Вектор угрозы Ночкин Виктор
– Ну да, не суетись. Они же в меня стрелять будут, я у тебя за спиной! Тебе хорошо говорить, ты-то за мной спрятался.
– За тобой спрячешься… это разве что мышонку удалось бы – за тобой укрыться. Держись крепче, пигалица.
Швед дал газ и, к удивлению Алекса, направил машину навстречу кочевникам.
– Эй! Ты что! Не туда! – заорала Яна и пару раз стукнула кулаком по широченной спине водителя.
– Не дергайся, – буркнул Швед, перехватывая автомат. Он дал короткую очередь по подъезжающим мотоциклистам и вырулил с дороги на пустошь. – А теперь держись всерьез!
Мотоцикл запрыгал по неровной поверхности, позади стеной поднималась пыль. Алекс вертелся в коляске так и этак, но кочевники были по другую сторону пылевой завесы, наугад стрелять не хотелось. А преследователи уже открыли огонь, однако их пули уходили в сторону.
Швед постепенно выворачивал обратно к грунтовке. Алекс все пытался выбрать позицию для стрельбы, но никак не удавалось прицелиться. При первой же возможности он дал пару очередей по переднему байкеру. И, конечно, промазал.
– Погоди! – прокричал Швед, едва перекрывая рев двигателя. – Сейчас легче пойдет!
Из пыли позади мотоциклов кочевников показался капот грузовика. Потом кабина, открытый кузов. Грузовик, замыкавший тихоходную колонну, в которой были и повозки, запряженные парой лошадей, теперь вырвался вперед и спешил присоединиться к погоне. Позади кабины стояли трое кочевников. Они были еще слишком далеко, чтобы стрелять, но вовсю орали и размахивали оружием. Машина шла порожняком, налегке и продолжала набирать скорость. Алекс с тревогой подумал, что их груженый байк не сможет оторваться от такого преследователя.
От мотоциклов им не уйти, те превосходят в скорости, однако байкеров всего трое, можно отбиться. А вот грузовик…
Мотоциклисты, которые развили приличную скорость на грунтовке, уже порядком приблизились к беглецам, когда те наконец выбрались на дорогу. Их пули свистели в опасной близости. Но Алекс приник к прицелу и засадил длинную очередь по одиночке, который пылил ближе всех. Кочевник взмахнул руками, запрокидываясь назад, под ним жарко полыхнуло пламя, длинные оранжевые языки взметнулись, охватывая раненого байкера. Тот заорал, мотоцикл опрокинулся набок, человек в горящей одежде покатился в кювет, а байк завертелся на дороге, рассыпая искры. Второй мотоцикл, с коляской, вильнул в сторону, объезжая костер, а сзади водитель грузовика вовсю сигналил. То ли требовал от мотоциклиста убраться с дороги, то ли решил выразить таким образом свои чувства.
Алекс выпустил остаток патронов, безуспешно пытаясь подстрелить мотоциклиста, которого, похоже, неудача приятеля только раззадорила. Мотоциклист поддал газу и пошел на сближение. Стрелок в коляске выпустил автоматную очередь, Яна завизжала. В эту минуту грузовик наехал на горящий опрокинутый байк, подмял под себя и с хрустом раздавил. Автоматчик в коляске снова начал стрелять, полетели пули и из кузова грузовика. Дверца справа приоткрылась, высунулась рука с автоматом, загрохотала очередь.
– Стреляй! Стреляй, Лешенька! – закричала Яна. – Что ж ты? Стреляй! Они же меня убьют здесь!
«Лешенька», – отметил про себя Алекс. Не глядя, сунул под ноги «калаш» и взялся за автомат неизвестной марки. Он уже решил, что из такого коротышки не сможет удачно прицелиться, но хотя бы пугануть рыночных, удержать на расстоянии… Направил ствол в темный силуэт, проступающий в пылевой пелене, и дал очередь. Автомат мелко затрясся в руках, выплевывая пули. Вообще-то Алекс целил в мотоцикл, но их собственную машину тряхнуло, и очередь ушла поверх голов байкеров. Зато лобовое стекло грузовика покрылось трещинами, на нем возникли дырки, вокруг которых расползлась белая густая паутина. Почему-то вспомнился подвал у Выселок, первая встреча с Яной, пауки… Человек, стрелявший из кабины, убрал ствол и, наверное, присел, скрючился на сиденье.
Швед, не убирая левую руку с руля, правой стянул автомат с шеи, запрокинул ствол назад, положив на плечо, и, не глядя, дал очередь. Преследователи вильнули в сторону, из-за этого стрелок в коляске снова промазал. Алекс снова открыл огонь из маленького автомата, на этот раз он наконец попал – пули разворотили переднее колесо преследующего мотоцикла. Водитель свернул к обочине, и вовремя. Из пыли вылетел, тяжело гремя подвеской, грузовик. Пассажир на переднем сиденье прикладом высадил стекло, и Алекс разглядел здоровенную башку Котла – главарь сидел рядом с водителем.
Пыль вилась крупными кольцами, окутывала кабину грузовика, струилась серыми змеями вдоль бортов… Над кабиной снова показались головы кочевников и стволы автоматов. Загремели выстрелы, раскатилась автоматная дробь. Пули визжали и выли вокруг… Алекс бросил на пол кабины разряженный автомат, схватил два ПММ и стал палить наугад в грохочущую железом пыль. Серая пелена застилала дорогу, из нее вылетали пули, и Алекс стрелял в эту дымку.
Мотоцикл затрясся и опасно накренился, когда Швед заложил крутейший поворот. Колесо под Алексом оторвалось от земли, он выронил пистолет, вцепившись рукой в первое, что подвернулось, и отклонился влево, чтобы сместить центр тяжести. Колесо возвратилось на дорогу, тяжелый удар едва не вышвырнул Алекса из коляски, по руке что-то ударило, и он только сейчас сообразил, что сжимает пальцы на бедре Яны, а она бьет его по ладони, потому что больно вцепился. Он поспешно отдернул руку, и тут Швед начал тормозить. Алекс оглянулся – пока он стрелял и дергался в коляске, они достигли каких-то развалин, опутанных древесными побегами. Здесь не осталось ни единой целой стены, только обломки разной высоты и протяженности стояли в ряд, словно гнилые зубы. Между ними горбились груды щебня, из которых торчали арматура и изломанные расщепленные доски. И повсюду изгибались стебли и корни – мертвые, высохшие.
Швед завершил поворот, байк замер, мотор заглох, стал слышен грохот несущегося грузовика. Окутанная клубами пыли машина промчалась мимо поворота, в который зарулил Швед, и секундой позже раздался грохот мощного удара, лязг, вопли, звон сыплющихся стеклянных осколков…
Швед спрыгнул на землю, содрал с лица очки и побежал вдоль стены в облако медленно оседающей пыли, бросив через плечо вполголоса:
– Автомат заряди, Леха.
Яна сползла с сиденья и, потирая пострадавшую ногу, поглядела на Алекса так выразительно, что он мигом ощутил, как краска приливает к лицу и щеки начинают пылать. Он успел перезарядить оружие, когда за изломанной стеной, перевитой серыми иссохшими побегами, загрохотал автомат. Алекс бросился к повороту.
Швед стоял, широко расставив ноги, и поливал свинцом замерший грузовик. Выдернул магазин, всадил новый и снова открыл огонь. Пыль медленно оседала, пули прошивали задний борт кузова, звонко били в дверцу кабины. Кочевники, находившиеся в машине, не отвечали и вообще не подавали признаков жизни, но Швед не остановился, пока не израсходовал еще один магазин. Кивнув Алексу: «Прикрывай!» – он медленно пошел к машине.
Алексу почудилось движение в кузове, и он, не задумываясь, полоснул очередью. Тяжело упало нечто тяжелое и мягкое, невидимое за простреленным бортом… и снова наступила тишина. Швед подкрался к кабине, дернул дверцу. Та распахнулась, и наружу вывалился водитель – шлепнулся на груду обломков. Швед встал на подножку, заглянул.
– Ушел. Смылся. Рядом с водилой был человек, верно?
– Котел там сидел, – пояснил Алекс.
– Надо же! Ушлый гад, Лес его возьми. В кузове-то мы всех положили, либо они оглушенные лежат. Я обойду кругом, проверю развалины, а ты дуй в кузов за патронами. У меня последний магазин. Не высовывайся, над бортом не маячь. Где-то рядом Котел.
– Лучше я наверх заберусь, – вызвалась Яна, – я мелкая, в меня попасть труднее.
Швед обошел замерший грузовик и исчез среди руин. Алекс встал на колесо, заглянул через борт. Три кочевника – все застрелены.
– Порядок, – объявил он, – давай, только осторожно.
Он медленно побрел вокруг грузовика, вглядываясь в серые, засыпанные пылью стены. Ему хотелось посмотреть, во что врезались рыночные. Оказалось, кусок кирпичной кладки, повисший на толстенных древесных побегах, вывалился из стены здания и встал поперек улицы. Его засыпало щебнем и кусками кладки помельче, так что обломок врос в землю. Да еще помогли эти серые то ли ветки, то ли корни. Хотя и высохшие, они выдержали удар разогнавшейся машины, не дали стоящему торчком обломку упасть.
Тень стены у ног Алекса шевельнулась, он отпрянул в сторону, и тут же пули взбили фонтаны сухого грунта в том месте, где он стоял, разглядывая место аварии. Алекс развернулся, полоснув очередью по развалинам, и, уже ведя ствол, сообразил, что взял слишком низко, – Котел присел на гребне осыпающейся стены с пистолетом. Хорошо, что патроны у него вышли, он швырнул разряженное оружие в Алекса и прыгнул сам. Алекс уклонился от летящего в голову пистолета, но тут кочевник врезался в него и повалил на землю. Алекс успел согнуть ногу, и, когда они упали вдвоем, колено глубоко врезалось в объемистое брюхо атамана. Пыль взлетела столбом и окутала дерущихся. Пыли в этих местах было много, и она поднималась при малейшем движении.
Котел захрипел от боли, но, завершая прыжок, он вцепился в «калаш» Алекса и, даже получив коленом в живот, хватки не разжал. Яна вскочила в кузове со своим «вальтером» наготове, но стрелять опасалась – противники боролись в туче пыли. Девушка выстрелила в воздух и стала звать Шведа. В это время Алекс ворочался под кочевником, вцепившись в оружие и боясь разжать руки… Попробовал еще раз ударить коленом, но места для размаха не было, а Котел оказался силен. Автомат медленно разворачивался, несмотря на все усилия Алекса. Оба противника надсадно хрипели. Котел отвел назад голову, и Алекс догадался, что задумал противник, – хочет врезать башкой, благо она у Котла здоровенная.
Бродяга изо всех сил уперся коленом и рванулся из-под навалившейся туши. Массивный лоб Котла врезался в землю у самой щеки Алекса – тот еле-еле успел вывернуться из-под удара. Кочевник всхрапнул от боли – сам себя приложил крепко! Воспользовавшись моментом, Алекс ослабил хватку одной руки на цевье автомата, но в то же время направил движение так, что приклад ткнул Котла в подбородок. Еще один короткий полновесный пинок коленом, и Алекс вскочил. Оставив «калаш» в руках атамана, рванул из-за пояса ПММ. Котел дернулся, вытягивая из-под себя автомат… и замер, не закончив движения. Над ним склонился Швед, прижимая нож к горлу кочевника.
Котел осторожно и очень медленно опустил автомат в пыль и скосил глаза на стоящего над ним Шведа, а тот нарочито лениво проговорил:
– Вот тот самый момент, Леха. Обрати внимание: был бы у тебя нож под рукой, ты тогда что делаешь? Выпускаешь «АК», вынимаешь клинок и – привет, дело сделано. Этот пузан лежит на тебе – бей куда хочешь, все под рукой. Часто такой момент приходит, когда нож очень уместен, просто, я бы сказал, необходим. В идеале ножей должно быть больше, чем врагов, но мир несовершенен, поэтому ножей всегда не хватает.
Кочевник угрюмо слушал разглагольствования Шведа и помалкивал. Алексу тоже нечего было сказать, он не понимал, почему Швед болтает эту ерунду. А тот, как будто только разглядел, кто перед ним, продолжал:
– А, так это ж Котел! Давно не виделись.
Яна загремела металлом в кузове – она вытряхнула найденный там рюкзак и стала наполнять его тем, что сочла добычей. Патроны, снаряженные магазины, сухари, сало и фляги, в которых что-то плескалось.
– Что же ты такой неугомонный, а? – продолжал Швед. – Куда ни сунься, везде тебя встречаю. Уже надоело.
– Так я уйду, а? – предложил Котел. – Вот прямо сейчас же и уйду. И не обернусь ни разу. Можешь обо мне забыть. Ну правда! Я ж не знал, что это вы. Вижу, мои люди лежат, кто-то их байк угоняет… что мне было делать?
– Тебе велели объект у Елизаровки зачистить, что ж ты сюда полез?
– Новый отряд возрожденцев объявился, и теперь всем кланам, что поблизости, приказано их ловить. Ясно? Так что наших скоро здесь полным-полно будет, и вас поймают. Но если меня отпустите, я за вас слово замолвлю. Я не обидчивый!
– Новый отряд? И ваши за ним гонятся?
– Ну да! – Котел говорил, а сам косился по сторонам, будто ждал, что кланы Черного Рынка явятся в эти руины прямо сейчас. – Армейцы по левому берегу Днепра прошли, но Хана не проведешь! Как только армейцы свернули сюда, в Гуляй-Поле об этом стало известно. Нам приказано проследить, куда они направляются, и после этого брать. Они же через болота прошли, движутся пешком, медленно. Мы найдем! Хан сказал, мы сделаем!
Котлу показалось, что его показная болтливость достаточно отвлекла противника, он зачерпнул горсть пыли и швырнул вверх, метя в лицо Шведу. Пыль разлетелась невесомым облачком, но кусочки гравия и песок полетели, куда было задумано. Котел вывернулся из-под ножа Шведа, схватил полуметровый кусок ржавой трубы, валявшийся рядом, и попытался ударить Шведа в висок.
Алекс обернулся на шум. Что сделал Швед, он не разглядел – взлетела рука отшельника, перехватывая кулак Котла, сжимающий железку, короткий шаг – противники сошлись вплотную… а потом Швед выпустил кочевника и отступил.
Труба выпала из руки, скрежетнула на камнях, откатываясь в сторону… Котел опустил глаза, оглядел свое брюхо, распахнул полы куртки… Брякнули черепа на цепочках… под курткой на рубахе расплывалось мокрое темное пятно. Швед спокойно вытер красное лезвие ножа о предплечье Котла.
Кочевник прижал ладони к ране, рухнул на колени… и завалился набок, кривя рот в гримасе боли. Алекс бросился к Шведу, Яна тоже торопливо полезла из кузова, но их вмешательство не требовалось. Швед стоял над умирающим противником и с некоторым удивлением глядел на свои руки.
– Видишь, Леха, – пробормотал он, – какая штука, я ему даже благодарен, что он сам дернулся. А то прямо не знал, как быть. Ведь гад же последний, а рука не поднималась его прикончить, хотя он все рассказал, что мне требовалось, и больше нам не нужен был. А я вроде как не мог его валить, рука не поднималась. Но тут само собой вышло.
– Это нормально, если ты человека жалеешь, – заговорил Алекс.
– Нет, – перебил его Швед. – С такими не нормально. Тут же или ты его, или он тебя. Но такое чувство у меня, что чем больше вспоминаю, тем мягче делаюсь. Хорошо ли это?
– А ты вспоминаешь?
– Не то чтобы точно вспоминаю, но когда ту каску надел… ну, шлем Варяга надел, так вроде что-то в башке сдвинулось, чувство странное возникло… нет, не могу описать.
Котел вдруг шевельнулся, его окровавленные ладони поползли по куртке, перебирая стальные черепа. Отыскали один, стиснули.
– Я вернусь! – прохрипел Котел. – Еще найду тебя! Запомни, борода, запомни мои слова! Я еще с тобой встречусь! И тогда поглядим, кто…
Последние слова утонули в кашле, Котел выплюнул струйку крови, выгнулся и замер.
– Это вряд ли, – спокойно ответил мертвецу Швед. – Думаю, больше не встретимся. И так слишком часто ты мне глаза мозолил.
– Но ты все-таки вспомнил? – настаивал Алекс.
– Нет, не вспомнил! И хватит об этом! Давайте выбираться отсюда, мне это место не нравится. Горючку надо бы скачать из бака грузовика…
Договорить Шведу не удалось – конец фразы утонул в грохоте обвала. Стена, за которой они оставили байк, без всяких видимых причин вздрогнула и обрушилась, похоронив под собой мотоцикл.
– Все, – решительно отрезал Швед, когда грохот стих. – Нет у нас байка. Уходим немедленно.
Никто не возражал, место и впрямь выглядело неуютно. Бродяги обогнули грузовик с мертвецами и пошли, поглядывая на угрюмые руины, перевитые высохшими побегами. Шаги и шорох песка под ногами отдавались эхом в разрушенных стенах. Каждый негромкий звук многократно повторялся, шорохи и шлепки сливались в неприятный скрежещущий шорох…
– Это Котел, – вдруг произнесла Яна. – Алекс, слышишь? Это Котел.
– Что Котел?
– Стену обрушил. Мотоцикл наш завалил. Он сказал, что вернется и черепушку железную ухватил, когда помирал. Швед его не совсем убил. Или черепушка была заколдованная! С наговором, или даже артефакт в железо запаян!
– Вот так родятся страшные легенды, – Алекс постарался улыбнуться.
– Нет, правда! – горячо возразила Яна. – Это он! Я видела, как люди умирают, а с этим что-то странное было.
– Сама себя пугаешь, – буркнул Швед. – Брось. Нормально он помер, как и полагается такому уроду, Лес бы его взял. Лучше помолчи, и так здесь шороху много.
Яна притихла, но Алекс заметил, что она то и дело оглядывается. Как будто опасается разглядеть Котла, мертвого или живого, крадущегося следом. Чтобы отвлечь ее, он заговорил:
– А ведь ты прав, Швед. Армейцы ищут КИБО-3. Им что-то известно о лабораториях «Вектора». Интересно, как они через Днепр переправились? Там же сейчас болота.
– А может, их Буксир перевез? – заметила Яна.
– Какой еще Буксир?
– Не слышали? Я думала, о нем все бродяги знают. Ходит по Днепру старый буксир, плававший по великой реке еще до катастрофы. Это не простой корабль, хотя с виду обычная посудина. Но только свойства у него, как у какого-нибудь артефакта. Можно сказать, Буксир и есть самый настоящий артефакт. Капитан – старик, его мало кто в лицо знает. Краевцы рассказывают, что он попал в аномалию, открывшую Дорогу, и теперь будет вечно ходить по Днепру.
Яна выделила голосом слово «Дорогу», как будто это многое объясняло.
– Какую дорогу? – спросил Алекс.
– Какую именно, не знает никто. Одни говорят – в рай, другие – в саму преисподнюю. Сходится народ в одном – старый капитан отдал свою жизнь и душу для спасения людей, попавших под Шторм. Теперь его корабль, старый буксир, по ночам светится и способен исцелить любого зараженного ядовитыми спорами. Достаточно только подняться на борт. И еще говорят, он может пройти везде[3]. Хоть болота, хоть плавни, хоть чистая вода – капитан Буксира путь найдет. Потому что ему открылась Дорога!
– Версия интересная, но недостоверная, – заявил Швед. – Не верю я в подобные Буксиры, на сказочку смахивает. Будем считать, что возрожденцы прошли по болотам без Буксира, обычным порядком, как все бродяги ходят. Так?
– Ну, так, – кивнул Алекс.
– И еще они очень спешат. Им понадобился грузовик, и они рискнули – захватили машину Сивого. Хотя не хотели, наверное, себя выдавать, шли скрытно, но решили, что скорость важнее. И не зря – Черному Рынку о них известно, и кочевники тоже выдвигаются очень поспешно.
– Я понял, – вздохнул Алекс, – сейчас ты скажешь прибавить шагу. Потому что все это означает, что мы тоже очень спешим.
Глава 15
Волчья охота
До конца руин шагать пришлось далеко – поселок это был или что-то другое, но площадь, занятая постройками, оказалась довольно обширной. Потом снова потянулись поля и перелески. Сперва шли по дороге, по той самой грунтовке, которая и привела в это место. Потом Швед, бурча что-то об осторожности, свернул. Пересекли поле, вброд перешли мелкий ручеек, дальше тянулась равнина, местами заболоченная, местами заросшая чахлым подлеском. Алекс подумал, что весной, когда сходит снег, оставшийся позади ручеек вспухает и превращается в бурный поток, а болота разрастаются и захватывают всю долину. Природа живет своей жизнью. Казалось бы, при чем здесь Лес? Но если бы не бунт стихии, человек не позволил бы ручью разливаться, а болотам расти. Лишнюю влагу отводили дренажными каналами, им попался такой по дороге. Болота осушали… Сейчас канал был забит мусором и вода проникала куда хотела. Другая жизнь, другой мир. Швед называет это ожившим Имиром, большинство бродяг – Миром Выживших. То и другое плохо вязалось между собой. Если Земля теперь принадлежит великану, то места людям на ней не останется. Они не Выжившие, а просто задержавшиеся…
Свои мысли Алекс держал при себе, мало ли, как к ним отнесутся спутники. Особенно Яна. Девушку после пережитых волнений, что называется, «пробило на поговорить». В своих странствиях по темным закоулкам Мира Выживших Яна наслушалась всякого – и полезных сведений, и совершенно нелепых суеверий, и теперь приставала к Шведу, требуя разъяснить всякие занятные вещи. Например, она слышала, что есть такой артефакт, который может воскрешать мертвых.
– Все Котла забыть не можешь? – догадался Алекс. – Забудь, брось! Оттуда не возвращаются.
– Не скажи, я слышала, всякое бывает! Есть такой арт, его находят в болотах. Он зеленый, как листва, мягко светится, и свет теплый, золотистый. И там же растет травка… это не простые болота, это Лес, только он как бы растворенный в воде и упрятанный в трясину. Там и аномалии встречаются, в таких местах! – пересказывая подслушанные где-то небылицы, Яна затараторила с жаром, торопясь, сбиваясь. – Так вот, если арт надрезать, всадить туда травку корешком внутрь, а у арта должны быть такие как бы углубления, вот их надрезать… травка, хоть и вырванная, и даже, может, уже вялая, высушенная, запускает внутрь корни, прорастает в арт, получается такой мягкий клубень…
– …А потом дать пожевать этот клубень покойнику, и он оживет, – закончил Алекс. – Яна, ну что ты, в самом деле? Нет ничего такого, вон Шведа спроси.
– Не слышал, – покачал головой Швед. – Хотя, честно говоря, я в артах не очень разбираюсь. Самые распространенные знаю. Или, допустим, «оникс». Помните, на Химзаводе? Когда бежали? Он редкий, но о нем говорят, поэтому знаю. Второй раз у меня в руках этакая штуковина оказалась. Да, так вот, не люблю я это дело, артефакты. Есть в них какая-то неправда. Лес показывает свои чудеса, сулит дать еще больше, то есть заманивает, приучает к себе. И люди ищут и ищут снова. Тянутся к Лесу, к аномалиям, а потом – что? В конце концов находят только смерть. Правильному человеку такое не к лицу. Вот взять тех же викингов – они различали, где дозволенная магия, а где позорная, стыдная для настоящего воина. Травки, наговоры – это все женская магия, черная, запретная. Называлась seid. Ведьмы ее знали. Воину seid не к лицу.
– А у воинов что? – тут же спросила Яна. Она уже позабыла свои рассказы об артефактах, увлеченная новой историей.
– А у воинов другая магия, светлая, galder. Этим мог заниматься кто угодно. Предсказания судьбы, знаки удачи… Вот, например: многие вырезали на рукояти оружия руны, приносящие удачу в бою. На руке тоже могли написать руны…
– Здорово! – восхитилась Яна. – А ты на прикладе тоже можешь такую штуковину вырезать. Почему не делаешь? Удача – штука полезная!
Швед снял шлем и повернул к Яне лицевой стороной, где красовалась эмблема, латинская буква «V», перечеркнутая зигзагом:
– Вот этим я уже помечен. Не знаю, к удаче или нет, но этот знак на мне накрепко поставлен.
Впереди показалось болото – плоская зеленая равнина, усеянная искривленными корявыми деревцами. Изредка попадались озерца мутной воды. Над топью висела дымка испарений, искажающая вид местности. Все казалось зыбким, текучим, очертания деревьев мелко дрожали, когда налетевший порыв ветра колыхал туманное одеяло.
– Обойдем или напрямик? – спросил Алекс. – Не люблю я болот.
– Это болотце совсем не большое, и здесь должны быть безопасные проходы, – ответил Швед, вглядываясь в зыбкую картину. – Раньше были, во всяком случае.
– Раньше, это когда? И почему ты знаешь? Бывал здесь?
– Я здесь проходил, когда шел к Выселкам.
– А откуда?
– Обустроился когда-то западнее. Это после того, как очухался, в себя пришел… Ничего не помню, как меня зовут, не знаю. Вышел к людям, заговорил по-датски. Они не поняли, решили, что я иностранец. Я русский язык не забывал, нет. Но что-то как изнутри подтолкнуло: говорить по-датски. А бродягам все едино, датский, шведский… прозвали Шведом, но не доверяли, сторонились. Плохое время было, люди напуганы, из городов разбрелись, многие, кто болезнью ослаблен, умирали. На меня, как на иностранца, глядят с тревогой… В общем, я ушел из того поселка, что западнее. Обосновался среди болот, чтобы меньше ко мне лезли. Вот где топи настоящие, не то что здесь! Насмотрелся всякого. Потом подумал: чего я в глуши торчу? Есть много мест, где меня не побеспокоят, а в болотах туман всегда, сырость, твари мерзкие. Я ушел искать другое место. Ну и… потом мы познакомились. Ты книжку читал, сидя у дороги. Прямо у обочины сел на поваленное дерево и уткнулся в нее. В книжку, значит.
– Помню, – улыбнувшись, кивнул Алекс. – Как раз недалеко от Выселок это и было.
– Ну да, я там жил. В общем, если все не слишком изменилось, здесь есть проход, где будет посуше. Идем за мной.
Знакомый Шведу путь начинался у высокой сосны, единственного прямого дерева среди искривленных карликов. Швед осмотрелся и уверенно зашлепал по влажной сырой почве в туман, будто поплыл во влажной дымке. Швед не ошибся, болотце пересекли быстро, да и по-настоящему топкие участки попались лишь пару раз.
Когда вязкая грязь осталась позади, Яна села на поваленный клен и, стянув ботинок, вылила из него грязную воду.
– С вами ходить много приходится, – пояснила она, – вот и прохудился. Надо будет новые раздобыть. Куда теперь?
Швед махнул рукой в сторону колючих зарослей.
– Вот за этими деревьями поселок, там передохнем немного, оглядимся. Участок Леса рядом, сперва направление прикинем, как его обойти.
Продрались сквозь колючки, пересекли небольшую рощу, и за опушкой сразу открылся вид на заброшенный поселок. Обычная для нынешнего времени картина – дома с выбитыми стеклами, под заборами лопухи с громадными мясистыми листьями поднялись по пояс, со столбов свисают ободранные провода. Осталось выбрать подходящее для привала подворье. Швед долго не искал – зашел в первые же попавшиеся ворота, оглядел заросший сорняками двор и кивнул:
– Добро пожаловать! Здесь остановимся, перекусим.
Не успели путники закончить обед, как где-то в отдалении прозвучал протяжный вой. Звук был слабый, но вполне отчетливый. На зов откликнулся другой волк, третий…
– Стая охотится, ночи им мало! – дожевывая, проговорил Швед.
Он схватил автомат и выбежал из дома. Алекс выглянул следом – Швед стоял во дворе и озирался по сторонам. Потом удовлетворенно буркнул: «Ага!» – и побежал вдоль облупленной стены. Сперва Алекс не сообразил, что у спутника на уме. Но потом Швед разгреб заросли лопухов и поднял приставную лестницу – он собирался взобраться на крышу, откуда должен открыться неплохой обзор. Дом-то стоит на отшибе, с крыши равнина до самого болота просматривается.
Поднявшись за Шведом на крышу дома, Алекс огляделся – справа между кустами мелькали темные точки, волки загоняли какую-то крупную дичь. А слева темной громадой тянулся Лес. Издалека заросли казались бесконечными, но Алекс знал, что это не основной массив, лишь несколько десятков квадратных километров, дальше опять свободная территория. Но и этот анклав чуждой природы, казалось, дышит угрозой. Темная масса была полной противоположностью человеку и его миру, обратной стороной бытия. Владения Имира, небольшая часть пробудившегося великана.
– Плохо, – сказал Швед, – сюда гонят. Если завалят неподалеку, придется ждать, пока стая наестся. Тогда волки станут ленивыми и уйдут. А если добыча уйдет, пиши пропало, они снова охотиться начнут и нас, чего доброго, отыщут. Хорошо, хоть ветер в нашу сторону… пока что.
– Кого они гонят?
– Олень. Еще не матерый, молоденький, поэтому есть у меня надежда, что с ним быстро покончат.
Но надеждам Шведа не суждено было сбыться, олень оказался резвый и сильный, он снова и снова уходил от погони. К облаве присоединилось еще несколько волков, но жертве удалось выскользнуть из засады. Новые, еще не уставшие хищники устремились за ним, но олень держался.
Погоня приближалась к заброшенной деревне, теперь Алекс видел не черные точки, а самих зверей. Волчья охота продолжалась. Свежие члены стаи гнали оленя, а те, кто поднял добычу и пригнал сюда, утомившись, трусили вдалеке, но тоже держали направление. Изредка стая обменивалась завыванием, волки действовали согласованно.
Позади скрипнула лестница – Яна тоже вскарабкалась наверх. Встала, приложив ладонь козырьком ко лбу, и уставилась на далекую кромку Леса.
– Лучше не смотри долго в ту сторону, – посоветовал Алекс. – Если человек вглядывается в Лес, то и Лес начинает вглядываться в него.
Яна перевела взгляд на стаю, волки выбивались из сил, а олень все еще держался от них на приличном расстоянии.
– Неужели догонят? – спросила она.
– Смотри, – буркнул Швед. – Неудачное местечко мы для дневки выбрали. Вернее, я выбрал. Будь я один, шел бы дальше. Это вам, молодые, отдых требовался.
– Я уже отдохнула, – заявила Яна, – можем уходить… Алекс, ты ведь отдохнул?
– Нет, – возразил Швед, – теперь придется ждать, пока они добычу завалят. Смотри вон на те кусты.
Проследив, куда указывал отшельник, Алекс с Яной разглядели легкое движение в зарослях. Как раз на пути жертвы. Еще волки. Притаились и ждут, а стая, подвывая, дает им сигналы. От кустов до дальней околицы с километр плюс сама деревня, тоже немного. Для голодных хищников это не расстояние. Так что разумнее было, как и предлагал Швед, дождаться, пока волки набьют животы.
Вот олень добежал к оврагу, где его ждала засада. Двое матерых хищников вымахнули из кустов и сразу оказались на расстоянии прыжка от добычи. Серые, испещренные язвами и пролысинами тела распрямились, как сжатые пружины, – волки, распластавшись в полете, сиганули на рогатого. Тот, слишком поздно заметив новую опасность, попытался рвануть в сторону, но было поздно. Двое крупных зверюг повисли на его боку и спине, олень потерял равновесие, припал на передние конечности. Рычание и хрип сквозь стиснутые челюсти, сопение… Подоспели загонщики, тоже бросились на добычу, олень повалился набок и скрылся под грязно-серыми телами волков.
– Ну все, концерт окончен, дальше смотреть неинтересно, – предупредил Швед. – Стая жрать будет.
Алекс сел на крыше, подставив лицо солнечным лучам. Издалека доносился скулеж и звуки грызни, волки ссорились над добычей. Потом Яна сказала:
– Мне что-то больше есть не хочется…
– Я предупреждал: не смотри, – напомнил Швед.
– Туда не смотри, сюда не смотри… – передразнила Яна. – Лес будет вглядываться в меня, волки будут вглядываться в меня… А здесь ничего больше и нет такого, чтобы посмотреть. Не вами же двумя любоваться? Ой, что это там?
Алекс обернулся. Слева, со стороны леса, к месту волчьего пиршества приближался крупный зверь, гораздо больше самого матерого волка.
– Шатуна принесла нелегкая, – откликнулся Швед. – Только этого здесь не хватало.
Медведь брел неторопливо, изредка поднимал массивную морду, ловил запахи, которые приносил ветер. И снова неспешно косолапил к волкам, терзающим добычу. Те пока что не заметили непрошеного гостя и продолжали грызться над растерзанной оленьей тушей. Но вот шатун подобрался совсем близко, и сразу несколько волков дружно затявкали, поднимая тревогу. Медведь ответил протяжным рычанием. Звук был негромкий, но очень низкий и мощный. После этого обмена любезностями медведь больше не медлил, он, тяжело переваливаясь, потрусил к стае. Волки, оставив кровавое пиршество, двинулись ему навстречу, расходясь полукругом, словно брали противника в клещи. Тот, не обращая внимания на маневры стаи, целеустремленно двигался к оленине.
Сразу трое волков бросились к конкуренту, вцепились в бока, повисли, рыча и тряся головами. Остальные кружили около медведя, угрожающе скалясь. Шатун поднялся на задние лапы и взмахнул передними. Вцепившиеся в него волки отскочили, одного удар застиг в движении, грязно-серое поджарое тело взлетело над лугом. Волк описал дугу и, перевернувшись, упал на четыре лапы. И тут вся стая бросилась разом. Волки высоко подпрыгивали, хватали медведя за бока, рвали и отскакивали, увертываясь от ударов тяжелых лап, шатун хрипло рычал, раздавая шлепки и промахиваясь. Пару раз ему удавалось задеть волка, серые отлетали, шмякались в траву и снова поднимались, чтобы присоединиться к атаке стаи. Одному волку не повезло – его удар шатуна все же покалечил. Этот зверь, хромая и пошатываясь, отступил, но и медведя стая все же отогнала. Он опустился на четыре лапы и уже не пытался пробиться к оленине. Сперва пятился. Потом, когда отошел от добычи и волки стали наскакивать не так решительно, шатун развернулся и побрел прочь, изредка оборачиваясь и рыча. Всякий раз, когда он делал вид, что возвращается, стая, разразившись тявканьем и воем, устремлялась к нему. Это тоже было имитацией, волки, отстояв свою оленину, больше не хотели драться. Они провожали уходящего шатуна еще с сотню шагов, потом остановились. Их хор не смолкал еще довольно долго, но бой закончился.
– Видите, волки не хотят с шатуном драться? – сказал Швед. – Уже слегка насытились, и агрессии в них поубавилось. Пусть еще с полчасика обедают, потом мы пойдем отсюда. Одно плохо – уходить придется вдоль леса, иначе ветер окажется с нашей стороны, учуют серые.
Чтобы не идти мимо стаи, обосновавшейся у остатков оленьей туши, бродяги прошли через заброшенную деревню и направились в обход. Сперва Швед повел к темной стене Леса, тянущейся, насколько хватало глаз, потом, когда до опушки оставалось метров двести, свернул. От Леса, как всегда, несло чем-то чужим и странным. Непривычные запахи, странные шорохи… и еще что-то, чему нет названия в человеческой речи. Какое-то дыхание недоброжелательности, тяжелое давящее чувство…
Кромка зарослей была неровной, где-то растительность выдавалась вперед, где-то отступала. Мало-помалу расстояние, отделяющее путников от Леса, стало уменьшаться. Но Швед, погруженный в свои неторопливые мысли, шагал и шагал, выдерживая прежнее направление.
– Вот гадство, – сказал Яна, – я думала, ты, Алекс, пошутил… Знала бы, не стала на Лес смотреть!
– А что случилось?
– Он вглядывается в меня! Точно, я чувствую! Ой, и глаза вижу!
– Мы все чувствуем, – Алекс попытался успокоить девушку, – просто…
Заросли огласил рев, и из них, ломая ветки, вырвался шатун – тот самый, что пытался сразиться с волками, рваные раны на его боках были хорошо заметны. Видно, мишку разозлило поражение, и он был готов кидаться на все, что движется. Швед развернулся с автоматом на изготовку и скомандовал:
– Яна, назад! Леха…
Алекс встал рядом с ним. Медведь несся на них, при каждом скачке зверя его искусанные бока сотрясались, из распахнутой ярко-красной пасти летели сгустки слюны. И ревел он просто оглушительно. Два автомата ударили разом, но мутанту оставалось преодолеть лишь метров тридцать. Медведь на миг сдержал бег, когда пули стали бить его в морду и в грудь. Мотнул башкой и снова рванулся к людям. Пули рвали и отбрасывали его, но живая громада упорно надвигалась на бродяг. Сквозь треск очередей Алекс расслышал хлопки, кажущиеся в общем шуме негромкими, – Яна, спрятавшаяся было за спины мужчин, оказалась рядом и стреляла из своего «вальтера».
Шатун поднялся на дыбы в десятке шагов, а у Алекса уже был опустошен магазин. Швед, стрелявший более экономно, сейчас выпускал последние пули… Перезаряжая автомат, Алекс краем глаза заметил, что ствол пистолета Яны пополз вниз. Пули ударили медведя в область паха. Вставший было на задние лапы, зверь с размаху шмякнулся на четыре конечности, и Алекс пошел на него, поливая в упор свинцом. Теперь заряжал Швед, Яна выхватила ПММ и впопыхах забыла снять с предохранителя… Швед открыл огонь. Изрешеченная пулями голова мутанта дергалась, он уже не ревел и издавал низкий горловой хрип, шатаясь из стороны в сторону. Наконец мощные лапищи подломились, туша завалилась набок. По окровавленной шерсти пробегали волны конвульсий, хрип сменился бульканьем, медведю пришел конец.
– Идем, идем отсюда скорее, – озабоченно заговорил Швед, – пока волчары не учуяли. Иначе попадем в такой переплет… И так нашумели, но, надеюсь, серые от добычи не уйдут.
Они зашагали от издыхающего мутанта, по-прежнему держась кромки Леса. Яна трясущимися руками сжимала оба пистолета, все еще не решаясь выпустить оружие.
– А куда ты шатуну последние пули выпустила-то? – обернулся к ней Швед. – В промежность? Или мне почудилось?
– В-все м-мужики од-динаковы, – запинаясь, выговорила девушка. – Там слабое место, я-то зн-наю!
– Знаешь, факт. Часто, наверное, на тебя мужики так бросаются? – сочувствующим тоном спросил Швед. – Рычат, лапами машут?..
– Н-напрасно завидуешь, это н-не так приятн-но, к-как т-тебе каж-жется, – отрезала Яна и наконец убрала в кобуру ПММ, из которого так и не пришлось стрелять.
Швед покачал головой:
– Ох и язык… ну чисто бритва!
Позже, когда место схватки с мутантом осталось далеко позади и стих шум, поднятый волчьей стаей, Яна заявила:
– Я так и думала, что в вашей компании скучать не придется. И не ошиблась!
Потом без паузы заговорила о другом:
– Швед, а мы правильно идем? Я смотрю, ты все вдоль Леса да вдоль Леса нас ведешь, а на самом деле, может, нам в другую сторону?
Швед кивнул в сторону безмолвной темной громады:
– Вообще-то нам туда нужно. Только приходится обходить, сама видишь. Не через Лес же шагать…
– А как было в прошлый раз? – спросил Алекс. – Когда ты к Выселкам шел? Тоже Лес пришлось обходить?
– Нет. Я в эту деревню не заходил. Хотя тогда Леса на этом месте еще не было, позже он сюда добрался.
Вдоль кромки Леса пришлось идти долго, даже когда стало ясно, что дорога все больше отклоняется к северу, – бродяги обходили Лес и возвращались на маршрут. Наконец Швед объявил, что дальше можно прямиком к цели, и повел в сторону от опушки. Больше он ничего не объяснял, обдумывал молча.
Глава 16
Волчья погоня
Когда Лес остался позади, Швед принялся рассуждать:
– Не знаю, есть ли у нас время. Кочевники, может, еще долго будут собираться. А что с возрожденцами? Где они? Когда на место прибудут? Знают координаты или им придется искать? Поедут по дороге или, как мы, скрываться будут? Теперь прямых дорог не бывает, какой путь они выберут? Завтра утром мы выйдем к объекту, о котором записал в книжке Сивый, и, вполне возможно, встретим их.
Путники вышли на пригорок, с которого открывался вид на окрестности. Впереди лежали залитые солнцем лужайки, перемежавшиеся с перелесками, дальше блестящей лентой извивалась река, к горизонту тянулась серая лента шоссе, горбился уцелевший мост. И уже совсем вдалеке туманными призраками маячили очертания зданий. Какой-то населенный пункт. Не село, здания большие. Округа дышала миром и покоем, солнце изливало с неба золотой теплый свет… Глядя на такую красоту, трудно было поверить, что по этой земле прошла череда катастроф и бедствий.
– Это ведь не наш объект? – уточнил Алекс. – Насколько можно разглядеть, никакого движения.
– Идем дальше, – решил Швед. – Что толку гадать?
Чем ближе, тем отчетливей проступали в сероватой дымке причудливые очертания построек. Уже можно было разглядеть, что кое-где контуры зданий будто смазаны, правильные прямоугольники сглажены плавными округлыми линиями. Когда переходили мост, Алекс догадался, что это деревья – их кроны добавляют плавных линий в урбанистический облик группы построек. Большие, значит, деревья, если вытянулись вровень со зданиями. Над кронами ажурными силуэтами поднялись решетчатые конструкции подъемных кранов. Лес напал на это место, когда шло строительство.
– Это не город, – вдруг сказала Яна, – дома не похожи на жилые. Завод какой-то?
– Да, скорее всего, производственный комплекс, – согласился Швед. – Вряд ли мы там людей встретим. Но дорога-то туда ведет. Значит, и мы по дороге пройдем до окраины. Там и посмотрим, что да как.
Постройки окружала бетонная ограда, кое-где в ней зияли проломы, сквозь дыры проросли толстенные стволы деревьев, ветки тяжело легли на гребень стены, там и сям под их весом бетон крошился, змеились длинные трещины.
И еще начал ощущаться странный резкий запах, явно исходящий от построек.
– Воняет, – заметила Яна, – нет, люди здесь не живут, точно! Людей сейчас мало, места много, выбрали бы для поселения что-то не такое вонючее.
Дорогу преградила канава, в которой, пузырясь, медленно текла густая бурая жижа. Она-то и издавала неприятный запах. Канава не выглядела искусственной, похоже, едкая масса проложила этот путь сама и смыла при этом участок дороги. За канавой дорога снова появлялась, там в ограде были ворота. Одна створка распахнута настежь, другой нет, оторвана. В проеме виднеется двор с замершей ржавеющей техникой – грузовики, бульдозеры, жилые вагончики с выбитыми стеклами в окнах… дальше огромное сооружение, но его трудно рассмотреть из-за растительности, захватившей двор. Мощное раскидистое дерево выросло точно напротив ворот, опрокинув при этом самосвал. Автомобиль лежал на боку и казался сломанной игрушкой рядом с толстенным древесным стволом.
Оглядевшись, Алекс заметил трубу, торчащую из бетонной стены. Из нее, тихо чавкая и хлюпая, вытекала ядовитая вонючая масса. Перебраться через поток несложно, он не широкий, но что делать в заброшенном индустриальном комплексе? Людей там нет, достаточно посмотреть на заброшенный двор и гигантские деревья, чтобы стало ясно: человеку в этом месте жить не захочется.
– Это не наш объект. Идем отсюда, – решил Швед. – Обойдем эту вонючую гадость, и дальше…
Среди ржавых машин во дворе промелькнула какая-то тень. Яна попятилась.
– Там кто-то есть! Я видела движение!
– Я тоже заметил, – подтвердил Алекс. – Только не разглядел, оно слишком быстро скрылось.
Швед потянул с плеча автомат:
– Уходим, уходим…
Путешественники покинули дорогу, перерезанную потоком отравы, и побрели в обход. Они шагали вдоль бетонной стены, держась от нее на расстоянии около пятидесяти метров, ближе подходить не хотелось из-за вони – канава с ядовитой жижей тянулась параллельно забору. Алекс оглянулся и крикнул:
– Смотрите! В воротах!
Из-за распахнутой ржавой створки показался волк. Еще более грязный и облезлый, чем те, что гнали оленя и потом дрались с шатуном. Этот зверь представлял собой ходячее скопище язв и облезлой шерсти. Мутант пялился слезящимися воспаленными глазами вслед уходящим путешественникам, из распахнутой пасти с неровными желтыми зубами свесился язык. Перед мутантом была канава с едкой массой, и волк не спешил перебираться на другую сторону. Бродяги заторопились уйти, пока волк остается на месте.
– Они стаями ходят, – пробормотал Швед, – здесь должны быть и другие. Идем скорее.
Бетонная стена и канава перед ней все тянулись и тянулись. В одном месте выпавшая плита рухнула в ядовитый ручей, и по ней расползались зеленоватые разводы. Должно быть, на обломке стены оседали испарения. В дыре позади выпавшей плиты мелькнуло несколько быстрых приземистых теней – волки бежали вдоль ограды с внутренней стороны, преследуя людей. Швед круто свернул и повел спутников от завода, бормоча, что лучше сделать крюк, чем служить приманкой для облезлых мутантов.
Бродяги перевалили невысокий пригорок и углубились в рощу. Эти заросли были самые обычные, и деревья все известных пород. Едкий химический запах здесь уже почти не ощущался. Шагая в узорчатой тени молодых берез, Швед сказал:
– Вот какая штука. Никогда заранее не знаешь, что или кого можно в таком месте встретить. Волки – еще ничего.
– Интересно, что они там жрут? – спросила Яна. – Там же химия сплошная, бетон и металл.
– Они подстерегают любопытных путников, – зловещим тоном объявил Алекс.
– Жрут что попало, – серьезно ответил Швед, – от этого и выглядят соответственно. Облезлые, запаршивевшие.
За рощей снова начался подъем на пригорок. С вершины Алекс бросил прощальный взгляд на индустриальные руины. От окруженного оградой скопления зданий к березовой роще, которую только что миновали бродяги, неторопливо трусили волки. С десяток.
– Смотрите, они нас преследуют!
– Идем дальше, – решил Швед. – Если что, отобьемся. Надеюсь, долго гнаться не будут, отстанут.
– А если не отстанут? – Яна оглянулась и поежилась. – Они оголодали на химии, а тут мы…
– Тогда ночью нападут.
Читать бесплатно другие книги:
