Играй и умри Буторин Андрей
Непонятно было, надеется он найти и спасти вновь обезноженного недокрыла или желает просто отомстить водяной гадине, лишившей жизни его напарника и… друга. Да-да, друга, ковать твою медь! Теперь Сом уже ни мгновения не сомневался: Тимоха стал его настоящим другом. Таким же, как Ребус и Кот. Частью собственной души и сердца.
Тимоху, ни живого, ни мертвого, он не нашел. А вот змею – похожую на длиннющую толстую кишку, с одним мутным глазом величиной с кофейное блюдце и огромными, словно ковш экскаватора, челюстями, догнал довольно быстро. Он как раз почувствовал под ногами дно, когда она подняла над водой свою уродливую голову. Сом даже не заметил, как очутился в его руках автомат. Он стрелял и стрелял в клокочущую кровавой пеной мерзкую пасть, пока не кончились патроны. Хотел бросить последнюю оставшуюся гранату, уже разогнул стопорные усики, но мелькнула безумная мысль: а что, если Тимоха там, внутри змеюки, еще жив?.. Сталкер вновь согнул усики, убрал в подсумок гранату, вынул из ножен верный Stalker и решительно двинулся к агонизирующей гадине.
Вода вокруг пузырилась кровавой пеной, а Сом потрошил и потрошил казавшуюся бесконечной кишку. Он понимал уже, что Тимохи внутри нет, но все равно чисто уже механически продолжал вспарывать упругое, словно резина, тело.
С одной стороны, его утешало осознание того, что друг не был, словно лягушка, проглочен этой отвратительной тварью. Но с другой – его не покидало саднящее чувство того, что он ошибся и напрасно потратил бесценное время на змею, вместо того чтобы искать напарника дальше. Возможно, он бы еще успел, возможно, к тому времени Тимоха еще не утонул, не истек кровью…
Каким-то краешком сознания Сом понимал, что мысли эти откровенно глупые: даже найдя живого еще недокрыла, с такими-то ранами, вдали от больниц, без каких бы то ни было медицинских средств и особых познаний – спасти бы все равно не смог. И, тем не менее, продолжал себя корить и обвинять.
Со змеей давно уже было покончено, а Сом с ножом в руке стоял, опустив голову, по пояс в тихо журчащей воде. Стоял до тех пор, пока не стало вдруг медленно гаснуть солнце. Тогда он выбрался на берег и, заснув еще стоя, мешком повалился в траву.
Глава 12
Теонгу было очень страшно переходить реку. Ему вообще в воду было лезть страшно, но перспектива оказаться в лапах многочисленных маленьких чудовищ, отдаленно напоминавших ядовитых ругу с Тохаса, только раз в десять больших, казалась еще ужаснее. Он не соврал Сому, когда сказал, что на его родной планете не было больших водоемов. Такая вот река, как эта – и то большая редкость. В основном – маленькие ручейки и речушки. Поверхность Тохаса была многослойной, и вся текущая на поверхности вода рано или поздно просачивалась в подземные полости. Да, где-то там, внизу, возможно, и были большие скопища воды, но глубоко под землю тохасиане старались не залезать. Зачем, если хватает места снаружи? Крылатые предки – те наверняка спускались и вниз, любопытства им было не занимать, но времена крылатых предков давно прошли. Да и современников Теонга, скорее всего, тоже. Как бы не прошло время и самого Теонга, с учетом того, что с ним в последнее время происходит!
Тохасианин подумал, что он с огромным удовольствием снова оказался бы сейчас в анабиозной камере. Ну и пусть парализованный, ну и пусть с мизерной вероятностью оказаться когда-нибудь разбуженным и вылеченным! Зато он лежал бы сейчас в очень похожем на смерть сне, ни о чем не думая, ничего не боясь, ни о чем не сожалея. Насколько все было бы проще!
Но он, увы, был сейчас здесь, в этой ужасной Зоне, если верить теории Сома, а скорее всего – и вовсе невесть где, в одном из затерянных миров где-то на задворках Вселенной, да и то, возможно, чужой Вселенной, с другим ходом времени, с другими законами и с многочисленными смертельными опасностями.
Однако как бы ни хотелось Теонгу избежать «купания», иного выхода у него не было. Не стоять же по пояс в воде всю жизнь. Ругуподобные твари уходить не собирались, так что путь назад был отрезан. А еще в реке затаилось длинное черное чудище… Вспомнив о нем, тохасианин почувствовал, как покрылась пупырышками кожа и заурчало в животе. И он пошел вслед за Сомом.
Сначала все казалось не столь и страшным. Теонг приободрился и подумал, что все идет хорошо: ботинки не скользят, течение не сбивает с ног, уровень воды остается прежним…
Крылатые предки! Не нужно было думать об этом! Нельзя радоваться хорошему, чтобы не накликать беду!.. Но поздно, поздно, он ее уже накликал…
Дно ушло из-под ног столь неожиданно, что сделать шаг назад, отступить было уже невозможно. Намокшая одежда и тяжелое снаряжение тут же потянули тохасианина вниз. Он закричал… Вернее, собирался закричать: открыл уже рот, чтобы набрать в легкие воздух, но быстро опомнился и стиснул челюсти. А потом начал барахтаться, в надежде подняться к поверхности. Но его уже так закрутило в мутной воде, что он теперь не мог даже понять: а где она, эта поверхность? Или хотя бы дно, чтобы оттолкнуться от него нгами и всплыть.
Теонг безуспешно дергал ногами, пока наконец одна из них не скользнула по чему-то твердому. Задыхающийся тохасианин приободрился и стал тыкать ею по сторонам, в надежде отыскать опору. Внезапная острая боль полоснула вдруг чуть выше колена. И наступило странное онемение – ногу он больше не чувствовал. Тогда Теонг замолотил второй ногой, но и по ней тотчас словно камнем ударили. Боль была настолько сильной, что он не смог удержаться от крика. Хлынувшая в легкие вода принесла третий взрыв боли, который оказался и последним – Теонга наконец-то накрыло волной спасительного небытия.
Он был уверен в своей смерти, но понял вдруг, что слышит голоса. Шевелиться не мог, не видел ничего, кроме тьмы, даже думать – и то не было сил, а голоса бубнили, гудели, переливались волнами где-то совсем рядом и в то же время неимоверно далеко. Смысла произносимых голосами фраз он не понимал, но отдельные слова казались знакомыми. Наверное, если бы приложить чуточку усилий, можно было бы и разобрать хоть что-то из услышанного, уловить какой-то смысл, но делать это было неимоверно лень. Голоса мешали ему, раздражали. «Не шумите! – хотелось крикнуть Теонгу. – Я же умер, а вы меня будите!»
Но голоса шуршали, словно прошлогодняя листва на ветру:
– Как ты мог! Это же нарушение!
– Ты сам говорил, что его нужно сберечь…
– Но ты не сберег, ты оживил его, ты нарушил правила! Киберы этого не простят!..
– Киберы этого не видели, я перевел все камеры на Свояка, а потом усыпил его и выключил солнце. И я не оживлял Урода, ты же знаешь сам, что БиПы не умеют оживлять, они могут только лечить. Я его вылечил…
– Ты думаешь, они этого не узнают? Кто-нибудь да расскажет!
– Я сделал все сам. Выключил солнце, слетал к ангару, нашел Урода, перевез его к БиПу…
– Ты нарушил все возможные правила!.. Я не знаю, что с тобой будет! Что с нами будет…
– Если ты не расскажешь, то никто не узнает. И киберы подумают, что все идет по плану. Они же знают – людям надо спать. Так что перерыв с погасшим солнцем не должен вызвать подозрений. А проснутся они оба уже в «Городе», и шоу будет продолжено.
– Как они вдруг окажутся в «Городе»?! Что это за сценарий?! Пусть оба проснутся возле реки, а до «Города» дойдут сами. Пусть сразу туда идут, хватит с меня «Долины»! Сможешь устроить?
– Устрою. Не пойдут, а побегут! Мимо не промажут, можешь не беспокоиться.
– И чтобы больше без неожиданностей! Присматривай за Уродом, но если умрет – то умрет. Никаких воскрешений!
– Хорошо, Нюд, только успокойся.
– Успокойся?! Да я по-хорошему должен тебя сейчас отстранить и доложить киберам о случившемся!
– Но тогда ведь и тебе не поздоровится, правда?
– Иди работай, сопляк! Я тебе еще это воскрешение припомню!..
Проснулся Теонг от дикого вопля. Вскочил, ничего не соображая, не зная, куда бежать, за что хвататься. Завертел во все стороны головой. И наткнулся взглядом на Сома. Тот стоял бледный как мел и смотрел вытаращенными глазами на Теонга так, словно увидел ожившего покойника. Да так оно, собственно, и было, поскольку сталкер, с трудом подбирая слова, выдавил:
– Т-ты к-как?.. П-почему?.. Ты же умер!
– Не уверен, – ответил тохасианин.
Хотя, попытавшись вспомнить, что же с ним произошло и как он очутился на этом травянистом берегу речки, понял, что не может этого сделать. Вроде ушел под воду, потом дикая боль в ногах, затем – в легких. И все… Ну, еще бубнящие голоса, но они могли и примерещиться или присниться. Но вот как он выбрался из реки? И что с его ногами?!.
Теонг схватился за ноги выше колен – там, где недавно пульсировала страшная боль то ли от ударов острыми тяжелыми камнями, то ли… Уж не были ли эти «камни» зубами речного чудовища?.. Но почему же сейчас он ничего не только болезненного, но и вообще неприятного не ощущает? Ноги как ноги. Если не считать, что не свои, а чужие, как и все тело в принципе. И даже брюки целые! Правда… Странно, но куда-то подевался комбинезон из меняющей цвет ткани. На тохасианине был тот же самый костюм, в котором он очнулся в туннеле. А вот автомат и подсумки оказались на месте…
Сом ошарашенным взглядом сопровождал все движения Теонга. И, разумеется, заметил то же, что и Теонг.
– Не уверен?.. – процедил сталкер уже не заикаясь, но зато с явной подозрительностью в голосе. – А ты вообще уверен, что ты – это ты? Я вот – не очень. И даже очень не, щипать твою рать.
– Но почему? Я – это я! – стал хлопать по себе ладонями тохасианин. – И ты что, опять с катушек слетел?
– Я сейчас кому-то слечу, редить твою рябь! Сейчас вот вскрою тебя, кукла зоновская, пружинки-то твои повыковыриваю!
Сом и в самом деле достал из ножен жуткого вида клинок, который звался так же, как и сам землянин. Теонг попятился.
– Эй-эй, ты чего? Не надо меня вскрывать! Зачем? Я умру, если ты меня вскроешь.
– А если я тебя не вскрою, то умру я. Тебя ведь для того и слепили, чтобы меня угробить. Скажешь, нет?
– Конечно же нет! Зачем мне тебя… это… угроблять? Я даже не знаю, что это такое. И меня никто не лепил. Я ведь не глиняный!
– А вот это мы сейчас и проверим, щипать твою рать, – выставив нож, двинулся к тохасианину сталкер.
Теонг отшатнулся и поднял руки:
– Стой, стой, не надо! Ну хорошо, если ты не веришь, что я живой, дай мне свой ножик, и я сам чуть-чуть себя порежу. Ты увидишь, как потечет кровь.
– Дать тебе ножик? – злобно хохотнул Сом. – Чтобы ты меня им же и пришил?
– Да зачем мне тебя пришивать? И к чему я тебя пришью?.. Или это такая идиома? Пришить – значит убить? – догадался тохасианин. – Но зачем мне тогда твой нож? Я бы мог легко убить тебя из автомата.
Зря он это сказал. Сталкер тут же вогнал клинок в ножны и навел свой автомат на Теонга.
– Хочешь, объясню, в чем твоя ошибка, барби бессисечная? – прошипел землянин. – Или даже не твоя, ты-то всего марионетка, а твоих кукольников?.. Эй, ты, Зона, слышишь меня, щипать твою рать?!..
– Меня зовут Теонг, а не Барби, – почему-то сильно обиделся на это непонятное, но наверняка весьма нелестное обращение тохасианин. – И я не марионетка.
– Неважно, как ты себя называешь, зовись хоть Папой Римским, правдивей от этого не станешь. А ошибок в тебе даже не одна, а сразу пачка. Начнем с того, что на тебе нет комбеза, а Тимоха, когда ласты склеил, в комбезе был.
– Комбез могло рекой унести! – завопил Теонг. – Или кто-то снял, пока я был без сознания!
– Чтобы река умела молнию расстегивать и липучки отлеплять – у нее руки должны иметься, редить твою рябь. А сними его кто-то с тебя, он бы и оружием не побрезговал, и тебя вряд ли целехоньким бы оставил. Но даже если так… Тимохин костюм здорово изгваздался, мы же в туннеле на брюхах ползали. А на тебе – новенький, чистый, отглаженный, как только со склада!
– Он не новенький! Просто его водой вымыло, а когда он сох, то разгладился.
– Ага, сам. Пока ты без сознания валялся, он быстро за утюгом сбегал и сам себя погладил. Мне бы такой костюмчик, рябить твою гладь! Может, он еще чего сам делать умеет? Тогда и жены не надо.
– Я… – начал было тохасианин, но сталкер его перебил:
– Помолчи, буратино неструганое! Я тебе еще главный аргумент не привел, щипать твою рать. Видишь ли, винни-пух безопилочный, у моего Теонга ног не было.
– Как это не было? – возмутился тохасианин. – Они были, только парализованные!
– Во-о-оот, даже ты не знаешь, чебурашка микроухий, – торжествующе заулыбался сталкер. – А ведь ног-то у моего другана с Хрюкаса не было. Совсем не было. Я их лично видел, редить твою рябь, совсем отдельно от Тимохи. Ему их, видишь ли, змейка откусила. Ма-а-аленькая такая змейка, ужик практически. Метров тридцать длиной, не больше. А твои ноги где? На месте, рябить твою гладь. Вот и уноси их скорее, покуда я добрый. Патронов мне на тебя жалко, матрешка ты ногастая. И руки марать не хочется – вдруг тебя каким говном накачали.
– Сам ты говно! – вскипел вдруг Теонг. – Вот тебя уж точно не знаю чем накачали… Тупостью, твердолобостью, злобой какой-то мерзостной!.. Неужели на вашей Земле все такие, солить твою плешь?!
Лицо Сома вытянулось.
– Как ты сказал?..
– Говно… – потупился тохасианин, которому и впрямь стало очень стыдно за свою неожиданную вспышку.
– Да нет, говно – это ладно! Ты ж «солить твою плешь» сказал!
– Научишься тут… – буркнул Теонг.
– Тимоха, так это что, и правда ты? – заглянул ему в глаза сталкер.
– Нет, это Роза из Мурманска, – съязвил тохасианин.
– А сиськи тогда где же? – хохотнул ставший вновь похожим на себя Сом. – Они у нее такие – о-го-го! – ни под каким камуфляжем не спрячешь!
– На спине узлом завязала, – продолжал дуться Теонг. – Или змея отгрызла… – Тут он вздрогнул вдруг и округлил глаза: – Погоди… Ты сказал, что мои ноги… Ты и правда их видел?.. Я ведь помню, как там, под водой, мне стало очень больно, сначала тут, а потом тут, – показал он поочередно на ноги. – Так значит, их и правда… откусили?..
Сталкер в ответ на это лишь крякнул и принялся чесать в затылке. Потом все же буркнул:
– Я их видел… Вот как тебя сейчас, валять твою кладь.
– А как ты узнал, что это именно мои ноги?
Сом снова крякнул. Откашлялся, вдохнул, выдохнул и, отведя глаза в сторону, сказал:
– А ведь и правда, ковать твою медь. Это я конкретно лопухнулся… Но, понимаешь, когда я оглянулся и тебя не увидел – сразу подумал, что ты ко дну пошел. А что тут другое подумаешь? Тут и к дедке не ходи… Ну, я и бросился тебя искать. Нырнул – сплошная муть, солить твою плешь, ни хрена не видно! Поплыл я тогда по течению. Как раз, гляжу, змеюка впереди в агонии дергается. Ага, думаю, как бы Тимоха ей под раздачу не попал. И тут смотрю: нога плывет. Чуть дальше – вторая. Ботинки как у тебя, штанины хамелеонистые, вот я и… А теперь ты сказал, меня и шарахнуло: те парни из туннеля ведь так же точно одеты были, мы ведь у них шмотье и позаимствовали. Так, может, кого из них, из таких же, в смысле, тоже, валять твою кладь, в эту речку занесло? А в реке червячок – дядю хвать за бочок!.. Ну а тут как раз ты потерялся, вот я и… Погоди-ка, – нахмурился сталкер, – где же тогда ты шарахался, тук тебя в так? Говоришь, без сознания был? А как тогда на берег выбрался?..
– Да не знаю я ничего! – воздел руки к небу Теонг. – Я и сам ничего понять не могу. Ты прав, я и в самом деле стал тонуть. А потом то ли об острые камни ногами ударился, то ли змея эта зубами цапнула… Я от боли обо всем забыл, вздумал крикнуть – и воду вдохнул. А тут уж такая боль, что я сознание потерял. Затем вроде как сквозь сон какие-то голоса услышал. Будто двое разговаривали… Потом опять ничего. Ну а потом от твоего вопля проснулся.
– Голоса, говоришь? – снова поскреб в затылке Сом. – Двое?.. Может, эти двое тебя и вытащили из реки? Ну да, ковать твою медь, других вариантов-то нету. И комбез, небось, с тебя стянули. Наверное, приглянулся.
– Может, это как раз и были такие же, как те, что на нас в туннеле напали? Одного из них змея съела, а они пытались его выручить, а нашли меня. Вот и вытащили. А комбез забрали, потому что он ведь как раз их и есть.
– И костюмчик они тебе отгладили? – усмехнулся сталкер.
– То есть, ты опять мне не веришь?..
– Да не, это я так, – шмыгнул Сом носом, – к слову просто. Может, и впрямь он, когда высыхает, разглаживается, он ведь тоже тутошний… Но, валять твою кладь, если это те самые монстры, то почему они тебя спасли, а не убили? И почему забрали комбез, а оружие не тронули? Кстати, ты подсумки проверял? Сколько у тебя магазинов и гранат оставалось?
– Магазин один, а гранат, как и было, две, я их не расходовал.
– А теперь?
Тохасианин заглянул в подсумки и охнул:
– Три гранаты и три магазина!..
– Ну ни хрена же себе! – хлопнул себя по ляжкам сталкер. – То есть, мы их друзей перебили, а они нас спасают, да еще и боеприпасы дарят!.. Так не бывает, солить твою плешь.
– Но ведь кто-то это сделал. Мне теперь кажется, что голоса мне все-таки не приснились.
– Да кто бы ни был – с чего они станут патронами да гранатами делиться?!
– Может, просто хорошие люди, – сказал Теонг, и тут его осенило: – А может, это они со мной за комбез расплатились? Он им был очень нужен, попросить у меня было невозможно, вот они и взяли без спросу. Но люди попались совестливые и взамен оставили патроны и гранаты.
– Совестливые люди в Зоне! – хохотнул Сом. – Рассказать кому – обоссутся!
– Ну почему ты так? А ты сам разве не совестливый? А твои друзья, как их… Животное-с-усами и Рисунок-загадка. Они разве негодяи? Разве ты стал бы тогда из-за них переживать?
– Что-что, ковать твою медь?.. – набычился сталкер. – Это ты кого животным обозвал? Моего друга?..
– Погоди, – поднял руку тохасианин. – Мы ведь с тобой уже догадались, что говорим на языке, у которого не все слова соответствуют нашим родным. Вот мне всегда так и слышится, когда ты друзей вспоминаешь: Животное-с-усами и Рисунок-загадка. Наверное, тех слов, которыми ты их на самом деле называешь, в этом языке нет.
– Ну, ладно, смотри мне, тук тебя в так, – успокоился Сом. – Но все равно… Мои-то друзья зашибись ребята, но обычно в Зоне всякого отребья вроде «стерв» все равно больше. И постой-ка, валять твою кладь, а ты хоть что-то из их базара вспомнишь можешь?
– Нет-нет, они не торговали! – замотал головой Теонг, но тут же засомневался: – А может, и торговали, я же не видел… Наверное, раз они у меня, получается, комбез купили.
– Или боеприпасы тебе за комбез продали, – хохотнул сталкер. – Ты что, вообще ни одного слова из их баз… болтовни не помнишь?
Тохасианин задумался. Потом неуверенно произнес:
– Очень мало. И смутно. Вроде бы какое-то нарушение, какой-то урод, какой-то город… Не уверен.
– Ага, информация – супер, – вздохнул Сом. – Урод совершил нарушение в городе. Действительно, урод, – как он посмел, ковать твою медь?!
– Ты шутишь? – уточнил на всякий случай Теонг.
– Откуда я знаю? Это ведь ты услышал, а не я.
– А еще мне показалось, – нахмурился тохасианин, – что один из них злился на другого…
– Ну тогда он урод и есть. Не хрен было нарушать в городе. Ехал бы в деревню и нарушал сколько влезет, солить твою плешь.
– Даже не зна… – начал было Теонг, но тут где-то совсем неподалеку раздались звуки автоматных очередей, и над головами друзей засвистели пули.
Глава 13
Откровенно говоря, Сом даже обрадовался этому знакомому и, самое главное, понятному звуку. А то эти премудрости и загадки его уже достали. Ну в самом-то деле, валять твою кладь, так и умом тронуться недолго, крышу уже конкретно срывает, аж стропила трещат! Миры ка-кие-то, монстры, бабы-трансформеры… Недокрыл еще этот!.. Парень-то он вроде ничего, но валенок, каких поискать. Будто вчера родился, ковать твою медь. И в то же время не так прост, как кажется. То тело меняет, то ноги отращивает… Может, конечно, и впрямь не его ноги плавали, а все равно как-то оно подозрительно все и странно. И не только это, а все тут странно. Зона – не Зона, хрен поймешь.
То ли дело, когда стреляют. Особенно когда по тебе. Тут уже все понятно. Раз стреляют в тебя – значит, это враги. А коли враги, то надо в них тоже стрелять. Если вдруг нечем, тогда – убегать или прятаться. Эпический опус, все предельно ясно и просто. Тем более, чем стрелять, пока что имеется.
А ну-ка, кто там по нам так соскучился?.. Сталкер, который с первыми звуками стрельбы рухнул на землю, прихватив за собой и Тимоху, выпустил наугад короткую очередь и осторожно приподнял голову. Вдоль реки, примерно в сотне метров, к ним пробирался отряд рыл так в полста… Причем знакомых уже рыл, тех самых, в комбезах из «хамелеонки». Теперь Сом уверился, что это именно они спасли недокрыла. Совершенно непонятно, зачем и почему, но какая разница? Йодистый калий, может, у них такое понятие морали: тонущего следует обязательно спасать, неважно, свой он или чужой. А того, кого только что спас, убивать как-то уже и не с руки. Надо повременить хотя бы пару-тройку часиков. Ну а что, эпический опус? Чем не вариант? У нас ведь тоже вроде как больных казнить не принято; сначала вылечат, а уже потом – петлю на шею или пулю в затылок.
Хреновасто лишь то, что нападающих многовато для них с Тимохой. И место практически открытое. Снова бежать на тот берег?.. Сталкер посмотрел туда и увидел, что обезьянопауки, хоть их и стало заметно меньше, по-прежнему сидят на берегу или бродят среди кустов и плодовых деревьев.
Йодистый калий, а что у нас здесь?.. Здесь совсем неподалеку лес. Значит, нужно, отстреливаясь, ползком и короткими перебежками отступать к лесу. Или даже сначала дать уйти недокрылу, чтобы не мешался, а потом уж самому двигать. Да, это оптимально. Лучшего варианта не предвидится, солить твою плешь!..
– Значит, так, Тимоха, – уверенно, не допуская сомнений в голосе, произнес Сом. – Сейчас я открою огонь, а ты быстро-быстро почешешь в лес. Очень быстро. Желательно пригнувшись. Когда добежишь, укройся там хорошенько за деревьями и открывай огонь по этим чудикам. Только очень прошу, валять твою кладь, не стрельни по мне! Отойди сначала в сторонку, чтобы я оказался не на линии огня. А пока ты будешь стрелять, я тоже побегу к лесу. Усек?
Недокрыл молчаливо кивнул. Он вообще был неузнаваемо серьезен и вроде как даже не особо испуган.
– Тогда я дам тебе один магазин, – сказал Тимоха, – чтобы у нас было поровну патронов. А гранаты вообще все забери, тебе они тут нужнее будут.
– А если в лесу засада? – высказал предположение сталкер, и тут же об этом пожалел: а ну как накаркал?..
Однако недокрыл лишь помотал головой:
– Если там засада, меня все равно убьют. Еще когда буду туда бежать. В таком случае и патроны зря пропадут, и гранаты.
– Ну ладно, давай, – согласился Сом.
Переложив боеприпасы из тимохиных подсумков в свои, он махнул напарнику рукой:
– Приготовься!.. Начну стрелять – сразу дуй со всех ног!
И он начал стрелять. А Тимоха дунул.
Ведя огонь по монстрам, сталкер вновь поймал себя на мысли, что враг стреляет неприцельно. А точнее – специально целясь не точно в него. Пули свистели над головой, вжикали, зарываясь в землю совсем рядом, но ни одна не легла и не просвистела на действительно опасном расстоянии. Сом урвал пару секунд, чтобы оглянуться на Тимоху. Тот бежал довольно шустро, и до леса ему оставалось уже меньше, чем он пробежал. Вот только о том, что нужно пригибаться, засранец забыл! Впрочем, похоже, монстры и его не собирались прикончить немедленно.
«Может, просто встать да пойти к лесу? – подумал Сом. – Неспешно так, вразвалочку. А что, ковать твою медь? Если они в нас попадать не хотят, то почему бы и нет?»
И все-таки он этого делать не стал. Потому что у любого врага должна быть какая-то задумка. Иначе зачем было вообще эту стрельбу затевать? А раз так, то лучше по возможности ему подыгрывать. Кто знает, поведи он себя «неправильно», не получит ли как раз за это с десяток пуль в спину?..
А монстры ведь не зря придумали эту «войнушку». Если они не убивают, значит, убийство не является их настоящей целью. Тогда что?.. А известно что, солить твою плешь! Его задумка – отступить к лесу. То есть, скорее всего, противнику именно это и нужно. Но зачем? Чтобы «дичь» попала в засаду? Нелогично. Проще стрелять прямо сейчас на поражение – тут даже целиться, считай, без надобности. Не послушаться, не идти в лес?.. А что тогда делать? Вон, монстры хоть и не быстро, но приближаются. Интересно, если и не стрелять, и не отходить, что будет, когда они подойдут вплотную? Поволокут его к лесу насильно?..
И тут раздалась автоматная очередь со стороны леса. Ага, понял Сом, стало быть, Тимоха добрался. А раз так, он решил не ставить сомнительных экспериментов и поступить именно так, как говорил напарнику. И, выпустив короткую очередь в сторону монстров – тоже почему-то выше их голов, – сталкер, пригнувшись, побежал к лесу.
Добежать туда ему тоже позволили, даже почти не стреляли вслед. Сталкер быстро отыскал напарника и поделился с ним своими сомнениями насчет «неправильного» поведения монстров.
– Понимаешь, валять твою кладь, – сказал он в завершение, – нас будто специально загоняют куда. Как коров.
– Это кто такие? – наморщил лоб Тимоха. – Они злые? Это люди или звери?
– Это скотинка такая домашняя. Му-ууу!.. Молоко дает. С рогами.
– Как это – молоко с рогами?..
– Да не молоко с рогами, чудила, а корова с рогами. Жует траву и дает молоко. А иногда и мясо.
– Сама?.. – удивился недокрыл.
– Что «сама»?
– Мясо дает?
– Слушай, отстань, а? А то мы тоже сейчас мясо дадим, тук тебя в так.
– Но ты же сам начал про коров!..
– Тимоха, не зли меня, – рыкнул Сом. – Я из города, а не из деревни, мне коровы до лампочки. Ты мне лучше скажи: почему эти вояки упорно мажут, ковать твою медь?
Недокрыл вдруг переменился в лице и, прикрыв глаза, что-то забормотал под нос.
– Ты чего? – насторожился сталкер. – Помолиться удумал?
Какое-то время Тимоха молчал. Потом открыл глаза и тихо произнес:
– Я кое-что вспомнил. Ты сказал про город и про то, что мажут, и я…
– А ну-ка, ну-ка, тук тебя в так, что ты там вспомнил? – подобрался Сом.
– Я вспомнил, что те двое, когда я чуть не умер, говорили что-то вроде этого… «До города дойдут сами… не пойдут, а побегут… мимо не промажут»…
Сталкер, услышав такое, нахмурился. Ему очень не нравилось, когда его что-то вынуждали делать. Он привык сам решать, куда ему идти, а тем более бежать. Но, похоже, в этом случае выбирать особо не приходилось. К тому же… Внезапно Сому пришла в голову интересная мысль, и он посветлел лицом.
– Вот значит что, ковать твою медь!.. – помотал он головой. – Выходит, нас в город гонят. Значит, мы уже не коровы, тех в городах не держат. Но смотри, что получается… Я тут мозгами пораскинул, извилины выпрямил и вот что удумал. Вот ты говоришь, нас гонят в город. Так?
– Если я не бредил.
– А ты видел с горы хотя бы намек на какой-нибудь город поблизости?
– Нет… Но мы же не знаем, какие тут города, на что они похожи…
– А при чем здесь «тут»? – осклабился сталкер. – Вся фишка в том, что город не «тут», а «там».
– Где это «там»? – заморгал недокрыл.
– На Земле, солить твою плешь! Рядом с той Зоной, откуда я сюда попал. Мы же с тобой уже решили, что Зона сразу и там, и тут. Ну, на Хрюкасе еще… И сейчас мы в ней больше тут. А местным ребяткам это не понравилось. Может, у них Зона – это что-то вроде заповедника, и посторонним вход в нее запрещен. А тут мы, ковать твою медь! Травку топчем, яблоки рвем, фауну нервируем. Браконьерим, короче, по-черному. Вот они нас и погнали. Настойчиво, но аккуратно. А куда нас лучше всего гнать? Понятно, к себе домой. Вот они нас и гонят к тому месту, где Зона больше «у нас». Туда, где рядом наш город. Усек?
– Не совсем. Откуда они знают, где Зона больше «у вас»?
– Эпический опус! Ну раз гонят, значит, знают, валять твою кладь! Зачем бы они гнали, если б не знали?
– Хорошо. А зачем они тогда дали мне патроны с гранатами и забрали комбез? Ведь если тут заповедник, то стрелять нельзя. Они, наоборот, должны были отобрать у меня и оружие, и патроны. И у тебя тоже.
– Устанут, отбиравши, – буркнул Сом. – И вообще, чего ты заладил: «зачем?», «откуда?»… От Махмуда.
– От какого еще Махмуда?
– Да был у меня один знакомый, из Сыктывкара. Тоже любил вопросы задавать.
– А теперь?
– Теперь не любит.
– Но ведь я…
– Шляпка от гвоздя. Дам пару раз – заколотишься. Ты меня лучше не зли, тук тебя в так. А на свой идиотский вопрос ты сам уже отвечал.
– Не помню… – озадачился Тимоха.
– Я ж говорю: шляпка. Всю память вышибло, йодистый калий. А кто мне про торговлю впаривал? Что у тебя комбез за патроны купили? Вот тебе и объяснение, солить твою плешь. Денег не было – расплатились патронами. Да если и были, на кой маракой тебе их деньги? А патроны – они везде пригодятся, не только в заповеднике. Универсальная валюта. И вообще, хватит трындеть! Вон, глянь, монстры уже близко. Сейчас опять стрелять начнут. А ну какая шальная пуля заденет?
– Я не хочу…
– Да я как бы тоже не жажду. Давай-ка опередим события, валять твою кладь. Побежим наобум, а если окажется, что неверное направление выбрали, ребятки нам подскажут. Парой-другой стрекочущих фраз…
И они побежали. Скорее всего, Сом понял намерения монстров правильно, потому что поначалу те и впрямь не стреляли. Потом раздалось несколько коротких очередей слева. Все ясно, нужно забирать правее. Примерно после минуты тишины – еще пара очередей, теперь уже справа. Виноваты, исправимся!.. И так – еще раза три-четыре за десяток минут неспешного бега.
Сталкер держался позади напарника. Не потому, ясен пень, что пустил его вперед как наименее ценного члена группы, а чтобы тот был постоянно на глазах. А то в прошлый раз, на реке, тот и был-то без пригляду всего ничего, и остались от козлика рожки да ножки. Хуже даже – только ножки.
– Мы долго еще будем бежать? – пропыхтел явно не привыкший к длительным нагрузкам недокрыл. – Что-то никакого города не ви…
Тимоха исчез. Вот только что рысил метрах в трех впереди, а уже нету. Сом резко остановился. Внимательно огляделся по сторонам, посмотрел вверх. Ничего подозрительно не увидел: обычные, пусть и незнакомого вида деревья, чистое синее небо меж зелеными кронами. А что внизу? Да то же, что и у него самого под ногами – поросль, похожая на мох, да низкорослый, смахивающий на брусничник, ягодник. А может, и не ягодник, ковать твою медь, что-то ягод не видно. Наверное, просто карликовый кустарник. Но где же Тимоха? Неужто тоже в карлика превратился? В суперкарлика величиной с муху. Мошка-Тимошка, валять твою кладь!..
А что, если… Сом даже поежился, вспомнив свою же теорию, что они до сих пор в Зоне. А в Зоне у нас что? В Зоне у нас аномалии. И он, позорище жопоголовое, умудрился об этом забыть! Он, опытный сталкер, забыл, как следует вести себя в Зоне!.. Разбегался, распрыгался, словно кролик за крольчихой. Стыдоба, солить твою плешь!.. И ведь так теперь и получается, что Тимоху он вперед погнал в качестве миноискателя. Ясно же – бедолага напоролся на аномалию, тут и к дедке не ходи! Причем на совсем непонятную. Потому что вот так, мгновенно и бесследно, ни в одной известной аномалии никто еще не пропадал. Хоть что-то да оставалось: изувеченный, а то и совсем целехонький труп, обугленные головешки, кровавый фарш, мясистый студень… Здесь же – ничего. Ни плевка, ни какашки!
Сталкер как остановился, так больше и не двигался, замер на месте. Кто его знает, где начало этой аномалии – может, в сантиметре впереди. Чтобы узнать это, нужно бросить камешек. Но камешков под ногами не оказалось. Сом подумал, чем бы их заменить, и не нашел ничего лучшего, как достать из подсумка автоматный магазин и выщелкнуть из него один патрон. Повертел его в руках, даже зачем-то понюхал и бросил вперед. Недалеко, на пару шагов. Патрон, поблескивая желтым боком, остался лежать во мху. Сталкер осторожно подошел к нему, поднял, кинул еще на полметра вперед. Патрон снова повел себя совершенно обычно – упал на землю, как и положено вести себя честному патрону, когда его кидают. Этот шаг Сом сделал с удвоенной осторожностью – по его прикидкам, Тимоха исчез где-то совсем рядом, буквально в паре-тройке десятков сантиметров.
Присев и подняв патрон, сталкер не торопился вставать на ноги. Его так и подмывало протянуть вперед руку и пощупать мох и «брусничник». Но руки было жалко. Он прекрасно помнил, что становилось с теми несчастными, кого угораздило вляпаться, к примеру, в тот же «ведьмин студень»[7]. Сом потянулся было к ножнам со Stalker’ом, но тут же передумал – нож было еще жальче, чем руку. Тогда он снял с шеи автомат, реквизированный у мертвых монстров. Конечно, остаться без него было тоже не фонтан, но по крайней мере этот кусок металла не вызывал у него никаких теплых чувств, помимо сугубо практических. Логичнее было использовать АКСУ – патронов для него все равно в наличии не имелось, – но свой автомат, как и нож, казался ему почти одушевленным, и подвергать его смертельной опасности не поднялась рука.
Сталкер поднялся и пошевелил стволом мох, провел им до «брусничника». Ничего необычного и странного! Провел еще чуть вперед и… что-то почувствовал!.. Сначала ему показалось, будто ствол зацепился за упругий стебель. Но нет, ничего автомату не мешало. Во всяком случае, ничего видимого. Сом усилил нажатие. Ствол неохотно, будто упершись в толстую резиновую пленку, подался еще на десяток сантиметров вперед. А потом… Потом пленка словно порвалась и Сталкер, не ожидав этого, сделал пару быстрых шагов, чтобы не клюнуть носом.
Ему показалось, что в лицо и в грудь дунул ветер. Да что там ветер – настоящий ураган! Но ударил на секунду, не больше. Сом невольно зажмурился. А когда открыл глаза снова, первым делом подумал, что ослеп. Через пару мгновений понял: со зрением все в порядке, просто слишком резким был переход из солнечного света в ночную тьму. И, когда глаза «оправились от шока», оказалось, что она вовсе не полная. Ее и настоящей тьмой-то было трудно назвать, поскольку даже освещение присутствовало – пара тусклых фонарей впереди и несколько светящихся окон. Еще примерно через полминуты зрение окончательно свыклось с новыми обстоятельствами, и сталкер увидел, что его окружают дома. Обычные каменные дома высотой в четыре-пять этажей. Это был город! Вот только какой?..
И тут по ушам резануло воплем:
– Сом, это ты?! Чего ж ты так долго-то, тук тебя в так?!..
Глава 14
Поначалу Теонг ничего и не понял: в грудь и лицо дунуло ветром, потемнело в глазах… Он по инерции все еще договаривал начатую фразу, но ветер, скорее даже неистовый шквал, не дал этого сделать. Впрочем, порыв ветра тут же стих, но что-либо говорить тохасианину уже расхотелось. Да бессмысленно это было, поскольку услышать его все равно никто бы не смог – Сом пропал. Вместе с солнцем. Так по крайней мере, показалось Теонгу: погасло солнце, и невесть откуда взявшийся поток воздуха унес напарника.
В который уже раз тохасианин посетовал на несовершенное зрение нового тела – со своим прежним он бы сразу отыскал Сома, ведь он теплый, а унести его за пару мгновений далеко не могло, все же не пушинка. Теперь же оставалось полагаться только на силу голосовых связок и остроту слуха землянина.
– Со-о-оом!!! – что есть мочи крикнул Теонг. – Ты цел?! Где ты-ы-ыы?!..
Ответом ему было лишь странное эхо – отнюдь не лесное.
Тохасианин огляделся. Слабые глаза наконец-то попривыкли к темноте, и Теонг с ужасом понял, что находится вовсе не в лесу. Вокруг него мрачнели невысокие здания, вдалеке горели редкие фонари и светились окна. Освещенных окон было очень мало, и тохасианин пришел к выводу, что в городе, в котором он каким-то образом оказался, царит поздняя ночь, и его жители спят. То, что это был именно город, Теонг не сомневался, хотя на города родного Тохаса этот походил мало. И, говоря откровенно, веяло от него запустением, угрюмостью и неуютностью. А еще, пожалуй, опасностью. Не то чтобы явной, непосредственной – скорее притаившейся. Короче говоря, тохасианин почувствовал себя покинутым и одиноким. Ему стало настолько не по себе, что в груди заворочался тяжелый горький ком. Наверное, он даже разрыдался бы, не охвати его страх, тут же сковавший горло. И краешком охваченного паникой разума Теонг подумал, что если это и впрямь земной город, то он бы не хотел жить на Земле.
Подумав об этом, тохасианин хлопнул себя по лбу. Какой же он глупый! О том, что это может оказаться Землей, подумал, а о том, как он на эту Землю попал – позабыл. А ведь по теории Сома все дело тут в Зоне. В общей Зоне как для Земли, так и для Мизона. Ну так что тогда стоит вернуться назад? Всего-то один шажок сделать! Раз Сом сюда не попал, хоть и бежал следом, то, значит, пробежал чуть-чуть левее или правее этого «междузонья», оказавшегося весьма узким. Но он-то, Теонг, с места не сходил, так что промахнуться не должен. Правда, крутился на месте, и теперь не ясно, в какую именно сторону этот шажок совершать… Но разве вариантов много? Шагнет раз, другой, третий – сколько нужно, столько и шагнет. Главное, в случае неудачи не забывать точно такой же шажок назад делать.
Теонг сделал столько этих шажков – уже и со счету сбился. И никуда не вернулся. Им снова начала овладевать паника. Так, стоп, а на самом ли деле он сделал только один шаг? Ведь до этого он бежал, и хоть воздушный шквал затормозил его весьма быстро, по инерции он мог сделать и два, и три шага… И пока приходил в себя, вполне мог топтаться на месте. Так что радиус поиска «обратной двери» следовало, пожалуй, увеличить. А еще, если уж говорить откровенно, мог ли Сом отправиться дальше без него?.. Хоть тохасианин и знал сталкера совсем мало, но почему-то был уверен: не мог. Землянин, увидев его исчезновение, наверняка стал крутиться возле того места, и какой бы узкой эта «дверь» ни оказалась, он бы все равно на нее наткнулся. И уже, по идее, должен бы был это сделать…
А что, если?.. Теонга окатило новой волной ужаса. А что, если «дверь» распахнулась совсем ненадолго, и теперь Сом навечно останется на Мизоне, а он, Теонг, на этой мрачной и неприветливой Земле?.. Нет-нет-нет, только не это!.. И тохасианин, как заведенный, принялся метаться по кругу, все увеличивая и увеличивая его радиус.
За этой истеричной беготней он даже не сразу заметил, как неподалеку на фоне тусклого света далеких фонарей возник знакомый силуэт. Но когда все же заметил, едва не ошалел от радости. И бросился к напарнику с воплем:
– Сом, это ты?! Чего ж ты так долго-то, тук тебя в так?!..
– Ну-ну… – выставил руки сталкер, будто опасаясь, что Теонг бросится обниматься.
Тохасианин так бы, наверное, и сделал, но вовремя опомнился и остановился.
– Чего ты так долго? – повторил он.
– Йодистый калий! А что я, по-твоему, рыбкой за тобой нырять должен неведомо куда? – буркнул Сом, на лице которого читались и радость от встречи с напарником, и вполне объяснимая тревога.
Теонг решил его приободрить:
– Поздравляю с возвращением!
– С возвращением куда?
– На Землю, конечно же. Ведь это Земля?
– А хрен его знает, что это такое, ковать твою медь, – нахмурясь, ответил сталкер. – Но это не тот город, о котором я говорил, к дедке не ходи.
– Не тот?.. – растерялся тохасианин. – А какой тогда?.. На Тохасе таких городов нет.
– Откуда я знаю, какой!.. На Земле не одна Зона; наверное, мы в какую-то другую попали, валять твою кладь. Пошли искать аборигенов.