Манящая тайна Маклейн Сара
Мара прошла примерно с полмили, может, чуть больше, когда сообразила, что ее преследовала какая-то карета, двигавшаяся в ее темпе, — быстрее, когда она ускоряла шаг, и медленнее, когда замедляла. Мара остановилась и повернулась к большому черному экипажу без герба и вообще без каких-либо отличительных знаков.
Карета тоже остановилась.
Человек, сопровождающий экипаж, спрыгнул с запяток, открыл дверку и опустил ступеньки. А затем предложил Маре руку, чтобы помочь забраться внутрь.
Она покачала головой:
— Нет, я не собираюсь сюда садиться.
Юноша пришел в замешательство, но тут в дверце показалась шелковая лиловая вуаль.
— Поторопитесь, мисс Лоув! — раздался знакомый женский голос, и Мара невольно шагнула поближе. — Из кареты уходит тепло!
Мара сунула голову в дверку и увидела в карете Анну — женщину, с которой она сдружилась в «Ангеле».
— Вы?.. — изумилась Мара.
Анна улыбнулась:
— Да, верно. Я вас не обижу, но хочу поговорить в тепле, а не на холоде.
Мара колебалась.
— А вы здесь не для того, чтобы вернуть меня к Темплу?
Анна покачала головой:
— Нет-нет. Если вы, конечно, сами не решите вернуться к нему.
— Я ничего подобного не захочу.
Анна поплотнее закуталась в плащ и кивнула:
— Что ж, ваше дело. Пожалуйста, забирайтесь внутрь и закройте дверцу.
Мара послушалась. Горячие кирпичи на полу кареты так манили, что отказаться было невозможно. Анна постучала в стенку, и черный экипаж тронулся с места.
— А как вы узнали, где меня искать? — начала Мара с самого очевидного вопроса.
Губы куртизанки дрогнули в улыбке.
— Я-то не знала, зато Темпл знал.
Мара промолчала, и Анна вновь заговорила:
— Может, он знает вас лучше, зато я лучше разбираюсь в женщинах. — Она помолчала. — Кроме того, сомневаюсь, что хоть одна женщина на свете откажется от возможности провести утро с Дунканом Уэстом.
Мара покачала головой:
— Не понимаю…
Анна возвела глаза к потолку:
— Любая женщина, если она не влюблена безумно в Темпла.
— Но я не… — Мара осеклась. Ведь она и в самом деле была безумно влюблена в Темпла.
— Я знаю, что вы его любите, — заявила Анна. — Поэтому я и здесь.
Мара наморщила лоб, а собеседница продолжала:
— Кто-то же должен вам все объяснить, верно? Мы думали, Темпл сам это сделает, но, похоже, он слишком поглощен вами и не в состоянии мыслить разумно.
Затаив дыхание, Мара ждала, что сообщит ей эта женщина. Откашлявшись, она проговорила:
— Полагаю, вы большая специалистка… в вопросах бесчестья?
Губы Анны дернулись.
— Вообще-то да.
— И что же вы обо мне знаете?
— Знаю, что когда-то вы залили кровью постель и оставили Темпла отвечать за убийство. А потом отец выгнал его из дома, а светское общество стало его избегать. Знаю я и о том, что он ночевал под Темпл-баром, а затем начал прокладывать себе путь в жизни кулаками. Тогда-то Борн и придумал идиотский план — играть в кости с отребьями Лондона.
Мара слушала и холодела. Ужасно, что эта женщина знала так много о прошлом Темпла! Но Анну, похоже, все это ничуть не волновало, и она продолжала:
— И я была с ними, когда они открыли «Ангела». Тогда Темпл и стал самым известным боксером Британии. Я была с ним радом, когда он выиграл свой первый бой на ринге «Ангела». И была рядом, когда его денежные сундуки начали пополняться, положение в обществе укрепляться, а уважение к нему — расти.
— Это не уважение, — едко возразила Мара. — Это страх. И страх незаслуженный. Они считают его герцогом-убийцей, потому что я сделала его таким.
Анна улыбнулась:
— Неужели вы думаете, что он в жизни своей не сделал ничего, чтобы заслужить такое прозвище?
Мара наморщила лоб.
— Думаю, ничего…
Анна пожала плечами.
— Что ж, в любом случае уважение и страх — это почти одно и то же. — Она помолчала. Карету трясло, а холодный дождь заливал окно снаружи. — Как бы то ни было, Темплу нравится такая жизнь. Ведь у него есть деньги и друзья. И многие в Лондоне всегда будут на его стороне, что бы ни случилось.
«Неужели она права, эта странная, загадочная женщина? — думала Мара. — Неужели ему нравится эта его жизнь? Или он каждую минуту сожалеет о той, что я у него отняла?»
— Единственное, чего ему не хватает, — это вас. — Мара оцепенела, и Анна, заметив это, продолжила еще более настойчиво: — Возвращайтесь в «Ангел». Спросите его сами. Да-да, вернитесь. Позвольте ему показать вам, как сильно он вас любит!
«Ах какое соблазнительное предложение!» — мысленно воскликнула Мара. Но все же решительно заявила:
— Я в доли, перед ним и обязана уйти. Обязана вернуть все то, что отняла. Надо начисто вытереть грифельную доску.
Анна снова улыбнулась:
— Даже если вы правы, даже если подобное возможно, не задолжали ли вы ему и шанс на счастье?
Он назвал ее женщиной, которую любит. А он — мужчина, которого любит она. Неужели это все, что требуется для счастья?
Святые небеса, да если бы она думала, что сможет сделать его счастливым, — кинулась бы ему в объятия! В тусклом пространстве кареты Мара поймала взгляд собеседницы.
— Иногда одной любви недостаточно, — пробормотала она.
Анна кивнула:
— Господь свидетель, это правда. Но в данном случае у вас есть не только любовь, верно?
Мара молчала, и Анна крепко сжала ее руку.
— Однажды вы сказали мне, что у вас нет друзей, так?
Мара кивнула:
— Да, так. Настоящих нет.
— Уже есть.
На глаза снова навернулись слезы, и Мара постучала в стенку кареты, как до этого сделала Анна. Карета тотчас замедлила ход и остановилась. Слуга открыл дверцу и опустил ступеньки.
Мара спустилась вниз, мысленно поклявшись, что не обернется. И она не обернулась даже тогда, когда Анна сказала ей вслед:
— Подумайте о том, что я говорила, мисс Лоув. Вам в любое время будут рады в клубе.
Глава 20
В игорном зале «Падшего ангела», как всегда, было множество посетителей. Пока Темпл выздоравливал, все боксерские матчи со ставками отменили, но членов клуба вполне устраивала возможность швырять деньги на ветер, играя в карты и кости. «Ангел» с радостью удовлетворял их желание, и все хозяева с готовностью помогали им избавиться от денег.
Держа на руках Лаванду, Темпл вошел в клуб и тут же направился на главный этаж игорного ада, окидывая взглядом толпы мужчин в превосходно пошитых сюртуках. Каждый из них мог в любой момент проиграть здесь свое состояние, но все они этим только наслаждались.
В другое время Темпл с удовольствием и сам бы сыграл партию-другую в «двадцать одно».
Но сегодня он, мрачный и молчаливый, просто не мог развлекаться. Как ни странно, он был в ярости от того, что аристократы с радостью приняли его, кивали ему и похлопывали по плечу. Выходит, он снова стал одним из них, словно и не было этих двенадцати лет.
Но все это не имело значения! Ничто не имело значения до тех пор, пока он не разыщет Мару.
У него болело и ныло все тело после дня, проведенного под дождем верхом на коне, после бесплодных поисков прекрасной иголки в стоге прогнившего сена, каковым и являлся декабрьский Лондон. Он побывал в приюте, у Уэста, а потом — снова в приюте. Наведался также на почтовую станцию и выложил смотрителю целое состояние за сведения о дневных пассажирах. Выяснилось, что одна влюбленная пара, собравшаяся тайком пожениться, и двое джентльменов уехали по Северной дороге в сторону Шотландии. Влюбленная девушка якобы очень хороша собой, но почтовый смотритель заверил, что волосы у нее были не золотисто-каштановые, а глаза самые обыкновенные. Значит, не Мара.
Следовало бы обрадоваться тому, что она все еще в Лондоне, но вместо этого Темпл пришел в бешенство. Как ей удалось исчезнуть? Ведь никаких следов, словно она испарилась, как дым… Не знай он точно, что Мара существует, мог бы подумать, что она ему просто привиделась. Но оставленные ею перчатки… И свинка… И боль у него в груди… О, она, безусловно, реальна.
При этой мысли в ране запульсировало, а губы искривились в усмешке. Две дыры: одна заживала, а вторая… она угрожает жизни.
Он подвигал больным плечом. Боль поползла из раны вниз по руке и прекратилась у локтя. Темпл пошевелил пальцами в перевязи. Ничего. Он понимал, что усталость не поможет восстановить чувствительность, но отдыхать ему было некогда. Не раньше, чем он ее найдет. И если к тому времени он превратится в калеку — что ж, так тому и быть.
Зато у него будет Мара.
Но все же… Черт возьми, где она скрывается?!
Темпл посмотрел на потолок и наткнулся взглядом на огромное витражное окно в центре главного зала «Падшего ангела». То был Люцифер, летящий из рая вниз… В ошеломляющем окружении витражного стекла. Князь Тьмы был изображен в свободном падении на полпути между раем и преисподней, с цепью на щиколотке. Широко расправив за спиной бесполезные крылья, он кувырком летел в самый центр казино. Темпл никогда особенно не задумывался над этой картиной, лишь одобрял заключавшееся в ней послание членам клуба: пусть он сам, а также Борн, Кросс и Чейз изгнаны из круга аристократов, они, четверо негодяев, владевших самым известным игорным адом Лондона, все равно будут править и становиться все могущественнее.
Что же касается Чейза, то он вообще отличался склонностью к драматизации…
Но сейчас, рассматривая огромное витражное окно, глядя на падение Люцифера, Темпл вдруг осознал, какой он гигантский. И какой сильный. Каким-то образом создателю витража удалось при помощи разноцветных стеклышек передать рельеф мускулов и сухожилий. Но сила Люцифера оказалась бесполезной. Он не мог удержать сам себя, не мог остановиться, не мог не рухнуть туда, куда отправил его Создатель.
И сейчас, стоя с больной рукой, потерявшей чувствительность, и понимая тщетность всех своих усилий в поисках любимой женщины, Темпл искренне посочувствовал Князю Тьмы. Столько красоты, столько могущества, столько силы! И все-таки он оказался в преисподней.
Господи Иисусе, что же он наделал?!
— Ты приволок в казино свинью?! — Перед Темплом стоял улыбавшийся Чейз.
— Ее кто-нибудь видел? — спросил герцог.
Босс отрицательно покачал головой:
— Нет, никто не видел.
Темплу захотелось заорать от ярости во все горло. Захотелось перевернуть ближайший стол и сорвать все занавеси. Но вместо этого он тихо сказал:
— Она исчезла.
— Наши люди ее разыскивают, — сообщил Чейз. — Может быть, она объявится сама.
Темпл искоса взглянул на основателя «Падшего ангела» и пробурчал:
— Может, и объявится. Но что-то не верится.
— Не беспокойся, мы найдем ее, — заявил Чейз.
Темпл со вздохом кивнул:
— Я-то найду. Даже если на это уйдет вся моя оставшаяся жизнь.
Босс тоже кивнул и отвернулся, вероятно, испытывая неловкость от столь эмоционального разговора. Впрочем, Темплу было на это плевать.
— Зато ты нашел свинью! — Чейз снова улыбнулся.
Темпл посмотрел на спящую Лаванду:
— Да. Ее свинку.
Босс взглянул на приятеля с удивлением:
— У твоей леди есть свинья?
— Есть. Хотя это и нелепо.
И еще более нелепо то, что он, Темпл, привязался к этой свинке. Единственному существу, связывавшему его с Марой.
— Хм… Мне кажется, это очаровательно. Весьма интригующая женщина эта твоя мисс Лоув.
Да только она не его женщина. Темпл протянул Лаванду другу:
— Ее нужно покормить. Отнеси на кухню и посмотри, не найдет ли Дидье какой-нибудь еды для нее.
Темпл сразу отвернулся, выискивая в толпе хоть кого-нибудь, кто мог знать Мару. Может быть, она дружила с кем-нибудь из посетителей клуба?.. Может, этот кто-то предложил ей крышу над головой?
А если никто не предложил? А если она прямо сейчас бродит по улицам замерзшая и больная? Однажды он ночевал на холодных лондонских улицах. И мысль о том, что Мара там одна, что она замерзает…
На ней даже перчаток нет! И если она… Темпл энергично покачал головой. Нет-нет, Мара не дура. Она найдет, где переночевать.
Но с кем?
С каждой секундой паника охватывала его все сильнее. Оказалось, что Чейз еще что-то говорил, и Темпл, прислушавшись, чтобы хоть как-то отвлечься, услышал смешок приятеля.
— Ведь Дидье — француженка. Твоя свинья, Темпл, может окончить свои дни в похлебке.
Герцог нахмурился:
— Не вздумай разрешить поварихе сварить мою свинку!
— А я думал, эта свинья принадлежит мисс Лоув…
Темплу ужасно захотелось кулаком согнать самодовольную усмешку с лица друга.
— Поскольку мы с ней поженимся, я предпочитаю считать ее нашей свинкой.
Босс весело рассмеялся:
— Что ж, превосходно! Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вам помочь.
— Не надо помогать. С твоим вмешательством покончено. Накорми свинку, вот и все.
— Но…
— Накорми свинью.
В какой-то миг Темплу показалось, что Чейз все равно сунет нос не в свое дело, но тут рядом с ними появился мажордом клуба.
— У нас посетитель, — сообщил он.
Темпл на секунду поверил, что это Мара.
— Кто?
— Кристофер Лоув. Пришел драться с Темплом.
Чейз, кивнул и проговорил:
— Вот и хорошо. Отведи его ко мне в кабинет. И позови Азриэля и Бруно. Лоув получит свою драку. Но не с Темплом. И еще он…
— Нет, — перебил герцог.
Босс внимательно посмотрел на него:
— Что ты задумал? Ведь твоя рука еще не зажила.
— Приведи его ко мне, — велел Темпл. — Сейчас же.
Через несколько минут Бруно и Азриэль привели Лоува в комнату Темпла. Пристально посмотрев на визитера, герцог проговорил:
— Ты сделал большую ошибку, явившись сюда.
— Ты превратил мою сестру в шлюху!
Здоровая рука Темпла непроизвольно сжалась в кулак. Ему отчаянно хотелось размазать мальчишку по стене.
— Твоя сестра будет моей герцогиней, ясно?
— Да плевать мне, кем она будет! Она мне больше не нужна. — Лоув говорил несвязно и нечленораздельно. Должно быть, он пил беспробудно с тех пор, как накануне вечером расстался с сестрой. — Ты ее обесчестил. Наверное, еще двенадцать лет назад. Небось воспользовался ею до того, как отключился.
Вспыхнула ярость и Темпл закричал:
— Да ты не смеешь дышать с ней одним воздухом!
Лоув прищурился:
— Она, знаешь ли, меня прогнала, сунув несколько жалких шиллингов. Их не хватит даже на то, чтоб из города уехать.
— Ты деньги проиграл!
Лоуву не требовалось это подтверждать, Темпл все увидел по его лицу. Мальчишка прохныкал:
— А что мне оставалось делать? Пытать судьбу с тремя шиллингами в кармане? Она хотела, чтобы я их поставил. И пожелала мне проиграть. — В глазах молодого человека заполыхала ненависть. — А все из-за тебя! Потому что ты превратил ее в свою шлюху!
Желание раздавить Лоува усиливалось с каждым его словом.
— Еще раз назови ее шлюхой, и нищета станет последней из твоих забот.
Спиртное и отчаяние сделали Лоува достаточно глупым, чтобы он на это усмехнулся:
— Так что, ты будешь со мной драться? Я получаю шанс вернуть свой долг, а ты получаешь шанс защитить честь моей сестры. Согласен? — Он помолчал. — Кстати, а где эта сучка?
Темпла накрыло бешенство, жаркое и мгновенное. Схватив здоровой рукой Лоува за помятый галстук, он приподнял его и прошипел:
— Тебе следовало воспользоваться тем шансом, что она тебе предоставила. Следовало бежать. Клянусь, с чем бы ты ни столкнулся там, в Европе, это ничто по сравнению с тем, что я сделаю с тобой на ринге.
Герцог разжал пальцы, и Лоув грохнулся на пол, кашляя и брызгая слюной. Темпл же присел на корточки, схватил его за подбородок и приподнял ему голову, чтобы он посмотрел ему в лицо.
— Ищи секунданта. Через полчаса встретимся на ринге. — Раз он не может получить Мару, то хотя бы сможет подраться. Выпрямившись, Темпл добавил: — Тебе повезло, что я не уложил тебя прямо здесь и сейчас. Но я в любом случае не позволю тебе плохо отзываться о женщине, которую люблю.
— Ого! Вы только послушайте! Он ее любит! — Лоув презрительно хмыкнул. — Ты дерьмо, вот ты кто!
Темпл даже не оглянулся. Он направлялся в свои комнаты, на ходу стягивая с себя галстук. В казино стояла гробовая тишина, все игроки забыли про свои ставки и таращились на Темпла. Именно поэтому он и услышал, как Чейз негромко произносит:
— Ну что ж…
Даже не обернувшись, Темпл крикнул:
— Накорми свинью!
Когда Мара добралась до «Падшего ангела», на улицах было уже пусто и тихо. Окрестности привилегированного игорного дома словно вымерли. Ей подумалось, что она, наверное, опоздала, что Темпл закрыл клуб и ушел. Возможно, решил покончить со своей темной жизнью и вернуться к свету. К своему герцогству. К своим привилегиям.
И тут Мару охватила паника. Этим сырым мрачным днем, не имея возможности заняться чем-то еще, она бродила по улицам и думала о мужчине, которого полюбила. Она думала о том, что сделает все возможное, лишь бы его жизнь с ней стала лучше, чем без нее. И конечно же, в ту минуту, когда Мара это поняла, она находилась очень далеко от «Ангела». Но сейчас-то она была уже здесь, и перед ней — дверь, в которую она и постучалась.
Минуту спустя в двери открылось узкое окошечко, и Мара, шагнув ближе, сказала:
— Простите, я…
Окошечко захлопнулось, и Мара в растерянности подумала: «Что же теперь?» Она постучалась еще раз. Окошечко открылось, и в нем появились глаза охранника.
— Я пришла, чтобы…
Окошечко опять захлопнулось.
Что же это такое?! Неужели все здесь сталкиваются с подобным? Мара снова постучалась. Окошечко открылось.
— Пароль.
Мара пришла в замешательство.
— Я не… не знаю. Но…
Окошечко с треском захлопнулось.
И тут Мара разозлилась и начала яростно колотить в дверь кулаками. Через некоторое время окошечко открылось, и Мара закричала:
— Эй, послушайте!.. — Она снова ударила в дверь кулаком. — Я провела целый день на улицах Лондона! На холоде! Так что вы… — Она перевела дыхание. — Немедленно меня впустите! Вы поняли?! — Она завершила свою тираду очередным ударом в стальную дверь. И для верности ударила еще и ногой, с удовлетворением отметив, что от этого почувствовала себя намного лучше.
Внезапно глаза в окошечке исчезли, и на их месте появились другие, явно женские.
— Мисс Лоув? — послышалось из-за двери.
Мара в ответ пробурчала:
— Я бы на вашем месте хорошенько подумала о том, с каким выражением лица вы встретите меня, когда наконец откроете эту проклятую дверь.
Загремели замки, и дверь распахнулась. Мара вошла и увидела улыбающуюся Анну и очень серьезного привратника. Более того, привратник с почтительным поклоном произнес:
— Мисс Лоув, мы везде вас искали…
Мара встряхнула влажные полы плаща, приняла у него из рук маску, надела ее и заявила:
— Что ж, вы меня нашли. — Она повернулась к Анне. — Пожалуйста, отведите меня к Темплу.
Анна тут же кивнула и тоже надела маску; при этом на губах ее играла улыбка. Убедившись, что Мара надежно скрыта от посторонних глаз, она повела ее по темным коридорам клуба.
Немного помолчав, Анна сказала:
— Я рада, что вы решили вернуться.
— Вы не говорили ему, что виделись со мной?
Анна покачала головой:
— Нет. Я хорошо знаю, каково это — не иметь права голоса относительно своего будущего, и я никому такого не пожелаю.
Мара долго обдумывала эти слова. Наконец сказала:
— Меня не волнует мое будущее, только бы остаться с ним.
Собеседница улыбнулась:
— Пусть ваше будущее станет долгим и счастливым. Господь свидетель, вы оба этого заслуживаете.
При этих словах Анны Мару словно окутало теплом, но она тут же вспомнила, что теперь все зависело от Темпла, это он должен был принять ее и простить. Простить за побег и за многое другое.
Ох, если только кто-нибудь отведет ее к нему, она сумеет все исправить, однако… Оказалось, что Анна вела ее не к Темплу, привела в полутемное помещение по «женскую» сторону зеркала у боксерского ринга, вокруг которого, похоже, собрались чуть не все посетители клуба.
Мара осмотрелась, затем обернулась к Анне:
— Что, будет матч?
— Да.
Куртизанка подвела ее чуть ли не вплотную к окну, у которого стояли два стула. Но Мара даже не взглянула на боксеров. «Ведь там не Темпл… — подумала она. — Темплу не позволит драться еще не зажившая рана, а все остальное…» Остальное ее не интересовало.
Она покачала головой и прошептала:
— У меня нет на это времени. Я хочу увидеть Темпла. Я слишком долго тянула и сейчас хочу ему сказать, что передумала. Хочу, чтобы он знал…
«Я люблю его».