Синоптик Подольский Северин
– Мы не можем полагаться на случай, я думаю, что Евпатор не потянет – Вадим Вадимович вернул наушники Марату.
«Тихон?» – спросил помощник и вопросительно посмотрел на своего шефа.
«Тихон» – согласно кивнул Вадим Вадимович, и Миша, запахнув свой плащ, буквально растворился у нас на глазах.
– Научились разлагать тела на атомы? – понимающе подмигнул Гурский.
– Это нам ни к чему – ответил Вадим Вадимович, доставая из своего бездонного кармана пакет с грецкими орешками.
– Ничего себе! – Гурский еле успел подвинуться, так как рядом с ним возник образ седого как лунь старичка.
– Как там старый Айз Бан? – задал он странный вопрос, поочередно заглядывая каждому из нас в глаза. Поняв, что мы не в теме, старик повернулся к Вадиму Вадимовичу. А тот лишь перевел свой взгляд на вход в пещеру.
«Птичка в клетке?» – улыбнулся Тихон и, не раздумывая, направил свои стопы в ее сторону.
«Вы полагали, что сейчас с неба появится рота спецназа? – вновь по-доброму, улыбнулся Вадим Вадимович, наблюдая, как тщедушный старичок непринужденно проникает в пещеру, легкими движениями руки, раздвигая многотонные горные пласты.
– Глядите-ка! Наши американские друзья! – на радостях Гурский отложил в сторону снайперскую винтовку.
– Что будем делать, Казимирович? – Сергей Васильевич узнал и Кита и Робина Гуда. За ними бежал еще один мужик, но на колдуна тот не тянул.
– Эти пускай уходят, остальных рванем – Пинько протирал чистой фланелькой линзы своего старого бинокля.
– Марат Казимирович! Дальше мы сами – Вадим Вадимович кивнул на нашу адскую машинку, которая валялась у него в лукошке…
То, что произошло после, было надежно сокрыто от нас белесой пеленой, опустившейся то ли на местный ландшафт, то ли на наше сознание.
Спустя некоторое время, мы созерцали развороченный вход в пещеру. Кругом было абсолютно тихо, я слышал лишь биение своего сердца, и это радовало меня.
Друзья постепенно пришли в себя, и мы начали острожное движение в сторону пещеры, из которой почему-то пахло квашеной капустой.
– Что это? – Раскаталин созерцал удивительную композицию в дальнем углу пещеры.
– Вряд ли это творение рук человеческих – я также не мог оторвать взгляда от застывшего водоворота. А точнее, от огромной массы горного хрусталя застывшего в форме водоворота. Огромный конус стеклянной массы начинался на уровне наших глаз и, завихряясь по спирали, уходил куда-то далеко вглубь пещеры. Чистоту породы нарушали какие-то темные вкрапления, придавая замершему вдруг водовороту страшную тайну…
– Меня больше интересует, куда пропал Вадим Вадимович? – Пинько тщательно исследовал каждый угол пещеры.
– А был ли он? – усмехнулся Гурский.
– Что ты этим хочешь сказать, Андрей Дмитриевич? – Марат Казимирович не поленился и заглянул под лавку.
– Это было просто наваждение. Кто же поверит в то, что сам Вадим Вадимович лично, руководил этой операцией! – Гурский попробовал топориком отколоть кусок горного хрусталя, в котором застыл чей-то ботинок.
– Почему же не мог? А ностальгия? – Казимирович чуть не споткнулся о шкуру то ли крупного ежа, то ли дикобраза.
– А яйца! – осенило меня, и я сунул руку в карман.
– Точно! – Казимирович повторил мое движение.
– Пропали! – Раскаталин запустил в карманы сразу обе руки, и мы поняли, что все яйца куда-то исчезли.
– А у меня есть! – Гурский, порывшись, вытащил на свет одно яичко, которое слабо мерцало в пещерном мраке.
– Значит, был-таки Вадим Вадимович! – успокоился Марат Казимирович.
– Таки, был – согласились и мы, с некоторым недоверием провожая перепелиное яичко, которое Гурский бережно перепрятывал в нагрудный карман.
«А ведь Уральские горы, они полны тайн! А вот хочу ли я к ним прикасаться?» с этой мыслью я выбрался из пещеры, созерцая величественную красоту, которую мы, чуть было не потревожили.
– Все, пора домой, а то опять вляпаемся в какую-нибудь историю – словно прочитал мою последнюю мысль Гурский.
«Вот они, голубчики!» – Раскаталин указал на поляну, расположенную на соседней горе, с обрубленной вершиной, куда приземлялся вертолет.
Из вертолета вышел высокий статный генерал и пожал руку Вадиму Вадимовичу. А перед Тихоном и вовсе, упал ниц.
– Странно все это – заметил Раскаталин, не наблюдая в поле зрения, помощника Вадима Вадимовича.
«Извините, грибы забыли» – словно из-под земли вынырнул Миша, забирая корзину, которую они оставили у входа в пещеру.
– И все? – спросили мы у Миши.
– Да, это конец! – он улыбнулся и снова исчез, а буквально через мгновение, Миша промелькнул уже у трапа взлетающей винтокрылой машины…
Эпилог
– Андрейка! Из нашего камня исчезает охералк! – вбежала на кухню не на шутку встревоженная Маргарита Михайловна.
Этого я себе в дурном сне представить не мог. Утром, мы с большим трудом вставили камень на прежнее место и закрепили его свежим раствором.
Композиция с вмурованным камнем, бывшие пустоты которого, сияли самым настоящим охералком, впечатляла. Не знаю, как выглядел этот минерал в своей родной природе, но у нас он смотрелся потрясающе.
Сделав дело, мы решили это скромно отметить, мирно беседуя и вспоминая события прошедших двух месяцев. А именно столько прошло, судя календарю, который висел у Гурского на кухне. Правда, календарь в мобильном телефоне соседа Андрея, Николая Михайловича Петрича, добавлял еще две недели, но это не вязалось с нашими данными. У нас прошло ровно два месяца, а он, прожив в «шкуре» баобаба, очевидно, научился немного управлять этим видом энергии.
Маргарита Михайловна чуть не плакала, и мы бросились к выходу из кухни. Картина и впрямь, была отвратительной. Охералк, самым невероятным способом стремительно покидал пустоты климатического процессора, стекая по стене цоколя. Внизу он вновь собирался в единое целое, компонуя всю массу снова в шар. Фантастика!
– Значит, тут рядом кто-то дудит или шепчет! – Гурский всматривался в самые дальние уголки своего сада, как будто невидимый враг притаился именно там.
– Бежал Шептун! – предположил Казимирович, и это вполне могло оказаться правдой.
– Подольский, где твоя губная гармошка? – Раскаталин стал лихорадочно трясти меня за плечо.
Я полез в карман. В последние дни я не расставался с этим инструментом даже по ночам, А днем мне частенько хотелось на ней что-нибудь сыграть, да все не было подходящего случая.
Мы абсолютно не знали, кто к нам сейчас придет на помощь. Вероятнее всего это будет Регина Баяновна, но не исключено, что могут отозваться и представители Дендрария, а может и Фауны, которые сейчас шарили по опустошенным коридорам Директории. Я уже приготовился выдать «Ich mein lieben Augustin», как произошло невероятное.
Гурский потом утверждал, что ко мне наклонилась береза, и ее ветки оплели мои руки. Затем эти же ветки отобрали у меня и губную гармошку. Куда она подевалась, никто так и не вспомнил, так как за углом раздался все нарастающий шорох. Некто явно выламывал из цоколя наш камень. Невидимка был силен и орудовал невероятно ловко, легко, как пушинку, перебросив трехсоткилограммовый камушек через забор. Мимо нас, словно колобок, катился охералковый шарик.
– Держите его! – Раскаталин, уже бился в опутавших его тело ветвях винограда, которые украшали фасад дома Гурского.
Не тут-то было! Виноград надежно охватил наши ноги, и догнать шарик было уже просто нереально.
«На атаковал Дендрарий!» – я с опаской смотрел на ветвь, которая шевелилась в опасной близости от моей шеи.
– Это все проделки подлого Рокотана! – заявил вдруг Николай Михайлович, зашедший к нам на огонек и стоящий сейчас в сторонке попыхивая сигареткой.
– Очень даже может быть… – Казимирович посмотрел на соседа, который единственный из нас стоял не опутанный ветвями винограда.
– Коля, а почему тебя не трогают? – спросила его супруга, Елена, также как и мы задержанная коварной лозой.
– Потому что я флорист! – затянулся сигареткой Николай Михайлович, с любовью погладив уже набухшие соком синие виноградные кисти.
«Вы слышали?» – воскликнул Гурский.
Мне тоже показалось, что береза, качнув своей кроной, издала вполне членораздельные звуки.
«Так будет лучше» – повторил вслед за березой удивительные слова Казимирович.
– И вы ему верите? – презрительно процедил Николай Михайлович, доставая из кармана плоскую фляжку.
«Не знаю» – подумал я, внезапно почувствовав ослабление виноградных пут.
– Во всяком случае, процессор остался на Земле! Пускай и не на нашей – Андрей Дмитриевич с удивлением разглядывал собственный виноградник.
– Смотри у меня! Я тебя посадил, я тебя и выкорчую! – Гурский с опаской потрогал тонкую лозу…
Минск, 2014
Читать бесплатно другие книги:
