Философия в будуаре Собчак Ксения
Собчак: Ага, помню, вся Москва под столом валялась от смеха.
Соколова: Дура! Володе, между прочим, понравилось. Он даже на своем сайте разместил.
Маг Алена: Девочки, не отвлекайтесь. Итак, вы пообещали ему что-то интересное. С вашей стороны было только кокетство, предложение к игре. И только. А он человек не то чтобы корыстный, но власть денег для него существенна. То, что вы предложили, не несло для него материальной выгоды.
Собчак: Вот, Соколова, я тебе говорила, надо было ему денег дать. Уже был бы наш.
Соколова: Думаешь, попала в список «Форбс» и все можешь купить за бабки? Нет, Владимир Соловьев не таков! Он по тридцатке евро за корпоративы берет. И вообще, секс за деньги – это не спортивно.
Маг Алена: Не все так просто. Владимир остался при своем интересе – материальном. И есть подозрение, что так поступить рекомендовал ему некий человек, который инструктирует и направляет вашего героя. Разрешает что-то или, наоборот, советует отказаться.
Соколова: Возможно, речь идет о его учителе каббалы г-не Слуцкере?
Собчак (с подозрением): А не может быть, что этот человек живет за таким красным кирпичным забором с башенками?..
Маг Алена (уклончиво): Этого девица Ленорман не знает. Теперь – карта собаки, то есть вы, госпожа Собчак. О, здесь у нас все запущено! Он чувствует исходящую от вас смертельную опасность. Любое общение с вами грозит ему жуткими переменами в судьбе, полной дискредитацией его персоны. Ему могут приписать слишком личные, даже интимные отношения с вами – и тогда все, конец репутации в обществе, крах. Горит человек через дамочку!
Собчак: Госпожа Алена, то, что вы говорите, – очень важно для меня. Скажите прямо, испытывает ли Владимир Рудольфович Соловьев ко мне большое искреннее чувство, которое связывают лишь условности и путы, наложенные обществом? Иначе говоря, томит ли его мой чудный взгляд? Раздается ли в его душе мой нежный голос?
Маг Алена: Здесь есть двойственность, дуализм мужского сознания. Был бы он помоложе, не имел бы такой кристальной репутации в обществе...
Собчак: По-моему, этой репутации повредит только некролог...
Маг Алена: Ей повредит приятельство с вами – одиозными дамочками. Дамочкам все равно, они развлекаются, он для них всего лишь еще одна победа в донжуанском списке.
Соколова: Госпожа Алена, вы нам, право, льстите, в нашем возрасте и с нашей внешностью уже не приходится быть особенно разборчивыми...
Маг Алена: Есть и еще кое-что. Возможно, я вас сейчас разочарую и кумира вашего. Но... это ведь не я. Это карты. Я лишь транскрибирую, расшифровываю смыслы. Видите эту карту?
Соколова: Вы имеете в виду медведика со шваброй?
Маг Алена (строго): Это не медведик, а символ властей предержащих. Так вот, данное сочетание недвусмысленно показывает, что у Владимира Рудольфовича Соловьева проблемы с сексом. (Портрет Владимира Соловьева с грохотом обрушивается на пол. Свечи гаснут. Всеобщее замешательство.)
Соколова: Да... Это несколько меняет дело. Собчак, в принципе я готова уступить.
Собчак: Вот, Соколова, какая ты. На уме только плотские удовольствия. А меня его душа интересует. Кстати, о душе. Госпожа Алена, а что говорят карты, почему у Владимира Рудольфовича не стоит?
Маг Алена: Конкретной причины пока не вижу. Мы потом исследуем это с помощью щупа. Может быть, переутомление или проблемы со здоровьем. Может, вообще переоценка ценностей.
Собчак: Но у него же шестеро детей!
Маг Алена: В этом деле количество в качество не переходит. Но я вам вот что скажу – то, что портрет упал, на магическом языке знаков и символов означает, что мы приблизились непосредственно к самой глубинной сути. И суть – это секс. Возможно, у Владимира в юности была какая-то тяжелая психологическая травма.
Собчак: А я думаю, ему просто никто не давал. Потому что он был толстый и лысый.
Соколова: Тебе не стыдно? На себя посмотри. Не зря Владимир Рудольфович в Интернете написал, что ты вся переделанная – вон нос какой себе справила, уши, челюсть вставная опять же как сияет. Вот тебе и завидно.
Собчак: Что ты, я вовсе не хотела обидеть Владимира Рудольфовича. Он же сам про это книжку написал! Как похудел на 40 килограммов, волосы пересадил. Куда мне до него! Он спортом, как дикий зверь, каждый день занимается.
Соколова: Кстати, ты мне напомнила одну важную вещь. Знакомые девочки, которые тот же спортклуб, что и Владимир Рудольфович, посещают, рассказывали, что у нашего кумира очень красивые ноги. Стройные, как дорические колонны, белые, как мрамор, и совершенно без волос. Девочки хорошо рассмотрели, потому что Владимир Рудольфович имеет обыкновение носить в клубе мини-шортики в обтяжку.
Собчак: Так он что, ноги бреет?
Соколова: Хэ зэ, может, эпилирует.
Собчак: Зачем?
Маг Алена: А мы сейчас призовем к ответу астральный щуп. (Берет щуп.) Девочки, задавайте вопросы. Только четко формулируйте.
Соколова: Итак, я спрашиваю у высших сил, правда ли, что Владимир Соловьев каждое утро бреет ноги?
Маг Алена: Щуп не движется. Вопрос задан неправильно.
Собчак: А если так? Действительно ли Владимир Рудольфович намеренно избавляется от волос?
Соколова: А как еще избавляться от волос, если не намеренно? Спонтанно, что ли?!
Собчак: Ну почему спонтанно? Может, они сами выпали! Или он их с ног на голову пересадил.
Маг Алена: Тихо! Щуп пошел! Ответ: да, этот человек действительно избавляется от волос. Но не намеренно.
Соколова: Тогда следующий вопрос: нет ли в организме Владимира Рудольфовича неких органических нарушений, в результате которых он утратил волосяной покров на нижних конечностях?
Маг Алена: Так, тихо, внимание на щуп... Ага, есть! Есть органические нарушения.
Собчак: Эти органические нарушения вызваны приемом гормональных препаратов с целью похудения?
Маг Алена (удерживая распоясавшийся астральный щуп): Абсолютно точно!
Собчак: Все понятно. Тайские таблетки жрал. (По ресторану «Бон» проносится порыв астрального ветра. Картонный портрет Владимира Соловьева вновь оказывается под столом.)
Маг Алена: Ох, девушки, и энергия у вас!
Соколова: Возможно, у портрета голодный обморок. Он кушает плохо. Ксюша, кажется, мы докопались до сути. Госпожа Алена, позвольте еще один вопрос нашему досточтимому щупу.
Маг Алена: Спрашивайте.
Соколова: Я прошу вселенскую кармическую комиссию ответить на вопрос – вызвали ли гормональные препараты, которые этот человек употреблял с целью похудеть, исключительно аллопецию нижних конечностей или они затронули более существенные области, например структуру головного мозга?
Маг Алена: Да. Они затронули.
Собчак: Это означает, что он не может больше заниматься сексом?
Маг Алена: Увы, это меньшее из случившихся с ним зол. Изменения мозга имели такой характер, что все интересы господина Соловьева получили противоположную направленность и сосредоточились в одном-единственном пункте.
Собчак и Соколова (хором): В каком?!
Маг Алена: Астральный щуп тут бессилен! Нужен магический суперкристалл. Итак, смотрим... Ох, девочки, я не могу этого сказать...
Собчак и Соколова: Говорите, госпожа Алена! Мы примем любую правду!
Маг Алена: Кристалл недвусмысленно показывает – Владимир Рудольфович Соловьев хочет стать президентом Российской Федерации.
Соколова: Да, блин... Как я сразу-то не догадалась. Нас прогнал, волосы выпали, необратимые изменения... Да, Собчак, с Российской Федерацией нам не тягаться. Тут такое садо-мазо! Наши жалкие плюшевые наручники отдыхают.
Собчак: А по-моему, мы с тобой лучше Российской Федерации! И сексуальнее.
Маг Алена: Кстати, о политической географии. Была я тут на одном конгрессе парапсихологов. Так там из соображений политкорректности решено было отказаться от слов «онанизм» и «мастурбация» и заменить их словом «автономия».
Соколова: Правильно, автономия всегда тяготеет к федерации.
Собчак: Теперь, когда мы с тобой знаем страшную правду, нам остается... как бы это сказать... образовать автономные области.
Соколова: Ага, такие две Немало-Мудацкие автономные области...
Собчак: Я так не согласна! Я не могу без объекта наслаждения! Я согласна даже на этого картонного...
Соколова: Маньячка, оставь портрет в покое.
Собчак: Знаешь, а давай его разрежем. Я себе возьму нижнюю часть – лысую, а тебе достанется верхняя волосатая!
Соколова: Конечно, тебе всегда все лучшее!
Собчак: Дурочка, у меня что? Бритые ноги и то немногое, что между. А в твоих руках мозг нации! Разрежьте портрет! Тебе – верхняя волосатая, мне – нижняя безволосая.
Дружба vs постель
Бизнесмен Александр Мамут[7] ценит в женщинах умение дружить. Женщины ценят в нем способность наслаждаться обманом
Собчак: Александр, мы пригласили вас как обладателя репутации тонкого человека с большим вкусом...
Соколова: Начинаем с грубой лести...
Собчак: Прием старый – зато работает! Каким вы видите образ идеальной женщины?
Соколова: Г-н Немцов на этих страницах недавно сформулировал внешние параметры современного женского идеала – с учетом географических особенностей. Получилось что-то вроде Даны Борисовой в скаутских гольфах. Это предпочтения большинства. Хотелось бы послушать мужчину с более утонченными запросами.
Мамут: Мне кажется, прежде всего мужчина ищет в женщине дружбы. По-моему, дружба – это высшая форма любви.
Соколова: Редкая точка зрения. Считается, что любовь – это чувство, дружбе скорее противоположное.
Мамут: Так считают те, кто никогда не поднимался до такого уровня любви. Мне интересен спорт высоких достижений, а не физкультура.
Соколова: А вам часто попадались женщины, с которыми можно дружить?
Мамут: Не могу сказать, что они попадались, но я знал таких женщин. Они – редкость.
Собчак: Вечно одно и то же. Мужчины жалуются на отсутствие суперженщин. А женщинам не хватает хороших, правильных, идеальных мужчин.
Мамут: Почему же? Среди моих друзей, например, большое количество содержательных, глубоких и очень одиноких мужчин.
Соколова: Среди наших друзей множество глубоких и содержательных женщин. Давайте откроем клуб одиноких сердец.
Собчак: Мне кажется, сильные люди разных полов отторгают друг друга. Нужно просто раз и навсегда с этим примириться. В человеке, с которым мы хотим провести жизнь или ночь, мы ищем не сложностей, а, наоборот, простых, банальных, теплых вещей...
Соколова: Ты имеешь в виду изделия из ценного меха на черный день?
Собчак: Нехорошо быть такой меркантильной, когда речь идет о духовности!
Соколова: Мне кажется, что сильные высокоорганизованные личности – вроде нас, дорогая – рано или поздно начинают со своими мужчинами мериться, как бы это сказать, по определению отсутствующими органами.
Мамут: А я как раз не настаиваю на том, что оба партнера должны быть выдающимися личностями. Это не обязательно. Просто они живут в глубокой дружбе.
Соколова: Лично мне вообще с мужчиной проще дружить. Без секса. Потому что пока мужчина друг, у меня к нему нет претензий. Он имеет право опоздать на встречу, сказать глупость. Я могу простить ему даже манеру застегивать пиджак на нижнюю пуговицу. Но как только он становится любовником – все! Моя лояльность кончается. Я беру транспортир и становлюсь самой въедливой занудой на свете.
Собчак: А еще, бывало, смотришь на мужчину-друга и думаешь – какой хороший человек! Ну зачем ему этот ад? В качестве бойфренда он тебя не выдержит, лучше его сохранить как друга.
Мамут: Если у вас такое происходит, значит, вы просто перестаете любить мужчину после того, как характер отношений меняется. Вы начинаете себя любить больше, чем его.
Соколова: Мы перестаем с ним дружить.
Мамут: Почему?
Соколова: Не знаю. Это какая-то странная женская особенность.
Мамут: И все же для меня идеальная женщина – это женщина-друг.
Соколова: А в чем ее дружество должно проявляться?
Мамут: Друг – это прежде всего тот, с кем интересно.
Соколова: Интересно и с врагами бывает.
Собчак: И с соперником, с соперницей.
Мамут: Это другое. Это упоение в бою.
Собчак: Мне кажется, в лице женщины мужчина ищет друга, которому он мог бы показать свою слабость, неуверенность, сомнения. То есть те качества, которые мужчина априори должен скрывать от других мужчин.
Мамут: Отчасти это так. Но не главное. С другом ты действительно искренен и в словах, и в поступках. А искренность – это слабость. С другом тебе не надо все время играть героя, даже когда на это нет никаких сил. И я не согласен с тем, что любовь привносит в дружеские отношения порочность, становится постоянным источником «дефекта отношений», превращая искренние чувства в игру. Все-таки мы живем не в мире животных.
Соколова: Правда?
Мамут: Мы живем в достаточно хладнокровном и ментально управляемом социуме.
Собчак: Как ты думаешь, у мужчин первый порыв к женщине – дружеский или «социальный»?
Мамут: Когда видишь новую женщину, которая кажется интересной, яркой, необычной, первый импульс – дружеский, то есть это скорее абстрактное любопытство, а не желание того, чтобы эти отношения начали куда-то двигаться.
Соколова: Но все-таки первый импульс – это реакция на фигуру, форму губ, лицо – или что-то другое?
Мамут: Сначала возникает скорее интерес не к тому, как она выглядит, а как она себя ведет и что говорит. После этого даже не совсем идеальные черты лица приобретают другое значение.
Соколова: А что вас привлекает в ее поведении? Умение себя вести, хорошее воспитание, речь, чувство юмора?
Мамут: Если женщина может шутить, это, несомненно, привлекает внимание. Особенно если она способна шутить тонко и, что очень важно, доброжелательно.
Собчак: Ключевое слово «доброжелательно». Это, по-моему, встречается реже всего.
Собчак: У вас есть любимый женский образ в литературе?
Мамут: Их много. Очаровательный персонаж Холли Голайтли – главная героиня «Завтрака у Тиффани». Симпатичны бальзаковская кузина Бетта, Бэкки Шарп из «Ярмарки тщеславия». Бунинские героини... Вера из «Обрыва», Аглая из «Идиота»...
Собчак: Почему Аглая, а не Настасья Филипповна?
Мамут: По-моему, это очевидно.
Собчак: Я давно знаю Александра и привыкла к тому, что его мнения всегда нестандартны.
Соколова: А можно некорректный вопрос? Кто ваши родители?
Мамут: Родители – юристы. Отец – ученый, мама – адвокат. Работают до сих пор. Я тоже юридический факультет МГУ окончил. Я считаю, что люди моего поколения – те, кто в 60-х родился – счастливчики. Мы начали жизнь в одних условиях и уже в зрелом возрасте попали в совершенно другую среду. Я себя ощущаю человеком во многом из того времени. Кто-то из моих сверстников легко перешел в новую жизнь и комфортно себя чувствует. Но это очень индивидуально. У нас нет еще сформированных традиций общественного поведения. Зачастую, поскольку нет ничего, кроме моды и тенденций, люди живут между небом и землей.
Соколова: Это нормально.
Мамут: Главное, что с этим невозможно спорить.
Соколова: А вам уютно в новом мире?
Мамут: Уют – это вещь, которая создается человеком. Время не может создать уют. Я уверен, что люди, которые чувствуют себя в жизни уютно, – это люди, которые сформировали свое пространство: ценности, пространство друзей, пространство профессии, пространство увлечений. В новой жизни жить трудней, зато возможностей больше.
Соколова: Вы одинокий человек?
Мамут: Мне не скучно одному. Но больше всего я люблю общение. Для меня самая большая ценность – это дружба, любовь.
Соколова: Так дружба или любовь?
Собчак: Первое слово дороже второго!
Мамут: Согласен.
Собчак: Вы говорите об особенностях поколения, смене ценностей. А мне кажется, парадокс в другом. Сегодня практически каждый человек хочет нормальную семью, дом, комфортную ситуацию. Родители наших сверстников жили вместе по 20 и более лет. Развод был трагедией. Логично, когда дети стремятся повторить модель жизни родителей. Почему мы живем по-другому?
Мамут: В то время семья была скреплена огромным количеством формальных и неформальных обстоятельств. А сейчас к семье отношение более легкомысленное, чем, например, к воспитанию детей. К воспитанию детей, мне кажется, люди с каждым годом относятся все серьезнее и серьезнее.
Соколова: А нужна ли вообще семья в мире, где человек вполне способен выжить один?
Собчак: По-моему, это отмирающая категория. Хотя все по-прежнему дико хотят семью.
Соколова: Хотят скорее образ, «домик в деревне». Это такая... фантомная боль.
Мамут: Люди сетовали на отмирание института семьи во все времена. Но природа человека как существа биосоциального остается неизменной. Он стремится создавать семью. Просто отношение к этому модных комментаторов текущей действительности может меняться. Лично я по-прежнему верю в то, что просто трудно найти единственного человека. Когда это получается, создается семья: и дом, и дети. Это алгоритм, в котором общество может воспроизводиться.
Соколова: А раньше проще было единственного человека найти?
Мамут: Не могу сказать, что раньше было проще. Просто сегодня больше возможностей выбора. Современный человек говорит: неужели моя единственная жизнь будет замкнута в этом романе, в этих отношениях?
Собчак: По-моему, мужчины были мудрыми, не давая женщине свободу. Свобода – это наркотик. Когда женщина становится независимой, она начинает подругому смотреть на отношения с мужчиной. Не самым выгодным для мужчины образом. Мне кажется, это очень мешает личному счастью.
Мамут: По-моему, женская свобода – обстоятельство положительное. Общество становится от этого современнее, активнее, ответственнее. Любое осложнение среды, правил, любая конкуренция усиливает игроков.
Соколова: Это закон бизнеса.
Мамут: Это закон эволюции.
Соколова: Кое в чем они совпадают.
Мамут: Мужчина, который думает, что выйдет на улицу, возьмет женщину за руку, и она за ним пойдет на край света, – ошибается. Сейчас, чтобы завоевать женщину, он должен быть подтянутым, успешным, читать ваш журнал...
Соколова: Мне кажется, к счастью для мужчин, женщины по-прежнему мечтают о том, чтобы их взяли за руку и...
Мамут: По-моему, «увези меня отсюда» – ключевая фраза, которую женщина хочет сказать мужчине. Ей хочется кому-то шепнуть: увези меня – и исчезнуть с ним. Женщине всегда хочется другой жизни.
Соколова: А что хочется мужчине?
Мамут: Ему хочется быть героем. Это не всегда значит совершать подвиг. Скорее, он хочет быть героизированным. Например, женщина говорит: увези меня отсюда. А он не может увезти ее на острова. Он ведет ее на троллейбус. И она восхищенно смотрит на него.
Соколова: Вот это я называю настоящей женской доброжелательностью! А если у нее лучше получается подвиги совершать?
Мамут: Так часто бывает. Бывают браки, где женщина умница, красавица, состоявшаяся, в том числе и профессионально, а он – просто хороший человек. Несмотря на это, она относится к нему с восхищенным интересом. На фоне ее подвигов он выпиливает что-то лобзиком, а она им восхищается.
Соколова: А она искренне лобзиком восхищается или все же манипулирует слегка?
Мамут: Женщина, как правило, искренне манипулирует.
Соколова: Это как?
Мамут: Таков алгоритм ее искренности.
Собчак: Симуляция оргазма?
Мамут: Знаете, никто еще не доказал с достоверностью, что на мужчину разное впечатление производит симуляция и искренность. Обман – вполне приемлемая вещь. Это реальность, в которую тебя погружают.
Собчак: У Пелевина есть замечательный образ женского обмана. Лиса А-Хули из «Священной книги оборотня».
Мамут: По-моему, эта прожившая тысячи лет лиса-оборотень – и есть идеальный женский образ в глазах мужчин.
Соколова: Наслаждаться обманом может только очень высокоорганизованный разум. И то до известного предела. Главный женский обман – это измена. Вы могли бы простить ее так же легко, как сымитированный оргазм?
Мамут: На этот вопрос нет универсального ответа. Кто-то может простить, кто-то нет.
Соколова: Меня интересует мнение человека, способного лояльно отнестись к обману.
Мамут: Когда отношения становятся дружескими, исчезает необходимость обманывать.
Соколова: А по-моему, наоборот. Представьте себе ситуацию. Живут люди – муж и жена – вместе много лет. У них дети, семья, дружба и т. д. И вдруг один из них влюбляется. И оказывается перед кошмарным выбором – уничтожить в себе чувство, которое, возможно, кажется ему самым сильным в жизни, или предать лучшего друга.
Мамут: Здесь не может быть универсального ответа. Это как спросить: отпечатки пальцев, они какие? Разные. Так и тут.
Соколова: Вот я, подобно литераторам Средневековья, давно пытаюсь сама себе ответить на вопрос – должно чувство долга превалировать над инстинктами или человек – органичная часть животного мира?
Мамут: Вы смотрели фильм Стэнли Кубрика «С широко закрытыми глазами». Он как раз об этом. И четких ответов нет. Мне кажется, отношения между людьми похожи на пазлы. Ваше поведение в сложный момент – это элемент пазла. Если вы найдете недостающий кусочек, мозаика сложится. Не найдете – будет дырка.
Соколова: То есть разум все же берет верх над инстинктом.
Мамут: Да, вероятно, так.
Собчак: Мы можем обсуждать это сколько угодно. Однако факт физической измены моментально переклинивает. Ты просто не можешь справиться с собой.
Мамут: Человек реактивен. Эмоционален. Пропустите первую реакцию. Не получилось – пропустите вторую.
Соколова: Ага, воткните в руку вилку и сохраняйте спокойствие...
Собчак: Мне кажется, женщины, способные «пропустить первую реакцию», скорее встречаются в литературе, чем в реальности.
Соколова: Александр, вам приходилось в жизни встречать женщин, похожих на ваших любимых литературных героинь?
Мамут: Мне приходилось встречать женщин, которые умели вести себя просто. Но в этой простоте была высшая степень организованности. Если говорить об идеале – для меня это доброжелательная простота, которая подразумевает очень глубокое содержание. Уверенность в себе, основанная не на каких-то атрибутах, а на сути.
Соколова: Это суперженщины. Типаж Джеки Кеннеди. Их сейчас очень немного.
Мамут: Их всегда немного, но, по-моему, нынешняя жизнь способствует их появлению.
Собчак: Проблема с суперженщинами в том, что они кардинальным образом могут поменять жизнь мужчины. Большинство людей хочет в жизни стабильности, а не феерий.
Мамут: Это так. Но тут по Сеньке и шапка. Чувствуешь, что горячо, – не лезь.
Собчак: А вы бы полезли, Александр?
Мамут: Даже не знаю.
Соколова: Честный ответ.
Собчак: Очень мужской.
Мамут: Сейчас я могу сказать себе: стоп – это невозможно. А раньше не мог.
Соколова: Опыт?
Мамут: Скорее возраст. Раньше хотелось покорять все на своем пути. А сейчас думаешь, с этим человеком интереснее будет общаться, например, не как с любимой девушкой, а как с сестрой. Никакого риска.
Соколова: Люблю кольцевые композиции! Дружба как отсутствие риска – именно с этого мы начали разговор.
Собчак: То есть все-таки победила дружба? А как же трагическая любовь, фатализм, экстрим?
Мамут: Кому-то необходим внешний экстрим. А у меня экстрим внутренний. Он не требует физических действий, скорее интеллектуальных усилий. Все внутри, на мой взгляд.
Соколова: Хотела бы с вами согласиться, но понимаю, что не достигла подобных высот духа. Мне пока необходим внешний экстрим.
Мамут: Это – слабость.
Соколова: Женщина – слабое существо. Даже идеальная.
Ненормальный Барсик
Сергей Полонский, президент «Миракс Груп» и строитель башни «Федерация», – о том, какая женщина нужна настоящему любителю экстрима
Собчак: Сергей, как только мы решили затронуть тему секса и экстрима, сразу вспомнили о тебе. Мне кажется, у нас получится разговор настоящих экстремалов.
Полонский: Это у тебя после цирка на Первом канале такое самоощущение?
Собчак: А разве нет? Мне кажется, из твоих знакомых девушек я самая экстремальная.
Полонский: Пожалуй.
Собчак: Зато ты – точно настоящий экстремал. Казалось бы, у тебя огромный бизнес, нервная работа, постоянный стресс. Тебе бы домой прийти...
Соколова: Тапочки и в коечку...
Собчак: ...Но не таков Сергей Полонский! Ты проводишь над собой самые странные эксперименты: Атлантику пересекаешь, участвуешь в трофи, на снегоходах по Кольскому полуострову ездишь, даже в могилу закапываешься...
Соколова: Можно про закапывание поподробнее?
Полонский: Закапывание – это ерунда! Вы в погребе в детстве сидели?
Соколова: Сидели...
Полонский: Вот, это примерно то же самое. Закапывание – детский лепет по сравнению с тем, что я пережил в Карелии этим летом.
Собчак: Расскажи!
Полонский: В прошлом году мой тренер, ученик Кастанеды, предложил попробовать новый тренинг для тех, кто уже несколько ступеней прошел. В восемь утра мы сели в электричку. Толпа народу, идет дождь. Приехали на станцию, потом часов пять шли пешком. Вышли на какую-то поляну. Я спрашиваю: что будем делать? Он говорит: тебе надо обойти эту территорию и выложить на понравившемся месте круг радиусом четыре метра. Потом сесть в этот круг и четверо суток сидеть. Одному. Есть ничего нельзя, часов нет, телефонов тоже. Можно пить воду из котелка. Тренер ушел, я нашел красивое место около озера. Минут 30–40 выкладывал круг. Сел. Спустя полчаса чувствовал себя так, будто мне дали пожизненное заключение и я отсидел первые сутки. Солнце встало, налетели миллионы комаров. Спальный мешок насквозь прогрызали. Утром комары исчезли, появились слепни. Они прилетали почему-то всегда по двое. Только ты расслабишься, они садятся. Двоих сразу ты убить не можешь. Убиваешь одного, другой на какое-то время улетает, а возвращается опять вдвоем. И так раз сорок.
Соколова: Похоже, повадки слепней были изучены досконально?..
Полонский: А то! На сороковой раз я понял, что убивать их бессмысленно, это ни к чему не приведет. Лучше с ними договориться. Я так и сделал, и слепни вдруг исчезли. Прошли сутки. Я понимаю, что впереди еще трое – бесконечность. Нереальная, дурная. А еще жара, Карелия, белые ночи, солнце практически не садится. Я думал, вот же идиот, куда поперся, сидел бы сейчас в офисе, кофе выпил, кондиционер включил. На фиг это нужно? Вот сейчас встану и уйду. Но уйти – значит не пройти какой-то этап в жизни и стать слабее. Короче, я продолжал сидеть. На вторые сутки стал замечать вещи, которых никогда не замечал. Я увидел, как ползет муравей, несет соломинку. Как колышится вода, падает листочек зеленый. Цвета вдруг стали другими. На третьи сутки уже не хотелось никуда уходить. Появилось ощущение, что здесь настоящий мир, а там – матрица, все неправильное, искусственное. Возвращаться совсем не хотелось.
Собчак: Но всегда приходится возвращаться...
Читать бесплатно другие книги:
