Ледяные крылья Фомин Олег

Удары в "окольце" звучат реже, Эгорд любопытствует, демон и правда успокаивается, бьет не постоянно, а время от времени - походит кругами, ударит, затем еще круг, серия ударов, два круга... Наконец, усаживается к боковой стене. Тело повторяет форму угла, затылок прислонен к плите, рука лежит на согнутом колене, упирается в него локтем, хвост пассивно извивается, шуршит о пол. Во взгляде злость, демон упрямо делает вид, что, кроме него, в тюрьме ни души.

Велира по-прежнему свернута как мертвая пчела.

Эгорд с головой погружается в хлопоты острова. Обустраивает крепость для будущих начинающих магов, навещает Клессу, тот попросил новые ингредиенты для своей ледяной лаборатории. Еще надо вразумить Тимориса, совсем раскис, бедняга...

Тимориса находит на кухне, тот не просыхает, обмякшая туша клеится к столу, рядом дворец из бутылок разной высоты, пустые валяются под ногами.

- Где раздобыл? - допытывается Эгорд. - Я же все вино уничтожил, чтоб ты наконец протрезвел!

- Новое сделал! - хвастает Тиморис заплетающимся языком.

- Как?

- А так!

Тиморис помахивает томиком кухонной магии.

- Сам? - спрашивает Эгорд недоверчиво.

- Ага! Даже Халлиг не понадобился. Чему только не научишься ради... ик!

Несчастный папаша отрыгивает.

- А делал из чего?

- Из воды!

- Воды?

Тиморис кивает самодовольно, голова чуть не отваливается.

Эгорд задумывается.

- Кого-то напоминаешь...

Но память молчит, наверное, просто наваждение.

- Ладно, - вздыхает. - Лучше б выучил что полезное. А то был воин, а сейчас свинья.

- А я и есть свинья. И в данном случае это, - Тиморис тычет в бутылки, - самое полезное!

- Труд сделал из свиньи человека!

- Это к чему?

- Поразмыслить на закуску.

Ближе к вечеру воин-маг закончил работу над ледяным элементалом. Давно надо было, но руки дошли только сейчас. В крепости не хватает слуг, полно забот типа перенести груз из одной точки в другую, а ледяные элементалы подходят идеально: сделать таких Эгорду огромных усилий не требуется, а трудиться и воевать умеют, жрать не просят, молчат. Красота! Одного Тимориса в качестве носильщика маловато, да и сдал в последние дни. Эгорд раньше носил ящики, тюки, бочки, стопки книг, но времени хватать перестало, а ледяные стрекозы могут переносить только крошечные грузы: колбы, свитки, мелкие артефакты. Родичи Клессы, авианы, используют ледяных элементалов широко, для них это естественно, как у людей пользоваться трудом лошадей, волов, осликов.

Ночью Эгорд вновь отдыхает на башенной крыше. Разлегся рядом с гигантской ледяной заплаткой, что закрывает пробоину, сделанную когда-то костяным драконом... А ведь не так уж давно. Спину греет серебристый узорчатый плащ осветленного. Скоро Светлый Орден запретит Эгорду его надевать, а то и вовсе изымет, когда узнает, что осветленный ослушался, не убил Хафала. А узнает скоро, Светлый Орден обещал привезти на корабле первых учеников Эгордовой школы. Жрецы обязательно изучат каждый уголок, прежде чем доверят странной школе молодые умы. Заглянут и в тюрьму, тогда-то и поднимется буря негодования. Мало того, Орден еще не знает, что на острове живет Клесса. Ходят слухи, мол, живет здесь какое-то загадочное существо с авианской кровью, но что полудемон, да не какой-нибудь, а Клесса - тот самый, который отправлял армады демонов крушить города, не знает никто из жрецов. Кроме Камалии и Халлига. Последнему Эгорд признался еще на корабле, но только ему: единственный, кто в частных беседах вызвал глубокое доверие. Другие старшие жрецы излишне фанатичны, про молодняк и говорить нечего...

Тревожные мысли выветривает прекрасная картина в ночном небе. Эгорд любуется, в сердце покой... Звезды рассыпаны густо, на их фоне бока плывущих тучек очень четкие. Из-за одной изящно вылетает силуэт с крыльями: Леарит!

Эгорд вдыхает резко, чуть выгибается, будто неведомая сила тянет в небо.

Как же Леарит прекрасна!

Фигурка из серебра на звездном полотне изгибается бесшумно, похожа на рыбку с огромными нежными плавниками... Вот бы и ему в небесный океан, плавать рядом, кружиться у луны...

- Эй, - доносится из "окольца" слабо.

Вдохновленный Эгорд от музы отвлекается, палец касается золотого слиточка, оттуда выбрасывается бутон лучей, Эгорд прищуривается, лучи сложены в объемную картину.

- Эй, - повторяет Хафал.

Демон сидит у боковой стены, голова слегка повернута к соседней камере, Хафал вроде бы хочет повернуть полностью, да гордость не велит.

- Ну... я это... погорячился, не дуйся...

Велира не реагирует, как застыла могильным камнем, так и стынет, свернута в подобие младенца. Волосы раскинуты черным веером. Глаза закрыты, щеки высохли. Может, спит?

Демон оскаливается, цедит сквозь зубы, не разобрать, голова отдергивается в другую сторону, полные сияющей зелени глаза становятся острее. Хафал, похоже, злится, и на Велиру, которой будто бы нет, и на себя: не ожидал, наверное, что когда-нибудь ляпнет такое. Злость порождена смущением, он, демон, оправдывается, да не перед Ямором, а какой-то девкой! Но... видимо, некое иное чувство накопилось и перевешивает, Хафал осторожно, через "не хочу", поворачивает лицо к Велире. Не совсем, так, наискось, вроде как небрежно, но все же...

- Ну... вспылил... от неожиданности... Меня никто не называл забавным! Скотиной называли, извергом, кровожадной тварью, но чтоб забавным... Да не молчи ты, Ямор тебя дери!

Кулак бьет торцом в решетку, прут с треском выпускает белую разлапистую ветку.

- Обругай хоть, что ли! Хватит тоску нагонять, и так от скуки можно повеситься! Скажи, что тварь, урод, дерьма кусок, таракан! Чего растеклась как сопля?!

Молчание.

- Да подыми задницу, а!

Хвост ударяет по прутьям со всей силы, тяжелая мясная лента утягивает тело, демон оказывается на ногах, пластины от вспышки электричества на миг окашиваются белизной, словно из снега. Жвала разведены как жадные ножницы, губы от рычания дрожат, из глаз льется густой, как лава, зеленый свет, Хафал смотрит в камеру напротив, на валун из стали и ткани, в который превратилась дерзкая предводительница пиратов.

Велира не шевелится.

- Обматери, как раньше! Умеешь ведь! Я тебя унизил, давай, ответь, чтоб застыл как вкопанный!

Молчание.

- Ну хочешь, разозлю? Скажу, что снова тебя хочу?

Демон и впрямь изрекает волну напористых комплиментов, Эгорд потрясенно качает головой, от таких любая девушка пришла бы в ужас, залилась краской, назвала хамом и извращенцем, но в глубине души была бы счастлива от столь жаркого внимания к своей единственной, неповторимой красоте.

Велира молчит.

Не шевелится.

- Р-р-раааа!!!

Хафал избивает решетку, Эгорду приходится убавить громкость в "окольце", треск защитных чар дерет слух. Скорее всего, на это демон и рассчитывает - чтобы Велира пришла, наконец, в движение, закрыла уши. Сталь и молнии грохочут, Хафал рычит...

Но Велире все равно.

Демон наваливается на боковую стену, тело соскальзывает к полу, растекается, хвост падает как безжизненная толстая цепь.

- Дура...

Взгляд наклоняется к полу, на выщербленные каменные треугольники опускается тусклый зеленый свет, в сумраке фигуру демона-скорпиона можно видеть только по линиям бликов на выпуклых хитиновых пластинах. Обломки ледяных стен давно растаяли, испарились, о них напоминают зеркала луж и похолодевший воздух, в нем хорошо видно горячее дыхание, мощные струи пара заканчиваются пухлыми подушками, демон пыхтит с каждым разом чуть медленнее, тише... Пальцы царапают пол, остаток свирепой энергии уходит в камень, ядовитая булава на хвосте поколачивает, выбивает ритм. Всюду крошечные ямки - следы кислотных брызг, Хафал рассматривает, словно пытается увидеть в рытвинках подобие созвездий, как Эгорд коротает время созерцанием ночного неба...

- Это правда?

Хафал и Эгорд вздрагивают вместе. Голос Велиры!

Не сразу, но демон выдавливает:

- Что?

Молчание.

Демон усмехается.

- То, что говорил сейчас о твоих сиськах и заднице?

- Нет, - голос Велиры бесцветный, - что говорил о себе. Правда?

Хафал тихо, но с удовольствием порыкивает.

- Да... Мой отец, великий Зарах, мною гордился бы! Мне далеко до его великих разрушений, до его жестокости, но он бы оценил!

Молчание.

- Ты монстр, - говорит Велира меланхолично. - Ненавижу тебя.

Демон усмехается.

- ...сказала невинная принцесса. Кто бы говорил!

Молчание.

Долгое...

Пыхтение Хафала учащается, Эгорд видит на морде скопление злости.

- Думаешь, - разбавляет тишину Велира, - стала главарем разбойников от хорошей жизни?

Теперь молчит демон. Сопение прерывистое, сердитое...

- Мой отец, - говорит Велира, - бросил маму, когда я даже не родилась. Некому было защитить, когда разбойники напали на деревню... Пришлось стать такой, чтобы не умереть как мама. Плыла отомстить отцу. За то, что нам с мамой пришлось выживать вдвоем. За то, что маму убили, что пришлось стать такой же, как те, кто ее убивал. Сильной, жестокой... Но твой отец куда хуже моего, а ты им гордишься!

- Дура! - рычит Хафал. - Тебя жизнь из сопливой девчонки сделала демонессой, радоваться надо! Раньше тобой пользовались все, кому не лень, а теперь решаешь сама, кому давать так, а кому - в рожу! Ха-ха, лихо мне в челюсть зарядила!.. А мой отец был настоящим великим демоном, переимел гору баб, наплодил нас, своих детей, и ему было на нас плевать, так и должен вести себя демон! На кой мы ему?! Наделал - и пошел сеять хаос, разрушение! Чтобы заслужить внимание отца, нужно было сделать что-то великое, и мы, его сыны и дочери, стали воевать друг с другом за право стать единственным наследником, самым сильным, самым жестоким... И победителем вышел я, Хафал! От моего жала пали все братья и сестры, хотел предстать перед отцом, поведать о великом деянии, но появились те трое!.. И убили отца! Я их уничтожу!!!

Демон вбивает кулаки в пол, разлетаются острые камешки.

- Чудовище, - бормочет Велира.

- А ты такая же сопливая девчонка, как все людишки! Думал, особенная, а на самом деле...

Молчание.

- Устала от всего, - шепчет Велира. - Добраться бы до края мира, где нет никого, да жить в тишине и покое...

- Р-р-р!.. Дура...

Хафал рычит под нос, дыхание мощное, зеленый огонь под бровями раскален почти добела, из этих ламп разлетаются зеленые сияющие пылинки... Жвала пощелкивают, волны хвоста лижут пол, но затишье вокруг неизбежно ведет к тому, что злость, какой бы ни была сильной, медленно, но верно остывает, Хафал дышит глубже, тише, хотя губы еще натянуты оскалом.

Велира по-прежнему как валун, выражение на лице каменное, глаза закрыты.

Демон сердито вздыхает.

Поднимается.

- Совсем расклеилась, смотреть тошно! С голодухи, наверно. Давно не кормили...

Шагает в темный угол.

- Я-то ладно, демон, а вы, людишки, без еды чахните быстро.

В углу грибница мерцающих пещерных грибов. Несколько дней назад Эгорд принес демону поесть, тот в гневе оттолкнул грибы в угол. Видимо, в трещины на полу просыпались споры. Начал расти грибной бутончик. Сейчас грибы уже взрослые, шляпки во тьме излучают уютную синеву.

Лапа грибницу вырывает, та глухо хрустит.

Хафал подходит к решетке.

- На, поешь. Может, хоть ныть перестанешь...

Просовывает лапу меж прутьев, чары трещат, мускулы и хитин пронизывают молнии, достается и грибам. Демон прицельно закидывает грибницу в проем между прутьями Велириной камеры. Питательный снаряд вновь обжигают белые плетки энергии, на расстоянии вытянутой руки перед носом девушки грибы шмякаются уже основательно прожаренными: потемнели, блестят, исходит сизый дымок.

- И больше не называй забавным! Тоже мне, нашла шута...

Хафал возвращается к насиженному месту, твердая от хитина туша громко плюхается у стены, хвост укладывается через плечо на грудь, щека прислоняется к плите, демон пытается дремать...

Долгие минуты безмолвия...

Рука пленницы разгибается, пальцы обхватывают еще горячий узел, где ножки грибов срастаются, Велира подтягивает пищу к себе. Ресницы чуть расцеплены, ноздри едва заметно шевелятся.

- Спасибо.

Хафал с небольшим запозданием напрягается, осмысливает... Тихий рык, мышцы вновь обмякают, демон возвращается в дрему.

Эгорд следит увлеченно, развитие событий нравится, сердце стучит часто в жажде продолжения, но разум уже предвещает: на сей раз безмолвие нарушится только к утру, и это лишь распаляет нетерпение, под черепом вертится одно и то же: ну давайте!.. Заговорите, посмотрите друг на друга... Ну же, сделайте что-нибудь!..

- Эгорд...

Плечо вздрагивает от прикосновения, теплого, почти горячего, хотя под многослойным стальным наплечником. "Окольцо" гаснет, перед глазами вновь звездное небо, лицо пропитано прохладой ночи, спина от долгого лежания на выпуклой поверхности крыши затекла, Эгорд совсем забыл, где находится. Голова поворачивается вправо.

Леарит!

Да, ее касание прогревает мгновенно сквозь любую преграду...

Крылатая дева возвышается над Эгордом, присев на колено. В лунном свете особенно прекрасна. Словно вылеплена из той же мягко светящейся глины, что и луна: кожа, волосы и крылья из бело-нефритовой сферы, а живые доспехи из нежно-серых пятен. В глазах переливаются бриллиантовые огоньки.

- Эгорд, знаю, ты поглощен целью, но... она ждет тебя.

- Кто?

- Ты знаешь.

Леарит выпрямляется, Эгорд видит крылатый силуэт в глубокой перспективе, богиня бесшумно улетает к плывущему высоко архипелагу туч, плотных, черно-синих, с сияющими кромками.

Эгорд смотрит вслед с непонятной тоской... Точнее, понятной, но что-то вынуждает обманываться, думать, что не понимает, дабы не уличать себя в измене.

Мысленной, но измене.

Возвращается в комнату Жемины. Та под одеялом, лицо к окну, на белой ткани широкая темная полоса волос, морское платье висит на кресле.

Только сейчас воин-маг чувствует: устал смертельно. Но приходится найти силы снять доспехи, одежду, да еще с помощью магии, чтобы заглушить звуки, не будить возлюбленную.

Возлюбленную...

- Вернулся? - подает голос Жемина.

- Не спишь?

- У меня нет привычки говорить во сне.

Губы Эгорда трогает слабая усмешка.

- Ну да...

- Тебя не было несколько дней.

- Закрутился совсем, устал как не знаю кто...

Забирается под одеяло. Веки тяжелые, липкие, горячие, как расплавленный свинец.

- Чем занималась?

Молчание...

- Читала, готовила, вышивала... Не делай вид, что интересно.

Встревожиться по-настоящему мешает лишь усталость.

- Родная, что-то не так?

Эгорд кладет руку ей на плечо.

- Не надо, - говорит Жемина.

С задержкой, но рука возвращается.

Поднять веки невозможно, Эгорд дышит тяжело.

Все же рад, что Жемина не требует внимания. Сил нет ни на любовь, ни на расспросы, ни на утешения. Ни на что.

- Спокойной ночи, родная.

Ответа нет.

Часть 4

Глава 18

Утро пасмурное. Стадо туч размером с остров приползло с рассветом, как по какому-то злому року нависает прямо над одиноким клочком суши. Берега, скалы, крепость, - все утоплено в тени, хотя вдоль горизонта сияет солнечная диадема. Прошли часы, а тучи все висят, уползать не желают, хотя ветер гонит по океану резвые волны, на равнине треплет траву, крылья мельницы движутся бодро.

Мало того, что спал плохо, что покинул комнату Жемины в скверном настроении, так еще и погода строит пакости. Хорошо денек начинается, Ямор его...

По закону подлости скоро "обрадует" еще что-нибудь.

И действительно.

На девятой попытке наложить на новую ледяную стрекозу заклинание невидимости, что зубрил несколько дней, в лабораторию вошел смущенный Халлиг, сообщил, что с последней ловушкой, которая стережет таинственную дверь в подземелье, сделать ничего нельзя.

Старший жрец разводит руки.

- Прости, Эгорд.

Пожалуй, еще не доводилось видеть его выбитым из колеи.

- Как же так? - недоумевает Эгорд, растерянность оказалась заразной.

- Обезвредил почти все, остались две. Предпоследнюю сломал, нужно лишь дать ей сработать, она выпустит огненных элементалов, те разбегутся, прогорят, и ловушки не будет. Но последняя...

Халлиг в замешательстве. Набалдашник посоха чешет лоб.

- Последнюю изучил... насколько возможно, и... В общем, сдаюсь. К ней не подступиться ни с какой стороны. Не понимаю, где темный архимаг раздобыл столь искусные охранные чары?.. Загадка... Может, и прояснилась бы за дверью, но через нее не пройти. Кто вложит руку в замок - мгновенно сгорит. Лишь тогда ловушка исчезнет. Думал, может, поймать какого-нибудь демона, подвести к двери, чтобы руку вложил он, но и это не поможет. Ни ловушка, ни замок на демона не среагируют. Да простят меня боги, что же может скрываться за такой предусмотрительностью?!

- Ладно, не отчаивайся. Считай, судьба просит тебя отдохнуть. Дни и ночи не вылезаешь из подземелья, возьми перерыв, прогуляйся по острову, проветри голову, может, посетит идея...

- Ничего не остается, - вздыхает жрец.

Халлиг поворачивается к выходу, Эгорд возвращает внимание к ледяной стрекозе, заклинание невидимости надо довести до ума...

Входит Тиморис.

Потрепанный, но в глазах ясность. Хмурая, но ясность.

- Эй, ребята, мне одному кажется, что тучи над островом какие-то странные?

Эгорд прищуривается. Неужели именно это заставило горе-папашу протрезветь? Что ж, тогда с тучами впрямь что-то не так, нужно взглянуть. Конечно, подпортили рано утром и без того не сахарное настроение, но затем Эгорд погрузился в лабораторные хлопоты, стало не до погоды.

Воин-маг высовывает голову в окно...

Ямор грешный, а Тиморис-то прав!

- Халлиг, взгляни, - говорит Эгорд.

Вскоре из окна торчат уже две головы.

- О боги, - шепчет Халлиг, брови заползли вверх. Тон в голосе Эгорду не нравится.

- В чем дело?

- К нам опять гости...

Посох тычет в небо. Эгорд проводит взглядом вдоль указанного направления.

Тучи стремительно сгущаются, недавно были серые, а теперь пепельные, если так будет продолжаться, остров поглотит преждевременная ночь, тучи станут черными как уголь... Но у горизонта тучи исчезают, сперва посветлели воды океана, уже освобождается от сумрака берег, тучи будто стремительно сжимаются в плотный шар, оттого и темнеют, и центр сжатия где-то над крепостью. Вместе с тем, тучи опускаются, стало заметно не сразу, но теперь на остров словно падает еще один остров, темный как жадная пасть смерти...

- ...и это серьезнее пиратов, - заканчивает Халлиг.

Центров сжатия, как выясняется, много, десятков семь. Эти темные очаги втягивают в себя то, что раньше казалось тучами, чернеют, уменьшаются, летят вниз, но не безвольным камнепадом, а плавно, будто у черных сфер есть цели.

Из окна лаборатории торчат уже три головы.

- Ямор меня дери, что за бесятина?! - орет Тиморис с огромными глазищами.

Халлиг стискивает посох до скрипа.

- Темный Орден.

Небо прояснилось. То, что было тучами, окончательно собралось в шары тьмы, черный рой несется к земле.

Самый быстрый шар долетает до вершины стены, что окружает крепость, черная вращающаяся масса превращается в фигуру человека, на черной сутане блестят вышивки змей и пауков, лицо такое, будто разбойника помыли, причесали, словом, попытались сделать подобие человека.

Одна за другой сферы достигают опоры, гигантские черные клубки становятся темными магами. По склону горы, равнине и скалам около дюжины рассеиваются черными колышущимися пятнами, столько же исчезает за гребнем, где прячется мельница. Трое осаждают стены крепости, трое приземляются во дворе, три сферы тьмы ныряют в окна пятого этажа.

- Ямор их дери! - кричит Тиморис.

Воины и жрец выбегают из лаборатории.

- Халлиг, перекрой двери и коридоры световыми щитами, сколько сможешь! - командует Эгорд. - И защити Жемину!

- А куда ты? - спрашивает Халлиг возбужденно.

- Мы с Тиморисом в подземелье! За подмогой...

- Подмогой? - спрашивают Халлиг и Тиморис вместе.

- Некогда объяснять. Закупорь все входы и выходы, выиграй время!

- Хорошо!

Белая мантия с хлопаньем улетает вглубь треугольного коридора, Эгорд тянет Тимориса в противоположную сторону.

- Бежим вниз!

- Что за бесову подмогу собрался искать в подземелье?!

- Быстрее...

- Ямор тебя, Эгорд, погоди, за тобой бежать - ноги ломать!

Коридорами и лестницами воин-маг несется вниз, мелькают треугольные проемы, источники света всюду разные, то чаши с огнем, то солнечные сферы, то стены, зачарованные излучать свет... Надо бы поколдовать, чтобы свет на каждом этаже был окрашен по-своему, а то слишком усердное копошение в колбах и книгах делает рассеянным, Эгорд порой забывает, на каком этаже... Вот же Ямор, крепость атаковали темные маги, а он думает, как обустроить жилье! С лабораторной работой совсем отстранился от мира сего. Ладно, хоть Тиморис за спиной матерится, зычный голос приводит в чувство.

А вот и подземелье, второй этаж.

Стены от мха и лишайника зеленоватые, с потолка свисают корешки, мимо с обеих сторон проносятся решетки...

- Ха, какие гости! - рычит из камеры справа.

- Почтили-таки присутствием, - женский голос из камеры напротив.

Эгорд бежать прекращает, в спину врезается Тиморис, воин-маг по инерции делает несколько шагов, взгляд изучает Хафала, затем Велиру.

Приказывает решеткам подняться.

- Полагаю, скука и тоска изжевали вас как следует, - говорит, пока прутья с железным урчанием ползут вверх. - Заслужили разминку.

Слышно, как Тиморис медленно пятится.

- Эгорд, ты че творишь?!

Велира и Хафал подкрадываются к освобождающимся проходам.

- Они же нас на куски порвать хотят! - кричит Тиморис в панике.