Клятва француза Макинтош Фиона
Люк вздрогнул, услышав, что Джейн ужинает с неизвестным мужчиной.
– Нет-нет, не стоит прерывать их трапезу, – ответил он и резко попрощался.
«Джейн мне солгала! – возмущенно подумал он, вспомнив ее небрежное замечание о многочисленных приглашениях. – Наверняка она согласилась встретиться с одним из своих поклонников!» Ее предательство задело его до глубины души.
– Пап! – окликнула его Дженни.
Люк не ответил, рассеянно уставившись в окно, на залитые дождем парижские улицы. На город опустились серые осенние сумерки.
– Пап, что случилось?
– Ничего, – резко ответил он. – Я задумался. Слушай, а зачем нам ждать до завтра? Давай прямо сейчас поедем в Прованс.
– Ты что, с ума сошел? Ночь же!
– Без четверти шесть, ранний вечер. Поезд отходит в полвосьмого, мы успеем.
– Куда ты так торопишься? – удивилась Дженни.
– От ужина ты отказалась, так что нас здесь ничего не держит. Представляешь, завтра утром мы проснемся в новом городе…
– А как же Робер? Ты же не знаешь, где он теперь живет, – возразила девочка.
– Ну и что? – пожал плечами Люк. – Возьмем напрокат машину, съездим в Люберон. Как захотим, так и сделаем, мы ведь сами по себе, ни от кого не зависим.
– Ура, приключение! – воскликнула Дженни.
– Спорим, я быстрее соберусь?! – подзадорил ее отец и позвонил консьержу: – Пришлите носильщика, пожалуйста. Мы уезжаем. И прошу вас, если вдруг мне позвонят, не соединяйте.
Люк прекрасно понимал, что ведет себя по-детски, но, затаив обиду, не хотел объясняться с Джейн. Она оскорбила его чувства, он не мог простить ей предательства и теперь мечтал только об одном: поскорее уехать из Парижа, хотя это и создавало непредвиденные осложнения для выполнения его плана. Если бы Джейн поехала в Прованс, Люк оставил бы их с Дженни в Сеньоне, а сам отправился бы в Фонтен-де-Воклюз. «Ничего, – решил Люк. – Я что-нибудь придумаю».
Он торопливо написал записку управляющему гостиницы с благодарностью за радушный прием. Для Джейн Люк сочинил короткое письмо.
– Пап, я готова! – заявила Джейн.
В дверь постучали.
– Это носильщик! Надевай пальто, – сказал Люк, надписывая конверт. – Ну, пошли!
Он подхватил портфель и вышел из номера.
Через десять минут они уже мчались в такси по залитым дождем парижским улицам, направляясь к Лионскому вокзалу. Люк печально улыбнулся дочери, укоряя себя за трусость.
Дженни как будто почувствовала его настроение и пробормотала:
– Мне почему-то кажется, что мы сбежали.
Люк с облегчением вздохнул: дочь ни слова не сказала о Джейн.
– Прошу прощения, мадам, мсье Рэйвенс просил его ни с кем не соединять, – произнес консьерж.
– Он в номере?
– Простите, я не знаю.
– Меня зовут Джейн Эплин, мсье Рэйвенс ждет моего звонка. Будьте добры, дайте ему знать, что…
– Мадам, его нет в гостинице.
– Да-да, он ушел ужинать с дочерью…
– Нет, мадам, видите ли, они рассчитались и уехали.
– Уехали? – ошарашенно переспросила Джейн.
– Да.
– Не может быть!
– Мадам, я совсем недавно вызвал им такси.
– А вы не знаете, куда они направились?
– К сожалению, нет.
– Может быть, вы спросите у швейцара? – спросила она, догадываясь, что консьерж ей ничего не скажет.
– Мадам, правила не позволяют нам сообщать подобную информацию посторонним.
– Да-да, я понимаю, – вздохнула она.
– Но мсье Рэйвенс оставил для вас письмо…
– Отлично! Прошу вас, пошлите его мне с нарочным. Немедленно, – попросила Джейн.
– Будет сделано, мадам.
Джейн опустила телефонную трубку на рычаг и задумалась. Что произошло? Успел ли Макс поговорить с Люком? Неужели Люк в одиночку отправился в Прованс? Почему он не позвонил?
Она решила дождаться посыльного в фойе, надеясь, что письмо объяснит причину внезапного отъезда Люка, и изумленно заметила, как в гостиницу вошел Макс.
– Ох, Джейн, простите, не ожидал вас здесь увидеть.
– А я – вас, – досадливо заметила она. – Что случилось?
– Я опоздал, – смущенно признался он. – Люк с Дженни уже уехали.
– Да, я знаю. А вам известно, куда они отправились?
– Швейцар вызвал такси до Лионского вокзала. Люк едет в Прованс.
– О господи!
– Ну, нам никто не помешает поехать за ними, – сказал Макс.
– Вы серьезно?
– Вполне. На вечерний поезд мы опоздали, придется сесть на утренний.
– И куда мы с вами отправимся?
– В Фонтен-де-Воклюз, в окрестностях Л’Иль-сюр-ла-Сорг.
– Люк собирался посетить Мон-Муше, – вспомнила Джейн.
– Это неважно, – возразил Макс. – Даже лучше, если мы первыми доберемся до Фонтен-де-Воклюза. Я выясню расписание поездов и сообщу вам.
Они с Максом попрощались. Едва юноша ушел, явился посыльный из «Гранд-отеля».
– Мадам Эплин, для вас письмо, – сообщил ей консьерж.
– Да, спасибо, – ответила Джейн, взяла со стойки конверт и торопливо направилась к себе в номер, сгорая от желания прочесть послание Люка.
В лифте она столкнулась с парой американцев, судя по всему, впервые приехавших в Париж. Девушка непрерывно хихикала, а ее спутник ласково целовал ее в висок. Джейн искоса поглядела на них, втайне завидуя счастливым влюбленным.
– Ой, простите, – сказала хохотунья. – Мы молодожены.
Джейн вежливо улыбнулась и вышла из лифта, как никогда остро ощущая свое одиночество.
К двери номера она подбежала, с трудом сдерживая слезы. Ключ упал на пол, она неловко подобрала его, завозилась с замком. Войдя в комнату, она прислонилась спиной к двери и обессиленно вздохнула, потом подошла к расстеленной кровати и присела на краешек, глядя на зажатый в руке конверт, надписанный бирюзовыми чернилами. Люк не переставал поражать ее: сильный, напористый, уверенный в себе мужчина, не сломленный жизненными трагедиями и сохранивший в себе способность мечтать и романтические устремления. Он выращивал лаванду – и доблестно сражался с фашистами, проявляя необычайную смелость и отвагу в бою. Он, человек с душой поэта, безжалостно убивал врагов; он оплакивал трагическую смерть жены, однако относился к Джейн так, словно для него не существовало других женщин.
Джейн со вздохом распечатала конверт и достала сложенный вдвое лист бумаги.
«Когда вы получите это письмо, меня уже не будет в Париже. Вы были правы, съездить в мои родные края нам с Дженни лучше без посторонних. Простите мое торопливое послание, мне хотелось бы высказать все это при личной встрече, но слишком больно было узнать, что вы ни словом не обмолвились о предстоящем вам свидании. Да, вы предупреждали меня, что у вас много приглашений подобного рода, и с моей стороны было глупо предположить, что наша с вами связь будет носить исключительный характер. Еще раз примите мои искренние извинения. Вы правы, мы с вами не готовы к близким отношениям, вы поступили мудро и дальновидно, и я постараюсь последовать вашему примеру.
У меня остались незабываемые, восхитительные впечатления о времени, проведенном с вами.
Надеюсь, ваше путешествие по Европе доставит вам искреннее удовольствие. Если у вас возникнет желание связаться со мной в Австралии, мой адрес указан в конце письма. Дженни будет рада получить от вас весточку.
Люк».
Джейн дважды перечла письмо. Слезы струились по щекам, бирюзовыми кляксами расплывались на листке с эмблемой «Гранд-отеля». Обида и огорчение сменились досадой: как он посмел так низко о ней подумать! Неужели он и вправду решил, что она позволит ухаживать за собой нескольким мужчинам одновременно? И как теперь оправдаться? Как объяснить, что произошло нелепое недоразумение?
Впрочем, досадовать и злиться времени не оставалось, ситуация была слишком серьезной. Люку грозила неминуемая опасность. Джейн не хотела до конца дней своих мучиться угрызениями совести, да и Макс этого не заслуживал – наивный юноша и не подозревал, что за одну-единственную ошибку иногда приходится расплачиваться всю жизнь.
Джейн нервно смяла листок в ладони и решила, что поедет в Прованс – ради Люка и ради Дженни. В тишине номера резко прозвучал телефонный звонок.
Глава 25
Дженни и Люк переночевали в Лионе, а рано утром поезд увез их в Ле-Пюи-ан-Веле, городок в самом сердце Центрального массива, окруженный живописными холмами. Люк много слышал о знаменитом городском соборе, но никогда прежде его не видел. Кафедральный собор Нотр-Дам-дю-Пюи, построенный на вулканической вершине, словно парил над черепичными крышами домов, теснящихся у подножья. Люк согласился на уговоры дочери, и они провели в городе целый день, по крутой лестнице взобрались на вершину скалы, где в десятом веке построили церковь Святого Михаила.
– Знаешь, продавщица в бутике Шанель сказала мне, что модельеры черпают вдохновение на страницах истории, – рассудительно заявила Дженни. – Им важно разбираться в истории искусства, потому что это дает глубокое и всестороннее представление о цвете, стиле, композиции… Так что в школе я обязательно займусь изучением истории искусства, а еще английской литературой.
– Во французских школах вряд ли преподают английскую литературу, – с улыбкой заметил Люк.
– Ничего, я что-нибудь придумаю.
С вершины скалы открывался захватывающий вид на окрестности. Джейн перевела дух после долгого подъема и восхищенно огляделась.
– Ох, я сама себе кажусь крошечной букашкой, – вздохнула она.
– Когда-то, в Средние века, отсюда паломники начинали пеший путь в Испанию, в Сантьяго-де-Компостела, – пояснил Люк.
– Пешком? – изумленно переспросила Дженни. – Наверное, они очень долго шли.
– Месяцев шесть-семь, а то и целый год. Дорога долгая, тяжелая, по горным перевалам. А гостиниц в те времена не было.
Отец с дочерью гуляли по зябким клуатрам собора, с любопытством разглядывая черно-красно-белые мозаичные орнаменты, украшающие арки.
– Пап, а ты скучал по Франции? – спросила девочка, благоговейно касаясь древних стен.
– Да, очень, – неожиданно для себя признался он и взглянул на дочь.
Они не произнесли ни слова, но Люк почувствовал, что позволит Дженни остаться в стране, которую она так полюбила. Впрочем, говорить об этом он не хотел, и девочка, чувствуя отцовское настроение, не стала настаивать.
– Ой, тебе не кажется, что мама с нами?
– Нет, нисколечко, – ответил Люк. – Она родилась на севере Франции. Больше всего я ощущаю ее присутствие в Париже, особенно на Монмартре.
– А Прованс – твоя родина?
– Да, в этих горах осталась частичка моей души. Здесь мы с мамой впервые поссорились и впервые поцеловались, отсюда силой увезли твоих бабушку и дедушку и моих приемных сестер, здесь погибли три моих самых близких друга. А еще здесь росла моя лаванда… – Он тяжело вздохнул. – Знаешь, мы с мамой были очень счастливы в Австралии. Впрочем, где бы мы с мамой ни находились – во Франции, в Шотландии, в Англии, – мы всегда любили друг друга. Но в Австралии я снова понял, как жить в свое наслаждение. И хотя в Тасмании мы с мамой начали новую жизнь, по духу я навсегда останусь провансальцем.
Несмотря на холод, Люк и Дженни уселись на скамью, не желая завершать откровенный разговор.
– Пап, а как же Джейн?
Люк опешил.
– Ты думал, я не догадаюсь? – удивилась Дженни.
– О чем?
– Ох, да ладно тебе! – фыркнула девочка. – Джейн просто прелесть, и вам хорошо вдвоем. Маму она, конечно, не заменит, но это и не нужно, а вот тебе полезно проводить время в обществе своих ровесников. Вдобавок, с ней ты не будешь все время обо мне беспокоиться, если я останусь во Франции.
Люк виновато улыбнулся.
– Это очень эгоистично с моей стороны? – спросила Дженни. – Гарри всегда поддразнивал меня, что, мол, я не пуп земли. Я не нарочно, честное слово. Просто мне столько всего надо успеть сделать, что не хочется тратить время зря и волноваться, что тебе без меня грустно и одиноко.
– Нет, это не эгоистично, наоборот, это очень практичный подход.
– Вот и я о том же. Кстати, где Джейн? – укоризненно осведомилась она. – Пап, да не вздыхай ты так, я к этому нормально отношусь. Мамы больше нет… И что теперь, тебе всю жизнь одному жить? Джейн тоже одинока, это сразу видно. Вы очень друг другу подходите.
– Послушай, давай не будем об этом…
– А с кем ты еще об этом поговоришь? – резонно уточнила Дженни. – Кроме меня, у тебя больше никого не осталось. Джейн мне очень нравится, а значит, тебе повезло. – Она шутливо пихнула отца локтем в бок.
– Джейн и мне очень нравится, – признался он, – но…
– В чем дело?
– Понимаешь, все очень сложно…
– Неправда, это ты вечно все усложняешь. Если мне кто-то нравится, то он об этом знает. И если не нравится, то тоже знает.
Люк попытался возразить, но она строго погрозила отцу пальцем:
– И не надо мне говорить, что я еще маленькая. Я через два года водительские права получу!
Он расхохотался, заранее жалея того, кто рискнет ухаживать за его очаровательной дочуркой.
– Знаешь, люди обладают целой гаммой чувств, – сказал он. – Иногда очень сложно определить тот или иной оттенок, но…
– Пап, ты это к чему говоришь? – удивленно спросила Дженни.
Он притянул дочь к себе и засмеялся.
– Да, мне приятно проводить время с Джейн, но ни она, ни я не приехали в Париж в поисках любви. У меня уже есть все, что мне нужно, – произнес он и коснулся ладони дочери.
– Пап, прекрати, а то я сейчас разревусь.
– Прости, солнышко. Понимаешь, для меня это очень эмоциональная поездка, мне очень хотелось совершить ее с тобой. Присутствие Джейн создало бы излишние сложности, поэтому мы уехали вдвоем, только ты и я. – Он сжал пальцы Дженни, но отвел взгляд.
– Ну, тебе виднее, только, по-моему, Джейн от тебя без ума и…
– Это вряд ли, – холодно заметил он.
Дженни ошарашенно посмотрела на него.
– Пап, мы же с ней разговаривали… ну, как взрослые женщины…
Люк вздохнул и покачал головой.
– Все, хватит. Пора спускаться, только медленно, а то отец у тебя старенький, не поспеет за тобой… – пошутил он.
Дженни не настаивала на продолжении разговора, но их беседа породила сомнения в сознании Люка. Может быть, он не прав и напрасно обвиняет Джейн в предательстве и обмане? Нет, сейчас не время размышлять об этом, пора исполнить задуманное: сначала отыскать Робера, потом отомстить фон Шлейгелю.
Люк договорился с одним из местных жителей, Анри, свозить их с Дженни в Понтажу, деревушку милях в тридцати к востоку от Ле-Пюи-ан-Веле. За небольшую сумму Анри согласился подождать их в деревне, коротая время в закусочной за сигаретой и рюмкой вина, и разрешил Люку самому съездить на ферму в окрестностях Понтажу. Анри очень обрадовался легкому заработку, вдобавок Люк оставил ему в залог часы и паспорт.
В закусочной Люк купил для Дженни чашку горячего шоколада и начал расспрашивать хозяина о Робере Дюга.
– Мсье, у нас на юге не любят отвечать на вопросы посторонних, – буркнул тот, старательно протирая стойку бара.
Люк одобрительно кивнул, положил несколько банкнот на блюдце для чаевых, чтобы не обидеть хозяина, и объяснил, что в 1944 году сражался здесь в горах против немецких оккупантов. Дженни подошла к стойке и с любопытством прислушивалась к разговору.
– Вы воевали на Мон-Муше? – уточнил хозяин.
– Да, мсье, – подтвердил Люк и перечислил имена своих соратников, включая местных жителей.
В прищуренных глазах хозяина мелькнул дружелюбный огонек.
– Меня ранило, – продолжил Люк, – и Мари Дюга спрятала меня на своей ферме, а внук помогал ей ухаживать за мной.
Дженни, впервые слыша рассказы отца о войне, глядела на него во все глаза.
– Я провел там несколько недель, два раза приходили немцы, проверяли, не прячутся ли на ферме бойцы из отрядов Сопротивления.
Хозяин печально кивнул.
– Как же, помню. После сражения на Мон-Муше карательные отряды убили мою мать и бабушку с дедушкой. Мы тогда в Клавьере жили. Меня зовут Луи.
Люк тяжело вздохнул и еле слышно произнес:
– Примите мои соболезнования…
– Да, мсье, в округе многие пострадали, – заметил хозяин. – Опишите мне ферму и Мари.
Люк подробно рассказал о том, что помнил.
– А что вам известно о Робере? – продолжил допрос Луи.
– Ему тогда было пять лет, он был очень живой, любознательный ребенок с копной темных волос. А еще у него была родинка на запястье, вот здесь, – объяснил Люк.
– Ему сейчас двадцать четыре года, – встряла в разговор Дженни.
Луи согласно закивал.
– Он все еще живет в округе? – воскликнул Люк.
– А вы, похоже, издалека приехали, – уклончиво заметил хозяин.
– Понимаете, я обещал Роберу, что вернусь.
– Много времени прошло, мсье. Робер уже не тот, что раньше.
– Все мы изменились, – вздохнул Люк. – А Мари, наверное, уже нет в живых?
– Да, уж не первый год. Робер живет с отцом. У него… В общем, там все непросто.
– А что случилось? – встревожился Люк.
– Это вы сами с ним разбирайтесь. Мне вам сказать больше нечего. Вы что-то заказывать будете?
Люк покачал головой, понимая, что больше от хозяина ничего путного не добьется.
– Дженни, пойдем! – окликнул он дочь.
– Ой, а почему ты нам с Гарри про войну никогда не рассказывал? Как тебя ранило, и вообще…
– Понимаешь, взрослые не любят обсуждать тягостное прошлое, особенно с детьми. Мама всегда говорила, что о прошлом лучше не вспоминать.
– Интересно, ей бы понравилась эта поездка?
– Вряд ли, – вздохнул Люк.
– По-моему, ты правильно поступаешь, – решительно заявила Дженни. – Кстати, далеко отсюда до фермы?
– На машине за минуту доедем, – ответил Люк и помахал Анри: – Мы скоро вернемся.
Анри кивнул и отсалютовал им рюмкой.
– Ох, он тут без нас напьется, – укоризненно заметила Дженни.
– Не волнуйся, я Луи предупредил, он ему больше не нальет и накормит хорошенько, – успокоил ее Люк. – Так, а теперь нам направо.
Он поглядел в зеркало заднего вида, но проселочная дорога была пуста, только вдалеке виднелась телега, запряженная понурой лошадкой. За послевоенные годы в округе мало что изменилось, хотя в деревеньке появились лавочки, пекарня и крошечный художественный салон.
– Вот и ферма, – изумленно произнес Люк.
– Пап, ты здесь чуть не умер!
– Мари с Робером ко мне прекрасно относились, ухаживали за мной, рисковали своими жизнями. – Люк остановил машину неподалеку от небольшого дома, за обшарпанной оградой с расхлябанной калиткой, висевшей на одной петле. – Двадцать лет назад все было точно так же.
– Мне подождать в машине?
– Да, я все разузнаю и вернусь.
– Ты недолго, а то холодно тут.
Старенький домик за долгие годы обветшал, стены покосились, крыша прохудилась. Когда-то Мари заботливо вела хозяйство, выращивала овощи в огороде, держала кур. Сейчас все пришло в запустение.
Из дома донесся звук разбитого стекла, раздался чей-то громкий сердитый голос и на крыльцо, хромая, вышел юноша. Вслед ему неслись злобные выкрики и ругательства.
– Робер? – ошеломленно пробормотал Люк.
Молодой человек озадаченно поднял голову и исподлобья посмотрел на него.
– Мсье, это частные владения. Что вы тут делаете? Вы заблудились?
– Робер? – чуть громче переспросил Люк.
– Да, – ответил он, нервно оглядываясь. – В чем дело?
Люк с ужасом заметил, что лицо юноши пересекал уродливый шрам, и от неожиданности словно утратил дар речи.
Молодой человек пожал плечами.
– Что вам угодно, мсье?
– Простите, – выдавил Люк. – Я не хотел…
– Ничего страшного, я привык. На меня все так смотрят.
– Робер, ты меня помнишь? Я…
На крыльцо выскочил приземистый коренастый мужчина, судя по всему, отец Робера. Он, потрясая кулаками, заорал на сына:
– Трус! Рохля! Слабак!
Робер безмолвно смотрел на него.
Люк решил вмешаться и произнес:
– Добрый день, мсье. Меня зовут…
– Плевать мне, как тебя зовут, чужак. Убирайся с моей фермы! – Он прищурился и всмотрелся в машину за изгородью. – Что это у тебя там? Бутылочки горячительного не найдется? А, да там и кое-кто поинтереснее есть… – с похотливой улыбочкой заявил он.
Люк обернулся и заметил, что дочь вышла из машины.
– Дженни, подожди! – велел он и обрушился на старшего Дюга: – А ты заткнись, старик, или я тебе сам рот заткну.
Дюга презрительно сплюнул и вызывающе уставился на него.
– Простите, – произнес Робер, – отец… Ох, уезжайте, прошу вас.
– Я к тебе приехал, а не к этому жалкому пропойце, – заявил Люк и рявкнул на старика: – Убирайся в дом, мне с твоим сыном нужно поговорить.
– Ты с этим ублюдком разговаривать собрался? – удивился Дюга.
– Иди в дом, отец, – умоляюще произнес Робер. – Я разберусь.
– Смотри у меня, – буркнул Дюга, грозя сыну грязным пальцем.
До Люка донесся запах перегара и немытого тела. Дюга закашлялся, харкнул, смачно сплюнул на землю комок слизи с кровью и ушел в дом, хрипя и задыхаясь.
Люк с облегчением вздохнул. Робер потупился и не поднимал глаз.
– Однажды Мари Дюга и ее пятилетний внук Робер, рискуя собственной жизнью, спасли партизана, которого ранило в битве на Мон-Муше, – начал Люк. – Он обещал вернуться.
Робер вздрогнул и уставился на Люка зеленовато-серыми глазами.
Читать бесплатно другие книги:
