Неистовая звезда Янг Мойра
Мы с Демало глаз друг с друга не сводим.
— И я их до перевала провожу, — добавляю я.
— Ну да, чтобы по дороге в беду не попали, — соглашается Демало.
— Что это вы замышляете? — орет Лу. — Саба, что происходит?
Демало хочет получить меня несломленной. Значит, слово сдержит. Что бы потом ни случилось, Лу останется в живых. И Томмо. Томмо думает, отец его помер. Я его разуверять не стану. Марси и Молли. Эш и Крид. Слим. Джек. Я их провожу до горного перевала. Своими глазами увижу, как они в горы уйдут. Далеко отсюда. Живые и невредимые.
Все, кроме Эмми. Эмми померла. Все смертью закончилось. Без крови ничего не обходится. Пора бы мне к этому привыкнуть.
— Мы сдаемся, — говорю я.
— Вот и славно, — кивает Демало.
— Сдаемся? — недоуменно восклицает Лу. — Что?! — Он хватает меня, поворачивает к себе. — А Джек? — с отвращением спрашивает он, до боли впивается пальцами мне в плечи. — Эмми уже никуда не уйдет. Свое отходила. Померла. Из-за Джека. Он во всем виноват, а ты будто не видишь. Не хочешь видеть. Если бы не он, мы бы давно уже на запад ушли, жили бы себе спокойно. И Эмми бы с нами жила. Он наше будущее украл. Из-за него ты здесь осталась, а он наши жизни разрушил. Как только ты с ним повстречалась, так все крахом и пошло. Думаешь, я хотел с Демало договариваться? Я хотел тебя спасти. Семью нашу. Я всю свою жизнь только и делал, что вас с Эмми защищал. Вот она, сестра наша. Мертвая лежит. А ты Джека отпускаешь? Черт тебя побери, Саба! Проклинаю!
Он изо всех сил толкает меня в грудь. Я оступаюсь, падаю на пол. Нерон подлетает ко мне.
— Я сам с ним разберусь! — кричит Лу и бросается к дверям.
Тут два тонтона вводят в комнату Джека. Руки у него связаны. Он окидывает нас взглядом.
— Вот он, предатель! — говорит один охранник и толкает Джека в спину.
Лу накидывается на него. Джек уворачивается, сбивает поломанную лесенку. Ястреб взвивается, испуганно хлопает крыльями, царапает тонтонов острыми когтями. Охранники отмахиваются, мечутся по комнате, хватаются за оружие. Выстрел из огнестрела пробивает крышу. С потолка градом падают обломки.
— Не стрелять! — кричит Демало, пытается поймать Кулана. — Ястреба заденете, дурачье!
Я вскакиваю, хватаю Нерона, подбрасываю его в воздух. Мой ворон с карканьем бросается на ястреба.
У пролома в стене Лу вцепился Джеку в шею, душит, хотя сам чуть из дыры не падает. У Джека руки за спиной связаны, но он отбивается как может. Ливень хлещет не переставая. От ярости у Лу сил прибавляется.
Я хватаю брата за куртку, стараюсь оттащить его от Джека. Подставляю Лу подножку, он валится набок, разжимает руки. Джек падает за окно. Я тянусь к нему, но поздно… Он камнем летит в реку. Вода бурлит, волочет его по камням.
— Что ты наделал! — ору я на Лу.
Он поднимается, недоуменно глядит вокруг.
Глухо звякает тетива арбалета.
В спину Лу вонзается стрела.
Я вскрикиваю.
Лу вскидывает руки.
Падает на меня.
Я его подхватываю.
И срываюсь вместе с ним в пролом.
Вниз.
В реку.
Падаем в реку. Лу меня всем телом придавил. Мы уходим под воду.
Глубоко.
Глубоко.
Глубоко.
Я крепко держу его за рубаху. Вокруг бурлит вода, беснуется, тащит нас за собой. Тянет, швыряет в разные стороны.
Выныриваю на поверхность. Жадно глотаю воздух. Ищу брата. Зову его.
— Лу!
Река ревет, шумит. Моих криков не слышно. Вода их проглотила. Течение подхватывает меня. Мимо проплывает коряга. Хватаюсь за нее. Поток волочит меня по камням, потом утягивает на быстрину. Потом выносит из ущелья в лесистую долину.
Нерон встревоженно каркает над головой. Я лихорадочно оглядываюсь, на пологом берегу замечаю Лу. Он в корнях поваленного дерева запутался, лежит ничком, не двигается. Рядом с ним Джек из воды выбирается.
— Лу! — кричу я.
Наконец-то во мне просыпается красная ярость, обжигает огнем, рвется на свободу. Я борюсь с течением, плыву к Лу.
Цепляюсь за корни, выбираюсь из воды. Джек оттаскивает Лу подальше на берег.
— Не трогай его! — кричу я. — Лу! — Карабкаюсь по веткам, тянусь к брату. — Оставь его, я сама!
Ощупываю его, разглядываю, поворачиваю. Крови почти нет. Джек мне помогает, устраивает Лу поудобнее, в мои объятия.
— Все будет хорошо, вот увидишь, — шепчу я брату.
Он молчит, ни слова не говорит, даже не стонет. Лу очень храбрый. Я обхватываю его, прижимаю к себе, разглядываю красивое лицо. На нем ни царапины. Целую татуировку на скуле, такую же, как у меня.
— Глянь, какой красавчик! — улыбаюсь я, беру его за руку, сплетаю пальцы. Прикладываю щеку к холодной щеке. — Все в порядке, — говорю я Джеку. — С ним все в порядке.
Обнимаю Лу, прижимаю к сердцу. Сама дрожу мелкой дрожью.
— Слушай, мы все уйдем к Большой воде, — говорю я брату. — Ты, я и Эмми. Я все устроила. Вот прямо сейчас и уйдем. Если б я не упрямилась, мы б уже дошли. Но посмотришь, мы обязательно туда доберемся. Честное слово!
Останавливаюсь, перевожу дух.
— Помоги мне, — шепчу я. — Понимаешь, я тут ошибок наделала… Ты же всегда знаешь, как лучше. Ты всегда обо мне заботился. Защищал. Надо было тебе раньше сказать… Только не уходи. Не оставляй меня. Я без тебя не могу. Я не знаю, как без тебя жить…
— Саба, — окликает меня Джек.
— Он спит, — говорю я.
Джек целует меня в висок.
— Саба, он не спит, — говорит он.
— Эмми померла.
— Знаю, — вздыхает он.
Я гляжу на реку. Мутные волны лижут мне ноги. Говорят, утонуть легко. Главное — не сопротивляться. Отдаться воде, окунуться с головой. Лу из объятий не выпускать. Больно не будет.
Боли пока нет.
Лу забрали.
Увели.
Украли мое золотое сердце.
Сквозь шум дождя слышатся крики.
— Саба, сюда идут. Уходим, — говорит Джек. — Оставь его здесь.
Я смотрю на Джека. Он весь в грязи, насквозь вымок. На чумазом лице глаза мерцают, будто звезды. А дождь все льет и льет.
— Джек, найди свою реку, — шепчу я. — Ну, ту, что на карте помечена. Отыщи лодку и плыви куда глаза глядят. Боюсь, он своего слова не сдержит. Тебя не отпустит. Всех остальных отпустит, только не тебя.
— Саба! — кричит Демало.
Голоса раздаются все ближе и ближе.
— Саба!
Все меня зовут.
— Ты с ним договорилась, — шепчет Джек.
— Я одна ему нужна, больше никто, — говорю я. — Он всегда победителем выходит.
Джек отшатывается, с ужасом глядит на меня. Будто понял что.
— Ему даже делать ничего не пришлось, — говорю я. — Он ждал, ждал и вот дождался. Я своими руками все погубила. Всех погубила.
— О чем ты с ним договорилась? — спрашивает Джек.
— Что замуж за него пойду.
Джек смотрит на меня ледяным взглядом.
— Ты за нашу свободу своим телом расплатилась? — уточняет он. — В постель к Демало легла? Ты уж прости, но от меня благодарности не дождешься. Надо было тебе своего брата послушать. И меня. Уйти отсюда. Мы же оба тебе предлагали. Я всегда знал, что ты сломаешься, как только ранит побольнее. Но не предполагал, что ты нас предашь.
— Я же вас спасти хочу, — говорю я.
— Я тебя не просил о спасении. И никто не просил. Я-то думал, ты понимаешь… Мы все это затеяли не ради того, чтобы шкуру свою спасать.
— Все кончено, Джек.
— Это между нами все кончено, — отвечает он, поворачивается и исчезает в пелене дождя.
— Саба! — кричит Демало. — Вот она! Сюда, скорее!
Я прижимаю Лу к груди, соскальзываю с ним в воду.
Боль.
Внезапная…
Прекрасная…
Невыносимая…
После
Открываю глаза. Светло. Лежу на койке в незнакомой комнате.
На стуле у окна сидит Демало. Одет в белое, читает книгу. За окном — голубое небо.
Ах, Лу, у тебя такие голубые глаза! В них можно утонуть, как в море.
Отворачиваюсь к стене.
— Пришла в себя, — говорит Демало. — Наконец-то.
Слышу, как он встает. Идет по комнате.
Дверь открывается. Он что-то говорит. Дверь закрывается. Он снова идет.
Пол деревянный. Дверные петли смазаны. Шаги тихие. Голос негромкий.
Демало придвигает стул к кровати, садится. Стул чуть слышно поскрипывает.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Демало.
Стена каменная. Выбелена известкой.
— Ты помнишь, что случилось?
В комнате тепло. Во рту пересохло.
— Еще бы чуть-чуть, и мы бы тебя не спасли. Ты едва не утонула. И крови много потеряла.
Дверь отворяется и закрывается. Кто-то входит в комнату. Демало встает, отступает от кровати.
— Она пришла в себя, — говорит он.
Шаги. Твердые, уверенные. Заскорузлые от работы пальцы приподнимают мне руку, нащупывают пульс. Я поворачиваю голову.
Марси.
Глазами сверкает, мол, не выдавай меня.
Кладет руку мне на лоб.
— Лихорадка прошла. Пульс ровный, — говорит она.
— Это Марси, — объясняет Демало. — Она за тобой ухаживает.
Он не знает, что мы знакомы.
— У вас выкидыш случился, госпожа, — вздыхает Марси. — Такое бывает от потрясений и сильных переживаний. И при первой беременности тоже случается. Вы, наверное, и не знали, что понесли.
Выкидыш. Беременность. Странные слова.
Она встает, подходит к Демало.
— Господин, ей нужно есть посытнее, а то кожа да кости остались. И отдых обязателен. Но, похоже, она быстро поправится. А теперь, раз она пришла в себя, мне надо ее осмотреть.
Она покорно опускает голову, складывает руки на животе, глаз не поднимает.
— Да, конечно. Я не буду вам мешать, — говорит Демало и поворачивается ко мне. — А ты поспи. Вечером увидимся.
Марси садится на койку, обнимает меня. Прижимает к груди.
— Ох, Саба, — вздыхает она. — Горе-то какое!
Демало отправил гонцов по всему Новому Эдему, отыскать лучшую повитуху. Тонтоны нашли Марси, привезли ее сюда. Ее поселили здесь, в доме. Пускают на кухню, в умывальную и ко мне. К ней тонтон приставлен, ни на шаг не отходит. Разговаривать ей ни с кем не позволено, только с Демало и только о моем здоровье. Дом хороший. У Демало несколько домов в Новом Эдеме, он из одного в другой переезжает.
Марси Новый Эдем плохо знает. Мы где-то на юго-западе. Дом стоит посреди равнины. От дороги к нему тянется длинная тропка.
Демало вытащил меня из реки. Я пять дней не приходила в себя. Поначалу Марси боялась, что мне жить не хочется. Демало сюда редко приезжает. Похоже, в Новом Эдеме неспокойно стало, он ездит по секторам, разбирается с непорядками. Марси волнуется, что наши тайные замыслы раскрыты. Боится за товарищей.
Нерон тоже здесь. Марси научила его оконную защелку открывать. Он прилетает, как ему захочется. Следопыт тоже меня разыскал, из самой Звездной дорожки примчался. Днем он где-то прячется, а по ночам воет.
Мой брат и моя сестра лежат в могилах, бок о бок. Демало их похоронил, горки камней сверху сложил.
Марси мне все это рассказывает, а больше ничего не говорит. Ни про беременность. Ни про выкидыш. И вопросов не задает.
Я не разговариваю.
Я не плачу.
Белая.
Исхудалая.
Одни кости.
Просыпаюсь. За окном темно. В очаге огонь горит. На стене фонарь зажженный. Демало сидит на стуле у окна, смотрит на звездопад. В руке стакан с багровым вином.
Под окном волкодав воет. Следопыт.
— Время звездопада, — вздыхает Демало. — Суеверное дурачье. Решили, что звезды из-за тебя неспокойны. Из-за Ангела Смерти. — Он не поворачивает головы, хотя слышит, как я шевельнулась. Знает, что не сплю. — Проклятый волкодав всю ночь воет.
Я сажусь, откидываю одеяло. На мне надета длинная рубаха. Теплая. Мягкая.
Демало подходит к койке, протягивает мне руку. Я долго гляжу на нее. Потом вздыхаю, опираюсь на него и встаю. С трудом подхожу к стулу у очага.
Стол уставлен едой. Тарелки накрыты колпаками, чтобы съестное не остывало. Демало протягивает мне вилку.
— Ты проголодалась, наверное, — говорит он. — Поешь.
На тарелке яичница-болтунья. Я беру кусочек, жую.
Демало садится рядом, подтягивает колено к груди. Наливает мне вина. Смотрит, как я делаю глоток.
— Ты слишком худая. Слишком бледная, — говорит он. — День нашей свадьбы станет первым праздником Нового Эдема. Надо, чтобы ты хорошо выглядела. Я с Марси поговорю, она знает, что делать. — Он подносит стакан к огню, глядит на багровую жидкость. — Я искал самую искусную повитуху в Новом Эдеме и нашел ее в бараке рабов. С ума сойти. В домах детства рожениц полным-полно, нам повитухи нужны, как никогда.
Когда мы в дом детства вылазку делали, там половина коек пустовала.
— Пока ты прохлаждалась, я делом занимался, — продолжает Демало. — К свадьбе готовлюсь. Это будет великолепное событие. Роскошное. Запоминающееся. Я много чего задумал. О свадьбе будут песни слагать и легенды рассказывать. Она ознаменует начало Нового Эдема. Объединит всех. Мы воистину станем одной семьей. Исцелим землю.
Он берет меня за руку. Лицо усталое, но очень красивое. В огне очага кожа отливает золотом. Точно как у Томмо под солнцем.
— Я тебя ждал. Теперь ты моя. Назови меня по имени, — просит он.
— Сет, — говорю я.
Он притягивает меня к себе, обнимает.
— Нет, не так. Скажи его, как тогда говорила…
Тогда. Когда я ему отдалась. Гляжу в черные омуты глаз, шепчу его имя так, как он просит.
Он тянется меня поцеловать. Я отвожу голову. Он пальцем касается моего подбородка, поворачивает меня к себе. Его губы будто темная пустота. Его прикосновения дурманят. Жар тела обжигает огнем. Но мне холодно. Он замирает.
— Ты скупа на ласки, Саба, — говорит он. — Но сегодня я тебе это прощаю.
Он отодвигается, смотрит на меня. Я гляжу перед собой.
— Волосы отрастишь, — приказывает он. — Ешь. Я еду переводить не позволю.
Поднимаю вилку, заставляю себя съесть еще кусочек. Демало пьет вино, следит за мной.
— Мои бойцы твоих приятелей выследили, — говорит он. — Поймали. Тоже мне повстанцы. Три оборванца на свалке и безумная старуха. Мы нашли Управителей, которые вам помогали. С ними быстро разобрались. Вот и все, что осталось от твоей горсточки счастливцев, братьев,[2] — вздыхает он. — Неудивительно, что ты сдаться решила. Нет, увидеться с ними я тебе пока не позволю. Они сидят взаперти. А после свадьбы я слово сдержу. Мне обиженная жена ни к чему. Как там говорят? Доброе дело — пустяк, а помнят про него долго. — Он поднимает стакан. — Ну что, твое здоровье!
Смотрит на меня в упор.
— И как же мне оценить твое поведение в нашей игре? — Он вздыхает. — Боюсь, твое поражение было неизбежно. А что я твоего брата на свою сторону склонил, так это потому, чтобы себя обезопасить. Так что ты заслужила неудовлетворительную оценку. Жаль, конечно. Я от тебя большего ожидал. Что ты успела сделать за неделю? Пару-тройку детей освободила? Ну конечно, они жили в невыносимых условиях — в тепле и сытости. Под присмотром. Обучали их всему, что в жизни пригодится. Будущее им было обеспечено… Не волнуйся, они опять в Эдемовом доме, далеко не ушли. А родители, которым ты младенцев вернула… ну, они тебя за это вряд ли поблагодарят. Я очень разочарован, Саба. Просто удивительно. Ну доставила ты мне некоторые… неудобства. И расплатилась за это родной кровью. Единственный, кого пока не поймали, — твой любовник. Предатель. Надеюсь, он утонул. Ничего, река тело на берег вынесет. А если выжил, то его поймают.
Он вытаскивает из кармана мой кожаный кошель с кусочками коры.
— Разумеется, весточки вы друг другу с помощью Нерона передавали. — Он швыряет кошель в огонь.
— Джека ты тоже отпустишь, — говорю я. — Ты обещал.
— Значит, брат твой напрасно помер, — произносит он.
По моей щеке медленно скатывается предательская слеза.
Демало прихлебывает вино, следит за мной.
— Что это? — спрашивает он. — Сожаление? Стыд? Горе?
Он спрашивает не в насмешку. Ему просто любопытно. Ему взаправду хочется узнать, почему я плачу. Меня осеняет, что его глаза непроницаемы, а лицо невозмутимо не от того, что он скрывает свои чувства. Нет, он на самом деле не знает, что это такое — чувства. Доброта. Стыд. Сожаление. Горе. Для него все это — пустые слова. Он их произносит, а смысла не понимает.
— Через две ночи мы с тобой поженимся, — говорит он. — Можешь эту ночь плакать, но не дольше. Заплаканных глаз у моей невесты быть не должно. Мы ни на кого не похожи, от всех отличны. Не из простой глины сделаны. У нас с тобой — свое предназначение. Нам суждено быть вместе. Ну все, мне пора. Много дел.
Он снова меня целует — крепко, уверенно. Будто я ему принадлежу.
— В следующий раз я буду точно знать, кто отец ребенка, — заявляет он и направляется к выходу.
Дверь открывается и снова закрывается.
Демало запирает ее на замок.
Я сижу. Смотрю в огонь. За окном раздается какой-то шорох. Я вздрагиваю от неожиданности. Сердце колотится. В свете фонаря поблескивают черные перья.
— Нерон! — говорю я.
Он тихонько поднимает клювом задвижку, как Марси научила. Осторожничает. Никто не должен знать, что он здесь. Я открываю оконную створку, впускаю его в комнату. Следопыт под домом воет. Вглядываюсь в темноту. Никого вокруг не видно. Негромко свищу — раз, другой. Жду. В лунном свете мелькает серебристая тень, мчится по полю к дому, подскакивает у стены. Волкодав встает на задние лапы, вытягивается во весь рост, старается дотянуться до окна. Между нами три этажа.
— Ш-ш-ш, все в порядке, — шепчу я. — Молодец, умница, хороший пес!
Он поскуливает, но не лает.
— Уходи отсюда, — говорю я ему.
Нельзя, чтобы Следопыта тонтоны обнаружили. Демало его не обидит, он со зверьем добрый, не то что с людьми. А вот его охранники — дело другое.
Закрываю окно, прижимаю Нерона к груди, вдыхаю теплый птичий запах. Ворон трется клювом о мою шею.
— Остались мы с тобой вдвоем, — вздыхаю я. — Все померли.
Говорю, а сама не понимаю.
Мы сидим, сидим. Я начинаю размышлять.
Тонтоны, которых мы на обочине оставили, привели отряд охранников в Звездную дорожку. Трое на свалке — Пег, Томмо и Веб. Демало сказал, что с Управителями разобрались. Значит, Мануэля выследили. Поймали вместе с женой, Во, и убили. Но Мануэль и Во — Джековы лазутчики. Значит, они перед смертью ни о чем не проговорились. Перед смертью… Молли и Ауриэль в Насс-Кампе остались. Слим, Эш и Крид в Новом Эдеме. Джек сбежал. Он меня теперь ненавидит. Может, все они теперь меня ненавидят.
А тех, кто со Змеиной реки вернулся, на фермах не обнаружили.
Демало к свадьбе готовится. Великолепное событие. Роскошное. Запоминающееся.
Смотрю в огонь. Мой кожаный кошель лежит в золе. Почернел, обгорел. Но кусочки коры уцелели.
Доедаю яичницу и жареную утиную грудку. Отщипываю кусочек кукурузного хлеба. Отпиваю вина.
Выпускаю Нерона в ночь. Укладываюсь в койку.
Засыпаю.
Утром Марси тихонько расхаживает по комнате, наполняет горячей водой жестяное корыто. Добавляет туда пахучего тимьянового масла. Помогает мне искупаться, моет мне голову мыльным корнем, споласкивает.
В комнату входит Демало.
У входа тонтон стоит. Слушает, о чем мы с Марси беседуем. Посреди комнаты низкая ширма стоит, чтобы он не видел, как я моюсь.
Демало обходит ширму, не спрашивает позволения, даже не здоровается.
— Смотри мне, чтоб она завтра была свежа и хороша, — велит он Марси. — Щеки румяные, глаза ясные. Понятно?
— Понятно, господин, — кивает Марси. — Отвар яснотки нужен, он уныние прогоняет.
— Ты знаешь, где эта трава растет?
— Да.
— Мои бойцы тебя проводят.
— Отведи меня на могилы, — говорю я ему.
Он глядит на меня и молчит.
— Очень тебя прошу.
— После свадьбы, — отвечает он наконец. — Подождешь. Да, кстати… — Он вытаскивает что-то из кармана. — Вот, у него на шее было.
Читать бесплатно другие книги:
