Скажи герцогу «да» Крамер Киран
— Она живет в собственном крыле, — сказала служанка.
— Почему?
— Герцог сказал, это для ее же блага. Он считает, что ей необходимы тишина и покой.
Полезно ли одиночество пожилой даме, которая не вполне в своем уме? Разве ей не нужно общение?
— Полагаю, это согласовано с докторами, — осторожно предположила Дженис.
— Не слышала, чтобы консультировались хоть с одним. — Служанка мрачно на нее посмотрела. — Герцог сказал, что это семейное дело, и приказал нам об этом помалкивать.
Дженис не собиралась потакать чьейлибо прихоти. Да, сейчас она окунается в омут чужих секретов. Но кто может ее винить? Она приехала по приглашению вдовствующей герцогини, а значит, имеет полное право выяснить, что на самом деле здесь происходит.
Если состояние ее светлости настолько ужасно, не может быть, чтобы с доктором не проконсультировались. Внезапно Дженис почувствовала непреодолимое желание как можно скорее увидеть старушку. «Вот для чего я здесь, а вовсе не затем, чтобы покорить герцога. И уж точно не для того, чтобы мечтать о поцелуях с грумом».
Ее настроение значительно улучшилось. Возможно, сложности, с которыми здесь столкнулась, удастся быстро преодолеть, если она сумеет принести реальную пользу. Дженис не чувствовала себя понастоящему полезной хоть комунибудь с тех самых пор, как ее мать, оставив свою швейную мастерскую, вышла замуж. Все, кто окружал Дженис теперь, были хорошо образованными и уверенно стоявшими на ногах людьми. Даже ее младшие брат и сестра, Роберт и Синтия, несмотря на склонность к шумным развлечениям, которые ее совсем не привлекали, отличались практичностью и деловой хваткой.
Служанка между тем остановилась перед внушительной дверью и, тихонько постучав, провозгласила:
— К вам леди Дженис Шервуд, ваше величество.
— Впустите, — произнес слабый голос высокомерным тоном.
Дженис робко вошла в комнату, которая оказалась маленькой и темной, совершенно непригодной для больной старушки.
Сиделка в углу складывала белье. На кровати, утопая в подушках, лежала миниатюрная пожилая леди с совершенно седыми волосами, гордо вздернув нос и подбородок, одетая в симпатичный розоватолиловый муслиновый халат.
— Я с нетерпением ждала вашего прибытия — Прищурившись, она окинула гостью неодобрительным взглядом. — Разве вы не знаете, что недопустимо заставлять королеву ждать?
Дженис на мгновение испытала шок, но постаралась этого не показать и, без колебаний подойдя к кровати, уселась в рядом стоявшее кресло.
— Я так рада видеть вас… ваше величество.
Старушка протянула ей маленькую морщинистую руку, похожую на птичью лапку, на которой красовалось кольцо с огромным рубином.
Может, герцогиня и была слабой, но руку ухитрялась держать твердо. Очевидно, Дженис должна была поцеловать это кольцо. Девушка осторожно поднесла костлявые пальцы к лицу и прижалась губами к холодному красному камню, хотя чувствовала себя при этом ужасно глупо. Вдова потом сразу же убрала руку, поэтому девушка подумала, что все сделала правильно.
— Я пригласила вас не для того, чтобы наскучить до смерти воспоминаниями, — раздраженно проговорила герцогиня. — Поэтому не воображайте, что мы будем весь день сидеть здесь и напрасно убивать время. Я не инвалид. И мне многое нужно сделать. Много где побывать. Если бы только Холси выпустил меня отсюда.
— А он не выпускает? — Дженис не знала, что и думать.
— Нет. — В глазах вдовы вспыхнула довольно занятная смесь хвастовства и насмешки. — Как, по его мнению, сидя здесь, я смогу отыскать свои королевские регалии?
— Ох…
— Вы что, знаете, где они находятся? — В тоне ее явственно прозвучала подозрительность.
— Ппока нет. — «Должно быть, ужасно так беспокоиться изза того, что существует только в твоей голове», — подумала Дженис. — Но я уверена: они обязательно найдутся.
Пожилая женщина нетерпеливо вздохнула.
— Возможно, их позаимствовала принцесса. В таком случае лучше бы ей их поскорее вернуть. Не знаете, дают ли гденибудь бал сегодня?
— Да, бал непременно будет.
Престарелая леди протянула ей вторую руку, уже без всяких украшений, будто просто хотела, чтобы ктонибудь ее поддержал. Дженис взяла ее ладошку в свои и почувствовала бесконечную нежность к старушке. Вся ее нервозность пропала. Вдовствующая герцогиня остро нуждалась в том, что девушка с легкостью могла ей дать: в любви и внимании.
— Ну и где будет происходить празднество? — с нетерпением спросила вдова, так крепко вцепившись в руку Дженис, будто не хотела вообще ее отпускать.
— Чуть дальше по улице. — Девушку поразило, как легко ей удавалось лгать. Но вдовствующая герцогиня в этом состоянии была подобна маленькой девочке, хотя и держалась крайне высокомерно, и Дженис очень хотелось ее порадовать. — В бальном зале со сверкающими огнями люстрами будет множество дам в ярких платьях и элегантных мужчин. Из всех окон станут бросать цветы…
— По какому адресу?
— Гдето на Хафмун. — Дженис улыбнулась, вспомнив живописную фешенебельную улицу.
Вдовствующая герцогиня нахмурилась.
— Значит, у лорда и леди Фостер. Он слишком самоуверен, а она… ну, у нее глаза на мокром месте, плачет по малейшему поводу. Ничего удивительного, что у него не хватает терпения. — Старая леди вздохнула. — Я знаю, что могу доверять вам: вы ведь расскажете мне обо всем, что там творится?
— Конечно.
Вдовствующая герцогиня свободной рукой поднесла к носу огромный носовой платок и чихнула.
— Будьте здоровы. — Дженис заметила, как сиделка на мгновение оставила работу, а затем снова принялась складывать белье привычными уверенными движениями.
Вдова сжала платок в кулаке и подалась к Дженис, словно впервые увидела ее.
— Вы ведь леди Дженис, не правда ли? — Ее взгляд стал более мягким и дружелюбным.
— Да, ваше величество.
— Ваше величество? — Старушка снисходительно рассмеялась и махнула свободной рукой. — Вы, должно быть, сильно утомились в дороге, моя дорогая. Я всего лишь вдовствующая герцогиня Холси, а не королева.
«О господи! И что я должна теперь думать?» Дженис переглянулась с сиделкой, но та лишь пожала плечами и продолжила свое занятие.
— Прошу прощения, ваша светлость. — Оставалось только гадать, как долго у вдовы продлится момент просветления. — Конечно, я ошиблась.
— Все в порядке. — Старушка ласково смотрела на Дженис. — Я велела своему секретарю написать вам. Хотите знать почему?
— Догадаться я не смогла, но очень обрадовалась, ваше… ваша светлость.
Теплая улыбка расцвела на лице старой леди.
— Когдато ваша матушка была моей модисткой. Однажды она шила мне платье, а вы пришли вместе с ней на примерку и подобрали лоскуток бархата, оставшийся при крое, заявив при этом, что когданибудь тоже станете герцогиней. И тогда никто не посмеет над вами насмехаться и колотить в дверь, требуя платы. Мне никогда этого не забыть. Ваша матушка страшно смутилась. Вы тогда были бледной маленькой девчушкой и обычно тихонько сидели в уголке с книжкой. Я вас почти не замечала.
Дженис покраснела.
— Мне очень хотелось бы припомнить этот случай, но, должно быть, я была слишком мала.
— Это не имеет значения: главное, что все прекрасно помню я. Я никогда не выпускала вашу матушку из виду. Она сшила много прекрасных платьев и мне, и моим подругам, пока не стала в конце концов самой модной портнихой, причем заслуженно — у нее величайший талант. Но в моей памяти навсегда сохранились вы, маленькая девочка, которая хотела стать герцогиней.
— Ваша светлость. — Дженис с трудом сдержала слезы. — Я так благодарна вам за великодушие к моей матери, поддержку.
— С великой радостью я узнала, что она встретила своего маркиза, поскольку понимала, что благодаря этому браку вы станете леди. Леди Дженис. А не торговкой в лавке.
— Да. — Девушка проглотила комок, подступивший к горлу. Какимто странным образом герцогиня оказалась причастна к успехам ее матери… и даже к встрече с ее отцом. Поистине жизнь полна неожиданностей.
Вдова снова чихнула, прикрыв нос своим гигантским платком.
Дженис заморгала.
— Простите, вы, вероятно, простужены.
Но когда старушка подняла на нее взгляд, глаза ее были уже другими, тон стал тем же высокомерным, что и при появлении Дженис:
— Довольно о простуде! Вы должны коечто сделать для Англии, юная леди.
Она снова превратилась в королеву!
— В самом деле? — На этот раз приступ умопомрачения старушки не застиг Дженис врасплох. И если бы не ее недомогание, девушка разговаривала бы с ней с огромным интересом. Сейчас же беседа оказалась трудным испытанием. — Что вы имеете в виду, ваше величество? Ну кроме поиска королевских регалий, конечно…
Герцогиня, с подозрением посмотрев на сиделку, жестом попросила Дженис придвинуться поближе и прошептала на ухо:
— У меня есть для вас задание. Вы мне по душе, девочка.
— Почему именно я? Вы ведь совсем меня не знаете.
— Я поняла по вашим глазам, что вы умны и талантливы, а также заметила в вас то же самое чувство неудовлетворенности, которое переполняло меня в вашем возрасте. У вас высокий боевой дух, но вы отвергаете возможность блистать. И все лишь потому, что слишком боитесь откровенно высказываться.
— Как вы могли узнать все это? Ведь мы только что познакомились.
— Я королева, — сказала вдовствующая герцогиня покровительственным тоном. — Вы думаете, я не знаю своих подданных? Холси, например, позарез нужна жена.
— Пполагаю, вы правы, — тихо сказала Дженис. — Поскольку он герцог.
— Вот именно, — подтвердила вдова. — Но не просто жена, а вы, именно вы.
Глава 7
— О нет, ваше величество, — возразила Дженис. — Я совершенно не подхожу на роль герцогини.
— Очень даже подходите. — Старая леди сжала ладошки в кулачки. — Ему нужна жена, которая сумеет воспользоваться своей властью наилучшим образом.
— Я не стремлюсь к этому. Мне хочется читать, совершать прогулки и общаться с родными. Мне не нужна власть.
— Как это не нужна? Нужна! — безапелляционно заявила герцогиня. — И есть только один способ покорить герцога Холси.
— Наверное, вам лучше рассказать об этом леди Опал, или леди Роуз, или мисс Бренсон. — Дженис едва не рассмеялась при мысли, что одна из них стант следующей герцогиней Холси, но подумала, что это было бы крайне неучтиво с ее стороны.
— Ни в коем случае! Это государственная тайна, и только я ее знаю. Любая, кому я ее открою, сможет заполучить Холси: независимо от внешности, независимо от размеров приданого и даже независимо от происхождения. Ничто не будет иметь значения.
— Понимаю, — совершенно неуверенная в этом, проговорила девушка: разговор становился все более интересным, но в то же время странным. — Однако вам не следует открывать эту тайну мне. Я не могу стать женой герцога, потому что выйду замуж только по любви, а Холси я совсем не знаю. Не говоря уже о том, что я… обычная девушка, которая провела два сезона в Лондоне, но никого так и не заинтересовала.
— Вздор! — воскликнула вдова с лукавым блеском в глазах. — Он захочет вас, несомненно, как только я объясню вам, что надо делать.
— Нет, благодарю вас. — Дженис встала. — Правда. Вы слишком добры. Но я приехала в Суррей, только чтобы повидать вас, ваше величество.
— Разумеется. — Старушка сжала ее запястье, крепко удерживая на месте. — И еще чтобы скрыться ото всех этих лондонских сплетников, которым не терпится зачислить вас в старые девы. Так неужели вы намерены упустить столь блестящую возможность? Пришло время выступить в полном блеске. — Вдова подалась вперед. — Я знаю, вас должно безмерно огорчать, что вы не пользуетесь достаточным влиянием.
Дженис прижала свободную ладонь к сердцу.
— Почему вы все это говорите, ваше величество?
Вдова подтянула покрывало.
— Проницательный монарх всегда способен распознать скрытые амбиции.
Дженис устало вздохнула:
— Я не честолюбива.
— Чепуха! — Вдова насмешливо скривила губы. — Что с вами такое? Вы молоды! Вы должны стремиться достичь невозможного, дитя, а не притворяться из страха когото обидеть. — Она выпятила свой морщинистый подбородок. — Я вам не верю. Вы обманываете меня и себя.
— Но существуют определенные правила, ваше величество. И девушка моего положения должна неукоснительно им следовать.
— Правильно все, что приносит пользу. Это только сдерживало вас до сих пор. Жизнь коротка. Нужно пользоваться ею, пока есть возможность.
— Я высоко ценю ваше мнение…
— О, прочь с глаз моих. — Вдовствующая герцогиня выбросила вперед руку. — Подхалимаж выводит меня из терпения. Если вам непременно хочется остаться старой девой, поступайте как вам угодно. Но в старости вы обязательно вспомните этот день. Вы вспомните, что могли бы стать герцогиней, но пренебрегли этой возможностью.
Дженис уже открыла рот, намереваясь ответить, но была так поражена горячностью вдовствующей герцогини и потрясена сделанным ею предложением, что слова застряли в горле.
Старушка схватила носовой платок и снова чихнула.
— Проклятие! Никак не могу избавиться от этого чиханья. — Она умолкла и бросила гневный взгляд на девушку поверх отделанного кружевом кусочка ткани. — Во всем виноват парламент.
— Ваше величество, — мягко сказала Дженис, — пожалуйста, не расстраивайтесь.
Старая леди, продолжая чтото бормотать, снова откинулась на подушки и закрыла глаза. Уже через несколько секунд по комнате разнесся ее храп.
Дженис в смущении прикусила нижнюю губу. Что же, по крайней мере ей все стало ясно. Вдовствующая герцогиня страдала раздвоением личности, и ее воображаемая личность — королева — задалась целью выдать ее замуж за герцога Холси!
— Как долго она в таком состоянии? — спросила девушка сиделку.
— Говорят, уже несссколько лет. — Изза щели между передними зубами сиделка при каждом звуке «с» присвистывала. — Я при ней только ссс тех пор, как она переехала сюда из вдовьего дома[1] в прошлом году.
— Теперь понятно, почему она не бывала в Лондоне. А как часто происходят эти ее… превращения из герцогини в королеву и обратно?
— За день множество разсс.
Боже, как же этот свист действует на нервы!
— Как вы сссами могли заметить, — продолжала сиделка, и Дженис стоило немалого труда не поморщиться, — это ссслучается каждый раз, как она чихнет.
— Как странно. Доктор заходил, чтобы осмотреть ее?
— Конечно. Он рекомендовал отдых и полную изоляцию.
Значит, доктор все же посещал старушку, слава богу, но его предписания показались Дженис по меньшей мере странными: как может изоляция принести хоть какуюто пользу?
— Все это очень печально, — медленно произнесла девушка, глядя на спящую герцогиню.
— Может быть, но это меня не касссается, — пожала плечами сиделка.
— Похоже, вы ее недолюбливаете, — заметила Дженис, которой гнев придал смелости.
— Я не обязана ее любить, — с раздражением ответила женщина.
— Наоборот. Она ваша подопечная, и совершенно очевидно, что нуждается в любви и понимании.
— Мне платят сссовсссем не за это, — рассердилась сиделка. — В мои обязанности входит уборка комнаты, кормление, купание и одевание герцогини.
— Все это, безусловно, необходимо, — возразила Дженис, — но пожилому человеку, инвалиду, требуется гораздо больше.
— Вы ссслышали: она не ссчитает себя инвалидом. Ей хочется выйти отссюда. Но куда она может пойти, ессли говорит подобные глупосссти?
Девушку удивило, что подобные суждения позволяет себе обычная сиделка.
— Неужели вы не позволяете ей даже прогуляться в саду?
Женщина отрицательно покачала головой:
— Она никогда не покидает эту комнату. Расспоряжение доктора.
— Это недопустимо. Я обязательно поговорю об этом с герцогом.
— Бог в помощь. Его ссветлость ссчитает, что доктор прав. Он не хочет, чтобы она поранилась.
— И все равно я намерена поговорить с ним. А как насчет секретаря ее светлости? Он имеет здесь какоенибудь влияние? Кто отправил по почте письмо моей матери в Лондон?
— Ее ссекретарь, — коротко рассмеялась сиделка, — это торговец рыбой, который приходит разсс в неделю. Она платит ему, чтобы он отправлял ее писсьма.
— Он приходит прямо сюда?
— Да. Ее ссветлость заявляет герцогу, что ей необходимо время от времени обсссуждать рыбалку ссо знающим человеком, и его ссветлость разрешает, иначе ее ссветлость начинает ссильно нервничать и поднимать шум. Она посстоянно напоминает внуку, что рыбалка — излюбленное ссемейное развлечение. Что его ссобственный отец — ее ссын Рассссел — очень любил ловить рыбу, как и его сстарший брат Эверетт. По несскольку чассов в день они проводили в весельной лодке на пруду поместья. Она каждый разсс повторяет эту иссторию торговцу, но он только кивает, а затем забирает ее писсьма и относит на почту. Но меня это ссовершенно не кассссается, это не мое дело.
— Очень хорошо, что вы так считаете, иначе она не смогла бы отправить письмо мне. Как вас зовут?
— Марта. Миссссис Марта Пул.
— Ну что ж, миссис Пул, если вы не пообещаете мне прямо сейчас, что станете сердечнее относиться к этой женщине, я немедленно отправлюсь к герцогу и потребую заменить вас. Более того: если вы не способны вызвать в своей душе хоть каплю теплых чувств к ее светлости, надеюсь, хотя бы сумеете сделать вид, что способны. И лучше бы вам проявить себя хорошей актрисой. Понятно?
Глаза сиделки широко раскрылись.
— Кто вы такая, чтобы разговаривать ссо мной подобным образом?
— Я леди Дженис Шервуд, как вам отлично известно.
Миссис Пул сердито на нее посмотрела, но возражать не посмела.
Дженис окинула сиделку взглядом, полным холодной угрозы: так мама смотрела на всякое отребье, которое пыталось отпускать в их адрес сальные шуточки или еще както задеть в ту пору, когда они были еще бедны. Таким же взглядом мама, уже будучи маркизой, ставила на место непокорных слуг, бестактных гостей или собственных детей.
— Миледи… — Миссис Пул отлично поняла, как следует себя вести.
— Благодарю вас, миссис Пул, — уже любезнее сказала Дженис. — Продолжайте в том же духе.
Через минуту она была уже у себя в комнате, где ее ждала Изобел со свежевыглаженным платьем для ужина.
— Но сначала мне необходимо помыться.
Освежившись, Дженис присела на край кровати и только сейчас поняла, как устала. Вспоминая события этого дня, она не могла поверить, что сумела хоть както защитить герцогиню: мама гордилась бы ею, она не сомневалась.
— Я буквально не чувствую под собой ног, Иззи.
— Посидите отдохните, время до ужина еще есть. Я хоть и выпила чаю с тем бесподобным печеньем, пока раскладывала ваши вещи, но уже успела проголодаться. Да, а как ваш поход в конюшню, удачно?
Дженис рассказала Изобел, как Оскар упал в обморок, а грум оживил щенка.
— Ох, миледи! — Изобел прижала к груди одно из платьев Дженис. — При одном упоминании об этом мужчине меня бросает в дрожь. Как приятно, что он не только красив, но и, как видно, много чего умеет.
— Право, Иззи!.. — Дженис сделала вид, что шокирована, хотя, к сожалению, отлично понимала реакцию служанки.
Изобел подошла к маленькому туалетному столику и принялась аккуратно раскладывать в ряд щетки и расчески своей госпожи.
— Как вы собираетесь вести себя с ним? В особенности теперь, когда он спас щенка? Я бы не устояла. Не смогла бы. Неужели вам не хочется…
— Довольно. — Дженис порывисто встала и, подойдя к туалетному столику, вгляделась в свое отражение в зеркале. Есть ли у нее тайные амбиции? Неужели ей и вправду так претит быть незаметной, как заявила одна старая больная женщина?
— Вот было бы здорово, если бы герцог поцеловал вас так, как этот грум!
Дженис чуть не задохнулась от прямоты служанки.
— Очень тебя прошу: не говори никому, что я целовалась с грумом. Обещаешь?
Изобел взяла щетку и похлопала по скамеечке перед туалетным столиком, предлагая госпоже сесть. Пока трудилась, стараясь придать ее волосам некое подобие порядка, служанка не замолкала ни на минуту:
— Я никогда не выдам ваш секрет, миледи. Никогда. Даже своей матери. Или трем сестрам. Или бабушке, хотя до сих пор рассказывала ей все. Не скажу и Полли, горничной в Лондоне. Как и Джуду, моему другу детства, отец которого дрессирует тигров. Я встречаюсь с ним не слишком часто, но когда видимся, то болтаем обо всем.
— Никого не упустила? — вклинилась в этот словесный поток Дженис, обращаясь к отражению Изобел в зеркале.
— Никого, миледи, как можно?
Дженис рассмеялась:
— Рада, что могу на тебя рассчитывать.
Изобел небрежно повела плечом и, воткнув очередную шпильку в прическу хозяйки, заявила:
— Он самый красивый грум из всех, кого я когдалибо видела. Думаю, мне нужно сходить в конюшню — ну, якобы посмотреть на щенков, конечно.
— Пожалуй, мы слишком много уделяем внимания какомуто груму. Надо прекратить о нем всякие разговоры…
— Да, конечно… И всетаки это самый красивый мужчина, пусть и грум! — выпалила Изобел. — Герцог тоже заслуживает восхищения, но вы ведь не можете вообразить, как он, например, ворочает камни. А мистера Каллахана можете, я уверена. Мне бы еще хотелось посмотреть, как он рубит дрова. А вам?
— Нет, Иззи, — как смогла невозмутимо ответила Дженис. — Я не хотела бы.
Что было отъявленной ложью. Ей отчаянно хотелось этого. И если подольше посмотреть из окна спальни, может, удастся увидеть его за работой? Южная стена конюшни была обращена к дому, и Дженис уже не терпелось выглянуть в окно в надежде мельком его увидеть.
Изобел прикусила губу и отступила на шаг назад.
— Простите, миледи, я не имела намерения обсуждать его.
Дженис виновато вздохнула, пощипывая щеки, чтобы придать им румянца.
— Все в порядке. Я знаю, как легко потерять голову изза мужчины. Со мной случилось такое однажды, и было ужасно неприятно, когда все закончилось. Так что я стараюсь больше не попадать подобные ситуации.
Глупец Финн. Слава богу, с ним давно покончено.
— Но ведь это случилось давнымдавно, не так ли, миледи?
— Достаточно давно, чтобы я сумела пережить этот удар. — Дженис снова встала. — Сердце довольно хрупкий предмет.
— Вы правы. — Изобел скромно опустила глаза. — Вот у меня такое хрупкое сердце. Я вообще девушка хрупкая.
— Да уж… — улыбнулась Дженис, вспомнив, как Изобел однажды подняла на вытянутых руках два битком набитых чемодана.
— А почему вы смеетесь? — Изобел повернула голову и с подозрением посмотрела на хозяйку.
— Все в порядке! Как обычно, тебе удалось поднять мне настроение без особых усилий. Нам и в самом деле пора прекратить всякие разговоры о событиях сегодняшнего утра, какими бы незабываемыми они ни были. Пора готовиться к ужину, если тебе не кажется, что у меня еще есть несколько минут, чтобы почитать.
Раздался стук в дверь, и Дженис с камеристкой переглянулись.
— Полагаю, следует открыть, — неуверенно проговорила Дженис.
— Я немедленно избавлюсь от любого, кто бы там ни был. — Решительно прищурившись, Изобел распахнула дверь, словно намеревалась противостоять льву.
За дверью стояла сиделка герцогини, сохраняя на лице все то же неприветливое выражение.
— Входите, миссис Пул, — пригласила Дженис, обеспокоившись: ей важно было все, что касалось герцогини.
— Миледи, у меня к вам поссслание.
Изобел часто заморгала от неожиданности, услышав резкий свист.
— И какое же? — поторопила Дженис сиделку.
— Леди Холсси пробудилассь и заявила, что не попрощалась сс вами.
— Герцогиня так быстро уснула, что у меня не было такой возможности, — в некотором недоумении проговорила девушка: неужели сиделка проделала столь долгий путь, только чтобы сказать ей это?
— Да, но вскоре проснулась.
— Как… королева? — Дженис уловила некоторое колебание в ее тоне.
Изобел явно ничего не понимала — ведь хозяйка еще не рассказала ей, что мистер Каллахан был прав: вдовствующая герцогиня воображает себя королевой — во всяком случае, какоето время.
— Нет, как ее ссветлость. Она справилась о внуке, и я ссказала, что он скоро навестит ее. Только она этим не удовольствовалась и даже немного поплакала.
— О господи! — Сердце Дженис болезненно сжалось. — А что же вы?
— Я… я предложила ей новый носсовой платок, а также раздвинула занавески, что, похоже, ее подбодрило.
— В самом деле? Очень любезно с вашей стороны, миссис Пул.
Сиделка растерянно взглянула на Дженис:
— Затем она чихнула, и… ну, вы знаете, что произошло.
— Она стала королевой.
Шляпная коробка, которую Изобел как раз несла в дальний угол комнаты, с грохотом упала на пол.
Сиделка молча хмуро посмотрела на служанку, и та беззаботно заявила:
— Не стоит обращать на меня внимание. — Хотя глаза ее выдавали, что ей страшно любопытно узнать как можно больше.
Взгляд миссис Пул снова обратился к Дженис.
— Ее величество приказала передать послание молодой леди, которая недавно посетила ее — «умной талантливой разочарованной леди», как она сказала, — немедленно.
— И вы полагаете, она имела в виду меня?
— Конечно, вас, миледи! — вмешалась Изобел. — Я ничего не знаю о разочаровании, но вы, безусловно, умны и талантливы.
— Спасибо за комплимент, Иззи, — улыбнулась Дженис. — А вы продолжайте, миссис Пул.
Сиделка сделала глубокий вдох.
— Ну и кроме того, вы единсственная, кто навесстил ее за вссе время болезни.
Читать бесплатно другие книги:
