Огонь Страндберг Матс

57

Ванесса медленно-медленно поднимается по лестнице в школу.

Тело Анны-Карин тянет ее вниз, и дело вовсе не в избыточном весе. Впечатление такое, будто у нее застой крови, а ноги не могут оторваться от земли.

Ванесса думала, что ей будет трудно изображать Анну-Карин, ее движения, походку. Но тело делает это автоматически. Позвоночник не хочет распрямляться. Плечи отказываются расправляться. Тело привыкло к полусогнутому положению.

Сунув руки в карманы полупальто, Ванесса направилась к шкафчику Анны-Карин, завесив лицо распущенными волосами.

Она ни на кого не смотрит, и никто не смотрит на нее. Примерно так было, когда Ванесса становилась невидимой.

Ида ждет ее у шкафчика, держа в руках плотно исписанный листок.

— Мину прислала мне мейл, — говорит Ида, тыкая пальцем куда-то в середину листка. — Тут написано, какие учебники нам нужны на первом уроке.

У Иды лицо Мину. Голос Мину. И все равно это не Мину.

— Ванесса! — кричит кто-то в коридоре. Ванесса машинально оборачивается. Видит себя. Видит, как Эвелина обнимает ее, Ванессу. Видит в глазах Ванессы испуг Линнеи.

— Что ты сделала с волосами? — восклицает Эвелина и чмокает ее в щеку.

Линнея нервно проводит рукой по волосам Ванессы, которые безжизненными прядями свисают на плечи.

— Мало времени было, торопилась, — говорит Линнея, и Ванесса удивляется: неужели она всегда говорит так пискляво?

Как они проживут этот день в школе? Не говоря уж о процессе, когда на них будут смотреть недоброжелательные глаза членов Совета?

Эвелина и Линнея уходят.

Ванесса думает: интересно, как чувствует себя Линнея в ее теле? Сама она сегодня едва смогла принять душ. Ей даже пришлось зажмуриться: проделать такую интимную процедуру с чужим телом было непросто.

Ванесса нашла учебники и заперла шкафчик Анны-Карин. Она и Ида бок о бок поднялись по лестнице в класс, не обменявшись за это время ни словом.

В классе еще было мало народу. Ванесса и Ида посмотрели на пустые парты и переглянулись.

— Мину написала, где они обычно сидят? — тихо спросила Ванесса у Иды.

— Нет, — так же тихо ответила Ида. — Но Мину наверняка любит сидеть где-нибудь впереди.

— А Анна-Карин — возле стенки, чтобы можно было привалиться, — добавила Ванесса.

Они увидели два места, соответствующие этим требованиям, и сели туда. Одноклассники отреагировали спокойно.

Ханна А. и Ханна Х. сидели сзади них. Они тихо перешептывались, но Ванесса слышала имена Иды, Линнеи и Эрика.

Было очевидно, что и Ида слышала их. Она смотрела куда-то в пустоту, пальцы машинально трогали шею, наверно, искали отсутствующее серебряное сердечко.

— Правильно Эрик турнул эту стерву, — заявил Кевин, входя в класс в сопровождении группы ребят. — Она ведь еще фригидная.

Парни засмеялись, Ванесса обернулась и с отвращением посмотрела, как Кевин усаживается на последний ряд.

— Ты мне чё-то хочешь сказать? — крикнул он ей.

— С тобой мне говорить не о чем, — ответила Ванесса.

— Точно, потнику лучше заткнуться!

Ванесса отвернулась.

Класс потихоньку заполнялся, и Ванесса допустила оплошность, встретившись глазами с Виктором. Ей показалось или он действительно что-то заподозрил? Ладони Анны-Карин мгновенно вспотели.

Темные глаза Виктора внимательно смотрели на нее, Ванесса потупилась. Волосы упали на лицо. Сейчас она чувствовала себя почти как Анна-Карин.

— Прошу всех сесть! — раздался типично «учительский» голос.

Ванесса подняла голову. Женщина в очках, стоя у учительского стола, вынимала из портфеля пачку ксерокопий.

— Сегодня будет проверочная работа по индукции, — сказала она. Класс застонал в унисон.

— Нельзя давать контрольные без предупреждения! Нам надо подготовиться! — заорал Кевин.

— Можно! — сказала учительница, и Ванессе показалось, что в ее глазах мелькнуло торжество. — Это особый тип проверочной работы, она проводится без предупреждения.

Ванесса бросила рассеянный взгляд на первую страницу контрольной.

И ничего не поняла из того, что там было написано. Абсолютно ничего. Она мысленно попросила прощения у Анны-Карин.

Ида садится в столовой за столик и видит себя.

Анна-Карин ухитрилась скомбинировать черную юбку с красной мешковатой кофтой, которую Ида никогда не надевает, потому что она ее полнит. Но сейчас это Иду совсем не волнует.

Мысли ее целиком заняты шепотом в зале, и она знает, что шепчутся о ней.

Ида искоса поглядывает в маленькую комнату. Там сидят Робин, Фелисия, Юлия и Кевин. Эрика нет.

«Хоть бы он остался сегодня дома», — просит Ида.

Вчера она воспользовалась компьютером Мину, чтобы зайти на свою страничку. Эрик не только порвал с ней, он еще удалил ее из друзей. Многие последовали его примеру, сопроводив свои действия обидными комментариями. Они смаковали гадости, как будто давно мечтали высказать ей все это, но раньше не осмеливались.

Потом позвонила Анна-Карин.

Ида просто выслушала ее. Возможно, на ее месте она поступила бы точно так же. Встреча с Эриком вселяет в нее ужас, который не идет ни в какое сравнение с боязнью темноты.

Она поворачивается к остальным Избранницам. Делает глоток воды. Смотрит на руку, держащую стакан. Каждый раз, когда она видит руки Мину вместо своих собственных, она испытывает легкое головокружение.

— У меня голова трещит оттого, что я постоянно пытаюсь вспомнить, кто есть кто, — говорит Ванесса.

«То есть нет, — напоминает себе Ида. — Это Линнея. Линнея в теле Ванессы».

— Только трещит при этом моя голова, — хихикает Анна-Карин. Хотя на самом деле это, конечно, Ванесса.

Мину смотрит на Иду глазами Линнеи:

— Состояние совершенно нереальное. Как будто смотришь про себя фильм.

— Суперзавороченный 3D-фильм, причем ты сам и публика, и актеры, — говорит голосом Анны-Карин Ванесса.

Ида берет нож и вилку, но откладывает их в сторону, опять увидев руки Мину. Нет, это выше ее сил!

— Ида! — слышит она голос Линнеи. Ида поднимает глаза.

Ей снова приходится напомнить себе, что говорит сейчас Мину.

— Попробуй воспринимать нас так, как если бы ничего не изменилось. Иначе правда крыша может поехать.

Ида смотрит на Избранниц. На каждую поочередно. В принципе, это возможно. Если постараться. Потому что, несмотря на новую внешность, у каждой из них сохранились прежние манеры.

— Давайте обсудим, что произошло с тех пор, как мы вчера расстались, — говорит Мину. — Кого-нибудь дома заподозрили?

— Кот зашипел на меня вчера, когда я пришла после школы домой, — говорит Ванесса. — Но, думаю, он меня не выдаст. Твою маму, Анна-Карин, я почти не видела. Она была дома, но практически не выходила из своей комнаты.

— Фрассе и Мелвин меня спалили, — сказала Линнея.

— Бедный Мелвин… — начала было Ванесса, но ее прервала Анна-Карин.

— Эрик! — прошептала она.

Страх, который испытала Ида, отразился на лице Иды, сидящей по другую сторону стола.

Эрик шел туда, где сидела Анна-Карин.

Его лицо было багровым от ярости, красные пятна покрывали шею от горловины джемпера почти до подбородка.

Сколько раз Анна-Карин со страхом смотрела на Эрика. Но тогда он смотрел на нее с холодным любопытством или с веселым возбуждением. Мучить ее вошло у него в привычку. Иногда в его издевательствах проскальзывала усталость, они как будто начинали утомлять его.

Сейчас ситуация была совершенно иной. Эрик никогда не смотрел на нее с такой яростной ненавистью. Такую ненависть люди испытывают только к тем, кто их предал.

Разговоры за соседними столами стихли. Ванесса привстала, чтобы лучше видеть происходящее.

— Что с тобой происходит, Ида? — обратился Эрик к Анне-Карин.

В столовой воцарилась мертвая тишина. Кое-кто вставал, стараясь ничего не пропустить.

— Как ты можешь сидеть за одним столом с дебилками? Которые распространяют про меня всякую хрень!

Линнея почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Ванесса перегнулась через стол и взяла ее за руку.

— Говори же, ну! — рявкнул Эрик.

В мозгу у Анны-Карин как будто произошло короткое замыкание. В голове не было ни единой мысли. Язык не слушался.

— Даю тебе шанс, — сказал Эрик. — Или ты сейчас же уходишь отсюда со мной, или всё, конец! Поняла? Конец нашим отношениям и конец тебе!

Анна-Карин смотрит на настоящую Иду в теле Мину. Ее глаза расширились от испуга, но она тихо кивает Анне-Карин.

Дает ей разрешение.

Когда-то Эрик, по приказу Анны-Карин, описался на глазах у всех ребят. Теперь Анна-Карин магической силой не обладает.

Но у нее есть другая сила. Которую ей дает тело Иды.

Ида может позволить себе сказать все, что угодно.

— Вали отсюда, Эрик-зассыха! — говорит она.

— Как ты меня назвала?! — переспрашивает он, и его голос звенит от злости. Первое желание Анны-Карин — бежать куда глаза глядят. Но она перебарывает страх:

— Я сказала правду. Ты забыл, как описался на глазах у всей школы?

— Ты совсем дура, да?! — Красный цвет на лице Эрика переливался разными оттенками.

— Нет, — ответила Анна-Карин. — Я была дура, что общалась с тобой. Ты психопат! И должен сидеть в психушке.

— Не думай, что Юлия, или Фелисия, или кто-нибудь еще будет на твоей стороне, — сказал Эрик. — После такого никто не захочет иметь с тобой дело.

— Ты думаешь, ее это расстроит? — спросила Ида-Мину.

Эрик повернулся к ней:

— Ты кто такая?! Тебя вообще никто не спрашивает!

— Она тебя не любит, — сказала Ида. — И никогда не любила.

— Точно, — кивнула Анна-Карин, и Эрик опять повернулся к ней. — Тебя не за что любить. В тебе нет ничего хорошего. Уж я-то тебя хорошо знаю.

Эрик сжал кулаки, Анна-Карин не сомневалась, что он хочет ее ударить.

— Давай! — сказала она. — Пусть все узнают, какой ты на самом деле.

Кулаки Эрика разжались.

— Ты сделала свой выбор. Теперь не плачь, Ида.

Он развернулся и ушел. Разговоры в столовой возобновились.

Анна-Карин смотрит на Иду.

— Даже я не смогла бы это сделать лучше, — пробормотала Ида.

58

Передвигаться по городу в обличье Линнеи было очень непривычно. Мину всегда хотелось одеться экстравагантно, но она стеснялась экспериментировать с одеждой. Зато сейчас на ней была черная тюлевая юбка, усыпанная металлическими заклепками, которые при ходьбе звякали друг о друга, привлекая взгляды прохожих. Один немолодой мужчина даже крикнул ей вслед: правда ли, что в город приехал цирк?

— Тебя не раздражает, что на тебя все таращатся? — спросила Мину Линнею по дороге в соцорганы.

— Это тест для идиотов, — ответила Линнея. — Сразу понятно, у кого какой диагноз. Статистика неутешительная.

Соцорганы находятся недалеко от редакции «Энгельсфорсбладет», и Мину наверняка сто раз проходила по этой улице. Но никогда не обращала внимания на табличку. Белая вывеска с черными буквами не имела к ней никакого отношения.

Линнея остановилась перед входом.

— Ты готова? — спрашивает она у Мину.

— Насколько возможно, — отвечает Мину. — Что мне еще нужно знать о Диане?

— Я уж сама не знаю, что про нее нужно знать, — говорит Линнея. — Раньше она была на моей стороне. Она мне верила. Не пойму, что случилось.

— Может, ее заколдовали? — предположила Мину. — Теперь мы выяснили, что в «ПЭ» занимаются магией. И не надо забывать, что Хелена тебя ненавидит.

Линнея смотрит на Мину карими глазами Ванессы.

— Надеюсь, — говорит она. — Надеюсь, что сама Диана относится ко мне иначе.

Мину кивает. Смотрит на дверь.

— Волнуешься? — спрашивает Линнея.

— Нет. Но я же понимаю, что от этого зависит вся твоя жизнь.

Линнея слабо улыбается и нажимает кнопку, стеклянная дверь открывается.

Мину смотрит исподтишка на людей, сидящих и стоящих в коридоре, пытаясь угадать, кто здесь посетители, а кто сотрудники. Потом она одергивает себя: а почему, собственно, клиенты должны чем-то принципиально отличаться от работников соцслужбы?

Девушки долго идут по коридору, выкрашенному в густо-зеленый цвет, из-за которого все сидящие тоже кажутся зеленоватыми, словно страдают морской болезнью. Вот и дверь с белой пластиковой табличкой, на ней написано: «Диана Эхн».

Мину стучит в дверь, выходит женщина. Диана моложе, чем представляла себе Мину, но ее лицо напряжено, как будто она чем-то сильно озабочена.

— Здравствуй, Линнея, — со вздохом говорит она.

Ее тон не предвещает ничего хорошего. Диана смотрит на настоящую Линнею.

— Ванесса пришла, чтобы поддержать меня, — быстро говорит Мину.

— Мне очень жаль, но ей придется подождать тебя в коридоре, — говорит Диана.

— Ну почему?! — восклицает Линнея.

— Ладно, ничего, — останавливает ее Мину. — Я сама справлюсь.

Она проходит за Дианой в кабинет. Дверь со стуком закрывается.

— Садись! — говорит Диана.

Ее слова звучат как приказ, и Мину опускается на жесткий диван.

Диана перегибается через письменный стол и смотрит на нее. Смотрит так пристально, что скоро Мину стаскивает с себя искусственную шубу Линнеи — ей становится душно и жарко.

— Ты меня очень разочаровала, — произносит Диана.

— Можно я вам все расскажу…

Диана качает головой:

— Не хочу слушать твои отговорки.

— Дайте мне, пожалуйста, шанс… — начинает Мину.

Диана обрывает ее:

— Ты пропускала наши встречи, закатывала дома пьянки, устроила ложный вызов службы спасения и, ко всему прочему, оговорила двух мальчиков. Еще хорошо, что они не заявили на тебя в полицию.

— Я не собираюсь оправдываться. Я просто хочу рассказать, что на самом деле произошло.

— Нет.

— Но…

— Никаких «но», Линнея. Достаточно.

Мину приходит в отчаяние. Теперь она понимает, почему Линнея всегда такая колючая, злая и почему она считает, что нападение — лучшая защита от всех авторитетов.

Но она не имеет права сдаваться. Она должна бороться ради Линнеи.

— У меня в квартире действительно была кража со взломом. А про ложный вызов я ничего не знала. Для меня это тоже было неожиданностью.

— В понедельник ты должна освободить квартиру.

Мину лихорадочно ищет аргументы. Но в голову ей приходит только вопрос:

— Вы же не можете просто выгнать меня?

— Могу. И тебе еще придется заплатить за ущерб.

— И куда я пойду?

— Тебе повезло. Освободилось место в приюте для молодежи. Они работают с девушками, у которых есть проблемы в поведении. Но сначала тебе придется побыть на карантине, пока ты не докажешь, что можешь жить в коллективе.

Сердце Линнеи в груди Мину начинает отчаянно колотиться, по спине течет струйка пота. Накатывает паника. Но она старается дышать спокойно, так ей советовала Линнея.

— Зачем меня запирать на карантин? — спрашивает она.

— Мне это тоже крайне неприятно, но ты сама виновата. Кроме того, это делается для твоего же блага.

— Я могу жить у подруги, — говорит Мину. — Могу прямо сегодня с ней договориться. — «Я попрошу папу, чтобы он разрешил Линнее жить у нас. Я объясню ему, что произошло». — Летом мне исполнится восемнадцать. Разрешите мне пожить у нее. Это всего несколько месяцев.

— Это та девушка, что сидит в коридоре? Та, с которой вы вместе устраиваете гулянки и пьянки?

— Нет.

— Впрочем, неважно. Обсуждение закончено.

Она наклоняется вперед и впивается глазами в Мину:

— Ты должна быть здесь завтра в девять часов. Если тебя не будет, за тобой приедет полиция.

Из ворота блузки Дианы выскальзывает тонкая серебряная цепочка, на ней висит маленький кулон.

Знак металла.

— Я надеялась на твою сознательность и ответственность. Но ты не оправдала мое доверие.

«Что означает этот кулон? И вообще, значит он что-нибудь или это просто совпадение? Мог ли какой-нибудь ювелир случайно создать треугольник с вертикальными полосами? Или все-таки это знак металла и в таком случае Диана — ведьма? А вдруг ее заколдовали и она ведет себя так странно именно из-за этого кулона?»

Серебряная цепочка тонкая.

Мину быстро соображает — сделать или не сделать?

Они хотят поместить Линнею в карантин.

Она должна сделать это.

Мину резко наклоняется вперед и хватается рукой за кулон. Резко дергает. Цепочка сразу рвется.

— Ай! — Диана трет себе шею. — Меня как будто кто-то укусил.

Она выпрямляется и растерянно оглядывается.

— Про что мы говорили?

Увидев в руках Мину кулон, она никак не реагирует.

— Вам знакома эта вещь? — напряженно спрашивает Мину.

Диана качает головой.

— Я что-то совсем неважно себя чувствую, — говорит она. — Давай перенесем нашу встречу. Слишком много работы…

Она замолкает. Берет со стола несколько анкет, перекладывает их с места на место, словно пытаясь собраться с мыслями.

— Так что мы решили с квартирой? — спрашивает Мину.

Диана непонимающе смотрит на нее.

Линнея сидела на полу возле кабинета Дианы и встала, как только дверь открылась. В животе вспорхнули острокрылые бабочки.

— Что она сказала? — спросила Линнея, едва Мину подошла к ней.

Бабочки отчаянно били крыльями.

— Я думаю, все обошлось, — сказала Мину.

— Обошлось? Как?

— Пошли, я должна тебе кое-что показать.

Выйдя на улицу, Мину выудила из голенища ботинка пачку сигарет и неумело закурила. Закашлялась. Линнея подпрыгивала от нетерпения:

— Ну же, говори!

— У нее на шее висело вот это, — сказала Мину и незаметно показала Линнее кулон.

Он ярко блеснул на солнце. Линнея осторожно потрогала его.

— Кто-то через эту вещь управлял Дианой. Когда я сорвала его, она стала совершенно…

— Ты сорвала его?.. — недоверчиво переспросила Линнея.

Мину ухмыльнулась, словно сама себе удивляясь.

— Когда я — это ты, от меня можно ожидать чего угодно.

— Я бы ни за что не решилась! Это же опасно!

— У меня не было выбора. — Мину затянулась, и тут же ее глаза наполнились слезами. — Завтра они хотели запереть тебя в приют.

Слышать это было ужасно. Но Линнея испытала облегчение. Значит, это не паранойя. Против нее действительно был заговор.