Огонь Страндберг Матс

60

Ванесса сидит на холодном жестком стуле. Потемневший от времени металл на подлокотниках отполирован до блеска, и Ванесса думает, сколько людей сжимало эти ручки, сколько тел в муках извивалось на этом сиденье. Однако никакой магии она пока не чувствует.

Судьи. Зрители. Виктор, не сводящий с нее глаз. Александр, с лицом, одновременно бесстрастным и нетерпеливым. Ободряющий кивок Адрианы.

Ванесса смотрит на Мину, Линнею и Иду. Потом переводит взгляд на Анну-Карин.

«Я справлюсь», — уговаривает себя Ванесса.

Она делает глубокий вдох и, насколько это позволяет тело Анны-Карин, расправляет плечи.

— Анна-Карин Ниеминен?

Александр медленно идет к стулу, на котором она сидит.

Будет ли ложью ответить «да»? На стуле сидит тело Анны-Карин. Но можно ли сказать, что на стуле сидит Анна-Карин?

— Да, — говорит она и ждет. Ее руки судорожно вцепляются в ручки стула. Ничего не происходит.

— Твой защитник должен был проинформировать тебя, что будет, если ты солжешь. Поклянись говорить правду в ходе суда!

Сейчас прозвучит ложь. Ванесса приготовилась к боли. Почти почувствовала ее. Бросила взгляд на Линнею, ища поддержки.

— Да.

Ничего не происходит. Руки Ванессы чуть-чуть ослабили хватку.

— Тебя обвиняют в использовании магии без позволения Совета, — объявил Александр. — Тебя обвиняют в открытом использовании магии, которое могло привести к твоему разоблачению в глазах немагической общественности. Не исключено также, что ты с помощью магии нарушала немагические законы. Тебе понятны обвинения?

— Да, — ответила Ванесса.

— Самые серьезные нарушения произошли прошлой осенью, — продолжал Александр. — Ты использовала магию земли для влияния на людей с целью изменения их мнения о тебе, так?

— Да.

— Зачем?

Ванесса вспомнила вечеринку у Юнте, когда они пытались не дать Анне-Карин, по сути, изнасиловать Яри. Вспомнила, как они в школе уговаривали Анну-Карин перестать использовать магию — боялись, что это выдаст их демонам. Но Анна-Карин только отнекивалась:

— А может, я без всякой магии стала вдруг такой популярной?

Ванесса ненавидела за это Анну-Карин. Но сейчас, чтобы ее спасти, она должна попытаться ее понять.

— Я знаю, это было эгоистично. Я это понимала. Но мне хотелось нравиться людям.

Кто-то в публике хмыкает.

— Меня всю жизнь травили, — говорит Ванесса, бросая мимолетный взгляд на Анну-Карин. — Это началось еще в детском саду. Потом в школе. Энгельсфорс — маленький город. Попадешь один раз в такое положение, и всё, это уже навсегда. Я жила как в аду…

— То есть ты хотела отомстить? — спросил Александр.

— Да, хотя и не только. Я получила возможность сделать свою жизнь более справедливой. И я использовала этот шанс. Каждый из вас поступил бы так же. В глубине души вы это знаете.

Ванесса смотрит на судей, но их лица не выражают ничего, кроме безразличия и усталости. Совет презирает слабость. Почему они должны сочувствовать какой-то Анне-Карин?

— Можешь называть это как угодно. Факт остается фактом: ты нарушила законы Совета и использовала магию для собственной выгоды. Твоя вина усугубляется тем, что ты принадлежишь к особому клану Избранных. И значит, должна еще ответственнее относиться к своим действиям.

Ванесса знает, что Александр не верит в Избранных, и отчетливо слышит в его голосе насмешку.

— Ты признаешь, что нарушила законы Совета? — спрашивает Александр.

— В Болотных копях вы сами сказали, что я не могу отвечать за то, что делала прежде, чем узнала о законах Совета. Я не знала, что могу и что не могу делать.

Александр не может скрыть усмешки.

— Понятно. Но потом ты об этих законах узнала, не так ли? Тебя проинформировала Адриана Лопес.

«Как он кайфует, — думает Ванесса. — Полагает, что загнал меня в угол. Думает, у нас против него нет шансов. Хочет показать, кто тут главный».

— Да, — говорит Ванесса.

— Почему же ты продолжала использовать магию после ее предупреждения?

Сейчас будет произнесена самая главная ложь. От которой все зависит. Ванесса опять внутренне сжимается, готовясь принять страшную боль как наказание за ложь.

— Я этого не делала, — говорит она. — Не использовала магию после того, как мне сказали, что это нельзя.

Ничего не происходит.

Хотя нет, кое-что все-таки происходит. Где-то глубоко внутри поднимается волна торжества.

Лицо Виктора, сидящего за столом обвинения, покрывается бледностью. В публике начинаются перешептывания, которые умолкают сразу, как только один из судей поднимает руку.

— Я спрашиваю еще раз, — сквозь зубы говорит Александр. — Когда ты закончила использовать магию?

— Как только узнала, что это запрещено, — говорит Ванесса. — Адриана рассказала нам, кто она. Кто мы. И что такое Совет. И велела мне перестать использовать магию.

Она делает выразительную паузу. Смотрит на Александра.

— Я так и сделала. Перестала.

— Она лжет, — сказал Александр.

— Как я могу лгать? — возразила Ванесса. — Вы сделали все возможное, чтобы у нас не было возможности лгать.

— Во время подготовительных допросов мой ассистент Виктор Эреншёльд ясно видел, что ты лгала, говоря это.

— Не знаю, — сказала Ванесса, глядя прямо в лицо Виктору. — Может, ты плохо себя чувствовал в тот день?

Линнея прыскает, и Ванесса старательно избегает смотреть на нее, чтобы не расхохотаться.

— Пожар на вашей ферме имел магическую природу, и ты об этом знаешь, не так ли? — сказал Александр.

— Теперь знаю — вы сказали мне об этом на допросе, — ответила Ванесса. — А раньше не знала.

Глаза Александра превращаются в щелочки.

— Ты уверена в этом? — спрашивает он.

— Не знаю, какого ответа вы от меня ждете. Но лгать я не собираюсь. Я ведь знаю, что со мной иначе будет.

Александр подходит к ней. Он в бешенстве. Вот-вот произойдет взрыв.

«Давай! — думает Ванесса. — Останешься в дураках на глазах у всего Совета, на который ты так хотел произвести впечатление».

— Вы экспериментировали с магией без позволения Совета?

— Нет.

— Она лжет! — Александр поворачивается к судьям. — Я не знаю, как она это делает, но она лжет!

— Достопочтенные судьи! При всем уважении к вам, я с самого начала говорила, что этот процесс окажется пустой тратой вашего драгоценного времени. Вы видите сами, что Анна-Карин не виновна. Вы также видите, что обвинитель Эреншёльд оскорбляет мою подзащитную, пытаясь добиться подтверждения собственных необоснованных теорий. Я обращаюсь к вам с просьбой объявить обвинение недействительным.

Динозавры на сцене повернулись друг к другу и начали перешептываться. Затем женщина в красном костюме посмотрела на Александра.

— Мы должны признать, что дело приняло неожиданный оборот, — сказала она пронзительным голосом. — Но суд продолжается. У защитника есть вопросы к обвиняемой?

— Нет, господа судьи, — ответила Адриана. — Не вижу в этом необходимости.

— Тогда я вызываю свидетеля Иду Хольмстрём, — заявил Александр и зло посмотрел на Ванессу. — Ты можешь сесть на свое место.

Ида смотрит на заделанные окна. Интересно, на улице уже стемнело? Здесь, в зале суда, время как будто перестало существовать.

Линнея сидит на свидетельском месте. Все остальные Избранницы уже дали показания. У всех допрос прошел гладко. Включая Мину.

Настроение публики заметно изменилось. Члены Совета, сидящие в зале, утомились. Судьи выражают нетерпение. От этого Александр все больше нервничает. Плюется вопросами. Виктор с пустым взглядом сидит на скамье обвинителей, как будто не может поверить в случившееся.

Мину поняла, в чем дело. Во время обмена телами произошло своего рода короткое замыкание, лишившее их магических способностей. Они на время лишились магических сил, которые могли бы быть направлены против них.

— Спасибо, Ванесса, — наконец произносит Александр. — Можешь занять свое место.

Линнея встает и проходит на свое место рядом с Мину, чуть не задев Александра.

Александр возвращается к Виктору, и они что-то обсуждают.

Один из стариков за судейским столом кашляет. В притихшем зале этот звук кажется громким лаем.

— Достопочтенные судьи, — заявляет Александр. — Я хочу допросить еще одного свидетеля.

Седоволосая женщина, сидящая в середине, раздраженно смотрит на него.

— Давайте, только быстро, — говорит она.

Александр кивает:

— В качестве свидетеля вызывается Адриана Лопес.

Мину подскакивает как ужаленная. Адриане все известно. И она не сможет лгать!

В зале заскрипели стулья — члены Совета пробудились от сна, усаживались поудобнее, возбужденно переговаривались.

Мину и в голову не приходило, что их защитник тоже может предстать перед судом в качестве свидетеля. Она с ужасом смотрит на Адриану.

Но Адриана с невозмутимым видом выходит и садится на свидетельское место. Спокойно смотрит в зал. Ждет.

— Являетесь ли вы Адрианой Лопес, которая была послана Советом в Энгельсфорс, чтобы прояснить ситуацию с пророчеством об Избранных?

— Да, — ответила она, глядя в глаза брату.

— Намерены ли вы говорить правду на этом процессе?

Анна-Карин хватает Мину за руку, и Мину даже через кофту чувствует, какие у нее длинные ногти.

— Осенью вы сообщили Совету, что подозреваете, будто Анна-Карин злоупотребляет своей магической силой, несмотря на предупреждения Совета. Это так?

— Так.

— Значит, Анна-Карин солгала Совету?

— Нет, — ответила Адриана.

Оказывается, все это время Мину забывала дышать, и сейчас она тоже боялась перевести дыхание, чтобы судьи не приняли его за вздох облегчения.

Александр стоит к Мину спиной, но его жесты предельно ясны. Он хватался за соломинку. Это был его последний шанс, и он его упустил.

«Как это возможно? — думает Мину. — Как Адриана смогла солгать?»

— Я рапортовала Совету о своих подозрениях. Но они не подтвердились. Твои обвинения бездоказательны.

Мину кажется или в углу губ Адрианы притаилась усмешка?

— Адриана Лопес, — воззвал Александр. — Вы лояльны по отношению к Совету?

— Да. Безусловно.

Александр стоит неподвижно. В зале мертвая тишина, слышно только тихое жужжание вентиляторов.

— Ваши отчеты Совету по поводу ситуации в Энгельсфорсе были правдивы?

— По-моему, я уже ответила на этот вопрос, когда сказала, что лояльна по отношению к Совету.

— Достаточно, — заявил главный судья. — Мы объявим свое решение завтра.

Когда они вышли на улицу, у Мину от свежего воздуха закружилась голова. И как ни парадоксально, ужасно захотелось курить. Она достала пачку из сумочки Линнеи и закурила.

— Можно мне тоже? — спросила Адриана. Мину с удивлением посмотрела на нее.

— Конечно. — Она протянула ей пачку.

— Я совершенно никакая, — говорит Ванесса.

— Это был долгий день. — Адриана дотрагивается до руки Ванессы. — Особенно для тебя, Анна-Карин.

— Долгий, но удачный, — говорит Линнея.

— Да. — Адриана закуривает сигарету. — И я не хочу ничего знать про то, как у вас это получилось.

Она и Мину затягиваются сигаретой и смотрят друг на друга. Адриана никогда не узнает, как им удалось справиться с Александром. Она и так знает слишком много, это опасно для нее.

— Аналогично, — отвечает Мину. Хотя на самом деле ей ужасно хочется знать, как вышла из ситуации Адриана.

— Что будет завтра? — спрашивает Ванесса.

— Я сомневаюсь, что Александр будет настаивать на продолжении процесса. — Адриана тепло смотрит на девушку. — Побоится оказаться посмешищем в глазах Совета. Дело закроют. За отсутствием улик.

Из дверей усадьбы выходит Виктор, видит девушек, и его глаза темнеют. Со скрытым торжеством Мину смотрит, как он идет к ним.

— Поздравляю, — говорит он, глядя на Линнею. — Вы нас уделали окончательно и бесповоротно. Именно так, как ты, Линнея, и обещала. В этом ты точно не соврала.

Настоящая Линнея ухмыляется, заправляя за ухо прядь светлых Ванессиных волос.

— Как вы это сделали? — спросил Виктор.

— Ты о чем? — спрашивает Мину-Линнея.

— Я спас твою жизнь, Линнея, — обиженно говорит Виктор, глядя на Мину.

— И за это тебе огромное спасибо, — отвечает Мину.

— Вы, конечно, тоже не знаете, как им это удалось? — обращается Виктор к Адриане.

— Нет, Виктор, не знаю, — говорит Адриана.

Виктор внимательно смотрит на нее, очевидно пытаясь определить, лжет она или нет:

— А вы сами что сделали?

Адриана делает вид, что не слышит.

Виктор фыркает, резко поворачивается на каблуках, разбрасывая во все стороны гравий, и уходит в дом.

— Александр сейчас, наверно, бесится, — говорит Линнея.

— Наверняка, — кивнула Адриана. — Вы унизили его и Виктора в присутствии самых влиятельных членов Совета. Он будет искать случая разделаться с вами, но не в этот раз. Сейчас, я думаю, все закончилось. И я этому очень рада. Но знайте, Александр еще напомнит вам о себе.

— Значит, мы от него никогда не избавимся? — спросила Анна-Карин.

— На этот раз, думаю, уже избавились, — говорит Адриана, слабо улыбаясь. — В Энгельсфорсе ему больше делать нечего.

Мину смотрит на Избранниц. Они расслабились, чувствуют облегчение. Ей тоже хочется радоваться, но она должна рассказать им про свой сон.

После суда вам нужно найти и обезвредить того, кто имеет благословение демонов.

Время не ждет.

61

Как странно сидеть в собственной комнате вместе с другими Избранницами. И видеть себя саму — вон там, на кровати. Мину старается не думать, что Ида спала на этой кровати последние две ночи. А еще Мину не успела спрятать свой дневник. Остается надеяться, что у Иды в эти дни было чем заняться и она не совала нос в чужие вещи.

Мину только что рассказала девушкам про свой сон и задание, которое они получили от Матильды.

— Теперь у нас есть хоть какая-то зацепка. Мы знаем: тот, кто управлял Дианой, имеет благословение демонов, это не обычная ведьма, — сказала Ванесса. — И хотя у нас нет доказательств, похоже, начинать надо с «ПЭ».

— Мину, можешь мне помочь? — кричит снизу папа.

Ида глубоко забирается пальцами в волосы — Мину кажется, она их вот-вот выдерет с корнем, — и беспомощно смотрит на Мину.

— Пойдем вместе, — говорит Мину, и они идут в кухню.

Вытирая лоб рукавом рубашки, папа стоит у плиты и нюхает соус в кастрюльке.

Мину соскучилась по нему. И дело было не в том, что она два дня жила жизнью Линнеи. Она скучала по тому времени, когда они еще жили нормальной жизнью. До ссор. До того, как от них уехала мама.

Ей захотелось обнять его, сказать, как она его любит. Но делать это нельзя, а то папа подумает, что Линнея сошла с ума.

— Почти готово, — говорит он. — Мину, накроешь на стол?

Мину незаметно ткнула пальцем в шкафчик, где лежала посуда, предназначенная для гостей. Ида открыла его и достала тарелки.

— Я могу помочь, — сказала Мину, прошла к полкам с бокалами и достала оттуда шесть штук.

— Как хорошо, что у нас много гостей, — сказал папа, сливая воду из кастрюли с картофелем. — Я очень рад. Скажи остальным, пусть спускаются.

Ида позвала всех ужинать. Пока девушки рассаживались вокруг стола, Мину разложила приборы. Наконец папа тоже сел, поставив на стол картофель, соус, салат и дымящийся бифштекс. Глядя на аппетитные куски мяса, Мину уже предвкушала удовольствие, но ее остановил предостерегающий взгляд Линнеи.

— Извините, — говорит она. — Я забыла сказать, что не ем мясо.

Папа растерянно смотрит на нее, потом на Иду.

— Извини, я забыла, — бормочет Ида.

— Ничего, я поем картошку с соусом и салатом, — говорит Мину.

— Соус, может быть, тебе тоже нельзя, если он мясной, — быстро говорит Линнея.

— Да, точно, — кивает Мину и смотрит на папу. — Но есть еще хлеб и сыр.

Папа откашливается и делает приглашающий жест рукой. Анна-Карин кладет себе большую порцию, и Ида раздраженно смотрит на нее.

— Значит, ты вегетарианка, — говорит папа. — А почему?

— С чего ей лучше начать — с ситуации в мясо-молочной промышленности или с вопросов морали? — говорит Линнея.

Мину морщится. Но папа улыбается:

— Всё-всё, молчу. Хорошо, что у вас есть убеждения и вы умеете их отстаивать. Это важно.

— Действительно, — с нажимом говорит Ида.

Папа удивленно смотрит на нее. Повисает пауза. Линнея заливает кусок мяса соусом и пытается сразу заесть его картошкой.

— Очень вкусно, — говорит Ида.

Остальные поддакивают.

— Спасибо, мне тоже было приятно готовить что-то по-настоящему, давненько я уже этим не занимался.

— Правда очень вкусно, — с энтузиазмом провозглашает Ида. — У всех всё есть или кому-то что-то принести?

Она прямо из кожи вон лезет. Но папа, наверно, думает, что Мину волнуется и потому так усердствует.

— Анна-Карин, хочешь еще воды?

Ванесса неестественно улыбается и протягивает Иде стакан.

— Что интересного сегодня на работе? — спрашивает Ида, ставя графин на место.

— Есть грустная новость, — сказал папа. — Ваш прежний завуч… Ингмар Свенссон… Вы ведь все у него учились в старших классах?

Мину помнила серого человека, которому больше подошло бы разбирать бумаги, чем работать с людьми. Тем более с подростками.

— Он умер, — сказал папа.

Ванесса пролила воду на тарелку.