Алхимистика Кости Жихарева Успенский Михаил
Хотя академики Платонов и Невтонов считают, что их средневековые коллеги всё делали правильно – иначе в наше время от ведьм и колдунов было бы не продохнуть. А кому нужна конкуренция?
…Но вернёмся к мистеру Келли и его предложению.
Старая добрая Англия не избежала, увы, континентального безумия, даром что завела свою собственную англиканскую церковь. Более того, короли и королевы то и дело издавали законы о борьбе с колдовством и другими сатанинскими штучками. И требовали от подданных постоянной бдительности.
В обличении слуг сатаны особенно отличились британские пацаны. Они так и вошли в историю – «Бартонский мальчик» Томас Даулинг, «Нортвичский мальчик» Том Харрисон, «Лестерский» – Джон Смит, «Билсонский» – Уильям Перри. А вообще их было гораздо больше.
Ушлые тинейджеры быстро сообразили, как легко можно к себе привлечь всеобщее внимание, да ещё и наварить чего-нибудь из конфиската. Изобразить припадок при виде богатого соседа – и кричать, что явственно зришь у него на голове рога. Или клятвенно утверждать, что видел, будучи в гостях у Браунов, как из хозяйского ночного горшка вырывались языки адского пламени. Или рассказывать, как мисс Грин обернулась зелёной кошкой и пошла воровать молоко у нашей коровы…
Десятки, сотни невинных людей оговорили малолетние поганцы – одни действовали бескорыстно, другие с расчётом. Хотя жертвам-то всё равно. Даже если оправдают – жизнь поломана, семья распалась, имущество растащили…
Правда, иногда встречался здравомыслящий судья, который, почесав вспотевшую под париком башку, задавал резонный вопрос: а не брешет ли бойкий маленький ублюдок? Вот тогда пацан сам получал по полной программе, как взрослый клеветник. Но за клевету на костёр не посылали – могли разве что ушки отрезать…
Трёхгрошовый бес
– …Так что если и попадётесь – не беда, – закончил свою речь мистер Келли. – К тому времени вы будете в состоянии заплатить любой штраф… Вы практически ничем не рискуете! Главное – заткнуть рты католикам, тем более что Папа Римский нынче какой-то чудной…
Костя, пока слушал астролога, всё больше и крепче наливался праведным гневом. Физиономия у него стала красная, как у Васьки Буслая. А Филимонов, наоборот, – бледнел, сжимая небольшие кулачишки.
– Не слышу вашего согласия, – сказал Келли и приставил ладони к пустым отверстиям.
…Если бы у придворного астролога сейчас и были уши, то они немедленно бы отвалились – такой страшный словесный поток обрушился на его бедную голову. Простые и понятные русские слова он принял за какие-то неведомые, но мощные заклинания – и даже закрылся руками в ожидании грома, молнии или даже чего-нибудь похуже.
Но брань на вороту не виснет, и мистер Келли мигом пришёл в себя.
– Простите, молодые люди, – сказал он, – за моё неприличное и позорное предложение. Беру его обратно. Я не учёл этическую составляющую. Понимаю всю чудовищность ситуации. Больше такое не повторится…
– Пошли отсюда, Костя, – сказал Джульверн. – Гороховую кашу мы уже съели, а больше тут ничего и нет…
– О, джентльмены, уверяю вас, что существуют по крайней мере ещё два способа быстро и безболезненно разбогатеть!
Мистеру Келли почему-то очень не хотелось расставаться с новыми знакомцами.
Зачем-то они ему были нужны…
Друзья обернулись с порога:
– Ну, послушаем…
– Во-первых, можно получить в лаборатории философский камень. Во-вторых, нужно попробовать заключить договор с дьяволом – только не продешевите!
Астролог пустился в долгое и путаное объяснение, беспричинно переходя от одного способа к другому, пока слушателям не стало скучно.
– А что? – сказал Филимонов и ткнул Костю в бок. – Чем мы рискуем? Ведь души-то никакой нет!
– Ну да, – сказал Жихарев. – Тогда почему она у меня болит?
– Что болит?
– Ну, так говорят. У меня душа болит за батю с мамой, за сестрёнку, за братьев… Даже за тебя немножко болит, хоть ты и сачок!
Джульверн засомневался, потом решительно заявил:
– И всё-таки мы ничем не рискуем. Эти придурки, – он повёл рукой, имея в виду не только мистера Келли, но и прочих жителей мрачного Средневековья и ясного Возрождения, – не понимают элементарной вещи. Ведь банкует тот, кто вызывает, а не тот, кого вызывают…
– Не понял, – не понял Костя.
– Эдуард э-э-э… как вас по батюшке? – обратился ботан к хозяину.
На этот раз не понял мистер Келли.
Джульверн досадливо махнул рукой:
– Короче, маэстро, объясните подробности всей процедуры в целом…
Астролог почувствовал себя в своей стихии:
– Есть два способа вызвать потустороннюю сущность – один занимает много времени и требует хорошей подготовки, второй проходит значительно быстрее, но…
– Что «но»?
– Жертву надо, – замялся мистер Келли. – Лучше всего – ну, сами понимаете… Что нибудь вроде маленькой девочки…
– А корноухий дяденька не проканает? – сказал Костя.
Астролог побледнел. Такая мысль ему даже в голову не приходила.
– С-сойдёт и животное, – выдавил он. – Или птичка…
– Птичку не трожь, – сказал Жихарев. – Птичка сто пудов наша. А какое реально животное?
– Чем крупней, тем лучше, – сказал мистер Келли. – Например, королевский олень. Или йоркширский хряк.
– Костян, может, нам пока в кружок лучников записаться? – сказал Филимонов. – Тогда и оленя добудем.
– В гробу я видал здешних лучников, – сказал Костя. – Психопаты какие-то.
– Тогда я пойду и поклонюсь Кузьме-Демьяну, – сказал ботан. – Он у нас находчивый…
И вышел, оставив друга наедине с хозяином.
Мистер Келли сразу же зашептал:
– Молодой человек, опасайтесь своего спутника. Его физиономия просто-таки дышит коварством. Он не тот, за кого себя выдаёт! Впалые щёки говорят о вероломстве и мстительности, высокий лоб – о целом сонме преступных умыслов…
– Ещё чего скажешь? – поинтересовался Костя.
– Главное – ни в коем случае не соглашайтесь, чтобы дьявола вызывали от вашего имени, – горячо сказал астролог.
– Это правильно, – кивнул Костя. – Лучше мы на тебя стрелку переведём. Так спокойней.
– На меня нельзя! Я уже… – пискнул мистер Келли и прикусил язык.
Тут, на его счастье, вернулся Нил. Он держал за хвост здоровенную крысу-пасюка. Крыса возмущённо пищала и пыталась вырваться.
От подготовки к обряду вызывания Костя отвернулся – и правильно сделал, потому что пасюк хоть и вредное, но всё-таки живое существо.
Даже ботан сам себя подбадривал вслух:
– Кузьма-Демьян кого попало не поймает. Может, это та самая крыса, которая принесла на британскую землю чёрную смерть в 1348 году? Или та, которая нашему хозяину в детстве ушки отгрызла? Вот пусть и отвечает…
Костя смотрел в захламлённый угол и дивился хладнокровию товарища. Вот что значит научный склад ума! Не моргнув глазом любую тварь замучит на благо человечества, как академик Павлов! А потом поставит ей памятник…
Наконец крыса перестала визжать.
– Да, вот тут, прямо на полу… – давал указания мистер Келли. – Нет, не пальцем, а тушкой, как кистью, и наносите… Пентакль не должен быть сплошным, вот здесь оставьте пробел, чтобы вызываемый мог выйти…
– А мне не надо, чтобы он выходил, – сказал ботан. – Помечется – и сговорчивей будет.
– Но… так никогда не делают! – возмутился астролог.
– Всё бывает в первый раз, – успокоил его Джульверн. – Теперь давайте вашу тарабарщину…
Ну, заклинательные слова придётся на всякий случай опустить – мало ли что взбредёт в голову иному читателю!
Когда мистер Келли умолк, Костя спиной почувствовал, как по комнате полыхнуло жаром преисподней.
Он обернулся и даже решительно подался вперёд, потому что ожидал увидеть огромное рогатое чудовище – вроде давешнего подводного монстра – и хотел показать ему, что настоящий богатырь никого и ничего не боится…
Но вместо гиганта с витыми рогами внутри пятиугольника, нарисованного прямо на досках пола крысиной кровью, стояло что-то вроде коротко остриженного чёрного той-пуделька на задних лапках. А вот рыло у существа было не собачье…
Джульверн, как видно, тоже не ожидал такого облома.
Только придворный астролог-математик спрятал в жидких усах злорадную усмешку…
– Ты… ты кто такой? – спросил Филимонов.
– Антютиком кличут, – с достоинством ответил маленький дьявол. – Бес четырнадцатого класса, восьмого разряда. Прибыл для заключения единовременной транзакции… Ой! Да я же не могу выйти! Кто звал меня, сволочи?
Мистер Келли указал на Филимонова.
– Вы что, с ума сошли? Это против правил!
Голос у Антютика был неожиданно густой, глубокий и бархатистый. Оно и понятно – для обольщения!
– Не торопись, – сказал ботан. – Давай всё по порядку…
– Вы сами нарушили всякий порядок! – тут голос дьяволёнка сорвался на ожидаемый визг. – А там, в углу… Это же известный работник Балда! Тот самый, который! Меня предали, меня коварно заманили…
– Это кто балда? – спросил Костя. – Это я балда?
– Успокойся, Костян, – сказал Филимонов. – Значит, ты, Антютик, русский?
– Правильней сказать, наш сектор курирует Восточную Европу, – выкрутился мелкий бес.
– А посолиднее тебя, что ли, никого не нашлось? – спросил ботан.
Антютик аж взвился от возмущения.
– Ну, знаете… Вы что – хотели, чтобы за дохлую крысу пред вами предстал целый Мефистофель или даже сам Люцифер? По барину и говядина… Сейчас же обеспечьте мне свободный коридор наружу для подписания…
– Нет, – меланхолично сказал Джульверн. – Сейчас мы уйдём, если не договоримся. А ты останешься в пятиугольнике. Один. Надолго, а возможно, и навсегда. Места здесь глухие – лесорубы уже ушли, а земледельцы ещё не пришли. Вот и будешь тут куковать. И не напоминай мне о договоре. Ничего я не буду подписывать, ты сам всё для нас сделаешь – в обмен на свободу…
– Это подло! – сказал Антютик и гордо поднял рыльце. – Это мы имеем право так поступать, а люди – никогда! Коварство и вероломство – наши прерогативы! Настоящий человек всегда правдив и честен!
Тут Костя припомнил клевету мистера Келли на ботана и подумал, что Филимонов и вправду того… Поступает дурно!
Но вмешиваться ему почему-то не захотелось. И выслушивать эту беседу – тоже. Он был правдив и честен.
– Пойдём, дядя Эдик, на свежий воздух, – сказал богатырь. – А то от твоей гастрономии дышать нечем. Я тебе настоящее русское чудо покажу – облезешь! У вас таких сто пудов нет!
– Правильное решение, – отозвался Джульверн. – Нам ни к чему лишние уши!
И захохотал так, что мистер Келли поёжился.
При виде двухголового филина астролог затаил дыхание – не всегда же он был шарлатаном, в молодости наверняка хотел стать настоящим магистром!
Кузьма-Демьян снисходительно давал рассматривать себя и даже заглядывать под перья. Потом озвучил свои коронные реплики…
– Это же золотое дно! – воскликнул мистер Келли. – Мы будем возить сие пернатое чудо по ярмаркам! Или нет! Его нужно приподнести в дар самой королеве, и старуха Бесс насыплет нам мешок червонцев!
– Филин не продаётся, – решительно сказал Костя. – Он учёный.
– Учёный? – обрадовался Келли. – Тем лучше! Значит, мы сможем продавать его по нескольку раз, а он всегда будет к нам возвращаться!
– Чтобы ни про какие продажи я больше не слышал! – рявкнул Костя.
– Напрасно, – пригорюнился корноухий астролог. – Ведь у вашего тощего приятеля ничего не выйдет. Бесы на редкость упорны. Этого малыша можно замучить, но не сломить…
– Русские маленьких не обижают, – улыбнулся Костя. – Они договорятся…
– Ну, не знаю, не знаю… Кстати, не разрешите ли мне взглянуть на ваше оружие?
Костя не стал снимать перевязь с Мечом Спецназначения, а просто повернулся спиной к мистеру Келли.
– Так-так, – бормотал корноухий. – Интересно… Не об этом ли клинке писал Гальфрид Монмутский в своём «Разоблачённом Мерлине»?
– Не в курсе, – сказал Костя и снова стал лицом к астрологу. – А что он писал?
Келли побледнел.
– Это страшное оружие, – сказал он. – Не хотел бы я дожить до тех дней, когда его придётся применить…
Рассказывать о некоторых особенностях меча богатырь не стал – если астролог о них не знает, то и не надо ему знать.
Говорить стало не о чем. Они сели на пенёк – спинами друг к другу. Кузьма-Демьян взлетел на крышу домика и принялся из-под крыла осматривать окрестности.
Бесёнок в хижине визжал, а Костя хмурился всё сильней – не нравился ему сегодня ботан.
– Хватит, – сказал он наконец, встал и подошёл к двери.
…Джульверн сидел на табурете, бессильно опустив руки, и постанывал. Точно такие же звуки издавал Антютик. Бесёнок при этом держался за головку…
– Вы… Вы капали ему на темечко святую воду? – в ужасе спросил мистер Келли. – Да вы… вы…
И не нашёл нужного слова, поскольку маркиз де Сад со своим садизмом ещё не родился.
– Не-ет, – улыбнулся ботан. – Это мы прикалываемся над вами. Дело сделано, партнёр?
– Так точно! – доложил бес.
– Я впарил нашему маленькому другу одну примочку, – сказал Филимонов. – Чисто юридическую. Мне она всё равно никогда не пригодится, а ему – в самый раз. И он согласился обслужить нас совершенно бесплатно…
– Ты хоть денег-то у него попросил?
Джульверн замялся.
– Да он такой, понимаешь, малобюджетный бес. Трёхгрошовый. Может выдать всего три медяка за один вызов. Обслуживает в основном алкашей, которые готовы за самую дешёвую выпивку последнюю душу продать…
– Ну и на что тогда нам эта шавка? – нахмурился Костя.
– Антютик сможет доставить нас в любую точку земного шара, – похвалился тактико-техническими данными нового приятеля ботан.
– Тогда поехали домой, – сказал Костя. – Снова загрузимся едой и твоими гаджетами…
– Увы, – сказал Филимонов. – За реку Смородину, то есть в реал, ему нельзя. Зато мы надёжно скидываем с хвоста Буслая и Куковяку. Полетим на континент…
– В Прагу! – с великим пылом воскликнул мистер Келли.
– Почему именно в Прагу? – удивился Костя.
– Да ведь Прага, мои юные друзья, – мировая столица знаменитых алхимиков, адептов Великого Делания! – провозгласил корноухий. – Потому её так и называют – Злата Прага!
Ночной полёт
…Есть такой цирковой номер: клоун садится на крошечный мотоцикл, к нему присоединяются двое-трое других – и эта гимнастическая пирамида начинает кружиться вдоль барьера, отделяющего арену от зрителей. Один из гимнастов при этом держит в руках полотнище флага, чтобы развевался, – и получается очень красиво!
Вот примерно такую пирамиду и представляла сейчас наша компания в ночном небе Британии. Только без флага.
Костя Жихарев каким-то невероятным образом сидел на крошечном бесёнке – точнее, осторожно держал его между ног, а подъёмная сила у Антютика обнаружилась невероятная!
На одном плече богатыря пристроился Джульверн, на другом – безухий мистер Келли. Оба цеплялись за воротник Костиной телогрейки. Холод в небе стоял страшный – вот и телогрейки пригодились!
Кузьма-Демьян в своём собственном обличье летел впереди, разгоняя грозным уханьем рассеянных валькирий и встречных птиц, чтобы никому из пассажиров бесёнка не прилетел в физиономию дикий перелётный гусь – при такой скорости ведь и башку снести может!
А гусей и валькирий даже пилоты военной авиации боятся!
Далеко было до Антютика тому гоголевскому чёрту, который осуществлял с кузнецом Вакулой на спине беспосадочный перелёт Диканька – Санкт-Петербург!
Бесстрастная полная луна сперва осветила белые скалы Дувра, потом широкую полосу пролива Ла-Манш (бесцеремонные британцы называют его Английским каналом) – и вот уже внизу поплыла Легендарная Старая Европа.
Сверху казалось, что они летят над огромной стратегической игрой – где-то там вёл домой грозные полки разгромивший злых мавров Карл Великий, а его верный рыцарь Роланд прикрывал отход победителей (!) ценой своей жизни, там варил своё убойное пиво сказочный король Гамбринус, там скитались по тёмным лесам хитрый лис Ренар, Жеводанский оборотень и мессир Данте Алигьери, там гвельфы сражались с гибеллинами, Римские Папы с Антипапами, католики с гугенотами, крестьяне с баронами, эльфы с орками, а гномы – со всеми…
Батальный пейзаж слегка оживляли огоньки – то ли пожары, то ли костры инквизиции. Невозможно было рассмотреть с такой высоты, кого именно изуверы подвергают наказанию «без пролития крови» – Орлеанскую Деву, Яна Гуса или Джордано Бруно.
Ботан наклонился к богатырю.
– Вот уж Колобок так не торопился бы, – прокричал он Косте в ухо. – Уж он бы нам устроил подробную экскурсию!
Костя ничего не ответил, а только потрогал драгоценный свёрток на груди – хорошо ли Глобальному за пазухой?
– Держитесь крепче! – крикнул Антютик. – Поворачиваем на Прагу!
Продаётся подержанная душа
«1. Люцифер, ты обязан немедленно доставить мне 100 000 фунтов золота!
2. Ты будешь доставлять мне в первый вторник каждого месяца 1000 фунтов.
………..
4. Вышеупомянутое золото не должно быть фальшивым, не должно исчезать при передаче в другие руки или превращаться в камень или уголья. Это должен быть металл, отмеченный руками людей, законный и распространённый во всех землях».
Далее следуют ещё 24 пункта.
Предусмотрительный заявитель, некий дворянин из Пиньероля, потребовал ещё на 50 лет отменного здоровья и долголетия для себя и близких, неуязвимости в сражениях, благосклонного отношения к себе короля, возможности мгновенной телепортации, кольцо-невидимку (привет, Бильбо и Фродо!), способности излечивать любые болезни, права безболезненно посещать церковь и прочая, и прочая…
Всё предусмотрел хитрый сеньор, и лучшего юриста для составления договора нанял. А юрист, не будь дурак, подложил под лист с текстом копировальную бумагу. И копию сразу же представил куда следует – со всеми вытекающими последствиями…
А на дворе, между прочим, – 1676 год! Расцвет правления Людовика XIV, «короля-солнца»! Уже сошли со сцены три мушкетёра, а их друг-гасконец получил перед смертью в бою вожделенный маршальский жезл. Создаёт свои труды великий философ Блез Паскаль. В театрах идут великие пьесы великих Корнеля, Расина и Мольера. В Версале зацвели сады и аллеи великого ландшафтного дизайнера Ленотра. Успешно работают великие художники Ватто и Калло и музыканты Люлли и Рамо. Великие финансисты Фуке и Кольбер добывают великие деньги для всех этих великих королевских затей.
Заложены основы великой французской кухни, наконец! Изобретены майонез, салат «Оливье» и шампанское!
Да что там кухня, уже буржуазия зарождается, третье сословие – а тут этакое мракобесие развели! Прямо Средневековье какое-то!
Только про мушкетёров и Мольера нация вспоминать любит, а про такие вот дела – как-то не слишком… Но мы уже об этом говорили.
Сей блистательный юридический документ венчает кучу подобных соглашений, заключённых за две-три сотни лет перед этим. Все они приобщены к судебным делам…
…Легенда о грешнике, кровью подписавшем договор с Князем Тьмы, возникла уже давно. Можно только предполагать, откуда именно она возникла.
Допустим, жил честный, порядочный парень. Упорно трудился, никого не обижал. Да только никак этот честняга не мог выбиться из бедности.
Вот он и подумал: «Уж больно я положительный. По рукам и ногам вяжут меня заповеди Христовы, правила приличия и уголовное законодательство. А не послать ли всю эту хрень к Парижской Богоматери?»
Как думкой, так и делом. Написал на соседей донос и поживился их имуществом. Подделал в свою пользу завещание богатого родственника, отравив его перед этим. Втихушку прирезал купца на большой дороге. «Кинул» партнёра по бизнесу. Да мало ли возможностей возникает – без тормозов-то жить куда как сподручней!
Знакомые дивятся: «И что это с нашим Жаном (Иоганном, Джоном, Джованни, Хуаном)? Такой был славный мужик, и на тебе! Грешит напропалую и не попадается. Не иначе, сам чёрт ему ворожит. Только ведь дьявол благотворительностью не занимается, ему плата нужна. Какая? Да христианская бессмертная душа, что же ещё?»
Вот и легенда готова. А для инквизиции – уже и не легенда, но основание для обвинения…
(Между прочим, академики Платонов и Невтонов уже много лет пытаются привлечь потустороннюю силу, чтобы хоть таким образом добыть доказательства для своих дерзновенных теорий, да что-то никто на их зов не откликается.)
Европейская литература сразу же ухватилась за сей богатый и нравоучительный сюжет. Ещё в XII веке была сочинена мистерия (то есть религиозная театральная постановка) под названием «Миракль (чудо) о Теофиле». Несчастный промотавшийся юноша Теофил в отчаянии прибегает к услугам Нечистого. Впоследствии он раскаивается, и только милосердная Богородица, поверив в его искренность, даёт дьяволу по лапам: не твоё – не трожь!
Но вершиной сочинений подобного рода стала легенда о докторе Иоганне Фаусте.
Человек с таким именем действительно существовал в середине XVI века, доподлинно был доктором философии и прославился своими фокусами в разных немецких городах. Конец шарлатана был так страшен, что, по мнению общественности, без дьявола тут явно не обошлось: беднягу нашли в запертой изнутри комнате со свёрнутой шеей.
Сперва появилась пьеса для кукольного театра, так что Фауст предстал фигурой скорее комической, вроде нашего Петрушки. Но в этой нехитрой народной байке было уже всё, необходимое для будущих прославленных трагедий.
Первым был молодой англичанин Кристофер Марло – современник и соперник Уильяма нашего Шекспира. Можно сравнить его сочинение «Трагическая история жизни и смерти доктора Фауста» с любой шекспировской трагедией, и сравнение будет не в пользу Марло, поскольку Бард (так запросто зовут У.Ш. в Британии) знал театр изнутри и понимал, что именно должно понравиться публике. Так что все разговоры о подлинности авторства гениального драматурга – досужая болтовня.
Увековечил же образ Фауста другой гений – Иоганн Вольфганг Гёте. Ну, тут трудно что-либо возразить: сработано на века. И успешно работает уже 250 лет.
Старик Фауст у Гёте заключает договор с дьяволом оттого, что разочаровался в науках, его ум требует чего-то нового. Посланец ада, весьма симпатичный хроменький чертяка по имени Мефистофель, так говорит о своём клиенте:
- Он рвётся в бой и любит брать преграды,
- И видит цель, манящую вдали,
- И требует у неба звёзд в награду
- И лучших наслаждений у земли,
- И век ему с душой не будет сладу,
- К чему бы поиски ни привели.
Ну и к чему же они привели? Обретши молодость, погулял по кабакам, погубил невинную девушку и заколол на дуэли её брата. Маловато будет для великого человека!
Тогда Фауст решает осчастливить человечество – прекратить войны и эпидемии, построить идеальное государство. И что же? Уговорить земных владык забыть вражду ему не удалось. Властью и территориями никто делиться не хочет. Вот разве что отвоевать у моря большой участок суши, как это сделали голландцы, да там и ставить свои социальные эксперименты…
Но довольно прикалываться над гением. Ни серьёзный, ни насмешливый пересказы здесь неуместны.
На самом деле всё в трагедии Гёте сложнее и глубже. Поэтому лучше всего не гуглить, а взять сам текст и прочитать. Тем более что существуют прекрасные русские переводы…
Книжка больно толстая? Читай-читай, при случае за умного сойдёшь, блестнув цитатой!
С лёгкой руки Иоганна Вольфганга (а его долгий и славный путь сам по себе увлекательный роман) образ беспокойного доктора зажил в литературе и искусстве самостоятельно. Появился даже термин «фаустианство».
Разные авторы делали Фауста своим героем – или использовали его историю в иносказательном смысле. Лучшие режиссеры ставили спектакли по этой трагедии. Итальянец Арриго Бойто и француз Шарль Гуно написали каждый по опере («Са-та-на там пра-авит бал!»). Особенно удачно Мефистофель правит бал в исполнении Шаляпина.
Потому что успешно использовать образ, созданный гением, под силу только другому гению.
Пушкин не стал полностью переводить трагедию, а написал совершенно самостоятельные «Сцены из «Фауста». Его героем движут не благородные побуждения, но обыкновенная хандра. Он так и говорит: «Мне скучно, бес»…
(Сразу видно, что в ссылке написано!)
Александр Сергеевич даже отправил своё сочинение самому Гёте, благо великий старец был ещё жив и ясен умом. Гёте так растрогался, что послал дерзкому русскому в подарок гусиное перо, которым был написан «Фауст». (На самом деле, конечно, этих перьев был целый воз – книга-то толстая!)
А «Шагреневая кожа» Бальзака? Это тот же «Фауст», только осовремененный и офранцуженный. Неспроста же старичок-антиквар, что подсунул бедному студенту Рафаэлю талисман, исполняющий все желания владельца, так напоминает… Ну вы поняли, кого.
А «Искушение Фодерингея» Герберта Уэллса? Там сатана возникает на холсте из-под кисти бедного художника и предлагает ему за душу два, нет, три, нет, ладно, пять шедевров! Но фиг ты упёртого английского ханжу соблазнишь!
А повесть Куприна «Звезда Соломона», в которой к скромному российскому чиновнику является хромой адвокат по имени Мефодий Исаевич Тоффель?
А «Мастер и Маргарита» Булгакова с его знаменитым эпиграфом? Тень «Фауста» ощутимо реет над этим великим, но и спорным текстом…
Но первенство здесь, несомненно, принадлежит соотечественнику Гёте – Томасу Манну с его «Доктором Фаустусом». Это поразительный и страшный роман и об искусстве, и о политике. Композитор Адриан Леверкюн продал (в своём воображении, тронутом болезнью) душу в обмен на гениальную музыку. Точно так же немецкий народ продал душу Гитлеру за обещание мирового господства – вот что имел в виду автор. Мол, мы, немцы, – нация трагически обманувшихся Фаустов, а не голодное стадо взбесившихся от музыки Вагнера истинно арийских свиней, визжащих: «Курка! Млеко! Яйки! Пух-пух!»
Ну-ну. Бес попутал, с кем не бывает…
А от шедевра Томаса Манна прямой путь к антиутопии фантаста Томаса Диша «Концлагерь», герои которой, узники режима, соглашаются на заражение особой спирохетой в обмен на месяц – всего лишь месяц! – подлинной гениальности. После этого будет распад мозга и смерть, но никто – ни один! – не отказывается…
Фантасты вообще взялись эксплуатировать Фауста в хвост и в рожки! Ведь это такая богатая тема: гениальный учёный – великое открытие – непредсказуемые последствия…
У Терри Пратчетта есть весёлая и мудрая повесть «Фауст (зачёркнуто) Эрик». У Майка Суэнвика – жуткая антиутопия «Джек/Фауст». Совместный роман Роджера Желязны и Роберта Шекли озаглавлен цитатой из трагедии Гёте – «Коль с Фаустом тебе не повезло»…
А русский писатель Андрей Столяров вообще довёл фаустианство до логического конца. В его мини-романе «Маленькая Луна» настырный учёный-биолог дьявола не вызывает, а выводит в лабораторных условиях – но с теми же печальными последствиями. А душу свою он потерял давно – на пути к успеху подставил коллегу-соавтора, предал любимую…
Вот так и протянулась эстафета от средневековой мистерии до наших дней, и отслеживать её этапы, поверьте, – занятие интересней любого детектива…
О, суббота!
…Прага была хоть и не золотая, но великолепная.
– А станет ещё лучше! – уверял мистер Келли. – Вместо булыжников под ногами у нас будут лежать золотые слитки…
– Ну да, – сказал Филимонов. – И грош цена тогда будет вашему золоту…
Антютик приземлился аккурат на Карловом мосту.
– Ну, я не прощаюсь! – сказал на прощание бесёнок.
– Само собой, – подтвердил Джульверн. – Мои предложения остаются в силе.
И маленький трёхгрошовый искуситель исчез, оставив по себе только сизый вонючий выхлоп.
Кузьма-Демьян прикинул, в каком обличье ему существовать, – и через некоторое время предстал в облике толстого и брыластого голубя. Голубь покряхтел, поднатужился, замолотил крыльями и кое-как поднялся в синее пражское небо.
Занимался рассвет, и город был безлюден – только какая-то шайка молодых людей нестройно шагала по улице, возвращаясь после ночной попойки.
Шли они, сильно шатаясь и поддерживая друг друга, а вот пели слаженно:
- Хоть высок души полёт,
- Все мечты о низком:
- Тело бренное влечёт
- К пиву и сосискам.
- Брюхо знать себя даёт
- Бульканьем и писком —
- То кишка кишке поёт
- «Доминус вобискум».
- Если каждый божий день
- Этак вот поститься —
- Можно превратиться в тень,
- В символ превратиться!
- Чем терпеть такую хрень,
- Лучше удалиться
- Под таинственную сень,
- Где и удавиться!
- Всяк судьбу свою клянёт
- Письменно и устно.
- Всякий новый день несёт
- Новое паскудство.
- Но возрадуйся, народ,
- К чёрту словоблудство —
- К нам на выручку придёт
- Царское Искусство!
- Вот закончится зима,
- И тогда, о братья,
- Нам Алхимия сама
- Распахнёт объятья!
- И наполнит закрома,
- И могу сказать я,
- Что нажрётся задарма
- Каждый, без изъятья!
- И затеплится огонь
- В старом атаноре,
- И запляшет Красный Конь
- На Зелёном Море.
- Это пламя только тронь —
- И в последнем споре
- Камень ляжет на ладонь
- Скептикам на горе.
- Озарится всё само
- Философским светом,
- Станет золотом дерьмо
- Не поздней, чем летом!
- Знайте тайное письмо:
- Под большим секретом
- Сам великий Бальзамо
- Сообщил об этом!
Дальнейшие подробности грядущих чудес потерялись в узких улочках Праги.
– Ну вот – и просвещённое студенчество меня поддерживает, – сказал астролог. – Получение Философского Камня не за горами, а поэтому – вперёд!
– Неудобно будить стариков в такую рань, – заметил Костя. – Пошлют нас подальше эти алхимики…