Опасный флирт Роуэн Нина
– Еще несколько часов назад ты неплохо это выносил, – промолвила Лидия.
Александр нахмурился, в его глазах опять вспыхнул огонь.
– Ни один мужчина не был бы способен противостоять полураздетой женщине, – бросил он.
У Лидии засосало под ложечкой. Она знала достаточно, чтобы ожидать такой реакции, так что винить его за это она не могла.
– Если ты поверишь, что это было ошибкой…
– Это не было ошибкой, – перебил ее Александр. – Это было неизбежностью. В то самое мгновение, впервые увидев тебя, я понял, что ты попадешь в мою постель.
Ее сердце забилось сильнее, в голове загудело, и этот звук заглушил мысль о том, что ей пришло в голову то же самое.
Не успела Лидия ответить, как Александр подошел и схватил ее за руки.
– Но больше этого не будет, – твердо сказал он. – Даю тебе две недели.
– Прошу прощения?
– Две недели, – повторил Александр. – Если ты через две недели не согласишься выйти за меня замуж, нашим отношениям конец.
Сердце у нее в груди подскочило.
– Это угроза?
– Это факт. Я не рискну заводить любовную интригу, – заявил он.
– Но почему именно две недели? – Лидия пыталась добавить в голос хоть немного стали. – Почему ты именно сейчас выдвигаешь мне ультиматум?
– Потому что за две недели ты сможешь приготовиться.
Она удивленно посмотрела на него:
– Так ты считаешь, что я дам согласие, да?
– Разумеется, дашь, черт возьми! – воскликнул Александр, и на его подбородке задергалась жилка. – Ты будешь моей женой.
– Не буду!
Гнев и еще что-то – может, отчаяние? – молнией промелькнули на его лице.
– Господи, подумай только: я наследник графа, – глупая ты женщина!
– Мне это отлично известно.
– Да, наша семья пережила большой скандал, но у меня немалое состояние, – горячился он.
– Это еще не причина выходить за тебя замуж.
– Но я же сказал, что у тебя будет полная свобода, деньги, время. Ты продолжишь свою работу и весь день сможешь делать то, что захочешь.
Александр подвинулся ближе к ней, его пылающий взор устремился к ее глазам, напоминая о недавних мгновениях страсти и… обещая еще множество таких мгновений. Его горячее дыхание опалило ее губы.
– Но по ночам, – продолжил Александр, причем теперь его голос больше походил на рычание, – ты будешь моей. Полностью, только моей. И отказаться от этого ты не сможешь.
Возбуждение Лидии разгоралось, пульсировало под кожей, между ног. Щеки потемнели от румянца, грудь приподнималась от участившегося дыхания.
– Не обещаю, что ты не услышишь ни звука…
По его лицу пробежало удивленное выражение.
– Этого как раз и не надо обещать, – заверил он ее. – Эти звуки переносят меня в рай, черт побери!
Не слишком-то поэтическое признание, но все же в ее душе вспыхнуло счастье, потому что он верил – он знал! – что брак между ними будет чем-то божественным.
Лидия посмотрела на прекрасную, мощную колонну его шеи, на влажную ямочку, в которой ощутила солоноватость его кожи. Она положила дрожащую руку ему на грудь и почувствовала, как бьется под ладонью его сердце, отчего ее рука задрожала. Его пальцы обхватили ее запястье.
Лидии вспомнились все надежды, мечты и желания ее жизни – достигнутые цели, упущенные возможности, счастливые шансы. Странное сочетание счастья и отчаяния наполнило ее кровь.
Лидии не давало покоя глубоко въевшееся в нее осознание того, что она ничего не изменит в своей жизни – ничего, даже если это значило бы получить свободу, принять его предложение и обрести все те огромные преимущества, какие она получила бы, став женой Александра Холла.
– Если бы я должна была когда-нибудь выйти замуж, – проговорила она, – я бы не захотела видеть мужем никого, кроме тебя.
– Тогда скажи «да».
Горькое чувство разочарования охватило Александра, когда Лидия ничего не ответила. Он все крепче сжимал ее запястье, пока не заметил, что Лидия морщится от боли.
Сдавленно выругавшись, он выпустил ее руку и отступил назад. Нортвуд почувствовал на себе ее взгляд. Он едва сдерживал желание заметаться по комнате из стороны в сторону. Вместо этого он снова схватился за кочергу и помешал горящие поленья. Он управлял своим гневом, понимая, что с помощью гнева едва ли сумеет убедить Лидию принять его предложение.
Опустившись на стул около камина, Лидия обхватила руками колени.
Наступило молчание, и, казалось, прошла вечность, прежде чем Лидия заговорила.
– От тебя ведь этого ждут, да? – спросила она. – Удачной женитьбы, я имею в виду. Я могу понять, почему дочь барона была бы для тебя подходящей парой.
Александр крепче сжал кочергу.
– Не была она подходящей. А ты не дочь барона, но я все же…
– Вот именно, – перебила его Лидия.
– Что?
– Что между твоей бывшей невестой и мною огромная разница. – Она потерла руку о подлокотник и стала рассматривать рисунок на драпировке. – Я совсем не знаю общества, Александр. Я понятия не имею о том, какие платья сейчас в моде и как вести себя во время полуденного чая.
– Талия поможет тебе в этом, если это так тебя тревожит, – заметил Александр.
– Но этого недостаточно. – Подняв голову, она взглянула на него. – И я не буду полезна ни тебе, ни твоему графству. Неужели ты этого не понимаешь?
– Ты ошибаешься. К тебе хорошо относятся благодаря твоему отцу. Я понял это через короткое время после знакомства с тобой. Твой талант к математике восхищает, а не служит поводом для неодобрения. – Он шагнул к ней ближе, желая, чтобы она поверила в его искренность. – К тому же ты будешь полезна мне. Да, у меня есть обязанность удачно жениться, но, если не считать этого, можно без сомнения утверждать, что мы подходим друг другу. Я никогда в жизни не встречал такой женщины, как ты. Женщины, с которой хотелось бы провести всю жизнь.
Глаза Лидии наполнились невыносимой болью. Эту боль Александр уже видел, только не мог понять, чем она вызвана.
Лидия провела указательным пальцем по цветочному рисунку на драпировке, обводя контуры листьев, над которыми раскрывался цветок. Ее голова была склонена, спутавшиеся длинные волосы почти скрывали лицо, ресницы опущены.
– Взаимообратные функции.
– Что?
– Таким был бы наш брак, – продолжала Лидия. – Он представлял бы собой взаимообратные функции. Представь функцию, идущую из пункта А в пункт В. Обратная функция идет в противоположном направлении, из пункта В в пункт А, и считается, что каждая ее часть возвращается к себе, так что, если бы ты был должен…
– Прекрати!
Лидия посмотрела на него расширившимися глазами, окруженными темными ресницами.
– Но это же математический способ…
Подойдя к ней, Александр схватил ее за плечи, поднял со стула и привлек к себе.
– Нет! Для этого математика не нужна, Лидия!
Ее налитые груди прижались к его груди, отчего кровь вновь забурлила в его жилах. Александр приподнял подол ее сорочки, обнажая ноги, округлые бедра. Лидия расслабилась, ладони легли ему на грудь, дыхание участилось.
– Ты не сможешь придумать уравнение, чтобы объяснить это, – прошептал Александр, проводя рукой по изгибу ее талии, бедра и вниз, к теплому уголку между ее ногами. – Ты не можешь найти формулу любви, желания. Не можешь вычислить, что делает женщину женщиной, а мужчину – мужчиной. Не можешь измерить привлекательность и страсть. Ты способна только почувствовать все это.
Лидия тихо вскрикнула, когда его пальцы продвинулись дальше. Ее голубые глаза потемнели, руки крепче сжали его плечи.
– Я… я просто хотела сказать, что, если ты…
– Почувствуй это, Лидия! – Подхватив рукой ее подбородок, он склонил голову и опустил рот к ее губам. – Просто почувствуй это! Чувствуешь?
– Да, – прошептала она в ответ. Ее тело с легкостью прильнуло к нему – как тянущийся к солнцу стебелек цветка. – О да!
В его крови закипело желание, подогреваемое предвкушением наслаждения. Александр вдруг понял, что Лидия заполняет в нем огромную пустоту, о существовании которой он и не подозревал.
И когда Лидия оказалась под ним, когда ее роскошное податливое тело прижалось к нему, а сдавленные крики зазвучали в его ушах, он едва сдержал желание снова потребовать, чтобы она сдалась, заставить ее признаться, что она принадлежит ему. И будет принадлежать до скончания дней.
Глава 19
Едва слышный стук молотков и визг пил эхом отдавался в Сент-Мартинс-Холле и в стенах приемной Общества покровительства искусствам. Пятеро джентльменов сидели напротив Нортвуда – все они просматривали какие-то документы и время от времени отмечали там что-то карандашом.
Александру совсем не хотелось находиться тут. Не хотелось возвращаться в Лондон. Через неделю после возвращения из Девона он получил уведомление о внеочередном заседании общества. Тогда же у него появилось неприятное чувство, что он знает, зачем его приглашает к себе советник.
Сжав в кулаки лежащие на коленях руки, Александр ждал, когда заговорит маркиз Хадли.
– Боюсь, лорд Нортон, у нас есть повод беспокоиться, причем наша тревога постоянно увеличивается. – Хадли нахмурился, на его лбу появились морщины. Он оторвал взгляд от бумаг. – У вас ведь есть два брата, которые по-прежнему живут в Санкт-Петербурге, не так ли?
– Один. – «Я так думаю». Александр не знал, где находится Николас, и даже не мог вспомнить, когда они в последний раз получали от него письмо. Он постарался говорить спокойно: – Никак не возьму в толк, какое это имеет отношение к выставке.
– Вам следует получше обдумать ситуацию, лорд Нортвуд. – Сэр Джордж Кук постучал толстым пальцем по столу. – Ваш брат считается врагом государства.
– Мой брат не солдат и не занимается политикой… – возразил Александр.
– Вы полагаете, кого-то интересует, чем он занимается? – перебил его лорд Хадли. – Да мы уже получили огромное количество возражений против того, чтобы открыть на выставке русский раздел, а ведь у нас еще нет всех экспонатов.
Лорд Уилтшир закашлялся.
– И уж простите меня, лорд Нортвуд, но никто не забыл печальных обстоятельств, связанных с вашей матерью и разводом ваших родителей. Благодаря вашей поддержке и огромной работе, проделанной вами в обществе, мы были готовы закрыть глаза кое на что, но из-за растущей враждебности Российской империи вынуждены вновь принять во внимание эти обстоятельства.
Александр заскрежетал зубами.
– Какое отношение моя мать имеет к…
– Лорд Нортвуд, прошу вас. – Сэр Джордж поднял руку. – Вы не в суде. И мы не просим вас защищать себя или вашу семью. Мы всего лишь перечисляем вам факты, и я рискну предположить, что даже вы не сможете с ними не согласиться.
Александр откинулся на спинку стула, с ненавистью думая о беспомощности, теснившейся у него в груди.
– Во Франции очень сильны антирусские настроения, – продолжал сэр Джордж, – и они постепенно начинают перекидываться к нам. А мы не рискнем поставить под угрозу отношения с Францией и другими иностранными членами комиссии, позволив им предположить, что мы симпатизируем царю.
– Если когда-либо где-то и был правитель-деспот, так это он, – добавил лорд Уилтшир. – Мы должны объединяться против него с нашими союзниками. Во всех сферах общества! Вот в чем главная проблема.
– А ваш бизнес опирается на торговлю с Россией – пенька и все такое, не так ли? Так вот, об этом тоже стоит поговорить, лорд Нортвуд, – вымолвил сэр Джордж. – Конечно, торговля не была объявлена вне закона, но мы не можем исключать возможности того, что это скоро произойдет. Или по крайней мере заинтересует публику.
– Чего вы от меня хотите? – спросил Александр. – Чтобы я закрыл русский отдел выставки или ограничил торговлю с…
– Лорд Нортвуд, вы можете сделать немногое. – В глазах Хадли мелькнуло слабое сочувствие. Он переглянулся с сэром Джорджем. – Нам нужно… Нам понадобится поддержка союзных представителей, к тому же мы должны учитывать устав, так что я предлагаю вам подготовиться к возможному.
Александр крепче сжал кулаки.
– К какому еще возможному?
– Боюсь, у нас нет выбора – мы вынуждены подумать о том, чтобы назначить вместо вас другого директора выставки.
Александр выбежал из приемной. Вся работа, которую он проделал ради общества, выставка, его семья, его компания… – все это как вода вытекало из его кулаков. Он с силой захлопнул за собой дверь и бросился прочь по отведенному под выставку пространству Сент-Мартинс-Холла.
Рабочие суетились в огромном зале, как насекомые в поле. Сам холл, лестницы, галереи и проходы – все это было заставлено столами, шкафами, ящиками и перегородками для разных отделов выставки. Воздух до самых потолочных панелей был наполнен криками, стуком молотков и скрипом ящиков.
Все это – его работа. Здесь ничего бы не было, если бы не он, и теперь они отнимают у него его обязанности, как будто…
Александр остановился у секции, посвященной странам Азии. Лидия стояла у китайского раздела и, наклонив голову, рассматривала шкаф с книгами. При виде ее сердце Александра охватила радость, растворившая его гнев.
Несмотря на то что Лидия сильно разочаровала его, он не мог отрицать, что испытывает огромное удовольствие, просто глядя на нее. Ему постоянно хотелось слышать ее голос, чувствовать на себе ее взгляд, наслаждаться теплом ее улыбки.
Святой Господь на небесах!
Он любит ее. Он хочет жениться на Лидии, потому что любит ее. Ему необходимо жениться на ней. Она нужна ему!
Прежде чем подойти к Лидии, Александр сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Талия и Каслфорд были здесь же и о чем-то оживленно беседовали.
– Привет, Норт! – Каслфорд поднял руку в знак приветствия. – Мы тут обсуждали последние детали.
Александр не сводил глаз с Лидии. Он вспомнил, как она – раскрасневшаяся и нагая – лежит под ним. Еще раз глубоко вздохнув, он заговорил, стараясь придать голосу уверенности.
– Раз видеть вас, мисс Келлауэй.
Лидия улыбнулась, и от этого у него на душе стало теплее.
– И я тоже рада видеть вас, милорд, – сказала она. – Я получила записку, что сюда привезли несколько математических текстов. Вы хотели знать мое мнение о том, стоит ли включать их в экспозицию.
Черт! Александр теперь не знал, как долго еще сможет принимать решения, и лишь коротко кивнул.
– Составите мне компанию?
Отойдя от шкафа, Лидия пошла рядом с Александром.
– О, это не мисс Келлауэй? – отвлек их мужской голос.
Александр тихо выругался, а Лидия повернулась к двум джентльменам, спешившим к ним. Нахмурившись, Нортвуд расправил плечи, придавая себе грозный вид. Это сработало: джентльмены остановились на некотором расстоянии от них и неуверенно переводили глаза с Александра на Лидию.
Она с приветливой улыбкой шагнула им навстречу.
– Лорд Перри, доктор Сингли, как чудесно и неожиданно встретить вас здесь.
Воодушевленные ее энтузиазмом, джентльмены приблизились к ним, протягивая руки, и этот жест был единственным, что придавало им схожести. Один из них был маленьким и веселым, с вопросительными глазами, что делало его похожим на умершего спаниеля королевы Виктории Дэша. Лицо его унылого широкоплечего компаньона с ушами, походящими на стаффордширские овсяные лепешки, и томным выражением оживляли лишь умные темные глаза.
– Да, у нас уже очень давно не было возможности посостязаться с вами в остроумии. – Овсяные Лепешки протиснулись между своим приятелем и Лидией, чтобы взять ее за руки.
Александр откашлялся. Лидия с улыбкой повернулась к нему.
– Лорд Нортвуд, эти джентльмены – известные математики, – сказала она, указывая на Дэша. – Это доктор Сингли, член Лондонского королевского общества и редактор математического журнала. А лорд Перри – профессор Королевского колледжа, которого в этом месяце должны избрать в общество. Я не ошибаюсь, милорд?
– Нет-нет, мисс Келлауэй, все правильно. Благодарю вас.
– Разумеется. А что вы оба тут делаете?
– Комитет, отвечающий за сбор математических и научных инструментов, попросил нас выступить в роли советников, – ответил лорд Перри, осматривая ее с вниманием ювелира, изучающего редкий камень. – Мы хотели заехать к вам, чтобы обратиться за помощью, но вспомнили, что вы предпочитаете… то есть, м-м-м… учитывая то, как вы дорожите своей частной жизнью… м-м-м… в том смысле, что…
– Мы же знаем, что вы предпочитаете оставаться в тени, – вставил доктор Сингли.
– Да, – кивнул Перри. – Хотя известность осветила бы вас своим блеском, моя дорогая мисс Келлауэй.
Они с Сингли на мгновение замолчали в почтительном благоговении. Александр закашлялся.
– Прошу прощения, джентльмены. – Лидия повернулась к Александру. – Это Александр Холл, виконт Нортвуд директор выставки.
Зубы Александра сжались. Он кивнул.
– Джентльмены!
– Милорд! – Перри взглянул на своего компаньона. – Мисс Келлауэй, а вы тоже занимаетесь выставкой?
– Нет, я всего лишь высказываю его сиятельству свое мнение о некоторых математических текстах.
– А вы посетите симпозиум, который состоится через неделю? – спросил Сингли. – Я получил статью, которую вы прислали нам на рецензирование, о вращении тела вокруг неподвижной точки. Вы считаете, что эту задачу можно решить с помощью шести мероморфных временных функций?
– Да, если у всех шести будет позитивный радиус сходимости и в то же время они будут удовлетворять уравнению Эйлера.
– Гениально! – пробормотал Перри. Схватив Лидию за обе руки, он заговорил с лордом Нортвудом, не сводя с нее глаз. – Лорд Нортвуд, вы заполучили помощницу самую необыкновенную. Мисс Келлауэй все восхищаются. От души восхищаются.
Сингли подошел к ним, чтобы увести Перри от Лидии, которая, казалось, была больше удивлена, чем недовольна явной преданностью ученого.
– В вашей статье есть несколько потрясающих идей, мисс Келлауэй, – согласился Сингли. – У меня возникли некоторые вопросы по интегралам, но я должен еще подумать об уравнении. Возможно, мы могли бы обсудить это на симпозиуме?
– Разумеется. Буду ждать с нетерпением.
– Как и я, – кивнул Сингли. – Рад был снова увидеть вас и познакомиться с вами, милорд.
– Да, а мы искренне надеемся, что в будущем сможем… чаще видеться с вами. – Перри как-то неловко и неглубоко поклонился, а затем они с Сингли направились к витрине с математическими инструментами.
– Что за симпозиум? – спросил Александр.
– О! – Лидия отмахнулась, когда они вышли из большого зала и направились к кабинету в задней части здания. – Симпозиум, посвященный последним исследованиям в области математики. Я получила приглашение еще в прошлом месяце и приняла его. Тысячу лет не была на симпозиумах и подумала, что будет интересно узнать о последних теориях.
Взяв со стола несколько книг, Лидия снова пошла в коридор. Александр перегородил ей путь и закрыл дверь.
Лидия остановилась.
– Александр!
– Почему ты в последнее время не посещала симпозиумы и подобные встречи ученых? – спросил он.
– Я не…
– И откуда оба этих господина знают, что ты избегаешь появляться на публике?
– Видишь ли, у меня всегда была репутация одиночки. Это ничего не значит, Александр. Просто я такая. И всегда была такой.
– Но почему?
– Что ты имеешь в виду?
– Почему ты, женщина, умом которой восхитился бы сам Евклид, так настойчиво сохраняешь анонимность? – Александр испытывал горькое чувство разочарования от того, что ее таланты замалчивались… а он не знал почему. – Только не надо прикрываться Джейн. К чему было столько лет изучать математику, если ты намеревалась забросить свои способности и не использовать их?
Лидия крепко сжала губы, в ее глазах вспыхнуло раздражение, к которому примешивалась печаль.
– У меня никогда не было таких намерений. Мне всегда хотелось видеть, что мои работы по математике публикуют и обсуждают, писать книги, изучать тождества и уравнения. Именно этим мне всегда хотелось заниматься.
– Докажи!
– Что?
Александр подступил к ней ближе, вспыхнувшее в нем желание становилось все сильнее. Ему была ненавистна мысль о том, что его изумительная, потрясающая Лидия годами запирала себя, оставаясь наедине со своими мыслями, отгораживалась от сообщества ученых, которым были нужны ее теории, идеи, ум.
– Выступи с докладом на серии лекций во время образовательной выставки, – сказал Александр. – Тему выступления можешь выбрать сама. Практические инструкции в школах, использование счетов, математика как наука… Мне все равно. Говори о чем хочешь. Когда хочешь. Только сделай это!
Лидия казалась такой неподвижной, что даже воздух вокруг нее, похоже, перестал циркулировать. Она сложила на груди руки, в ее глазах появилось настороженное выражение.
– Я…
– Выступи с докладом, – перебил ее Александр. – И ты наконец получишь свой медальон.
По ее губам пробежала улыбка.
– Очередное пари?
– Это не пари, – возразил Нортвуд. – Это соглашение. Плата за медальон – всего лишь одна лекция. Это мое последнее предложение.
– Александр, я…
– Нет. – Александр схватил ее за плечи. – И не говори мне, что ты не можешь этого сделать. Это будет ложью. А между нами не может быть лжи.
К его изумлению, ее глаза внезапно наполнились слезами, а пальцы обвились вокруг его рук. Нортвуд хотел было отступить назад, но она крепче сжала его руки.
– Подожди! Подожди, Александр. Прости. Мне так жаль.
– Ты не должна извиняться, Лидия. Ты должна делать только то, ради чего появилась на свет.
– Ты… ты правда так считаешь?
– Разумеется. Я в это верю. Твое предназначение – передавать знания, Лидия. Именно для этого тебе дан такой ум. – Его губы чуть скривились. – Впрочем, должно быть, твой могучий ум временно отключился, когда ты отказалась от моего предложения.
Лидия невесело усмехнулась. Она подвинулась к нему и крепко сжала его руки.
– Мне очень жаль, Александр! Пожалуйста, поверь… Я не приняла твоего предложения не потому, что не люблю тебя.
У Александра перехватило дыхание. Он посмотрел на Лидию: взор ее голубых глаз был устремлен прямо на него, ее щеки пылали, кончики ресниц все еще были влажными от слез. Его сердце тяжело забилось, и в этом странном, неравномерном биении все напоминало о Лидии – о ее сводящем с ума, чудесном присутствии в его жизни, о ее страстной наготе, об исходящем от нее аромате свеженакрахмаленного белья и остро заточенных карандашей.
– Тогда почему? – сдавленным голосом спросил он.
Она покачала головой.
Горькое разочарование снова охватило его, закружилось у него в груди.
– Я этого не вынесу, Лидия. У тебя есть неделя.
– Это не то же самое, что решить математическую задачу, Александр.
– Разве? Разве ты не изучаешь такие вещи, придумывая уравнения для объяснения чувств? Любовь плюс любовь равно брак, не так ли?
Лидия резко втянула носом воздух, ее тело сотрясла дрожь. Он крепче сжал ее, вдыхая аромат густых волос.
– Скажи «да», – прошептал Александр, не понимая, имеет ли он в виду свое предложение руки и сердца, серию лекций или и то и другое.
Лидия замерла в его объятиях, пальцы вцепились в лацканы его сюртука.
– Нет.
Что-то надорвалось у Александра внутри, когда это короткое слово повисло в воздухе между ними. В его голове эхом прозвучали слова брата, произнесенные много недель назад:
«Делай то, от чего ты становишься счастливее. Хотя нет, ты такого никогда не сделаешь, верно?»
Но Александр попытался. Святой Господь, он попытался!
Он отпустил Лидию. Она направилась за своими книгами и сложила их. Он устремил взор на ее профиль, на красивый изгиб щеки, на то, как выбившаяся из прически кудряшка пляшет на шее.
И вдруг его с новой силой охватила решимость. Он не готов к расставанию. Если Лидия все еще отказывается признавать, что они созданы друг для друга, то он найдет другой способ убедить ее в этом. Поэтому ему нужен союзник.
Глава 20
Карандашные пометки, записи и нацарапанные наспех уравнения заполняли страницы ее блокнота. Лидия перелистывала страницы, пытаясь вернуть желание отстаивать собственные идеи, доказать, что Александр ошибается. Она может оценить любовь. Может объяснить любовь с помощью дифференциального уравнения, может записать правила близости.
Только больше она этого не хочет.
Лидия просмотрела записи, которые делала о Ромео и Джульетте, Тристане и Изольде, Ланселоте и Джиневре, Парисе и Елене, Петрарке и Лауре. Ее уравнения никогда не смогут объяснить одного общего элемента, присущего всем этим отношениям, – того факта, что ни одно из них не завершилось удачно. Несмотря на все их страсти, чувства и желания, ни одна пара не прожила вместе радостную и полную жизнь.
Итак, формула dr/dt = a 11r + a 12jне означает ровным счетом ничего, потому что она равна несчастью. Не говоря уже о частых случаях смерти.
«Предлагаю вам выбросить ваш чертов блокнот в камин, мисс Келлауэй, и оставить меня наконец одного, черт побери».
На губах Лидии появилась слабая улыбка. Захлопнув блокнот, она устремила взор на огонь. А затем, взмахнув рукой, бросила блокнот в камин.
Там он раскрылся, странички затрепетали в исходящем от горящих поленьев жаре, прежде чем бумага занялась огнем. Ее записи, ее числа, ее уравнения потемнели и съежились.
Лидия не сводила глаз с камина, пока блокнот не превратился в пепел. Внезапно ее охватило ощущение свободы. У нее будет другой блокнот – в конце концов, она же математик до мозга костей, – однако она больше никогда не будет растрачивать свое время и ум на вымышленные отношения, которые заканчиваются трагедией.
Жизнь слишком ценна, а любовь – драгоценна, чтобы измерять ее.
Отвернувшись, Лидия смахнула слезу. Когда Александр так много недель назад впервые отворил ей дверь, она и представить себе не могла, сколько еще дверей откроется после этого. Без него она никогда бы не рискнула снова двинуться вперед. Ни в математике. Ни в жизни. И уж конечно, ни в любви.
Лидия попыталась представить, что она приняла его предложение и выступила со своими идеями перед аудиторией, состоящей из коллег. Для нее теоремой номер один или леммой…
«Ох, Лидия, не глупи! Что ты говорила Александру все это время?»
Укрепляя в себе решимость, Лидия расправила юбки и пошла наверх, в классную комнату. Джейн стояла у окна перед папоротником, держа в руке какой-то металлический аппарат, а бабушка расставляла книги.
– Вид у него замечательный. – Лидия остановилась, разглядывая папоротник, который за последние недели позеленел и вырос. – Что это у тебя такое?
– Это разбрызгивает воду. Лорд Раштон сказал мне, как ухаживать за папоротником. – Отставив аппарат, Джейн повернулась к ней. – А ты что тут делаешь?
Читать бесплатно другие книги:
