Манящая тайна Маклейн Сара
Мара уставилась себе под ноги. Темпл посмотрел туда же, на ее обтянутые чулками ступни. Не дождавшись ответа, он добавил:
— Ведь тем утром я проснулся голый. Голый и залитый чьей-то кровью. Там оказалось чертовски много крови. — Он наконец шагнул в круг света. — Но то была не ваша кровь?
Она покачала головой. Затем все-таки посмотрела на него и ответила:
— Не моя.
— А чья же?
— Свиная.
— Зачем?
— Я не хотела…
Черт побери! Не нужны ему ее извинения! Ему нужна правда!
— А где была моя одежда?
Она снова покачала головой:
— Не знаю. Я отдала ее…
— Несомненно, брату. Но зачем?
— Мы… я… — Она замялась. — Я подумала, что если вы останетесь без одежды, то не сразу начнете меня искать. Подумала, что у меня останется больше времени на то, чтобы убраться подальше.
— И все? — Темпл в ужасе понял, что это объяснение его разочаровало. А впрочем, чего он ожидал? Что она признается в страстной любви к нему?
Черт побери, от нее одни неприятности! И он к тому же даже не знал, чего, собственно, хотел от этой женщины.
— Я лежал голый, Мара. И я помню ваши волосы, свешивавшиеся с кровати. Помню и ваше тело…
Она покраснела, и Темпл внезапно понял, чего хотел. Он шагнул на возвышение, чуть потеснив Мару, но каким-то образом — возможно, благодаря своей грациозности — не прикоснулся к ней.
— Мы с вами…
— Прошу прощения, ваша светлость.
Он даже не взглянул на модистку.
— Минутку, Эбер.
Благоразумная француженка, не задерживаясь ни на секунду, выскользнула из комнаты.
Темпл же обвил рукой талию Мары, ненавидя себя за слабость. Немного помедлив, он крепко прижал ее к себе, и она тихонько ахнула, но нисколько не испугалась.
Боже правый, она его не боится! Когда же он в последний раз обнимал женщину, не боявшуюся его?..
Наверное, в тот момент, когда в последний раз обнимал ее.
— Так как же, Мара? — тихим шепотом произнес он ей прямо в ухо, едва не задевая его губами. Он с трудом сдерживался, чтобы не прикусить ее ушко; ему хотелось ласкать эту женщину до тех пор, пока она не задрожит от наслаждения. Да-да, от наслаждения — не от страха. — Вы мне тогда отдались? — услышала она вдруг его шепот.
Мара вздрогнула и замерла. А Темпла пронзило чувство вины, но только на мгновение. Он твердо решил, что не станет сожалеть о сказанном.
Да-да, не станет сожалеть. Потому что и эта женщина ни о чем не жалела.
Тут она повернула голову и воздала ему мерой за меру — прижалась мягкими губами к его уху и поцеловала несколько раз, а потом легонько прикусила мочку его уха. И на него тотчас нахлынуло желание. Боже милостивый, он хотел эту женщину! Знал, что она ядовита, но все же безумно ее хотел.
А она, внезапно отодвинувшись, спросила:
— А если расскажу, простите долг?
И стало ясно: эта женщина — самый искусный противник из всех, ему встречавшихся. Потому что в тот момент он на полном серьезе думал согласиться. Простить все и позволить ей бежать. Возможно, он бы так и сделал, если бы она вернула ему воспоминания.
Но она отняла и их тоже.
— О, Мара… — сказал он, отпустив ее и чувствуя нечто… очень похожее на разочарование. — Мара, ничто из сказанного вами не заставит меня вас простить.
Резко повернулся, позвал мадам Эбер и скрылся в темноте.
Модистка тут же вошла, держа в руках что-то атласное, с кружевами.
— Mademoiselle, s’il vous plait. — Она протянула Маре платье, знаками показывая, что его нужно надеть.
Та замялась, но Темпл уже увидел, что она смотрела на наряд так, словно долго голодала, а француженка предлагала ей еду.
Мара просунула в платье голову, затем руки, и у Темпла перехватило дыхание. Взглянув на француженку, он пробормотал:
— Я не хочу, чтобы она надевала чужие наряды. Все должно быть сшито специально для нее.
Мадам Эбер взглянула на Темпла:
— Да, конечно. А это платье, оно для того, чтобы определиться с фасонами. Ты же сказал, что хочешь лично одобрить выбор.
Мара издала возглас возмущения и пробурчала:
— Ваша светлость, вам мало унижать меня своим присутствием во время примерки?
Эбер уже поправила подол и теперь застегивала платье на спине, предоставив Темплу любоваться потрясающим видом. В этом розовато-лиловом наряде Мара и впрямь выглядела весьма впечатляюще.
Он никогда прежде не верил в то, что платье может украсить женщину. Женщина есть женщина; и если она привлекательна, то и будет привлекательной, что бы ни надела.
А если красоты нет… Что ж, ткань волшебства не сотворит.
И все же это платье показалось ему волшебным — как великолепным покроем, так и нежным мерцанием в отблесках свечей. Более того, цвет его прекрасно оттенял дивную кожу Мары и подчеркивал красоту волос, а также голубизну и зелень глаз.
О, черт! Он начал рассуждать как женщина.
Но наверное, все дело в том, что такую Мару он никогда не знал… Такую, которой предназначено стать герцогиней Ламонт. И будь все проклято, если в этом платье она действительно не выглядела герцогиней.
Да-да, самой настоящей герцогиней.
Настолько настоящей, что ему вдруг ужасно захотелось обнять ее и…
«Не думай об этом!» — приказал он себе. И, нахмурившись, проговорил:
— Вырез на лифе должен быть ниже.
— Mais non, ваша светлость, — возразила портниха. — Лиф выглядит идеально. Только посмотрите, как он открывает, не открывая.
Разумеется, она была права. Лиф оказался самой безупречной частью платья — был прекрасно скроен и находился достаточно низко, чтобы дразнить, не выдавая ничего лишнего. Темпл заметил это в тот самый миг, когда Мара надела платье, оно наилучшим образом подчеркивало ее соблазнительные веснушчатые груди. Настолько соблазнительные, что ему захотелось пересчитать и внести в каталог все эти маленькие пятнышки.
Да, лиф безупречен.
Но ему не нужно ничего безупречного.
Ему требуется… нечто разрушительное.
— Ниже, — буркнул он.
Портниха посмотрела на Мару, и Темплу захотелось, чтобы та возразила, оспорила его требование. Чтобы заявила, что лиф — самый подходящий. Тогда он почувствовал бы себя лучше и не злился бы на себя.
Разумеется, она все прекрасно поняла. Мара знала: он хотел, чтобы она с ним сразилась. Поэтому она выпрямилась, а затем склонила голову в знак покорности. И не произнесла ни слова, чем заставила его почувствовать себя редкостным мерзавцем.
Сколько тебе нужно времени?! — рявкнул он, глядя на модистку.
— Три дня.
Темпл кивнул:
— Отлично. И еще ей нужна маска.
— Маска? Но разве цель не в том, чтобы меня разоблачить? — спросила Мара с явным раздражением в голосе. — Зачем же меня прятать?
Темпл посмотрел ей прямо в глаза и понял, что она не сломается, что она…
Такая женщина была достойна восхищения, однако же… Она его погубила, обокрала!..
— Вы будете спрятаны до тех пор, пока я не решу, что пора вас разоблачить, — заявил Темпл.
— Ну что ж, это справедливо, — пробормотала Мара.
Она ждала, когда француженка расстегнет платье. Темпл стиснул зубы, когда это произошло, и искренне обрадовался, что Мара тотчас подхватила лиф и прижала его к груди.
— Скажите, ваша светлость, теперь мне придется вечно раздеваться в вашем присутствии?
В комнате вдруг стало ужасно жарко и душно. И Темплу захотелось на ринг — прямо-таки руки чесались. Ох, вряд ли он выдержит, если снова увидит ее в одном белье.
— С удовольствием оставлю вас одну, — проворчал он. И направился к выходу из примерочной. Однако у шторы остановился и добавил: — Но когда я вернусь… Полагаю, вам лучше быть готовой к правдивому рассказу о той ночи, ясно?
Не дожидаясь ответа, он вышел в лавку, забитую рулонами тканей и украшениями. В тусклом помещении Темпл глубоко вздохнул и провел ладонью по длинной стеклянной витрине, дожидаясь разрешения вернуться.
Дожидаясь, когда она оденется. Когда ящик Пандоры закроется.
Машинально сунув руку в корзинку, стоявшую на витрине, Темпл вытащил из нее длинное темное перо и покрутил его в пальцах, удивляясь его мягкости. «Интересно, как оно будет смотреться в ее в волосах?» — подумал он.
В раздражении поморщившись, Темпл отшвырнул перо, словно обжегся, и вернулся к шторе примерочной. Мадам Эбер уже ждала его у входа.
— Зеленое, — сообщила она.
Темпл пожал плечами. Зеленое так зеленое. Ему все равно. Он не собирался обращать внимание на такие мелочи.
И все же, немного подумав, сказал:
— И еще — розовато-лиловое тоже. То, которое она мерила.
Мадам Эбер кивнула, но тут же заметила:
— Эта леди должна носить преимущественно зеленое. Темпл представил Мару в зеленом. В атласе, в кружевах и в нижнем белье — в тонких сорочках и шелковых чулках с рисунком. В чулках, сползающих на пол… Он заплатил бы не скупясь — только бы увидеть ее ножки.
А может, он уже видел их?
Снова вспыхнула досада. Раздражала сама мысль о том, что она скрывала от него свои тайны. Тайны, принадлежавшие и ему тоже.
— Бери ткань такого цвета, какой считаешь нужным. Мне все равно. — Он шагнул к француженке. — Но пришли и то, розовато-лиловое.
— Темпл, доверься мне. Ведь я одевала многих твоих женщин.
— Женщин «Ангела». — Почему-то эта поправка казалась ему необходимой.
Мадам Эбер не стала возражать, однако сочла нужным сказать:
— Но эта. Она совсем не похожа на других.
Темпл кивнул:
— Да, не похожа.
— Так вот, а наряды, — продолжала француженка, — обладают властью, которую не следует недооценивать. Они могут изменить все.
Это, конечно, чушь, но Темпл был не в том настроении, чтобы спорить с модисткой. Снова кивнув, он проворчал:
— Да-да, конечно… — И прошел за занавеси.
Он сразу шагнул к возвышению, где пять минут назад стояла Мара в красивом платье — высокая и гордая. Но теперь возвышение опустело. И комната — тоже.
Черт побери! Она все-таки сбежала!
Глава 6
Три минуты. Может быть, меньше. За это время она должна успеть спрятаться, пока Темпл не кинулся ее искать. А если он ее поймает, то вечер примет совсем другой оборот. Впрочем, это уже случилось.
Мара плотнее закуталась в плащ, мысленно поблагодарив Лидию за то, что та настояла на покупке самого теплого — для зимних прогулок с мальчиками. Она побежала вдоль переулка позади мастерской, отчаянно пытаясь отыскать укромный уголок, где можно было бы надежно спрятаться и переждать. Ей удалось сбежать, когда кучер отвернулся. Хоть раз в жизни удача оказалась на ее стороне.
Но где же спрятаться! Наверное, чем ближе к лавке, тем лучше.
Темпл сразу поймет, что она сбежала. Прикинет, сколько прошло времени и на какое расстояние она могла уйти, и начнет поиски. А ей просто нужно посидеть тихонько и подождать, когда он пройдет мимо. Он вряд ли догадается, что она совсем рядом.
За прошедшие двенадцать лет Мара хорошо научилась прятаться. Но сейчас у нее не было почтовой кареты и готовых помочь людей. Сейчас — глухая ночь, и она — в Мейфэре. Более того, она бросила вызов могущественному Темплу. Если он ее поймает, наверняка заставит рассказать всю правду.
Но правда о той ночи — ее единственное оружие. И будь она проклята, если позволит ему ее обезоружить.
Впрочем, сбежала она вовсе не поэтому. Она сбежала, боясь, что не сумеет устоять против него, хотя когда-то и надеялась…
Сердце Мары заколотилось сильнее.
Хвала небесам за странную архитектуру Мейфэра. Очень быстро она затерялась в лабиринте крохотных переулочков и конюшен и спряталась за большой кучей… бог знает чего. Хм…
Выходит, даже у аристократов имеется мусор… А впрочем — ничего удивительного. Мусора у аристократов еще больше, чем у всех прочих. Ведь они всеми силами стараются отделаться от всего, что им…
Шаги?.. Да-да, тяжелые мужские шаги!
Мара присела на корточки, пытаясь сделаться совсем крошечной, и замерла, затаив дыхание и дожидаясь, когда мужчина пройдет мимо.
Когда шаги затихли, она вскочила на ноги, понимая, что настал самый важный момент. Нужно бежать. Бежать далеко и быстро. Причем в противоположном направлении.
Ничего не получится. Теперь их жизни… невероятно переплелись.
Но сегодняшней ночью все получится. А потом, оказавшись далеко от него, она сможет как следует все обдумать и разработать план дальнейших действий. Сможет вести войну.
Успокаиваясь, она метнулась в переулок, но, не пробежав и пяти футов, с размаху наткнулась на человека-стену.
Темпл?
Нет, не он! Мара это поняла почти сразу, потому что он вынуждал ее чувствовать многое — ярость, досаду, раздражение, но никогда не вызывал у нее страх. В отличие от мужчины, стиснувшего ее сейчас до боли сильно. И изо рта у него отвратительно воняло.
— Так-так, кто же нам тут попался?..
Мара оцепенела, точно попавший в силки кролик. Мужчина же швырнул ее своему напарнику. Тот сжал девушку, словно в тисках, а первый обвел ее оценивающим взглядом, и губы его растянулись в плотоядной ухмылке, так что обнажились сгнившие зубы.
— Ну разве мы не первые счастливчики в Лондоне, а? Девчонка просто упала к нам с неба! — Он наклонился к самому ее уху и, обдав зловонным дыханием, произнес: — Вот тут ты пока и побудешь.
От этих слов Мара словно очнулась и начала вырываться и выворачиваться, но негодяй крепко сжал ее и, снова ухмыльнувшись, проговорил:
— Мы не любим, когда девчонки такие высокомерные.
— Что ж, — огрызнулась Мара, — значит, вам не повезло, потому что я как раз из таких.
Тут один из мужчин с силой толкнул ее, припечатав к каменной стене, и Мару охватил панический страх. Она снова начала выворачиваться, но не в силах была закричать — ей казалось, она вот-вот задохнется.
Она задыхается?.. Эта мысль сначала перепугала ее до смерти, но ужас тотчас перешел в ярость. Глаза обожгло слезами, и Мара начала вырываться еще отчаяннее, она готова была на все — лишь бы освободиться.
Но мужчина с легкостью удерживал ее одной рукой, а другой вдруг дернул ее за плащ. Пуговицы полетели в разные стороны, а он уже схватился за ее юбки, задирая их кверху, — холодный воздух обдувал ее лодыжки, икры, колени…
— Держи ее, — велел первый, расстегивая брюки.
Слова эти еще больше взбесили Мару, и она ногтями впилась в державшего ее человека — царапала его и даже пыталась укусить, но он этого как будто не чувствовал. Тогда Мара сменила тактику и стала нащупывать спрятанный в плаще нож. Она нашла его в тот самый момент, когда мужские руки грубо схватили ее повыше колена. Мара зажмурилась, пытаясь отогнать образ этой отвратительной грязной руки, и рывком вытащила нож.
Но негодяй заметил оружие раньше, чем она успела им воспользоваться, и, вырвав нож из ее руки, приставил его к горлу Мары.
— Глупая девка. Такое оружие слишком опасно для таких, как ты.
Ее охватил ужас, и она поняла, что не в силах даже пошевелиться.
И вдруг насильник куда-то исчез, а нож, зазвенев, покатился по булыжникам. И все это сопровождалось оглушительным ревом, который, казалось бы, должен был напугать Мару еще сильнее. Однако она испытала облегчение, какого не испытывала еще ни разу в жизни.
Темпл!
Она была свободна, а ее спаситель, прижав насильника к стенке, молотил негодяя кулаками. И тот наверняка испытывал сейчас такой же страх, как пять минут назад она, потому что самый известный боксер Англии обрушил на него всю свою силу, восстанавливая справедливость (приятель же его сразу отбежал подальше и наблюдал за происходившим издалека).
Причем было очевидно, что Темпл не просто дрался — он жаждал крови. Его движения были точными и экономными (наверняка — результат многих лет тренировок и практики), но зато в каждом ударе ощущалась сила его гнева. Он бил снова и снова, и наконец стало понятно, что только движущая сила его кулаков помогала насильнику оставаться на ногах (Темпл оказался сильнее земного притяжения!).
Второй же, стоявший в переулке, наконец-то понял, что надо побыстрее спасаться. Он попытался незаметно пройти мимо Темпла и рвануть прочь, но удача ему изменила.
Темпл отпустил своего незадачливого противника (тот бесформенной кучей рухнул у его ног), затем схватил его приятеля за ворот и швырнул на землю.
Мара заметила, как в руках негодяя что-то серебристо блеснуло. Ее нож! Он отыскал его в темноте.
— Нож! — закричала она и приподнялась на корточки, готовая вмешаться в драку, готовая защитить Темпла, как он защитил ее.
Но Темпл не позволил ей вмешаться. Опустившись на одно колено рядом с мерзавцем, он начал избивать его так, словно оружие вообще ничего не значило. Словно он, Темпл, был неуязвим.
Лезвие мелькнуло в воздухе, но герцог тут же вышиб его из руки негодяя. Нож зазвенел, прыгая по булыжникам, и отлетел прямо к ногам Мары. Она подняла его и крепко зажала в кулаке, не отводя взгляда от Темпла.
На этот раз он не молчал, а с каждым ударом произносил:
— Вы… больше… никогда… не обидите… ни одну… женщину.
Головорез что-то прохныкал. Герцог нагнулся к нему и спросил:
— Что ты сказал?
Тот снова заскулил. Темпл приподнял его за отвороты куртки и снова отшвырнул, ударив головой о булыжники мостовой.
— Я тебя не расслышал. Громче…
Негодяй зажмурился и пролепетал:
— Я… я не буду.
Темпл нанес еще удар и снова нагнулся.
— Не будешь — что?
— Обижать…
— Обижать — кого?
— Женщин.
Темпл кивнул и, тяжело дыша, произнес:
— Вставай.
Негодяй с трудом поднялся на ноги, герцог добавил:
— Забирай своего гнусного дружка, если не хочешь, чтобы он тут сдох.
Негодяй повиновался — помог стонавшему приятелю встать и повел его прочь, стараясь двигаться как можно быстрее.
Мара долго смотрела им вслед. Потом перевела взгляд на Темпла. Тот, совершенно неподвижный, молча наблюдал за ней. Когда же их взгляды встретились, негромко выругался и шагнул к ней.
— Все в порядке, Мара?
Эти слова, произнесенные негромко и чуть хрипловатым голосом, вывели ее из оцепенения. И Мару затрясло словно в ознобе. Темпл в ту же секунду оказался с ней рядом и протянул ей руку. Однако чувствовалось, что он колебался — потому и не прикасался к ней. «Вероятно, не хочет меня пугать, — предположила Мара. — Не хочет навязываться».
«Ты пришел, — хотелось ей сказать. — Спасибо тебе».
Но она не могла произнести ни слова. Впрочем, это и не требовалось, Темпл снова негромко выругался и привлек ее в свои крепкие объятия.
И впервые за все эти годы Мара почувствовала себя в безопасности. А может быть, впервые в жизни.
Она прижалась к нему, наслаждаясь его теплом, его силой. А он, крепко обнимая ее, прошептал:
— Теперь все хорошо, теперь тебе больше ничто не угрожает, поверь. Они не вернутся, — добавил он, и его губы коснулись ее виска.
И она ему поверила. Поверила его ласковому голосу и его ласковым рукам, поглаживавшим ее по спине, успокаивавшим ее.
— Вы победили, хотя их было двое, а вы один.
— Я же говорил, что никогда не проигрываю.
В его голосе прозвучала уверенность, хотя, как показалось Маре, он вовсе ее не испытывал. И она с улыбкой сказала:
— Какая самонадеянность…
— Нет, просто истина.
Мара не знала, что на это ответить, поэтому пробормотала:
— Вы без плаща…
Он на мгновение смутился.
— Не было времени… Я должен был найти тебя побыстрее.
— Спасибо вам, — произнесла она, но это прозвучало как-то странно.
Он привлек ее к себе еще ближе и прошептал:
— Не надо меня благодарить. Я очень разозлился.
Она с улыбкой кивнула:
— Да уж, могу себе представить…
— Может, я и дальше буду злиться, так что тебе придется подождать, пока пройдет мой испуг.
Мара резко вскинула голову и взглянула на него с удивлением.
— Испуг? — переспросила она.
Темпл отвернулся и проворчал:
— Ну… это не важно. Тебе больше ничего не угрожает. Так оно и было. Потому что он рядом. Поразительно!
— Но как вы…
Он с усмешкой перебил:
— Ведь я говорил, что отыщу тебя, если сбежишь.
Мара покачала головой, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Но он же прошел мимо! Она слышала, как он прошел мимо!
И все-таки отыскал ее.
Темпл отвел волосы с ее лица.
— Я просто запутывал след, понимаешь?
— Но если бы вы не…
Темпл снова крепко прижал ее к себе.
— Я тебя нашел, и это — главное.
Да, он прав. И теперь она в безопасности.
Читать бесплатно другие книги:
