Чужое Солнце Горюнов Юрий

40

Кло была вне себя от волнения и радости. Впервые за два года ей предстояло увидеть собственного брата, который приехал из Калифорнии, чтобы встретить Рождество с родными. Чтобы встретить Сэма в аэропорту, Кло даже взяла на работе отгул, чего не делала со времен своей памятной поездки в Нью-Йорк.

Стоя в аэропорту возле казавшегося бесконечным багажного транспортера, она внимательно разглядывала бирки на чемоданах, надеясь увидеть маркировку с обозначением его рейса. Ее нетерпение росло, и Кло с трудом сдерживала себя. Наконец в таможенном коридоре показались первые пассажиры, летевшие вместе с Сэмом, и она привстала на цыпочки, чтобы лучше видеть. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Кло разглядела в толпе знакомую фигуру. Сэм толкал перед собой колесную тележку, нагруженную чемоданами и баулами. Кло захотелось окликнуть его, но она знала, что Сэму подобное поведение покажется неподобающим. Крепко стиснув зубы, Кло ждала, пока он выйдет из-за ограждения.

– Сэм!

– Кло!

Они крепко обнялись, потом дружно отступили на шаг и внимательно оглядели друг друга: ни тот, ни другая не любили открыто проявлять свои чувства.

– Ну, как ты? – спросил Сэм, и Кло сразу заметила, что у брата появился легкий американский акцент.

– О, у меня все отлично! Слушай, мне так много нужно тебе рассказать!.. Впрочем, это потом. Скажи лучше, как ты? Как долетел? Нормально?

Кло говорила, а сама внимательно рассматривала брата. Он похудел, кожа стала темнее, а волосы, наоборот, выгорели. В целом Сэм заметно возмужал, хотя все еще был похож на ее младшего братца, неизменно выглядевшего настоящим сорванцом благодаря непокорным каштановым кудрям и слегка оттопыренным ушам. Взгляд его тоже стал по-взрослому мудрым, и Кло невольно подумала, что ее брат уже не ребенок, каким она продолжала его по инерции воспринимать.

– О, у меня все прекрасно, а еще я очень рад оказаться дома… Слушай, сестренка, а почему ты никогда к нам не приезжаешь? Приезжай, поживи с нами. Я уверен, тебе понравится!

– Я недавно была в Нью-Йорке, – напомнила Кло.

– Ну да, конечно… Я получил твою открытку. Но Нью-Йорк – не Калифорния, а просто еще один большой, пыльный и душный город, каких много… Впрочем, тебе небось понравилось?

– Очень понравилось, – призналась Кло, испытывая легкий приступ ностальгии. – Я прекрасно провела время, и мне до смерти хочется побывать там еще разок.

– Я так и понял. В общем-то Нью-Йорк и правда город в твоем стиле, – задумчиво проговорил Сэм, толкая свою тележку в направлении касс, где продавались билеты на аэроэкспресс до Лондона. – Вы с ним друг другу подходите. – Он ухмыльнулся. – Ну и что тебе мешает? Приехала бы, пожила там хоть немного.

– Я бы очень хотела! – На мгновение Кло позабыла даже о Джеймсе. – Вот только как это устроить? Ехать туда туристом никаких денег не хватит, а разрешение на работу получить очень трудно. Так, во всяком случае, я слышала.

– Это верно, – согласился Сэм, который до сих пор ждал свою «зеленую карту».

Вскоре оба вышли на платформу, а еще через несколько минут подкатил поезд. В вагон они попали с некоторым трудом – уж больно много у Сэма было багажа, но внутри им повезло занять два свободных кресла у окна друг напротив друга. Опершись локтями на откидной столик, брат и сестра продолжали болтать. Точнее, говорила в основном Кло. Не зная, как отреагирует брат на ее роман с Джеймсом, она подробно описывала ему работу над проектом, над позитивным откликом, который получил наконец-то вышедший пилотный номер, и даже упомянула, что о ней и ее работе с похвалой отозвалась сама Ванесса Давенпорт.

– Исследовательская группа, которая изучала спрос, была в полном восторге, представляешь? – говорила она. – И даже Ванесса сказала, что я попала в точку со своей «Идеальной женщиной». Теперь журнал окончательно одобрен и с Нового года будет выходить регулярно.

– Это отличные новости, – согласился Сэм. – А теперь давай-ка я расскажу тебе нечто не менее замечательное.

– Я тебя слушаю. – По выражению лица брата Кло догадалась, что дело действительно важное, в противном случае она вряд ли позволила бы ему вставить хоть слово.

– Помнишь, несколько месяцев назад я тебе рассказывал про «Уикенд для парочек»? Так вот, в конце концов я не выдержал и все-таки пошел…

Это действительно нечто из ряда вон, подумала Кло. Кто бы мог подумать, что мой брат сделает что-то настолько калифорнийское?

– На самом деле, – продолжал Сэм, – там оказалось очень интересно и почти невульгарно. Ну, разве самую чуточку… Зато после этого я стал смотреть на вещи немного иначе. «Уикенд» научил меня видеть важное и отделять его от неважного…

– В самом деле?

Сэм широко улыбнулся.

– В общем, я скоро женюсь!

– Боже мой, Сэмми! – воскликнула Кло. Она и в самом деле была удивлена. – А на ком? Надеюсь, на Мишель?

Он снова улыбнулся.

– На ком же еще?

– Ну, я просто хотела убедиться, – лукаво улыбнулась Кло. – Кто тебя знает!..

Тут она замолчала, невольно задумавшись. Разумется, она была рада и за брата, и за Мишель, которая ей очень нравилась и которая прекрасно подходила Сэму (а он – ей), и в то же время Кло было немного завидно. Испытывала она и какие-то другие эмоции, но назвать их затруднялась. Единственное, что Кло могла сказать точно, – это то, что они рождали глубоко внутри ее ощущение странной пустоты.

Она, впрочем, постаралась как можно скорее встряхнуться.

Итак, подумала Кло, мой младший брат женится. Он небось и предложение сделал по всем правилам! Все это, конечно, здорово, хотя и не совсем справедливо: ведь я старше, значит, должна была выйти замуж раньше…

Тут Кло почувствовала, что ее снова занесло куда-то не туда, и прикусила губу. На самом деле ей было о чем задуматься. Джеймс в последнее время не жил дома, но видела она его лишь ненамного чаще, чем раньше. Он утверждал, что ему нужно без помех разобраться со своими чувствами, все как следует обдумать, и Кло, уважая его решение, не делала ничего, что могло бы ускорить события, как ей этого ни хотелось. И вот теперь ее младший брат будет женатым человеком, а она…

Интересно, Джеймс все-таки предложит мне за него выйти или нет? – гадала она. Раньше Кло всегда казалось, что это было бы хорошо, да что там хорошо – просто отлично, но сейчас она вдруг подумала о другом. Допустим, Джеймс всерьез решит на мне жениться, рассуждала она. Смогу ли я ему доверять? Ведь он не так надежен, как тот же Сэм, и я прекрасно это вижу. Конечно, в данном случае я необъективна, что естественно, и все-таки все, кто знает моего брата, единодушно утверждают, что он просто прелесть. А Джеймс… ну ладно. Что-то я не о том… И Кло поспешила отбросить тревожные мысли. В конце концов, к ней приехал брат, который собрался жениться, и ее сестринский долг состоял в том, чтобы его как минимум выслушать.

– Так где, ты говоришь, вы планируете свадьбу? – спросила она с живейшим интересом. – Здесь? У себя в Калифорнии? Или, может быть, в Австралии?..

Пока Сэм дремал на диване в гостиной, приходя в себя после смены часовых поясов, Кло решила заняться хозяйством. Домашнюю работу она терпеть не могла, однако за последние дни беспорядок в квартире приобрел такие масштабы, что она сама уже не могла с ним мириться.

Начала Кло с того, что загрузила в стиральную машину грязное белье, а сама отправилась на кухню, чтобы вымыть тарелки. Встав возле раковины, она погрузила руки в мыльную воду, в которой отмачивалась кастрюля из-под запеканки, и принялась рассеянно орудовать губкой, тогда как ее мысли снова вернулись к Джеймсу. Кло изо всех сил пыталась понять, что происходит и чем все это закончится.

Перспектива по-прежнему представлялась ей весьма туманной. С тех пор как три недели назад Джеймс ушел из дома, он жил в Уимблдоне у своего приятеля Пита. Пит был женат, к тому же у него было двое маленьких детей, однако в его доме нашлась свободная комната. Там Джеймс и поселился, а Кло навещал лишь изредка. «Выходит, он не собирается переезжать к тебе?» – спросил как-то у нее Роб, и она задумалась. Этот вопрос Кло и сама задавала себе уже не один раз. «Мне кажется, я знаю, в чем дело, – ответила она наконец. – Наверное, Джеймсу просто не хочется очертя голову бросаться в новую жизнь».

Сама Кло тоже не торопилась предлагать ему перебраться к ней. Ведь тот же Роб однажды сказал, что Джеймс обратился к ней за утешением только после того, как ухудшились его отношения с женой, и Кло эти слова запомнила. И все же ей было обидно, что любовник не задумался о столь очевидном шаге, который, помимо всего прочего, придал бы ситуации больше определенности. Неужели, гадала она, Джеймс не переезжает ко мне только потому, что все еще надеется наладить отношения с Мэгги? Если так, тогда становится понятно, почему он медлит… Переезд означает для него потерю всех шансов на примирение с женой, а Джеймсу, похоже, очень не хочется их терять.

Так это или не так, Кло, однако, не знала, а спросить его напрямик не решалась. И таких запретных тем, которых в разговорах с Джеймсом она старалась не касаться, становилось все больше. Наверное, решила Кло, это потому, что я слишком боюсь того, что он может мне сказать.

Со временем ей стала окончательна ясна ненадежность и уязвимость ее положения, и это открытие повергло Кло в ужас. Самое неприятное заключалось в том, что даже защитить себя она никак не могла – ей оставалось только делать вид, будто ничего странного не происходит. Кло, впрочем, перестала приглашать Джеймса к себе, ограничиваясь тем, что предлагал он, поэтому теперь они проводили вместе от силы один-два вечера в неделю. Не спрашивала она Джеймса и о том, любит ли он ее, опасаясь, что теперь, когда его не сковывали никакие обязательства перед женой, он ответит, что «ему нужно подумать». Подробностями его разрыва с Мэгги Кло также не интересовалась. «Значит, в конце концов его жена все про вас узнала?» – допытывался Роб, большой любитель сальных подробностей, но Кло только пожимала плечами. «Понятия не имею, – отвечала она совершенно честно. – Мне известно только, что они крупно поссорились, после чего Джеймс собрал вещи и ушел из дома».

Сознание того, что Мэгги ее ненавидит и что вина за случившееся падет на нее одну, как только вся история выплывет наружу, заставляла Кло содрогаться.

Она даже не рассказывала о своем романе почти никому из подруг, а это был верный знак, что собственное поведение ей не очень-то нравится. Даже Сэму Кло не открыла никаких подробностей, а ведь брату она доверяла как себе. Родителям она и вовсе ничего не сказала. Единственным человеком, который знал, что Джеймс ушел из семьи, был Роб, но не сказать ему Кло просто не могла – он бы раскусил ее в два счета. А значит, только с ним она могла посоветоваться, но советоваться не хотелось. Почему-то Кло было уже почти все равно, что произойдет с ней и с Джеймсом дальше.

Она бы, наверное, еще долго терзала себя подобным образом, но тут в дверях кухни появился Сэм. Он зевал и тер кулаками глаза.

– Сестренка, я тебя не узнаю! – проговорил Сэм. – Что это на тебя нашло?

Он смотрел на груду чистых чашек и тарелок, сложенных на сушке рядом с раковиной. Похоже, Кло так глубоко задумалась, что сама не заметила, как перемыла всю посуду.

– А впечатляет, верно? – Кло ухмыльнулась, не без труда переключившись на более позитивные эмоции.

– Когда-нибудь ты станешь кому-то хорошей женой, – заметил Сэм. – Но пока ты ею не стала… Как насчет чашечки чая для бедного младшего братика, который никак не может продрать глаза после многочасового перелета?

– Разумеется. – Кло бросилась к чайнику, налила воду и поставила на огонь. – А может, хочешь кофе? Самое то, чтобы взбодриться.

– Нет, лучше чаю. И лучше травяного, если у тебя есть.

– Ты это серьезно? – удивилась Кло. Раньше Сэм пил только очень крепкий чай или очень крепкий кофе, добавляя в них огромное количество сахара.

– Абсолютно. Я теперь слежу за своим здоровьем.

Кло улыбнулась про себя. В поезде по пути из аэропорта Сэм очень тонко издевался над калифорнийским культом красивого тела, но, похоже, сам он в полной мере воспринял тамошний стиль жизни.

Минут через пять, держа в руке чашку декофеинизированного кофе (это было единственное, что смогла сделать для него Кло), Сэм вернулся на диван и улегся, прикрыв ноги пуховым одеялом. Потат, которого он слегка толкнул в бок, приоткрыл один глаз и нехотя подвинулся.

Сэм снова душераздирающе зевнул.

– Ну а как твоя личная жизнь? – поинтересовался он.

Кло понимала, что рано или поздно Сэм непременно задаст этот вопрос, и тем не менее колебалась, не зная, с чего начать.

– В полном беспорядке, – призналась она наконец.

– Ты что, встречаешься сразу с несколькими парнями? – поддразнил Сэм.

«Если бы!» – подумала Кло. Впрочем, теперь она знала, как можно начать непростой разговор.

– Не совсем так. Я бы сказала, совершенно наоборот, – ответила она.

– Как это – наоборот? – удивился он. – Ни в жизнь не поверю, что у тебя никого нет! Или ты встречаешься с парнем, у которого есть кто-то еще?

Кло кивнла.

– Можно сказать и так.

– И тебе это нравится?! – Сэм пристально всмотрелся в ее лицо. – Вижу, что не нравится… и правильно, что не нравится! Мы уже слишком взрослые для «свиданий вчетвером» и прочих подростковых игрищ. Скажи ему, что хочешь встречаться по-нормальному, или пошли его подальше. Я знаю, ты умеешь.

– Он женат, – пояснила она и поспешно отвернулась.

– Он – что?!!

– Он женат, – повторила Кло. Она чувствовала, что брат смотрит на нее, но была не в силах встретить его взгляд. – Правда, он больше с ней не живет, – добавила она в надежде смягчить неприятное впечатление, которое произвели на Сэма ее слова.

– Ты сказала – больше не живет. Значит, раньше он…?

– Э-э, да, – призналась Кло и почувствовала, как у нее горят уши. Себя она могла обманывать сколько угодно, но врать брату ей не хотелось. – Он ушел из семьи всего месяц назад.

– А до этого? Сколько времени у вас это уже продолжается?

Кло мысленно прикинула, сколько месяцев прошло со дня их первого свидания.

– Около полугода. – Теперь у нее пылали не только уши, но и щеки, и даже шея пошла безобразными красными пятнами. Кло было ужасно стыдно. Несмотря на то, что Сэм был моложе ее, она отчаянно нуждалась в его одобрении. Так повелось еще с детства, когда родители с головой ушли в собственные проблемы и им волей-неволей приходилось присматривать друг за другом.

– То есть ты хочешь сказать, что он бросил жену ради тебя?

– Ну, в этом я не уверена, – тотчас возразила Кло. – То есть я думаю – рано или поздно он бы все равно от нее ушел, но вот ко мне или к кому-то другому… – И она неопределенно пожала плечами.

– Гм-м… Может, у него и дети есть?

Кло поежилась.

– Только один, – прошептала она.

– Мальчик или девочка?

– Мальчик. Сын.

– Сколько ему?

– С-семь… – пробормотала она.

– Ах, Кло, Кло!.. – Сэм покачал головой. Казалось, каждая клеточка его тела излучает глубочайшее разочарование. – Как ты могла?!

– Но он действительно мне очень нравится! И ты не дал мне ничего объяснить! Ты не понимаешь!.. – Я люблю Джеймса, думала Кло. А Сэм… Сэм читает мне морали с таким самоуверенным видом только потому, что его-то брак будет со всех сторон правильным, не подкопаешься!

Сэм, однако, и не думал сменить гнев на милость.

– Все я понимаю. Где ты с ним познакомилась?

– На работе. Он – один из директоров нашего издательского дома.

– Ты хочешь сказать, что он – твой босс? Час от часу не легче! О чем ты только думаешь?

– Он не мой босс… – сказала Кло и заплакала. Ей вдруг стало очень горько и одиноко, и, шагнув к дивану, она взяла в руки кота и крепко прижала к груди. Пусть Потат толстый, ленивый и все время спит, думала она, но он, по крайней мере, не станет меня осуждать.

– Эй, извини. Я, кажется, немного перегнул палку… – Сэм действительно выглядел смущенным. – Я только очень удивился. Мы же с тобой сами видели, через что пришлось пройти нашим отцу с мамой, а теперь… В общем, я не ожидал, что после этого ты сможешь разрушить чужую семью.

Разрушить чужую семью… Какие страшные слова! Кло вдруг почувствовала себя очень маленькой и несчастной. Глядя в пол, она одной рукой продолжала чесать кота за ухом, а другую поднесла ко рту. Грызть ногти она тоже начала в детстве и до сих пор не могла избавиться от этой привычки.

– Но я никому не причинила зла. Да, они расстались, но это не значит, что они несчастны. Совсем наоборот, для них обоих это только хорошо. На самом деле им очень повезло!

– Может, и так… – Сэм с сомнением покачал головой. – Помнишь, как мы в свое время ненавидели Джулию? Она была нашим кошмаром.

– Но ведь она была ни в чем не виновата!

– Гм-м… – Судя по выражению лица Сэма, переубедить его Кло не удалось: он по-прежнему выглядел очень огорченным и подавленным.

– Ты все еще считаешь, что я плохая?.. – тихо спросила Кло.

– Почему сразу – плохая? В конце концов, я не знаком с твоим парнем… И я точно знаю, что ты совсем не такая, как Джулия. Если ты говоришь, что его отношения с женой были плохими и до тебя и что рано или поздно они бы все равно разошлись, значит, так и есть. Кто я такой, чтобы подвергать сомнению твои слова? Нет, Кло, все дело лишь в том, что ты – моя сестра, и… – Тут голос Сэма стал жестче. – …И я бы предпочел, чтобы твой избранник был человеком без… без багажа. Ты заслуживаешь того, чтобы жить счастливой жизнью – жить с мужчиной, который будет хорошо о тебе заботиться. – Он сделал небольшую паузу, словно ожидая, не скажет ли Кло, что она уже счастлива, но не дождался и продолжил:

– Как часто ты видишься с этим твоим… э-э…?

– С Джеймсом, – подсказала Кло. – Сейчас мы встречаемся примерно раз в неделю. А что?

– Значит, это у вас не очень серьезно? – Сэм вздохнул с явным облегчением. – А я-то уже черт-те что подумал…

– Почему несерьезно? Очень даже серьезно, – возразила она, но задумалась: в самом деле, если Джеймс любит ее по-настоящему, почему он не стремится видеться с ней как можно чаще?

Тут Кло снова всхлипнула. Она чувствовала себя полным ничтожеством – коварной, беспринципной, бессовестной и… никому не нужной. И это последнее было больнее всего.

– Ох, Сэм, я не знаю… ничего не знаю, – проговорила она. – Потому-то я с самого начала и сказала тебе, что с личной жизнью у меня – полная задница!

41

Рождество далось Мэгги едва ли не тяжелее всего. Она так и не нашла в себе сил отказать Джеми, который настаивал, чтобы они встретили праздник вместе, как одна семья. Мэгги даже позволила ему на несколько дней вернуться домой (при условии, правда, что спать он будет в гостевой комнате). Взяв себя в руки, она приготовила и роскошный праздничный ужин – такова была когда-то их семейная традиция, и Мэгги не хотела ее ломать, чтобы лишний раз не травмировать Натана. На ужин она пригласила также Фрэн с Джеффом и Дэном, надеясь, что присутствие посторонних до некоторой степени ослабит напряженность в их с Джеми отношениях. Ради гостей Мэгги даже поступилась принципами и зажарила рождественскую индейку, а для себя приготовила ореховую запеканку, которая, впрочем, не совсем удалась.

Несмотря на все ее старания, не удался и праздничный ужин. Обстановка в гостиной была напряженно-гнетущая. Фрэн была настолько зла на Джеми, что с трудом сдерживалась, чтобы не нагрубить зятю. Джефф пытался компенсировать враждебность жены наигранной жизнерадостностью и дружелюбием, но не слишком преуспел. Общее настроение передалось даже детям, которые поспешили выбраться из-за стола, едва отведав главное блюдо. Получив разрешение, оба мальчугана галопом умчались в детскую Натана, и вскоре оттуда послышался шум работающего телевизора.

– Знаешь, я почти перестала его уважать, – шепнула Мэгги сестре, когда после ужина они относили в кухню остатки угощения и грязную посуду. – У меня такое ощущение, что мы с Джеми движемся в противоположных направлениях и с каждым днем все больше отдаляемся друг от друга. Порой мне даже кажется, что чем крепче становится моя уверенность в себе, тем сильнее у него опускаются руки. Во всяком случае, Джеми с каждым разом становится все более вялым и безвольным…

– Может быть, у тебя просто открылись глаза? – предположила Фрэн. – Ну, после всего, что случилось…

– Что ты имеешь в виду?

– Может быть, Джеми всегда был таким, просто раньше ты этого не замечала. Но когда в ваших отношениях наступил кризис, его подлинный характер проявился полностью, и ты увидела… увидела, какие вы на самом деле разные люди. А может… может быть, ты изменилась и теперь глядишь на него другими глазами.

– Все может быть, – кивнула Мэгги, выкладывая остатки сухарной подливки в стеклянную миску и убирая ее в холодильник. – Но главная проблема в другом – в том, что для меня пути назад нет и быть не может. Один раз я заставила себя пойти ему на уступки, но больше я подобной глупости не совершу. – Она немного подумала. – Да, наверное, ты права, это я изменилась, – добавила Мэгги после небольшой паузы. – Все началось с того, что я захотела изменить стиль своих статей, а теперь очередь дошла и до моего брака. Теперь я ясно вижу, что правильно, а что неправильно, и не допущу никаких компромиссов. Конечно, мне бы очень хотелось, чтобы Джеми понял, чего я добиваюсь, а главное – почему, но пока я что-то не вижу, чтобы он об этом хотя бы задумался. Он плывет по течению, так что я даже не могу сказать, куда оно всех нас вынесет в конечном итоге. Хотелось бы, конечно, надеяться на лучшее, но…

Мэгги так и не сказала сестре, что до сих пор не может представить себе Джеми с другой женщиной и что каждый раз, когда он приезжает проведать Натана, одного его присутствия в доме бывает достаточно, чтобы у нее по коже побежали мурашки.

Наверное, Джеми слишком сильно меня разочаровал, сказала себе Мэгги, когда гости разошлись по спальням. И теперь я уже никогда не смогу относиться к нему как раньше.

Мысль эта возникла у нее не на пустом месте. В глубине души Мэгги была уверена, что Джеми продолжает встречаться с Кло. Правда, на ее прямой вопрос он ответил довольно уклончиво. «Не совсем встречаться» – так он выразился, но по тому, как скользнул в сторону взгляд Джеми, Мэгги поняла, что ее догадка совершенно правильна. Некоторое недоумение вызывало у нее лишь то обстоятельство, что он до сих пор жил у Пита, хотя она была уверена, что ее уже почти бывший муж переедет к Кло при первой же возможности. Вот честное скаутское, не раз думала она, я бы куда лучше поняла Джеми, если бы он поспешил броситься в ее объятия. Конечно, мне было бы очень больно, но это, по крайней мере, означало бы, что страдания, через которые нам пришлось пройти, имеют как определенный смысл, так и определенную цель.

Да, если бы Джеми руководствовался слепой страстью, Мэгги бы его поняла, но он вел себя… странно. Его загадочные слова о том, что он «не совсем встречается» с Кло, вкупе с настойчивыми просьбами разрешить ему жить дома она почти готова была истолковать в том смысле, что Джеми не лгал, когда утверждал, что ему одинаково дороги и любовница, и она и что он все еще разрывается между ними двумя, не в силах сделать окончательный выбор.

Немудрено, что, когда в День подарков[28] Джеми, наконец, уехал, Мэгги не испытала ничего, кроме облегчения.

В отличие от Рождества, Новый год обещал быть куда более веселым. Джеми вызвался побыть с Натаном, а Мэгги решила отправиться в гости к своим давним друзьям Уильяму и Лиз, которые устраивали небольшую праздничную вечеринку, на нее они пригласили еще человек десять хороших знакомых. В семье Уильяма и Лиз недавно появился ребенок, поэтому развлекаться они предпочитали дома, и Мэгги после непродолжительных колебаний разрешила Джеми на один день вернуться в семейный дом в Шире. Сама она собиралась заночевать в доме Уильяма и Лиз в Твикенхеме и вернуться только на следующий день.

Поначалу Мэгги чувствовала себя в гостях немного неуютно – она не привыкла бывать где-то одна, без Джеми, однако пара бокалов вина помогли ей раскрепоститься, так что довольно скоро она даже начала получать от вечеринки настоящее удовольствие. В конце концов, сказала себе Мэгги, я знаю Уильяма и Лиз еще с тех времен, когда никакого Джеми и в помине не было, да и с другими гостями я тоже знакома достаточно неплохо, так почему бы мне не отдохнуть как следует? В кои-то веки!

Около девяти часов, когда Лиз слегка заплетающимся языком объявила, что опоздавших ждать не будут и что пора, садиться за стол, он, наконец, явился.

– Прошу прощения, я, кажется, немного опоздал, – заявил он с очаровательной непосредственностью. – А вот моя искупительная жертва… – И он вручил хозяйке не одну, а сразу три бутылки превосходного шампанского.

За столом Лиз рассадила гостей таким образом, что Алекс и Мэгги оказались рядом; никакого умысла в этом, скорее всего, не было, поскольку из всех присутствующих только у них не было пары. Мэгги, впрочем, нисколько не возражала – напротив, она была очень довольна. Во-первых, ей не терпелось поскорее рассказать Алексу, как развивается ситуация с Джеми, а орать через стол Мэгги не хотелось. А во-вторых, как она поняла довольно скоро, так им было гораздо проще флиртовать друг с другом.

К одиннадцати часам Мэгги была приятно пьяна и совершенно расслаблена – впрочем, не настолько, чтобы не обратить внимания на то, как стремительно нарастает взаимное притяжение между ней и Алексом. В течение последующего часа это притяжение приобрело ярко выраженный чувственный оттенок, и прежде чем Мэгги успела понять, нравится ей это или не очень, Алекс наклонился к ней и шепотом спросил:

– Как тебе кажется, вы с Джеми в конце концов воссоединитесь или один твой старый друг все еще может надеяться на свой кусочек счастья?

Что на это сказать, а главное – нужно ли что-то говорить, Мэгги понятия не имела. К счастью, пока она в растерянности открывала и закрывала рот, начался отсчет последних секунд старого года.

– Десять! – во все горло крикнул Уильям, который сидел во главе стола. Держа в руках одну из принесенных Алексом бутылок, он одним глазом косил на циферблат своих наручных часов.

– Девять! Восемь! Семь! Шесть!.. – хором подхватили остальные гости, дружно поднимаясь на ноги. – Пять! Четыре! Три! Два! ОДИН!!! УРА-А!! С НОВЫМ ГОДОМ!!!

Громко хлопнула пробка, вылетевшая из бутылки с шампанским, пенящееся вино хлынуло на стол, на руки, на одежду, кое-что попало и в подставленные бокалы. Пока внимание гостей оказалось отвлечено, Алекс схватил Мэгги за руку и вытащил в коридор.

– Только один раз, – сказал он. – За Новый год. Пусть для нас обоих он будет счастливее, чем прошедший!

С этими словами Алекс ее поцеловал.

И это оказалось очень приятно. Мэгги даже удивилась, насколько приятно. Его поцелуй был мягким и нежным и в то же время очень, очень сексуальным. Неужели Алекс всегда целовал ее так?.. Она была уверена, что нет, и ей очень не хотелось, чтобы он останавливался. Наверное, если бы не страх, что кто-то может выйти в коридор и застать их на месте преступления, Мэгги могла бы простоять здесь несколько часов подряд, наслаждаясь прикосновениями его горячих губ. От этих прикосновений ожило, завибрировало и запело все ее тело, словно поцелуи Алекса запустили какую-то мощную химическую реакцию – неведомый процесс, который нарастал стремительно, подобно цунами или горной лавине.

На мгновение Мэгги подумала о Джеми – о том, как жестко и бескомпромиссно она осудила его поступок и как всего несколько дней назад говорила Фрэн, что супружескую измену нельзя оправдать ни особыми обстоятельствами, ни минутной слабостью. Сейчас, однако, Мэгги готова была если не оправдать, то, по крайней мере, понять Джеми. Так вот что с ним произошло, думала она. Так вот как он чувствовал себя, когда запретный плод – такой дразнящий и соблазнительно прекрасный – оказался от него на расстоянии протянутой руки. Джеми не устоял, протянул руку, а она…

Судорожно вздохнув, Мэгги слегка отстранилась.

– Ох, Алекс, мне кажется… Мне почему-то кажется, что мы поступаем неправильно. А ты как думаешь?

– Может быть, – ответил он без особой убежденности. И прежде чем Мэгги успела придумать, что еще сказать, Алекс снова приник к ней губами.

Господи, как же ей было хорошо!

Он целовал ее не так, как Джеми, и даже пахло от него иначе. И все же и его поцелуи, и его запах были ей хорошо знакомы. В одно мгновение Мэгги словно перенеслась на много лет назад, в ту прекрасную пору, когда они с Алексом были молоды и любили друг друга. Это было непередаваемое ощущение, оно успокаивало, внушало уверенность и давало силы. И в то же самое время Мэгги со всей ясностью чувствовала, что Алекс, который обнимал ее сейчас, был другим, не таким, как раньше. Он изменился, очень сильно изменился, и этот новый Алекс нравился ей даже больше, чем тот, который остался в далекой юности.

– Знаешь, Мег, ведь я… я до сих пор в тебя влюблен. Ты же знаешь это, правда?

– Знаю. И ты… ты тоже мне очень нравишься. – Именно в это мгновение Мэгг поняла, что так оно и есть и что Алекс ей действительно небезразличен, хотя, быть может, и не в такой степени, как было когда-то. А еще через мгновение она снова ощутила совсем близко его крупное, горячее тело и почувствовала, как ее с новой силой потянуло к нему – такому открытому, доброму, нежному.

– Ты останешься? – прошептал он. – Или тебе нужно ехать домой?

– Мне никуда не нужно. Я договорилась, что заночую у Лиз и Уилла.

– А хочешь, поедем ко мне? – Он слегка отодвинулся и, с любовью глядя ей в лицо, принялся гладить ее по волосам. Мэгги помнила, что ему всегда очень нравились ее волосы – Алекс говорил, что они такие шелковистые и мягкие, что ему хочется завернуться в них как в кокон.

– Это совсем рядом… – добавил он, и Мэгги слегка нахмурилась. Если я поеду с ним, размышляла она, кое-что случится. Обязательно случится! Я слишком возбуждена, чтобы не заняться с ним любовью, но если я так поступлю, между мною и Джеми не будет никакой разницы. В конце концов, он ушел всего месяц назад, и я до сих пор не разобралась, как я к нему теперь отношусь…

Но с другой стороны, тут же возразила она самой себе, разве поехать сейчас с Алексом действительно будет так уж безнравственно? Разве она не заслужила награды за все свои страдания? Разве после полугода подозрений, мучительных сомнений и душевных терзаний она не может позволить себе хотя бы одну ночь наслаждения? Кто-кто, а уж Алекс-то позаботится о том, чтобы ей было хорошо.

И все же к окончательному решению Мэгги подтолкнуло не что иное, как любопытство. Насколько она помнила, Алекс никогда не был прекрасным любовником; во всяком случае, он никогда не был так хорош, как Джеми, и ей захотелось проверить, изменилось ли что-то за десяток лет, прошедших с тех пор, как они расстались. Если принять во внимание его великолепные, дух захватывающие поцелуи, Алекс мог теперь играть лигой выше.

– Ладно! – Мэгги тряхнула головой. – Поедем! Все-таки сегодня Новый год!..

– Отлично. Тогда я скажу Лиз, что ты не очень хорошо себя чувствуешь и что я отвезу тебя домой, – быстро сказал Алекс. Ему не требовалась подсказка, чтобы понять: Мэгги вовсе не хочется афишировать, куда она едет на самом деле.

– О’кей. – Она улыбнулась. Какой он все-таки внимательный и великодушный, подумала Мэгги. Всегда был таким.

Примерно через полчаса она уже была в квартире Алекса в Патни[29]. Там он усадил ее на диван, налил обоим по капельке виски на сон грядущий и сел рядом, но Мэгги вдруг снова почувствовала себя неуверенно.

«Что я делаю?! – в панике думала она. – Зачем я сюда приехала? То есть понятно зачем, но… Как быть? Идти до конца? Но ведь это будет означать, что я своими руками лишила себя последней возможности помириться с Джеми. Или наши дела настолько плохи, что мы все равно уже никогда не будем вместе?»

Алекс, казалось, угадал, о чем она думает.

– Все в порядке, – сказал он, беря ее за руку. – Я обещаю – тебе совершенно не о чем беспокоиться. Ты не должна ничего делать, если не хочешь… и никаких обязательств передо мной у тебе тоже не будет. Кроме сегодняшней ночи я ни на что не рассчитываю и не надеюсь.

И когда он это сказал, Мэгги вдруг поняла, что она хочет – нет, нуждается в том, чтобы Алекс желал ее глубоко и страстно. Казалось, именно в это мгновение в котле, в котором бурлили ее желания, сорвало крышку, и кипящая страсть, которую Мэгги сдерживала многие месяцы, выплеснулась наружу. Теперь у нее было с кем утолить свое желание – с человеком, который был готов и хотел ответить ей тем же.

То, что начиналось как осторожное, почти робкое поглаживание, довольно быстро переросло в нечто гораздо большее. Уже через несколько минут ладони Алекса оказались внутри ее лифчика. Еще какое-то время спустя они сорвали друг с друга одежду, и Мэгги откинулась назад, так что Алекс оказался на ней. Потом они сбросили с дивана подушки, а еще немного погодя с хохотом свалились на пол сами. Жесткий ворс ковра слегка царапнул Мэгги спину, но она не обратила на это внимания. Больше того, именно это едва заметное неудобство странным образом возбудило ее еще сильнее, и Мэгги, пинком отшвырнув мешавший ей кофейный столик, широко раздвинула ноги, чтобы принять Алекса как можно глубже в себя.

Черт побери, подумала она. Я абсолютно уверена, что раньше Алекс никогда, никогда не проделывал со мной ничего подобного. Вернее, проделывал, но совсем не так…

Сделав всего пару мощных выпадов, Алекс вдруг отступил. Мэгги даже успела издать какой-то протестующий звук, но он уже засунул в нее два пальца. Несколько движений в направлении живота, и Мэгги почувствовала, как в ней нарастает что-то небывалое – невероятно мощное и сказочно приятное. Боже мой, мысленно сказала она себе, у меня… у меня еще никогда… такого… Наверное, это и есть та самая пресловутая точка «джи», в существование которой я никогда не верила!..

А Алекс уже целовал ее тело, время от времени останавливаясь, чтобы сжать губами сосок, как она всегда любила. Постепенно его губы опускались все ниже, и вскоре Мэгги уже не могла сказать, где именно он ее целует – она знала только, что это очень, очень приятно.