Обратная сторона. Том 1 Вавикин Виталий

– Надеюсь. – Данинджер взялся за ручку, но дверь открыл лишь после того, как Луиза перестала его обнимать.

В лаборатории было тихо. Макговерн стоял спиной к вошедшим, копошась за столом. Пробирки в его руках позвякивали. Луиза вспомнила Рега, вспомнила, как он обнимал ее, какими были его руки. «Если с Макговерном происходит то же самое, – подумала она, – то как он умудряется справляться со всеми этим инструментами?» Мысль об этом еще больше убедила ее в том, что все ее видения не более чем последствия перенесенного вируса. Скоро все закончится и жизнь войдет в прежнее русло.

– Вакцина почти готова, – заверил их Макговерн, даже не обернувшись. «Может быть, он знает, каким мы видим его?» – подумала Луиза, настороженно вглядываясь в спину Макговерна. На мгновение ей показалось, что она увидела какое-то движение под белой тканью халата. Это выглядело так, словно менялся позвоночник Макговерна. Луиза зажмурилась, но ей показалось, что она слышит, как затрещала ткань.

– Эй, – Данинджер тронул ее за руку. – Ты в порядке?

– Нет, – Луиза замотала головой. – Посмотри, пожалуйста, на Макговерна и скажи мне, что с ним происходит.

– По-моему, ничего, – Данинджер пригляделся к бестелесным теням. – Все как и раньше, только…

– Посмотри на его спину! – сквозь зубы попросила Луиза. – Под халат.

– Как я посмотрю ему под халат?! – Данинджер почувствовал, как страх Луизы начинает передаваться и ему. Страх и тревога. – А где Даяна, Тони? – спросил он Макговерна. Снова звякнули пробирки. Макговерн обернулся. Несколько секунд его лицо оставалось нормальным, затем Данинджер заметил, как по нему заскользили тени. – Что… – «Что ты с ней сделал?» – едва не спросил он Макговерна. – С ней что-то случилось? – в последний момент исправился Данинджер. Макговерн промолчал, тяжело вздохнул и посмотрел на закрытую дверь в свой кабинет. – Она заболела, да? – Данинджер пересек лабораторию.

– Не думаю, что сейчас стоит беспокоить ее, – попытался остановить его Макговерн.

Данинджер не услышал его, открыл дверь и вошел в кабинет. Луиза увидела Даяну – бледное лицо, одеяло, скрывающее тело, лоб, покрытый испариной, – и решила, что сейчас лучше оставить Данинджера одного. Она прикрыла дверь, повернувшись к ней спиной, но стараясь не смотреть на Макговерна.

– Как вы думаете, с моим братом правда все будет в порядке? – спросила Луиза Макговерна, решив, что лучший способ побороть свои страхи – это посмотреть им прямо в глаза.

– Надеюсь, – Макговерн посмотрел на ожидавшие его пробирки и микроскопы и решил, что пара минут ничего не изменит. Возможно, это даже пойдет ему на пользу – небольшой отдых еще никому не вредил, особенно разговор с красивой девушкой. Он обернулся и попытался увидеть в Луизе нечто большее, чем человека с другой стороны баррикад. – Ты очень сильно любишь своего брата? – спросил он первое, что пришло в голову.

– Дело не в любви, – Луиза отчаянно заставляла себя поднять голову и посмотреть на собеседника. – Если он умрет, то я никогда не смогу простить себя. Ведь все это началось с меня. Доктор Дэй, его жена, Рег, Дэйвид…

– Не думаю, что здесь есть твоя вина, – Макговерн улыбнулся, отметив, что мог бы этого и не делать – Луиза все равно не смотрела на него. – Вот только… – он пытался заставить себя не задавать этот вопрос, но не смог. – Почему ты не смотришь на меня? Я тебя пугаю или…

– Я уже говорила…

– Все дело в видениях? – Макговерн презрительно хмыкнул. – Но ведь это глупость! Просто осложнение после вируса.

– Надеюсь, – Луиза подняла голову. «А если это не так?» – хотела спросить она, но не спрашивала. – Интересно, а нельзя как-нибудь избавиться от этого? Может быть, принять какие-нибудь таблетки или сделать укол?

– Возможно, – Макговерн задумчиво закусил губу. – Вот если бы только можно было узнать, что нужно лечить…

– Я готова попробовать, – Луиза смотрела на него, но видела уже не человека. Это был монстр, чудовище. – Если у вас есть какие-нибудь идеи, то…

– Сейчас, я думаю, самым лучшим будет хороший сон, – Макговерн постарался дружелюбно улыбнуться. – Можешь принять пару таблеток, и если утром твои ведения не развеются, то можно будет начать кардинальное лечение. Сделать томографию головного мозга, провести пару психологических тестов…

– А что если начать лечение сейчас? – оборвала его Луиза. На словах все выглядело так просто и естественно, что она на какое-то время уверовала в положительный результат любого лечения, которое предложит доктор… тот, в кого превратился доктор. – Признаться честно, я порядком устала от этих видений и… – она замолчала, услышав звякнувший колокольчик.

– Это, должно быть, камера с вакциной… – пояснил Макговерн, словно его застали за какой-то непристойностью. Луиза кивнула, выпустила из рук дверную ручку, за которую схватилась, как только услышала звякнувший колокольчик. – Вот видишь, скоро с твоим братом все будет в порядке, – пообещал Макговерн.

Луиза вцепилась в эти слова, заставила себя думать только об этом. Со своими видениями она сможет разобраться и после. Они ведь не убивают ее, в отличие от вируса, который с каждым новым часом уменьшал шансы брата на спасение.

– Пожалуйста, пусть мой брат будет первым, кому вы сделаете укол! – взмолилась Луиза, неосознанно складывая на груди руки.

– Думаю, первой должна стать агент Кросс, – снисходительно улыбнулся Макговерн. Он подошел к Луизе. Она вжалась спиной в дверь его кабинета, заставляя себя не закричать. – Вы позволите? – спросил Макговерн, протягивая руку к дверной ручке. Страх на лице Луизы удивил его, в очередной раз заставив вспомнить теорию Хэлстона о наркотиках, но ведь он не нашел их в крови этой девочки. Что же тогда? – Мне нужно войти, – терпеливо пояснил Макговерн, решив, что Луиза не поняла его. Ее взгляд скользнул по его лицу, опустился к шприцу и ампулам вакцины в его левой руке.

– Мой брат… – настырно повторила она, но в сторону все-таки отошла.

– Обещаю, что сразу после того, как агент Кросс получит вакцину, я сразу отправлюсь к вашему брату.

Макговерн открыл дверь и прошел в кабинет. Данинджер стоял возле дивана и смотрел на Даяну.

– Она спит? – спросил Макговерн, увидел, как подозрительно Данинджер посмотрел на ампулы с вакциной, и смущенно пожал плечами. – Я всего лишь делаю то, что велел мне агент Хэлстон.

– А что велела сама Даяна? – Данинджер наклонился к ней, тронул за горячую руку. – Как вы думаете, она сама хотела бы, чтобы вы ввели ей эту заразу?

– Это не зараза, – обиделся Макговерн. – Я просто… – он замолчал, увидев, что Даяна открыла глаза. Ее сухие губы разлепились.

– Доктор Макговерн? – спросила она, пытаясь узнать далекий голос. Перед глазами мелькали размытые образы.

– Я принес вакцину, – сказал он.

Даяна попыталась подняться. Со второго раза это у нее получилось. Зрение медленно возвращалась, но она не была уверена, что оно восстановится полностью.

– Агент Хэлстон хотел, чтобы я сделал вам укол, – Макговерн опустился на колени возле дивана.

– Агент Хэлстон? Джефри? – Даяна кашлянула. В горле першило. – А где он сам?

– Обходит всех рабочих, проверяя, не нужна ли еще кому вакцина.

– Это хорошо, – Даяна вяло улыбнулась. – Слушайте его, он знает, что нужно делать, – она увидела шприц в руках Макговерна. – Что это?

– Это вакцина, агент Кросс, – терпеливо начал объяснять Макговерн. – Я провел анализ вашей крови и обнаружил наличие вируса. Сейчас я пришел сюда, чтобы сделать вам укол и…

– Все нормально, Тони, – голос Даяны неожиданно обрел былую твердость. Даже зрение – и то прояснилось, позволив увидеть Данинджера. – Ты привез брата той девочки? – спросила она. Данинджер кивнул. Он смотрел то на Даяну, то на шприц в руках Макговерна. Даяна проследила за его взглядом. – На вашем месте я бы дала ему вакцину. – Несколько крупных капель пота скатились по ее лбу и попали в глаза.

– Именно так мы и поступим, – заверил ее Данинджер. – Вот только… – он замолчал, посмотрел на Макговерна, словно тот был злейшим врагом. – Не думаю, что тебе самой стоит принимать вакцину. Будет лучше, если твой организм сам справится с вирусом и…

– Я знаю, Уэл, – Даяна устало улыбнулась. – Спасибо тебе за заботу.

– Но агент Хэлстон сказал, чтобы я обязательно сделал вам укол… – засомневался Макговерн. – К тому же принимая во внимание ваше состояние…

– Все нормально, Тони, – попыталась успокоить его Даяна. – Если агент Хэлстон считает, что мне лучше будет принять вакцину, то именно так я и сделаю, – она протянула руку. – Оставь мне шприц и займись теми, кому нужна твоя помощь. Дальше я сама смогу позаботиться о себе.

– Но ваше состояние… – Макговерн встретился с ней взглядом и понял, что спорить не имеет смысла.

Оставив шприц, он вышел в коридор.

– Даяна… – начал было Данинджер, но она остановила его.

– Думаю, тебе тоже стоит отправиться с ним, – она опустила глаза. – Вдруг ему потребуется твоя помощь или…

– Я не хочу, чтобы ты делала себе укол, – Данинджер посмотрел на шприц, понимая, что если даже сейчас отнимет его, то ничего не сможет изменить.

– Все дело в том, что ты видишь что-то странное? – спросила его Даяна. – Ты и эта девочка Луиза, – она увидела, как Данинджер кивнул. – И ты думаешь, что я должна поступить так, как ты хочешь, только поэтому?!

– Мне просто кажется, что так будет правильно, – Данинджер сдерживал раздражение, понимая, что проиграл этот спор. – У меня такое чувство…

– Господи, Уэл! Хорошо, что ты адвокат, а не ученый! – Даяна хрипло рассмеялась, зашлась кашлем.

Образы, которые до этого начинали обретать четкость, снова размазались. На смену ясности пришли туман и тени. Мрачные, густые, они скользили по комнате в поисках своих жертв. Даяна следила за ними, ожидая, что они предпримут, затем убедила себя, что это всего лишь бред.

– Я хочу, чтобы ты оставил меня одну, Уэл, – попросила она Данинджера. – Пожалуйста.

– Не делай этого, – он поджал губы, понимая, что нет смысла говорить что-либо еще, и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь, которая хлопнула достаточно громко, заставив Даяну вздрогнуть.

Данинджер сжал кулаки, жалея, что хлопок не вышел еще более громким. Он достал пачку сигарет и закурил, не обращая внимания на висевшие на стенах наклейки о запрете курения в этом помещении. В какой-то момент в голове мелькнула мысль вернуться в кабинет и попробовать еще раз убедить Даяну. Нет, у него все равно ничего не выйдет. Она слишком упряма, слишком своенравна. Даже если удастся каким-то образом убедить Хэлстона, то это вряд ли что-то изменит, да и убедить его не удастся. Так же как никому не удастся убедить его самого в том, что необходимо принимать вакцину.

Данинджер поморщился – проигрывать и признавать свое поражение всегда было сложно. Он затушил сигарету, убедился, что она потухла, и выбросил в урну. Опустевшая лаборатория начинала действовать на нервы, особенно если учесть, что за дверью в кабинет находилась женщина, которая скоро станет такой же, как Макговерн и Хэлстон. Данинджер попытался поставить себя на место последнего. Если бы они все еще жили с Даяной и если бы он принимал вакцину, то как бы он отнесся к тому, кто сказал бы ему, что Даяна должна поступить иначе? Верно. Никак. Он бы даже не стал слушать. В крайнем случае проследил бы, чтобы все было именно так, как он решил. Если, конечно, он был бы уверен в том, что делает. А разве можно сейчас быть уверенным хоть в чем-то?! Нет. Даже то, что они с Луизой якобы что-то видят, не меняет ровным счетом ничего. Все относительно. И он может ошибаться. И Хэлстон. И любой, кто осмелится выдвигать хоть какое-нибудь предположение.

Данинджер ощутил, что гнев уходит. Он успокоился и начал мыслить трезво, почти трезво.

– Чертова тишина, – буркнул он, понимая, что сейчас не самый лучший момент оставаться наедине со своими мыслями.

Он посмотрел на дверь в кабинет Макговерна, представляя, как именно сейчас острая игла протыкает кожу Даяны, находит вену, палец давит на поршень, наполняя кровь бесцветной жидкостью… Меньше всего ему хотелось видеть, как женщина, которую он все еще любит, делает это.

Данинджер вышел из лаборатории и направился в комнату отдыха. На полпути, в коридоре возле дверей открывшегося лифта, он встретил Хэлстона. Агент выглядел усталым и озадаченным. Данинджер остановился и наградил его вопросительным взглядом. Обычно с Даяной это действовало безотказно, но Хэлстон и Даяна не были похожи.

– Что?! – спросил агент, раздраженно всплеснув руками. – Почему ты так на меня смотришь? Что-то случилось? С Даяной?

– С Даяной все в порядке, – заверил его Данинджер. – Я надеюсь, что все в порядке.

– Тогда что? – раздражение Хэлстона усилилось. Он снова задался невольным вопросом, как такая женщина, как Даяна Кросс, могла жить с таким мужчиной, как Уэл Данинджер? Верно говорят – женская логика непредсказуема!

– Даяна сделала себе укол, – сказал Данинджер, сам не понимая, зачем это говорит.

– И что? – Хэлстон нахмурился, снова попытался понять ход мыслей Данинджера. – Ты поэтому меня здесь поджидаешь? Хочешь снова сказать, что я неправ?

– Никого я не поджидаю, – Данинджер поморщился, снова начиная раздражаться. – Просто шел в комнату отдыха, посмотреть, как там дела у Дэйвида Маккоуна, увидел, что поднимается лифт, и подумал, что это, возможно, ты.

– Что ж, ты угадал, – Хэлстон хотел пройти мимо, направляясь в лабораторию, но Данинджер остановил его. – Ну, что еще?!

– Там никого нет, кроме Даяны, – Данинджер отпустил его руку, удивляясь странному ощущению.

Глазами он видел самую обыкновенную человеческую руку, но ощущения, которые передавались ему через кожу, уверяли, что кожа не может быть такой холодной и бугристой. Ощущение было настолько неприятным, что он непроизвольно вытер ладонь о лацкан пиджака.

– А где доктор Макговерн? – спросил Хэлстон, отметив, как Данинджер вытирает руку после того, как прикоснулся к нему. «Интересно, что это? – подумал он. – Еще одна странность Данинджера? Хотелось бы знать, к какой сотне других странностей она относится?»

– Так ты искал Макговерна? – спросил Данинджер, стараясь не обращать внимания на раздражение Хэлстона. Что ж, друзьями им никогда не быть, так может быть, хотя бы удастся не стать врагами? – Тебе нужна вакцина? Хотел узнать, готова ли новая партия? – Данинджер увидел, как Хэлстон нахмурил брови, и решил не ждать, когда он согласится. – Макговерн сейчас в комнате отдыха, – что-то мерзкое и липкое поднялось из живота к груди Данинджера. Он почувствовал тревогу, почувствовал близость чего-то недоброго. – Зачем тебе нужна вакцина? Она нужна кому-то еще на фабрике?

– Всем, – буркнул Хэлстон и раздраженно поморщился. – Я обошел всех рабочих, и у всех обнаружены симптомы вируса. Я, конечно, не доктор, но в сложившейся ситуации, думаю, имею право делать выводы.

– Имеешь… – Данинджер почувствовал, как у него пересохло в горле.

Кажется, настал тот момент, когда нужно звонить в Вашингтон и объявлять карантин. Ситуация вышла из-под контроля, и никто не сможет удержать вирус. Но даже если удастся закрыть Форестривер, то на это все равно потребуется время, за которое вирус может выбраться из города. Если уже не выбрался.

– Ты позвонил в Вашингтон? – спросил он Хэлстона. Тот удивленно поднял брови. – Нужно, чтобы они закрыли город. Дело уже не только в фабрике. Этот вирус… – Данинджер замолчал, услышав, как хлопнула дверь комнаты отдыха, следом за этим раздались женские рыдания. Сердце Данинджера сжалось.

Луиза прижалась спиной к стене и медленно сползла на корточки, обхватив голову руками.

– Позвони в Вашингтон, – сказал Данинджер Хэлстону и пошел к Луизе.

«Неужели вакцина убила ее брата? – вертелось у него в голове. – Или Рега?»

– Луиза? – позвал он, протянул руку и осторожно коснулся ее плеча, вспоминая, какие ощущения были, когда он прикоснулся к Хэлстону. Здесь все было иначе. Тело под пуловером было теплым и мягким. Луиза подняла голову и посмотрела на него заплаканными глазами.

– Они умерли! – выдавила она сквозь рыдания. – Умерли на моих глазах!

Слезы лились из ее глаз, скользили, извиваясь, по щекам. Данинджер почувствовал, как у него перехватило дыхание. Он отошел от Луизы и заглянул в комнату отдыха, переоборудованную под больничную палату. Макговерн стоял у койки Дэйвида Маккоуна и проверял его температуру. Лицо доктора было бледным и напуганным. Руки тряслись. Глаза Дэйвида были открыты. Данинджер облегченно выдохнул, увидев, что он жив. Может быть, Луиза просто испугалась? Ожидала увидеть смерть брата, и когда он находился на грани, решила, что он мертв?

Перед глазами мелькнул образ Рега Белинджера, и волнение вернулось с новой силой. Данинджер попытался отыскать взглядом койку Рега. Отменная память подвела, и он смог увидеть то, что искал, лишь обследовав взглядом каждую койку. Рег лежал с закрытыми глазами. Руки его были сжаты в кулаки. Данинджер вспомнил смерть доктора Дэя, когда тот вцепился руками в промокшие от пота простыни. Все как-то неожиданно стихло. Даже рыдания Луизы стали далекими и нереальными.

«Я убил его», – отрешенно подумал Данинджер. Он хотел закрыть глаза, но не мог. Хотел не смотреть на бледное лицо Рега, на его плотно сжатые кулаки, но продолжал смотреть. Неожиданно пальцы Рега разжалась. Данинджер вздрогнул. Надежда вернула способность дышать. Он впился взглядом в руку Рега, молясь, чтобы она сжалась снова. Но рука не двигалась… Данинджер успел подумать, что это, скорее всего, была предсмертная судорога, когда рука Рега снова сжалась. Глаза открылись. Данинджер шумно выдохнул. Желание поднять Луизу на ноги и залепить ей пощечину стало таким сильным, что он почти воплотил это желание в жизнь.

– Глупая дура! – Данинджер схватил Луизу за плечи и заставил подняться. – Рег и Дэйвид живы! Живы! – он развернул ее, заставил посмотреть в комнату отдыха. От растерянности рыдания Луизы стихли, но на смену им пришла икота. – Видишь? – проорал ей на ухо Данинджер, привлекая к себе внимание Макговерна.

Доктор обернулся, встретился с ним взглядом. Вид у него был такой жалкий, что Данинджер снова ощутил что-то недоброе. Хэлстон увидел, как Данинджер трясет за плечи Луизу, и поспешил на помощь девушке.

– Какого черта ты делаешь?! – заорал он недоуменно на Данинджера. Его голос показался Данинджеру таким же далеким, как и прежде рыдания Луизы. Тревожный взгляд снова заскользил по койкам, на которых лежали рабочие фабрики. Один, второй, третий…. – Эй! – попытался привлечь его внимание Хэлстон, протянул руку и сжал его плечо, желая развернуть к себе лицом.

Данинджер застонал. Луиза почувствовала, что он отпустил ее, и стала икать сильнее. На нетвердых ногах он прошел в комнату отдыха. «Они умерли! Умерли! Умерли!» – звенели в его голове слова Луизы.

Макговерн увидел, что Данинджер приближается к нему, и испуганно отошел в сторону. Данинджер прошел мимо, остановился возле койки рабочего. Лицо его было синим, как бледное осеннее небо. Белые губы плотно сомкнуты. Данинджер взял его за руку и проверил пульс. Ничего. Он прошел к следующей койке, снова проверил пульс. И снова ничего.

– Это ведь те, кому мы решили не давать вакцину? – спросил он Макговерна. Макговерн кивнул. Губы его задрожали. – Мы убили их? – Данинджеру захотелось услышать «нет», но голос в голове звучал бескомпромиссно: «Это ты убил их. Убил, потому что велел не давать им вакцину».

– Они… – Макговерн отчаянно пытался взять себя в руки. – Они уже были мертвы, когда я пришел, – он вспомнил смерть доктора Дэя и обещание, данное самому себе, что никто больше не умрет на его глазах. Каким же дешевым было это обещание! Пять человек лежали на койках, и никто не мог их спасти. И все это из-за него! Что ему остается делать теперь? Умереть? Закрыться в кабинете и убить себя? Но как это сможет оправдать его в глазах других? Виновен! Виновен в смерти! И даже собственная смерть не смягчит этот приговор.

Внезапно в нем проснулся какой-то странный инстинкт самосохранения. Сознание перестало обвинять себя и начало искать варианты, чтобы оправдаться. Разве он смог бы что-то изменить? Разве виной всему было его согласие не давать им вакцину? Да, он согласился с Данинджером. Да, он надеялся провести эксперимент, проверив, смогут ли рабочие побороть вирус самостоятельно. Но разве что-то бы изменилось, если бы он отказался? Нет. Вакцина все равно не была готова. Макговерн посмотрел на Данинджера, впервые увидев в нем не чужака из Вашингтона, а хитрого и полезного союзника.

– Не вини себя, – сказал ему Макговерн. – Мы бы все равно не смогли ничего изменить, – он выдержал тяжелый взгляд Данинджера. – Твое предложение о том, чтобы не давать им вакцину, могло убить их, если бы у нас на тот момент была вакцина и мы бы не дали им ее. А так… – Макговерн вздохнул. – Это просто случайность, неизбежность, – он увидел, как Данинджер отвернулся от него и снова посмотрел на бездыханные тела рабочих. Он ошибся! Сделал предположение и промахнулся.

– Даяна! – прошептал он, представляя, что бы могло случиться, если бы она послушала его. – Я мог убить ее!

– Но ведь не убил, – Макговерн заставил себя улыбнуться. Вышло это крайне комично – губы трясутся, глаза напуганные, но рот растягивается в улыбке.

– Господи! – Хэлстон вошел в палату, с трудом понимая, что происходит. Чертов адвокат ошибся! И ошибка эта едва не стоила жизни женщине, которая вынашивает его ребенка. – Господи! – он подошел к койке с мертвым рабочим. Посмотрел на его сжатые в предсмертной судороге кулаки, поднял голову. – Ты понимаешь, что могло случиться?! – спросил Хэлстон Данинджера. – Ты… – он заставил себя замолчать, решив не высказывать свои эмоции на людях. Может быть, позже, когда они останутся наедине, но не сейчас. – Нужно вынести мертвецов, – сказал Хэлстон, сдерживая гнев, который вместо того, чтобы затихнуть, продолжал разгораться. Желание ударить Данинджера стало таким сильным, что у Хэлстона побелели костяшки сжатых в кулаки пальцев.

– Здесь есть носилки, – осторожно предложил Макговерн, чувствуя, что обстановка накалена до предела. Он посмотрел сначала на Хэлстона, затем на Данинджера и, осознав, что никто из них не собирается обращать на него внимание, сам принес носилки. – Вот, – он протянул их Хэлстону, разделив этой преградой его с Данинджером. – Внизу есть морозильная камера… – он замолчал, встретившись взглядом с Хэлстоном. – Вы, конечно, можете остаться здесь и сделать уколы остальным рабочим, а я пока с Луизой отнесу тела вниз, но не думаю, что это будет разумным, – Макговерн сжался, ожидая, что сейчас поплатится за дерзость, но Хэлстон лишь согласно кивнул, обернулся, посмотрел на Луизу и еще раз кивнул.

– Пойдем, – сказал он Данинджеру, решив, что в словах Макговерна есть здравый смысл. Единственный здравый смысл из всего, что он услышал за весь сегодняшний день. – Не нужно заставлять тех, у кого есть шанс, смотреть на тех, у кого этого шанса нет, – он положил носилки на пол и взялся за ноги ближайшего мертвеца. – Берись за руки, – велел он Данинджеру. – А ты делай свою работу! – добавил он, цыкнув на Макговерна.

Макговерн кивнул и, обернувшись, попытался улыбнуться Луизе. Она все еще икала, но слез уже не было. Молодая и растерянная, она была лет на десять-пятнадцать младше него, но он чувствовал, что не может смотреть на нее как на девочку, которой нужна забота. Конечно, он готов был заботиться о ней, но не как о девочке. Она нравилась ему как женщина.

– Луиза! – позвал ее Макговерн, решив, что его действия смогут заставить действовать и гостей из Вашингтона. – Ты не поможешь мне? – он увидел, как Луиза вздрогнула. Отсутствующий взгляд обрел осмысленность. – Ты не поможешь мне? – повторил Макговерн, решив, что первую его фразу Луиза не поняла.

– Я? – она растерянно хлопнула глазами, посмотрела на Данинджера, на Хэлстона, на мертвецов.

Никогда прежде Луиза еще не видела мертвых людей. Даже домашние питомцы, жизнь которых была такой короткой, избавляли ее от необходимости созерцать их смерть. И вот сейчас сразу пять трупов. Слава богу, что она не знает их. Хотя это слабое утешение.

– Не бойся. Их сейчас унесут, – пообещал Макговерн, проследив ее взгляд. – Ведь так? – он повысил голос, обращаясь к Хэлстону и Данинджеру.

Фокус сработал, и гости из Вашингтона ожили и начали двигаться. Луиза смотрела на них, с трудом понимая, что происходит. Данинджер взялся за руки мертвеца, который показался ему слишком тяжелым для своего среднего роста и щуплого телосложения. Где-то раньше он слышал, что мертвые всегда кажутся тяжелее. Живой вес переносить легче. Да, кажется, именно так говорил Гарри Холл – коронер из Вашингтона, с которым Данинджер встречался, пытаясь разобраться в очередном деле. Тогда ему еще показалось, что от Холла исходит какой-то мерзкий, отвратительный запах смерти, которым он насквозь пропитался по долгу службы. Бесцветные глаза, гладко выбритое лицо. Данинджер поежился. Голова мертвого рабочего запрокинулась, и его глаза уставились на Данинджера, словно пытаясь обвинить в своей смерти. «Пошел к черту!» – мысленно ответил ему Данинджер. Тело неуклюже легло на носилки. Руки раскинулись в стороны. Данинджер взялся за ручки носилок, все еще испытывая неприятное ощущения от прикосновений к мертвецу.

– Руки ему сложи! – буркнул Хэлстон. – Или хочешь, чтобы они цеплялись за все подряд, пока мы несем его?!

– Руки? – Данинджер посмотрел на мертвеца, наклонился, сложил ему руки на груди. Руки соскользнули и снова свесились с носилок. Данинджер глуповато моргнул и снова сложил руки мертвеца на груди. И снова мертвец раскинул их.

– Господи! – раздраженно скривился Хэлстон, склонился над носилками и уложил непослушные остывающие руки вдоль туловища мертвеца. Данинджер глуповато хмыкнул и взялся за ручки носилок. – Когда закончишь здесь, док, пройдись по жилому корпусу, – велел Хэлстон Макговерну. – Там тоже много тех, кому нужна вакцина, – он поднял носилки, и шагнул вперед, заставляя Данинджера, идущего впереди, начать двигаться.

Луиза спешно отошла в сторону, выпуская их. «Думать о брате!» – велела она себе, но перед глазами были лишь бледные лица мертвых рабочих. Они пугали сильнее, чем уродливые образы, которые она видела.

– Спасибо, что спасли моего брата, – сказала Луиза, подходя к Макговерну.

Ее голос вылетел сквозь незакрытую дверь, достигнув ушей Данинджера. «Вот и вся благодарность», – подумал он, пытаясь хоть как-то отвлечься от тяжелых мыслей. Но легче от этого не стало. Несомненно, Макговерн прав – эти люди все равно бы умерли, но… Данинджер остановился и, отпустив одну ручку носилок, неуклюже вызвал лифт. «Лишь бы носилки поместились в нем», – мелькнуло у него в голове. Спускаться по лестнице хотелось еще меньше, чем запирать себя в лифте с мертвецом.

Стоя за спиной, Хэлстон заставлял себя не думать о том, что на месте этого рабочего могла быть Даяна. Если бы она послушала своего бывшего мужа, то ее пришлось бы тоже вынести из кабинета Макговерна и уложить на холодный пол рефрижератора. Ее и их нерожденного ребенка. Хэлстон нетерпеливо толкнул носилки вперед, ударив ими бывшего мужа Даяны. Данинджер не обернулся. Двери лифта открылись. Они неуклюже вошли в него, втиснулись как сельдь в консервную банку.

– Ты понимаешь, что это значит? – спросил Хэлстон Данинджера.

– Что именно? – Данинджер поморщился, вспоминая тени, скользившие по лицу Хэлстона. Но теперь они стали представляться ему чем-то иным, не проблемой Хэлстона, а его собственной проблемой, которая отвлекает его, мешает логично думать.

– Твоя теория, – голос Хэлстона был резким, он буквально выплевывал каждое слово в спину Данинджера. – Если эти люди умерли, то, значит, ты ошибся. Вакцина действует, а твои видения полная чушь.

– Может и чушь, но от этого никому из нас не станет легче, – Данинджер понял, что не желает спорить. Хэлстон отчасти прав. Тени действительно почти ничего не значат, да и к тому же Хэлстон, возможно, спас жизнь Даяны. Вопрос оставался лишь в том, почему выжили они с Луизой?

– Ты представляешь, сколько потребуется вакцины, чтобы вылечить целый город? – спросил он Хэлстона, вспоминая пустынные улицы Форестривер. – Если учесть, что на фабрике почти все рабочие были вакцинированы, но вспышка вируса повторилась, то получается, что вакцинацию придется делать как минимум раз в месяц, пока не удастся разобраться в природе вируса и не создать более качественную вакцину.

– Это ничего не меняет, – Хэлстон снова представил, что на носилках лежит не рабочий фабрики, а Даяна Кросс. – Вакцина действует, а месяц – это достаточный срок, чтобы в Вашингтоне разобрались в происходящем, – они вышли из лифта. – Главное, чтобы нам удалось убедить Дэйвида Маккоуна и Рега Белинджера провести вакцинацию в городе.

– И еще убедить, чтобы после они не вздернули весь персонал фабрики на ближайшем дереве, да и нас заодно, – подметил Данинджер.

Хэлстон скривился, решив, что разговаривать с этим адвокатом не стоит, по крайней мере, до тех пор, пока он не вылечит свои глаза и не перестанет видеть всякие глупости. Однако слова, которые должны были быть сказанными, остались. Что если этот обман зрения Данинджера и Луизы усилится? Что они будут делать, когда вокруг останутся одни монстры? Воображение Хэлстона вспыхнуло и погасло. Слишком часто он сталкивался с психическими расстройствами подозреваемых, чтобы сомневаться в том, что ничего хорошего из этого не выйдет.

– Думаю, до тех пор, пока ты не избавишься от своих видений, тебе не следует приступать к работе, – сказал он Данинджеру. – Выбери себе комнату. – Он посмотрел на мертвеца на носилках и ехидно подумал, что хорошо бы поселить адвоката в комнату этого мертвого парня. Так у Данинджера будет время подумать, взвесить все, что он наговорил сегодня. – Выбери комнату, отдохни.

– Боишься, что я натворю глупостей? – спросил напрямую Данинджер.

– Конечно, – без раздумий сказал Хэлстон.

Они остановились возле рефрижератора. Дверь открывалась наружу, выпуская облако холодного воздуха. Внутри на крюках висели свиные туши, на полках лежала замороженная рыба. Кухня на фабрике работала исправно, и еда там была достаточно сносной. Обустраивая эту морозильную камеру, Джейсон Герни словно заранее знал, что настанет день, и фабрике придется кормиться тем, что удалось запасти.

Расчистив дальний от входа угол, Данинджер и Хэлстон оставили тело рабочего и вернулись в лабораторию. Дэйвид Маккоун уснул. Луиза сидела рядом с ним и держала его за руку. Последний рабочий, которому Макговерн делал укол, выглядел так плохо, что Макговерн подумал, не истратит ли он зазря драгоценную ампулу с вакциной. Но укол сделать было необходимо. Хотя бы ради того, чтобы никто не обвинил его в халатности или в принятии неверного решения.

Хэлстон и Данинджер уложили на носилки еще одного мертвеца. Макговерн дождался, когда они уйдут, и подошел к Луизе. Она вздрогнула, но страх, который возникал при виде уродливых лиц прежде, сдавал позиции, позволяя противостоять ему, игнорировать. Тем более что мертвецы пугали ее гораздо больше. Они, по крайней мере, были реальны, в отличие от видений.

– Не бойся, – попытался успокоить ее Макговерн. – С твоим братом все будет в порядке. Скорее всего, он проспит до утра, и состояние его улучшится. Мы провели вакцинацию не так поздно, как это было в случае с доктором Дэем, так что… – он замолчал, осознав, что напоминать о смерти Дэя не очень хорошая идея. Отвлечь Луизу, заставить работать, забыв о случившемся – вот это дело. Макговерн вспомнил, как она исправно обошла всех больных и проверила у них температуру. – Ты очень помогла мне здесь, – сказал он ей, выдержал небольшую паузу. – И если бы ты согласилась пройти со мной в жилой сектор и помочь там, то я был бы несказанно благодарен, да и тебе самой, думаю, это только пойдет на пользу.

– Я не хочу оставлять его здесь, – сказала Луиза, нежно погладив брата по горячей руке. – Мне кажется, что если он останется один, то…

– С ним все будет в порядке, – повторил Макговерн, стараясь исключить из своего голоса покровительственный тон доктора, оставив дружбу.

– Хотела бы я узнать вас при других обстоятельствах, – неожиданно сказала Луиза и улыбнулась доктору.

Усталость от видений стала непреодолимой. Страх отступил, ушел, как дождь, который, как бы долго ни лил с неба, все равно обречен на смерть.

– Все так странно, – сказала Луиза и огляделась по сторонам. – Никогда прежде я не видела, как умирают люди, – губы ее дрогнули в глуповатой улыбке. – Господи, да я даже не видела, как умирают кошки. А сегодня. – В памяти встала могила для собаки, которую вырыл возле своего дома Рег Белинджер. – А сегодня так много свалилось на плечи, – она вздохнула. – Не знаю, но мне кажется, что это изменит всю мою жизнь.

– Все будет хорошо, – заверил ее Макговерн, произнося фразу как молитву, которая никогда не дает сбоев.

И снова он поймал себя на мысли, что смотрит на эту растерянную девочку как на женщину, пытается уловить запах ее духов, чувствует волнение, находясь рядом. Возможно, виной всему было слишком долгое пребывание на фабрике. Среднего роста, в круглых очках, лицо с женским подбородком и неестественно узким носом – он никогда не пользовался успехом у женщин, но разве природа обращает на это внимание?

Макговерн суетливо поправил очки на переносице. Его первая женщина, с которой он надеялся прожить всю оставшуюся жизнь, всегда говорила, что не обращает внимания на его близорукость и что ей даже нравится, как он выглядит в своих очках, но кончилось все тем, что она нашла высокого и крепкого мужчину и забыла о своем юношеском увлечении, оставив убитому горем ученому находить утешение в своей работе. После были еще несколько женщин, но первая осталась в памяти самой лучшей и самой красивой. И не важно, что она ушла. Макговерн не испытывал злости. Он просто любил ее, как один из его бывших знакомых любил картину «Мона Лиза» и сокрушался, если хотя бы раз в год ему не удавалось отправиться в Париж и взглянуть на древнее полотно. И неважно, что он никогда не сможет повесить эту картину в своем доме. Он просто любил ее и все. Но сейчас, глядя на Луизу, Макговерн впервые за последние полгода вспомнил, что кроме ученного он еще и мужчина. Может быть, последнее было работой по совместительству, но все-таки это было и никуда от этого было не деться.

– Ты очень красивая женщина, Луиза, – услышал Макговерн свой голос, который, казалось, принадлежал кому угодно, но только не ему. Луиза бросила на него мимолетный взгляд, смутилась, опустила голову. – Извини, – Макговерн кашлянул. – Тебе, должно быть, часто говорили это, и я… – он снова кашлянул. – Извини, сам не знаю, что на меня нашло, – он почувствовал, что краснеет. – Извини.

– Да нет, все нормально, – Луиза заставила себя улыбнуться. – Кажется, вам нужна была моя помощь?

– Да. – Макговерн почувствовал, что за спиной у него начинают вырастать крылья. Очки показались чем-то лишним и ненужным. Ему захотелось срочно снять их, но он удержался, испугавшись, что без очков будет выглядеть совсем глупо.

– Уже закончили? – спросил его Хэлстон.

Они с Данинджером вошли в комнату отдыха (или комнату смерти?). Данинджер нес носилки. Когда-то Макговерн, особенно одинокими ночами, завидовал тем, кого Господь при рождении щедро одарил физической красотой, но сейчас от этой зависти не осталось и следа. Макговерн улыбнулся. Он чувствовал себя окрыленным, способным свернуть горы.

– Сейчас мы с Луизой пройдемся по жилому комплексу и посмотрим, кому нужна помощь, – сказал он, не без гордости отметив замешательство на лице гостей из Вашингтона.

– С Луизой? – Хэлстон подозрительно посмотрел на Дэйвида Маккоуна. – Признаться честно, я думал, она предпочтет остаться со своим братом.

– Он все равно спит, – сказала Луиза и как-то смущенно посмотрела на Данинджера. Его лицо по-прежнему сохраняло человеческие черты, но она не хотела больше придавать этому значение. Здесь, среди больных и мертвецов, все это отходило на второй план. – Мне нужно отвлечься и… – она замялась, поняв, что ее больше не слушают. Хэлстон и Данинджер уложили еще одного мертвеца на носилки и ушли.

– Ревнуешь? – не сдержался Хэлстон, когда они зашли в лифт.

– С чего бы? – Данинджер презрительно хмыкнул, поборол желание обернуться и заглянуть Хэлстону в глаза. – Если бы я ревновал всех женщин, которые у меня были, то давно бы умер от инфаркта.

– Понятно, – Хэлстон вспомнил Даяну. И все-таки судьба распорядилась верно, избавив ее от этого человека. Неприязнь к Данинджеру усилилась. Она накапливалась и накапливалась, и он не знал, когда же эта чаша будет переполненной.

Странно, но прежде он никогда не думал об этом человеке. Знал, что он где-то есть, но на этом все и заканчивалось. Сейчас же, находясь постоянно рядом, Данинджер начинал превращаться в какую-то незримую тень, прилипшую к его ногам, от которой как ни беги, все равно обнаружишь, что она не отстала.

– Может быть, попробовать встретиться с шерифом и убедить его раздать всю имеющуюся у нас вакцину жителям? – предложил Данинджер, когда они вышли из лифта. Хэлстон не ответил.

Сейчас в его глазах Данинджер растратил всю былую уверенность, которая у него была. Адвокат стал боксером, пропустившим жестокий удар, и теперь никто не верит, что он сможет прийти в себя. Кредит доверия закончился. Но был ли он вообще?

– Может, хватит меня ненавидеть?! – неожиданно вспылил Данинджер, устав, что его игнорируют, обвиняют, а он не может возражать, потому что сам чувствует за собой вину. – Согласен, я, возможно, и допустил ошибку, но это, по крайней мере, было хоть какое-то действие, какая-то идея!

– Ты чуть не убил Даяну, – процедил сквозь зубы Хэлстон. Если бы не носилки, то на этот раз он бы не сдержался и ударил Данинджера. – Ты чуть не убил ее, – Хэлстон впился взглядом в затылок Данинджера. Молчание раздражало и успокаивало одновременно. Холод морозильной камеры, мертвецы, сложенные в ряд у дальней стены…

– Нужно будет оставить одного, чтобы Макговерн провел вскрытие, – сказал Данинджер, не ожидая, что услышит ответ. Дыхание паром вырывалось между его губ. Глаза его скользили по полкам и замерзшим продуктам. Хэлстон пытался встретиться с ним взглядом, пытался заставить себя не злиться и хотел злиться. – Вот, – Данинджер протянул ему носилки. – Твоя очередь их нести.

– Ты как ребенок! – скривился Хэлстон.

Данинджер притворился, что не услышал упрека. Он вышел из морозильной камеры и, не дожидаясь Хэлстона, направился к лифту, чувствуя, как в воздухе буквально потрескивает электрическими разрядами повисшее напряжение. Что он сделает, если Хэлстон сейчас ударит его? Ответит или просто оставит без внимания? Наверное, ответит. Да, он даже хочет ответить. Пусть все произойдет здесь и сейчас. Они разберутся раз и навсегда. И все из-за чего?! Из-за женщины? Из-за чертовой женщины!

Данинджер улыбнулся, но злость и агрессия не прошли. Он не желал смерти Хэлстону – просто хотел расставить все точки над «i». Как долго они шли к этому? Как долго сдерживали это неосознанное желание, убеждая себя в своей цивилизованности? Данинджер резко остановился, надеясь, что Хэлстон ударится от неожиданности в его спину и это послужит достаточно веской причиной, чтобы начать драку. Мышцы его напряглись. Пальцы сжались в кулаки. В груди растеклось что-то теплое и желанное, отдаленно напоминавшее предстоящую близость с красивой женщиной, к которой испытываешь непреодолимое вожделение, но не веришь, что это случится. И вот это случается. В голове что-то вспыхивает, выжигает здравый смысл. Потом начинаются пять минут безумия, может быть, пятнадцать.

Данинджер снова улыбнулся. Наверное, секс и насилие действительно стоят на одной ступени. И никогда это не закончится. Эти чувства прописаны на генетическом уровне. Люди будут желать друг друга. Люди будут любить друг друга. И люди будут убивать друг друга.

Данинджер почувствовал разочарование, что Хэлстон не натолкнулся на него. Он резко обернулся, все еще надеясь на достаточно весомый повод, чтобы начать ссору. Хэлстон закрыл дверь в морозильную камеру и, повернувшись, встретился с ним взглядом.

– Если мы что-то и должны сделать, как закончим с трупами, так это позвонить в Вашингтон и рассказать обо всем, что здесь происходит, – сказал он, и в его голосе Данинджер, к своему разочарованию, не услышал ни агрессии, ни враждебности. – Может быть, у нас не так много фактов, но… – агент мотнул головой в сторону морозильной камеры. – Этого, думаю, будет достаточно. К тому же тебе тоже есть что рассказать. Хотя бы о городе. И… – Хэлстон поджал губы, но почувствовал, что все-таки должен это сказать. – И если не передумаешь, то можешь спросить разрешения встретиться с местным шерифом и попросить его раздать вакцину жителям Форестривер. – Хэлстон прошел мимо Данинджера, вызвал лифт и любезно придержал двери, видя, что адвокат замешкался и не успевает войти. – Ты идешь или решил подняться по лестнице?

– Пойду по лестнице, – сказал Данинджер, решив, что так сможет немного успокоиться. Находиться сейчас с Хэлстоном в одном лифте казалось просто невозможным.

– Брось! – скривился Хэлстон. – Если хочешь устроить перекур, то давай сначала закончим то, что начали, а потом можешь хоть целую пачку выкурить.

– Перекур? – Данинджер растерянно хлопнул глазами. – Странный ты, Джефри. Непонятный. Удивляюсь, как Даяна вообще уживается с тобой.

– Ты не поверишь, но то же самое я думаю о тебе, – в голосе Хэлстона звучало дружелюбие. Он словно включил заднюю передачу и спешно сдавал свои позиции.

– Ладно, – Данинджер вошел в лифт. – Кто-то же должен унести мертвецов от живых. – Он повернулся к Хэлстону спиной и не разговаривал вплоть до того, пока они не отнесли последнего рабочего в лабораторию Хэлстона. – Кажется, Даяна неплохо отзывалась о местном патологоанатоме, – вспомнил Данинджер, не в силах представить, как Макговерн будет проводить вскрытие человека. Но потом вспомнил пустой город, вспомнил домашних питомцев, которые убивают друг друга. – Хотя сейчас вряд ли она сможет нам помочь, – они подняли остывшее тело рабочего с носилок и уложили на металлический стол.

– Я сейчас буду звонить в Вашингтон, – напомнил Хэлстон.

– Расскажи им все сам. – Данинджер вышел из лаборатории и закурил.

Из-за двери до него доносился приглушенный голос Хэлстона: уверенный, твердый, решительный. Он рассказывал о происходящем в Форестривер сухо и беспристрастно. Даже слова о болезни Даяны вышли не более чем перечислением фактов. «Поэтому я и не стал агентом», – подумал Данинджер, но на этот раз сожалений не было. Если бы он стал агентом, то обрек бы себя на участь находиться в тени таких как Хэлстон, выслушивать упреки, получать выговоры. Он никогда бы не смог добиться того, чего добился, став адвокатом. Его ставили в пример. Ему завидовали. И у него была своя собственная жизнь, позволявшая быть счастливым и уверенным в себе. Жизнь, которая помогла справиться с принятым Даяной решением расстаться, а также подарила Сару Кемпбел и многих других женщин до нее и после.

«Интересно, смогла бы Сара заставить Хэлстона плакать, прижавшись к ее груди, как плакал я?» – подумал Данинджер. Воспоминания о своих слезах не вызывали в нем смущения. Наоборот, они забавляли его. Иногда он рассказывал об этом другим женщинам. Один друг как-то сказал ему, что женщины только и делают, что говорят. Говорят везде и всегда. Неправда. Женщины еще любили слушать. Необходимо было лишь найти нужную тему для разговора, направить их, показать, что вы ни к чему их не принуждаете, и тема разговора является результатом пересечения ваших общих интересов.

Данинджер вообще любил разговаривать с женщинами. Иногда даже казалось, что разговаривать ему нравится больше, чем заниматься с ними любовью. С Даяной, по крайней мере, было именно так. Хотя иногда они совмещали эти два процесса, растягивали ночь на долгие часы, превращая из желанной близости в нечто опороченное нагромождением тысячи лишних слов, но не менее нежное и страстное. Вспоминая об этом, Данинджер не чувствовал ни грусти, ни разочарования, что все это осталось в прошлом. Наоборот, ему нравилось вспоминать об этом. Вспоминать не Даяну, а то, что между ними было в те далекие моменты.

Затушив сигарету, он вернулся в лабораторию. Хэлстон поднял глаза, встретился с ним взглядом и снова вернулся к телефонному разговору, давая понять, что помощь коллеги ему совершенно не нужна. Данинджер прошел мимо него и открыл дверь в кабинет Макговерна. За спиной голос Хэлстона прервался, дрогнул. Данинджер ухмыльнулся, вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь.

Даяна лежала на диване, укрывшись с головой одеялом, но Данинджер смотрел не на нее. Его взгляд скользнул по кабинету, отыскал пустой одноразовый шприц и намертво приклеился к нему. Данинджер пытался отвести глаза, но не мог. Все мысли сосредоточились на этом пустом шприце. Минута, вторая, третья…

Он не знал, сколько так простоял. Когда мысли и ощущение времени вернулись, голос Хэлстона за дверью уже стих. Данинджер не сомневался, что Хэлстон не зайдет в кабинет Макговерна. Он не сделает это хотя бы ради того, чтобы еще раз подтвердить свою лояльность и здравый смысл при взгляде на отношения бывших супругов, лишний раз показав Даяне, что он и Данинджер совершенно разные люди. Разве Данинджер стал бы терпеть, окажись он на месте Хэлстона? Нет. А вот Хэлстон все видит и все понимает. Он взрослый и мудрый, морально состоявшийся человек, которому не нужны подобные ребячества.

Данинджер хмыкнул и подошел к дивану. Шприц приковывал его взгляд, но желание посмотреть на Даяну стало более сильным. Он осторожно взялся за край одеяла, убрал его с лица бывшей жены, боясь разбудить ее этим действием. Она не проснулась, не заметила, что кто-то обнажил ее влажное от пота, искаженное страданиями лицо. Данинджер присмотрелся, неосознанно пытаясь отыскать признаки теней, которые должны появиться на ее лице после принятия вакцины. Ничего. Ни намека.

Данинджер смутился, решив, что Хэлстон на этот раз оказался прав – все эти видения ничего не значит, все это лишь бред и галлюцинации, расстройство глаз и нервной системы, но не больше. Возможно, завтра или через пару дней зрение восстановится, и он будет вспоминать этот день, как в молодости вспоминал ночь, когда в первый и последний раз попробовал галлюциноген. Но тогда искажению подвергся весь мир, в отличие от целенаправленных видений сейчас. Данинджер тряхнул головой и заставил себя не думать об этом. Почему не признать свою ошибку и не оставить все в прошлом? Или же он упрямо продолжает доказывать Хэлстону свою состоятельность? Данинджер поправил одеяло, укрывавшее бывшую жену, и вышел из кабинета.

– Я так полагаю, на ночь мы остаемся на фабрике? – спросил он Хэлстона, чувствуя за собой вину за то, что чуть не устроил драку возле морозильной камеры.

– Если хочешь, можешь ехать в отель, – буркнул Хэлстон. Его лицо выглядело озадаченным и встревоженным.

– Что сказали в Вашингтоне? – спросил Данинджер, неосознанно доставая пачку сигарет, намереваясь закурить.

– Они собираются ввести карантин, – Хэлстон недоуменно посмотрел на сигарету в руках Данинджера. – Сказали, что им потребуются как минимум сутки, а до тех пор нам придется разбираться самим.

– Хочешь увезти Даяну из города? – спросил Данинджер, понял, что вопрос попал в точку, и сунул неприкуренную сигарету в рот. Хэлстон вздрогнул, словно получил пощечину. Глаза его выпучились. Щеки вспыхнули румянцем.

– Какого черта ты делаешь?! – заорал он на Данинджера. Гнев поднялся к груди. Он злился не из-за того, что этот адвокат вечно умудрялся проявлять чудеса наблюдательности и прозорливости, о которых так часто рассказывала Даяна. Нет, Хэлстон не мог поверить, что злится именно из-за этого. Скорее всего, виной была сигарета. Должны же быть какие-то приличия! – Пошел вон из лаборатории! – Хэлстон указал рукой на дверь. – Выйди во двор и там кури! Понял? – он двинулся к Данинджеру, к человеку, который менее часа назад сам искал с ним ссоры, но сейчас гнев и раздражение ушли. Момент был упущен. Данинджер растерянно поднял руки и шагнул назад.

– Да я даже и не прикурил еще…

– Во двор! – Хэлстон был похож на безумца.

Данинджер хотел сказать ему, что не стоит так сильно орать, что он разбудит Даяну, которой сейчас и без их скандалов нелегко, но не стал, не захотел. Какого черта он должен кому-то что-то доказывать?! Данинджер попробовал разозлиться, но не смог. Страха не было. Скорее растерянность и неожиданность. Он смотрел на Хэлстона и думал, что, возможно, совершенно не знает Даяну. Думал, что знает, но если она собирается строить свою жизнь с этим человеком, то получается, что он совсем не знал ее, не понимал. Или же виной всему этот город, который сводит их всех с ума?

Данинджер вышел из лаборатории, чувствуя на затылке гневный взгляд Хэлстона. Осенняя ночь встретила его тишиной и прохладой. К тишине он уже успел привыкнуть, но вот к прохладе… Он поежился и застегнул пиджак, огляделся, пытаясь отыскать место, где можно будет сесть. За прошедший день Данинджер выкурил лишь пару сигарет и теперь собирался исправить это упущение. Через четверть часа он начал чувствовать озноб, через полчаса появилась дрожь. Отшвырнув очередной окурок в мусорный бак, Данинджер вернулся в лабораторию, надеясь, что встретит там Луизу и Макговерна.

– А где агент Хэлстон? – спросил он, глуповато оглядываясь по сторонам.

Макговерн оторвался от изготовления новой партии вакцины и повернулся к адвокату. Данинджер покосился на дверь в его кабинет, ожидая услышать, что Хэлстон решил остаться на ночь рядом с Даяной.

– Он ушел в жилой комплекс, – сказал Макговерн и улыбнулся, увидев, как растерянно округлились глаза Данинджера. – Думаю, там найдется место и для вас. – Он посмотрел на Луизу. – И для тебя.

– Я не хочу пока спать, – сказала она. Взгляд ее скользнул по пробиркам на полках. Данинджер отметил, что она не замечает или не хочет замечать оставленный на столе прикрытый прорезиненной простыней труп рабочего. – Может… – Луиза замялась, пожала плечами. – Может, я смогу еще как-нибудь помочь? – спросила она Макговерна. Он посмотрел на нее, жалея, что она не патологоанатом.

– Думаю, сейчас лучшим будет поспать, – сказал Макговерн, хотя отпускать Луизу совсем не хотелось, но и оставлять ее здесь, пока он будет исследовать тело рабочего, было не лучшим вариантом.

– Не думаю, что мне удастся уснуть, – заупрямилась Луиза. Данинджер встретился с Макговерном взглядом. Макговерн посмотрел на тело рабочего под простыней, объясняя без слов свое желание остаться в одиночестве.

– Мы можем пока навестить твоего брата, – предложил Луизе Данинджер.

– Дэйвида? – она нахмурилась, посмотрела на Макговерна.

– Хорошая идея, – подхватил он. – Заодно проверите у всех температуру и сделаете записи в историях болезни…

Данинджер заметил, что особого энтузиазма эта идея у доктора не вызвала. Что ж, неприглядного ученого можно было понять – Луиза молода и красива.

– Надеюсь, после того как закончим с рабочими, мы сможем найти две разные комнаты, чтобы немного поспать? – спросил он Макговерна, желая подчеркнуть, что не собирается вставать на пути его сердечных изысканий. Макговерн просветлел и согласно кивнул.

– Комнаты с номерами 18 и 23 пустуют с самого начала! – напутствовал он, когда Данинджер и Луиза покидали лабораторию. – Там никто не жил, но уверяю, до последней недели там регулярно убирались и вытирали пыль.

– Я понял, – Данинджер дружелюбно улыбнулся ему и закрыл дверь.

– Мне кажется, он хотел от нас избавиться, – сказала Луиза, пока они шли по коридору. – Может быть, не от тебя, но от меня уж точно.

– Ему просто нужно провести вскрытие, – решил сказать правду Данинджер. – Ты ведь не хочешь смотреть, как человек, который в своей жизни вскрывал только грызунов, разрезает человека и копается в его внутренностях?

– Нет, – Луиза выпучила глаза и замотала головой. Обида на Макговерна, вспыхнувшая минуту назад, прошла. – Думаешь, все будет хорошо? – спросила она, открывая дверь в комнату отдыха. – Я имею в виду и нас.

– Нас? – Данинджер насторожился. Никогда прежде подобные разговоры не обещали ничего хорошего. Он нахмурился, разглядывая затылок Луизы, словно пытаясь заглянуть в мозг. – Ты хочешь сказать, наши видения?

– Да, – она обернулась и закивала головой, радуясь, что не пришлось самой говорить это, выставляя напоказ эгоизм – люди умирают, а она беспокоится о безобидном обмане зрения.