Играй и умри Буторин Андрей
– Прекрати! – вновь ударил по стене сценарист. – Возьми себя в руки! Тест выдал ошибку. Это редко, но бывает. Даже самая лучшая техника сбоит и выходит из строя. Завтра же сходи в медцентр и повтори тест!
– Ты думаешь, там сидят дураки? – отбросила с прищуренных глаз челку Айна. – Тест повторили трижды. По разным методикам. И все три результата положительные. Да я и сама догадывалась, только даже себе боялась признаться. У меня задержка – три недели.
– Но я не понимаю, не понимаю! – Фир начал нарезать круги по комнате. – Ведь была же стерилизация! Как это могло не сработать?!..
– Как видишь, могло. Скорее всего потому, что алгоритм стерилизатора был рассчитан на местных женщин. А я – землянка. Мы с вами очень похожи генетически – как видишь, я даже смогла забеременеть от тебя, – но, видимо, и различия имеются.
– Ну хорошо, хорошо, – сжал сценарист голову руками. – Ты беременна… Допустим. Но почему сразу в ментальную установку?
– Потому что подруги сценаристов и вообще любых мужчин из обслуги киберов не имеют права беременеть. Это жестко прописано в правилах. И там же сказано, что провинившихся ждет строгое наказание. Ты думаешь, оно заключается в нанашках по попке и отправке в «резервацию» на подножный корм? Нет, Чертенок, киберы ничего не делают без пользы для себя. А потому ментальной установки мне не избежать.
Фир почувствовал удивительную опустошенность. Из него будто вынули все внутренности, включая мозг, и накачали пустую оболочку гелием. Казалось, он сейчас взлетит, раздуется еще сильнее и лопнет. Его мыслительные способности дали сбой и забуксовали. В звенящей от пустоты голове крутилась одинокая мысль: «Это не может касаться нас с Айной. Это не может касаться нас с Айной. Это не может касаться нас с Ай…». Он все-таки лопнул. Не буквально, но ощущения были очень похожими. А потом взамен пустоты его наполнил гнев. Какие могут быть правила между любящими друг друга людьми?! При чем здесь какие-то киберы?! Какое дело этим бездушным железякам до человеческих чувств и отношений?! Он любит Айну и не хочет ее терять!
Фир подскочил к любимой и крепко, но очень нежно сжал ее в объятиях.
– Я не отдам тебя никому, – твердо сказал он. – Вот увидишь. Я люблю тебя, а все остальное меня не касается. Никакие дурацкие законы и правила. Как говорит один мой подопечный, пусть эти киберы идут лесом со своими законами.
– Милый, хороший мой, – прижалась к Фиру подруга. – Ты самый лучший! Самый-самый! Время, проведенное с тобой, – самое хорошее, самое сладкое за все годы, что я прожила… Я знаю, ты смелый. Ты сильный. Ты очень-очень сильный! И я благодарна тебе за эти слова… за готовность меня защитить. Но ты же знаешь: обстоятельства сильнее нас. Мы ничего не можем сделать. Нам не победить киберов, нам просто не справиться, как бы сильно мы этого ни хотели. Смирись, мой любимый. Помни меня. Не забывай то хорошее, что у нас было… И, пожалуйста, не сломайся. Останься сильным!
– Остаться сильным?.. – слегка отстранился от подруги Фир. – Остаться сильным, потеряв тебя? Безропотно отдав тебя в лапы палачей?.. Да как же я смогу жить после этого? Как смогу носить эту шкуру труса и предателя? Нет уж, если и впрямь обстоятельства окажутся сильнее, я уйду вместе с тобой. Все равно мы будем рядом до самого конца. И все-таки я очень постараюсь, чтобы этот конец наступил еще не скоро.
Словно наперекор сказанному Фиром, взвизгнула, отъехав вбок, входная дверь. Исполнители даже не удосужились позвонить – для них были открыты любые двери. Кроме, разумеется, тех, за которыми скрывались их хозяева – киберы.
Исполнителей было двое. Темно-красные обтягивающие костюмы из ткани, армированной арамидным волокном, шлемы с забралами из бронестекла с односторонней прозрачностью. Они сами были похожи на киберов – одинаковые, словно собранные на одном конвейере. Исполнители казались безоружными, но Фир знал, что прямо в рукава были встроены лучеметы.
Пройдя на середину комнаты, оба синхронно замерли. Из-под забрал не было видно, куда они смотрят, но это было и к лучшему – Фиру казалось, что его вырвет, встреться он с этими пустыми безжизненными взглядами. Это были даже не рабы, а зомби. Вероятно, киберы хорошенько порылись в их мозгах, чтобы исключить любую неожиданность.
– Подруга Айна, – то ли спросил, то ли констатировал один из них.
– Идите с нами, – сказал второй.
Голоса были неживыми, механическими, хотя Фир знал точно – исполнителями могут быть только люди, киберы не любят пачкать руки и делают это лишь в исключительных случаях.
– Куда вы хотите ее увести? – стараясь изо всех сил держать себя в руках, спросил Фир.
– Вас это не касается, сценарист Фир. Вы можете продолжать заслуженный отдых. В течение суток вам будет предоставлена в единоличное пользование новая подруга.
– Новая? – скрипнул зубами Фир. – Совсем-совсем? Может, еще и целочка?
– Девственность в процессе стерилизации нарушается.
– Ну как же так, а? – деланно запричитал сценарист. – Как же так-то?.. Стараешься, пашешь, а тебе все какие-то объедки подсовывают!.. Ну да ладно уж… Пусть хотя бы тогда бойкая будет, без комплексов, не бревно. А то бревно ведь как упадет, так и не шевелится. Скажешь ему: «Бревно!» – оно и валится сразу. Так ведь, бревнышко мое, ты ведь понимаешь, что я прав? Согласись со мной хотя бы на прощание.
Исполнители стояли столбами. Выражали что-нибудь их лица или нет, из-под забрал видно не было, но вряд ли. А вот лицо Айны удивленно вытянулось. Впрочем, Фира она знала далеко не первый день, поэтому удивление быстро сменилось пониманием, а затем тревогой. Но эти мимолетные изменения мог распознать только Фир. Для исполнителей девушка наверняка казалась обыкновенной испуганной дурочкой. Да и вряд ли им бы пришло в головы разбираться в психоэмоциональном состоянии жертвы.
Фир повернулся и не спеша, вразвалочку, направился к своему рабочему месту.
– Вы там дверь только закрыть не забудьте, – бросил он через плечо, подходя к большому шкафу с рабочими материалами. Полированный металл шкафа служил неплохим зеркалом. Фир увидел, как один исполнитель коснулся плеча Айны, но девушка сбросила его руку и направилась к двери сама. Исполнители зашагали за ней.
Фир открыл шкаф, достал автомат и с криком: «Бревно!» передернул затвор. Айна рухнула на пол, как подкошенная.
– Ты ж моя умничка, – прошептал Фир, поливая из автомата спины исполнителей.
Они уже почти повернулись, подняв руки с лучеметами, когда очередь Фира «нащупала» открытую полоску шеи под шлемом сначала одного и тут же – второго приспешника киберов. Голова первого, разбрызгивая по стенам красное, отлетела к окну. Голова же второго откинулась, повиснув на лоскуте мышц и кожи. В потолок ударил фонтан крови.
Мертвые тела постояли несколько мгновений, а потом с хлюпающим звуком шлепнулись в лужу натекших из них жидкостей.
Фир и Айна застыли. Настоящих человеческих трупов так близко и наяву им еще не доводилось видеть. А уж убивать – не в игре, а в жизни – Фиру тем более раньше не приходилось. Ему захотелось отшвырнуть автомат, словно тот был вымазан кровью, но сценарист все-таки удержался: кто знает, не заявится ли к исполнителям подмога.
Айна наконец оторвала взгляд от трупов и тоже посмотрела на автомат в руках Фира.
– Откуда он у тебя? – хрипло выдавила она.
– Недавно пришлось зайти в игру… Чтобы спасти Урода. Я сделал это тайно, не имея санкции. А в этом случае я был так же уязвим внутри игры, как и все остальные. Хорошо, что в этом эпизоде не было недостатка в оружии, вот я и взял один автомат, сугубо для самозащиты. Ну а потом забыл оставить там, пришлось спрятать. Зато видишь, как он пригодился!
– Ты в следующий раз не скрывай от меня таких вещей, ладно? – обожгла Фира холодным взглядом Айна. – Хотя… Будет ли он, этот следующий раз… Теперь нас точно уничтожат. Обоих. Вариантов попросту нет.
– Варианты есть всегда, – проговорил Фир, как ему показалось, убедительно. Вот только на самом деле он чувствовал приближающуюся панику, грозившую захватить его полностью, лишив возможности сколь-нибудь здраво соображать. Он понимал: случись такое, тогда точно наступит конец. Айна потеряет последнюю опору, сдастся и погибнет. А этого он допустить не мог ни в коем случае. Поэтому – забыть про панику, забыть вообще про все, не имеющее отношения к спасению любимой. Ну, если получится, то и себя. Хотя это уже вторично.
И он повторил, теперь уже на самом деле твердо:
– Варианты есть. Их не может не быть. Нужно только выбрать правильный.
– И какой же он, правильный? – с затаенной надеждой посмотрела на Фира Айна. – Убить себя, не дожидаясь прихода палачей?
– Кстати, это тоже вариант, – кивнул сценарист. – Но он останется на самый крайний случай. А сейчас нам нужно срочно убираться отсюда.
– Убираться? Куда, в «резервацию»? Нас найдут в два счета. Где мы там будем прятаться?
– Мы можем сбежать туда, где нет ни людей, ни киберов. Эдила большая. Можем уйти в горы, в леса…
– Ты умеешь выживать в горах и лесах?
– Мы научимся!
– Возможно, научимся. А может, и нет. Не забывай, скоро у нас появится малыш. Как ты намерен ухаживать за ним в горах и в лесах? Он однозначно погибнет. Не слишком ли высокая цена за наши жизни, как ты считаешь? И потом – мы так и будем всю жизнь прятаться, опасаясь каждой тени и каждого куста? Это разве жизнь?
– Но если мы покончим с собой, малыш тоже погибнет. А так все-таки есть шанс справиться.
– Эх, если бы я могла вернуться на Землю, – обхватила голову руками Айна. А потом, замолчав вдруг, опустила руки и как-то странно посмотрела на Фира: – Что ты там рассказывал о новом «внешнике»?
– Ну, он такой странный, ничего не умеет… Похоже, цивилизация на его планете вымерла, а он спасся, потому что лежал в анабиозе.
– Да не об этом «внешнике», – отмахнулась девушка, – о другом! Ты ведь говорил, он с Земли?
– Говорил… – удивленно посмотрел на подругу Фир. – Но какая разница, откуда он…
– А такая, что я тоже с Земли, если ты не забыл. И этот землянин прибыл сюда совсем недавно. А если портал на Землю до сих пор открыт? Мы можем попробовать сбежать туда. У «внешников» есть оружие, и они наверняка составят нам компанию, ведь им тоже хочется вернуться домой.
– Конечно, хочется, – подтвердил сценарист. – Тем более, они вообще не понимают, что тут происходит. А Свояк… ну, то есть тот «внешник», что родом с Земли, так он вообще только о доме и думает. Он в портал во время какой-то передряги попал, а там у него два друга в опасности остались. Вот и переживает, рвется прийти к ним на помощь.
– Есть еще один момент, – призадумавшись, сказала Айна. – С Земли-то он с Земли, но вот откуда?
– А что, велика разница? Есть же на вашей планете какие-нибудь средства передвижения!
– Средства есть, хотя можно в такую… глубинку попасть, что никаким средством не выберешься. Но я сейчас не об этом. Сказав «откуда», я имела в виду не место, а время. Пока я еще была в «резервации», через портал пришел один человек. Одет был очень необычно, что-то вроде брони здешних игроков, вел себя странно, говорил непонятные вещи. В том числе и о том, что пришел оттуда, где Москва, да и весь остальной мир уже двести лет лежат в руинах после ядерной войны. Последней войны человечества…
– Так, может, это совсем другая планета? С чего ты взяла, что это Земля?
– Москва – это столица моей родины, России, – сухо пояснила Айна.
Сценарист, услышав это, присвистнул.
– Получается, порталы искривляют не только пространство, но и время?
– Видимо, да, – пожала плечами Айна. – Если этот человек не соврал.
– Можно поговорить с ним, выяснить точно.
– С ним уже не поговоришь. Его почти сразу забрали в «шоу», и там он погиб.
– Ну, допустим. – Фир провел по ежику волос ладонью. – Допустим, так оно и есть; и портал может вывести в другое время, скажем, как в этом случае, в будущее. Разве это очень плохо? Это ведь все равно лучше, чем погибнуть здесь. Может, там, в будущем, сплошная красота – мир и покой.
– И поэтому пришелец оттуда был закован в броню? Защита от шмелей и бабочек?.. К тому же он вскользь упомянул про полный… в общем, про полное безобразие, творящееся в тамошней Москве. Так что как бы не попасть из огня да в полымя.
– Ну, начнем с того, – вздохнул сценарист, – что верить какому-то странному незнакомцу не стоит. К тому же для одного полное безобразие, а для другого – высший идеал. И самое главное – мы еще никуда не попали. Надо сначала очень хорошо все обдумать, чтобы сгоряча не наделать ошибок. А времени у нас нет – в любой момент сюда могут прийти и увидеть трупы.
– Я вот еще что подумала, – закусила губу девушка. – Нам нужно не просто сбежать, а помочь другим.
– Каким еще другим? – округлил глаза Фир. – Ты предлагаешь всех взять с собой?
– Не взять. Это, конечно, нереально. Однако хорошо бы уничтожить ментальную установку киберов! Без ментальной подпитки они не смогут помешать нашему бегству.
– Придет помощь из других районов Эдилы!
– Пока в других районах узнают, пока разберутся… За это время мы точно успеем уйти. А другие люди, подготовленные к «переработке», не пострадают. По крайней мере, пока. Вот что я имела в виду под помощью. И нам самим, и остальным.
Фир, опустив глаза, задумался.
– Считаешь мой план слишком дерзким? – с вызовом спросила Айна.
– Это пока не план. Просто желание, идея. Чтобы она стала планом, надо просчитать варианты и уточнить детали. И нужны точные данные, которых у нас очень мало. Я считаю, нам пока нужно остановиться на самом главном для текущего момента: решить, как встретиться с Сомом, а потом заручиться его поддержкой. И думать нужно скорее, пока не обнаружены трупы. У тебя есть какие-нибудь мысли на эту тему?
– Ни одной, – покачала головой девушка. – Как подобраться к «внешникам», если это запрещено?
– Я уже подбирался… – напомнил Фир.
– Ах да, когда взял автомат… Как это у тебя получилось? – Айна посмотрела на друга с надеждой.
– Получилось вот… Извини, пришлось рисковать… В общем, мне было дано указание не допустить быстрой гибели Урода. Ну, того самого тохасианина. А я не углядел, его изувечила гигантская змея. Не вмешайся я – он бы стопроцентно умер. И меня стопроцентно бы за это наказали. Конечно, попадись я, когда полез его выручать, – тоже бы вылетел. Так что риски были примерно одинаковыми, но в случае удачи я бы ничего не терял. В общем, это произошло ночью. Понятно, что киберы не спят, но игрокам-то сон необходим. Поэтому эпизоды шоу меняют друг друга: когда в одних актеры отдыхают, в других происходит действие. Поэтому сама по себе трансляция различных шоу не прекращается. Вот я и воспользовался моментом, когда наш эпизод не был в прямом эфире.
– И никто не узнал?
– Узнал, – поколебавшись, признался Фир. – Мой начальник, Нюд. Но в целом он неплохой мужик. Конечно, ради меня на смерть не пойдет, но если есть возможность прикрыть без особого риска для себя – прикроет.
– То есть к «внешникам» надо проникать, когда они отдыхают? – нахмурилась Айна. Похоже, такой расклад ей не особо понравился.
– Нет, – успокоил подругу сценарист. – И это слишком рискованно, второй раз может сорваться. Нужен какой-то более легальный путь.
– Легальный? Разве такой может быть в принципе? Это если только нам самим стать игроками. Но это нереально. Особенно мне. Попадусь на глаза первому же киберу – тут же отправят играть в другие игры: «Высоси у Айны мозг» и «Сделай из Айны вкусняшку».
– Не надо, – поморщился Фир. – Не говори так. Я сделаю все, чтобы этого не случилось. А вот насчет того, чтобы стать игроком именно мне – неплохая идея. Смотри… Я могу запросить у киберов разрешение на использование одного из «местных» тохасиан вместе с «пришлым» тохасианином в одном из сюжетов шоу, чтобы два инопланетных «земляка» схлестнулись в схватке. Только для красочности стоит вернуть прежний облик Уроду – БиП это может. Сам же я в качестве статиста проникну в нужный павильон и поговорю с Сомом насчет совместного побега на Землю.
– Думаешь, получится? – нахмурилась девушка.
– Попробовать-то стоит. Это все равно лучше, чем сидеть сложа руки и ждать, когда за нами придут.
– Пожалуй, да, – кивнула Айна. – Когда-то, еще на Земле, я слышала хорошее высказывание: «Не бойся, что не получится. Бойся, что не попробуешь». А так как терять нам все равно нечего…
– Да-да! – воодушевился Фир. – Ты очень правильно сказала. И у меня уже появились кое-какие мысли. Я создам такой сценарий, где очень много участников-статистов; причем многие «по сюжету» должны разговаривать с «внешниками». И еще я запрограммирую кибернетических «кукол»-статистов на приступ необузданной агрессии по спецсигналу. А подам я его с мини-пульта управления, который возьму с собой. В подходящий момент я подам сигнал, и начнется паника. А потом, пока киберы будут заниматься наведением порядка, кому-то нужно будет пробраться к ментальной установке и уничтожить ее, чтобы вывести из строя киберов.
– Тогда тебе нужно довести свой новый сценарий до киберов как можно быстрей!
– Вот именно. Так, тебе здесь оставаться нельзя, пойдешь со мной. Пересидишь в какой-нибудь подсобке, там уйма помещений, куда годами никто не заходит.
Довезти Айну до Студии на мобиле проблем не составило. Проблемой было зайти внутрь. Если в пропускнике сидит кибер – очень велика опасность, что Айна, как нарушитель, уже имеется в общей Базе, и тогда кибер сразу поднимет тревогу. Если же дежурит человек, шансов на то, что он станет добросовестно сверять входящих с имеющимися в базе данных, не так уж много – Фира знают почти все охранники, и мало кто заподозрит, что он поведет с собой нарушителя в открытую. На всякий случай Фир одел подругу как можно более по-дурацки: какой-то обруч с цветочками на голову, чтобы не было видно полосатой прически, саму закутал в пододеяльник – дескать, такая вот статистка для очередного шоу.
Подъехав к студии, оставил Айну в мобиле, сам прошел в пропускник. На месте дежурного сидел человек – не очень хороший знакомый, но в лицо они друг друга знали. Фир проходить не стал, буркнул: «Жду статистку», потоптался немного, посмотрел на часы, проворчал: «Да где же она, пойду поищу» и вернулся к мобилю.
– Идем, – кивнул он подруге. – Там человек. Я скажу, что ты со мной. Когда будешь проходить мимо, сделай выражение лица поравнодушней и поскучней – мол, не очень-то мне сюда и хочется. Главное, не нервничай.
– Ты сам, главное, не нервничай, – улыбнулась Айна, – а то губы вон синие уже и трясутся.
Через пропускник они прошли легко и быстро, дежурный лишь окинул девушку мимолетным взглядом и насмешливо скривил губы: вот уж, дескать, пугало, чего и не придумают в этих шоу. А потом Фир повел подругу в ту часть студии, где было много складских помещений, зачастую заброшенных, заваленных устаревшими декорациями, костюмами и снаряжением. Он отдал Айне сумку с едой и питьем, которую прихватил из дома.
– Вот, тебе тут на какое-то время хватит. Я не знаю, насколько быстро утрясу все дела. Но ты отсюда никуда не уходи. Запрячься подальше-поглубже и не высовывайся. И наберись терпения, ты у меня умничка, я в тебя верю.
Оставив подругу, Фир помчался к Нюду. Он не знал, известно ли старшему сценаристу о «залете» Айны и о том, что с этим связано. Если известно, то скоро станет известно и о трупах исполнителей в жилище у Фира. Тогда все, тогда можно прощаться и с планом, и с Айной, и с самой жизнью. Насколько бы добрым и справедливым ни был Нюд, рисковать своей шкурой ради спасения преступников он не станет – у него самого есть подруга, которую он очень любит. Да и что может сделать Нюд? Где он спрячет двоих отступников?.. Но известно ли что старшему сценаристу или не известно, все равно во все планы посвящать его нельзя. Во-первых, опять же, рисковать он не станет, а во-вторых, такой риск ему Фир и сам навязывать не хочет.
Поэтому, вбежав в помещение, где готовился к смене Нюд, Фир, пытаясь по глазам старшего сценариста прочесть, известно ли тому что-нибудь, возбужденно заговорил:
– Я знаю! Я знаю, как сделать сногсшибательное шоу! Ты говорил, на Эдиле остались еще живые тохасиане. А у нас есть тохасианин-игрок!
– Урод? – удивленно посмотрел на подчиненного Нюд. – И что?
– Так он уже кое-чему научился. Нужно выставить друг против друга тохасиан! Только Уроду нужно вернуть прежний облик. Пусть шокирует зрителей. А еще нужно побольше массовки. Но не пассивной, а живой, галдящей. Чтобы побольше неразберихи и шуму. Пустим и людей, и кукол. Последних – как можно больше, и запрограммировать на максимальную бестолковость… Все будут делать ставки на победу одного из тохасиан. Разгорится азарт. А «поджигать» станет Свояк, который выступит как рефери. И в итоге болельщики тоже между собой передерутся! Такую бучу устроим – блеск! Феерический абстракционизм! И теперь уже без каких бы то ни было ограничений! Пусть бьются до смерти. Думаю, нашим зрителем это представление точно понравится!
– Ты уверен? – в хмуром раздумье спросил старший сценарист.
– Уверен! Я просто чувствую в себе взрыв вдохновения! Творить без рамок – как я давно об этом мечтал! И такого точно давно не было, а может, и никогда. Да вон давай у этих хотя бы спросим, – показал Фир на безмолвных надсмотрщиков-киберов. – У них же есть связь со своими.
– Хорошо, только говорить буду я. Ты стой здесь и жди.
– Только не забудь, скажи: Урода нужно обязательно пропустить через БиП с тохасианской ДНК! Иначе не будет эффекта.
– Не учи! – буркнул Нюд, направился к киберам и недолго поговорил с ними. Вернувшись, кивнул сценаристу:
– Они согласны. Готовься. Но смотри, это должно быть такое шоу, которого здесь никто еще не видел.
«Это я тебе обещаю», – мысленно ухмыльнулся Фир.
Глава 18
Погони не было. И выстрелов сзади Сом тоже не слышал. Но это еще ни о чем не говорило. Нежданно нажитые враги могли прийти в себя, договориться и, разделившись на небольшие мобильные группы, молча преследовать их. Но так стали бы действовать профессионалы, посетители же кабака на профессионалов совсем не походили. И вообще сталкеру показалось, что после перестрелки и взрыва гранаты дееспособных бойцов в заведении не осталось. Однако кто знает, солить твою плешь! Лучше перебдеть, чем недобдеть. Поэтому, прихватив на всякий случай в кабаке еще один оставшийся бесхозным автомат, Сом протащил недокрыла еще два квартала, пока не приглядел нежилой с виду трехэтажный дом. Хотя, если по справедливости, тащить Тимоху особо не пришлось – ноги у того хоть и заплетались изрядно, но передвигал он ими сам, Сому приходилось лишь задавать направление да взять на себя часть веса раненого напарника.
Хуже то, что недокрыл всю дорогу болтал. От глотка напоминающей пиво бурды его развезло так, будто он вылакал в одиночку литр спиртяги. Дохляки они все же там, на своем Хрюкасе. Но, опять же, если по справедливости, то дрался Тимоха пусть и неумело, но азартно, по-мужски. Кое-чему он за время их знакомства все-таки научился, ковать твою медь.
Вот и ковыляя по дороге, он трещал сталкеру в самое ухо:
– Ага, ты видел?!.. Нет, ты видел?.. Как я их всех – за тебя, за Хрю… за Тохас! Та-та-та-та-та!!! Тра-та-та-та-та!!!
– За маму, за папу, – пропыхтел Сом. – За Родину, за Сталина… Ты потише можешь, вояка?
– Потише могу, – активно закивал недокрыл. – За маму – не могу… – Тут он всхлипнул и пояснил: – Умерла мама… А за папу, может быть даже еще и могу! – Тимоха попытался поднять кулак, намереваясь кому-то погрозить, но уронил его на голову Сому.
– Йодистый калий! – выругался тот, но добавлять ничего не стал, поскольку опасался, что любое неосторожное слово может послужить Тимохе толчком для развития темы. И опасался не напрасно.
– Йодистый калий? – переспросил напарник. – А почему у тебя всегда только йодистый калий? Он ведь горький! И соленый. Фу, гадость какая!.. Правда, для глаз полезен. У-у-ууу, как он полезен для глаз!.. Но тут нужно знать дозировку. О-бя-за-тель-но! Дозировка – это все. Вот ты знаешь дозировку?
– Не знаю. Отвяжись! – буркнул сталкер.
– Как?! – попытался отшатнуться от него недокрыл. – Ты не знаешь дозировку и, тем не менее, продолжаешь его принимать?..
– Я его не принимаю! – рыкнул Сом. – Я им ругаюсь.
– Для ругани тоже нужна дозировка, – многозначительно заметил Тимоха. – Если все время кричать: «Йодистый калий! Йодистый калий!», то всем это быстро надоест, и это будет уже не ругательство, а комические куплеты. Ты говорил, что умеешь петь комические куплеты… Нет?.. Напрасно. Вот поверь моему слову, напрасно. Сейчас я спою тебе комические куплеты, и ты сразу поймешь…
– Не надо! – искренне испугался сталкер. – Куплетов не надо. Я и так уже все понял.
– Эх, что ты понял… – разочарованно махнул здоровой рукой недокрыл. – Тебе разве понять тохасианскую душу? Ведь мы же когда-то ле-та-ли, бестолковая твоя голова…
– Эпический опус! – не выдержав подобной наглости, остановился Сом. – Это чья голова бестолковая?..
– Неважно, – поняв, видимо, что слегка переборщил, пошел на попятный Тимоха. – В голове может быть куча ума, а вот полететь не суждено…
– Если в голове куча говна, не полетишь тем более, – разозлился сталкер, – перевешивать станет. Знаешь, как у нас говорят? Рожденный ползать летать не можешь. А вы там, на своем Хрюкасе, только ползать уже и умели! Летуны хреновы, валять твою кладь.
– Нет, мы летали! – возмутился недокрыл. – Пусть не лично я, не папа, но наши крылатые предки – да!
– А наши хвостатые предки по деревьям прыгали, и что мне теперь, бананов тебе нарвать?
– Не надо бананов, – великодушно разрешил Тимоха. – Мне бы поспать. Утомился я что-то сегодня…
– И меня заодно утомил, – пропыхтел Сом, как раз увидев заброшенный трехэтажный дом и решив, что погоня, если она и была, их все-таки потеряла. – Давай, поворачивай сюда оглобли, – потянул он напарника к зияющему чернотой дверному проему.
– Какие оглобли? Куда поворачивай? – заартачился недокрыл.
– Про оглобли забудь, а поворачивай за мной. Кто у нас спать хотел?
– Я хотел. И сейчас хочу. Но не зная, что именно поворачивать, я это повернуть не смогу.
– А просто идти туда, куда я иду, ты можешь, солить твою плешь?! – вскипел сталкер.
– Просто идти могу. За тобой – тем более. Я тебе доверяю. Ты проверен в бою, а это многое значит, – очень серьезным тоном ответил Тимоха.
У Сома вся злость мигом куда-то выветрилась.
– Ну надо же, как ты заговорил! – усмехнулся он. – Прямо как политрук, ковать твою медь.
– Мне нравится это имя, – зевнул недокрыл. – Можешь так меня и звать.
– Лучше не надо, – ответил Сом. – И ты погоди засыпать, йодистый калий! Нам еще твою рану перевязать нужно, похоже, ты крови-то немало потерял.
– Это не моя кровь, – снова зевнув, отмахнулся Тимоха. – Мне ее не жалко.
– Как это не твоя? А чья же, валять твою кладь?
– Не знаю. У меня теперь все не мое. Я уже весь не свой. А руку я уже вообще не чувствую. Скоро, наверное, весь перестану себя чувствовать… а потом и существовать.
– Я вот тебе перестану! А ну-ка, не спать! Пришли уже.
Подниматься на третий этаж у сталкера уже не было сил, и он затащил бесчувственное тело напарника в пустое помещение второго этажа. В слабом свете далеких фонарей, падающем в оконный проем, он разглядел возле стены что-то вроде топчана и водрузил на него Тимоху. Разрезал ему ножом рукав куртки, оттяпал полосу низа рубахи и, как мог, завязал рану. К счастью, кровоточила она не столь сильно, как он опасался, но выходного отверстия обнаружить не удалось. Это значило, что пуля осталась в плече, что Сома совсем не обрадовало. Вряд ли тут можно было найти хоть какого-то хирурга, так что поутру придется становиться хирургом самому и с помощью верного Stalker’а выковыривать злосчастную пулю. Сейчас же для этого было слишком темно и очень хотелось спать…
Сталкер заснул прямо на полу, но так сладко, как в этот раз, ему не спалось, пожалуй, с детства. Даже сон приснился, а ведь Сом уже и забыл, когда ему в последнее время что-то снилось. Разве что тоже в детстве…
Сон был весьма странным. Дело происходило в этой же темной заброшенной комнате, и Сом все так же лежал на полу. А напротив, в каком-то чудном кресле технического дизайна, сидел молодой парень. И вот что интересно – это самое модерновое кресло сталкер сумел разглядеть даже в темноте, а парня не видел вовсе. Так – смутный силуэт. Непонятно даже, почему он решил, что это именно парень, да еще молодой. Может, по голосу?.. Хотя и тут однозначно не скажешь. Голоса-то как такового и не было. То есть, конечно же был, как и не быть-то, йодистый калий, только «звучал» он будто в голове у самого Сома. А коли что-то звучит у тебя в голове – это уже повод серьезно задуматься, солить твою плешь! Утешали, правда, два обстоятельства: во-первых, все происходило во сне, а во сне голоса в голове – это нормально, а во-вторых, голос-то все же был этого парня. Или не парня. Или не голос… Да какая разница, валять твою кладь! Сон и в Гондурасе сон. А тут было даже круче Гондураса по всем статьям и направлениям.
– Ты с Земли? – спросил парень. Или голос… который вроде как парня. Но в голове…
– Уж понятно не с Хрюкаса, – не очень дружелюбно ответил Сом. А что, дружить теперь с голосами этими? Перебьются.
– Из какого года?
– Вам с точностью до века или эрой обойдетесь?
– Пожалуйста, ответьте, это важно.
– Важно – не влажно, обсох да пошел.
– Еще раз: это важно. Очень! Для вас в первую очередь.
– Ну, допустим, из четырнадцатого.
– Две тысячи?
– Уж не из тысяча девятьсот! В Первой мировой не участвовал, ковать твою медь.
– Вы могли знать одну девушку… Айну. То есть, Анну.
– Эпический опус! Я знал три тысячи триста тридцать три Анны и одну Анхен!
– Вы шутите?
– Шучу. Я их не считал. В смысле, Анн. Анхен считал. Одна штука ровно.
– Ее нужно спасти.
– Анхен?
– Айну. Так ее зовут здесь. На Земле звали Анной.
– А как она тут очутилась?
– Так же, как и вы. Только немного раньше…
– Как я, да? Интересно девки пляшут! А как я?..
– Потом, сейчас не до этого. Слушайте главное: Айне необходимо как можно скорее вернуться на Землю. Это жизненно важно!
– А я тут при чем?
– Вы ведь тоже хотите вернуться домой, правда? Вам нужно спасти там друзей.
– А ты откуда знаешь, редить твою рябь?
– Долго объяснять, нет времени. Запомните только: ни с кем на эту тему не говорите. Ни с кем. Запомните! Даже Теонгу ничего пока не сообщайте. Лишние уши – лишний риск. Вы скоро попадете в другое место. Спуститесь вниз, там увидите. Сразу поймете, куда идти. Ничего не бойтесь, на этом этапе все будет хорошо. Позже с вами свяжется Фир. Слушайтесь его во всем. Досконально, дословно. Даже если его слова будут противоречить здравому смыслу. Только тогда есть шанс на спасение.
– Каков именно шанс?
– Процентов восемь. Десять максимум. И еще – доставать пулю у Теонга не надо. Его скоро вылечат.
И вот тогда-то Сом парню поверил. Из-за этих восьми-десяти процентов. Сказал бы тот: восемьдесят-девяносто – хрен бы поверил. А так – звучит честно. И недокрыла обещал вылечить, тоже гуд. Тут сталкер и проснулся.
В то, что это был просто сон, сталкер не особо поверил. Раньше только поржал бы над приснившейся мутью и думать про это забыл. Но теперь – другое дело. Теперь любая загогулина, любой «вывих мозга» могли оказаться жизненно важными. Если, конечно, допустить, что все это с ним происходит на самом деле, а не в предсмертном бреду. Насчет бреда Сом отпускал не такой уж малый процент – двадцать пять или тридцать, но не учитывать оставшиеся семьдесят уж точно не собирался. А потому, убедившись, что недокрыл жив и тихо постанывает во сне, принялся вспоминать и анализировать свой сон, – вернее, каким-то образом преобразованную в подобие сна информацию.
Итак, нужно спасти какую-то Анну. Или как ее там, Айну? Неважно. Аньку, короче. Важно то, что из-за нее-то и весь сыр-бор, тут и к дедке не ходи. Ради них с Тимохой этот Фир-Кефир жопы со своего навороченного кресла не поднял бы. А то, что это и был сам Фир, – тоже ясно. Дело-то, похоже, щекотливое, иначе он не стал бы волноваться и десять раз повторять, что нужно молчать. И никому бы эту информацию передавать не стал, лично бы выдал, солить твою плешь. Что и сделал. Только на кой маракой этот Фир навел тут тумана, словно пара в русской бане наддал? Сказал бы все сразу – да и дело с хренцом! А то – «вам надо домой, друзей спасать»! Шантажист хренов. Небось, сам еще не знает, как дело провернуть. Да конечно не знает! Ишь, «ничего не бойтесь, на этом этапе все будет хорошо». А на другом этапе – что, плохо? И можно будет начинать бояться?.. Нет, точно этот Фир-Кефир авантюрист тот еще, валять твою кладь. Ничего он, видать, толком не знает. Или не рискует серьезные вещи во сне передавать – вдруг я все это и впрямь просто за сон приму? А может, такую «передачу» легко засечь, вот он и страхуется.
Ясно только одно: шанс отсюда выбраться вроде как и впрямь замаячил. А это, ковать твою медь, нехреново. Это, напротив, зашибись, или как там раньше выражались?.. отрадно. Благолепно, ковать твою медь. Может, и ребят еще выручить получится. Жаль, Тимохе говорить не велено, ну так Фир этот про Землю же говорил, а не про Хрюкас. Расскажу недокрылу, а тот возьмет да взбрыкнет: ах, вы домой, а я – хренушки? Так и вам тогда хренушки, чтоб никому не обидно было. И «тра-та-та-та-та» из своей тарахтелки. Или пойдет злым дядькам нажалуется, а уже они «тра-та-та-та-та» сделают. На Тимоху это, конечно, не похоже, но, эпический опус, кто его знает, как ведут себя недокрылы, когда им сильно обидно становится? Так что прав Фир-Кефир, пока лучше помалкивать. И то – чего раньше времени разоряться? Вдруг у Кефира ничего не получится или, того паче, вообще никакого разговора не было, а ему снился обычный, выдающий желаемое за действительное сон.
Громче застонал и зашевелился Тимоха. Сом подошел ближе, чтобы разглядеть, спит тот или проснулся. И вдруг из оконного проема ударил свет! Сталкер в прыжке сдернул недокрыла с лежанки и рухнул, прикрывая его своим телом, на пол.
Напарник завопил, то ли от страха, то ли от боли, а скорее – от того и другого вместе. Однако Сом держал его крепко, надавив локтем на грудь, а второй рукой закрыв собственный затылок. Но время шло, а свиста осколков слышно не было. Как не было слышно и грохота взрыва. Ни тебе звуковой волны, ни ударной. Что же это за вспышка такая, ковать твою медь?..
– Встань с меня, пожалуйста, – прохрипел Тимоха. – Мне больно. И дышать тяжело.
Сталкер и сам уже понял, что разлеживаться на раненом приятеле не особо этично, да как бы и… того-самого… Но для начала он все же открыл глаза и повернул голову в сторону окна.
За окном было светло. Просто светло. Голубое небо, яркое солнце… Больше с пола ничего видно не было.
– Йодистый калий! – выругался, поднимаясь на ноги, Сом. – Это у них так, оказывается, солнце восходит. Бац – и в дамках!
– Заходит оно тоже – бац… – кряхтя принял сидячую позу недокрыл.
– Ну, заходило оно, положим, не здесь, – уточнил сталкер.
– Похоже, один хрен, что здесь, что там, – пробурчал, вставая, Тимоха.
– Ишь ты как заговорил, – хмыкнул Сом. – Настоящим сталкером становишься. А вот обоснуй-ка тогда свою уверенность!
– Да чего тут обосновывать, – взмахнул руками и тут же поморщился от боли недокрыл. – Это все ненастоящее. И самое главное – солнце ненастоящее. Его просто включают и выключают, как лампочку. И ветра нет. И звезд ночью не видно…
– Ну, положим, звезды могли быть тучами закрыты.
– Вряд ли. Скажи вот, куда мы вчера попали, когда стену «авто-могилем» пробили? И почему нас оттуда так быстро вытурили и ничего с нами не сделали?
– И какие выводы ты сделал? – заинтересовался Сом.
– У вас на Земле есть такое понятие, как театр? – спросил Тимоха и сам же ответил: – По глазам вижу, что есть.
– И что?..
– А сам ты не понял? Мы в театре. В бо-о-оольшом таком театре! В качестве актеров, разумеется. А все вокруг – просто декорации и статисты.
– Да какой театр, – отмахнулся сталкер. – Нам даже сценарий не дали почитать и роли выучить.
– А так интересней. Смешнее получается.
– Кому смешнее? Кто эти зрители? И где они вообще?
– Мне почему-то кажется, что скоро мы об этом узнаем. И это нам не понравится.
– Но-но, оракул, не накаркай, солить твою плешь!
Напарник только отмахнулся и вновь зашипел от боли.
– Что, сильно болит? – сочувственно спросил Сом. – Дай гляну.
– А что толку глядеть? Ты кто, врач? У тебя лекарства есть, инструменты?
Читать бесплатно другие книги:
