Мой Ванька. Том второй Лухминский Алексей

Ванька, как всегда, попал в самую точку. А я не знаю, что ему отвечать! Был бы это другой человек, я бы сразу же его поймал на противоречии – и самому наказывать плохо, и милиция бездействует. А тут… Ванька. Тем более я уверен, что это противоречие он сам прекрасно осознает.

– Ванюха, я не знаю, что тебе ответить, – честно признаюсь я. – А с другой стороны, Николай Сергеевич вообще сказал, что Глухова надо вывезти подальше и…

– Только не это! – почти вскрикивает он. – Уж лучше – ты!

– Думаешь, это будет гуманнее? – ловлю я его на слове.

– Если только после вашей встречи он до конца своей жизни не онемеет и при этом одновременно его не разобьёт паралич, – в тон мне отвечает Ванька.

– Знаешь, получается, такой вариант – единственное, что может всех нас уберечь от последствий, – я тяжело вздыхаю.

Повисает пауза.

– Сашка, а ты заставь его явиться с повинной!

Звучит так наивно, что я начинаю смеяться.

– Чего ты ржёшь?! – в голосе Ваньки звучит негодование. – Можешь ты ему внушить бесконечное раскаяние?

– Не знаю… Думаю, такой вариант с этим человеком вряд ли возможен.

– Но, Саш… Подумай ещё. Ну бесконечный страх, наконец! Согласись, ты же не Господь Бог, чтобы карать и миловать. Пойми! Если ты войдёшь во вкус – наступит понимание безнаказанности! Честно говоря, у тебя такое уже иногда наблюдается…

– Повелитель судьбы? – грустно напоминаю наш разговор.

– Хуже… Просто – повелитель!

Как по морде съездил!

– Ванюха, иди сюда, – зову я.

Вместе с табуреткой он переходит на мою сторону стола и садится со мной рядом. Обнимаю его за плечо и зарываюсь носом в его патлы.

– Знаешь, как мне тяжело? – признаюсь я. – Это не старушку-процентщицу грохнуть.

– Скажешь тоже… Я всё понимаю, а потому и не могу спать, потому и сижу тут с тобой, – тихо выговаривает он. – Я очень боюсь за тебя.

Во блин! Ну и дурак же я! Только сейчас я правильно понял сегодняшние слова Кирилла Сергеевича, когда он сказал мне то же самое. Неужели я становлюсь монстром?

– Ванюха, я действительно не знаю, что мне делать.

– Пошли-ка спать, моё всё. Утро, как говорится, вечера мудренее. Пошли!

Ванька встаёт и тянет меня за собой.

* * *

Мы едем к Глухову. Мы – это я и приставленная ко мне Николаем Сергеевичем охрана. В первый раз в моей жизни перед процедурой такого рода я чувствую себя не в своей тарелке. Нет! Я не боюсь! Это другое… Скорее, я не знаю, что делать. Ведь все мои подобные случаи у меня выходили спонтанно, решение приходило по наитию. А здесь…

– Александр Николаевич, – говорит один из парней, видимо, старший по положению. – Мы остановимся за углом, и вам придётся часть пути проделать самому, пешком. Нельзя, чтобы он нашу машину увидел даже случайно. Он её узнает.

– Понял. Конечно, пройду!

– Главное – будьте всё время настороже, – продолжает охранник инструктаж. – Собственно, что я вас учу! Шеф сказал, что вы сами можете всё почувствовать. Это правда?

– Да, это правда. Только вот, почувствовав, иногда не успеваю быстро отреагировать, – усмехаюсь я, имея в виду своё ранение.

– Ну, сейчас всё-таки день. Да и мы будем неподалёку.

Поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Мне объяснили, где находится кабинет Глухова.

Хорошо, что без секретаря! Дверь прямо из коридора. Открываю.

– Здравствуйте, Игорь Сергеевич! – здороваюсь я с голливудской улыбкой, при этом внимательно наблюдая за его реакцией.

На мое приветствие он спокойно поднимает на меня взгляд и… С удовольствием наблюдаю, как он цепенеет. Моя же задача сразу зацепиться за его эмоции.

Здесь есть за что зацепиться!

– Здравствуйте… Александр Николаевич… – машинально отвечает он.

Почему машинально – потому что я уже чувствую, что думает он совсем о другом. Он ищет выход! Выход из создавшейся ситуации. Он не ожидал!..

– Игорь Сергеевич, вот перечень льготных и бесплатных препаратов, в которых мы остро нуждаемся, – спокойно говорю я и выкладываю перед ним привезённый документ. – Нужна ваша виза. Подпишите, пожалуйста.

Он поднимает на меня абсолютно пустой взгляд. Я его прочитал. Мне уже понятно, что мои тогдашние предположения оказались верны. Он действительно знает от газетчиков о моих способностях и реально их боится. Ему действительно есть что скрывать. Как он отчаянно ищет выход!

– Подпишите, подпишите! – настаиваю я, не давая ему прийти в себя.

– Но это… – начинает он.

– Подпишите! Или вы всерьёз решили, что такие препараты нужны только для вербовки людей в вашу команду? Вернее, даже банду! – наношу я первый удар. – Мне, да теперь и не только мне, всё известно! Факты уже проверяются.

– Не добили тебя… – почти шёпотом произносит он и начинает, уже яростно глядя мне прямо в глаза, привставать с кресла.

Последнее мною сказанное, конечно, откровенный блеф, но он сработал! А его взгляд – непростительная ошибка. Теперь я могу всё!

– Садитесь, садитесь… Я вот пока поговорить с вами хочу, – мурлыкающим тоном говорю я.

Глухов, всё так же глядя на меня, продолжает подниматься.

Ну держись! Не хочешь по-хорошему… Я ведь держу его взгляд! А левой рукой он опирается на подлокотник кресла…

– У вас… отнялась… левая… рука… – медленно, соответствующим тоном чеканю я. – Вы её… совсем… не чувствуете… Её у вас… просто нет!

Слегка щёлкаю пальцами. Тут же его рука неуклюже подгибается в локте, и он плюхается обратно в кресло.

– Игорь Сергеевич, не надо… – мягко говорю я. – Вы отнюдь не до конца знаете мои возможности. С любого момента нашей беседы вы можете до конца своих дней, например, онеметь, или вас может разбить паралич, ну и так далее… Причём это будет недоказуемо. Надеюсь, это вы понимаете.

Глухов опять тупо и бессмысленно смотрит на меня. Он всё ещё ищет выход!

– Расскажите мне, Игорь Сергеевич, зачем это вы решили убить вашего хозяина? Он ведь столько для вас сделал. Ну ладно – вы из страха решили убрать меня, а его-то за что?

Я не жду ответа на свой вопрос, а лишь обозначаю ему, что и это мне известно. Он молчит и только не отрываясь смотрит на меня, тем самым значительно облегчая мне мою задачу.

– Игорь Сергеевич, я же не следователь. Со мной можно было бы и поговорить. Ну хотя бы в благодарность за спасение вашей жизни. Ваш хозяин, как узнал про ваши художества, думал отвезти вас подальше… Понимаете, о чём я? Я его отговорил. Спас вас, можно сказать.

– С-суки… – выдыхает он.

– Зачем же так грубо, Игорь Сергеевич! Это ведь вы сами объявили мне войну и сказали, что в ней все средства хороши. Так что – терпите теперь наши средства. Правда, это ещё не всё, что можно будет к вам применить.

Спасибо Ваньке! Той ночью он, сам того не зная, подкинул, как мне сейчас кажется, неплохую идею. И сейчас я, не отрываясь, смотрю на Глухова, наверное, настоящим змеиным взглядом.

– Ну что же вы всё молчите? Скажите мне, пожалуйста, что же вы собираетесь делать? От того, что вы сейчас скажете, многое зависит для вас. Честно скажу – мне совсем не хочется тратить свои способности на ваше наказание. Только выхода другого у меня нет! Так вот получается, что если я вас не накажу, то ваша жизнь ничего не будет стоить. Да! Чуть не забыл! Есть ещё один вариант. В тюрьме вы будете в безопасности. Так что у вас, оказывается, даже есть выбор.

– Когда я его должен сделать? – тихо спрашивает он, переводя взгляд на бездействующую левую руку.

– Немедленно! – жёстко произношу я.

– Что, писать явку с повинной?

– Это вы со следователем решать будете, Игорь Сергеевич, – и нахожу в трубке нужный номер. – Олег Васильевич, подъезжайте с вашими людьми в райздрав. Игорь Сергеевич хочет вас видеть. У него есть что вам рассказать.

– Собственными руками удавил бы! – выкрикивает Глухов и хватает правой рукой со стола какую-то статуэтку.

Тоже вскакиваю и без всякого гипноза хватаю его за ещё рабочую руку.

– Сидеть!

Усадить его обратно в кресло сил у меня хватает.

– Суки! Гады! – повторяет он, глядя на меня ненавидящими глазами.

Да… Когда-то я видел лицо обмана во всём его уродстве, теперь я вижу в таком же уродстве лицо бессильной злобы. Мерзкая картинка!

– Да, Игорь Сергеевич! Когда будете писать показания, не забудьте там упомянуть про оставшуюся пока на свободе троицу ваших… приятелей. Ну тех, которые меня убить пытались. Я не хочу, чтобы кто-то из вашей гвардии ушёл от ответственности. Хотя, впрочем, я уже и сам знаю, кто они и где их искать.

– Ы-ых-х… – буквально выстанывает он, откидываясь на спинку, придерживая болтающуюся левую руку.

Да… Надо восстанавливать ему руку, пока ментура не приехала.

– Игорь Сергеевич! Ну-ка, смотреть на меня!

Поднимает снова пустой взгляд.

– Думаю, с вас достаточно, – спокойно говорю я. – Всё! Рука у вас работает!

Опять слегка щёлкаю пальцами. Он чуть-чуть шевелит ею, но интереса к возвращению функций не проявляет. Такой же пустой и теперь уже обречённый взгляд.

– Да! Пожалуйста, учтите: рассказать вы должны всё. Постарайтесь ничего не забыть. Я потом ознакомлюсь с вашими показаниями. И вообще… Я когда-то предупреждал вас о том, что вы ещё не знаете, с кем связались. Помните? И обещал вам сюрприз. Вы видите, я выполняю свои обещания…

Выхожу на улицу.

Оба Васильевича со свитой остались работать со своим клиентом в его же собственном кабинете.

– Александр Николаевич, – один из парней Хозяина берёт меня под руку, – давайте помогу.

Очень своевременно! Как же сильно я устал! Аж ноги подгибаются! Усаживают в машину. Глаза слипаются…

Слышу какие-то тихие разговоры. Открываю глаза. Я в своём кабинете, на кушетке. Под головой знакомая подушка. За моим столом сидит Ванька, рядом с ним Николай Сергеевич.

– О! Проснулся! – радостно замечает Ванька.

– Это мы с тобой, Ваня, его разбудили, – с ноткой вины оправдывается Хозяин и обращается уже ко мне: – Спите, спите! Мы сейчас в коридор выйдем.

– Да я уже отдохнул… – бормочу я, понимая, что это не совсем так.

Опять глаза слипаются…

– Саш… Сашка… Просыпайся!

– Угу… Сейчас…

– Ну просыпайся же ты! – Ванька отчаянно меня трясёт. – Тебе скоро приём начинать!

– Ну всё… Всё! Встаю! – я делаю резкое движение и сажусь на кушетке. – Сколько я спал?

– Почти четыре часа. Ты ещё в машине заснул.

– Ох, Ванюха, знал бы ты, как тяжело мне всё это далось.

– Догадываюсь. Но всё хорошо, что хорошо кончается.

– Дай Бог! Кажется, здесь Николай Сергеевич был?

– Он сейчас у Кирилла Сергеевича. Ждёт, когда ты проснёшься.

Смотрю на часы.

– Ой… Приём через час! Ладно, Ванюха, я схожу к главному. Да! Ты, смотрю, на основную работу совсем ходить перестал?

– Неправда твоя! Я отработал полдня, а потом отпросился. Да ты не волнуйся! Отгулов у меня хватает! Да и Ритка там подстраховывает.

– Опять ты её припахал!

– Опять неправда твоя! – в тон мне, смеясь, отвечает Ванька. – Сама предложила! Между прочим, о моём братишке старшем печётся! Ну ладно, меня в терапии ждут.

Открываю дверь в кабинет Кирилла Сергеевича. Понятно… Им явно не до меня.

– Николай Сергеевич, дорогой вы мой! Я сам прекрасно понимаю, что больнице нужен парк. Но сначала надо нашу территорию огородить. Это же проходной двор в полном смысле слова!

– Кирилл Сергеевич, ограда уже заказана. К октябрю её вам установят. Ваш Павел уже вместе со Скориковым сам весь периметр прошёл, как я его ни уговаривал поручить это кому-нибудь другому. Я ведь понимаю, что ему трудно, но он у вас просто одержимый какой-то! Короче, Скориков показал ему, а он показал моим парням, где граница вашей территории. Вот оградим, а дальше будем приводить всё в порядок! Мы с Павлом это уже обсудили. И про скамейки, и про дорожки. С завхозом, дорогой вы мой, вам тоже повезло.

– Да! Такие вот у нас кадры! – я наконец обозначаю своё присутствие.

– Сашенька! Проснулся! Ну как ты? – Кирилл Сергеевич с улыбкой поворачивается ко мне.

– Вот, отдохнул немного… Вроде сейчас ничего. Действительно, устал после всего этого. Вот сейчас умоюсь, схожу к тете Маше, может, покормит…

– Покормит, покормит! Она специально тебе обед оставила. Я ей сказал, что ты на серьёзном вызове, – главный продолжает улыбаться.

– Александр Николаевич! – Хозяин подходит ко мне и обнимает. – Даже не знаю, как вас за всё благодарить. Я уже почти поверил в Бога. Наверняка это он нам вас послал. Очень бы хотелось с вами о многом поговорить. Я бы даже сегодня вас пригласил к себе, но сам вижу, как вам всё это далось. Найдите, пожалуйста, для этого разговора время.

– Конечно, Николай Сергеевич! Обязательно поговорим! Простите, но сегодня… действительно… Теперь-то вы хоть не будете к нам охрану приставлять? Вроде всё уже!

– Потерпите ещё немного, Александр Николаевич. Хочу сам убедиться. Пока поездите с охраной. Ну не сопротивляйтесь!

Кирилл Сергеевич предложил нам с Ванькой заехать к нему после работы. Входим в квартиру. Антошка выказывает нам всяческое расположение. Потёрся о каждого и даже стал громко мурлыкать.

– Ребята, – хозяин квартиры в прихожей поворачивается к нам, – я пригласил вас, чтобы просто посидеть за столом. Не возражаете?

– Конечно, не возражаем! Сашке точно надо расслабиться. Вон до сих пор – сплошной комок нервов.

Ванька, как всегда, очень хорошо меня почувствовал. Я действительно тупо хочу водки!

В этот момент звонит мой мобильник.

– Слушаю! Здравствуйте, Сергей Александрович!

– Саша, как у вас дела? Вы три дня мне не звонили. Я беспокоюсь.

– Сергей Александрович! Мы тут только что приехали к Кириллу Сергеевичу… – объясняю я.

– Приглашай его сюда! – подсказывает Кирилл Сергеевич. – Отказов не принимаю!

– Кирилл Сергеевич говорит, что приглашает вас сейчас к себе и что отказов он не принимает, – послушно повторяю я.

– Заманчиво… – тянет Кушелев. – Вы небось и водку пить собираетесь?

– Водку? Непременно… – мямлю я.

– Дай-ка мне трубку, – протягивает руку главный. – Здравствуйте, Сергей Александрович! Слушайте мою команду! Бросайте всё и приезжайте ко мне. Чем богаты, тем будем и рады. Всё расскажем здесь.

Вот мы за столом почти четверо. Сергей Александрович приехал, конечно, через супермаркет, то есть со всякой снедью, так что стол получился богаче, чем мы предполагали.

После всех рассказов позвонили Солдатенко. Мы не очень его информировали о всех перипетиях, происходящих после моего ранения, поэтому он сначала громко возмущался. Сказал даже, чтобы телефон включили на громкую связь, чтобы его возмущение было слышно всем. Втолковывал нам, что о проблемах должен знать каждый член команды. Потом так же громко радовался, поздравлял и предупредил, что скоро приедет и всем всё выскажет лично. Дальше ещё сказал, что если мы собираемся пить водку, что по такому случаю было бы правильно, то он за столом мысленно с нами. Вот поэтому сидим вчетвером плюс ещё один виртуальный собутыльник.

Украдкой наблюдаю за Сергеем Александровичем. Он выпил пока только одну, да и то почти на донышке. Наверное, от того, что он сейчас почти не употребляет, даже этого количества ему хватает, чтобы раскраснеться и повеселеть.

– Друзья мои дорогие! – с тёплой улыбкой говорит он. – Как я рад, что и из этой, как бы это сказать… ситуации наша команда выбирается. Саша! Ты снова… Да что там говорить!

– Если внимательно посмотреть, то эта ситуация из-за меня и возникла, – бурчу я. – Ведь это так! Я же своей работой, да и своим присутствием, эту ситуацию и создал. Все остальные шаги явились вынужденными или производными от вынужденных.

– Ну вот! Пошла математическая терминология, – вмешивается Ванька. – Ты, Сашка, прав! Только, если, как ты говоришь, внимательно посмотреть, в нашей жизни большинство наших шагов являются вынужденными. Согласен?

Во Ванька завернул! Философ! Всё-таки – молодец мой братишка!

– Конечно, согласен. Но если ты сам создаёшь какие-то ситуации, то и ответственность за их разрешение несёшь особую. Я именно об этом говорю.

– Саша, ты лучше водку пей. Тебе сейчас это надо, – Кирилл Сергеевич ласково мне улыбается. – Тебе надо снять напряжение. Расслабься!

– Да, Саша. Ты какой-то каменный сидишь, – поддерживает его Сергей Александрович.

Наливаем по второй и чокаемся.

– Сергей Александрович, – главный поворачивается к Кушелеву, – могу порадовать. Местный авторитет, ну тот самый, который с Сашей своей кровью поделился, сказал, что уже заказана ограда на весь периметр нашей территории. Обещает установить её в октябре.

– Слушайте, дорогие друзья, познакомьте меня с ним! Хоть вы и говорите, что это криминальный авторитет, но мне кажется, он человек стоящий, – на лице Сергея Александровича написан неподдельный интерес.

Про себя улыбаюсь. Может, ещё одним благотворителем станет больше. Хотя Хозяин и так уже очень многое сделал. Может, увлёкся?

Видимо, от перенапряжения хмель меня почти не берёт. Есть только какая-то огромная тяжесть… Она прижимает, гнёт…

– Сашенька! Давай ещё рюмку, и мы тебя уложим прямо здесь. Будешь спать под моим медицинским контролем, – Кирилл Сергеевич говорит с привычной жёсткостью, которая у него звучит, когда он делает назначение больному.

– Кирилл Сергеевич, а мне можно тоже тут? – осторожно спрашивает Ванька. – Там в стенном шкафу есть старая раскладушка…

– Можно, конечно! Ну давай, Сашенька! За тебя и твою блестящую работу!

Все со мной чокаются. Пью… Похоже, действительно, эта рюмка – то, что мне было нужно. В общем, отпускает! Глаза начинают слипаться.

– Так, товарищи, давайте перебираться на кухню. Пусть Саша укладывается и спит, – начинает суетиться Сергей Александрович, заметив, что я начал клевать носом.

– Правильно. Ваня, помоги Саше постелить, – просит Кирилл Сергеевич. – Бельё у меня в комнате в шкафу.

Ванька стелет, а я уже раздеваюсь.

– Ты-то как на раскладушке? – беспокоюсь я.

– Ладно! Разберусь. Ложись и спи!

– Ага… А вы там всё выпьете…

– Ну уж это – как получится! – Ванька ехидно ухмыляется.

* * *

– Сашка! Ну какой ты… прямо… – Даша плачет мне в грудь, кулачком бьёт меня по плечу.

Я ей всё рассказал, ничего не утаивая.

– Дашка… Ну прости… Я не хотел тебя расстраивать… – бормочу я и целую её, – Ну прости…

– Что – прости? Это же было так опасно! Я же говорю – заговор мужиков! Сашка… Один раз тебя уже чуть не убили!

Обнимаю её и прижимаюсь щекой к её щеке.

– Даш… Ну прости…

– Сашка, я всё понимаю. Я понимаю, что иначе ты поступить не мог, но пойми, я – твоя жена! Хоть мы и не расписаны. Я же за тебя беспокоюсь… Ну почему ты у меня такой непутёвый?

– Я что, правда – непутёвый? – я улыбаюсь, потому что мне от неё очень приятно это слышать.

– Конечно! – она сквозь слёзы тоже улыбается. – Ну скажи, почему я всегда всё узнаю последней?

– Потому что я не хочу тебя излишне волновать. Поверь!

– Дурак ты, Елизов! Я должна за тебя волноваться уже потому, что хочу быть не просто твоей женщиной, а ещё и твоей соратницей! Именно соратницей во всех твоих делах. Пойми, я не бесчувственный предмет! Я – человек, который тебя любит, а значит, хочет быть с тобой и в горе, и в радости. Ну и, конечно, во всех твоих проблемах.

– Даш… Ну я вспомнил, как ты когда-то реагировала…

– Я была тогда дурой и наобороткой! Сашка! Я ведь тоже учусь! Учусь понимать людей вокруг себя, а в первую очередь – тебя! Неужели ты этого не замечаешь?

Она напряжённо смотрит мне в глаза.

– Дашка… Я действительно дурак. Прости…

– Ох, Сашенька… Как бы мне хотелось с тобой поговорить долго и обстоятельно.

– На какую тему? – задаю я дурацкий вопрос. – Ты действительно дурак, Елизов… О нас с тобой! Пойми! Я хочу с тобой делить всё! Все твои дела! Заниматься этими делами вместе с тобой! Конечно же, это не касается твоей энергетики. Но строить вместе с тобой и Кириллом Сергеевичем, да и со всеми другими, нашу больницу я очень хочу! Пойми! Мне стало интересно всё, что интересно тебе!

– Сокровище ты моё… – шепчу я ей на ухо.

– Твоё…

Ваньку напоминает…

– Ну, можно слегка расслабиться! – с порога заявляет Николай Сергеевич, буквально вваливаясь в кабинет главврача.

Сейчас уже восьмой час. Я приём закончил, Ванька сегодня в университете. Мы с Кириллом Сергеевичем в ожидании машины обсуждаем служебные дела. Оглядываю импозантную фигуру в белом халате.

– Что вы на меня так смотрите? – с подозрением спрашивает Хозяин.

– Да у вас вид профессора после удачной операции, – на полном серьёзе объясняю я.

– Да ну вас! – он с улыбкой отмахивается и, указывая на стул, спрашивает: – Разрешите, Кирилл Сергеевич?

– Конечно, садитесь, Николай Сергеевич! Новости, как я понимаю, хорошие?

– В общем, взяли всех! Вы были правы, Александр Николаевич. У него было всего семь помощников.

– А тот охранник?

– Ищут. Пока не нашли.

– Ну и бог с ним! – решаю я.

– Но ведь в наших интересах быстрее выловить всех, – не соглашается Хозяин.

– Верно, – поддерживаю его я. – Но так ли это нужно в этом случае? Получится – хорошо! Не получится – наплевать!

– Ну о чём тут тогда говорить? – Хозяин улыбается. – Ладно, о другом… Как моя Светка? Претензий к ней нет?

– Наталья Васильевна ею довольна, – с готовностью докладывает главный.

– Ну слава богу! Даже я замечаю, что она меняется. И с Андрюшенькой стала заниматься! Ваня ей все массажи показал. И вообще, Александр Николаевич, приехали бы вы к нам как-нибудь с Дашей. Светка про неё очень часто вспоминает.

– С удовольствием, Николай Сергеевич.

– Ванюха, двенадцатого октября Кириллу Сергеевичу шестьдесят пять.

– Свою задачу понял, – буркает он, не отрываясь от учебника, потом поднимает голову и с лёгкой усмешкой смотрит на меня. – Только, очень тебя прошу, не вмешивайся, пожалуйста. Ты всё равно в этом ничего не понимаешь.

– Обещаю тебе это только в том случае, если ты будешь держать меня в курсе всех дел.

– Не сомневайся.

– И ещё… Кирилл Сергеевич не любит ресторанов.

– Об этом я и сам догадался, – бурчит Ванька, снова уткнувшись в книгу.

В городе забегаю в маленький магазинчик купить сигарет. Вид одного из покупателей привлекает моё внимание. Знакомое что-то… Господи! Так это же тот самый охранник, который дал сигнал моим убийцам! Как же его зовут?.. Геннадий, кажется. Он меня не замечает, что-то берёт, рассчитывается и отходит от прилавка.

Я должен что-то делать! А мне почему-то не хочется. И всё-таки!

– Геннадий! – окликаю я парня и выхожу из очереди.

Он оборачивается, и я вижу, как он цепенеет.

– Александр Николаевич, я… – бормочет он.

Смотрю на него и понимаю, что зла на него у меня совсем нет.

– Пойдём-ка, поговорим, – зову я его на выход.

Идёт за мной, как побитая собака.

– Александр Николаевич, простите… меня и сдайте в милицию, – тихо просит он, когда мы оказываемся на улице. – Я вас предал… Я виноват… перед вами. Я больше так… не могу…

Чувствую, что он не врёт. Раскаяние его искреннее. Чтобы это понять, даже не надо напрягаться. Мне становится его жалко. С большой степенью уверенности полагаю, что когда-то Глухов купил его всё тем же – лечением кого-то из его родных.

– У тебя что, кто-то болен? – осторожно спрашиваю я.