Манящая тайна Маклейн Сара

Мара аккуратно подоткнула кончик льняной полоски под повязку. А Темпл рассматривал результаты ее усилий. Что ж, вот и это она делала мастерски.

Темпл отвернулся и взял еще одну льняную полоску. Протянул ее Маре и вытянул другую руку. А затем молча стал наблюдать, как она бинтовала и это запястье. Он так напрягался под ее прикосновениями, что у него заболели мышцы. Ему отчаянно хотелось… чего-то большего. Хотелось прикасаться к ней.

О Боже, срочно нужно снова порастягиваться. Впрочем, это было совсем не то, что ему сейчас требовалось.

Темпл вытащил из ящика стола маску:

— Наденьте это.

Мара колебалась:

— Зачем?

— Сегодня ваше первое появление перед Лондоном.

Она замерла, и ему очень не понравилось то, что он при этом почувствовал.

— В маске?

— Я пока не хочу, чтобы вас видели.

«И не хочу, чтобы это заканчивалось».

— Значит, сегодня вечером? — спросила она.

— Да, после боя.

— Вы имеете в виду — если не проиграете?

— Даже если я проиграю, Мара.

— А если вас очень сильно изобьют?

Темпл пожал плечами.

— Ладно, хорошо. Если я не проиграю. — Он усмехнулся. — Но я не проиграю, поверьте.

— А что вы задумали?

— Хочу показать вам «Падшего ангела». Многие женщины ради такой возможности пошли бы даже на убийство.

Мара вскинула подбородок.

— Только не я!

— Уверен, вам понравится.

— Очень сомневаюсь.

Ее упрямство заставило его улыбнуться; чтобы скрыть это, Темпл стянул с себя рубашку и набросил ее на плечи, продемонстрировав Маре обнаженную грудь. Она тотчас же отвернулась, безупречно изобразив чопорную благовоспитанную мисс.

Темпл рассмеялся.

— Я же не голый! — Он разгладил пояс на брюках и сделал вид, что рассматривает старый шрам на руке, одновременно краем глаза наблюдая за Марой. — Вы видели все это и раньше, разве нет?

Она взглянула на него и тут же снова перевела взгляд на стену.

— Это совсем другое… Вы тогда были ранены.

Его глаза помрачнели.

— Еще раньше, — заявил он, щеки Мары покраснели.

О Боже, он отдал бы все свое состояние — лишь бы узнать, что произошло в ту ночь. Но он не собирался давать ей то, чего она требовала. Из принципа! И именно в этом состояла сложность задачи, сводившая его с ума.

— В конце концов, разве вы не управляете приютом для мальчиков? — добавил Темпл.

Мара досадливо поморщилась и уставилась в потолок.

— Это не одно и то же.

— Абсолютно то же самое.

— Им же от трех до одиннадцати лег, — возразила она.

Темпл ухмыльнулся:

— Значит, им надо просто немножко подрасти.

Мара всплеснула руками и тяжко вздохнула. Она долго молчала, затем проговорила:

— Я так и не поблагодарила вас за то, что вы уделили им сегодня столько времени.

Его охватила бурная радость, но он тут же отмахнулся от этого чувства.

— Благодарить меня ни к чему.

— И все-таки… — Мара уставилась в пол. — Им с вами очень понравилось.

Это скромное признание стало ее огромной уступкой в их битве. Темпл, не удержавшись, придвинулся к ней еще ближе, но Мара тотчас начала пятиться. Темпл понимал, что этим выбивает ее из колеи, однако снова к ней шагнул и, понизив голос, спросил:

— А вам? Вам понравилось?

Ее щеки заполыхали.

— Нет!

Темпл усмехнулся, услышав столь явную ложь.

— Даже когда я вас поцеловал?

— Это уж точно не понравилось.

Исходивший от нее жар притягивал. Он подошел к ней еще ближе, с удовольствием услышав, как она ахнула, и наслаждаясь тем, как шелк ее платья скользнул по его обнаженной груди, обдавая теплом.

Взяв Мару за руку, Темпл поднял ее к кожаному ремню, свисавшему с потолка прямо над ними. Она мгновенно поняла, что нужно сделать, и ухватилась за ремень. А он повторил то же самое с другой ее рукой — и вот она уже стоит перед ним с поднятыми вверх руками. Стоит словно жертва. Или словно дар небес. Мара могла в любой момент отпустить ремень, но не делала этого, — напротив, уставилась на него своими прекрасными глазищами, словно подстрекая подойти ближе. Прикоснуться… Соблазнить…

Темпл принял вызов. Взяв ее за подбородок, он провел по нему большим пальцем.

— Значит, нет? — спросил он.

— Нет, — выдохнула Мара, и этот ее выдох заставил его естество отвердеть, стать словно каменное.

Он посмотрел на нее с высоты своего роста и, заглянув в скандально глубокий вырез лифа, мысленно возблагодарил мадам Эбер — и одновременно проклял ее за то, что она в точности выполнила его требование.

Мара Лоув казалась самым соблазнительным созданием на свете. Но как ни странно, не из-за своего лица и не из-за восхитительных грудей, колыхавшихся сейчас в неровном ритме. Нет, более всего поражал ее взгляд. Она явно отказывалась перед ним пасовать. И не боялась его. Мара видела его таким, каким он был. То есть не считала его убийцей. И она — единственный человек на свете, всегда это знавший.

Он приподнял ее подбородок, открыв дивную стройную шею, и поцеловал долгим томительным поцелуем в то укромное местечко, где под подбородком бился пульс.

— Вы уверены, что вам это не понравилось?

Его горячее дыхание ее возбуждало, и Мара, покачиваясь на ремне, в который вцепилась изо всех сил, пыталась казаться невозмутимой.

— Нет… совершенно… — ответила она, прерывисто дыша.

Тогда Темпл поцеловал ее грудь — раз, другой, третий…

Потом запустил палец в вырез платья и добрался до отвердевшего бугорка, томившегося по ласке. До бугорка, по которому томился и сам.

— А сейчас? — спросил он хрипловатым голосом.

Ее рука скользнула ему на плечо, и он явственно ощутил ее жаркое желание.

— Даже сейчас, — ответила она.

Это насмешка? Нет, скорее вызов, перед которым он не мог устоять. И Темпл прильнул губами к ее груди, наслаждаясь ее негромким вскриком. Когда же в полутемной комнате раздался стон, он, не удержавшись, привлек Мару к себе еще ближе, чуть приподнял — и обвил свои бедра ее стройными ногами.

И тут она наконец-то отпустила ремень. И запустила пальцы в его волосы, притягивая его к себе еще ближе, побуждая продолжать ласки, умоляя о большем, поощряя отдать все, что он мог отдать.

Его восставшая плоть мучительно ныла и болела, но то была приятная боль, и Темпл наслаждался этой болью. Прижимая Мару к стене, он задирал ее юбки все выше и выше, и вскоре его пальцы заскользили по чулкам, а затем — по восхитительно гладкой коже, вверх по бедру… вверх до тех пор, пока он не ощутил исходивший от нее жар. Порочный, многообещающий жар под стражей мягких завитков.

Тут он прервал поцелуй и нашел ее взгляд.

— Да!.. — выдохнула она.

В жизни своей он не слышал столь дивного слова. И никогда не получал ничего столь желанного.

— Скажи еще раз, — прохрипел Темпл.

— Да.

Слово это, казалось, пронзило его насквозь. О, он отдал бы все на свете за ночь с этой женщиной.

«Может быть, я уже провел с ней ночь?»

Эта мысль заставила его оторваться от нее, отодвинуться. Заставила снова возненавидеть ее, хотя…

Но ведь он не испытывал сейчас ничего, даже отдаленно походившего на ненависть. Да-да, ничего подобного!

— Скажи мне… — Он судорожно сглотнул. — Скажи, мы этим уже занимались? Мы были… любовниками?

На какой-то миг ему показалось, что она ответит. Показалось, что он увидел это в ее глазах. Увидел сочувствие. Нет, хуже — жалость. О, черт, ему не нужна ее жалость! Она украла у него ту ночь и отказывается возвращать ее.

И тут все чувства исчезли из ее глаз, и Темпл сразу понял, что она сейчас скажет. Поэтому, опережая ее, произнес:

— Мара, скажи…

— Вы знаете стоимость этих сведений, ваша светлость.

Темпл прекрасно понимал, что в другом месте, в другое время он счел бы эту женщину идеальной во всех отношениях, но сейчас…

Ведь он же знал, что именно она превратила его в убийцу на целых двенадцать лет. К тому же упорно отказывалась отвечать на его вопросы. Вернее — на самый главный вопрос… Проклятие, он в жизни своей не был так взбешен!

— Должен отдать вам должное, миссис Макинтайр. Если приют закроется, вы сделаете потрясающую карьеру шлюхи, — проговорил он с невозмутимым видом.

На долю секунды она замерла. Затем рука ее взлетела в воздух и с превосходной точностью залепила ему пощечину.

Темпл не стал уклоняться, уворачиваться и пригибаться. Он принял пощечину как должное, чувствуя себя последней скотиной. Потому что он никогда еще не говорил женщине ничего более оскорбительного. Слова извинения уже были готовы сорваться с его губ, как вдруг зазвонил колокольчик над дверью, ведущей на ринг.

Мара опустила руку. Единственным признаком разыгравшейся сцены был ее дрожавший голос, когда она спросила:

— Что это?

Темпл отвернулся, не прикасаясь к щеке, где наверняка расцвело багровое пятно.

— Мой противник готов, — буркнул он. — Продолжим после матча.

Она шумно выдохнула. И вдруг заявила:

— Надеюсь, он победит.

Темпл вернулся к столу, взял куски воска и размял их в длинные полоски.

— Уверен, что вы напрасно на это надеетесь.

Он сунул в рот одну восковую полоску, за ней — вторую. И не стал скрывать, как разминает их вдоль верхних и нижних зубов. Пусть смотрит!

Мара долго за ним наблюдала, затем нанесла свой прощальный удар:

— Удачи, ваша светлость.

Глава 10

Неприкрытая враждебность. Настоящая скотина! Назвал ее шлюхой! Назвал с той злокозненной заносчивостью, что присуща лишь богатым, ничем не обремененным людям. Герцогам. Наверняка решил: раз она соглашается снабдить его нужной ему информацией только за деньги, значит, она проститутка!

Будь она мужчиной, это слово вообще не пришло бы ему в голову. Будь она мужчиной, он бы такого ни за что не сказал.

«Если вы, ваша светлость, намерены обращаться со мной как со шлюхой, то и платите соответственно», — внезапно вспомнились ей ее собственные слова.

Ну ладно! Пусть она первая использовала это слово. Но это же — совсем другое! А он… Он своими прикосновениями вывернул ее наизнанку. Искушал! Сделал все, чтобы ей понравиться!

А потом назвал шлюхой.

Он заслуживает, чтобы ему наконец дали настоящий отпор. Великий, непобедимый Темпл должен быть побит. Ею!

Кипя от гнева, Мара в маске шла вслед за охранником по длинному, извилистому коридору. Она слишком злилась, чтобы думать о том, куда они идут, или о том, что произойдет дальше, — слишком погрузилась в мысленное потрошение Темпла. Очнулась же только тогда, когда охранник жестом предложил ей пройти в какое-то помещение и закрыл за ней дверь, оставив одну в толпе людей.

В толпе женщин!

Ее охватило удивление. Женщинам ведь не место в мужском клубе! В казино!

Мара окинула взглядом комнату и весело щебечущих дам. Некоторых узнала. Маркиза… Две графини… Итальянская герцогиня, известная своими скандалами…

Мара рассматривала остальных женщин с изумлением, смешанным с любопытством, — все были в ошеломительных шелках и атласе, а некоторые — в масках. Причем беседовали весьма непринужденно, будто собрались на чаепитие.

И это были не просто женщины, а аристократки.

Только через некоторое время, когда немного пришла в себя, Мара обнаружила то, что должна была увидеть с самого начала, едва ее втолкнули сюда.

Одна стена этого длинного, узкого, почти темного помещения полностью представляла собой окно. Огромное затемненное окно, выходившее на зал, полный мужчин, — все они, в вечерних костюмах, стояли «подковой». Стояли неподвижно — и одновременно находились в постоянном движении; они смеялись, громко разговаривали, перекрикивались… и словно вибрировали, точно листья на дубе в жаркий летний полдень.

Мужская толпа окружала большое пустое пространство, огороженное канатами и посыпанное опилками. Женщинам же открывался на него превосходный вид.

«Ринг!» — мысленно воскликнула Мара.

Она подошла ближе к стеклу и, не в силах удержаться, протянула руку, чтобы дотронуться до него. К счастью, ей вовремя пришло в голову, что мужчины, возможно, заметят ее, если она подойдет совсем близко к стеклу. Мара отдернула руку. Но она никак не могла понять, почему мужчины совершенно не интересовались окном этой полутемной комнаты, заполненной дамами.

Неужели присутствие здесь женщин их не возмущало? Неужели им не хотелось прогнать их отсюда? Что же за место такое, этот клуб?..

— Они вас не увидят, — произнесла рядом с ней какая-то леди. Ее серьезные голубые глаза за толстыми стеклами очков сразу привлекли внимание Мары. — Это не окно. Это зеркало.

— Зеркало?.. — Это окно ничем не походило на зеркало. Должно быть, женщина заметила растерянность Мары, потому что продолжила: — Мы их видеть можем, а они видят только себя.

И в тот же миг перед рингом прошелся какой-то джентльмен — так близко от окна, что мог бы его потрогать. Он остановился и повернулся лицом к Маре. Она подалась вперед. Он сделал то же самое. При этом он задрал подбородок и вспушил галстук. Мара помахала рукой прямо перед его длинным бледным лицом. Он оскалился. Мара опустила руку. А джентльмен пальцем в перчатке поскреб кривоватые, желтые от чая и табака зубы, скорчил гримасу, затем повернулся и отошел.

Несколько женщин рядом с Марой громко расхохотались.

— Ну вот!.. Лорд Хаундсвелл наверняка был бы очень смущен, узнав, что мы тут полюбовались остатками его обеда. — Леди улыбнулась Маре: — Теперь верите?

Мара усмехнулась:

— Должно быть, вы тут часами развлекаетесь.

— Это если нет боев. О, смотрите! Дрейк выходит на ринг!

Болтовня в комнате сразу стихла; дамы обратили все свое внимание на молодого человека, пролезавшего между канатами на засыпанный опилками пол, где его дожидались двое других — маркиз Борн и еще один типичный аристократ, бледный и взволнованный.

Толпа же у дальнего конца ринга расступилась, и, казалось, все затаили дыхание.

— Теперь — в любую минуту, — послышался женский голос рядом с Марой. И все дамы замерли в ожидании. Они ждали Темпла!

И Мара тотчас поняла, что тоже его ждала. Хотя и ненавидела.

И вот он наконец появился, заполнив почти весь дверной проем, — высоченный, широкоплечий и огромный, как дом, — с голым торсом и «одетый» в те скандальные татуировки, а также бриджи из оленьей кожи, обтягивавшие мускулистые ноги; и еще были льняные полоски, которыми она бинтована костяшки его пальцев и запястья. Но Мара старалась не вспоминать о том, что чувствовала, когда бинтовала Темпла.

А когда он ее поцеловал… Нет-нет, об этом тем более не следует думать.

— Он самый большой, самый прекрасный дикарь на свете, — со вздохом сказала еще какая-то женщина, и Мара застыла, заставляя себя не оборачиваться. Ей плевать на то, что в этом голосе слышалось не только восхищение, но и еще что-то… весьма походившее на личный опыт.

— Какая досада, что он не проявляет к тебе никакого интереса, Харриет, — отозвалась другая дама, вызвав взрыв смеха у остальных.

Вот и хорошо! Значит, у той леди не было никакого опыта.

И тут Маре вдруг показалось, что Темпл смотрел прямо на нее, словно «волшебное» стекло являлось зеркалом для всех в мужском помещении, кроме него. Словно он знал, что она сейчас смотрела на него неотрывно.

И вот он уже пролез между канатами. А Борн, теперь казавшийся карликом по сравнению с Темплом, подошел к мистеру Дрейку и что-то ему сказал. Дрейк же широко развел руками, а маркиз… Он почему-то похлопал по его бриджам, словно обыскивал.

Мара, не удержавшись, спросила:

— Что они делают?

— Проверяют, нет ли оружия, — пояснила одна из дам. — Боксерам разрешается иметь секунданта, дабы убедиться, что схватка будет честной.

— Темпл ни за что не стал бы мошенничать! — воскликнула Мара, привлекая к себе внимание остальных женщин и отчаянно желая проглотить свои слова. Ее бросило в жар, и она переводила взгляд с одной леди на другую, потом наконец остановилась на той, что заговорила с ней; то была необычно высокая блондинка с карими глазами, казавшимися почти золотыми в свете ярко освещенного ринга.

— Верно, — согласилась дама. — Он не станет.

Вот оно! Эта женщина говорила с уверенностью, которую дает только личный опыт, и Мара поняла, что насчет предыдущей леди она ошиблась. А вот эта дама знакома с ним близко. И она достаточно красива для него. Наверняка они с Темплом очень хорошо смотрелись вместе — оба высокие… пусть даже и совершенно противоположные во всем остальном.

Мара сразу представила, как длинные руки этой леди обвивают его шею, как ее изящные пальцы запутываются в его темных волосах. А его ладони — на ее талии, и он…

Мара вдруг снова возненавидела его, но на сей раз — по другой, более тревожной причине.

В дальнем конце комнаты какая-то женщина громко проговорила:

— Чего бы я только не отдала сейчас — лишь бы побыть секундантом Дрейка!

Мара снова обратила свое внимание на ринг, где какой-то хорошо одетый джентльмен подошел к Темплу, показывая ему, чтобы тот поднял вверх руки. Темпл повиновался, причем мышцы у него на груди и на животе заиграли — и у Мары пересохло во рту. Он выглядел сейчас потрясающе! А секундант тем временем проверял, нет ли у него оружия. Темпл же… Он стоял с презрительной усмешкой на губах, словно на его стороне был сам дьявол и поэтому ему ни к чему жульничать.

Мара представила, как он стоял, подняв руки над головой и держась за те ремни, что свисали с потолка, а она… Ох как же она жаждала его прикосновений. И его поцелуев!

Нет, ничего она не жаждала! Она его ненавидит!

— Ну, давай же, парень! Потрогай его! — раздался крик одной из дам.

— Проверь как следует все его укромные уголки и щелочки! — закричала другая.

Леди словно состязались в том, кто отпустит более непристойное замечание. И громко хохотали, подбадривая джентльмена, осматривавшего герцога Ламонта со скоростью, вызванной то ли страхом, то ли смущением.

— Э… не так быстро!

— И не так нежно!

— Держу пари на все мое состояние, что Темпл любит крепкую руку!

— Вы имеете в виду состояние вашего мужа? — вдруг спросила рыжеволосая леди, приблизившаяся к окну.

Дама с усмешкой ответила:

— Чего граф не знает, то его не тревожит. О, вы только посмотрите на его размеры!

— Ставлю десять соверенов, что он такой же большой везде!

— Никто не примет такого пари, Флора, — со смехом сказала какая-то леди. — Но ни одна из нас не хочет, чтобы ты ошиблась.

— Готова рискнуть и провести ночь с герцогом-убийцей, чтобы выяснить!

Хохот прокатился по комнате, и некоторые из женщин даже прослезились от смеха.

Мара в очередной раз окинула взглядом комнату. Повсюду шелка и атлас. Безупречные прически и макияж. И все эти дамы пускали слюнки, глядя на Темпла. Они помнили его прозвище, но забыли главное, забыли о том, что он — герцог. А ведь он заслуживал их уважение…

Но даже если бы он не был герцогом… Все равно к нему следовало относиться с уважением!

Мара невольно вздохнула. Вместе с этой мыслью нахлынула волна сожаления, а также острое понимание того… Ах, если бы сейчас вернуться в прошлое, если бы можно было все изменить… Тогда все было бы по-другому, тогда бы… Увы, она не могла ничего изменить.

Наконец секунданты закончили проверку и отошли от Темпла. И тот башмаком провел в опилках черту посреди ринга. О, даже это движение, резкое и размашистое, вышло у него грациозно!

— Линия старта, — объяснила Маре ее новая приятельница. — Они становятся друг против друга по обе стороны этой черты, а дальше будет столько раундов, сколько потребуется. Пока один не упадет и не сможет встать.

— Ставок больше нет, дамы! — подал голос мужчина, который привел Мару в эту комнату.

А собеседница Мары продолжала объяснять:

— Темпл всегда позволяет противнику нанести удар первым.

— Почему?

Дама усмехнулась и решительно заявила:

— Потому что он непобедим! Поэтому и дает противникам шанс. Справедливость, понимаете?

Справедливость… То, о чем она всегда мечтала. А Темпл… Он хороший человек, пусть даже этого никто не видит. Пусть даже ей не хочется в это верить.

Мара посмотрела на его ноги, на широкие черные полосы татуировок на мускулистых руках, на множество шрамов на груди и щеке… и на свежий шрам на руке, все еще со швами, которые наложила она.

Но она не могла посмотреть в его темные глаза, не могла заставить себя увидеть его целиком и честно взглянуть в лицо всему тому, что сделала с ним — что привело его сюда, на этот ринг, на потеху доброй половине Лондона.

На него держали пари. И таращились на него, как таращатся на экспонаты в склянках на полках кунсткамеры.

Мара перевела взгляд на Дрейка. Наблюдать за ним было легче. Он сделал глубокий вдох и приготовился к бою. А затем… Драка началась — жестокая и неумолимая.

Дрейк напал на противника с несомненной силой, но Темпл отвел удар и чуть наклонился. Движимый инерцией, его противник пошатнулся, и Темпл воспользовался этим, чтобы нанести мощный удар, точный и жесткий. Дрейк отшатнулся и налетел на канаты, окружающие ринг.

А герцог стоял на линии старта, стоял, почти не запыхавшийся. И ждал.

— У-у-у… сегодня бой будет скучным, девочки… — протянула одна из дам. — Дрейк упадет, как бревно.

— Да они все такие, — отозвалась другая.

— Хоть бы раз ему достался противник, который подольше удержит его на ринге, — вздохнула третья. И Мара мысленно пожелала, чтобы все эти дамы заткнулись.

Тут Дрейк снова пошел на Темпла, расставив руки, как ребенок, ждущий объятий. Но у него не было ни малейшего шанса. Темпл, двигаясь, как молния, нанес ему сокрушающий удар в челюсть — и сразу же еще один, по торсу. Дрейк упал на колени. И Темпл мгновенно отступил на шаг.

Взгляд Мары метнулся к его лицу — ни намека на ликование или гордость, какие ему вроде бы следовало испытывать. Вообще никаких эмоций, ничего, выдавшего бы его чувства. И он ждал, терпеливый, как Иов. А Дрейк уперся руками в засыпанный опилками пол — и замер.

— Он собирается вставать? — пробурчала одна из дам.

— Ууу… — разочарованно вздохнула другая. — Он сдался.

— Давай, Дрейк! Дерись как мужчина! — закричала одна из женщин.

Все леди жаловались и сетовали — будто потеряли любимую игрушку. Мара же, повернувшись к рыжеволосой, спросила:

— И что теперь?

Тут Темпл шагнул вперед и протянул руку своему противнику.

— Если человек сдался, это означает поражение, — раздался чей-то голос.

Дрейк принял руку Темпла и неуверенно поднялся на ноги. Пожилой судья, стоявший на краю ринга, показал пальцем на красный флажок в углу. Толпа по обе стороны окна разразилась криками и насмешками.

— И Темпл побеждает, — объяснила Маре какая-то женщина, — но не так, как им нравится.

— Победа и есть победа, разве нет?

Бровь дамы приподнялась, и она с усмешкой заявила:

— Скажите это тем, кто за тридцать секунд лишился едва ли не часового развлечения. — Она снова повернулась к рингу.

Страницы: «« ... 1112131415161718 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Одним из наиболее заметных демографических изменений последнего времени во всем мире является рост ч...
Захватывающая семенная сага, пронзительная история о беспримерной любви длиною в жизнь – роман Колин...
Лето 1868 года. Шерлоку Холмсу четырнадцать лет. Он вынужден провести каникулы в имении своих родств...
Запад и Восток, взаимное притяжение и взаимное отталкивание их культур – в книге А.В. Чудинова эта т...
Опираясь на христианские и нехристианские конфессии в повседневных делах управления, власти Российск...
В книге представлена информация о содержании психолого-логопедической работы с дошкольниками, воспит...