Догоняющий радугу Ведов Алекс

В безграничности жизни прощение может быть окончательным, прощание — нет.

Новая жизнь для тебя наступит не когда-то в будущем, а с того момента настоящего, когда ты совершенно освободишься от ненужного тебе груза прошлого.

Осознание того, что многого испытать, пережить и достичь тебе не дано, очень успокаивает и позволяет сэкономить массу сил, средств и времени.

Твоя жизнь в любой момент складывается из тебя возможного — того, кем ты хотел, мог, пытался стать, кем еще хочешь, можешь, пытаешься стать, и, может быть, когда-нибудь станешь; и тебя действительного — кем ты являешься к настоящему моменту. Большинство людей живут только действительным своим состоянием. Это ничем не оправданное самоограничение. Человек же ищущий живет в пространстве возможностей, в котором его действительное состояние похоже на птицу в небе или на корабль в открытом море.

Иерархия ценностей, в которой свобода стоит на первом месте, настолько отличается от других систем, что живущий в соответствии с ней похож на отшельника.

Все сколько-нибудь привлекательные и оказавшие влияние на людей учения о человеческом предназначении сводят воедино три составляющие:

— присущее человеку стремление к тому, что превышает его природу;

— действие созидательного надприродного начала через человека;

— человеческую экзистенцию (драму жизни, поисков и Пути).

Без первой составляющей человек лишен силы и самостоятельности; без второй — надежных ориентиров и поддержки; без третьей само учение лишено ценности и смысла.

Трагическое мироощущение возникает всегда, когда наши чувства не принимают конечного аспекта нашего собственного или другого существа, а наш разум не принимает бесконечного аспекта.

Тебе не преодолеть пессимизма в оценке жизни, пока ты не найдешь опору своего существования в чем-то таком, что абсолютно ни от чего не зависит.

Печаль, горечь, тяжесть — эти качества твоей жизни обусловлены конечным аспектом твоего существа, его полюсом дискретности. Радость, свобода, легкость — обусловлены бесконечным аспектом твоего существа, полюсом континуальности. Все мы рождаемся с неправильно смещенным «центром тяжести» нашего существа, и нетрудно догадаться, к какому из полюсов смещен этот центр. Предназначение человека состоит в том, чтобы своими усилиями переместить его на нужное место.

Не пытайся соотносить свою личную эволюцию с развитием всего человечества, потому что человечество в целом, взятое как сумма всех живущих в данных момент людей, никуда не эволюционирует. Нельзя даже сказать, что эволюционируют его отдельные, наиболее «духовно продвинутые» представители. Можно лишь сказать, что жизнь осуществляет в некоторых своих формах максимальную на данном отрезке ее развития манифестацию своих возможностей, а станешь ли ты одной из таких форм, немного зависит и от твоих личных усилий.

Ты не обязан верить ни в Бога, ни в дьявола, но если ты хоть сколько-нибудь развит, то не можешь не чувствовать силу, вызвавшую тебя из небытия и несущую по жизни; равно как и рассеянную повсюду силу, разными способами противодействующую твоему существованию и твоему пути.

Рассматривай свое существо как беспредельную пустоту, а свою точку зрения на мир, как и вообще любую активность «Я», — как ничтожно малое дополнение к этой пустоте, и ты придешь к адекватности себя бытию. Тогда просто исчезает сама основа для всех психологических состояний, делающих жизнь такой трудной и болезненной.

Сколько бы ты ни культивировал в себе ощущение и понимание единства мира, всегда в жизни останется то, чего ты не приемлешь.

Выйдя за пределы рационального знания, ты обнаружишь «там» не меньше хаоса, грязи и бессмыслицы, чем в «обычно воспринимаемом» мире.

Если ты сумел победить в себе то, что мешает тебе быть самим собой, то какие еще победы могут быть нужны?

Для своего личностного роста ты можешь использовать в основном то, что не учитывается в тебе обществом.

Какой бы степени отрешенности ты ни достиг, тебе, пока ты жив, не обрести абсолютной бесстрастности, потому что жизнь — это в большей степени вектор (стремление в определенном направлении), чем нечто статичное и никуда не направленное.

Ты спрашиваешь, почему я говорю так мало? Потому, что уже пришел для себя к окончательным итогам всех возможных разговоров, имеющих какой-то смысл. А разговоры, не имеющие смысла, меня не интересуют.

Чтобы не тратить попусту свою жизнь, почаще задавай себе вопросы: «А надо ли мне это?» и: «А надо ли это кому-нибудь вообще?»

Правильное распределение сил на жизненной дистанции состоит в том, чтобы тратить их только на преодоление тех препятствий, которые нельзя обойти, и только на ту борьбу, которой невозможно избежать.

Не жалей времени и сил, чтобы узнать, на какой высоте находится потолок твоих возможностей. А когда нашел — не трать их на то, чтобы его превзойти. Потому что первое тебе жизнь обязательно зачтет, а второе — никогда.

Смысл всякого посланного тебе испытания состоит в том, чтобы ты, в конце концов, вышел из него более сильным и мудрым, а вовсе не в том, чтобы ты проходил его всю жизнь.

Старайся жить так, чтобы ни в один момент тебе не хотелось вернуться в прошлое.

Будь упрям, если надо, но не настолько, чтобы таранить лбом каждую стену.

Тщательно выбирай попутчиков — неважно, в пространстве или во времени.

Ты спрашиваешь, кто мои друзья? Не знаю. Я с осторожностью употребляю слово «друг», потому что не могу для себя точно определить границы его значения. Точно так же обстоит дело и с другими словами, в которые принято вкладывать особо значимый для каждого смысл.

Чтобы повысить свой запас прочности, приучи себя всегда быть готовым к наихудшим вариантам развития событий.

Все, что ты делаешь, говоришь и думаешь, старайся доводить до такого состояния, где можно ставить точку, а не многоточие или знак вопроса.

Избирай для себя такие виды деятельности, результаты которых не опосредуются людьми, стоящими намного ниже тебя по умственному и нравственному развитию. Иначе вряд ли ты достигнешь того, на что рассчитывал.

Прошлое держит нас ровно настолько, насколько мы сами цепляемся за него.

Умей принимать решения — но при этом десять раз подумай, прежде чем принять такое решение, которое нельзя было бы отменить; и сто раз подумай, прежде чем добровольно попадать в обстоятельства, требующие принятия таких решений.

С тем, что у тебя есть, примириться не так уж трудно. Гораздо труднее примириться с тем, что ты есть сам.

Состояние радостной и легкой творческой беззаботности и есть то основное состояние, в котором находится бытие. Когда бы к тебе ни приходило такое состояние, знай: это в тебе говорит твоя истинная природа.

Старайся культивировать весеннее настроение даже во время самой дождливой осени и самой лютой зимы.

Потенциально существуют музыка и книги, которые могут прийти в мир только через тебя.

Результат любой творческой деятельности уже как бы виртуально существует в некоем наполненном жизнью пространстве. Творческий процесс — это в большей степени улавливание, чем конструирование.

Если ты проделываешь настоящую внутреннюю работу, то по мере своего продвижения не можешь не отмечать, насколько разборчивее становишься в отношении круга своего общения и чтения.

Отличительный признак по-настоящему сильного, значительного, ценного повествования — возможность соотнести его с собственной жизнью.

Пока ты жив, не прощайся навсегда ни с одним живым существом.

Если ты думаешь, что все важные перемены в твоей жизни уже произошли, то ты заблуждаешься. Сам факт того, что ты живешь, говорит о том, что главная перемена еще впереди, и тебе ее не миновать — независимо от чего бы то ни было.

Как бы ты ни был внутренне богат и продвинут на пути ищущего, но если ты никого не любишь, ты жив, в лучшем случае, наполовину.

Покинув этот мир, ты воочию убедишься, что ничего особенно не потерял.

Откуда и куда бы ты ни шел, в конечном итоге ты вышел из неизвестности и возвращаешься в нее. Значит, каким-то образом ты там был и будешь.

Заканчивая путь, понимаешь, что все это время ты шел к себе самому. Закончив, осознаешь, что никакого отдельного «тебя» уже нет.

Когда я был мал, мой кругозор был узкий, а мировоззрение — веселое и беззаботное. С возрастом границы моего знания и понимания мира расширялись, и по мере этого расширения я становился все более печальным и озабоченным. Но когда эти границы растворились в бесконечности, я вновь обрел радость и покой.