Сердце Рима Ридли Кроу Макс
Даже закончив с распоряжениями, она не уделила вошедшей внимания.
– Я спрашиваю… – начала, было, Лорин, но Маргарет ледяным тоном перебила ее:
– Выйдите!
Ей давно никто не смел указывать, будто прислуге, и все же Лорин повиновалась. В конце концов, это дом Маргарет. Не тратя время даром, она взбежала по лестнице. При ее появлении дремлющая на стуле в углу темнокожая нянька охнула и встрепенулась.
– Собери детей, – приказала Лорин.
– Госпожа Питерс, – осипшим голосом прошептала та, – ночь на дворе! Куда?
– Собери, тебе велят! И не спорь. Одень тепло, сложи самое необходимое, чтобы на себе смогли нести.
– Дети? – изумилась нянька, поднимаясь.
– Эмили! – донесся голос хозяйки.
– Живо! – прорычала Лорин, подталкивая няньку к двери детской спальни, а сама вернулась к лестнице, по которой уже поднималась Маргарет. Ее одежда была измазана кровью, веко нервно дрожало.
– Что вы делаете? – спросила она, ставя ногу на ступеньку. Но подняться выше ей мешала ночная гостья. – Где Эмили?
– Одевает детей. Мы уезжаем, немедленно.
– Вы? Куда? – не поняла Маргарет. – Мы отправляемся с Харди завтра…
– Он не выдержит плаванья.
Честнее было бы признать, что едва ли Харди доживет до утра, но Лорин пощадила чувства сестры, переживающей за брата.
– Алистер сильный, – словно убеждая саму себя, произнесла та. Она смотрела снизу вверх так, словно видела перед собой виновницу своего несчастья. – Что вы здесь делаете?
– А, почему я не в темнице? Планы изменились. Что-то передумала в петлю лезть.
– Но Харди сказал…
Из спальни донеслись сонные возмущенные голоса детей. Маргарет снова попыталась подняться, но Лорин не посторонилась, и той пришлось вернуться на прежнюю ступеньку.
– Вы собираетесь везти их в ночь? В метель?!
В этот момент послышался цокот каблуков, и служанка выскочила из столовой:
– Господин Харди очнулся и зовет вас!
Ахнувшая Маргарет подобрала юбки, торопясь вниз, но напуганная веснушчатая девочка виновато пояснила:
– Не вас. Леди Питерс.
Лорин стремительно прошла мимо застывшей женщины.
Харди все так же лежал с закрытыми глазами, и поднял веки только когда присевшая рядом ученица взяла его за руку.
– Выследили? – тихо спросила она.
Все, что прозвучало в этом вопросе, он услышал: и сочувствие, и страх, и гнев.
– Нет, я не привел их за собой, – Харди облизал губы. – Они решили, что убили меня… сбросили в канаву. Как ты?..
– Помогли, – Лорин вглядывалась в его лицо, в беспомощно бегающие глаза. На виске раненого вздулись вены, лоб блестел от пота. – Я покидаю Лондон.
Он чуть кивнул.
– Я… Мне нужно отдать тебе кое-что, – он сглотнул. Зубы стучали при ознобе, и говорить было все тяжелее. Мысли путались, а слова звучали невнятно. – Возьми куклу, я подарил ее Элис. Кукла Элис…
Так звали младшую из дочерей Лорин. Неуместная сентиментальность Харди означала, что ему становилось все хуже. Элис всегда была его любимицей.
– Ты хотела получить ответы, – прошептал он, слабо сжимая ее пальцы. – Бодрумский тайник. Ты помнишь, что там?
– Много секретов, – Лорин горько улыбнулась, преодолевая дурноту, пытаясь справиться с комом в горле и предательскими слезами в глазах.
– Но один был важнее прочих.
Даже сейчас Харди не мог говорить открыто. Не тогда, когда в комнате собралась целая толпа людей, которых непременно допросят.
Лорин помнила. В архиве, что скрывался в затопленном гроте, был один важный журнал. Записи капитана «Летучего Голландца», корабля-призрака, существование которого во всем мире считается вымыслом.
– Выпейте, – доктор подсунул под нос Харди глубокую миску, но тот только поморщился и снова посмотрел на Лорин.
Слишком много чужих ушей и глаз. Он бы не смог сказать то, что хотел, а она – того, что стоило. Только крепко сжала его руку и поднялась.
В дверях застыла Маргарет, не давая девушке пройти. Седые волосы растрепались, морщины стали еще глубже. В ее взгляде была злость, страх, безграничное горе и самое женское из чувств – ревность.
– Мы уезжаем, – произнесла Лорин тихо.
– Он все для вас сделал, – так же шепотом, похожим на шипение затухающего огня, сказала та. – А вы бросаете его в тяжелый час.
– Я должна увезти детей.
– Теперь вы вспомнили о детях, – безумная улыбка Маргарет была пропитана злостью. – Я для них больше мать, чем вы! Вы оставили их, как теперь оставляете Алистера! Это вы накликали на него беду, ради вас он рисковал всем…
Лорин смотрела на нее с жалостью. Можно сказать убитой трагедией женщине, что ее брат сам начал эту войну. Что это он, нехотя, по неосторожности втянул в игры высокого ранга свою глупую ученицу. И что по его замыслу та самая ученица должна была сыграть роль ритуальной жертвы, возложенной на алтарь власти.
Но в глазах Маргарет, в смешении душевного сумрака было то, что не позволило бы Лорин открыть правду. В них была мольба, немая просьба принять вину на себя. Так было бы легче, совсем чуть-чуть.
Маргарет посторонилась, переведя взгляд на брата, которого доктор все же умудрился напоить.
– Вы можете поехать с нами, – сказала Лорин, обернувшись.
Но ее слова остались без ответа.
Слуги второпях снаряжали карету. Догадывались ли эти простоватые работяги, что, возможно, живут последнюю ночь? Во многих народах, которые принято считать дикими, была традиция: когда умирал хозяин, знатный вельможа, за ним в могилу шли рабы, ближайшие слуги, наложницы или жены. Даже домашний скот. Пришли иные времена. Теперь слуги не обязаны разделять участь своего хозяина, но если же тот служил в тайном ордене и в один момент стал неугодным власти, то судьба всех приближенных предопределена.
Лорин куталась в плащ, дышала на замерзающие пальцы и думала, дождутся ли ее в порту. О том, что пассажиров будет несколько, никто не предупреждал. Хватит ли великодушия Сафара Аль-Матара? Вот уж неожиданная помощь. Молодой воин-ассасин ничем не был ей обязан, все, что сделала Лорин – помогла его брату найти более спокойную смерть, чем обещали пытки тамплиеров.
Услышав шаги, она обернулась. Кутаясь в накидки, стояли трое детей. Старшим был сын. Лорин назвала его Джек, но Маргарет позже переименовала в Генриха. Ей казалось, что это имя звучит благородно и больше подходит будущему кормильцу семьи. Ему было тринадцать, волосы почти черные, глаза – карие, злые, горящие, точно угли. Младше его на два года была дочь Мэри. Ей досталась бледная кожа, яркий цвет губ и золотистые волосы. Пройдет еще немного времени, и мужчины станут сходить с ума от ее красоты. Пятилетняя Элис, прижимающая к себе фарфоровую куклу, была невероятно похожа на Лорин: веснушки, рыжие локоны и огромные зеленые глаза. Младший сын – Брендан – спал на руках у заплаканной няньки. Старшие дети смотрели со злостью, за которой скрывался страх и невероятная грусть. Они покидали свой дом с женщиной, которую почти не знали.
– Садитесь, – сказала Лорин, открывая дверцу кареты. Когда никто не пошелохнулся, она чуть повысила голос, – живо!
Пока дети рассаживались, Лорин обернулась к дому. В дверях стояла Маргарет, белая, словно призрак, со стеклянным взглядом. Она не плакала, но так сжала собственные пальцы, что, вероятно, была на грани обморока. Лорин кивнула ей, не ожидая ответа, последней заняла место в карете и сообщила кучеру, куда их везти.
Первые несколько минут они просто смотрели друг на друга, слушая перестук колес, цокот копыт и свист ветра. Наконец, спросила Элис. Ее голос прозвучал робко, тихо, едва различимо:
– Вы наша мама, правда?
Джек шикнул на нее и сделал страшные глаза, запрещая говорить.
– Правда, – подтвердила Лорин. Она нечасто посещала детей последнее время, и никогда прежде не выглядела так, как этой ночью. Не удивительно, что малышка усомнилась.
– Правда, что наша мать бросила нас, и не вспоминала до нынешний ночи, – глядя на нее исподлобья, заявил Джек.
– Ложь, – спокойно ответила женщина. – Я навещала вас по три раза на год.
– Точно, проверяли наши успехи в учебе, и живы ли, – улыбка сделала Мэри похожей на ангела, что нельзя сказать о ее речах, – но запрещали нам появляться в Лондоне и покидать поместье. Стыдились нас?
– Я хочу к Маргарет, – прохныкала Элис.
Лорин обвела их взглядом, остановилась на спящем Брендане. Как же все они похожи на своих отцов. Особенно он…
– Ждете слез и раскаяния? – она сложила руки на коленях. – Или пылких объятий? А, может, свежих пирожков в корзинке? Я делаю то, что обязана, как мать. Спасаю вам жизни. Можете вернуться к Маргарет, но там вас всех убьют.
Лица детей, выражающие злость, растерянность, грусть, вдруг окаменели. Некоторое время понадобилось им, чтобы осознать услышанное.
– А Маргарет? – растеряно переспросила Мэри, – а дядя Алистер, Эмили?..
– Они могут о себе позаботиться.
– Мы должны вернуться и забрать их, – заявил Джек.
– Дядя Алистер мертв, – жестко произнесла она, сама поражаясь тому, как это звучит.
«Он мертв. Даже если проживет еще несколько минут или часов. Мертв». Ничто не изменит этого факта, но ей не дали оплакать его, проститься, сказать, как много он значил.
Ее сообщение подействовало на детей как удар грома. Элис ничего не поняла, она все переспрашивала у старшей сестренки, которая ахнула и закрыла лицо ладонями. Джек отвернулся к окну. Думал, что это сойдет за выражение гнева и презрения, но Лорин понимала: он прячет слезы. Мужчине не престало плакать.
Даже когда они вышли на пристани, то все еще хранили молчание. Джек нес младшего брата. Маленькая Элис потихоньку, тайно от сестры и брата, вложила свою руку в ладонь Лорин. Та от неожиданности вздрогнула, но ничего не сказала.
У воды холод пробирал до костей, ветер усилился, а снег смешался с дождем, и это ледяное месиво падало с неба, забиваясь за шиворот, под манжеты, облепливая лицо. В кромешной тьме виднелись хрупкие огоньки фонарей.
У пирса Черри-Гарден их ожидала лодка, как и было оговорено. Один человек сидел на веслах с ружьем на коленях, другой отвязывал веревку. Похоже, они собирались отплывать.
– Не торопитесь, господа, – Лорин сделала вид, будто не замечает направленного в ее сторону ружья и дула пистолета, прикрытого плащом. Хотя старшие дети замерли на месте. – Говорят, вы ждете пассажира из Тауэра.
– Одного пассажира, – угрюмо произнес тот, что отвязывал веревку. – О стольких уговора не было. И на борту места нет.
– Потеснюсь, – Лорин поставила ногу на борт лодки.
– Эй, леди, вам ясно сказали…
Человек с ружьем замолчал, когда увидел, что к голове его товарища приставлен пистолет.
– Господа, – тепло улыбнулась женщина. – Здесь же дети…
Ей помогли сесть в лодку, а затем усадили детей. Лорин мельком глянула на лица перепуганных старших. Джек не сводил взгляда с пистолета, который его мать держала на коленях, и Мэри незаметно взяла дрожащей рукой его за руку.
Удаляющийся берег таял в снежной мгле. Вода кипела под ледяными комьями, падающими с неба. Борт лодки обледенел. Женщина, подняв капюшон, смотрела на туманные очертания города с тревогой и болью в сердце. Ей предстоял не просто побег. Необходимо стереть всю память о ней, о ее делах, о том, что она узнала.
Лорин Питерс должна была исчезнуть.
Наши дни. Остров Алимия. Греция
– Отключайте!
– Да стой ты, пишется…
– Руби, я сказал!
Ника слышала их голоса сквозь звенящий гул в ушах. Ей холодно, пальцы онемели, знобит, зубы стучат, хочется укрыться, сжаться в калачик. Но ее скрюченную руку разжимают, и с тыльной стороны локтя короткая боль сменяется жжением. По венам словно побежала газировка, в кончиках пальцев ощущались маленькие электрические разряды.
– Поднимайся, Ника.
Гул в ушах сменился грохотом, затем будто подули в затылок тонкой струйкой ледяного воздуха, и Ника ощутила прилив сил. Она открыла глаза.
Колин поспешно закрывал программу, Сэб отключала последние датчики. Алекс помог Нике подняться.
– Что случилось? – спросила она, выпрыгивая вслед за ассасином из фургона.
Земля предательски пошатнулась, и Ника упала в песок. Ее еще слишком шатало после сеанса и того, что вколола Сэб.
– Прометей кого-то засек, – Алекс поднял ее и повел за собой, не отпуская руку. – Уходим. Фургон доставят по воде, нас заберет вертушка с площадки на крыше…
– Тут есть площадка на крыше?! – Ника сама не понимала, что ее удивило.
Подъем в несколько десятков ступенек показался вечностью. Сердце выпрыгивало из груди. Пока она приходила в себя на террасе, подоспели Сэб и Колин. Вместе с Алексом они судорожно паковали сумки. Это напоминало безумные сборы перед поездкой на море, только вместо шлепанцев бережно укладывались автоматы.
Перехватив изумленный взгляд Ники, Сэб усмехнулась:
– Прометей открыл свой арсенал. Я начинаю любить этого парня.
– Не слишком усердствуй, – напомнил Колин, флегматично засовывая в рюкзак коробки с патронами. – Доверять бывшему Созидателю – все равно что лакомиться блюдом из фугу в забегаловке. Нелепо и бессмысленно.
Ника подошла ближе, ощущая себя чужой и лишней. Что делать? Как помочь? Как справиться с дурнотой и собственной слабостью? И почему, почему их снова нашли…
– Они здесь! – крикнул Прометей, сбегая по лестнице. Он прыгнул через последние ступеньки и подхватил собранный рюкзак. – За мной!
Его голос утонул в оглушительном гуле. Стекла задрожали, стены заходили ходуном, с полок посыпались дизайнерские безделушки.
– Ложись!
Ника увидела вспышку в зеркальном боку огромной вазы, и в следующий миг ее тело понесло вперед. Подобное она ощущала только в детстве, когда вопреки запретам родителей отправилась купаться в сильный шторм. Волна подхватила ее у самого берега, закрутила, как беспомощную тряпичную куклу, и, выворачивая в разные стороны руки и ноги, увлекла за собой.
Вот и теперь она на секунду утратила контроль над собственным телом. Ее швырнуло вперед с огромной силой, жаркий воздух, как из печи, обжигал кожу.
Ника ударилась о стену и рухнула на отполированный мрамор. В следующий миг пол накренился, и девушка покатилась вниз, безрезультатно хватаясь за ковер и ножку дивана. Мебель стремительно ехала следом за ней, грозясь раздавить. Ноги свесились над пропастью, и Ника закричала, пытаясь удержаться на изломе разверзшегося пола. Но огромный диван неумолимой силой снес ее на своем пути. Короткий миг полета, наполненного ужасом неизвестности, а затем – болезненный удар.
Ника сжалась уже после того, как ее накрыло диваном. Он встал на два борта, словно крыша дома, тем самым спасая ее от сыплющихся сверху осколков и обломков стен. На несколько секунд у девушки пропали все ощущения. Она лежала, не чувствуя тела, не слыша и почти не видя. В ноздри забивался запах гари, и кошмар, однажды пережитый ею, снова ожил. Ника будто вновь очутилась посреди взорванного ночного клуба, еще не зная, что ее друзья мертвы.
Она лежала, глотая горящий воздух ртом, бессмысленно смотрела на порванную обивку спасшего ее дивана. Забытье отступало, и каждая часть тела начинала нестерпимо болеть, словно не осталось ни одной целой кости. В груди, под ребрами, будто кипело масло. Она с трудом делала каждый мучительный вдох, и какое-то время боялась шелохнуться.
Звуки все еще были приглушены, доносились будто сквозь толщу воды. И вот воздух разрезал пронзительный свист, а затем громыхнуло, и дом снова содрогнулся. Заскрежетало, заскрипело. Ника зажмурилась, инстинктивно накрыла голову руками. Обломки стены завалились на диван, едва не раздавив его. Скрипнула стальная рама. Ника закашлялась в облаке пыли и дыма.
Настала тишина. Не было слышно ни голосов, ни грохота падающих конструкций. Только внезапно где-то там, за несколькими стенами, прозвучала автоматная очередь. Затем еще одна. В ответ раздались одиночные выстрелы. Ника перевернулась на живот. В груди болело, ладони, локти и колени были ободраны в кровь, но в целом, похоже, ей повезло. Она протиснулась вперед, со страхом выглянула из своего укрытия.
Нет, никакой надежды. Стены обрушились, и она очутилась в ловушке. Диван не защитил ее от смерти, а лишь отсрочил неминуемое. Ника всхлипнула, и с отчаянием начала тянуть на себя обломок не то мебели, не то колонны. Она хваталась за искореженное металлическое крепление, разрезая кожу на пальцах. Девушка закричала сквозь слезы, но все, на что хватило ее сил – это на несколько сантиметров сдвинуть глыбу.
– Сука, – прорыдала она, с ненавистью царапая, оттягивая, толкая проклятый обломок.
Прислушалась. В доме тишина. Либо те, кто атаковали поместье Прометея, ушли, либо находятся в другом крыле. Если они спустятся… впрочем, это не обязательно. У нее есть все шансы умереть без их помощи.
Сквозь шорох осыпающегося гипса ей почудился голос. Девушка замерла. Показалось?
– Кто здесь? Есть кто-нибудь?
– Есть! – воскликнула Ника, давясь слезами. Она подтянулась на локтях вперед, почти прижимаясь к щели между обломками стены.
Голос, доносящейся из-за развалин, давно не вызывал в ее душе столько чувств, такой надежды и счастья.
– Ника? – вопрос Алекса звучал так далеко, что, казалось, из другого мира. – Не шевелись. Я сейчас.
Она рассмеялась от облегчения, вытерла слезы кулаком. «Не шевелись». Да если бы она могла шевелиться! Диван оказался и спасением, и клеткой.
По ту сторону стены откатывались камни, шорох слышался все ближе, и вот, наконец, она увидела в щели мелькнувшие пальцы.
– Цела? – теперь на нее смотрел прищуренный глаз. Бровь была рассечена, кровь залила веко и щеку. Переносицу перечеркнула бордовая полоса.
– Надеюсь, я выгляжу лучше, чем ты, – честно призналась Ника.
Он хмыкнул, и лицо исчезло из просвета. Девушка испугалась, что он куда-то ушел, но вот Алекс снова появился:
– Я не смогу здесь расчистить. Оно обвалится, и тогда еще несколько часов работы, и то, если повезет.
– Ты умеешь поддержать. Предлагаешь мне протиснуться в эту щель?
– Подожди. Я обойду через подвал. Попробую с другой стороны.
– Нет! – крикнула Ника, когда он исчез из поля зрения.
В ее возгласе было столько страха, что он тотчас вернулся и вопросительно посмотрел. Ну как же ему объяснить, как страшно вновь остаться одной?! Как сжимается сердце от каждого шороха, когда не знаешь, чего ждать: нового обрушения или появления убийц. Как жутко задыхаться в одиночестве, думая о смерти.
– Не бросай меня, пожалуйста, – попросила она дрожащим голосом. – Мне страшно.
– Если они меня опередят – будет страшно, – со свойственной ему прямотой произнес Алекс. – Давай без истерик. Нужно осмотреться. Скоро вернусь.
– Знаешь, в прошлый раз ты тоже сказал: «до встречи», – с выступившими на глазах слезами процедила она сквозь зубы. – А в итоге приказал отряду не искать меня. Несложный выбор: я или вы. Так разве я истеричка?
Алекс нахмурился. Вытер пальцами каплю крови с брови.
Ника изможденно опустила голову на руки. Какой толк от его ответа? Разве он поступит иначе, если принял решение?
– Ты права, я выбирал.
Услышав его голос, Ника не подняла голову.
– Между тобой и людьми, которых знаю много лет, – он закашлялся и хрипло продолжил. – Я отменил поиски, чтобы защитить тебя.
– Чего? – Ника, превозмогая боль в шее, посмотрела на него.
Он хмыкнул и тяжело вздохнул:
– А тебе не казалось это странным? То, как легко нас находили тамплиеры. Как братство ждало нас в Стамбуле. Как отыскали в том кафе…
– Ха! – всё, что могла сказать Ника.
Она не думала об этом. В том вихре событий не хватало времени для вопросов. И поверить в то, что их элементарно выслеживали, было просто. Теперь же после слов Алекса в голове стали складываться совсем другие картинки.
– Хочешь сказать, что кто-то из…
– Хочу сказать, что ты должна мне верить. И ждать, пока я приду за тобой.
Он ушел. Какое-то время Ника еще слышала, как он пробирается сквозь завал, но вскоре погрузилась в тишину.
То, что сказал Алекс, имело смысл. Чтобы не сойти с ума в ожидании, девушка заняла себя размышлениями. По сути, каждый из троих членов отряда мог быть доносчиком. Это если не рассматривать кандидатуру Алекса.
Колин – не вырос в братстве. Для него это скорее работа, а не жизненный путь. Если кто-то сделал выгодное предложение, стал бы он отказываться?
У Сэб есть сын. Даже если она сопротивлялась влиянию, ее могли вынудить.
Ну а старушка Рита, казалось бы, вне подозрений. Если бы не одно «но». Когда-то в разговоре Ника заметила, как тяжело бывшей гонщице даются воспоминания о переломном моменте в истории ассасинов. Это произошло несколько лет назад, и влиятельный орден был практически уничтожен. Наверняка, это было общим горем для всего братства, но интуиция подсказывала Нике, что для Риты та трагедия стала личной. Что-то сломалось тогда в крошечной непобедимой леди, и мало ли, за что ее могли прижать.
Ника замерла. Ей показалось, что диван сдвинулся. Совсем немного, но…
Нет, не показалось. Давление сверху усилилось. Затрещали крепления, «крыша», спасающая девушку от обломков, начала опускаться. Ника в панике наблюдала за тем, как лопается обивка, как проседает ее защита. С унылым скрипом где-то наверху провисла металлическая балка. Сколько так еще продлится? Минуты? Секунды?
– АЛЕКС! – что есть силы закричала она.
Ее больше не пугало, что таинственные злодеи могут услышать крик. Вот-вот диван сдастся, и она превратится в кровавое месиво под тяжестью разрушенной стены.
– Помогите! – Ника поползла вперед, в надежде, что ей все же удастся немного разобрать завал и просочиться в ту самую щель, за которой был ассасин. Но ее ногу что-то сжало.
Ника отчаянно дергалась, но то, что не давало ей продвинуться вперед, теперь потянуло назад. Девушка взвизгнула, когда ее выдернули из-под дивана. Острые края изувеченной стены и арматура оставили болезненные следы на теле. Затылок приложился обо что-то твердое. Миг, и она упала на колени. Ника обернулась и увидела сидящего рядом Алекса. Они находились по другую сторону завала. Здесь помещение почти уцелело, только накренился потолок, испещренный трещинами. Ника обернулась к разобранному проходу, сквозь который ее только что протянули. Послышался грохот и девушка успела зажмуриться, когда на нее дунуло облако пыли. Прокашлявшись и протерев глаза, она посмотрела туда, где только что находился диван, но не разглядела его под обломками.
– Идем, – Алекс, вытирая лоб, поднялся.
– Это серьезно? – Ника указала на его голову. Запекшаяся на лице кровь выглядела жутковато.
– Не так серьезно, как пуля в затылок, – спокойно ответил он, подбирая кусок арматуры. – Я слышал голоса. Они где-то рядом.
– И кто это?
– Не наш стиль.
Значит, остались тамплиеры или Созидатели.
Ника шла вслед за ним по подвальным коридорам, не пострадавшим от взрыва. Только отделка кое-где осыпалась, и горел аварийный свет.
Она едва не натолкнулась на спину Алекса, когда тот внезапно остановился. Ассасин приложил палец к губам: «Тихо», и удобнее перехватил обломок арматуры. Они стояли так, недвижимо, не дыша, прислушивались к тихим шорохам коридора, всматривались в желтые тени. Алекс заметил движение до того, как услышал выстрел. Он вжал Нику в стену и сам распластался, уходя с траектории пуль.
– Эл?
– Твою… – процедил сквозь зубы ассасин, отлипая от стены.
Ника с опаской двинулась за ним туда, где находился стрелок, едва не убивший их.
– Ты знал, но стрелял, – прорычал Алекс, обходя угол и глядя на Прометея, перезаряжающего пистолет.
– Не был уверен, – просто ответил тот. – Но вы бы увернулись, вы же крутые.
Он обратил внимание на арматуру в руках Алекса и нахмурился:
– Впусти ассасина в дом – разберет на части.
В этот момент где-то вдалеке прозвучал еще один взрыв и стены подвала содрогнулись. С потолка посыпалась штукатурка.
– Твои гости, похоже, с ночевкой останутся? – натянуто улыбнулась Ника.
– И диско устроят, – мрачно заметил тот. – Ладно, идем.
Алекс не двинулся с места.
– Я должен найти отряд.
– Во как, – хмыкнул бывший Созидатель. – Ну если должен – ищи. Не мешать же тебе.
Ассасин прищурился, но ничего не ответил. Развернулся, чтобы идти в обратном направлении, когда Прометей как бы между прочим заметил:
– Я-то знаю, где они, но если тебе важно найти самому…
Алекс с тяжелым вздохом обернулся и с усталым раздражением спросил:
– Без глупых шуточек можно?
Вместо ответа Прометей подсунул тому под нос смартфон, на экране которого был план его дома и несколько зеленых точек, которые светились с разной интенсивностью.
– Ты поставил на моих людей жучки?!
– Не на людей, на оружие. У меня ценная коллекция, не люблю терять свои вещи. Этот твой парень, Колин, спрятал пистолет за пояс. Думал, я не замечу. Он у тебя и на пиво тырит?
Алекс закашлялся, и Ника была уверена, что так он пытается скрыть смущение.
– Ладно… веди.
Они прошли через металлическую дверь и спустились по лестнице. Ника ощутила влажность воздуха, как в пещере. Как глубоко в недра острова можно попасть из тайного хода?
В тишине послышался щелчок затвора.
– Свои, ботан! – Прометей демонстративно поднял руки.
– Отбой, – Алекс вышел вперед.
– О, теперь вижу, – осклабился Колин, выглянувший из-за углубления в стене. – А то сперва какой-то шутник сказал, что мне Созидатели – «свои».
– Где Рита и Сэб?
Этот вопрос Алекса повис в гробовой тишине.
– Вообще-то я думал, ты с ними придешь… – заметил второй ассасин.
Было принято решение разделиться. Алекс с Прометеем отправились за потерявшимися, а Колину и Нике было велено спуститься вниз.
– Ну конечно, старшие пошли на работу, детки не должны шуметь, – бурчал под нос Колин, спускаясь по ржавым ступенькам.
Ника шла за ним, глядя на его взлохмаченный затылок. Неприятное чувство брезгливости поселилось в ее душе. Будто этот человек чем-то болен, он вдруг стал ей омерзителен, и перебороть гадкое чувство было непросто. Что если именно Колин был шпионом?
А если нет? Если ее подозрения напрасны, и ему можно верить?
– Ну ни хрена ж себе!
Восклицание заставило ее остановиться и посмотреть туда, куда указывал палец спутника.
В оранжевом мерцании аварийного света там, внизу, у подножия лестницы, темнела вода. В дом Прометея можно было добраться не только по морю или с неба, но так же из глубины, поскольку там, на поверхности, тускло блестел металлический бок подводной лодки.
Читать бесплатно другие книги:
