Заверните коня, принц не нужен, или Джентльмены в придачу Рыбицкая Марина

– Нет, тут без вариантов. – Покачала головой. – Но я постараюсь компенсировать некоторые неудобства.

Я развязала хозяина под дружное ворчание подруг, и мы совместно вылезли из укрытия прямо под ноги к няне.

– Что, старый пень, опять на молоденьких потянуло? – вместо приветствия нахально заявила шмырг.

– Радость моя! – расцвел Сирк, потягиваясь всем телом, словно огромный кот. – И ты тут? Какими судьбами?

– Ветром надуло! – ответила Ар’Инна и широко улыбнулась. – Попутным!

Орк понятливо хрюкнул и не стал уточнять прогноз погоды на ближайшие дни. Вместо этого он застыл статуей скорби, разглядывая новый дизайн своей таверны и горестно вздыхая.

Я воспользовалась моментом и пошла копаться в сумке, выискивая самый маленький браслет под непрерывное ворчание паоса о молодости, глупости и пустотах в некоторых частях тела…

Ага. Уж кто бы говорил! Вода – тоже пустота, а у паоса костей нет по определению!

Хотя мой желудок охотно согласился с последним утверждением Къяффу и голодно заурчал.

Няня сразу оживилась, мигом подпрыгнула и вцепилась в Сирка, как клещ в собачье ухо:

– Насмотрелся? Давай на стол собирай, лось ленивый!

Орк почесал затылок и выродил, широко расставя кривые ноги и выразительно потирая большой и указательный пальцы:

– Не могу. Стимула нет.

– А как насчет такого, достаточно веского, на мой взгляд, материального стимула? Устраивает? – Я сунула ему под нос один из тонких браслетов с радужными камнями.

– Счас сделаем! – молниеносно отмер хозяин. Его лицо осветилось горячей любовью к постояльцам и небывалой доброжелательностью. Он прижал к сердцу побрякушку и радостно ускакал в сторону кухни с криком: – Живите сколько хотите, но не больше недели! Питание включено! Дебоши и пытки за отдельную плату!

– Везде все решают деньги, – вздохнула я, не зная – то ли смеяться, то ли плакать. Повернулась к подругам, наблюдающим действо округлившимися глазами, и попросила: – Пожалуйста, больше никаких безобразий без моей санкции. Тем более что, скорее всего, нам вскоре придется…

– И все же я советую подумать! – влез Къяффу. – Это чересчур опасное мероприятие. Да еще и ради тро…

– Или ты замолчишь сам, – строго пригрозила я, – или мне придется помочь, и тогда уже никто и никогда не услышит твоего мнения!

– Я еще писать умею, – намекнул паос. Это была с его стороны серьезная ошибка. Учту на будущее.

– Спасибо, – кивнула я. – Было бы чем. После того как я покажу тебе мастер-класс, тебе останется только практиковаться в передаче мыслей на расстоянии. – Многозначительно и с предвкушением в глазах: – И то… не факт, что будет чем передавать.

– Ну, ты зверь! – восхитилась Шушу, зигзагом подползая к нам и протягивая руку Къяффу. – Давай знакомиться, жертва коварного женского произвола, меня зовут Шушу.

Я пропустила мимо своих ушей дальнейшую часть ознакомительной церемонии, потому что из кухни показался орк и замахал нам рукой, приглашая на обед.

Пищеблок, к преогромному нашему счастью, почти не пострадал, и мы, усталые и довольные, уселись за овальным каменным столом и откушали то, что нам орк послал.

Ничего так послал. Приемлемо. Еда была незамысловатая, но сытная и вкусная.

Я лично так разнервничалась, что уничтожала провизию, не особо вникая, что ем.

После насыщения умиротворенная орчанка отвалилась от стола и вопросительно воззрилась на бывшую звезду гарема:

– Сознавайся, Леля, какой подвиг ты на этот раз решила совершить?

– Ничего особенного. Мне всего лишь нужно проникнуть в Илостанский равелин и спасти одного челове… почти человека, – максимально доходчиво и вполне искренне призналась я, после чего девочки на пару минут утратили дар речи.

Потом они полезли дружно щупать мне лоб и начали невзначай интересоваться у няни – сколько раз за последнее время я ушибалась головой. Причем спросили ту раз пять.

И мы начали создавать план действий…

– Ты с ума сошла? – Первая реакция на мое предложение.

Спустя час и два литра пива…

– А все же какое-то рациональное зерно в этой авантюре есть! – высказалась эльфийка.

– Ты че, курица! – возмутилась орчанка. – Если тут и есть зерно, то размером с хорошего поросенка! И жрать его придется нам!

Спустя два часа, пять литров эля и два сломанных стула…

– Уговорила, речистая! – потягиваясь, откинулась на спинку оставшейся в трактире целой мебели Шушу.

Все с ней молча согласились, показали мне знаки одобрения кулаками и отбыли на заслуженный отдых. Я сгоняла в темную мыльню и ополоснулась чуть теплой водой. Завернувшись в мягкую простыню и не утруждаясь долгим одеванием, проскочила в потемках в постель. Как хорошо!

Ночью мне снились объятия и поцелуи. Что-то невероятно приятное, но абстрактное.

Утром меня разбудила надутая от значимости своей необходимости няня и попыталась еще раз уговорить не ходить в тюрьму.

– Дитятко мое, – заявила она, – чего ты там забыла?! Если уж тебе так приглянулся тролль, то давай отловим свободного!

– Мне нужен Мыр! – твердо настояла я на своем и пошла приводить себя в порядок, завороженно разглядывая в зеркале припухшие и зацелованные губы. Хорошо, что никто не заметил. Пришлось наносить помаду и покрывать сверху блеском.

Я вспомнила собственнические, довольные интонации голоса князя и чуть не лопнула от злости. Чтоб его, это волшебство диэров!

Через некоторое время, хорошо заправившись плотным завтраком, мы прошли сквозь оживленный южный город. Потом веселой компанией спустились вниз до излучины реки, дотопали до укреплений равелина, где разделились. Няню поставили караулить на шухере с вещами, мы с Къяффу засели в засаде в ближайших кустах, а девочки отправились отвлекать внимание.

Отвлечение стражи происходило следующим образом. Девочки твердым шагом и походкой от бедра приблизились к караулке около ворот и вежливо попросили:

– Молодые-интересные, а нельзя ли нам пообщаться с начальником Илостанского равелина?

– Никак нет, барышни! Нельзя! – сказали стражники со щитами и алебардами, сияя начищенной броней. Усатые вояки игриво подмигнули: – Идите, девочки, своей дорогой!

– Не можем! – трагически вздохнула Шушу и разлеглась бревном перед воротами. Скорбно призналась: – Увы, наша дорога лежит через ваш равелин.

– Безобразие! – возмутился начальник караула и пошел убирать неподотчетное имущество. Обратно он прилетел гораздо быстрее, отфутболенный хвостом змеелюдки, на который он так неосторожно наступил.

– … лапочки, – шипя сквозь зубы, чуть не выругался он, когда смог членораздельно выражать свои мысли и попутно разделил члены тела. Своего. – Шли бы вы подобру-поздорову!

– Не можем! – еще тяжелее вздохнула Эсме и полезла штурмовать ворота. – Все добро – там! А здоровье нам и так уже в гареме подпортили.

– Это хулиганство! – озверел начальник караула и послал одного из стражников отцепить орчанку от подотчетного имущества. Стражник не дошел, потому что был послан назад с ускорением. Шушу не дремала.

Караул на стенах насторожился и развернулся в сторону ворот.

– Дамы! – Начальник караула зверел на глазах. – У вас есть ровно пять минут, чтобы успеть!..

– Мужчина! – захлопала на него ресницами Миримэ, начиная раздеваться. – Я за это время только успею корсет расшнуровать! И вообще, спешка в этом деле приводит к травмам!

– Прекратите это бесчинство! – запаниковал начальник караула и попытался отобрать у ближайшего стражника плащ. Тот отдавать не хотел. Наоборот, с удовольствием пялился на стройное девичье тело.

Заинтригованные вояки на стенах начали незаметно покидать вверенные им участки крепости и потихоньку подтягиваться поближе к центру событий.

Но кто-то особо шустрый все же вызвал начальника равелина. Толстый дядечка с одышкой, пыхтя и сопя взобрался на стену и вопросил:

– Могу ли я вам чем-то помочь? – грозным оком окидывая подчиненных.

– Конечно! – расцвела улыбкой Шушу, вовремя реагируя на всяческие поползновения со стороны противника. – Мы пришли, чтобы просить у вас политического убежища!

– Это равелин, – ровным голосом сообщил ей главный по тюрьме и вонзил в нарушителей бестрепетный орлиный взор.

– Мы в курсе! – согласно кивнула Эсме, сидя сверху на воротах. – Мы по карте посмотрели и в таверне спросили, где лучше всего отдохнуть. Нас отправили сюда.

Пять минут молчания и всеобщее ошеломление. Бойцы заинтересовались и опять незаметно, по полшага двинули к источнику развлечений.

– Это тюрьма, – еще строже поведал главнюк и сдвинул лохматые брови дальше некуда. – Здесь сидят! – Притопнул ногой.

– Что, и полежать нельзя?! – ужаснулась эльфийка, переставая раздеваться.

Толпа зароптала:

– Лежи скока хочешь!

– Могу присоединиться!

– Девушка, не отвлекайтесь!

– Молчать! – рявкнул начальник равелина. Обвел рукой свое временное владение. – Это казематы!

– Да нам после княжеского гарема все отдыхом кажется! – беззаботно отмахнулась Шушу. – Главное – покой, двух-трехразовое питание и койка.

– Здесь сидят мужчины! – Босс уже не знал, как отвязаться от новых постояльцев.

– Да вы что! – обрадовалась орчанка. – Одинокие?

– Теоретически, – не мог погрешить против истины толстяк.

– Тогда мы к вам! – не сбавляя энтузиазма, тут же согласилась на заключение в равелине Эсме. – Где еще найдешь столько одиноких, оголодавших мужиков?!

– Только здесь! – согласилась стража. Вся, как один человек!

– Ты готова? – прошептал мне Къяффу, бдительно рассматривая нужный нам участок стены.

– Всегда! – поежилась я, но подвиг совершать все равно не отказалась.

Паос замерцал и перевоплотился. Еще раз окинул взглядом каменную кладку и плавно мимикрировал под нее. По виду прямо не отличишь – где Къяффу, а где стена, все сливается. Вот это спецназ!

– Ух ты! – вытаращила я глаза. – Ты еще и так можешь?

Къяффу закатил глаза и пригреб меня к себе лапками. Я не успела понять, что происходит, как паукообразное насекомое выплюнуло белую шелковую нить и стало быстро-быстро вращать меня в своих лапках, заматывая в кокон. В итоге, когда наружу осталось торчать только мое несчастное лицо, а все остальное скрылось под рядами шелка, верхний слой моей походной плащ-палатки паос умотал чем-то другим, выделяя секрецию из брюшка, и моя переноска стала по окрасу точно такой же, как сейчас Къяффу – в тон стены.

Я даже не успела пожаловаться на невежливое с собой обращение, как паук схватил меня передними лапками, дополнительно зажал жвалами, или как это у него называется, и поволок наверх. Прикрывая меня спиной, паос полез по отвесной стене к нужной (я надеюсь!) башне, где, по слухам, содержали очень опасных государственных преступников.

Но когда мы перевалили гребень стены, то прокатился какой-то странный гул, и все задрожало. Стража заволновалась и забегала.

– Это что? – поинтересовалась я в грудь Къяффу.

– Ш-ш-ш! – проворчал осьминогопаук и прыгнул на башню.

– Мама! – прошептала я. – Мы уже или еще?..

– Ващще! – фыркнул паос, взбираясь к ближайшей бойнице. Вдруг он остановился, принюхался и изменил направление. Мы обползли башню вокруг и, высадив стекло с решеткой (Къяффу на них плюнул – и стекла с железом просто не стало!), влезли в отверстие.

Къяффу по нахалке плюнул опять… на мое убежище, и кокон сам собой распался за пару секунд. Я поднялась, отряхиваясь.

– На меня, конечно, плевали, – сообщила я подельнику, – но как-то больше фигурально. В первый раз так явно чувствую истинное отношение к себе.

Паос понятливо хмыкнул, а я занялась делом.

Поскольку я в первый (и даст бог – в последний!) раз оказалась в тюрьме, то с любопытством огляделась вокруг. Безобразие! Где сырые стены? Плесень и мыши с крысами? Антисанитария и вонь?

Цепи, правда, присутствовали. И в цепях висел… Мыр!

– Мыр!!! – Я отлепилась от Къяффу и поскакала обниматься. Хотя, честно говоря, моему появлению как-то не больно и обрадовались.

Во-первых, тролль совсем не выглядел изможденным или угнетенным. Сердитым – да! Жутко. Но не подавленным заключением под стражу. Во-вторых, он был каким-то запыхавшимся, что ли… Могучая грудная клетка ходила ходуном, как после длительного забега или при поднятии тяжестей, по лбу и вискам бежал пот.

А может, его так взволновал мой визит?

Башня тем временем начала трястись все интенсивнее.

У меня от радости «в зобу дыханье сперло». Я рванула к Мыру на всех парах и повисла на его шее, пообещав себе, что со всеми несоответствиями разберусь позднее.

– Мыр! Я так соскучилась!

– Я тоже, – смягчился мой друг, ласково поглаживая меня по спине. – Зачем ты здесь?

– О! – Я оторвалась от его груди и заглянула в лицо. – Ты уже выучил нормальный язык?

Тролль закатил глаза.

– Женщина! – рыкнул он. – Где были твои мозги, когда ты сюда лезла?

– Там же, где и твои! – обиделась я. – Когда ты сюда попал!..

И мы бы та-ак славно поругались… но тут начали крошиться стены и в наш весьма насыщенный эмоциями диалог встрял Къяффу:

– Бешим!

– Согласна! – живо отреагировала я. – Но тебе нужно к логопеду! Иногда ты выдаешь двусмысленности!

– Ш-ш-ш! – сказали оба мужчины.

Дальше начали действовать: Къяффу прицельно плевался на цепи, Мыр рывком их из стены выдергивал. Стены тряслись. Я визжала. Мысленно. Стены еще больше тряслись.

А потом мужчины решили, что пришла пора нас спасать.

Мне понравилась идея, но совсем не понравился сам процесс. Заматывать меня в паутину не стали – видимо, из соображений экономии расходного материала, или его в загашниках Къяффу не осталось… Может, сыграли роль еще какие-нибудь весомые мужские причины вести себя так или иначе. Абсолютно, на их взгляд, логичные.

Например, как у мужа моей подруги Лариски. Жена безумно устала, наработавшись по дому и ухаживая за маленьким ребенком. Уложив наследника спать, Лариса тоже ушла в спальню и провалилась в сон. Спустя какое-то время в дом заявился ее благоверный и начал спешно проверять: где же его половина?

Нашел. В темной спальне, под одеялом. Включил свет и спросил:

– Ты спишь?

Логично? Весьма. В темноте, в одиночестве, под одеялом усталая женщина может делать кучу вещей. В частности, убирать, стирать, блинчики печь или яичницу жарить. М-дя-я-я…

В общем, тролль схватил меня в охапку, пристроил на плече и велел держаться. У меня сразу возник актуальный вопрос, когда я рассматривала его поджарый тыл: «За что держаться?» Но мое мнение не учитывали. На мое робкое предложение:

– Можно я с Къяффу спасусь, а потом вы славой поделитесь? – Мыр рявкнул что-то нечленораздельное и полез в окно.

Я крепко зажмурилась и по дороге вспоминала все доступные в моей мозговой директории во всех имеющихся на хранении файлах любые молитвы, но кроме: «Помоги мне, боженька, я – честное слово, больше никогда…» – на ум ничего не приходило. Потому что дальше образовался пробел. Лакуна. Вакуум. Нет, не вакуум – трясущееся желе! Пудинг из мозгов с привкусом ужаса!

Тут меня тряхнуло сильнее и чем-то стукнуло по спине. Я приоткрыла один глаз и… заорала в голос от страха:

– МАМА!!!

А кто б не заорал? Когда вокруг все рушится, и не как в кино – в замедленной съемке, далеко и нестрашно, а по настоящему – быстро и больно.

– Я иду! – раздался трубный рев няни.

– …! – поблагодарил тролль. С немалым возмущением Къяффу: – Няня уже разнесла и внешнюю стену! – А это уже устное послание, адресованное лично мне: – Где ты откопала шмырга?

– Я н-н-не к-к-копала, – достучала я зубами. – О-он-на с-с-сам-ма!

– Ясно! – принял во внимание мой красноречивый ответ Мыр, продолжая нас каким-то чудом спасать.

– Я уже почти здесь! – отрапортовала Ар’Инна.

– Лучше бы мы были почти там! – прошипел тролль.

Я промолчала. Сказать было просто нечего и нечем. Во рту пересохло. Голос пропал. Мысли улетучились. Остался только инстинкт выживания, но и тот, судя по всему, скоро скопытится, хватит его ненадолго. Закрыла глаза.

Мы – то есть тролль с довеском, еще немного полазили, потом, судя по выбитому из моего организма воздуху, спрыгнули. Снова прыжок. И еще много, много раз.

Кроме спины и пятой точки, я почти ничего не видела. Меня мутило и болтало. Болтало и мутило…

Я опять решилась приоткрыть глаза, лишь для того чтобы узреть, как мы несемся вскачь на Къяффу прочь от рушащегося равелина, а за нами мячиком-переростком прыгает няня.

– Что-то меня укачивает! – сдавленно поделилась я мироощущением.

И мы, тяжело дыша, остановились и слезли со спины паоса. Чумазый, усталый и запыленный тролль в зверски потертой и потрепанной жилетке на голое тело, грязная, как чушка, белокурая дама, вдалеке нас догоняет цементный мешок – няня и, как апофеоз всему, – сказочно испачканный паос. У него даже глаза были грязные!

– Зато живая! – шлепнул меня по заднице тролль и стащил с плеча. Вся компания, кроме меня, молча уставилась на обломки тюрьмы. Я смотреть на развалины немножко трусила.

Посадив рядом, тролль начал срочно воспитывать во мне совесть и сознательность:

– Это было безумие!

– Да! – немедленно согласилась я, прижимаясь к мощной зеленой груди и намертво вцепляясь в жилетку.

– Это безответственно! – продолжил Мыр, притискивая меня к себе.

– Да! – радовалась я жизни, как умела.

– Сумасбродство! – не останавливал он поток нравоучений.

А мне было все по барабану и до лампочки. Я хоть один раз в жизни совершила по-настоящему безумный и шальной поступок и теперь радовалась своей широкой натуре. Будет что вспомнить на старости лет.

– Безрассудство! – заливался курским соловьем Мыр на полянке.

Эйфория начала отступать, и на смену ей пришло раздражение.

– Ты повторяешься! – фыркнула я, все еще счастливая.

– А ты слушай! – внезапно заорал тролль. Приподнял меня и развернул в сторону острога. – И смотри, до чего доводят необдуманные поступки!

Да-а… Майн готт!!! От тюрьмы остались только две стены – да и те норовили обрушиться. Видимо, чтобы не отставать от коллектива.

– Сколько мусора!.. – Это все, на что меня в данный момент хватило.

– А как насчет всего остального? – съехидничал зеленый вредина.

– Остального – чего? – хлопнула я ресницами.

– Твоей подрывной деятельности, – усмехнулся тролль. Он сидел, привалившись спиной к боку Къяффу, и выглядел опустошенным.

– Это все я? – не поверила я ему. – Этого не может быть!

– Но это есть! – Меня еще раз повернули лицом в сторону разрухи и ткнули пальцем в разваленные останки былого военного могущества.

– Слушай, – отползла я назад и попыталась рассуждать внятно: – Я точно знаю, что ничего не подрывала и не разрушала.

В один голос:

– Значит, оно само?! – Сарказм из моих собеседников просто сочился. Нет, пузырился, как пузыри метана в болоте. Если начнут лопаться, мы помрем от вони.

– Само-само, – истово закивала я. – Честное банкирское, я…

– Молчи уж, чудо, – смилостивился Мыр, прижимая меня к себе.

Поуютнее устроил в объятиях и тихо спросил сам себя:

– И что мне с тобой делать?

– Покормить и спать уложить? – скромно высказала я предположение. С толикой лукавства: – Можно еще в баньке попарить… – Посмотрела на запыленную одежду и страшно поцарапанные по какой-то неведомой мне причине большие натруженные руки. Увидела выражение Мырова лица и пошла на попятную: – Но я не настаиваю…

– Чудо, – нежно повторил тролль и, кажется, поцеловал меня в макушку.

Не дожидаясь стражей правопорядка, мы с Мыром взобрались на Къяффу. По причине сильного стресса или усталости – точно не знаю, я надолго вырубилась. Когда очнулась – ничего не поменялось. Мы еще немного поскакали, допрыгали до леса и остановились на поляне. Мыр снял меня с Къяффу, поставил на землю, и тут меня настиг очень важный вопрос:

– А где Монь?

Зеленый немного замешкался с ответом, но все же сказал:

– Неподалеку. Он… немного помогал нам, когда мы бежали из тюрьмы. Пока ползли по стенам, Монь сделал так, чтобы крепость на нас не обвалилась. Скреплял камни и удерживал стены от обрушения. – Вздохнул: – Ни о чем спрашивай. Это сложно…

– Мы с ним встретимся? – расцвела я, понимая, как я все же по животинке сильно соскучилась.

– Дитё! – До нас доскакала няня, и тролль ловко ушел от ответа. – Ты в порядке?

– В полном! – отрапортовала я.

Шмырг помрачнела, сдулась и подошла к нам, грозно посматривая на зеленого великана, словно на врага всего трудового народа.

– Ар’Инна, а где девочки? – запоздало спохватилась я. Скорее всего, достаточно прочистились взболтанные в молочный коктейль мозги. – Они не пострадали?!

– Ушли на поиски новых приключений, прихватив по мужичку на дорогу. Сказали – боевые трофеи! – сообщила няня, стаскивая с шеи наши сумки с барахлом. Отчиталась по имуществу: – Я им выдала по браслету.

– Спасибо! – обрадовалась я. – Они мне ничего не передавали?

– Отчего же… передавали, – важно кивнула няня. – Та, которая с хвостом, сказала, чтобы ты ее в случае чего нашла – она всегда готова предложить свой хвост и разбить яйца. Та, которая «дочь степей», предложила ее тоже не терять. По ее словам – «в мире еще много невзятых ворот». А блондинка просто застеснялась и сказала, что замуж теперь точно не выйдет, такого адреналина никакой эльф не выдержит. К тому же у них не принято рушить замки, а ей сие дюже понравилось.

– Понятно, – протянула я, все еще радуясь хорошему завершению дела.

– Ну что, дитятко, – няня подошла и обвила меня руками, – давай прощаться?

– Почему? – Я обняла ее в ответ.

– У тебя теперь есть хороший защитник, – пояснила шмырг. Запечалилась: – Помощь старой няни тебе уже не требуется. А мне следует искать другое дитё… – Она шмыгнула носом. – Я к вам так привязываюсь!

И мы немного порыдали. Совсем чуть-чуть. С полчаса, наверное. Использовали весь запас носовых платков. В голове окончательно прояснилось, и я решила одним выстрелом убить двух зайцев: пристроить няню и сделать князю подлянку.

– Ар’Инна, – обратилась я к няне, – а что, если тебе взять на воспитание город? Столицу? Она не вырастет, не уйдет, и ты всегда будешь там нужна.

– И правда! – Шмырг приободрилась. – Меня ведь звали в стражу! А так я пойду еще выше!

Къяффу и Мыр скуксились, как пожиратели тонны лимонов.

– Спасибо, дитё! – Няня еще раз обняла меня. На прощанье шепнула на ухо совет: – Прежде чем что-либо решать – загляни на обратную сторону! – И – бумс! – испарилась. Вероятно, пошла самоутверждаться на пост главного защитника столицы. Какой все-таки сегодня продуктивный день!

Сразу после нее стал прощаться Къяффу.

– Уже уходишь? – расстроилась я, пожимая одну из восьми лап паоса.

– Увы. Села! – расплывчато объяснил осьминогопаук и галантно расшаркался.

– Если что… – начала говорить я, но тут мне рот зажала рука Мыра.

– Дай ему отдышаться, – посоветовал тролль.

– Мы-му-бу! – возмутилась я творимым произволом.

Рука разжалась.

– Я всего лишь хотела сказать: «Если что – не поминай лихом!» – надулась я.

– Я не стал рисковать, – сухо пояснил тролль. Погладил по плечу и дал указание: – Посиди тут пока…

И ушел в лес.

У меня образовалось время подумать.

А чего же я, собственно, от Мыра хочу? Если бы мне кто-то это мог сказать! Сама я явно неспособна.

Дружбы? Партнерства? Любви? Если подумать – два абсолютно генетически разных вида. Причем физиологически несовместимых. Почему же я так стремлюсь к нему? Затосковала. Если это и есть любовь-матушка, то у меня сильные проблемы с головой…

– Сейчас согреешься. – На поляну вышел Мыр с охапкой хвороста. За его плечом маячил довольный Монь.

Я чуть не прослезилась:

– Моя ты лапочка!

Пока мы с Монем лизались, теребили друг друга и сюсюкались, тролль привычно и сноровисто развел костер, потом смотался к роднику за водой и подвесил котелок.

Когда вода чуть нагрелась, взял тряпицу и начал протирать мне лицо и руки.

– Я и сама могу, – прошептала я, тая от заботы.

– Позволь мне, – так же тихо сказал тролль, продолжая неспешно смывать грязь и кровь.