Сердце Рима Ридли Кроу Макс
Они молча стояли, глядя на полыхающий склеп. Одновременная кремация полутысячи мертвецов. Ника ощущала странную печаль. Казалось бы, она на половину дистанции стала ближе к своей цели. Осталось уничтожить главный банк информации, и Лорин исчезнет, а Ника Бажан перестанет представлять интерес для клана. Но глядя на огонь, пожирающей древние останки, она чувствовала душевную боль, словно на похоронах дальнего, но любимого родственника.
– Простите, что нарушаю торжественный миг, – не разжимая зубов, процедил Колин, – но как нам выбираться?
– Гаррисону помогли сюда попасть. Поэтому нас никто и не останавливал, – Алекс посмотрел на Прометея, клацающего кнопку импульсного прибора.
– А я рассчитывал на чудо, – он горько усмехнулся. – Значит, они поменяли схему. Соображают.
– Посмотрим, что к чему. Оставаться здесь нет смысла.
Алекс перевел вопросительный взгляд на Нику. Она кивнула, и вслед за остальными пошла к двери. Поднявшись по лестнице, они затаились перед тем, как выйти в коридор. Алекс держал один пистолет наготове, второй – отдал Сэб, проигнорировав возмущение Прометея.
Он медленно приоткрыл дверь и через щель осмотрел коридор.
– Чисто.
Дверь открылась шире, и Алекс сделал шаг в коридор.
– Осторожно!
Прометей, оттолкнув Сэб, схватил Алекса за волосы и дернул назад. Ника успела заметить появившийся в потолке странный прибор, он походил на камеру наблюдения старого образца, с бегающими красными огоньками вокруг объектива. Неожиданно из этого самого прибора прямо в них полился свинцовый дождь. Вовремя закрытая дверь приняла на себя весь удар, и в толстом слое металла появились выпуклые следы от пуль.
– А это, собственно, то, почему здесь нет охраны, – натянуто улыбнулся Прометей и посмотрел на потрясенного Алекса. – Не за что.
– Пулеметные установки? – снова едва разжимая челюсть, спросил Колин. – И много их здесь?
– На каждой зоне в пять квадратных метров. Работают на 360 градусов, датчик движения, тепловизор. От них не спрячешься.
Алекс провел ладонью по волдырям, которые оставили пули, продавив металл двери. Зашипев, отдернул руку – поверхность была горячей. В этот момент снаружи послышались голоса. Колин, поколдовав над электронным замком, заблокировал вход, и как раз вовремя.
– Выходите с поднятыми руками! – донесся едва различимый голос, хотя говоривший кричал, надрывая горло. – Вам некуда бежать!
– Должен быть другой путь наверх, – Алекс перезарядил пистолет. Патронов при Гаррисоне было немного, долго отстреливаться не выйдет.
– Либо под пули, либо ждать, когда они придут за нами, – Сэб, как разъяренная львица, металась по узкому лестничному пролету.
– Ну… – Прометей почесал коротко остриженный затылок, – вообще-то есть еще один вариант, но он слегка травмоопасный.
– Более травмоопасный, чем пулемет, нацеленный в наши головы? – прорычал Колин и зашипел от боли.
– Немного, – подтвердил тот.
Они сбежали вниз по лестнице, снова к холодильникам, которые уже превратились в печи. Температура воздуха нагрелась, теперь здесь было душно и жарко.
– В камерах горит газ, – быстро говорил Прометей, отключая огонь на пульте, – если мы выпустим его в зал и подожжем…
– Будет взрыв, – закончила за него Сэб, – если газа хватит, конечно. Но что нам это даст?
– Этот зал построен между туннелями. Если повезет, мы разрушим стену и выйдем отсюда.
– А если нет, то взлетим на воздух? – воскликнула Ника, пораженная глупостью плана.
– Не то чтобы на воздух, – протянул Прометей, – скорее – влипнем в потолок.
– Супер, – Алекс переглянулся со своими людьми и кивнул, – пробуем.
– Пробуем?! – Ника схватила его за руку. – Мы не можем «попробовать», у нас одна попытка! А с этим безумным планом – ни единого шанса!
– Больше веры, деточка! – Прометей набрал комбинацию кнопок на сенсорной панели, и створки камер распахнулись.
Отвратительное зловоние горелых костей наполнило помещение. Послышалось шипение, будто сотня змей поползла по полу, а затем появился неприятный запах газа, удушливый и тошнотворный.
– Вы лучше выйдите, – посоветовал великан.
Они последовали его совету. Когда же в помещении стало тяжело находиться, Прометей вбил команду на поджигание, отключил подачу газа и спрятался за дверь.
Если бы кто-то остался в помещении, то увидел бы, как пламя, вспыхивая в каждой камере, выливалось по воздуху, сталкивалось со встречным потоком, устремлялось вверх, где скопление газа было наибольшим. Огонь охватил лежащее бездыханное тело Гаррисона, наполнил зал.
Взрыв сотряс стены. Столб жара с языками пламени вырвался на лестницу, едва не дотянув смертоносные щупальца до спрятавшихся наверху беглецов. В двери тотчас стали ломиться снаружи, пробивая путь тараном, от которого металлическое полотно грозилось вылететь с треском из стены.
– Скорее! – Прометей прыгал через несколько ступеней, спускаясь к бывшим холодильным камерам. Огонь еще полыхал островами, оплавив пластик и оставив черный след на керамической плитке. Та самая стена, которой заложили проход, пострадала больше всех. Она почти провалилась в пустоту. Алекс и Прометей сняли футболки, обмотали руки и, схватив выпавшие на пол дверцы от камер, принялись бить ими по изломанной стене. Сэб, Колин и Ника оттаскивали в сторону отваливающиеся куски. Наконец, проем, в который мог бы протиснуться взрослый человек, был расчищен. Отбросив дверцу, Прометей первым прополз внутрь.
– Чисто! – сообщил он, блеснув глазами в расщелине.
Второй шла Ника. Прометей вынул ее, потащив за руки. Острые края цементных блоков оцарапали кожу у нее на животе и груди. Встав на ноги, она очутилась по щиколотку в воде.
– Трубу прорвало, – сообщил бывший Созидатель, указав на поврежденный участок огромной железной гусеницы, из которой пенящимся потоком выливалась мутная вода.
Следующим из провала показался Колин. Кровь на его щеке смешалась с пылью и гарью, превратив лицо в пугающую маску.
– Дверь скоро прорвут, – сообщила Сэб, карабкаясь наружу.
– Где Алекс? – заволновалась Ника, но тот и сам уже появился в проеме.
– Я открыл газ. Убираемся отсюда!
Из всех фонариков уцелело только два. Лучи прыгали в разные стороны, пока они бежали по туннелю, спотыкаясь о строительный мусор. Впереди слышались приглушенные человеческие крики, которые все приближались. Испуганные взрывом туристы спешили покинуть туннели, но паника мешала им куда больше, чем опасность обрушения.
Внезапно луч фонаря в руках Прометея взмыл к своду, а сам он провалился вниз. Остальные успели замедлить шаг и остановиться над провалом. Здесь дорога обрывалась. Видимо, построенный некогда мост разрушился, и теперь между двумя берегами остался лишь бассейн, заполненный водой,
– Давайте сюда! – поторопил Прометей.
Пока спускались Сэб и Ника, Алекс всматривался во тьму туннеля, по которому они пришли. Что-то не давало ему покоя, что-то, скрывающееся там, в непроницаемой мгле.
– Они идут! – крикнул он, едва слабый луч света лизнул стену.
Человеческая фигура была не различима, только точка света, ослепительно-яркого, и огонь, вырвавшийся из ствола. Алекс выстрелил в ответ, отбегая к укреплению, оставшемуся от моста.
– Кэп! – позвал Колин.
Все уже были на противоположном берегу. Ника с тревогой смотрела на отстреливающегося Алекса, у нее живот свело от страха, что он может не успеть спастись.
– Идите! – крикнул тот. – Я догоню!
– К черту! – огрызнулась Сэб, стреляя в туннель.
– Это приказ! Уходите!
В проеме, словно лазеры, мелькали лучи фонариков. Бесшумные выстрелы сопровождались вспышками огня.
– Алекс! – крикнула Ника.
Оставить его? Позволить умереть, спасая их шкуры?
– Идем, – Прометей потянул ее за плечо. – Командир приказал.
– Он мне не командир! – Ника оттолкнула его руку.
Алекс, обернувшись через плечо, увидел, что вся его команда остается на месте, вопреки указанию. Сплюнув со злостью себе под ноги, он последний раз выстрелил по светящимся точкам и прыгнул в воду.
Ника и Колин протянули руки, помогая ему подняться на берег.
– Уклоняетесь от приказа? – рявкнул он, вставая на ноги.
– Отдашь под трибунал, – фыркнула Сэб.
Пули забарабанили по стене, едва не задев Прометея. Согнувшись пополам, беглецы нырнули в следующий коридор. Желтый свет тусклых ламп показался им ослепительно-ярким. На своде мелькали тени, от испуганных криков и визга звенело в ушах. Экскурсоводы напрасно в громкоговорители призывали людей к спокойствию.
Алекс крепко сжал руку Ники, а она – ухватила Сэб за локоть. Держась цепочкой, они нырнули в месиво обезумевших от страха людей. Колина с Прометеем оттеснили. Какая-то женщина столкнулась с Никой. У нее на руках находился ребенок лет семи, которого, в отличие от матери, происходящее забавляло. Пока женщина заливалась слезами и молитвами, ее отпрыск снимал происходящее на смартфон.
Ника обернулась. Она уже перестала замечать, что постоянно наталкивается на чьи-то спины и локти. Среди мелькающих голов туристов было невозможно разобрать, вышли на их след охранники лаборатории или нет. Едва ли те сунутся в толпу с оружием наголо, или станут мелькать униформой.
– Осторожно!
Руку Ники сильно дернули, и пальцы разжались. Потоком людей их с Алексом разъединили, и Ника, продолжая крепко держать Сэб, попыталась прорваться сквозь толчею.
– Давай сюда! – крикнула она, но ее возглас утонул в шуме.
Они пробивались к выходу вслед за всеми. Сэб прижимала пистолет под футболкой, вертела головой по сторонам, выглядывая как своих, так и противников.
Потоком толпы их внесло в проем, ведущий наверх. Оставалось лишь быстро перебирать ногами, чтобы не упасть. Кому-то не повезло, и его едва не затоптали. Ника протянула руку, чтобы помочь женщине, привалившейся к стене, но двое несущихся вверх мужчин с объемными рюкзаками оттолкнули ее обратно к Сэб.
Наконец, сила человеческого потока вытащила их на свежий воздух. Здесь, на площади метров пятнадцать от входа, понемногу останавливались отдышаться вырвавшиеся из подземелья люди. Одни в истерике плакали, другие – курили, наплевав на запретные таблички, третьи бегали между новыми поднимающимися, высматривая потерянных спутников, зовя их.
– Бажан!
Она обернулась, увидела стоящего неподалеку Алекса. Обрадовавшись, Ника поторопилась к нему, заставляя себя разжать пальцы и отпустить Сэб, которая с недовольными причитаниями стала растирать следы, оставшиеся на запястье.
К выходу стекалась полиция. Где-то далеко была слышна сирена. Вероятно, вызвали скорую.
– Топаем отсюда, – произнес запыхавшийся Прометей, подходя к ним.
Ника повернулась к сидящему на корточках Колину. В солнечном свете его ожог выглядел еще страшнее.
– Ты как? – спросила она, потрепав его по плечу.
– Как цыпленок кунг-пао, – отшутился тот.
Среди выскочивших из подземных ходов людей стали появляться те, чье поведение отличалось от остальных. На их лицах не было истеричного ужаса, они никого не звали, но молча вглядывались в толпу, в каждое лицо. Наблюдая за ними, Алекс подошел к группе молодых парней, устроивших перекур. Попросил воды и сигарету. Ника за улыбку получила наполовину полную бутылку пива. Минута, и вот они стоят общей компанией и обсуждают увлекательное приключение, которое только что произошло на скучной экскурсии.
Кивая и улыбаясь, Алекс искоса следил за рыщущими в толпе. Те прошли мимо, даже не удостоив компанию взглядом. Кто заподозрит удирающих врагов в тех, кто никуда не торопится?
Дождавшись, когда первые группы туристов начнут покидать площадь вокруг выхода, направляясь к автобусам, команда Алекса и Прометей незаметно присоединились к ним.
Колин попал в больницу уже в Египте, без записей, подложив врачу в карман свернутую купюру в пятьдесят долларов. До этого он обходился повязкой с аптечным средством от ожогов, и врач вынес неутешительный вердикт, что шрамы останутся, а заживление будет долгим.
Пока остальные стояли в ожидании под больницей, Алекс отвел Нику на несколько шагов от Сэб и Прометея, и тихо произнес:
– Я хотел кое-что прояснить.
– Звучит тревожно, – нервно улыбнулась она.
– В подземелье я отдал приказ. Почему ты ослушалась?
Ника не рассчитывала на упрек. Как глупо! Неужели он ждал другой реакции? Тогда это еще и оскорбительно.
– Колин и Сэб тоже остались, – напомнила она. – Или ты им сделаешь выговор и лишишь премии?
Алекс смотрел мимо нее. Снова. Он со всеми говорит, впиваясь взглядом, будто собирается выжечь душу, но не с ней. Ники будто не существует.
– Они в моей команде. Неподчинение было нежелательно, но ожидаемо.
– А я? – от растерянности у нее не хватило слов, чтобы выразить то странное, неприятное, давящее чувство, возникшее при разговоре. – Я думала, что тоже в твоей команде.
– Не думай, – он лишь скользнул по ней взглядом. – Я говорил с Прометеем. Твоя задача отыскать Сердце. Вы вместе сможете нанести удар Созидателям.
– Но он же… А я…
– Твоя жизнь представляет наивысшую ценность. Если мы не отыщем Сердце, всё это, – он неопределенно махнул рукой, имея в виду пройденный путь, – не будет иметь никакого значения.
– Ха! – Ника смотрела на него, разинув рот от изумления. Это не мог говорить человек, с которым они пережили смертельную опасность, с которым они бок о бок бросили вызов ордену серых кардиналов. Он что, робот?!
– Как радостно осознавать, что я так важна, – процедила она сквозь улыбку-оскал. – Что являюсь смыслом твоей миссии.
– Надеюсь, мы поняли друг друга? – он, наконец, посмотрел ей в глаза. Будто сквозь нее.
– Да пошел ты! – Ника оттолкнула его с дороги и быстро направилась к курящему пожилому мужчине. Наплевав на свое решение бросить, она мечтала снова вдохнуть едкий ядовитый дым.
Алекс проводил ее взглядом и спрятал руки в карманы.
– А ты немного идиот, да?
Он обернулся и хмыкнул, увидев Прометея, идущего к нему с бутылкой шипящей, только что открытой газировки.
– Тебя девушка клеит, глазки строит, а ты ботаника-девственника корчишь. Не надоело?
Алекс обернулся через плечо туда, где на ступеньках сидела Ника, яростно дымя нелюбимым «Marlboro».
– Созидателям нужны дневники Лорин, нужна ее память. Она их ошибка, которую необходимо изучить. Есть ли у нас хоть какие-то гарантии, что мы вытащим Нику, если ее схватят твои дружки?
Прометей заинтересованно посмотрел на него, ожидая продолжения. Не дождавшись, уточнил:
– Ты собираешься вальнуть девчонку?
– То, что сделают они, будет хуже смерти. Нику нельзя отдавать Созидателям, – Алекс повернулся к Прометею и посмотрел на него исподлобья, – ясно?
– Или ты, или я, – тот хмыкнул, но веселья в его голосе не чувствовалось. – Понятно. Ну а нашу малышку не просветишь о своих планах? Или жертвенным ягнятам правду знать по рангу не положено?
Алекс тяжело вздохнул. Проходя мимо великана, ощутимо толкнул его плечом. «Это не только ее жертва», – подумал он, глядя на девушку. Та выдохнула сизый дым в небо.
Австрия. Вена. Наши дни
Кафе «Griensteidi» располагалось не так далеко от вокзала, практически в центре, и все же это одно из любимых мест самих жителей Вены. Возможно, для большинства приезжих обстановка этого заведения покажется странной: старый паркет, почти лишенный лака, скромные столики и стулья, никак не сочетающиеся с роскошью стареющего дома, его высокими потолками и огромными окнами.
Пьер без удовольствия ковырял ложкой принесенный кусочек «Захера». В каждой стране мира, в каждом уголке, где он побывал, существовало то самое угощение, традиционное, без которого невозможно обойтись. В Вене это именно «Захер». Но вот что странно: то, что ему подали, было бесконечно далеко от нашумевшего десерта. Разочарование было в каждом куске, пропитанном шоколадной прослойкой, которая приставала к зубам. Одно радовало: кофе был бесподобным.
С наслаждением выпивая вторую порцию эспрессо, он посматривал на посетителей. Вот занятная пара: ей за сорок или около того, неумело накрашена, будто давно этого не делала, угадывается попытка сделать прическу, а ему – немногим больше двадцати, круглые очки в роговой оправе, заправленный в брюки классического кроя джемпер. Парень подвыпивший, неуверенно сидит на стуле, женщина трезвая, неспешно попивает дешевое вино. Вероятно, свидание.
Или вон седой господин в черном пальто, он положил фетровую шляпу на стол и читает газету. В мире, где любую информацию можно узнать за секунды, просто воспользовавшись смартфоном или любым другим доступом в Интернет, любовь к газетам напоминает увлечение коллекционными автомобилями.
За другим столиком сидят три молодых паренька, должно быть, студенты. Возможно, приехали на уикенд. Изучают карту, причем как в бумажном виде, так и на своих планшетах.
Здесь, в поросшей паутиной европейской столице, можно было немного забыться, будто задремать. Не думать о том, что происходит в братстве. Последние события были сравнимы со взрывом ядерной бомбы: и по произведенному эффекту, и по последствиям. Доминик Рене, старейший из совета, убит. В охраняемом штабе, в собственной комнате. Даже не убит – казнен. Виновного засекли камеры, установленные в коридорах, но вот удивительно: записи заблокированы. Не уничтожены, не переданы Пьеру, которого это напрямую касается, как ответственного за внутреннюю безопасность, а заблокированы по приказу старейшин. Никто не ответил на запрос. Его отшвырнули, как назойливого щенка. И теперь он пьет кофе в пыльном чулане Австрии, поражаясь собственной выдержке.
Обратив внимание на открывшуюся дверь, Пьер испытал неприятное ощущение в желудке. Нервы разбередили старую язву. Нервы и кофе, конечно же.
Ромен Готье в кожаной куртке, с ярким шарфом, в потертых джинсах и очках в стиле Джона Леннона выглядел еще моложе, чем был на самом деле. Оглядевшись, он подошел к столу Пьера и сел, подвинув стул для своей большой дорожной сумки.
– Черный чай с лимоном и шоколад с орехами, – озвучил он заказ подошедшему официанту. Повернувшись к Пьеру, снял очки и спросил, – ну что?
– Ничего, – ответил тот хмуро.
Ему до сих пор была совершенно неприятна сама мысль, что он действует тайно от братства. Попавшие к нему в руки копии журнала «Летучего Голландца» могли быть простой фальсификацией, чьей-то удачной подделкой. Разве мало таких на аукционах во всем мире? Но обвинить Ромена в некомпетентности он попросту не имел права. Если тот утверждает, что журнал – подлинник, тогда складывается очень некрасивая история. Помимо того, что это доказывает существование корабля-призрака – что отнюдь не удивительно, у многих легенд вполне обыденная правдивая история, но главное, это вскрывает темные делишки, творящиеся в братстве. Зачем Хафнеру, одному из глав, понадобилось забирать у специалиста его работу? Почему не отдать журнал на изучение Ромену? Никто, кроме него, так хорошо не разбирается в древностях. Или это как раз и есть причина? Что же до самого журнала, то возникает вопрос: какую важную информацию хотели скрыть те, кто прятал его до сих пор, и, если допустить предательство, собирается скрыть Хафнер? Единственное, что заслуживало пристального внимания – это координаты, указанные в тексте. Капитан подробно описывал некое опасное и охраняемое место, указывая его местонахождение. Но беда в том, что это обозначение было либо лишено смысла, либо зашифровано.
– Так уж и «ничего»? – хитро усмехнулся Ромен. – Тогда я напрасно потратил время и деньги на прилет сюда. Меня-то направили в Гималаи. Там какую-то очередную статую откопали в пещере. Конечно, это куда важнее…
Он стал медленно вставать, и Пьер, взглянув на него исподлобья, глухо рыкнул:
– Сядь.
Дождавшись, пока собеседник удобно расположится и примется за принесенный чай, Пьер тихо произнес:
– Говори, что тебе известно. Я шустрил по всем каналам, которые не станут докладывать на меня руководству. Никто из них не смог разобрать код.
– Потому что это не код, – просто сказал Ромен, наблюдая за реакцией. – Это координаты. Долгота, широта. Я нашел того, кто сможет помочь. После Гималаев отправлюсь к нему.
Пьер внимательно смотрел на него. Сообразительный малый, далеко пойдет, если будет двигаться в том же направлении. Лишь бы не споткнулся: падать будет больно.
– Ну а я-то тебе зачем? Для чего меня втягиваешь?
– Во-первых, вдвоем веселее, – тот надкусил шоколад и, жуя, продолжил, – ну а во-вторых, мне нужно прикрытие. Ты же мастер, верхушка, можешь придумать для меня поручение, никто и спрашивать не станет.
Судя по его взгляду, кое-что осталось недосказанным. «Мы теперь в одной лодке, и только попробуй меня сдать», – вот, что витало в воздухе. Пьер рано или поздно поймал бы Ромена за этим милым хобби – попыткой пойти против совета. А так ищейка превратилась в сообщника. Весьма разумно.
– Отправляйся в Гималаи, – подумав, ответил он. – Сообщишь, как освободишься. Я подам прошение о твоем назначении.
Найти причину будет тяжело, и все же он справится. Если все так плохо, как Пьер думает, то небольшая бумажная волокита – наименьшая из его бед. В руководстве может быть предатель.
Мраморное море. 1761 год
«Он мертв»
От этих слов с него будто сорвали кожу, всю в один миг. Она задохнулся от боли, не в силах ни закричать, ни зарыдать. Грудь наполнилась кипятком. Глаза обожгло.
«Он мертв»
Из гнезд вырванных ногтей струится кровь, сломанные кости рвут жилы. Боль, пережитая братом, пронзила его.
«Кто убил?»
«Я»
Ее глаза, ее лицо в обрамлении пламени. Ее глаза…
Сафар едва не упал с кровати. Он тяжело дышал, распахнув рот. Уткнулся в скрученную рубашку, чтобы заглушить собственный крик. Впился пальцами в голову, едва не вырывая волосы и кожу. Немного успокоившись, повернул голову набок. Там, за серой, прохудившейся до дыр занавеской, спит убийца его брата. Она спит.
Сафар полежал еще немного, затем поднялся, стараясь лишний раз не скрипеть досками, затянул пояс на штанах, подхватил скомканную, влажную от пота рубашку, и направился к лестнице.
Волны бились о берег. Нестройные хриплые голоса моряков напевали о любви и воде, воде, которая была вокруг, куда ни посмотри. Сверкающая на солнце синева. Тускло-голубое небо было полно осеннего тепла.
Лорин жмурилась, искоса поглядывая за детьми, поднявшимися на верхнюю палубу, чтобы отдохнуть от душного трюма. Брендан постоянно норовил угодить под ноги матросам, но Джек почти всегда успевал его поймать. Только пару раз оба заработали тумаки. Лорин не вмешивалась, сделав вид, будто ее это нисколько не заботит, хоть старшие дети и бросали взгляды в ее сторону, напрасно ожидая наказания. Равнодушие матери раздражало и оскорбляло их, ее бездействие разочаровывало и не давало возможности выплеснуть недовольство, накопившееся за день пути. Никто не узнал, что позже Лорин отыскала моряка, позволившего поднять руку на ее детей, и вежливо попросила его так более не поступать. Для пущей убедительности она приставила острие ножа к его ладони и отпустила лишь тогда, когда капля крови скатилась по лезвию. Капитану не донесли. Моряки не знали, кого везут на борту, но им хорошо было известно, что эти двое – не простая парочка.
– Доброе утро, – промурлыкала Лорин, обернувшись.
Его шаги были бесшумными, но движение воздуха в тихий полдень выдало приближение ассасина. Сафару приходилось надевать капюшон и прикрывать лицо платком всякий раз, выходя из трюма. Они поспешно покинули Константинополь спустя четыре дня после погрома в воровском квартале. Лорин не знала, как Сафар объяснил свой отъезд султану. Ассасин положил начало войны между кланами, и его присутствие во дворце принесло бы вреда больше, чем пользы. У Чапы были богатые и влиятельные покровители, они сделали бы все, чтобы не только уничтожить врага, но и обесчестить его, поставить под сомнение репутацию. Султану грозила опасность, а Сафар не мог так рисковать. Он написал своему мастеру и получил приказ незамедлительно покинуть город.
Он молча встал рядом, оперся на перила. Лорин бессовестно рассматривала его напряженное лицо, черные стрелы ресниц с наконечниками, позолоченными солнцем, сжатые обветренные губы.
– Сокол летает в небе, – нараспев протянула она, – а лисица прячется в норах. Ему до нее не добраться. И ей до него не допрыгнуть. Так и живут душа в душу.
– О чем ты? – чуть поднял бровь Сафар, только взгляд его выдал не удивление, а тревогу.
– Да так, подслушала байку у моряков, – улыбнулась Лорин. – Долго ты со мной странствовать будешь или до ближайшего порта?
– Наши дороги разойдутся, – сказал он почти с вызовом. – Когда на то будет воля Аллаха.
– А твой Аллах и за меня решает?
Он нахмурился, собрался дать отпор, но заставил себя промолчать, усмехнулся с презрением и неким подобием жалости.
Судно под названием «Анна-Виктория» вошло в порт Текфур Дага.[23] Пока носильщики разгружали и загружали товар, дети Лорин стали проситься сойти на берег. В ее планы это не входило, но слышать их нытье было невыносимо. К тому же, плаванье с заходом еще в три порта предстояло довольно скучное и долгое, а потому ей пришлось согласиться.
Они вместе спустились по трапу. Впереди, среди суетливых портовых служащих Лорин заметила удаляющуюся спину Сафара. Она сомневалась, что ассасин решил навсегда покинуть их общество. Он еще не нашел ответы, которые его утешат.
– Будьте здесь, – сказала Лорин, подведя детей к столу в таверне. Народа было мало. В порту стояло всего два корабля: один готовился к отбытию, второй только прибыл, и команде было не до глотка рома.
Оставив Джеку несколько монет, которые забрала из воровского гнезда Чапы, она вышла из пропахшего сыростью, дымом и выпивкой заведения. Огляделась. Таверна стояла в выгодном месте: из порта сюда ведет одна дорога, мимо не пройдешь.
Заметив одноногого мужчину, скучающего на другой стороне дороги с деревянной кружкой в руках, Лорин пошла к нему.
– О, сеньорита, белла донна, миледи, – пьяно затараторил тот, хитро прищуривая один глаз, – подайте бывшему моряку на лодку! Дайте старику последний раз выйти в море, чтобы сгинуть в пучине морской…
– Бедолага, – сочувственно вздохнула она, останавливаясь рядом. Достала монетку, поднесла к кружке, на дне которой звенело мелкое серебро. – Но сперва скажи мне, не видал ли ты молодого мужчину в капюшоне, с синим платком, закрывающим лицо, в сером камзоле с синим кушаком,[24] в штанах коротких, как у янычар, с высокими сапогами?
– О, милая госпожа, должно быть, шутит над немощным стариком, – рассмеялся тот. – Куда уж мне заметить все эти одежды? Здесь проходит много людей, а я даже лиц их не разгляжу. От солнца совсем ослеп.
– Думаю, ты не только разглядел его, но подал знак своим дружкам, что стоят там, возле телеги с соломой, – Лорин кивнула на молодчиков, которых было трудно различить в тени дерева, – ведь взять с него нечего. Заметил, что под сапогами нет чулок, зато вшиты ножны, и они не пустуют. У чужака нет золота, но проследить за ним все же стоит: мало ли что затеял. Верно?
Лорин с улыбкой наблюдала за метаморфозами перекошенного лица попрошайки. У того широко раскрылся второй глаз, челюсть агрессивно выдвинулась вперед.
– Иди-ка, милая, по-хорошему, не мешай бедному калеке.
– А что если спасу тебя прямо сейчас? – спросила она тем же приветливым тоном. – Если здесь и здесь…
Она указала на его «покалеченную» ногу.
– Перерезать ремни, ты сможешь стоять на двух ногах. Только скажи, и мы явим чудо исцеления любопытной толпе!
Мужичок занервничал, его глазки забегали, он то и дело бросал взгляды на своих подельников, которые топтались у телеги, не зная, как им действовать.
– Ну хорошо, хорошо, – сдался попрошайка, раздраженно цыкнул зубом. – Видел я твоего парня. Прошел тут совсем недавно. Слышал, как спросил дорогу к Французу Луи.
– Это еще кто?
– Ушлый малый, держит почту. Срочные пересылки в любую точку, дорого, но быстро и надежно. Он и королевские указы возит, если придется.
Лорин поблагодарила попрошайку и удалилась, слыша, как он проклинает ее себе под нос.
Почта Луи была у всех на слуху, и Лорин без труда обнаружила ее. Выглядывая из-за конюшни, она разглядела в маленьком окошке Сафара. Затем мелькнула плешивая голова низенького человека. Видимо, это и был Луи или один из его работников.
Лорин подождала, пока Сафар покинет почту и уйдет по направлению к порту. Она поднялась по ступенькам. Постучалась в двери. Ей сразу же открыли. На пороге был тот самый плешивый невысокий мужичок с крючковатым носом, который только что принял послание у Сафара.
– Добрый день, – поздоровалась Лорин с вымученной улыбкой, – мне нужно отправить нечто очень ценное.
– В самом деле? – тот смотрел на нее снизу вверх, не скрывая своих сомнений. – Это довольно дорогая услуга.
– Я заплачу вам все, что нужно, – с протяжным вздохом сообщила Лорин, показывая серебряный талер.
Глаза у почтальона алчно блеснули.
– Луи Морно к вашим услугам.
Он посторонился, пропуская ее в дом.
– Что будем отправлять? Письмо? Ценный подарок?
– Очень ценный, – Лорин положила на стол камень. Аккуратно вытерла песочную пыль, опавшую рядом.
Луи выразительно уставился на лежащий посреди дорогого резного стола грязный камень, которому самое место где-нибудь на дороге или в канаве, но не здесь, в его кабинете.
– Вы уверены? – вежливо спросил он, не представляя, имеет ли дело с умалишенной.
– О, вы не понимаете, – Лорин всхлипнула и вытерла пальцем в уголке глаза, незаметно надавив на него, чтобы вызвать слезы. – Мой муж… мой бедный Арчи! Он так болен! Он умирает, монсеньор!
На этих словах она залилась слезами. Луи не растерялся и подал ей носовой платок, а затем протянул стакан с водой. Лорин почти залпом осушила его, продолжая безудержно рыдать, приметив золотое кольцо на пальце мужчины.
– Этот камень – наш талисман. Он лежал у подножия церкви, где нас венчали.
– О, я понимаю, – выражение лица Луи стало сочувственным. Он смотрел на камень, прикидывая есть ли смысл упаковывать его или проще попросить кого-нибудь взять булыжник уже по месту доставки и передать адресату.
– Я не могу навестить Арчибальда, но хочу передать ему этот камень, символ нашей нерушимой любви, чтобы он знал, что я думаю о нем и молюсь за него!
Лорин закрыла лицо руками, истязая платок, и завыла раненным зверем.
– Погодите, один момент… – Луи нервно дергал ящики стола, создавая видимость работы. На самом деле, как и большинству мужчин, ему становилось не по себе в присутствии плачущей женщины. Не имея возможности утешить ее, он во что бы то и стало стремился скорее от нее отделаться.
– Дайте мне еще воды, если вас не затруднит, – попросила она осипшим голосом.
Луи воспринял эту просьбу с радостью, ведь ему удалось выскочить из комнаты. Лорин точно знала, что он задержится. Никто бы не захотел на его месте прийти скорее. Едва он ушел, как она обежала стол и открыла тот самый ящик, который Луи терзал, пока слушал ее бред. Да, она не ошиблась: ее послание по ценности подходило к самым высоко оплачиваемым. Здесь лежало три конверта. На сургуче у двух виднелись фамильные гербы, а у третьего – стандартный вензель, соответствующий рисунку на перстне Луи.
Ника взломала печать и прочла первые строки. Да, она не ошиблась, это было послание Сафара. Услышав приближающиеся шаги, она спрятала письмо за пазуху и выскочила в окно. Отдавать талер за отправку дорожного камня несуществующему супругу в ее планы никак не входило.
Отбежав подальше от почты, она уединилась на пороге закрытой лавки и прочла письмо. Сафар обращался к своему мастеру и описывал, куда движется корабль, а так же о возможной дате прибытия. Лорин с тяжестью на сердце порвала послание на мелкие клочки и позволила ветру развеять их.
Когда она вернулась в таверну, за столом, где должны были оставаться ее дети, сидело пятеро уже знатно накачанных ромом моряков, один из которых задрал рубаху и выстукивал кубинские ритмы на своем огромном волосатом животе.
– Где они? – Лорин схватила за руку хозяина таверны, который как раз нес пару бутылок за самый шумный стол.
– О чем ты? – выругавшись, спросил тот, недовольно отталкивая ее руку.
Читать бесплатно другие книги:
