Русский космос: Победы и поражения Делягин Михаил

О чисто технической и управленческой сложности многоэтапных работ свидетельствует приводимая ниже хронология создания ракетно-космического комплекса «Морской старт».

Хронология создания «Морского старта»

Декабрь 1991 года – март 1992 года

НПО «Энергия» провело предварительные исследования по созданию ракетно-космического комплекса морского базирования на базе отечественных морских кораблей для ракет-носителей «Зенит» и даже для тяжелой «Энергии». Исследование показало, что возможностей имеющихся кораблей недостаточно для обеспечения запуска не только тяжелых ракет, но и «Зенита», в связи с чем начались поиски альтернативы – иных морских кораблей, соответствующих поставленным задачам.

Конец 1992 года – начало 1993 года

Попытки руководства и специалистов РКК «Энергия» добиться поддержки проекта морского запуска у руководителей космической отрасли России и российского государства провалились из-за острой нехватки средств и концентрации всех сил на политической борьбе.

Одновременно в рамках проекта создания международной космической станции развивалось сотрудничество с NASA, начались контакты с корпорацией Boeing, которая к тому времени (из-за сокращения финансирования военных программ) всерьез занялась поиском новых направлений работы и, в частности, своего места в космической индустрии.

В недрах РКК «Энергия» постепенно выкристаллизовывается проект, поданный как идея молодым членом-корреспондентом РАН Лопотой и всемерно поддержанный Семеновым.

У берегов Бразилии происходит пожар на полупогружной нефтедобывающей платформе.

Март 1993 года

Специалисты НПО «Энергия» на встрече в корпорации Boeing (организованной по инициативе последней) представили проект создания ракетно-космического комплекса морского базирования.

Июль 1993 года

Подписан «Протокол совещания рабочей группы РКК “Энергия”, НПО “Южное” и Boeing по исследованию возможности запуска космических аппаратов со стартовых устройств морского базирования».

Август 1993 года

Представители РКК «Энергия» при проведении рекогносцировочных работ на своей базе в г. Приморске, которую планировалось использовать в качестве береговой базы проекта, обнаружили (!! – это весьма характерная для того времени степень случайности) на Выборгском судостроительном заводе платформу Odyssey, которая ремонтировалась там после пожара. Получены габаритные эскизы платформы для дальнейших проработок.

Платформа была построена в Японии для добычи нефти. Ее ремонт стал первой работой Выборгского судостроительного завода после продажи его 75% норвежской Кvaerner – в начале 90-х это было, по всей видимости, единственным способом спасения завода и, в значительной степени, самого города.

Кvaerner, которая сама по себе ни о каких космических запусках не задумывалась, попала в проект «Морской старт» именно как владелица Выборгского судостроительного завода, на котором было выполнено 80% объемов работ по переоборудованию платформы под нужды ракетного старта (в норвежском Ставангере на ней лишь смонтировали жилой блок и двигательную установку).

Вес платформы составляет 65 тысяч тонн, скорость передвижения – от 8 до 12 узлов, длина понтонов – 166 метров, осадка – 7,5 метра, ширина – 80 метров. Установлены два основных двигателя и четыре подруливающих устройства, обеспечивающих неподвижность в момент пуска. На случай урагана предусмотрен режим аварийного отстоя, при котором платформа погружается на глубину 20 метров.

Ноябрь 1993 года

В г. Турку (Финляндия) будущие партнеры (Boeing, РКК «Энергия», Кvaerner) обсудили имеющиеся предложения по стартовой платформе и подписали рамочное соглашение о создании ракетно-космического комплекса морского базирования и необходимости учреждения международной компании для управления им.

Декабрь 1993 года

Для осуществления работ по проекту созданы Совет главных конструкторов и оперативно-техническое руководство.

Весна 1994 года

Решены начальные вопросы государственной поддержки проекта в России и на Украине. Космические агентства двух государств подписали договор о взаимодействии при работах по проекту и выдаче разрешения на эксклюзивное использование в его рамках ракеты-носителя «Зенит». Разработаны технические предложения по комплексу «Морской старт», подписан «Меморандум о договоренности создания совместного предприятия Sea Launch (“Морской старт”)».

Декабрь 1994 года

В Москве участниками проекта подписаны окончательные «Тактико-технические требования» к комплексу «Морской старт».

Апрель 1995 года

Разработан концептуальный проект комплекса «Морской старт».

4–5 мая 1995 года

В г. Сиэтл (США) президентами четырех компаний-участников подписано Соглашение об образовании международной акционерной компании Sea Launch («Морской старт») с офисом в Лонг-Бич (Калифорния) – именно этот город был выбран в качестве места для размещения Базового порта проекта.

Распределение функций и долей в уставном капитале компании было следующим:

– Boeing Commercial Space Company (40% капитала), дочерняя фирма корпорации Boeing: осуществление общего руководства проектом, маркетинг^[19], строительство и эксплуатация Базового порта (в Лонг-Бич, недалеко от Лос-Анджелеса), интеграция блока полезного груза;

– РКК «Энергия» им. С. П. Королева (25% капитала): головное предприятие по ракетному сегменту проекта, производит третью ступень ракеты-носителя «Зенит-3SL» – разгонный блок ДМ-SL;

– Aker ASA Group – так к этому времени стала называться компания Кvaerner (20% капитала) – производство и обслуживание стартовой платформы Odyssey и сборочно-командного судна Sea Launch Commander;

– ГКБ «Южное» им. М. К. Янгеля, ПО «Южный машиностроительный завод им. А. М. Макарова» (15% капитала) – производство первых двух ступеней ракеты-носителя «Зенит-3SL» – ракеты-носителя «Зенит-2S».

Кроме компаний-партнеров в разработке и реализации проекта «Морской старт» приняло участие много зарубежных и отечественных предприятий, успешно выполнивших большой объем сложных, наукоемких и экспериментальных работ.

Декабрь 1995 года

Подписан первый контракт на запуск с компанией Hughes – крупным производителем и оператором телекоммуникационных спутников (в настоящее время – подразделение Boeing).

1996 год

Развернута разработка проектной и конструкторской документации всех составных частей проекта. Начато строительство сборочно-командного судна (верфь «Кварнер-Гован», г. Глазго, Великобритания) и дооборудование стартовой платформы (верфь «Кварнер-Розенберг», г. Ставангер, Норвегия), начато изготовление систем и оборудования ракетного сегмента комплекса. Подписаны дополнительные контракты на запуски с компанией Hughes и 5 контрактов с компанией Space Systems/Loral (одним из мировых лидеров в сфере оперирования телекоммуникационными спутниками).

Декабрь 1996 года

Спущено на воду сборочно-командное судно проекта «Морской старт» Sea Launch Commander.

Весна 1997 года

Сделана заявка на получение гарантии Международного банка реконструкции и развития (более известен как Мировой банк) на коммерческие риски при реализации программы «Морской старт». Полностью завершены разработка и согласование схемы финансирования проекта.

Определена кооперация российских предприятий по обеспечению монтажа оборудования ракетного сегмента на судах:

– ЦКБ МТ «Рубин», г. Санкт-Петербург – разработка монтажной документации;

– «Кварнер-Выборг-Верфь», г. Выборг – дооснащение стартовой платформы;

– «Канонерский судоремонтный завод», г. Санкт-Петербург – дооснащение сборочно-командного судна.

Важным управленческим достижением стало четкое организационное отделение работ, связанных с проектом «Морской старт», от работ военного назначения, осуществляемых российскими участниками проекта. (Необходимость этого была вызвана тем, что, с одной стороны, Международный банк реконструкции и развития не может гарантировать работы военного назначения и даже предприятия, ведущие работы военного назначения, а с другой стороны, предприятия российского ВПК не могли допустить на свои производства иностранных партнеров в связи с режимом секретности.)

30 мая 1997 года

Стартовая платформа пришла на «Кварнер-Выборг-Верфь» для оснащения системами и оборудованием ракетного сегмента и завершения работ по оснащению ее морским оборудованием.

28 июля 1997 года

Подписано постановление Правительства РФ «О предоставлении Российской Федерацией гарантий по международному проекту создания ракетно-космического комплекса морского базирования «Морской старт»».

27 декабря 1997 года

Сборочно-командное судно Sea Launch Commander пришло на «Канонерский судоремонтный завод».

Апрель 1998 года

Компания Sea Launch провела на ПО «Южмашзавод» и РКК «Энергия» техническую приемку изготовленного первого летного комплекта ракеты-носителя «Зенит-2S» и разгонного блока ДМ-SL.

Май 1998 года

Начало комплексных испытаний в порту Санкт-Петербурга. Отработка на сборочно-командном судне погрузочно-разгрузочных операций с использованием макета ракеты-носителя «Зенит-2S», погрузка двух летных комплектов ракеты-носителя «Зенит-2S» и разгонного блока ДМ-SL.

Июнь 1998 года

Завершение основных работ по дооснащению стартовой платформы и сборочно-командного судна в Санкт-Петербурге. Проведение на «Канонерском судоремонтном заводе» программы комплексных испытаний.

12 июня – 13 июля 1998 года

Морской переход сборочно-командного судна Sea Launch Commander из Санкт-Петербурга в Базовый порт (Лонг-Бич, недалеко от Лос-Анджелеса).

21 июня – 4 октября 1998 года

Морской переход стартовой платформы из Выборга в Базовый порт.

Лето 1998 года

Разработка интегрированного графика, совмещающего завершение пусконаладочных работ и автономных испытаний всех систем ракетного сегмента с комплексными испытаниями.

Дефолт, объявленный правительством Кириенко, его тяжелейшие финансовые последствия и рост неопределенности в отношении России не затормозили работы по проекту.

Октябрь 1998 года

Начало работы персонала ракетного сегмента в Базовом порту (Лонг-Бич, недалеко от Лос-Анджелеса).

Ноябрь 1998 года

Совместные испытания морских систем сборочно-командного судна и стартовой платформы в акватории Тихого океана.

31 декабря 1998 года

Завершена сборка на борту сборочно-командного судна первой ракеты космического назначения «Зенит-3SL».

21 января 1999 года

Первая перегрузка ракеты космического назначения «Зенит-3SL» со сборочно-командного судна на стартовую платформу в акватории Базового порта.

31 января – 16 февраля 1999 года

Проведение завершающего этапа комплексных испытаний РКК «Морской старт» в акватории Тихого океана в районе острова Сан-Клементе. Отработка всех операций предстартовой подготовки, включая заправку и слив компонентов ракетного топлива.

19 февраля 1999 года

Начало работ в Базовом порту по подготовке демонстрационного пуска.

4 марта 1999 года

Стыковка разгонного блока ДМ-SL и ракеты-носителя «Зенит-2S».

5 марта 1999 года

Стыковка разгонного блока ДМ-SL и блока полезного груза с космическим аппаратом Demosat.

6 марта 1999 года

Завершена сборка ракеты «Зенит-3SL» с космическим аппаратом Demosat и начаты комплексные проверки.

11 марта 1999 года

Перегрузка ракеты космического назначения «Зенит-3SL» с космическим аппаратом Demosat со сборочно-командного судна на стартовую платформу.

12 марта 1999 года

Начало морского перехода стартовой платформы в район старта вблизи острова Рождества (154 градуса западной долготы, 0 градусов широты).

13 марта 1999 года

Начало морского перехода сборочно-командного судна в район старта.

25 марта 1999 года

Завершение морского перехода судов. Первый стартовый день в районе старта на экваторе: проведение комплексной проверки технического состояния систем и оборудования ракетного сегмента.

26 марта 1999 года

Вывоз и установка ракеты космического назначения на стартовый стол. Испытания ракеты космического назначения, контрольный набор стартовой готовности.

27 марта 1999 года

Заправка ракеты космического назначения компонентами топлива и штатный набор стартовой готовности. Первый демонстрационный пуск с ракетно-космического комплекса «Морской старт».

Однако после торжественного запуска проекта начались «будни большого бизнеса». Sea Launch в последующие 10 лет занял значительную долю мирового (глобального) рынка предоставления пусковых услуг тяжелых спутников, массой до 6,1 тонны, на геостационарную орбиту. Было осуществлено 30 пусков, лишь два из которых оказались неудачными. На всем протяжении функционирования системы ни клиентов, ни команду проекта не покидало восхищение грандиозностью и красотой исполнения технического замысла, реализованного международной командой инженеров.

Однако 2009 год напомнил действующим лицам простую мысль, на которой мы уже останавливались в этой книге: космос, как это ни печально, не очень хорошо приспособлен для развития коммерции.

Произошло банкротство, причина которого проста и сложна одновременно. Технические возможности комплекса позволяли осуществлять 6 пусков в год, что, по расчетам, должно было приносить около 100 миллионов долларов чистой прибыли в год. По разным причинам – иногда где-то лихорадило поставщиков материальной части, иногда клиенты не успевали с подготовкой заказов (все-таки в мире, пожалуй, нет бизнеса сложнее), – надежды на это оказались чрезмерно оптимистичными.

Главным непосредственным фактором финансовой неудачи послужил значительно увеличившийся по сравнению с первоначальными расчетами объем инвестиций, вложенных в проект. Их сумма выросла в разы и достигла 2,1 миллиарда долларов, в результате чего получаемой прибыли перестало хватать даже на обслуживание накопленных компанией долгов, не говоря уж о возврате первоначально вложенных инвестиций.

Закончилось все быстро и цивилизованно, в рамках так называемого «защищенного банкротства» по ст. 11 Кодекса США по банкротству.

Однако 28 октября 2010 года компания вновь приступила к функционированию: теперь проектом владеет на 95% российское общество «Энергия-Оверсиз».

Пожалуй, впервые в истории американцы пустили русские деньги в ракетный бизнес на своей территории. Однако как конкретно была одержана эта победа – предмет другой книги, которая вряд ли сможет появиться в ближайшие годы.

Часть III
Российский реванш: без подробностей

Глава 10
Проблемы и потребности американской космонавтики

Завершение холодной войны привело к сокращению финансирования американской космонавтики: с одной стороны, противник для ведения космических войн исчез, и оборонные функции космических исследований свелись к обеспечению связи и наблюдению за земной поверхностью (что очень быстро стало вполне коммерческим видом деятельности), с другой – с исчезновением того же противника завершилась гонка престижа. Доказывать преимущества «свободного мира», в том числе и в космосе, стало некому и незачем: они стали общепризнанными, и стратегические проекты, ориентированные на решение этой задачи (пусть даже формально они были безупречно научными), внезапно «повисли в воздухе».

После запусков сверхдальних исследовательских зондов и вывода на орбиту сверхмощных радиотелескопов (что представляло собой продолжение проектов, начатых во времена холодной войны и в рамках ее логики) выяснилось, что основой реальной некоммерческой космической программы США является эксплуатация Международной космической станции. Ее уникальность была обеспечена уничтожением конкурирующего (и на момент затопления вполне жизнеспособного, как сообщали даже горевшие на нем российские космонавты) советского проекта «Мир» и будет сохраняться вплоть до запуска аналогичной китайской станции.

Однако полной неожиданностью для американских политиков, осуществивших вполне горбачевскую «конверсию» стратегических программ космических исследований, стало отсутствие у США надежных и недорогих ракет-носителей, соответствующих потребностям этой станции.

Американские ракеты-носители великолепно приспособлены для доставки грузов на удаленные от Земли орбиты – однако обитаемые космические аппараты, как правило, движутся по низким орбитам. Это вызвано не столько стремлением сэкономить на доставке грузов (понятно, что вывести их на низкую орбиту значительно проще и дешевле, чем на высокую), сколько природными обстоятельствами. Ведь низкие орбиты значительно лучше высоких защищены от космического излучения, что позволяет не оснащать станции дорогой и сложной, а главное – тяжелой защитой от космического излучения.

Вся колоссальная мощь космической программы США была ориентирована либо на военные цели, либо на выдающиеся, потрясающие воображение разовые достижения – от высадки человека на Луну до в очередной раз отложенной Обамой в светлое и неопределенное будущее экспедиции на Марс. Первая группа целей требовала относительно небольших по весу либо же выводимых на высокие орбиты беспилотных космических аппаратов, вторая – ракет-носителей максимальной мощности.

Задача создания неприхотливых и дешевых космических «грузовиков», надежно и за малые деньги доставляющих грузы на низкие орбиты обитаемых космических станций, не была приоритетом американской космонавтики. Она, конечно же, стояла на повестке дня, но решать ее предполагалось за счет эффектного, по сути дела рекламного проекта шаттлов – космических челноков многоразового использования, обладавших исключительно сложной конструкцией и, строго говоря, «не доведенных» с технологической точки зрения.

Следует подчеркнуть, что всякое злорадство по этому поводу представляется совершенно неуместным. Американская программа шаттлов была и остается безусловным технологическим триумфом далеко не одних только США, но всего человечества, колоссальным прорывом в его космическом развитии и не может вызывать ничего, кроме уважения и признания безусловных заслуг.

Однако сложность и даже определенная изысканность замысла космического челнока превысила технологические возможности США (чего нельзя сказать о Советском Союзе: проект «Буран» погиб из-за краха советской системы, а с технологической точки зрения, он был вполне совершенным и не требовал никаких экстраординарных усилий): серийные запуски шаттлов так и остались недостижимой мечтой. Перед каждым новым полетом космическим челнокам требовалась серьезная и весьма дорогостоящая подготовка, по сути дела – комплексный ремонт, что обесценивало блистательную красоту первоначального замысла.

В результате проект космических челноков так, по сути дела, и не вышел за рамки масштабного эксперимента: после изготовления первых пяти шаттлов продолжения не последовало.

Более того, 40% произведенных космических челноков погибли (в 1986 и 2003 годах) – насколько можно понять, именно из-за чрезмерной сложности конструкции, унеся жизни четырнадцати астронавтов (в том числе первого израильского). Уцелевшие три шаттла выработали свой ресурс практически полностью и были предложены к продаже по цене 42 миллиона долларов каждый (и один из них довольно быстро нашел своего покупателя).

Чрезмерная сложность в эксплуатации и неспособность решить инженерные задачи, оказавшиеся под силу советским инженерам при разработке «Бурана», в конечном итоге поставили крест на самой амбициозной (после высадки человека на Луне) космической программе США.

Шаттл Atlantis завершил свой последний полет

Космический челнок Atlantis …в последний раз в истории вернулся на Землю, возвратив на планету шестерых космонавтов. На этом 25-летняя история шаттла завершена, сообщает агентство Associated Press.

Еще до полета стало известно, что для Atlantis он станет последним. Ученые пришли к выводу, что побывавший 32 раза в космосе шаттл пролетел уже 200 миллионов километров и его миссия подошла к концу.

Последний полет продолжался 12 дней. Космонавты доставили на Международную космическую станцию (МКС) российский исследовательский модуль «Рассвет».

«Все прошло хорошо. Это было достойное завершение великолепной миссии», – прокомментировал последний полет Atlantis командир экипажа Кеннет Хэм.

…Возвращение шаттла превратилось в настоящее представление. На мыс Канаверал во Флориде приехали около 1200 гостей, включая всех руководителей программы, обычно наблюдающих за посадкой из центра NASA в Хьюстоне.

Стоит отметить, что администрация США приняла решение свернуть всю действующую программу космических шаттлов. До конца 2010 года запланирован последний полет космического челнока Endeavour.

До появления новой программы добираться до Международной космической станции (МКС) американцы будут на российских космических кораблях.

ИА «Росбизнесконсалтинг», 26 мая 2010 года

Принципиально важным является то, что нежелание сменявших друг друга американских администраций развивать и даже просто сохранять программу космических челноков со временем приобрело необратимый характер. Ненужность соответствующих мощностей и исследований привела к утрате не только необходимых для реализации программы производственных мощностей и обслуживающих их специалистов, но и результатов уже проведенных ранее конструкторских работ! Как показало изучение возможности возобновления производства космических челноков, осуществленное во второй половине 2000-х годов, даже для их самого простого копирования – со всеми несовершенствами, недоработками и потенциальными рисками (реализовавшимися, как показала практика, почти в половине случаев, что является исключительно высоким показателем) – современным США уже не хватает примерно одного миллиона листов чертежей! К настоящему времени эти чертежи, по которым совсем недавно строились прекрасные космические корабли, утрачены.

Это означает даже теоретическую невозможность восстановления еще совсем недавно отлаженного производства космических челноков: соответствующие технологии потеряны полностью и, насколько можно судить, навсегда.

* * *

Таким образом, стремление к сложным и пропагандистски значимым проектам в ущерб относительно простым, но технологически необходимым в конечном счете оставило США без надежной и дешевой ракеты-носителя, способной выводить грузы на наиболее значимые с практической точки зрения низкие орбиты.

Глава 11
Поможем партнерам надежным носителем!

Советская космонавтика, после поражения в лунной гонке ориентированная прежде всего на развитие обитаемых орбитальных станций, создала целую гамму надежных и дешевых ракет-носителей.

Тяжелый «Протон», обеспечивающий доставку груза на высокие орбиты, не подходил для нужд Международной космической станции (и в целом американской космонавтики) из-за серьезного экологического загрязнения территорий, прилегающих к месту запуска. Причина этого заключается в исключительной токсичности и одновременно устойчивости в природных условиях ключевой компоненты используемого «Протоном» топлива – гептила, приравненного к химическому оружию: его несгоревшие остатки загрязняют воздух и остаются в падающих на Землю фрагментах первой и второй разгонных ступеней. Серьезность экологического загрязнения и масштабное негативное влияние, оказываемое гептилом на здоровье людей, является предметом постоянного напряжения в отношениях России с Казахстаном, на территории которого находится главный космодром нашей страны – Байконур. Загрязнение гептилом акватории Мирового океана, неизбежное при запусках «Протонов» с «Морского старта», делает использование этих ракет-носителей в рамках данного проекта совершенно невозможным даже не столько по политическим, сколько по чисто экологическим причинам.

Лучшей – наиболее современной, надежной и одновременно дешевой – ракетой-носителем, предназначенной в первую очередь для вывода грузов на низкие орбиты, является «Зенит».

На низкую 200-километровую орбиту он может вывести нагрузку 13,8 тонны^[20].

Его использование для нужд американской космонавтики с учетом описанных выше ее трудностей и потребностей напрашивается само собой, – и именно он практически сразу, без каких бы то ни было сомнений и колебаний, был избран в качестве базовой ракеты-носителя программы «Морской старт».

Однако история создания этой ракеты-носителя была отнюдь не простой.

«Зенит»: трудный путь к совершенству

Ракета-носитель «Зенит» была создана КБ «Южное», основанным на заре советского ракетостроения, в начале 50-х годов, как это ни парадоксально, в значительной степени по личностным причинам.

Великие конструкторы советских ракет обладали сильными характерами, настаивали на абсолютной приоритетности своих проектов и не шли на компромиссы, прежде всего друг с другом. Насколько можно судить по прошествии более чем полувека, наиболее тяжелым характером обладал С. П. Королев, в годы сталинского террора прошедший колымские лагеря и выживший в них буквально чудом.

После назначения М. К. Янгеля директором НИИ-88 оказавшийся под его началом С. П. Королев (ранее бывший руководителем всего ракетного проекта), как следует из воспоминаний современников, просто перестал подчиняться ему. Достаточно быстро возникла реальная угроза паралича важнейшей работы по созданию ракетного щита Родины из-за столкновения двух ключевых для этого проекта людей, которое начало приобретать личностный характер (впоследствии, как уже упоминалось, во многом из-за подобного столкновения Королева с Глушко наша страна проиграла лунную гонку). В этой ситуации после ряда безуспешных попыток достичь компромисса, а потом и принудить к нему советское руководство приняло решение не давить «двух медведей в одной берлоге» и выделить создание и производство ракетных двигателей территориально – в Днепропетровск. Так, благодаря неуживчивости двух великих людей и гибкости тогдашнего руководства страны Украина получила мощнейший в мире комплекс космического машиностроения, многие достижения которого остались непревзойденными и по сей день.

Многие работы велись «колыбелью советской космонавтики» (во времена конфликта С. П. Королева и М. К. Янгеля НИИ-88, впоследствии ОКБ-1, сейчас – РКК «Энергия» им. С. П. Королева) и КБ «Южное» практически одновременно, что в целом обеспечивало конкуренцию, необходимую для здорового развития конструкторской мысли и в целом космической отрасли.

Специалисты КБ «Южное» разработали баллистические ракеты Р-12, Р-14 и Р-36, а на их базе – ракеты-носители «Космос» и «Циклон». Последние и сейчас используются для запуска космических аппаратов, а ракета Р-12 была снята с вооружения только в рамках Соглашения о сокращении стратегических вооружений.

Решение о создании ракеты-носителя «Зенит» было принято в 1976 году в рамках более масштабного решения о начале реализации программы «Энергия – Буран». Связь проектов была самой прямой: в качестве боковых ускорителей «Энергии» использовались первые ступени «Зенита».

При проектировке ракет-носителей ставились практически революционные для того времени задачи. Это высокая оперативность пуска, экологическая чистота (это в 1976 году!), безопасность проведения подготовительных работ (концепция «безлюдного» старта, полностью исключающая возможность повторения ужасных катастроф вроде той, в которой погиб в 1960 году на Байконуре Главный маршал артиллерии Неделин) и, наконец, отсутствие необходимости проведения ремонта стартовой установки после пуска, обеспечивающее дополнительную экономичность использования ракеты-носителя.

Первый пуск ракеты был проведен через 9 лет после принятия решения о ее разработке – 13 апреля 1985 года (на следующий день после Дня космонавтики). Во время испытаний прошло 13 пусков, из которых два оказались аварийными.

В конечном счете ракета была принята в эксплуатацию, хотя и с занесением в акт Государственной комиссии особого мнения руководства космодрома.

Руководство космодрома оказалось право: во время проведения следующего, 14-го пуска, 4 октября 1990 года (в 33-ю годовщину запуска первого искусственного спутника Земли), ракета из-за отказа двигателей первой ступени упала на стартовый стол, разрушив его полностью.

На доработку конструкции ушло около двух лет, в течение которых Советский Союз распался, а советская космонавтика начала приходить в запустение, как и все высокотехнологичные отрасли страны. Тем не менее пуски «Зенита» проводились регулярно, он стал надежной «рабочей лошадкой» российской космонавтики и гордостью украинского космического машиностроения.

В мае 1997 года ракета-носитель «Зенит» взорвалась при выводе на околоземную орбиту военного российского спутника. Очень скоро было установлено, что причина неудачи заключалась не в недостатках конструкции «Зенита», а в технологических нарушениях при производстве взорвавшейся ракеты-носителя, однако репутация была подмочена, что создало дополнительные, хотя в конечном итоге и преодоленные трудности при подготовке «Морского старта».

Однако в последующие годы «Зенит» зарекомендовал себя как надежный носитель.

Во время нахождения у власти на Украине проамериканского «оранжевого» правительства руководители американской космонавтики предприняли попытку избежать использования «Зенита», разместив на «Южмаше» заказ на производство конструкций первой ступени для американских ракет-носителей Taurus-II.

Договор подписан в феврале 2009 года на десять лет. Его стратегическая цель, насколько можно судить, заключается в том, чтобы заменить «Морской старт», доля в котором американской стороны составляет лишь 40%, преимущественно американским проектом, к которому представители других стран допускаются исключительно на правах исполнителей отдельных видов работ. Ярким примером такого подхода стал допуск российского гражданского авиастроения к участию в производстве европейских Airbus (в частности, российские производители поставляют части шасси, килевую балку, обтекатели и детали силовой конструкции, соединяющей двигатель с крылом, звенья для навески двигателя и некоторые другие детали).

Однако, как известно, заключение соглашения отнюдь не всегда подразумевает его автоматическую реализацию – и в 2009 году объем производства на «Южмаше» рухнул на 40%.

Кроме того, по экономичности Taurus-II, несмотря на его современность и кооперацию с «Южмашем», все же уступает «Зениту» (в том числе и потому, что не сможет использоваться в рамках проекта «Морской старт»), а в условиях глобального экономического кризиса значимость финансового вопроса для американской космонавтики неуклонно повышается.

В этой ситуации возврат к полномасштабной реализации проекта «Морской старт» на основе российско-украинской ракеты-носителя «Зенит» способен качественно повысить эффективность как американской космонавтики, так и украинского космического машиностроения. Теоретически он может обеспечить 6 запусков в год, каждый из которых выведет на геопереходную орбиту космические аппараты с массой до 6,1 тонны.

Глава 12
Поможем партнерам дешевым стартом!

Почему же после успешного начала в марте 1999 года проект «Морской старт» не получил столь же успешного продолжения и, по сути дела, был свернут, результатом чего стала попытка США найти ему альтернативу при помощи разработки новой ракеты-носителя Taurus-II?

Причина неудачи «Морского старта» заключалась прежде всего в весьма серьезной разнопрофильности участников этого проекта. Достаточно вспомнить, что для обоих западных партнеров космические исследования были не только не профильным, но даже и не принципиально значимым направлением.

Так, участие норвежских кораблестроителей в проекте, строго говоря, было разовым: они предоставили «Морскому старту» все используемые им морские корабли и обеспечивали их управление. В современном мире корабли в подобных случаях, как правило, предоставляются в лизинг, управление ими осуществляют специализированные компании в рамках аутсорсинга, и это в принципе не предполагает прямого участия в проекте. Между тем доля норвежской корпорации в «Морском старте», управлять которым она не могла просто в силу своей качественно иной специализации, составляла 20% – больше, чем у украинской стороны!

Таким образом, доля норвежских участников проекта была по сравнению с их реальным участием в нем и их реальной значимостью непропорционально большой, что отражало в первую очередь отчаяние и низкую самооценку, характерную для российских специалистов в первой половине 90-х годов, когда закладывались основы проекта.

Для корпорации Boeing проект «Морской старт» также не был профильным. В начале 90-х годов на него ухватились, с одной стороны, под влиянием романтических представлений о позитивном взаимодействии с «освобожденными от коммунизма» ошметками Советского Союза, а с другой – под влиянием пугающей (из-за завершения холодной войны) неопределенности перспектив Boeing на ее традиционном рынке авиатехники.

Однако с того времени утекло много воды: романтические иллюзии развеялись, а Boeing не только одержала окончательную победу над конкурентами в рамках американского рынка, но и в полной мере нашла себя на глобальном рынке гражданской авиации. Его емкость кардинально выросла в результате связанного с глобализацией увеличения интенсивности авиаперелетов и авиаперевозок. С другой стороны, в мире, освобожденном от конкуренции советских авиастроителей, перед Boeing распахнулись качественно новые рынки, и все силы корпорации, ставшей в результате крушения Советского Союза глобальной, ушли на освоение этих профильных для нее рыночных пространств.

Существенным было и то обстоятельство, что выход на жестко сегментированный рынок космических запусков означал для корпорации жесткую конкуренцию с собственно американскими производителями этих запусков, обладающими значительным политическим влиянием.

Руководство Boeing вполне рационально предпочло жесткой борьбе с неопределенными перспективами на качественно новом для себя рынке вступление в аэрокосмический политический альянс с космически ориентированными корпорациями США для продвижения своих интересов на традиционном и естественном для себя авиационном рынке.

Помимо непрофильности космических запусков для ключевых западных участников «Морского старта» в его судьбе сыграла роковую роль и разбалансированность их долей, из-за чего наиболее заинтересованные в его реализации и наиболее профессиональные российские и украинские участники в совокупности имели лишь 40% капитала.

Участие в проекте на таких условиях имело для российской и украинской стороны смысл лишь в кошмарной разрухе 90-х. Как только финансовое состояние космических отраслей двух стран хоть немного улучшилось и они перестали чувствовать себя утопающими, хватающимися за любую соломинку, проект, в котором они, выполняя основную часть работы, были обречены на положение младших партнеров (нелишне напомнить, что украинские участники не имели в нем даже блокирующего пакета!), стал для них попросту сравнительно невыгодным.

Ведь и без «Морского старта» высочайшая надежность российско-украинских ракет-носителей сочетается с самой низкой в мире стоимостью.

Украинская ракета-носитель «Днепр» (в современном написании «Дніпро») способна вывести на орбиту 3,5 тонны полезного груза и стоит 12–16 миллионов долларов, а «Зенит-2» (выводящий на ту же высоту около 14 тонн) – 40–45 миллионов долларов. Лишь несколько более мощный «Ариан-5» Европейского космического сообщества, выводящий на орбиту 18 тонн, стоит втрое дороже – 120 миллионов долларов.

Ракета-носитель «Дельта-3» производства США выводит на орбиту 9 тонн полезного груза при цене 7,8 тысячи долларов за килограмм, «Атлас-2АS» (11,6 тонны) – 11,6 тысячи долларов. Японская ракета-носитель «Н-2» выводит 10,5 тонны, каждый килограмм которых обходится в 16,2 тысячи долларов. «Зенит-3 SL» выводит на орбиту 15 тонн полезного груза по цене 5,8 тысячи долларов за килограмм, а «Циклон-4», по расчетам, будет выводить около 6 тонн еще дешевле – по 5,5 тысячи долларов за килограмм.

В силу своих объективных конкурентных преимуществ даже без «Морского старта» Украина увеличила объем пусковых услуг с 6% в 1999 году (когда в рамках Sea Launch был осуществлен первый старт) до 9% в 2001 году, Россия – с 30,7 до 40,9%. США в этот же период сократили свою долю рынка космических запусков с 30,7 до 27,2%, а удельный вес всех остальных стран вместе взятых прямо-таки рухнул – с 32,6 до 22,9%.

В 2005 году Россия осуществила 25 запусков космических ракет-носителей собственного производства, США – 12, Украина, Франция и Китай – по 5, а в 2009 году Украина вышла на четвертое место, обеспечив 10% всех мировых запусков.

Совместное действие описанных выше негативных факторов в сочетании с тяжелой аварией и мировым финансовым кризисом привело к тому, что в силу потери к проекту интереса практически всех своих участников программа «Морской старт» остановилась, запуски прекратились, и компания, соответственно, обанкротилась. Ее история явила собою ярчайший пример того, как ошибки в организации технологически сложного бизнеса (в частности, несоответствие долей в нем реальной роли, мотивациям и возможностям участников) способны похоронить даже самый многообещающий с технологической точки зрения проект.

Однако ставить на нем крест, как представляется, – значит проявлять ничем не обоснованную торопливость.

Ведь прекращение использования американцами космических челноков и финансовые сложности американского государства качественно меняют ситуацию и создают все предпосылки для того, чтобы вдохнуть в «Морской старт» вторую жизнь – разумеется, на новых, более справедливых и потому более эффективных основаниях.

Войдя в состав государственной корпорации «Ростехнологии», РКК «Энергия» им. С. П. Королева может благодаря своему новому организационному статусу привлечь средства, достаточные для рефинансирования «Морского старта» на основе выкупа части долей ее иностранных участников и доведения своего удельного веса до справедливого уровня, соответствующего реальному вкладу в реализацию проекта.

Аналогичные действия – в том числе и с использованием российского по своим исходным источникам финансирования – могут предпринять и украинские участники «Морского старта».

Ситуация качественно упрощается тем, что доли в обанкротившемся проекте могут быть выкуплены хотя и не за символическую (в силу восстановившейся перспективности проекта – в этом, увы, приходится быть реалистами), но все же за низкую в сравнении с уже понесенными затратами цену.

После выкупа последствия банкротства компании могут быть в полном объеме преодолены за год или даже меньше, после чего она возобновит свою деятельность. «Морской старт» с легкостью возьмет на себя те запуски, которые по политическим или иным причинам руководство американской космической отрасли не сможет передать российским космодромам. В стратегической перспективе, безусловно, вполне возможным является качественное расширение его мощностей и перенос на них заметной части национальных запусков как США, так и ряда иных стран.

Таким образом, «Морской старт» в силу своей надежности и экономичности способен не просто открыть новую страницу в космическом сотрудничестве США и России, впервые в истории переведя его на регулярный и при том коммерческий характер, но и качественно обновить лицо всей мировой космонавтики.

* * *

Однако главное заключается даже не в решении проблем собственно космонавтики, которое надежно и сравнительно дешево обеспечивает «Морской старт», а в принципиально новых возможностях, открываемых им перед российской экономикой, да и всем обществом в целом.

Космонавтика вновь может стать действенным катализатором нашего общественного развития.

Часть IV
Тактические последствия космического рывка

Реализация и расширение проекта «Морской старт» смогут не только резко увеличить присутствие России на глобальном рынке высокотехнологичных услуг гражданского назначения, но и качественно повысить ее значение для благополучия таких важных (хотя и по разным причинам) ее партнеров, как Украина и США.

Более того, генерировав устойчивый поток средств и одновременно рост геополитического значения России, этот проект сможет стать стержнем и моделью развития ее экономики и в целом общества на качественно новой, не сырьевой, а технологической основе, реализовав тем самым вековечную мечту здоровой части отечественного управляющего класса.

Глава 13
Здравствуй, корпорация «Звезда»

Последнюю масштабную, продуманную и комплексную попытку качественного технологического скачка в развитии нашей страны, насколько можно понимать в настоящее время, предпринял Ю. В. Андропов.

Под его руководством была задумана и даже начала осуществляться широкая программа привнесения рыночных элементов в социалистическую централизованно планируемую и не рыночную, но распределительную в своей основе экономику. Сейчас уже прочно забыто, что эксперимент по комплексному переводу советской экономики на, как тогда это называлось, «хозяйственный расчет», увенчавшийся в конечном итоге разрушившей все наше общество кошмарной реформой 1987 года, был начат в 1983 году именно Ю. В. Андроповым – разумеется, из самых лучших побуждений.

Насколько можно понять в настоящее время, почти три десятилетия назад Ю. В. Андропов, при всех своих безусловных недостатках, ясно видел как необходимость модернизации централизованно планируемой советской экономики, так и принципиальную невозможность осуществления этой модернизации на основе унаследованного от брежневской эпохи корпуса в массе своей заскорузлых, самодовольных и неграмотных управленцев.

Для решения этой задачи он начал формирование качественно новой команды специалистов, которые должны были хорошо знать опыт и реалии развитых стран Запада и под жестким контролем «компетентных органов» осуществить в Советском Союзе необходимые преобразования.

Излишне напоминать, что Андропов успел лишь начать этот проект; после смерти генсека он, как и многие другие, был прочно забыт, но продолжался по инерции.

Контроль над формированием и воспитанием «группы рыночных специалистов» был перехвачен конкурентами Советского Союза из развитых стран. В результате вместо острожных и грамотных реформаторов, способных направить нашу страну по пути, отдаленно напоминающему китайский, Россия через семь с половиной лет после смерти несостоявшегося реформатора получила полностью «отмороженную» и люто ненавидящую свою страну команду либеральных фундаменталистов, разрушительность деятельности которых во многих сферах общественной жизни превысила даже результат гитлеровского нашествия.

Помимо подготовки корпуса квалифицированных управленцев-реформаторов, план Ю. В. Андропова включал и политическую, и собственно экономическую составляющую. В рамках данной книги нас интересует в первую очередь его организационная, корпоративная часть.

Советские министерства и особенно главки были, по сути дела, мощными корпорациями. Абсолютные монополисты внутри страны (и часто даже внутри СЭВа), давящие сами себя своею тяжестью, на мировом рынке они были бы – и во многом были – колоссальными и часто вполне эффективными (с учетом мощи стоявшего за ними государства) монстрами, способными сожрать пресловутых «акул капитализма», как простых мальков.

Другое дело, что подобной задачи перед ними никто не ставил. Даже стремление к валюте, всеобъемлющее со времен валютной либерализации, до середины 80-х годов не служило значимым управленческим стимулом на уровне крупных хозяйственных структур (на личном уровне этот стимул был колоссален, но это совсем иное дело). Министерства и главки, даже ориентированные на внешнюю торговлю, стремились не к прибыли и даже не к завоеванию рынков, а прежде всего к выполнению плана и недопущению валютных потерь (за которые в принципе могли и расстрелять).

Результатом этого была потеря потенциальных наших рынков даже в тех случаях, когда они, казалось бы, сами шли в руки. Но как могло быть по-иному, когда советские производители в рамках нерыночной системы не могли в полной мере удовлетворить даже собственный, внутренний спрос?

Советский Союз: некоторые потерянные рынки

Экономическая история буквально пестрит примерами потерянных нашей страной внешних рынков, потенциально принадлежавших ее производителям.

Буквально патологическим примером следует признать «Москвич-412», широко продававшийся в развитых странах Европы (не говоря о Латинской Америке и европейских странах СЭВ) вплоть до середины 70-х годов и даже собиравшийся с учетом особенностей местных рынков в Бельгии и Финляндии. Конструкция была надежной и всех удовлетворяла, но откровенное равнодушие к дизайну (потому что на внутреннем рынке машину отрывали с руками все равно, а внешний рынок не был принципиальным приоритетом) привело к тому, что спрос сошел на нет.

Другой пример такого рода – латиноамериканский рынок запасных частей для автомобилей «Жигули». Последние продавались в некоторые страны Латинской Америки в довольно больших количествах, и спрос на запчасти к ним был просто огромным. Полное игнорирование этой потребности со стороны советских министерств и ведомств (в силу ориентации исключительно на экспорт готовой продукции с традиционным для нерыночной экономики пренебрежением к сервису) привело к тому, что потребность континента в запасных частях стала удовлетворяться целиком за счет собственных производителей, освоивших в конце концов выпуск этих несложных изделий.

Но самый обидный потерянный советскими производителями рынок – это глобальный рынок джипов. Сейчас уже прочно забыто, что первым в мире джипом, ориентированным на массового гражданского потребителя, была советская «Нива». Эта машина, несмотря на свою тряскость (при которой пассажиры и водитель порой чувствовали себя как лягушка в футбольном мяче), обладала отличными качествами. Хотя «Нива» и опередила свое время, она могла при некотором предвидении и усилиях со стороны советских министерств и ведомств подтянуть его к себе, сформировав мировой спрос на гражданские джипы несколько раньше его стихийного складывания. В этом случае данный огромный рынок исходно был бы в значительной степени советским, что принесло бы нашей стране не только колоссальные доходы, но и огромное культурно-политическое влияние.

Таким образом, основные организационные структуры советской экономики – министерства и главки – были вполне приспособлены для участия в конкуренции на мировых рынках (и, в частности, на рынках развитых стран) и завоевания на них не только хозяйственно, но и политически значимых позиций для всего Советского Союза.

Однако принципиально нерыночная система их мотиваций не позволяла им не только решать, но даже ставить такие задачи, несмотря на их колоссальную стратегическую важность для государства.

Замысел Ю. В. Андропова, насколько его можно реконструировать из глубины прошедших лет, заключался в коренном изменении мотивации министерств, ведомств и главков, перспективных с точки зрения действий на мировых рынках, и в кардинальной переориентации их внешнеполитической деятельности на агрессивное завоевание новых рынков и даже на организацию постоянных манипуляций ими. Масштаб операций, потенциальная (да и реальная) мощность, наличие значительного количества квалифицированных специалистов, опора на прогностические, административные и политические ресурсы государства вполне позволяли делать это в широчайших масштабах.

Не вызывает никаких сомнений, что Ю. В. Андропов и даже его советники не мыслили такими категориями и не произносили подобных слов даже наедине с самими собой. Большинство этих слов, скорее всего они просто не знали. Но они четко ощущали явления и тенденции, которые стояли за ними, – и выражали их в совершенно других терминах, более топорных и идеологизированных, а потому сдерживающих их агрессию и эффективность.

Стратегическая задача, насколько можно судить сейчас по ставшим известными фрагментам действий, заключалась в скорейшем превращении Советского Союза и особенно его высокотехнологических, финансовых и внешнеторговых структур в единую сверхмощную глобальную корпорацию, иногда эффектно – и, возможно, произвольно – называемую в воспоминаниях «корпорацией “Звезда”».

Эта корпорация стала складываться сначала осознанно – сразу же после Второй мировой войны, в рамках второго, послевоенного и так и не реализованного сталинского плана модернизации страны, а затем уже неформально и стихийно. Институционализация и реструктуризация, а главное, придание ей четкой внешнеэкономической и внешнеполитической мотивации (по аналогии со знаменитым go global Дэн Сяопина) кардинально повысили бы ее мощь и эффективность.