Легенда об Ураульфе, или Три части Белого Аромштам Марина
— Стражи Полупустыни? У них есть острые зубы? Они ядовиты? Они способны кого-нибудь задушить?
Проводник каждый раз отрицательно тряс головой.
— Так эти чудовища уступают самой обычной змее! — принцесса расхохоталась. Потом вдруг схватила горсточку мелких камешков и швырнула в ящерицу. Та не двинулась с места, но чуть развернулась и желтым глазом уставилась на принцессу.
— И ты говоришь, ни один караван не может пройти это место? Эти твари вселяют ужас? — принцесса опять засмеялась. — Тогда мы покажем пример. Веди караван вперед.
— Госпожа! Эти ящерицы, они не дадут пройти. Не дадут пройти просто так.
— Ты уже пытался меня напугать. Но я так и не поняла, чем они так опасны.
Проводник не нашел, что ответить.
— Ну так веди караван!
— Полупустыня нам не простит, если мы потопчем ее сокровенное место. Это знает каждый погонщик.
— Я сказала, веди караван!
— Не могу! Не могу, госпожа!
Принцесса вдруг сделалась очень спокойной.
— Значит, ты не можешь дальше вести караван? Я не буду тебя вынуждать делать то, что тебе не под силу. Ты останешься здесь, а мы пройдем через Пуп.
— Не надо! Не надо, принцесса! Ради всего святого!
— Ради святого? Я не ослышалась? Эти гадкие ящерицы, эта песочная яма — они для тебя святые? Ты служишь Полупустыне? Служишь ей, а не мне? — Она сделала знак рабам, и те оказались рядом. — Перед тем, как мы тронемся в путь, закопайте его — по шею. Пусть перед смертью увидит движение каравана. Пусть увидит, как мы наступаем на брюхо Полупустыне! А караван поведет, — ее взгляд упал на Барлета, — караван поведет охотник. Или он испугается ящериц?
— Факелы! Скорей зажигайте факелы. В глубине ничего не видно. Нужно пройти по наклонной стене, ближе к верхнему краю! Эй, впереди! Давай!
Первые всадники медленно, выпустив воздух из легких, чтобы сделаться легче, стали спускаться в воронку и скоро скрылись в тумане.
Ящерицы над ямой слегка наклонили головы.
Тусклые блики факелов позволяли понять, где находятся люди. Но сами люди в тумане были неразличимы. Мулы по колено увязали в песке. Барлет с досады хлестнул дрожащую лошадь. Нечего так дрожать: пока ничего не случилось!
Вот все всадники оказались внутри воронки. Караван тяжело, но все-таки продвигался. Песок под копытами мулов скрипел все громче и громче — будто почва стонала от боли и напряжения.
Затем Барлет уловил движение сверху, и тут же ему на плечо что-то шлепнулось! Ящерица! Следом за ней — другая. Повисла у самой шеи, вцепившись в ворот рубахи. Барлет стряхнул ее с отвращением.
Тут же вокруг — впереди и сзади — стали вскрикивать люди. Ящерицы прыгали сверху на всадников — раскрывая беззубые рты, хватаясь тонкими пальцами за человеческую одежду и лошадиные гривы. Путники вздрагивали, отмахивались, и ящерицы валились под ноги лошадям, прямо им под копыта.
А песок, чем дальше, становился все более зыбким, все громче и громче стонал. Впереди закричали.
— Что? Что случилось?
Барлет с трудом разглядел: лошадь ехавшего перед ним, сделав неверный шаг, провалилась по самое брюхо. Барлет заорал что есть силы:
— Слишком низко! Возьмите вправо! И скорее — вперед, вперед! Нужно прибавить ходу! Выбирайтесь на склон.
Легко сказать «выбирайтесь»! Ящериц становилось все больше и больше. Лошадь принцессы встала. Барлету пришлось соскочить. Теперь он взбирался на склон, вытягивая за узду то одну, то другую лошадь, и то и дело чувствовал, как наступает на ящериц, вдавливает в песок одну, другую, десятую! Поначалу его мутило. Но скоро страх притупился, и на смену ему явилось брезгливое торжество:
— Стражи Полупустыни? Кучка дерьма — и только. Вот вам! Вот вам! Вот вам!
И Барлет остервенело вдавливал их в песок.
Вдруг под ногами вспыхнуло. Ящерица в прыжке натолкнулась на факел. За нею — еще одна, и еще, и еще. Они загорались, как сухие сучки, обугливаясь мгновенно. Поднялась нестерпимая вонь. Люди кричали и били своих лошадей, заставляя двигаться дальше. Те выбивались из сил, скалили зубы, хрипели.
Но шаг за шагом туман все же начал редеть. И первые в караване сумели достигнуть края воронки. Барлет наконец почувствовал под ногами твердую почву. Он взглянул на принцессу. Лицо Аллибинды словно окаменело: ни страха, ни благодарности, ни отчаянья, ни раскаянья.
Она без всякого выражения оглядела растерзанных путников и кинула взгляд на воронку. Песка почти не было видно: его покрывали чешуйчатые тела — застывшие, полураздавленные, шевелившие лапами.
— Полупустыня не хочет пропускать меня дальше? Подставила свое брюхо? Выставила охрану? Пусть у всех, кто мешает мне, будут подобные стражи! Вот тебе, Полупустыня!
Принцесса швырнула горящий факел в воронку. Огонь занялся почти сразу. Но тут песок шевельнулся и посыпался вниз, увлекая куда-то в недра все, что было на склонах.
Барлет, рабы и погонщики завороженно следили за песчаным потоком. Скоро он скрыл без остатка следы противостояния. Какое-то время пламя пыталось пробиться к свету, но потом исчезло под толстым слоем песка.
Ящериный Пуп лежал у них позади — точно такой же, как прежде: в глубине клубился туман, а по краям сидели желтоглазые ящерицы с гребнями на спине и шевелили горлом.
Всадников и лошадей стало значительно меньше. Но это не так уж плохо. В Угоре Барлет не посмел хоть в чем-то перечить принцессе. А слишком большая свита выглядит подозрительно.
Хотя, по словам Дракинды, Правителю неизвестно, как и с кем прибудет невеста. Главное — не забыть про серебряное кольцо. Ураульф, увидев кольцо, не посмеет ни в чем усомниться…
И поцелует принцессу…
…сгорая от нетерпения, прижимая к себе слишком сильно, так что будет трудно дышать, — прямо в нежные сочные губы, и потом — сразу в шею, в шею, чуть прикусывая зубами, словно пес, нагнавший лосиху. Его оглушит запах кожи, горьковатый, лишающий мыслей. И он, подгоняя время…
…откроет ворота смерти…
Нет, Ураульф не успеет! Он не коснется принцессы.
Барлет убьет его раньше. Без оглядки. Без размышлений. Сразу, как только увидит.
— Охотник о чем-то задумался? Верный слуга Ураульфа, верно, ждет не дождется, когда мы достигнем цели?
От неожиданности Барлет чуть не вылетел из седла: как это вдруг принцесса оказалась с ним рядом? Ее слова звучали с холодной насмешкой:
— Я попрошу Правителя наградить тебя за исполненное поручение. Ты так слезно молил, чтобы я его пощадила.
Барлет убьет Ураульфа!
— У меня к тебе тоже есть одно поручение, — принцесса заговорила игриво. — Мне нужно еще кое-что отобрать у Полупустыни. Посмотри вон туда! Видишь колючий куст? Называется «ведьмин корень». Ты не дрожишь, охотник? Я могу продолжать? Это растение — редкость. Порошок из его корней — очень полезная вещь. А я иногда забавляюсь, приготовляя настои. Сруби его для меня.
Барлет нахмурился.
— Принцесса! Охотник не валит деревья. Это удел древорубов.
— Древорубы? В твоих устах это звучит брезгливо.
— Мы одолели их в очень тяжелой войне.
— Ты хочешь сказать мне «нет»? — принцесса сделала вид, будто сильно изумлена. — Прямо как тот проводник, что вывел нас из Угоры! Он тоже чего-то не мог. Он испугался ящериц. А ты боишься куста?
— Я не боюсь, принцесса. Но охотничья честь…
— Разве не ты обещал служить мне, как верный раб? Говорил, что готов на все — лишь бы только быть рядом?
Барлет промолчал.
— Ну, хорошо, охотник! Давай с тобой торговаться. Какую плату ты хочешь, если выполнишь мою просьбу?
У Барлета тут же кровь прилила к голове:
— Мне ничего не надо — кроме самой принцессы.
— Ты — наглец! Я тебе говорила? Но это бывает забавно. Эй! Там, впереди! Велите остановить караван. И принесите мне кресло. Я хочу посмотреть, как охотник управляется с топором.
Аллибинда уселась смотреть на работу Барлета — под шелковым балдахином, в окружении слуг.
Куст был похож на Духа Полупустыни — приземистый и кривой, с жесткой серой корой, с колючками вместо листьев.
Все так же хмурясь, охотник поднял топор и ударил. Стон обиженного ствола резанул его слух. Барлет чуть помедлил. Принцесса шевельнула бровями. Он сказал себе: «Ладно! Этот куст — не в Лесу. Не вековое древо толщиной в три обхвата. И никто не узнает об этом — ни охотники, ни древорубы».
Больше Барлет не думал — просто махал топором. Но куст не желал поддаваться и боролся с Барлетом, будто и правда был Духом Полупустыни: разбрасывал едкие брызги, безжалостно ранил кожу, старался засыпать глаза колкой древесной пылью. Беспощадное Солнце, помогая кусту, превращало порезы в нарывы. И с каждым новым ударом Барлет напрягался все больше. Мышцы его гудели, он обливался потом, но рубил и рубил, не давая себе передышки — раз принцесса смотрела.
Перед самым закатом куст повалился на землю. Барлет обнажил его корни и вырубил среднюю часть — бледно-серую, мягкую, похожую на человечка, лишенного головы. Принцесса сделала слугам знак припрятать добычу, а сама подошла к Барлету. Тот еле стоял на ногах, опираясь на топорище. Глаза его покраснели, лицо было серым от пыли.
— Ты развлек меня, древоруб. (Барлета перекосило.) Я люблю наблюдать, как напрягаются мышцы. Но ты неправильно смотришь, — зрачки Аллибинды сузились. — Ты — неверный слуга, признайся. Ты задумал убить Ураульфа.
«Как она догадалась?»
— Нет, лучше не признавайся, — принцесса приложила палец к губам Барлета, и скорпион желания дернул своим хвостом, прожигая ему нутро. — Не признавайся, охотник! Иначе мне придется наказать своего раба, — палец раздвинул губы и позволил Барлету осторожно его прикусить. — Запомни, если хоть волос упадет с головы Ураульфа, ты будешь просить о смерти и ее не дождешься. — Палец проник ему в рот и оцарапал щеку: Барлет ощутил во рут привкус соленой крови. — И еще, от тебя плохо пахнет… Оботрите его! — приказала она и оттолкнула Барлета.
Светила еще девять раз сменили на Небе друг друга, когда караван принцессы вступил на Лосиный остров.
В этот самый момент Полупустыня дрогнула, и Ящериный Пуп снова зашевелился. В лучах заходящего Солнца из глубины песков поднялись желтоглазые воины в чешуе с головы до ног. Каждый родился из крови, из подземной воды и огня, из камней и обиды. Предводитель с гребнем на шлеме замер, нюхая воздух, а потом огромное войско двинулось вслед каравану.
Глава четвертая
— Важни такая разумная. Смелая. Самостоятельная. И ее беспокоит названый братец, Ковард. Ей кажется, он заболел, — Крутиклус сочувственно кивал головой.
Сьяна горестно вздохнула:
— Да, мастер! Так и есть.
— А Тайрэ посватался к его безногой сестрице.
Сьяна тут же вспыхнула:
— Да, посватался. Только подумайте! И когда они сговорились? Сидели себе, молчали, неизвестно куда глядели — то ли в Небо, то ли на Лес. Я подумала, важ: они что же — разговаривали без слов?
Крутиклус стрельнул глазами по сторонам, и лицо его приняло загадочное выражение:
— Важни, все может быть. Не забывайте, откуда родом этот Тайрэ.
— В том-то и дело, важ! Не иначе как он околдовал нашу Найю.
— Не стоит так волноваться. Право, не стоит. (Слава, слава Правителю Ураульфу!)
— Конечно, важ, Ураульф, Правитель Лосиного острова, тоже кейрэк. Но раз Совет призвал его править… Мы — послушные граждане. Как Совет решил, так и будет. Мы давно уже позабыли, что Ураульф — кейрэк. Мы уважаем Правителя. Но Тайрэ — не Правитель. Он конюх, обычный конюх. А это, знаете, слишком!
— Ну, красивая важни немного сгущает краски. Разве Тайрэ — просто конюх? Все называют его правой рукой Ураульфа. И если какая война…
— Война уже позади. А мы — послушные граждане, нам надо думать о мире. О настоящей жизни.
— Важни опять волнуется! Не надо, важни, не надо! — Крутиклус покачивал головой: ах, как он понимает Сьяну!
— Как же не волноваться? Вы только подумайте, важ! Наша Найя, она же калека! На нее смотреть неприятно. Вы видели, как она ходит? Из мужчин Лосиного острова на нее никто и не взглянет. Если он — нормальный мужчина, и к тому же — охотник. А кейрэк надумал на этой калеке жениться! Не иначе как через женитьбу задумал разбогатеть. Или еще что похуже.
— Разумно. Очень разумно. — Крутиклус потер подбородок, не уточняя, кого он считает разумным, Сьяну или кейрэка.
— Но я его разгадала. Я давно поняла, зачем этот гадкий Тайрэ преследует бедную девочку. Вы только подумайте, важ! Безногая и узкоглазый! Что скажут люди? Охотники? И как жених поведет невесту к Лосиному камню — когда у нее нет ног? Потащит ее на закорках? Будет ждать, пока новобрачная доковыляет до алтаря на своих деревянных подпорках? Важ! На Лосином острове главное — красота. Нас засмеют соседи!
Крутиклус позвонил в колокольчик:
— Монни! Важни расстроена. Принесите стаканчик воды. Добавьте туда три капельки успокоилочки, капельку расслаблялочки и полкапельки послушалочки.
Сьяна глотнула воды, стянула с шеи косынку и стала мять ее в пальцах. Грудь ее от волнения боролась с тесной шнуровкой.
— Продолжайте, моя дорогая. Тайрэ решил жениться на Ковардовой сестрице.
— И ведь нашлись помощники в этом нечистом деле: старый Мирче, охотничий знахарь! Запудрил бедняжке мозги своими кейрэкскими бреднями.
— Важни оговорилась. Мирче — сверхмастер… — Крутиклус всем видом показывал, что не будет настаивать, если Сьяна ему возразит. И Сьяна не стала разочаровывать лекаря:
— Для меня он как был неотесанным знахарем, так и остался! Сверхмастер! Вы только подумайте! — Сьяна фыркнула. — И что он такого сделал? Заштопал десяток ратников? Дайте мне нитку с иголкой — и посмотрим, кто здесь сверхмастер!
Крутиклус улыбнулся и ласково взял ее за руку:
— Ну, а что же наш Ковард? С чего вдруг важни решила, что этот герой заболел? Он не может ездить верхом? Не удерживает арбалет?
Сьяна вспыхнула и поджала губы. А потом ее прорвало: Ковард, как знахарь Мирче, — будто лишился глаз! Он на нее не смотрит! Хотя она всегда рядом. И протяни он руку… Будто он не мужчина. Будто Сьяна не хороша. А она давно могла бы найти себе мужа!
— Подумайте сами, важ! Разве это нормально? Выдавать безногую замуж — будто это в порядке вещей? А самому — не жениться? Важ, говорю вам точно: Коварда околдовали. И от этого он заболел.
— Ах, важни! Моя бедняжечка!
— Помогите мне, важ! В лекарском мастерстве с вами никто не сравнится.
— Важни, тут есть одно затруднение. Это ведь непростая болезнь…
— Ох, непростая, важ!
— И лечение будет сложным. Пилюлек здесь будет мало. Нужно и что-то другое, посильнее пилюлек, — знаете, чем торгуют горыны в нижних горах… — лекарь понизил голос. — Чтобы на яд, так сказать, действовать противоядием. У меня есть знакомства, важни.
— Мастер, на вас вся надежда!
— Важни, моя дорогая! Не стану от вас скрывать, это будет дорого стоить.
— Для лечения Коварда мне ничего не жалко.
— И я пока не могу назвать вам точную цену. Мы же не знаем, как долго Ковард будет болеть.
— Важ! Я на все согласна.
— Да, и вот еще что, — Крутиклус понизил голос и оглянулся по сторонам. — Перед тем как начать лечение, мне надобно вас осмотреть.
— Меня? Но я не больна.
— Ээ… моя дорогая. Надеюсь, что вы здоровы. Но нужны доказательства — что Ковард действительно болен, а у важни нет недостатков. У нее, так сказать, все на месте. Не как у вашей сестрицы.
— Это необходимо для лечения Коварда?
— Исключительно для него. Подойдите поближе. Дайте-ка вашу ручку. Ну, не бойтесь, не бойтесь! Вы — и вдруг оробели. Не стоит робеть, не стоит! Важни никто не укусит, — Крутиклус опять сладенько улыбнулся. — Вот так, моя дорогая. Давайте пересчитаем, сколько у важни пальчиков? Пальчики все на месте. А вот тут локоточек. У локоточка ямочки… Не ручка, а сладкая булочка…
— Важ, мне как-то неловко!
— Что ж тут неловкого, важни?.. Вы решили довериться… А это… нужно… для Коварда… Мы должны убедиться… Все ли… у вас… на месте… Не то что у вашей сестрицы… У нее не хватает… А у вас… по-другому… Совсем по-другому, важни… У вас… всего очень много… и тут… и тут… и вот… тут…
— Важ, вы здесь уже щупали! Мне, право, очень неловко!
— Ничего, ничего! Не обращайте внимания… Ради здоровья Коварда… Ну-ка… Ну-ка… Ах… важни… Нужно еще раз проверить… Еще разочек не помешает… А Ковард, значит, не хочет… Э… да… не очень нормально… С чего бы ему не хотеть… А протянул бы руку… Пошевелил бы… пальцами… и тугую шнуровку можно слегка… ослабить… Так гораздо удобнее… Монни! Что ты тут делаешь? Разве я звонил в колокольчик?
Монни с громким стуком водрузила на стол поднос:
— Важ велел не опаздывать с чаем, когда Солнце будет в зените. Что еще прикажете? Важни уже получше? — Монни сложила губки в трубочку и с деланым равнодушием скользнула глазами по Сьяне: это обычное дело — что платье в таком беспорядке, а шнуровка на платье не может удерживать лиф.
— Благодарю тебя, Монни. А сейчас уходи. Я позвоню, когда мне нужна будет помощь.
Монни не уходила.
— Ну, что там еще? — не скрывал раздражения лекарь.
— Почтовая птица, важ. С красной ниткой на лапе.
— С красной ниткой? Монни! — Крутиклус покосился на Сьяну. — Что же ты раньше молчала?
Монни ухмыльнулась:
— Но важ был так занят. С важни.
— Монни! Тебе не стыдно? Что ты вообразила? Это обычный осмотр, — Крутиклус осуждающе покачал головой: эта Монни порой не дает работать! — Где письмо? Ну, скорее!
Крутиклус пробежал глазами записку, побледнел, затем порозовел, опасливо оглянулся, еще раз перечитал, быстро спрятал листок в карман и посмотрел на Сьяну.
Та уже кое-как привела одежду в порядок.
— Важ, мне можно идти? Больше вам ничего не надо для лечения Коварда?
— Да! То есть, нет. Напротив. Вот что, моя дорогая. Я приготовлю отварчик — как мы договорились. Вы привезете плату, и мы опять потолкуем о здоровье вашего братца.
— Важ, он названый брат. Это просто слова.
— Это я и имел в виду. Но мне хотелось бы знать, что происходит в поместье. Куда собирается Ковард, с кем и когда он встречался. Это необходимо, чтобы следить за болезнью. Вдруг ему станет хуже?
— Хуже не может быть. — Сьяна теперь старалась не смотреть на Крутиклуса. Все-таки этот осмотр… Но Коварда надо спасать.
— Не будем загадывать, важни. Но будем настороже. Тогда добавим в отварчик парочку новых травок. Так что, моя дорогая, купите себе голубей. Сереньких, неприметных. Специально для этой цели.
— С красной ниткой на лапке?
— Можно и так.
— Я сделаю все, что нужно.
— Не сомневаюсь, важни. Ради здоровья Коварда. И скоро, поверьте мастеру, Ковард, ваш названый братец, будет совсем другим.
Сьяна покинула лекарскую. А Крутиклус сидел, улыбаясь и потирая руки: правую — левой, левую — правой, и еще, и еще. Ковард не смотрит на важни? То есть не смотрит так, как хочется важни Сьяне? Это болезнь! О да! Ковард — такой чудак! Носит зеленую шляпу! Но чтобы ему помочь, — лекарь тихонько хихикнул, — одного осмотра, беглого и поверхностного, Крутиклусу недостаточно. Да, надо будет как следует… и не раз, и не два… А важни ему расскажет: какие у Коварда планы, был ли в усадьбе Тайрэ, не привез ли случайно мальчика… Мало ли! Мало ли что!
На Лосином острове всякое может случиться!
Глава пятая
— Несущие вести — к Правителю Ураульфу!
— Срочная новость, сверхваж! Вчера пополудни на землю Лосиного острова вступил караван иноземцев. Велено передать: едет принцесса Угорская. Правитель! Она сказала, ты ее ожидаешь.
Правитель поднялся с места. Нет, не поднялся — вскочил. Лицо его вспыхнуло так, что все опустили глаза — будто нечаянно подсмотрели то, что им не предназначалось. Ураульф извинился: он должен срочно уехать! Если Совет позволит… Если никто не против…
— Не беспокойтесь, сверхваж. Советники понимают, — председатель Совета ласково улыбнулся. — Правитель не может поступить по-другому.
Ураульф постарался спокойно дойти до двери, а потом, считая, что его уже больше не видят, понесся по лестнице вниз, перескакивая ступеньки, и не сел — взлетел на коня, не дожидаясь охраны. А представители гильдий, седовласые и почтенные, с тайной завистью наблюдали за Правителем из окна, и каждый лелеял в сердце невозможные воспоминания.
— Важи, какая новость! Могут ли у Совета быть другие дела? Обряд у Лосиного камня и большие гуляния — вот что нужно нам обсудить! — Вальюс чувствовал неподдельное вдохновение: всем тревогам настал конец. Правитель теперь будет счастлив, земли Лосиного острова сделаются богатыми, а жизнь сверхмастера Вальюса — безмятежной и безопасной. Ах, как приятно об этом думать!
— Важ, вы слышали, что предстоит обсуждать?
— Да, но сверхмастер Вальюс уже ставил этот вопрос.
— Раз эдак сто, не меньше!
— Будто это не Ураульф, а Вальюс надумал жениться.
— Может, еще надумает. Может, и Вальюсу надоело вести холостяцкую жизнь!
— Отказаться от старых привычек? И зачем ему осложнения, когда и так без всяких хлопот можно лопать варенье?
— Вам и об этом известно?
— О том, что сверхмастер Вальюс очень любит варенье? Об этом известно всем!
— А о том, что он обожает слушать кейрэкские сказки?
— Ха! И это не новость. Лекарь Крутиклус не раз намекал, что сверхмастер Вальюс сочувствует отщепенцам.
— Но теперь-то все изменилось!
— То есть он не сочувствует?
— Нет, важ! Я о другом. Какие теперь отщепенцы? Наш Правитель — кейрэк.
— Ну, да. Об этом лучше не думать… Тем более что Ураульф женится на принцессе. Говорят, она очень красива.
— Говорят, сверхкрасива, важ.
— Вот-вот. На Лосином острове главное — красота… Кажется, председатель Совета просит голосовать. Что мы там обсуждаем?
— Я не расслышал, важ… Советник Крутиклус возражает сверхмастеру Вальюсу. Вот дурная привычка! Но в нынешних обстоятельствах мы поддержим советника Вальюса. И неважно, о чем они спорят.
— Вы совершенно правы. Жаль, к вечернему чаю мы не успеем закончить. Что у вас сегодня с собой — пастилки или конфетки?
— Есть и то, и другое. А ну-ка, закройте глаза! В каком кулаке пастилки?
— Угадал, какая досада! Мне хотелось конфетку. Да, кстати, а что кондитеры? К свадьбе получат заказ? Что вы молчите, важ? Как? Уже получили? Может, тогда потолкуем о красивых корзинках? Такие уютные, маленькие, с витыми изящными ручками. Подходят для ваших пастилок. Что? Вы уже столковались с корзинщиками предместий? И после этого смеете болтать со мной о кейрэках? Пусть ваши конфетки протухнут! Пусть пастилки прилипнут к нёбу! Надо же, сговорились, кто поставляет корзинки!
— Важни, куда это вы? Бежите, словно косуля! Это все — несущие вести? Это они виноваты?
— А сами-то, сами, важ! Скачете — прямо как заяц! А ваши несущие вести на этот раз припозднились! Новость уже известна. Домчалась быстрее птицы. К Ураульфу едет невеста. Вот хочу посмотреть. Говорят, они уже близко. Говорят, караван верблюдов.
— А я слыхал, что слоны. Огромные! Выше дома.
— И на самом большом — невеста. Говорят, ожерелье на ней стоит целое состояние.
— Так она же принцесса!
— А вокруг нее великаны, темнокожие слуги. В тюрбанах, с кривыми ножами. Прямо жуть, какие красавцы!
— Темнокожие — и красавцы? Что вы несете, важни? Скажите еще, тюрбаны лучше, чем красные шляпы!
— А что? И скажу! Тюрбаны — особливо красные — выглядят пострашнее.
— Знаете, наши охотники тоже многого стоят. Как надвинут шляпу на лоб — аж мурашки по коже.
— Что там ваши охотники! Обычные головорезы. Солидности не хватает.
— Важни! Зачем вы так? Это ж свое, родное! Чтобы красную шляпу променять на красный тюрбан? Вы что — не любите остров?
— Не болтайте глупостей! При чем тут моя любовь? Говорю: тюрбаны страшнее. А ваши охотники, важ, опять оказались в пролете. Уж как они потешались над Правителем Ураульфом из-за Дня красоты. Мол, он ничего не смыслит, не может выбрать невесту! Теперь-то, небось, притихли! Сидят и кусают локти. Говорят, принцесса — красавица из красавиц.
— Говорят, кто увидел, так и бежит вдоль дороги за караваном.
— Тут удивляться нечему. На Лосином острове главное — красота. Ох, важ, смотрите! Смотрите! Вот же они! Вон там! Только разве это слоны?
— И вроде бы не верблюды…
— Но народ-то вопит от счастья. Ой, глядите-ка! Слуги! Темнокожие, правда! Великаны и силачи. Глядите, какие мышцы! и красные тюрбаны! Важ, держите меня! Я завизжу от восторга.
— Важни, куда вы пялитесь? Видите? Вон принцесса!
— И правда! Правда принцесса.
— Разрази меня гром! А вы — тюрбаны, тюрбаны… Вы только взгляните, какая она!
— Я же вам говорила!
— Говорили — и ладно. А сейчас помолчите! Духи, какая… Какая!
— А смотрите туда, туда. Кто это скачет?
— Ураульф, не иначе! Не скачет, важни, летит. Как тут не торопиться!
— Ах, важ, что будет, что будет!
— А что? Известно, что будет. Он ее поцелует! Вот сейчас… Смотрите, смотрите!.. Да здравствует Ураульф, Правитель Лосиного острова! На Лосином острове главное — красота!.. Что это с ним?
— Не пойму! Мчался как на пожар — и вдруг осадил коня.
— Прямо на всем скаку.
— Чуть не вылетел из седла. Заробел! Не иначе. Перед такой красотой.
— Эй, Правитель, мы ждем! Не медли!
— Ну, давай же!
— Давай, Ураульф!
Читать бесплатно другие книги:
