Играй и умри Буторин Андрей
– Йодистый калий! Ты только посмотри на эти рожи! Вот уж уроды так уроды! Кто они такие, валять твою кладь?!
Тохасианин на миг перевел взгляд на распростертое рядом с выходом тело. Хорошо освещенное, оно выглядело омерзительно: лицо, словно кора старого дерева, было изборождено трещинами, бугрилось шишками, сочилось из глубоких пор мутной слизью… Один глаз, багровый, как тохасианское солнце, выпирал из глазницы кровавым пузырем, другой же едва поблескивал между рваными складками толстых век. Теонг снова почувствовал дурноту и на сей раз его бы наверняка стошнило, не будь желудок пустым.
– Это разве не твои знакомые? – подавив рвотный позыв, выдохнул тохасианин.
– Какие знакомые? «Стервы», что ли?.. – удивленно посмотрел на него Сом. – Нет, они, конечно, твари, но выглядят все-таки краше. А эти… Это ж не люди, не заметил разве? Я, конечно, слышал всякие сталкерские байки о том, что в Зоне есть… обитатели, но раньше только ржал над брехунами. А теперь… Вот и ты, солить твою плешь, все гундел тут, в Зону не верил. А что это может быть, если не Зона, не ее, эпический опус, проделки?.. Одно не пойму: откуда у Зоны автоматы? Да еще не пойми какие…
Сталкер наклонился к убитому и снял с его шеи автомат, внешне, на взгляд Теонга, мало отличимый от сомовского. Почти то же самое выдал и сталкер, после того как повертел в руках оружие, чем-то пощелкав, что-то с него сняв и вновь поставив на место:
– О-очень интересно, валять твою кладь!.. Ведь «калаш» «калашом» – тот же принцип действия, те же основные узлы… Только все какое-то не такое – другие размеры, другие стандарты… Даже патроны ни то ни се: ни семь шестьдесят два, ни пять сорок пять, ни пять пятьдесят шесть, как у буржуев… И маркировка – не пойми что за хрень. Не видал никогда таких крокозявр… Будто специально сделали какую-то пародию-хренодию, тук тебя в так!.. Вот только на кой маракой – не допру… Да и кто, ковать твою медь, сделал? Что-то я тоже крышей поехал… Зона все может. Не такие еще закидоны устраивала…
И все-таки Теонг сумел различить в голосе сталкера некоторые нотки сомнения. Все-таки в оружии, как понял уже тохасианин, сталкер был дока.
А тот, между тем, буркнул себе невнятно под нос:
– Может, и впрямь Посещение?.. Да ну, тук тебя в так, не смеши мою жопу!.. – и тут же по-обычному громко и уверенно сказал: – Значит, так, солить твою плешь. Нам все равно, из каких нестандартов стрелять. И калибр тоже похрен – тут у каждого подсумки с магазинами. Берем каждый по тарахтелке и по паре подсумков. Усек?
– А… это? – протянул тохасианин ПМ.
– Этим в ближайшее время только орехи колоть. Давай сюда.
Сом забрал у Теонга пистолет, дал ему автомат, который только что осматривал, и пошел к дальним телам, чтобы взять такой же себе. Уже отойдя, обернулся:
– И вот что еще. Напялим на себя их прикид, чтобы издали нас за своих приняли.
– Что напялим?.. – почувствовав, как на макушке зашевелились волосы, промычал тохасианин.
– Их комбезы. И маскировка, и вообще… Ты обратил внимание, какие у них комбезы?
Теонг не обратил на это внимания, он вообще старался не смотреть на жуткие трупы. Так он и ответил сталкеру.
– А напрасно не обратил, – сказал тот. – У них ткань-хамелеон, валять твою кладь. Я слыхал о таких разработках, но вижу впервые.
– Это как? – спросил Теонг не из интереса, а лишь бы что-то сказать – помыслить о том, чтобы снять с убитого урода одежду и надеть ее на себя, он просто не мог.
– Она становится того же цвета, как и то, что за тобой. А эта еще и текстуру повторяет, так что становишься почти невидимым. Если бы эти уроды не против света на нас перли, а встретились при нормальном освещении, нам бы с тобой несладко пришлось.
– Но я… Я все равно не буду это надевать. Противно же!..
Однако Сом и слушать ничего не хотел. Благо что раздел двоих мертвецов сам, выбрав наиболее целые и чистые комбинезоны. Один протянул тохасианину:
– Надевай, солить твою плешь! Тоже мне, чистоплюй брезгливый, тук тебя в так. Пуля-то, хоть и дура, а тобой не побрезгует.
– А можно… прямо на мою одежду, сверху? – сглотнул комок тошноты Теонг.
– Дело твое, хоть прямо, хоть криво, если сопреть не боишься. Ну да не сильно жарко вроде, я тоже, пожалуй, поверх натяну, чтобы свое в руках не таскать. Жар костей не ломит, а руки в бою должны быть свободными, ковать твою медь.
– В каком бою?.. – насторожился тохасианин.
– А в любом. Думаешь, мы этих слизняков морщинистых побили – и все?.. Там тоже Зона, – кивнул Сом на выход, – а в Зоне каких только подарков не бывает, сам теперь знаешь. И там еще «стервы», тоже не забывай. Мы, правда, вышли хрен знает куда, не узнал я что-то местности, но Кота с Ребусом все равно искать надо. Так что…
– А что там за местность? – заинтересовался Теонг.
– Выгляни да посмотри, – ответил сталкер и крикнул рванувшему к выходу тохасианину: – Только переоденься сперва, тук тебя в так!
Теонг, забыв о брезгливости, быстро натянул комбинезон мертвого чужака, перекинул за спину автомат, прицепил к поясу поданные сталкером подсумки с магазинами и наконец-то вышел наружу.
Посмотрел вокруг, и его челюсть непроизвольно поползла вниз. Внизу, у подножья горы, простиралась переходящая в густой лес зеленая долина. Настолько зеленая, что казалась нарисованной яркими красками. Различимые издали большие деревья показались тохасианину незнакомыми, хотя с такого расстояния он мог и ошибаться. Но дело было не в этом. Дело было в том, что никакой цветущей долины тут быть не должно. А уж леса с вековыми деревьями – и подавно. Ведь гора с анабиозной камерой стояла в безжизненной пустыне… Но и это еще не самое страшное. За сотню, или сколько там, лет климат мог поменяться. Мог вырасти лес, могли даже сдвинуться горы и поменять течение реки. Измениться могло все. За исключением солнца. Нет, оно, разумеется, тоже меняется. Но только не за сотню и даже не за тысячу лет. Нужны тысячи тысячелетий, чтобы из большого и красного оно превратилось в маленькое и желтое.
– Это не Тохас… – выдохнул Теонг, забыв о предупреждении Сома.
Однако выбравшийся вслед за ним наружу сталкер, вопреки своему обещанию, «хрюкать» не стал. Напротив, даже обрадовался.
– Ну наконец-то, солить твою плешь! Знать, свежий воздух на больные мозги подействовал.
Землянин поднял с земли несколько камешков и разбросал их перед собой по неширокой дуге. Поднял еще и стал бросать на пару метров дальше.
– Зачем ты это делаешь? – не выдержал тохасианин.
– Затем, что это Зона, валять твою кладь. А в Зоне имеются аномалии. Например, «комариная плешь».
– Та, которую солить?
– Можно и посолить, только вкуснее она от этого не станет. Что такое гравитация, знаешь?
Теонг, подумав, сказал:
– Это сила притяжения между телами.
Сом рассмеялся.
– Это ты кое с чем другим перепутал, – сказал он. – А гравитация, тук тебя в так, это сила тяжести. Земля все к себе притягивает, потому и в Австралии кенгуру в космос не валятся. А в «комариной плеши» эта гравитация такая, что, попади в нее, сразу лепешкой станешь. И вот чтобы ею не стать, я, прежде чем вслепую ломиться, камни впереди себя и кидаю. Если камень не так полетит, значит, там аномалия и есть. Усек?
Тохасианин кивнул и тоже принялся собирать камешки.
Глава 8
То, что увидел Сом, выбравшись из туннеля, ему не особо понравилось. Как ни хорохорился он перед Тимохой, а под ложечкой тоскливо заныло. Слишком уж зеленой выглядела долина внизу, слишком густым и нетронутым лес. Не встречались ему такие пейзажи в той местности, где сталкерил он с Котом и Ребусом. Неужто туннель вывел их на другую сторону горы? Там ему раньше не доводилось бывать, но что-то подсказывало сталкеру, что и с той стороны не должно быть таких нетронутых природных красот. Ковать твою медь и тук тебя в так! Да и не настолько длинен был тот туннель, чтобы они смогли пересечь по нему всю гору насквозь. Хотя кто эту Зону знает… Она ведь так все закрутить-запутать может, что и мама не горюй, и папа не реви. Хреново то, что непонятно, в какую теперь сторону двинуть, чтобы к ребятам выйти. И как долго придется шлындать. Поискать разве еще какой-нибудь туннель в горе, вдруг да выведет ближе к нужному месту? Но ведь на эти поиски, йодистый калий, тоже время уйдет. Как бы не опоздать! Если, конечно, уже не…
Сом затряс головой, чтобы отогнать ненужные мысли. И махнул Тимохе:
– Все, почапали! Не хрен время терять.
Однако его флегматичный напарник выполнять команду не торопился. Он все переводил ошарашенный взгляд с лежащей впереди долины на сияющее в вышине солнце, снова на долину и так далее, по кругу.
– Это не Тохас, – повторил он.
– Так ясен пень, что не Хрюкас, – начал терять терпение Сом. – Говорено же тебе сто двадцать пять раз: это Земля, солить твою плешь!
– Может быть, раз ты так уверен… Но почему? Как я смог на ней очутиться? Почему я стал таким, как ты?
– Ну, валять твою кладь, тут ты себе явно польстил, Тимоха. Сказал, словно в лужу пернул. Ты на себя посмотри и на меня. Какой же ты, йодистый калий, как я? Ты уж, прости меня за прямоту, хоть и краше стал, чем поначалу, но все равно ведь хлюпик задрызганный. В армии уж точно не служил. Зуб даю, легенду сочинил, чтобы откосить.
Но Тимоха будто и не слушал то, что говорил ему сталкер. Он вдруг хлопнул по лбу сразу обеими руками и забормотал:
– Вот что, вот что… Вот, наверное, дело-то в чем!.. Ведь крутилось же в голове, а я уловить не мог…
– Чего ты там причитаешь? – насупился сталкер. – Что там у тебя крутилось?
– Понимаешь, – подался к нему недокрыл, – у нас на Тохасе была легенда… Осталась еще со времен крылатых предков, мне ее в детстве рассказывала мама. В ней говорится о таинственном Центральном мире, в котором разразилась ядерная война, и люди мутировали – стали обладать сверхъестественными способностями. А еще говорится о том, что кроме Центрального существует множество других, параллельных миров, словно лепестки огромного вселенского цветка. Его так и назвали – Роза Миров. И легенда рассказывает, будто в этот Центральный мир, как и в другие миры Розы, иногда открывается проход. Вот я и подумал сейчас: а что, если и Тохас, и Земля – лепестки этой Розы Миров? Что, если между ними открылся проход, и сначала ты попал в наш мир, а потом мы оба с тобой прошли по нему на Землю?.. Я понимаю, это всего лишь легенда, но ведь и с нами происходит что-то не менее загадочное и странное. Правда, почему изменился мой облик, легенда не объясняет…
– Эпический опус! – воскликнул Сом. – Ты опять за свое!.. Сколько раз тебе повторять: никаких миров, ни центральных, ни боковых, не бывает. Люди живут только на Земле, а на ней есть Зона, которая, валять твою кладь, и творит все чудеса. А роза – это цветок такой. Ну и баба еще есть в Мурманске, Роза Полухина, вполне себе такая… вселенская. Хотя, тук тебя в так, не до баб сейчас. Мне друзей выручать надо, ты это понимаешь? Если да, то пошли. Если нет, то нюхай свою розу хоть до усрачки. Но уже без меня, ковать твою медь.
И, завершив на этом дискуссию, Сом развернулся, поправил ремень висящего за спиной АКСУ, перебросил на грудь, чтобы был под руками, чужой автомат, набрал полную горсть камешков и, бросая их перед собой, пошагал вниз, к долине.
– Ладно, ладно, – быстро догнал его недокрыл. – Я ведь ничего против не имею, просто высказал свою догадку. Ты, конечно, можешь сердиться и считать свою планету уникальной, но я-то знаю, что это не так. А теория проходов между мирами очень многое объясняет, хотя, к сожалению, не все…
– А какая теория, валять твою кладь, может заставить тебя заткнуться? – оборвал его сталкер. – И нудит, и нудит, словно дед пескоструйный.
– Какой дед?.. – недоуменно заморгал Тимоха. – Прости, но на моем языке аналога этому слову нет.
– Ну, такой старый, что из него песок уже сыплется. И вообще у него теперь недержание всего, эпический опус, а языка особенно.
– А ведь ты в чем-то прав, – помолчал, переваривая информацию, недокрыл. – Я ведь, по сути, и впрямь очень старый. Вероятно, мне больше ста лет. Может быть, даже двести или триста. Конечно, длительность года на наших планетах наверняка разная, но, тем не менее…
– Тем не менее я сейчас дам тебе в глаз! – рявкнул Сом. – По-моему, йодистый калий, я это тебе уже обещал.
– Нет, – замотал головой недокрыл, – ты обещал хрюкнуть, если я еще раз упомяну Тох… ну, ты сам знаешь что. А я сейчас это название не говорил.
Сталкер так злобно глянул на Тимоху, что тот быстро сменил тему.
– А вообще-то мы правильно делаем, что идем в эту долину, – сказал он. – Там мы можем найти воду и пищу. Ведь ты же хочешь есть? Я очень хочу. Я не ел уже сто лет. Или даже больше. И не пил.
– Ты пил совсем недавно, – буркнул Сом. – Вылакал всю флягу досуха, ковать твою медь.
– Ты же сам разрешил не жалеть воды! – возмутился недокрыл.
– Разрешил, разрешил, – успокоил его сталкер. – Но мне тоже вот пить захотелось. – И, немного подумав, добавил: – Зажевать бы чего тоже не мешало, тут ты прав, кочергу тебе в ухо.
– Что такое «кочерга»? И зачем мне ее в ухо? Чтобы я тебя не услышал? Но ведь у меня два уха, вторым я все равно буду слышать. И это ведь тебе не нравится меня слушать, так что кочергу надо в ухо тебе…
– Отставить треп! – остановившись, повернулся к напарнику Сом. – Тебя, я смотрю, не по-детски курочит. Натуральный словесный понос. Я знаю, такое бывает после первого боя, но меня твоя трескотня уже достала. И если в долине засели враги, они тебя за пять километров услышат, валять твою кладь.
– В любом случае они нас уже увидели, мы на этой горе, как две лигаррай на голой… этой…
– Жопе? – ухмыльнулся сталкер. – Вот сейчас молодец, образно стал выражаться. А лигураи твои – не вши какие, случаем?
– Это такие вредные насекомые, – обрадовался недокрыл. – У них по десять конечностей, и они кус…
– Стоп-стоп-стоп! – затряс головой Сом. – Если я тебя похвалил, эпический опус, это еще не значит, что нужно трещать. Наверное, я и правда скоро поверю, что ты сто лет молчал – ишь, накопилось-то сколько. Только давай уговор: пока не выйдем к долине – молчок. Иначе я бью тебя кулаком в лоб. Сильно. Договорились?
Тимоха понуро кивнул. И стал таким грустным, что Сому даже стало немного стыдно. Он сказал:
– Ты пойми, я ведь тоже не в своей миске, йодистый калий. Мне хоть чуток мозгой отдохнуть хочется, с мыслями собраться. А тут ты тарахтишь, словно прут по забору! Будь человеком, уймись хоть немного.
– Можно только один вопрос? – приободрился недокрыл. – Последний. Ну, то есть, пока не пришли в долину, последний.
– Ладно, давай.
– Что такое «кочерга»?
– За что? – возвел к небу руки сталкер. – За что мне такое наказание?!
– Ничего себе, – удивился Тимоха. – И это мне в ухо?..
При ближайшем рассмотрении цветущая, благоухающая волшебными ароматами долина показалась Сому похожей на рай. Таким, во всяком случае, или очень похожим, рисовался тот в его воображении, когда приходилось выслушивать всякие там поповские сказочки. Между тем, этот «рай» его слегка и напугал. А может, и не очень слегка, а вполне себе ощутимо, тук его в так.
Для начала, еще на подходе, ему не понравился этот самый аромат, которым благоухала долина. Запахи были для него незнакомыми. Разумеется, он не тратил свободное от нахождения в Зоне время на то, чтобы перенюхать все цветочки в округе, но в любом случае его память была хорошей, в том числе и на запахи. И эти он определенно встретил впервые.
Дальше – больше. Ступив в цветущее разнотравье, сталкер понял, что не узнает ни одного цветка, ни одного куста или деревца. Все было каким-то не таким, чуждым до свербения в носу. А ведь на некоторых кустах и деревьях росли еще и плоды. И тоже совершенно незнакомые. Между тем обрадованный Тимоха с завидным усердием начал эти фрукты-ягоды рвать и с ходу отправлять в рот. Скоро его длинная рожа вся была уляпана соком.
– У-уух, вкуснотища! – забыв о разбрасывании камешков, приговаривал недокрыл, перебегая от куста к кусту. – Я и не думал, что на вашей Земле растет такая хорошая еда.
– Я бы не стал на твоем месте тащить в рот что попало, – угрюмо произнес Сом. – А вдруг они ядовитые?
– Как ядовитые?.. – с надкушенным фруктом в руке замер Тимоха. Испуганно отбросил его и принялся вытирать липкие ладони о комбенизон. – Почему же ты сразу не сказал?!
– Ты глухой? Я не говорил, что они точно ядовитые, я сказал: вдруг.
– А ты разве не знаешь, какие растения на твоей планете ядовитые, а какие нет?
– В том-то и дело, я не уверен уже… – начал сталкер, собираясь сказать «что это моя планета», но эта дичайшая крамола напугала вдруг его так, что он поперхнулся. А потом неожиданно для себя спросил у обескураженного напарника: – Тимоха, ты веришь в рай?
– Во что?.. – разинул рот недокрыл.
– Ну, в жизнь после смерти, солить твою плешь… Типа, грешников отправляют в ад жариться на сковородках, а святых-малахольных – прямиком в рай. В такое место, как вот это примерно.
– В наших легендах не упоминается подобное место, – ответил все еще пребывающий в недоумении напарник. – О чем-то подобном, о жизни после смерти, говорили божественники, но кто их, замшелых, будет слушать? Они просто выжили из ума. Большинство тохасиан считает, что смерть – это конец всему. Полное небытие. И я так думаю тоже.
– Наконец слышу от тебя что-то разумное, – буркнул Сом. – Я тоже как раз так же считал, валять твою кладь…
– А теперь? – заглянул ему в глаза Тимоха. – Теперь ты считаешь иначе? Почему?
– По кочану! – разозлился сталкер. – Я и теперь так считаю. Это все Зона шуткует, йодистый калий! Сорви-ка мне вон то яблоко, ты подлиннее меня.
– Чего сорвать?
– Вон ту желтую хрень с усиками.
Сом взял сорванный напарником плод, обнюхал его и осторожно надкусил. «Яблоко» оказалось приторно-сладким, напоминающим по вкусу сахарную вату, которую он с детства не мог терпеть. Если бы они и в самом деле умерли, дикая мысль о чем пришла ему было в голову, то, во-первых, рай ему точно не был бы уготован, тут и к дедке не ходи, а во-вторых, в раю всяко бы подобрали меню по индивидуальному вкусу каждого, а не кормили такой вот тошнотиной. И на «запретный плод познания» эта гадость никак не тянула. Выплюнув откушенное и отшвырнув «яблоко» в кусты, сталкер сказал:
– Пойдем лучше воду искать. Надеюсь, тут не кока-кола в ручьях течет. Ненавижу кока-колу, ковать твою медь.
– Я, наверное, тоже, – согласился недокрыл. – Звучит как-то очень уж непотребно, ты ругаешься краше.
– Поверь мне, на вкус – совсем похабная дрянь. Но, говорят, унитазы ею хорошо чистить.
– Нам не надо чистить… эти… унитазы? – насторожился Тимоха.
– Пока нет, – успокоил его Сом.
Однако найти воду друзья не успели. Зашевелились кусты на дальнем краю поляны, и на цветочный ковер выбежали… Сталкер протер глаза и охнул:
– Бабы!.. Тимоха, глянь, это ж голые бабы, пилить меня лобзиком!..
– Такие, как Роза из Мурманска? – заинтересовался напарник. – Ваши самки?
– Роза тут и рядом не валялась, – сглотнул Сом. – Ты посмотри только, какие ноги, какие задницы, какие буфера! Ты когда-нибудь видел такие?
– Ни разу в жизни, – честно признался недокрыл. – И был бы весьма рад, если бы…
– А кто бы не рад был? Точить твой колун! Они ж прям из «Плейбоя» сбежали!
– Придется ловить? – подобрался Тимоха. – Они не кусаются?
– Такие все могут… – облизнулся сталкер. – А половить их я бы не отказался. Нет, я глазам не верю; такую и одну-то за всю жизнь поди встреть, а тут, на-ка, сразу… пять, семь… восемь… Восемь штук оптом! Больше трех в одни руки не отпускать… Не бывает же такого, а, Тимоха?..
Сказал – и словно обухом по голове. А ведь и впрямь не бывает. Такие – только на обложках журналов. И то, поди, отфотошопленные. Даже если мозги узлом завязать и поверить, что бабы на поляне настоящие, то как они, редить твою рябь, оказались в Зоне? Без оружия! Голые!.. Стоп-стоп-стоп… В Зоне. Вот именно – в Зоне! Это ее проделки, щипать твою рать! Приманка! В аномалию нас заманивает, вонь подрейтузная!.. Только перестаралась малехо, мочалка безмозглая, слишком уж лакомый пряник подсунула. Не бывает этаких баб в жизни, а уж чтоб восемь сразу – только во сне у прыщавого семиклассника.
– Стоять! – приказал он, хотя недокрыл и без того никуда бежать не собирался. – Сейчас проверим, что это за пупсики, солить твою плешь.
Сом поднял автомат и прицелился.
– Ты что, по ним стрелять будешь?! – в ужасе завопил Тимоха.
– Пока не по ним, не ори, – ответил сталкер и выпустил очередь над головами обнаженных красоток.
Хотя Сом и так уже заподозрил в происходящем обман, того, что случилось дальше, не ожидал даже он. Сначала девицы замерли, одновременно повернув к нему головы, затем, тоже разом, как по команде, присели, развели в стороны руки и… прыгнули вверх. Впрочем, нет, никуда они не прыгали, просто мигом вдруг выросли, став почти вдвое больше что вверх, что вширь. И это были уже не модели с обложки журнала, а некие шкафоподобные, со вздыбленными буграми мускулов атлеты с беспристрастными, а если попросту – откровенно тупыми выражениями на лицах. А вместо роскошных волнистых грив их головы «украшали» теперь блестящие лысины.
Существа по-прежнему оставались голыми, но теперь это были вовсе не женщины. Впрочем, и не мужчины тоже – половые признаки, как вторичные, так и первичные, отсутствовали у особей напрочь.
«Хорошо хоть пулеметы на причинном месте не выросли», – подумал Сом.
Его вообще удивило, что противник был совершенно безоружным. А в том, что это именно противник, сомневаться больше не приходилось. Атлеты, совершая все движения абсолютно синхронно, как заводные, зашагали в их с недокрылом сторону.
Сталкер направил на них автомат, но пока не стрелял – все-таки открывать огонь по безоружным людям он не привык. «Да какие они люди!» – тут же поправил себя Сом, однако жать на спусковой крючок все равно не стал, решив посмотреть, что будет дальше. Крикнул Тимохе: «Приготовься стрелять!», а сам расстегнул подсумок с гранатами.
И тут недокрыл, издав крик раненой чайки, внезапно метнулся в кусты. Сом поначалу хотел обложить как следует труса, заставить его вернуться, а потом решил, что так будет даже лучше. По крайней мере, можно стрелять, не опасаясь зацепить своего. Лишь бы этот чудик в какую-нибудь аномалию не вляпался.
– Ляг и не высовывайся! – крикнул он в сторону кустов.
– Не могу… лечь… – ответил странно сдавленным голосом Тимоха.
«Йодистый калий, неужто схватил кто идиота?» – окатило холодной волной сталкера.
– С тобой все в порядке?
– Еще не совсем… – послышалось из кустов. – Но уже скоро.
Разбираться с недокрыльими загадками было недосуг, бесполые качки подошли совсем близко. Сом опять положил на спусковой крючок палец и выкрикнул:
– Стой! Стрелять буду!
Шкафоподобные «пупсики» никак на это не отреагировали, продолжая двигаться в прежнем синхронно-механическом темпе.
Сталкер все еще раздумывал, стрелять по ним или нет, когда неприятельский отряд вдруг разделился, и четверка атлетов повернула в сторону кустов, где прятался недокрыл.
– Тимоха! Берегись, валять твою кладь, они к тебе идут!
– Не надо! – завопил напарник. – Я еще не готов!
– Сказать им, чтоб подождали? – съехидничал Сом и наконец-то выпустил первую очередь по неприятелю. По тем четверым, что подходили к кустам.
В попадании сомневаться не приходилось – на мускулистых телах появились черные метки, – но это не только не остановило бывших красавиц, даже не сбило с темпа. Уникальная стойкость да то еще, что из ран не вытекло ни капли крови, окончательно убедило сталкера: перед ним не люди. А между тем вторая четверка «шкафов» приблизилась настолько, что он смог различить их зрачки. Впрочем, это и так было несложно, поскольку те были размером чуть ли не с рублевую монету, а радужка отсутствовала. Сом полоснул очередью и по этой четверке. Как и ожидалось, безрезультатно.
Что же делать? Стрелять в головы? Бросить гранату? Нет, для гранаты уже слишком близко, ковать твою медь! И как же этот-то справится?
– Если хочешь жить, стреляй! – заорал он в сторону кустов. – Целься в голову!
На удивление, вместо придурочных выкриков оттуда раздались звуки стрельбы. Мало того, один из недокрыльих атлетов, покачнувшись, завалился набок, продолжая при этом «шагать», меся ногами воздух.
«Ага! – обрадовался сталкер. – Пули в репу вы все-таки боитесь! А ну-ка, и я попробую, валять твою кладь!»
Он прошелся очередью по головам «своей» четверки качков. Двое упали сразу, еще два, с хорошо различимыми новыми дырками на лицах, продолжали шагать. Боковым зрением Сом заметил движение чуть правее кустов, где прятался Тимоха. Глянув туда, он понял, что это Тимоха и есть. Недокрыл улепетывал. Сталкер прикинул, что между напарником и оставшимися «на ходу» тремя «пупсами» больше тридцати метров, и метнул в мускулистую троицу гранату. Та разорвалась прямо у них под ногами, и за Тимоху стало незачем волноваться.
На оставшихся двух атлетов Сом потратил ровно два патрона, переведя автомат в режим одиночной стрельбы, – послал по пуле в глаз каждому.
Убедившись, что все восемь бывших красоток – хотя трое из них все еще перебирали «вхолостую» ногами – не делают попыток подняться, сталкер опустил автомат, поднес ладони рупором ко рту и крикнул:
– Тимоха! Дуй назад, ковать твою медь! «Пупсики» отдыхают!
Недокрыл услышал и вскоре вернулся. На Сома он старался не смотреть.
– Ну что, вояка, – усмехнулся тот, – в штаны наложил?
– Нет! – вскинулся Тимоха. – Я успел снять!
– Что снять? – не сразу понял сталкер.
– Штаны. Я их снял перед тем, как начать испражняться.
– Солить твою плешь! – гоготнул Сом. – Так ты что, в кусты побежал, чтобы… того?.. У тебя и впрямь медвежья болезнь приключилась?
– Не болезнь, – покраснев, опустил голову недокрыл. – Это естественная потребность организма. Только она возникла слишком внезапно. Ужасно несовершенное и непредсказуемое тело! Как вы вообще в таких живете?
– А куда деваться, валять твою кладь? – осклабился Сом. – Страдаем, мучаемся, но жить-то надо.
– И пить снова хочется, – пожаловался напарник. – Очень несовершенное тело!
– Пить хочется, это ты в точку. Сейчас поглядим вблизи на наших «пупсиков» и двинемся воду искать.
– А чего на них глядеть? – боязливо передернул плечами Тимоха. – Лежат – и пусть себе лежат. Они ведь умерли, да?
– Сдается мне, умирать там было некому, – направился к разорванному взрывом гранаты «трупу» сталкер, – потому что они, солить твою плешь, и не жили.
– Как это?
– А вот так, – наклонился к искореженному «пупсу» Сом. – Смотри сам.
Недокрыл опасливо приблизился и остановился метрах в двух от тела.
– Иди ближе, не бойся, теперь он уже не кусается, – хохотнул сталкер.
– Я боюсь не укусов, мне просто неприятно смотреть на… внутренности… – сглотнул напарник.
– Да нет тут никаких внутренностей, валять твою кладь. Точнее, есть, да не те, что ты думаешь.
Сом руками развел длинный неровный разрыв на теле поверженного врага. Блеснула металлом электронно-механическая начинка.
– Понял? Это не люди. И даже не мутанты или зомби какие. Это роботы. Трансформеры, ковать твою медь. Вот что Зона вытворять научилась.
Но Тимохе, видимо, даже на такие внутренности смотреть было неприятно, и он задрал голову к небу. А потом вдруг спросил:
– А что, Земля совсем вокруг своей оси не вращается? Или это Зона ее тормозит?
– Что ты там мелешь, тук тебя в так?..
Прищурившись, сталкер глянул на солнце. Сначала не понял, отчего вдруг екнуло что-то внутри. Солнце как солнце. Такое же, каким он увидел его, выбравшись из туннеля пару часов назад…
«Вот именно! – наконец осенило его. – Именно такое. И там же!..»
Да-да, солнце продолжало висеть прямо в зените, как висело оно и двумя часами ранее. Никакая Зона не смогла бы сотворить такое. Все-таки на движение планет и светил ее паскудное действие не распространялось.
«Эпический опус! – похолодел от липкого ужаса Сом. – Неужто это и впрямь не Земля?»
Глава 9
Теонг сразу понял: произошло нечто неординарное. Землянин явно впал в прострацию. И виной тому оказался его невинный вопрос. Или все же дело в чем-то другом?
– Что с тобой? – тронул он за плечо Сома. – Тебе плохо? Ты ранен?
– Похоже, что да… – пробормотал сталкер. – Прямо в репу, щипать твою рать…
– А где у тебя репа? – обеспокоился тохасианин. – Это жизненно важный орган?
– Важный, – все так же задумчиво-медленно ответил Сом. – Хотя некоторые обходятся и без него.
– А ты? Ты обойдешься?
– Обхожусь, как видишь…
Тут сталкер будто очнулся и с тоской в глазах посмотрел на Теонга:
– Где мы, Тимоха? На Хрюкасе?.. Это что, правда?
– Нет, мы не на Тохасе, – помотал головой тохасианин. – У нас не такое солнце. И растений таких нет. Но ты же говорил, что это Земля…
– На Земле тоже нет таких растений. И солнце не висит на одном месте, редить твою рябь…
– А почему ты стал ругаться по-другому? – стало вдруг интересно Теонгу. Наверное, из-за того, что очень страшно было продолжать начатую тему. – И тогда, когда самок увидели, ты тоже по-другому ругался.
– Так я ругаюсь, когда с катушек слетаю.
– Что это значит?
– Ну, когда репа больше не варит.
– Понятней не стало…
– Когда мозги клинит, ковать твою медь! – разозлился землянин.
– О! – радостно воскликнул тохасианин. – Заварила репа? Залез на катушки?
– Залез. Но ты хвостом не верти, йодистый калий! Говори, где мы сейчас?
– Сом, да ты что? – заморгал Теонг. – Откуда ж я знаю? Я могу только сказать, где нас сейчас нет. На Тохасе точно нет, на Земле тоже, видимо, нет.
– А что ты там плел про какую-то розу-мимозу?
– Про Розу Миров? Что есть Центральный мир, а есть еще много других. И между ними иногда открываются проходы. Я думал, через такой проход ты попал на Тохас, а потом мы с тобой вместе попали на Землю. Но, вероятно, заключительная часть моего предположения оказалась ошибочной.
– Сейчас ты сам окажешься ошибочным! – рявкнул сталкер. – А ну по-русски говори, солить твою плешь!
– По-русски я не умею, – помотал головой тохасианин. – А вообще я хотел сказать, что с Тохаса мы, скорее всего, попали еще в какой-то мир Розы.
– В какой?
– В этот.
Читать бесплатно другие книги:
