Украина на перепутье. Записки премьер-министра Азаров Николай

Заметки об экономической политике правительства

Разумеется, все, что происходит сейчас на Украине, наполняет меня сожалением и тревогой за будущее страны. Так уж сложилась моя судьба, что на протяжении более чем 20 лет я делал для ее развития все, что было в моих силах. Особенно тогда, когда я реально мог влиять на принятие важных решений или сам лично принимал решения. Речь идет, прежде всего, о периодах с ноября 2002 по январь 2005 г. и с августа 2006 по декабрь 2007 г., когда я совмещал обязанности первого вице-премьера правительства и министра финансов, а по сути, руководил всей экономической политикой правительства. И наконец, о периоде с марта 2010 по январь 2014 г., когда я возглавлял правительство.

Разумеется, ни в первый, ни во второй, ни в третий периоды своей деятельности я не был абсолютно самостоятелен в принятии решений. Надо мной стояли либо премьер и Президент, либо Президент. Помимо них действовали различные группы влияния, олигархи, средства массовой информации. Все они преследовали свои интересы, далеко не всегда совпадавшие с интересами государства и народа. На всех этапах моей работы против меня велась ожесточенная и насквозь лживая информационная война. Достаточно вспомнить направленные против меня многочисленные демарши, иногда даже чиновников собственного правительства.

Тем не менее я всегда с настойчивостью, иногда путем компромиссов, убеждений, а иногда путем принятия авторитарных решений, проводил последовательную политику – политику развития и модернизации страны, создания для этого соответствующих условий, усиления активной роли государства, вовлечения в этот процесс мелкого и среднего бизнеса, развития внутреннего рынка, в котором я видел основной источник ресурсов для движения вперед, модернизации агропромышленного комплекса, реализации крупных инвестиционных и инфраструктурных проектов, развития социальной сферы.

По моей инициативе вместе с тогдашним министром финансов, ныне покойным П.К. Германчуком, был упразднен Чернобыльский налог (о нем сейчас мало кто помнит, но он был тяжелым бременем для производителей), с 28 до 20 % был снижен налог на добавленную стоимость (вообще, это был уникальный случай, когда снижение состоялось по письму министра финансов, одобренному бюджетным комитетом Верховной Рады). Для села был принят фиксированный налог (взамен многочисленных налогов, действовавших в агропромышленном комплексе). У сельхозпроизводителей остался только налог на добавленную стоимость. Для мелких предпринимателей был установлен упрощенный порядок налогообложения. В 2003 г. последовало снижение налога на прибыль с 30 до 25 %. Значительно снижен был подоходный налог – до 13 %.

А еще было принято законодательство, позволившее создать свободные экономические зоны, зоны приоритетного развития. Установлены значительные преференции для предприятий, осуществляющих техническую модернизацию и реконструкцию. В дальнейшем (уже в 2011 г.) налог на прибыль был снижен до 17 %, а предприятиям, работающим в области информационных технологий, были установлены значительные преференции.

Такая политика не могла не дать своих результатов. 2003 и 2004 гг. были самыми успешными в истории Украины по темпам экономического роста ВВП. Примерно – 9 % в 2003 г. и 12,6 % по итогам 2004 г., а в отдельные кварталы – 15,8 %.

Нельзя не сказать о том, что в период с 1991 до 2000 г. наблюдался резкий спад общественного производства, по сути, полный развал и деиндустриализация страны. Украина потеряла 65 % своего ВВП. Даже Великая Отечественная война не нанесла такого ущерба экономике Украины, как так называемая рыночная трансформация. Полностью были уничтожены легкая промышленность, электронная промышленность и в значительной мере машиностроение. В сельском хозяйстве поголовье крупного рогатого скота сократилось в 5 раз с 25 млн до примерно 5 млн голов.

Между тем магазины поражали изобилием промышленных и продовольственных товаров, в подавляющем большинстве импортных. Покупательная способность населения уменьшилась в разы. Пенсии и заработные платы стали поистине нищенскими (иногда меньше 1 долл. в день), да и те выплачивались с задержками. Покупательная способность населения резко упала, поэтому и создавалась видимость изобилия. Особенно доконали население резкая девальвация и дефолт в 1998 г. Украина была вынуждена провести переговоры с Парижским клубом кредиторов об условиях реструктуризации и погашения своих внешних обязательств.

Небольшой экономический рост в 2000 г. вместе с астрономической инфляцией примерно в 26 % был обусловлен, с одной стороны, мощной эмиссией на погашение долгов по пенсиям, а с другой стороны, оживлением наших экспортеров после резкой девальвации гривны в 1998 г. А вот 2001 и 2002 гг. принесли ухудшение экономической ситуации. Жесткие меры НБУ по борьбе с инфляцией (2001 г.) после ухода в отставку правительства В.А. Ющенко привели к дефляции и рецессии в экономике.

Так уж получилось (об этом я никогда не говорил), что мне трижды пришлось вытягивать Украину из кризиса и в конце 2004 г. не допустить обвала экономики. Первый и не самый тяжелый кризис случился в 2002 г. Как я уже сказал, этот год был сложным для экономики. Когда в ноябре 2002 г. я принял дела, то обнаружил кассовый разрыв только по социальным выплатам порядка 9 млрд грн. В тех масштабах это была очень значительная сумма. Я никого не стал упрекать, «мол, кто-то что-то разворовал», я просто стал вплотную заниматься народным хозяйством. Для начала договорился с главой НБУ В.С. Стельмахом о некотором смягчении денежно-кредитной политики. Конечно, первый квартал 2003 г. был очень тяжелым, приходилось принимать меры жесточайшей бюджетной экономии. Однако начиная со второго квартала мы выбрались из жесткого бюджетного кризиса и начали реализацию крупных инвестиционных и инфраструктурных проектов.

За 2003–2004 гг. мы построили и ввели в эксплуатацию 2 атомных энергоблока на Ровенской и Хмельницкой атомных электростанциях, чем заложили избыток мощности, необходимой для ускоренного развития народного хозяйства. Это были первые крупные промышленные объекты, построенные за годы независимости Украины. Мы возобновили строительство Приднестровской гидроаккумулирующей станции, крупнейшей в Европе. Приступили и закончили к 2004 г. реконструкцию автомобильной трассы Киев – Одесса. В Киеве было начато строительство двух крупных автомобильно-железнодорожных мостов через Днепр.

По всей стране оживилось жилищное строительство, начались ремонт и строительство школ, больниц, детских садов и других объектов. Значительно улучшились кредитно-финансовые рейтинги Украины. После дефолта и Парижского клуба нам в 2003 г. удалось впервые удачно выйти на мировые финансовые рынки с размещением государственных ценных бумаг. Наш заем был признан лучшим финансовым государственным размещением развивающихся стран на рынках 2003 г.

В 2004 г. на ежегодной экономической конференции Института Адама Смита в Лондоне наша страна была названа «Восточно-Европейским тигром развития». Поднимающейся экономике необходимо было думать о выходе на внешние рынки и закреплении на них. Было принято решение об активизации переговоров по вступлению во Всемирную торговую организацию (ВТО), а по инициативе В.В. Путина, Н.А. Назарбаева, А.Г. Лукашенко, Л.Д. Кучмы были начаты переговоры по созданию Единого экономического пространства (ЕЭП), по сути означающего создание общего рынка четырех стран. Все это давало положительные сигналы экономике страны, она успешно развивалась. Соответственно росли доходы бюджета, и уже в августе 2004 г. мы пошли на беспрецедентное увеличение социальных расходов: пенсии были повышены в 2 раза (!), значительно подросли заработные платы бюджетников. Таким образом, населению были компенсированы колоссальные потери, вызванные кризисом 1998–1999 гг. и высоким уровнем инфляции в 2000 г. Была заложена хорошая база для развития внутреннего рынка и активизации мелкого и среднего бизнеса.

Думаю и уверен, что наша работа по созданию Единого экономического пространства с Россией (а в сентябре 2004 г. Верховная Рада Украины ратифицировала договор о создании ЕЭП) стала сигналом для нашей оппозиции и поддерживающих ее спецслужб Запада по подготовке «оранжевой революции». Надо сказать, что ударные силы этой так называемой «революции» стали готовиться и консолидироваться еще со времен акции «Украина без Кучмы». Лозунги у протестующих были практически такие же, как в Сербии и Грузии: «Преступная власть…», «Борьба с коррупцией…». А поводом должны были стать фальсификации, якобы имевшие место на выборах Президента Украины в октябре – ноябре 2004 г.

В итоге под громадным давлением Запада произошел государственный переворот, и к власти была приведена группа Ющенко – Тимошенко. Этим «героям» достались бурные овации всего западного мира. Но ситуация в стране стала стремительно ухудшаться. На планах по созданию ЕЭП был поставлен крест. Были отменены свободные экономические зоны, территории приоритетного развития и другие стимулы успешного экономического развития. С государственной службы было уволено под предлогом борьбы с коррупцией более 20 тыс. специалистов. Однако коррупция, склоки, скандалы на самом высшем уровне получили такое развитие, что уже в августе 2005 г. были отправлены в отставку премьер Ю.В. Тимошенко и секретарь Совета национальной безопасности и обороны П.А. Порошенко. Новая власть успела себя скомпрометировать так быстро, что уже на выборах 2006 г. Партии регионов удалось победить и сформировать в августе 2006 г. коалиционное правительство.

И снова во весь рост встали, по сути, те же проблемы, усугубленные колоссальным разрывом местных бюджетов, получившимся из-за введения центральным правительством новых тарифов на жилищно-коммунальные услуги без соответствующих бюджетных компенсаций. Усугубляла ситуацию активная популистская кампания Ю.В. Тимошенко в западных регионах по отмене повышенных тарифов. Словом, обычная для «оранжевой власти» неразбериха, склоки, постоянная борьба за власть.

До конца 2006 г. нашему правительству удалось решить многочисленные проблемы, и экономика страны стала набирать обороты.

Учитывая катастрофическую ситуацию в жилищно-коммунальном хозяйстве, мы решили сделать 2007 г. годом серьезной модернизации этой сферы, прежде всего сосредоточив внимание на ремонте и замене аварийных участков сетей, установке менее энергоемкого оборудования в котельном хозяйстве, замене аварийных лифтов. Впервые за все годы независимости на эти цели была выделена гигантская по тем масштабам сумма – 4 млрд грн. Однако и она при тех объемах модернизации далеко не отвечала потребностям отрасли. Снова были восстановлены многие инфраструктурные проекты, замороженные при «оранжевой власти». В целом 2007 г. получился достаточно удачным. Рост ВВП составил более 7,6 %, остатки на казначейском счете превысили 24,0 млрд грн, что свидетельствовало об устойчивом финансово-экономическом положении страны.

И опять же трудная и тяжелая работа по стабилизации и развитию страны была прервана очередным переворотом (через незаконный роспуск парламента, «стихийные» акции и т. д.). В конце декабря 2007 г. к власти вновь пришла команда Ю.В. Тимошенко. 2008 и 2009 гг. стали, пожалуй, самыми разрушительными для Украины за первое десятилетие XXI в. Свою деятельность в качестве премьера Ю.В. Тимошенко начала с популистского шага – выплаты так называемой «Юлиной тысячи» по вкладам бывшего Сбербанка СССР. Используя и транжиря накопленные финансовые ресурсы, которые планировалось направить на развитие и обновление страны, в том числе и в жилищно-коммунальную сферу, Тимошенко спровоцировала этими выплатами резкий всплеск инфляции, рост цен. Чтобы как-то нивелировать это, национальный банк под ее давлением пошел на ревальвацию гривны (абсолютно не соответствующую текущей экономической ситуации). Грянувший в сентябре 2008 г. мировой экономический кризис Украина во главе с Тимошенко встретила не только неподготовленной, но и с полным отсутствием финансовых ресурсов, необходимых для компенсационных мер. Ситуацию усугубила газовая война с Россией, закончившаяся подписанием крайне жесткого контракта, по которому цена газа для Украины повысилась в 2011 г. по сравнению с 2004 г. почти в 10 раз.

Все это вместе с дальнейшей авантюристической политикой Ю.В. Тимошенко привело Украину к самым катастрофическим результатам за все годы независимости. Тогда страна продемонстрировала самые худшие финансово-экономические показатели. Спад ВВП в 2008–2009 гг. – 15 %, дефицит бюджета – около 15 %, обесценивание национальной валюты – около 80 %. Произошло почти двукратное падение жизненного уровня населения. Даже экстренная помощь Международного валютного фонда в размере 13,6 млрд долл., предоставленная в обмен на обещание Ю.В. Тимошенко поднять пенсионный возраст и повысить тарифы для населения (кстати, не выполненное ею, почему МВФ и прекратил в итоге дальнейшее кредитование), не смогла улучшить ситуацию. Деньги были бездарно растрачены, а экономическая ситуация в стране выглядела безнадежной. Более того, 2009 г. по контракту с Газпромом был последним годом, когда действовала скидка на газ. Начиная с 2010 г. мы должны были платить за газ по формуле контракта – где-то около 400 долл. за 1000 м3, или примерно 1,5 млрд долл. ежемесячно.

Рассказывая о событиях 2008–2009 гг., нельзя не вспомнить об авантюрных попытках сколотить союз между правящей тогда партией Ю.В. Тимошенко и оппозиционной Партией регионов. Именно Ю.В. Тимошенко была основным организатором переворота 2007 г. с незаконным разгоном только что избранного парламента. Именно она вместе с В.А. Ющенко спровоцировала серьезнейший политический кризис. И вот теперь для того, чтобы окончательно убрать В.А. Ющенко из политической жизни, ей понадобился союз с регионалами. Для этого надо было внести изменения в Конституцию, устроить выборы Президента в парламенте, и тогда вся полнота власти оказалась бы в руках премьера, то есть Ю.В. Тимошенко. В том, что ей удастся обмануть В.Ф. Януковича, у нее сомнений не было. В эту игру включились многие, каждый исходя из своих личных интересов.

Мало кто задумывался о губительных последствиях этой авантюры для Украины, и сейчас о ней многим не хотелось бы вспоминать. Но прежде чем рассказать об этой конкретной истории, несколько слов о конституционном процессе. Речь идет о том, как с легкостью на Украине относятся к конституционным основам государства, к Конституции, легко перекраивая или латая ее под конкретных людей и конкретные события.

Я был активным участником конституционного процесса и подготовки первой Конституции Украины 1996 г. Она заменила Конституционное соглашение 1995 г., впервые определившее роль партий и фракций в политической жизни страны. В то время я в основном занимался вопросами бюджетной политики и в Конституционной комиссии отстаивал прежде всего бюджетные нормы и закрепление за представительной властью определения принципов бюджетной политики и права контроля за расходами правительства. Все это было определенно и ясно написано в тексте Конституции 1996 г.

Я с большим энтузиазмом работал над этими положениями и там, где считал возможным, делал конкретные замечания к другим разделам, полагая, что принятие Конституции откроет дорогу для формирования подлинно правового государства, для построения всей системы права на фундаменте конституционных положений. Конституция даст мощный импульс для стабильного развития страны, полагал я.

Несмотря на все свои недостатки, Конституция 1996 г. была достаточно хорошо подготовлена и в общем-то содержала определенные противовесы в распределении полномочий между законодательной и исполнительной властью. В самой же исполнительной власти Конституция 1996 г. предполагала довольно значительный дуализм и перекос в сторону Президента. Дуализм заключался хотя бы в том, что правительство, естественно, было утверждено высшим органом исполнительной власти, а всех руководителей структурных подразделений исполнительной власти назначал Президент. Более того, Президент своими указами, поручениями, распоряжениями имел право давать указания правительству. Но тогда, по логике вещей, Конституция должна была определять Президента не только главой государства, но и главой исполнительной власти. В ряде стран именно так и выписана вертикаль исполнительной власти.

Конституция 1996 г. была в известной степени компромиссом между сторонниками действовавшего тогда Президента Л.Д. Кучмы, который стремился выстроить вертикаль президентской власти, и политиками, проводившими идеологию парламентской республики, во главе с тогдашним председателем Верховной Рады А.А. Морозом. Вот и получился этакий компромиссный вариант сильной президентской власти с элементами парламентского контроля и правительством, отвечающим за все, что происходит в стране, правительством, в котором почти каждый год, как удобные громоотводы, меняются премьер-министры.

Тем не менее принятие Конституции было громадным шагом вперед по пути построения правового государства. В этот судьбоносный день и ночь я двумя руками и пятью карточками депутатов, доверивших мне это дело, голосовал постатейно за Конституцию. Десятки раз переголосовывались отдельные статьи, шли эмоциональные дебаты, но, конечно, тогда не было никаких «мордобоев» или блокад трибун.

Не помню уже почему, но Л.Д. Кучму не устраивала полностью редакция того текста Конституции, и он дал команду П.И. Лазаренко (тогдашнему премьер-министру), а тот, в свою очередь, министрам (а они в большинстве своем были депутатами) не присутствовать в зале. И нам постоянно не хватало 15–20 голосов до 300.

Я предложил А.А. Морозу объявить, что, если в течение двух часов министры не явятся в зал, мы прервем обсуждение Конституции и проголосуем за лишение их депутатского мандата. Это подействовало, и вскоре все министры-депутаты прибыли в зал. Больше всего противоречий было вокруг статуса Крыма, языка, государственного герба и флага. Как известно, по гербу так за 18 лет и не определились. И многие, многие вопросы, которые тогда в ходе дискуссий договаривались решить в течение года, так и остались нерешенными за истекшие годы. И в этом тоже кроется причина многих сегодняшних проблем.

Вспоминаю о таком комичном эпизоде. При обсуждении Конституции 1996 г. вдруг вспомнили о руководителе Национального комитета по радио и телевидению и записали положение о его назначении только с согласия Верховной Рады. Вроде бы и должность не бог весть какая, а тут вдруг высокий конституционный статус. С чего бы это?

Рассказываю, как это получилось. За несколько дней до исторического дня принятия Конституции я и В.И. Суслов – председатели парламентских комитетов по бюджету и финансам, были приглашены на 1-й канал Центрального телевидения (УТ-1), тогда это был главный канал страны. Оставалось несколько минут до эфира, и тут к нам в комнату вошел редактор и сказал, что глава администрации Президента не согласовал наши кандидатуры в эфир. В.И. Суслов встал, откланялся и ушел, а я отказался уходить, потому что посчитал это унижением – не себя лично, а парламента, послал главу администрации куда подальше и потребовал проведения анонсированного эфира. Редактор решил не конфликтовать, и эфир с моим участием прошел. Так вот, когда обсуждался текст Конституции и речь зашла о должностях, которые по статусу согласовываются с Верховной Радой, то я встал и рассказал эту не очень красивую историю. Депутаты с редким единодушием проголосовали за такую норму.

Словом, когда Конституция была принята, многих прошибла слеза. Все понимали важность и историческое значение момента.

Думаю, что вот такого понимания ответственности за столь важное дело не хватило тем, кто впопыхах принимал Конституцию 2004 г., отменял ее в 2010 г. и вновь в абсолютно ненормальной обстановке в феврале 2014 г. еще раз возвращал в жизнь Конституцию 2004 г. За 10 лет Конституция трижды радикально изменялась. Уверен, что те, кто это делал, не только не являются государственниками, но и не понимают элементарной азбуки конституционного процесса.

Именно поэтому я решил рассказать еще об одном эпизоде, о том, как Украина вдруг не стала обладателем «Конституции на двоих».

Сразу же после отставки с поста первого вице-премьера и министра финансов я был избран председателем парламентского комитета по вопросам банков и финансовой деятельности и с головой ушел в относительно новую для меня сферу функционирования финансового рынка.

Через какое-то время мне стали рассказывать о плотных переговорах между Ю.В. Тимошенко и В.Ф. Януковичем по поводу их политического союза. Дело в том, что В.А. Ющенко и Ю.В. Тимошенко, недавние партнеры по организации незаконного переворота путем роспуска только что избранного парламента, разругались в пух и прах. Дошло до взаимных оскорблений в прямом эфире, на государственных совещаниях. В.А. Ющенко своими указами отменял постановления Ю.В. Тимошенко, та демонстративно не выполняла его указы.

А страна между тем катилась в пропасть. Напомню: в 2008–2009 гг. падение ВВП – 15 %, гривна обесценилась вдвое. А впереди президентские выборы 2009–2010 гг. с неясными в этой ситуации результатами. И вот появилась идея: а зачем нужны общенародные выборы президента? Переделаем Конституцию и изберем президента в парламенте. Осталось только договориться, как распределить власть. И вот тут-то пошли долгие и упорные переговоры. Меня к ним не привлекали, а я особенно и не горел желанием в них участвовать.

Я считал эти закулисные торги предательством наших избирателей, после которого у нас, как у политической силы, не будет никакой перспективы. И еще я абсолютно не доверял обещаниям Ю.В. Тимошенко, считал ее недоговороспособной, а ведение таких переговоров абсолютной глупостью. Эту свою позицию я ни от кого не скрывал. В конце мая 2009 г., когда уже все документы были разработаны, согласованы и определено распределение постов, В.Ф. Янукович кратко проинформировал меня. Я высказал ему свою точку зрения, зная, что большинство из его окружения поддерживает данный альянс. Он выслушал мои соображения и сказал, что окончательного решения еще не принял, примет его после праздника Троицы и пригласил меня на богослужение в Лавру.

Хорошо помню этот ясный июньский день, купола Лавры, большое количество верующих. Перед службой ко мне подошел депутат С.В. Левочкин и стал с жаром объяснять, какую колоссальную ошибку мы делаем, давая согласие на альянс с Ю.В. Тимошенко. «Она сейчас отдыхает от “тяжелой работы” и прохлаждается на яхте в Средиземном море, а мне разъяснять в СМИ эту дуристику. Я вас прошу, отговорите его… Виктор Федорович может к вам прислушаться. После службы он дает интервью телевидению. Еще все можно переиграть», – убеждал он меня.

Мне пришлось отказать ему, мотивируя это тем, что буквально накануне я высказал В.Ф. Януковичу все свои аргументы и сегодня в день великого праздника не буду поднимать эту тему.

Вскоре подъехал В.Ф. Янукович, и мы с большим воодушевлением отстояли праздничную службу. Когда она завершилась, Виктор Федорович предложил мне пройтись с ним по Лавре и поговорить с верующими. Они собрались на это праздничное богослужение буквально со всех концов Украины.

Как только мы вышли из трапезной, нас сразу же окружили люди. И немедленно посыпались вопросы: «Неужели вы собираетесь подписать союз с Тимошенко? Она же за НАТО, а вы против. Где же ваши принципы?» В.Ф. Янукович молча слушал эти вопросы, а потом ответил сразу всем. Он сказал, что еще ничего не решено. Мы пошли дальше. Произошло еще несколько таких встреч. Мне запомнилась одна очень эмоциональная женщина, руководитель районной организации Партии регионов из Луганской области. Она жестко набросилась на нас с обвинениями в предательстве: «Разве можно с этими “бандеровцами” заключать какие-либо соглашения? Где же ваши принципы?» Виктор Федорович спокойно выслушал ее, ничего не ответил и направился к ожидавшим его телевизионным камерам для короткого заявления.

Это заявление произвело на всех присутствующих, да и на всю Украину, впечатление очень серьезного и важного события, которое сторонники Партии регионов ждали с нетерпением. Суть этого заявления свелась к тому, что в этот светлый праздник он принял решение взять на себя ответственность и вывести страну из кризиса, он за всенародные выборы президента и будет бороться за этот пост.

Когда я провожал его к машине, он что-то рассказывал о невыполнении Ю.В. Тимошенко каких-то обязательств. Я, откровенно говоря, не очень внимательно его слушал, потому что все это, с моей точки зрения, было не важно. Важно было то, что мы не сделали роковой ошибки, мы не предали своих избирателей. А со всем остальным мы справимся.

Дальнейшее развитие событий показало правоту моих рассуждений. Правление «оранжевых сил» – это разрушение страны. От одной авантюры к другой и так к неизбежной катастрофе. Тогда, в июне 2009 г., мы сумели ее отсрочить по крайней мере на четыре с лишним года.

Ну а в конце 2009 г. по нашей инициативе Верховная Рада Украины приняла решение об увеличении заработной платы и пенсий примерно на 30 %, что в какой-то степени должно было компенсировать населению замораживание заработной платы и пенсий, имевшее место в 2008–2009 гг.

Ю.В. Тимошенко назвала эту нашу инициативу «атомной бомбой» для Украины и призвала президента В.А. Ющенко наложить вето на этот закон. Однако в силу того, что шла избирательная кампания, а В.А. Ющенко сам повторно баллотировался в президенты, он этого не сделал. Тогда Ю.В. Тимошенко, будучи премьером, отказалась выполнить этот закон, чем в общем-то «наказала» каждого украинца на значительную сумму денег.

Я хорошо помню тогда обстоятельный и глубокий разговор с В.Ф. Януковичем о стратегии выхода страны из кризиса (к сожалению, один из немногих в нашей совместной работе). Исходя из структуры и сложности задач, мы выстроили приоритеты. Это не был какой-то официальный документ. Просто в процессе нашей беседы я изложил очередность важнейших задач и сейчас впервые воспроизвожу их. Суть нашей беседы сводилась к следующему:

1. Восстановить нормальные деловые отношения с руководством Российской Федерации, с Президентом России Д.А. Медведевым и премьером России В.В. Путиным. Добиться пересмотра контракта на поставку газа и полномасштабно участвовать во многих кооперационных проектах с Россией, особенно в области космоса, авиации, ядерных технологий и других сферах, довести объем годового товарооборота примерно до 50 млрд долл. Для восстановления доверия и исходя из стратегических интересов Украины принять закон о постоянном нейтралитете Украины и ее неучастии в военных блоках. Восстановить в полном объеме межгосударственные культурные связи. Подумать об устранении одиозных искажений в украинских учебниках. Прекратить антироссийскую риторику и нагнетание всякого рода кампаний, типа годовщины битвы под Конотопом и других подобных тем, вызывающих антироссийские настроения. Мы считали, что со стороны Украины во время правления Ющенко – Тимошенко были допущены весьма серьезные перегибы.

2. С учетом важности модернизации и технологического обновления необходимо восстановить переговорный процесс с Европейским союзом об ассоциации и зоне свободной торговли, однако при этом учесть все те серьезные провалы, которые были допущены при подготовке соглашения по ВТО. Подготовить обращение в ВТО по пересмотру особенно уязвимых позиций.

3. Продолжить и значительно активизировать реформы, которые мы начали еще осенью 2006 г., но не смогли осуществить из-за разгона парламента и отставки правительства. Добиться проведения серьезной дерегуляции и снижения административного давления на бизнес. Необходимо принять Налоговый кодекс, Таможенный кодекс, Трудовой кодекс, необходимые законы в судебной сфере, начать реформы системы криминальной юстиции, прокуратуры… Там значилось и многое другое, о чем я ниже еще буду писать подробно. Учитывая важность проведения реформ, мы обсудили вопрос создания специального органа при Президенте по формированию плана реформ.

4. Важно на достойном уровне провести чемпионат Европы по футболу «Евро-2012» и сделать это настоящей презентацией новой Украины, динамичной и дружелюбной.

Следует отметить, что сложности в этом вопросе были колоссальные. Во-первых, как всегда, не хватало денег, и надо было постоянно решать этот вопрос; во-вторых, подготовка к этому событию была полностью провалена. Во Львове, например, вместо спортивных объектов было чистое поле, в Киеве их реконструкция не вышла из начальной стадии, такая же ситуация была и по многим другим объектам. А ведь к августу 2011 г. все должно было быть готово и продемонстрировано представителям УЕФА. Я рассматривал «Евро-2012» как возможность реализовать крупные инфраструктурные проекты. В соответствующем постановлении правительства по «Евро-2012» были предусмотрены и больницы, и развязки, и мосты, и многое другое.

Учитывая то, что в стране действовала Конституция 2004 г., нам необходимо было договориться с фракциями по составу правительства, с тем чтобы оно могло пройти утверждение Верховной Радой. Мы наметили основу для компромисса. Правда, в результате правительство получилось громоздким и малоуправляемым.

Несмотря на то что в целом эти фундаментальные положения начали выполняться, тем не менее далеко не все пошло так, как задумывалось.

Например, выбор столицы для первого официального визита Президента – Брюссель или Москва? Я был участником долгого разговора В.Ф. Януковича с главой администрации Президента России С.Е. Нарышкиным и покойным ныне послом России на Украине В.С. Черномырдиным. Виктор Степанович с присущим ему напором говорил о символически важном значении первой поездки новоизбранного Президента Украины в Москву – это был бы лучший ответ избирателям и прекрасный сигнал, призванный снять излишнюю напряженность и завалы в российско-украинских взаимоотношениях. Я тоже считал, что единственный партнер, который может реально помочь нам, – это Россия. С Европейским союзом у нас и так были нормальные отношения, поэтому тут и голову ломать не надо.

Однако, к моему удивлению, В.Ф. Янукович проявил непонятное для меня упорство и в течение примерно двух часов очень замысловато излагал свою позицию. Провожая С.Е. Нарышкина в аэропорт, я заметил, что он сильно раздражен по этому поводу, и постарался снять его недовольство единственным, на мой взгляд, убедительным доводом, что Европа на выборах безусловно поддерживала Ю.В. Тимошенко и то, что там признали результаты выборов (а могли и не признать), обязывает В.Ф. Януковича сделать определенные реверансы.

Я недооценил тогда, что эти реверансы могут привести к печальному финалу. Но как говорят в народе: «Задним умом все сильны». Распрощались мы с С.Е. Нарышкиным не в лучшем настроении, но все же черная полоса в наших двухсторонних отношениях была пройдена, и впереди открывались хорошие перспективы.

Говоря об экономической политике, не могу не рассказать еще об одной крупнейшей за всю историю независимой Украины проблеме, которую создал нам 2002 г. Осень тогда выдалась необычайно сухой. За ней наступила неблагоприятная для озимых зима. А тут еще весна и лето выдались необычайно жаркими и засушливыми. Словом, для сельского хозяйства сложились крайне неблагоприятные климатические условия, каких не наблюдалось на Украине десятки лет. В 2003 г. мы собрали (насколько помнится) не более 26 млн т зерновых. Очень мало было собрано продовольственной пшеницы. К тому же на фоне относительно неплохого урожая осенью 2002 г. и зимой 2003 г. Украина активно экспортировала продовольственную пшеницу.

Если память мне не изменяет, на конец декабря 2002 г. объем экспорта составил около 10 млн т. Но уже ранней весной 2003 г. нам пришлось значительно ограничить экспорт продовольственного зерна, а потом и полностью его запретить. Помню, каким только нападкам, как внутри правительства, так и со стороны ЕС, США, а также средств массовой информации, я не подвергался. Мол, я и консерватор, и жесткий администратор, я разрушу аграрный рынок, загублю аграрный бизнес – что только не говорилось в мой адрес!

Надо сказать, что экспортом зерна в основном занимались иностранные фирмы. Они исключительно хорошо зарабатывали на этом (скупали зерно по дешевке у селян, затем продавали его на мировых рынках по хорошей цене и вдобавок получали из казны возмещение налога на добавленную стоимость). Практически ничего не вкладывая в развитие нашего отечественного аграрного бизнеса, они зарабатывали на Украине очень большие деньги. Эти компании имели своих лоббистов в администрации Президента, правительстве, парламенте, в средствах массовой информации. Словом, давление на меня было колоссальным. Приходилось постоянно опровергать всяческие сомнения, слухи, спорить, доказывать. Естественно, на это уходило очень много сил и времени. Но приближалась уборочная, и предварительные прогнозы не оставляли никаких сомнений, что впереди нас ждала катастрофическая ситуация.

В 2003 г. я впервые реально убедился, насколько отчетные данные Государственного комитета по резервам отличаются от фактического состояния дел. По моему поручению контрольно-ревизионное управление проверило наличие продовольственных запасов в системе государства. Были проверены все элеваторы, хранилища. Результаты, мягко скажем, меня ошеломили. Я ожидал несовпадений, но таких масштабов проблемы не мог себе представить. В самый трудный момент страна оказалась без запасов продовольственного зерна.

И опять, к сожалению, в правительстве начались демагогические выступления и бесполезные дискуссии. Один молодой «прогрессивный» министр предложил ничего не делать и оставить все на саморегулирование рынка. Мол, хлебопеки сами закупят на мировом рынке зерно, муку, привезут ее, и никакого дефицита не будет. Правительству не надо вмешиваться в это дело, а тем более тратить деньги на поддержку ценовой ситуации на рынке хлеба. На первый взгляд эта точка зрения выглядела логичной. Однако при внутренней цене продовольственного зерна на тот момент где-то 85 долл. за 1 т на мировом рынке она была порядка 180–200 долл., плюс транспортные расходы, плюс время на доставку.

Надо сказать, что на Украине оппозиция всегда работала по принципу «чем хуже – тем лучше», и это всегда оборачивалось большими потерями для населения. Так получилось и на этот раз. Выступления в Верховной Раде с катастрофическими прогнозами, сюжеты по телевидению, где озабоченные покупатели расхватывали муку (потом мы узнали, кто создавал этот ажиотаж и кто оплачивал эту пропагандистскую кампанию), сработали, и в стране началась паника. Люди в больших объемах стали закупать муку, мучные изделия, крупы. Цены немедленно поползли вверх. К этому времени я изыскал необходимые средства для закупки продовольственного зерна за рубежом, и нам удалось создать значительные запасы муки в крупных промышленных центрах.

Нужно было пресечь демагогию и срочно принимать необходимые меры. Отмечу, что в решающий момент и Президент Л.Д. Кучма и премьер В.Ф. Янукович поддержали мои предложения. Премьер лично встретился с крупнейшими хлебопеками, руководителями торговых сетей, руководителями областных администраций и с присущей ему напористостью и энергией убедил всех принять наши предложения. Закипела работа.

Буквально через пару недель ажиотаж спал, муки везде хватало, под нашим давлением постепенно стабилизировались цены. Однако до конца проблема не была решена. Ажиотаж и закупки населением «впрок» уменьшили и без того недостаточные запасы продовольственного зерна. А надо было дожить до урожая 2004 г. Да и он на тот момент и не «просматривался»: все зависело от климатических условий, а прогнозировать их еще было рано. Дефицит просчитывался где-то на уровне 500 тыс. т. Повторюсь, что цена на мировых рынках была для нас непомерно высока. И страшно обидно было, что свою пшеницу мы за бесценок вывезли за кордон, а теперь должны были покупать ее по высоким ценам.

Надо заметить, что как раз в это время очень активно велась работа по созданию Единого экономического пространства и группа высокого уровня (ГВУ) в составе первых вице-премьеров регулярно встречалась для снятия разногласий с президентами стран ЕЭП. Я очень хорошо помню встречу с Президентом России В.В. Путиным в Ново-Огареве, где после дискуссии по проблемам ЕЭП (прошедшей, кстати, исключительно плодотворно) я обратился к В.В. Путину с просьбой оказать помощь Украине с поставкой продовольственного зерна. Засуха, кстати, затронула и Россию, и там урожай тоже прогнозировался ниже, чем обычно. Однако масштабы посевов зерновых в России позволяли надеяться на возможность решения этой проблемы.

Надо сказать, что В.В. Путин был готов к этому вопросу и мне не пришлось прибегать к какой-то особенной аргументации. Естественно, возникли два вопроса: цена и логистика, то есть из каких элеваторов забирать зерно и какова цена железнодорожных тарифов.

В.В. Путин спросил меня: «Какие предложения по цене, тарифам и элеваторам?» Я ответил, что если говорить о помощи Украине, то цена на продовольственную пшеницу могла бы быть ориентирована на внутреннюю цену в нашей стране. Элеваторы желательно использовать ближайшие к нашей границе, а железнодорожные тарифы должны соответствовать внутренним тарифам, действующим на перевозку пшеницы в Российской Федерации. Еще я попросил, чтобы эти поставки были осуществлены как можно быстрее и завершились к декабрю 2003 г. Эти мои предложения действительно укладывались в контекст оказания реальной помощи Украине, оказавшейся в очень тяжелой ситуации.

Прекрасно зная историю наших отношений с Россией, помня, что наше руководство неоднократно обращалось к ней за помощью, я тем не менее, безусловно, чувствовал себя неудобно в роли просителя. Однако, понимая безвыходность ситуации, надеялся на положительное решение. В.В. Путин никоим образом не дал мне ощутить неловкости, он тут же позвонил министру сельского хозяйства и спросил, из каких близлежащих к границе Украины элеваторов можно осуществить отгрузку в эти сроки. Тот перечислил элеваторы. Все это нас устраивало.

Потом разговор зашел о цене. Министр предложил ориентироваться на цену, действовавшую на то время на внутреннем рынке России, совершенно справедливо полагая, что реализация по ценам ниже приведет к убыткам, которые трудно будет оправдать. Эта цена была 115–120 долл., то есть выше, чем цена, действовавшая на тот момент у нас на внутреннем рынке, но с учетом того, что в условиях неурожая цена имела тенденцию к росту, а поставки должны были завершиться к концу года, я согласился.

«Вот и хорошо», – кивнул В.В. Путин и позвонил премьеру России М.М. Касьянову. Коротко обрисовав ему ситуацию, он попросил оперативно подготовить Постановление правительства России «Об отпуске из Государственного резерва России по фиксированным ценам продовольственного зерна для оказания помощи Украине». Вопрос был исчерпан. Я поблагодарил В.В. Путина. На прощание он сказал мне: «Если вы хотите оперативно получить это Постановление, то присылайте ответственного работника, который будет добиваться его быстрейшей подготовки». Впоследствии я убедился, что мне был дан очень важный совет.

Не буду вспоминать и перечислять все эпизоды, связанные с этой ситуацией, в том числе с подготовкой этого Постановления и, самое важное, с его реализацией. Расскажу только об одном эпизоде. По совету В.В. Путина я сразу же отправил в Москву первого заместителя министра финансов Ф.А. Ярошенко. А сам по телефону контролировал прохождение этого документа в правительстве России. На заключительном этапе все затормозилось у министра финансов России А.Л. Кудрина. Он категорически заявил, что не будет визировать это Постановление, так как считает его убыточным для России. Конечно, с точки зрения министра финансов, какие-то непрямые потери можно было представить, например существовавшие тогда в России разные железнодорожные тарифы для внутренних и зарубежных перевозчиков. Однако этот анахронизм приводил к недобросовестной конкуренции и противоречил правилам ВТО, в которую Россия стремилась вступить. Да и в данном случае речь шла об оказании помощи Украине, и нельзя было все сводить к элементарной бухгалтерии. К тому же предприятия Госрезерва России все равно должны были освежать свои запасы и продавать прошлогоднее зерно.

Однако никакие аргументы на Кудрина не действовали, ну а идти с жалобой на него к Президенту России я считал неправильным. И тогда я прибег к последнему аргументу. Я дал указание Ф.А. Ярошенко зайти к А.Л. Кудрину, еще раз изложить ему все аргументы и, если это не подействует, заявить, что он не уйдет из кабинета, пока не получит подписанный документ. Надо сказать – подействовало. Кудрин позвонил мне, попросил убрать из его кабинета моего заместителя и шутя добавил, что тот «парализовал» работу Минфина России. Я принес свои извинения за бестактность, но убедительно попросил его подписать документ. Мы посмеялись над этим инцидентом, и вопрос был закрыт.

Столь же непросто решался вопрос и с поставками зерна из Казахстана. Потребовались неоднократные обращения к Президенту Казахстана Н.А. Назарбаеву. Так или иначе тяжелейший в истории Украины кризис был разрешен. Наши люди его в принципе даже не заметили, а мы, естественно, не акцентировали на нем внимание. Ведь во многом он был обусловлен нашими ошибками и просчетами, для которых, конечно, можно найти объяснения и оправдания. Но все они были допущены из-за нестабильности и непрофессионализма власти.

Истоки этого кризиса пришлись на переходный период. В октябре 2002 г. правительство А.Г. Кинаха зашаталось, пошли разговоры о новом правительстве, и, по сути, о грядущем 2003 г. старое правительство уже просто не думало. Новое же, придя к власти 22 ноября 2002 г., не сразу оценило обстановку, не сразу самоорганизовалось, в нем существовали разные группы влияния, что не позволяло быстро и оперативно принимать необходимые решения. Близились президентские выборы 2004 г., велась подковерная война против В.Ф. Януковича, а в этой войне все средства были хороши, включая и различные кризисы в стране.

Но, безусловно, главное заключалось в том, что при оценке ситуации в стране самым важным считался финансовый кризис. Вплотную занимаясь им, мы упустили время и запоздали с принятием необходимых решений в области запасов продовольственного зерна. И все-таки в конечном итоге мы не допустили резкого и необоснованного подъема цен на продовольствие, которое обязательно произошло бы, если бы мы не приняли необходимого комплекса мер.

Забегая вперед, скажу, что примерно такая же ситуация, конечно, не такого масштаба, но чем-то очень похожая, сложилась на Украине осенью 2010 г. с гречкой.

Когда в марте 2010 г. я возглавил правительство, какие проблемы представлялись мне главными и первоочередными? Конечно, в первую очередь глубочайший бюджетно-финансовый кризис. Глубокий спад производства, огромный дефицит бюджета, покрывавшийся краткосрочными займами под 32 % годовых, кризисная ситуация в банках, которые перестали отдавать депозиты населению, практическая остановка строительства. Более того, МВФ прекратил кредитование Украины из-за невыполнения условий договора. В свете этих громадных проблем мы вовремя не заметили, что весной 2010 г. примерно на 80 тыс. га сократились посевные площади под гречку.

Когда в мае я рассмотрел баланс по основным группам продовольствия, мне бросилось в глаза это обстоятельство. Однако меня заверили, что и посеянного с учетом переходящих запасов вполне хватит, чтобы обеспечить потребности населения – что-то около 460 тыс. т (привожу по памяти). Я засомневался в этих уверениях и, памятуя о горьком опыте 2003 г., поручил быть готовыми к возможной закупке гречки за рубежом. Но и здесь возникли определенные сложности. Дело в том, что гречку выращивают совсем немного стран: Россия, Белоруссия, в какой-то степени Китай. Как выяснилось, и в России, и в Белоруссии цена на нее значительно выше, чем на Украине, да и излишков у них не было. Оставался Китай. Начались долгие и почти безрезультатные переговоры, а когда наконец мы договорились и начались первые поставки гречки на Украину, то выяснилось, что по своим вкусовым качествам китайская гречка не устраивает украинских покупателей. Ажиотаж, разогретый оппозицией на всяких шоу, привел к резкому увеличению спроса на гречку и соответственно резкому росту цен на нее примерно в два раза. Но гречка – не хлеб, и мы с этим относительно легко справились, хотя критики в мой адрес тогда хватало.

Считаю, что критика была справедливой, поскольку мне с моим опытом ничего не мешало в марте 2010 г. проверить структуру посевных площадей, уточнить прогнозы и скорректировать их, то есть добиться, чтобы гречкой засеяли дополнительно примерно 100 тыс. га. Для нас это не было проблемой. Собственно, в мае я это понял, но было уже поздно. Я слишком доверился Минсельхозу. После этого случая я уже больше никогда не выпускал из виду этого, может быть, и небольшого в масштабах страны, но чувствительного вопроса.

2010 год запомнился мне еще и комичным эпизодом. Стояла изнуряющая жара. Ни в апреле, ни в мае, ни к середине июня не было дождей. Это вызывало определенную тревогу. Я собрал в одном из аграрных институтов под Киевом научных сотрудников и селян, чтобы посоветоваться, что необходимо предпринять в ближайшие дни и как можно поправить ситуацию. Выдался жаркий сухой июньский день. На небе ни единого облачка. В зале душно, участники совещания сидят мрачные, уныло обмахиваясь папками и бумагами.

Чтобы как-то развеять мрачное настроение, я пригласил на трибуну многолетнего руководителя Гидрометцентра Николая Ивановича Кульбиду и попросил его рассказать о прогнозе погоды на ближайшие дни. Когда он заканчивал выступление, я в шутку сказал: «Смотри, Кульбида, если до завтра не будет дождя, – сниму с работы…» В зале весело рассмеялись. Но самое большое веселье началось, когда примерно через час неожиданно налетели тучи и хлынул хороший, обильный дождь. Н.И. Кульбиду чуть ли не на руках качали, а я возвращался назад в Киев под дождем и удивлялся: «Чего только в нашей жизни не случается!»

Еще раз возвращаясь к предложениям отказаться от государственной поддержки цены на хлеб, замечу, что реализация таких предложений того самого «прогрессивного» министра привела бы к росту цен на хлеб, хлебобулочные изделия примерно в 2,5–3 раза, а на остальную группу продовольственных товаров примерно в 2 раза. Какой вклад в общий рост цен внес бы еще ажиотаж на рынке, можно только догадываться. Так называемые адресные дотации на хлеб, с учетом практически отсутствующей системы социальной защиты, в ближайшей перспективе ничего не дали бы. А если еще вспомнить нищенский уровень пенсий и минимальной заработной платы в то время, то совершенно ясно, что Украина получила бы проблему элементарного голода для значительной части населения. Конечно, допустить этого было нельзя.

Надо еще отметить, что цена на хлеб и связанные с ним продукты является не только экономическим показателем, но еще и острой политической и социальной категорией. Но даже если рассматривать эту категорию в чисто экономической плоскости, то и здесь надо иметь в виду, что резкий подъем цен на хлеб в 2–3 раза очень вреден для экономики. Он провоцирует цепную реакцию роста цен на другие продукты, товары, услуги, особенно если эта категория продуктов является жизненно важной для населения.

Вспоминая минувшее…

Продолжая обзор экономического подхода правительства к различным проблемам, не могу не отметить, что, работая в 2002–2004 гг. и 2006–2007 гг. с В.Ф. Януковичем, я постоянно встречал с его стороны доверие и поддержку. В какой-то степени мне было легко с ним работать, практически он не вмешивался в мои решения. Еще в самом начале нашей совместной работы в ноябре 2002 г. мы с ним условились, что «бюджет – дело святое», никто не вправе на него посягать, и в этом плане у меня, как министра финансов, не было проблем. В.Ф. Янукович очень активно работал с Верховной Радой, раз в неделю встречался с фракциями, регулярно принимал народных депутатов.

К сожалению, многое в его характере стало меняться с избранием его на пост Президента. Особенно эти перемены стали ощущаться в 2012 г., когда он стал продвигать группу так называемых «младореформаторов».

Эта тема активно обговаривалась в средствах массовой информации. Было сказано много неправды. Поэтому я хотел бы сделать несколько уточнений по этому поводу.

Прежде всего о моем отношении к В.Ф. Януковичу. Я познакомился с ним где-то в 1997 г., вскоре после его назначения губернатором Донецкой области. До этого я не только не был с ним знаком, но и никогда о нем не слышал. Я уехал из Донецка в Киев в начале 1994 г. и был настолько поглощен работой по созданию в Верховной Раде бюджетного комитета, разработкой бюджетной политики, что вникать в детали того, что там происходило, просто не мог. Разумеется, в общих чертах ситуацией я владел, поскольку поддерживал довольно тесные контакты с известными политиками Донбасса В.В. Рыбаком, В.И. Ландиком, Л.Е. Звягильским, Е.А. Щербанем, В.П. Щербанем и многими другими.

Обстановка на Донбассе была очень непростой. Шли активные схватки за собственность. А такая борьба нередко перерастает в нешуточные войны с применением автоматов, гранатометов и взрывчатки. Причем все это касалось не только крупного бизнеса, но и среднего, и мелкого. Не надо забывать, что это было время распада советской системы управления, правовой защиты, время еще не сформировавшегося нового аппарата и системы правоохранительных органов.

Вспоминаю один из типичных примеров подобной ситуации. Только что прошли первые так называемые «демократические выборы» в Донецкий городской совет. На них никому не известный доцент Донецкого политехнического института А.Г. Махмудов победил бывшего первого секретаря горкома партии и бывшего председателя горисполкома. И вот через какое-то время абсолютно не подготовленный к такой высокой и ответственной должности А.Г. Махмудов ведет прием граждан по личным вопросам. Я, как председатель постоянной комиссии, также присутствую на приеме.

В кабинет входит взволнованный мужчина, хозяин небольшого магазина, и рассказывает свою историю. Рэкетиры требуют у него 5 тыс. долл. ежемесячно. Раньше он платил две тысячи, а несколько месяцев назад они подняли тариф, и он не может выплачивать такую сумму. Несколько раз они его избивали, поджигали дверь в квартире, а в последний раз угрожали изнасиловать дочь у него на глазах, если он не будет платить установленную сумму. И взрослый, с виду мужественный человек при этих словах расплакался.

Я смотрю на председателя. Вижу – он растерялся, руки дрожат, сам что-то лепечет типа: «Ну что же я могу сделать?» Я попросил этого мужчину на минуту выйти и сказал Махмудову: «Мы с тобой по закону являемся должностными лицами. Нам сообщили о преступлении. И если мы не примем никаких мер, то будем по меньшей мере соучастниками. Поэтому вызывай начальника городского управления милиции и ставь ему задачу. Если он ее не решит, то гони его вон и сам возьми это дело на контроль. А как он будет его решать – это его дело, а не твое. Вот и все…»

Минут через десять к нам подъехал начальник управления милиции, получил установку, а еще через какое-то время группа вымогателей была задержана, и суд приговорил их к длительным срокам пребывания под стражей. К сожалению, такие истории происходили часто и не всегда заканчивались благополучно. Эта история – небольшой эпизод, характеризующий тогдашнюю обстановку на Донбассе.

При таком положении дел далеко не каждый соглашался взять на себя ответственность за дела в области. После отставки П.И. Лазаренко и его назначенца в Донецкой области С.В. Полякова обсуждалось несколько кандидатур на пост губернатора. Я знаю нескольких кандидатов, которые отказались от этой должности. В.Ф. Янукович, работавший тогда заместителем губернатора, согласился. Большую роль в его назначении сыграл Р.Л. Ахметов.

Таким образом, с лета 1997 по ноябрь 2002 г. В.Ф. Янукович возглавлял самую крупную и самую сложную область Украины. И надо сказать, что ситуация там стабилизировалась, Донецкая область стала уверенно занимать передовые позиции по всем показателям социально-экономического развития. Конечно, этому немало способствовал мощный потенциал области. Но потенциал потенциалом, а его еще надо уметь использовать. И здесь все зависит от умелой и правильной расстановки управленческих кадров.

Именно в этот период я обратил внимание на то, что основное внимание в своей работе В.Ф. Янукович обращал именно на подбор кадров. Он уделял этому массу времени, готовил и последовательно продвигал управленцев, часами беседовал с ними, как он иногда выражался, «качал», стараясь разговорить собеседника, понять ход его мыслей. И на первых порах мне такое отношение к кадрам импонировало, потому что именно в кадровой работе ошибки наиболее болезненны. Как говорил известный политический деятель: «Кадры решают все».

Как-то в ноябре 2002 г. Президент Украины Л.Д. Кучма пригласил меня и сказал, что пора менять премьера (тогда им был А.К. Кинах) и у него есть две кандидатуры: моя и В.Ф. Януковича. По его мнению, обе кандидатуры примерно одинаковы и, в принципе, Виктор Федорович может быть премьером, а я вице-премьером или наоборот. «Повстречайтесь, поговорите, а потом расскажешь мне». Я ответил согласием, но при этом сказал, что через два года президентские выборы и сейчас выбор премьера – это и выбор кандидата в президенты. На это Леонид Данилович покачал головой: мол, поживем – увидим.

Я сделал вывод, что по третьему сроку его президентства пока еще ничего не решено. Мы встретились с В.Ф. Януковичем в кабинете тогдашнего генерального прокурора С.М. Пискуна, с которым у нас обоих были нормальные отношения, и обсудили ситуацию. Договорились о том, что решение останется за Президентом, а мы примем его к исполнению, но работать вместе мы готовы.

Сделаю небольшое отступление: предложение работать первым вице-премьером мне поступало и раньше. Как-то в мае 2000 г. И.С. Плющ, тогдашний председатель Верховной Рады, и премьер В.А. Ющенко (они были очень дружны) пригласили меня в выходной прокатиться по Днепру на катере. Был прекрасный теплый день, и прогулка удалась. И.С. Плющ очень переживал за неудовлетворительный, с его точки зрения, состав правительства и говорил, что его надо очень серьезно усилить. Вдвоем они предложили мне должность первого вице-премьера. Я отказался, сославшись на то, что вместе с Ю.В. Тимошенко (она была в правительстве вице-премьером) работать не буду. Это была моя принципиальная позиция.

Тогда же я обратил внимание на то, что если И.С. Плющ активно убеждал меня принять их предложение, то В.А. Ющенко хоть и поддерживал его, но как-то не очень заинтересованно. Это, конечно, нюанс, но в политике такие вещи очень важны. Мы с В.А. Ющенко были абсолютно разными людьми, принципиально расходились по многим позициям, иногда на совещаниях у Президента публично спорили, причем не всегда щадя самолюбие друг друга. Таким образом, я считал его человеком, позиции которого не совпадают с моими, а это сделает нашу совместную работу очень трудной, если не невозможной.

Имелся и еще один очень важный момент, который необходимо было учитывать: в треугольнике Президент, председатель Верховной Рады и премьер не было взаимного доверия, и это указывало на временность и непрочность этой конструкции, ее уязвимость, что, собственно, и подтвердилось очень скоро в акции «Украина без Кучмы» и в «оранжевой революции», в которой активно участвовали и И.С. Плющ, и В.А. Ющенко.

Когда я рассказал Л.Д. Кучме об этом предложении, он недоверчиво посмотрел на меня и спросил: «Так какие же у тебя перспективы в этом правительстве?» – и сам же ответил: «Никаких…» Так что в тот момент вопрос о моем назначении первым вице-премьером был окончательно исчерпан.

Но вернемся к теме моего рассказа.

Как известно, тогда Л.Д. Кучма принял решение назначить В.Ф. Януковича премьером, а меня – первым вице-премьером и министром финансов. Он сказал, что мне поручается руководство всем финансово-экономическим блоком правительства, и добавил, что мое назначение – это «попадание в десятку».

Впрочем, наша совместная работа началась с довольно неприятного инцидента. Самым подготовленным претендентом на пост руководителя налоговой администрации Украины тогда был мой первый заместитель Ф.А. Ярошенко. Он занимал эту должность более шести лет, был очень инициативным и ответственным руководителем. Хорошо знал экономику страны и финансы предприятий. В условиях финансового кризиса конца 2002 г. очень важно было, чтобы службу доходов возглавил компетентный и инициативный человек. И это было вовсе не желание во что бы то ни стало назначить именно «моего человека». Я никогда подобными принципами не руководствовался.

Прежде всего меня интересовали профессионализм и ответственность. Поэтому, когда разговор зашел о моем переходе на пост первого вице-премьера, я договорился и с Президентом, и с В.Ф. Януковичем об их согласии на кандидатуру Ф.А. Ярошенко. Причем оба восприняли мое предложение как само собой разумеющееся, без всяких возражений. Однако прошло несколько дней, а соответствующего указа все не было. Как-то вечером мне позвонил Виктор Медведчук (в то время глава администрации Президента) и сообщил неожиданную для меня новость: Л.Д. Кучма подписал указ о назначении главой налоговой администрации Украины бывшего министра внутренних дел Ю.Ф. Кравченко. Он пообещал мне в течение пары часов не выпускать указ. За это время я должен был урегулировать этот вопрос с Президентом.

Я зашел к премьеру В.Ф. Януковичу, тот пожал плечами и сказал, что он не в курсе. Пытаюсь дозвониться до Президента, он не берет трубку. Мне уже прекрасно был знаком этот прием, и я понял, что ничего не добьюсь. Я расценил это как серьезный факт недоверия, существующий между мной, Президентом и премьером, поэтому еще раз зашел к премьеру и подал заявление об отставке. Прошло всего два или три дня после моего назначения (сейчас я уже точно не помню), В.Ф. Янукович попробовал меня убедить не подавать заявления, но я сказал ему, что без доверия работать невозможно, и уехал домой. Теперь уже Президент несколько раз звонил мне, но я считал, что наш разговор ни к чему не приведет. Через какое-то время ко мне домой приехал порученец Л.Д. Кучмы и передал просьбу Президента приехать к нему. При всем моем возмущении я тем не менее относился к должности Президента уважительно, и если он приглашает, то надо ехать.

Итак, я приехал к нему домой (по расстоянию это не более 500 м) и увидел накрытый для ужина стол и за ним Президента и премьера. В течение примерно трех часов мы разговаривали и обменивались мнениями. Мы договорились, что Ю.Ф. Кравченко будет работать на этом посту недолго, а потом будет возвращен Ф.А. Ярошенко. А на некоторое время он будет назначен первым заместителем министра финансов и будет курировать налоговую службу.

Я привел этот эпизод для того, чтобы показать, насколько непростыми были отношения в той управляющей команде. Мы никогда не выплескивали своих эмоций на публику, и поэтому внешне управляющая команда казалась монолитной. Но это вовсе не означало, что внутри ее не было споров, борьбы мнений, жесткого отстаивания своих позиций.

Словом, наша совместная работа с В.Ф. Януковичем началась именно с этого неприятного инцидента, но в целом в тот период она характеризовалась обоюдным доверием и взаимной поддержкой. К слову сказать, Ю.Ф. Кравченко не был специалистом в области налоговой службы, не уделял ей должного внимания и через какое-то время перешел на другую работу, а руководителем налоговой администрации, как мы и договаривались, стал Ф.А. Ярошенко.

Как я уже отмечал, характерной особенностью В.Ф. Януковича как премьера было его пристальное внимание к кадровой работе. Став Президентом, он еще больше сосредоточился на этой работе. В августе 2010 г. после отмены Конституции 2004 г. в его ведение отошли абсолютно все кадровые назначения, в том числе и по правительственной линии. Трудно понять, для чего это было сделано, ведь правительство, как единый высший исполнительный орган государства, лишался серьезного управленческого рычага, а Президент, коли уж взялся за этот рычаг, должен был бы брать на себя и ответственность за состояние дел. Этого не произошло. Как и прежде, за все отвечали премьер и правительство.

Получался парадокс: Президент публично критиковал тех, кого сам же назначал. Естественно, возникал вполне справедливый вопрос: «Ты же сам их назначал? Значит, сам и отвечаешь». Президент иногда говорил мне, мол, что ты их терпишь: «Подавай представления, будем снимать с работы». Я давал представление, бумага терялась, на мои устные напоминания давалось обещание рассмотреть вопрос, проходило время, все оставалось на местах. Но в 2011 г. ситуация была более или менее терпимой, а я руководствовался принципом классика: «Гинденбургов у меня нет, работайте с теми, кто есть» – и старался добиться результатов теми методами, которые были мне доступны.

Ситуация начала меняться в 2012 г., когда стало очевидно, что многие назначения укладываются в схему подготовки команды, которая должна была полностью заменить правительство после президентских выборов 2015 г. В общем-то сама эта схема для меня была понятна. Я никогда не считал себя вечным и незаменимым премьером и прекрасно понимал, что надо готовить смену, чтобы обеспечить последовательность проведения экономической политики.

И вот здесь у меня возникали большие сомнения. В контуры новой команды очень четко вписывались Арбузов, Колобов, Прасолов, Ставицкий, Клименко. Ни один из них в тот период не был достаточно подготовленным, чтобы уже через год встать у руководства государством. Это вовсе не означало, что они были бесперспективны. Нет, это были образованные молодые люди с хорошо развитым честолюбием. Им бы несколько лет хорошей самостоятельной работы, чтобы набраться опыта, масштабности, понимания проблем, умения брать на себя ответственность. Хорошо было бы также научиться предвидеть и просчитывать последствия принимаемых решений, понимать, что на первом и исключительном месте должны стоять интересы государства.

У меня с ними не получилось плотной и слаженной работы, начались конфликты. Если на первом этапе они хотя и со скрипом, но выполняли мои указания, то чем дальше, тем труднее становилось добиваться выполнения решений. К сожалению, это не могло не сказаться на социально-экономических показателях страны.

Впервые задержки по социальным выплатам возникли у нас в августе 2013 г. Я вернулся из отпуска и обнаружил, что в одном из фондов появилась задолженность примерно в 1 млрд грн по социальным выплатам. Для меня это было ЧП. К сожалению, во второй половине 2012 и в 2013 г. у нас стали возникать задержки по незащищенным статьям, и конец года мы закончили с кредиторской задолженностью Казначейства в объеме нескольких миллиардов гривен, но по социально защищенным статьям мы никогда задержек не допускали. Я тут же вызвал первого вице-премьера и министра финансов и поручил им немедленно ликвидировать задолженность. Я сказал: поставьте себя на место заболевшего человека, который не может вовремя получить деньги по больничному, а ему ведь еще и лекарства необходимо покупать.

Но самое главное, что меня удивило, – это абсолютное непонимание важности такой задачи и нежелание ее решать. Может быть, 1 млрд грн – это неподъемная задача для бюджета? Конечно, нет, каждый день Казначейство финансирует расходы в значительно больших суммах, каждый день поступают новые доходы бюджета. Поэтому никаких проблем в этом смысле не было.

Целью было навязать премьеру свою экономическую политику, которая заключалась в сжатии государственного бюджета, прекращении капитальных расходов и заключении соглашения с МВФ. Не надо заниматься труднейшим делом развития экономики, все просто: выполнили условия МВФ, получили кредит, закрой текущие проблемы. И все хорошо. Ну а дальше что? И сейчас на примере 2014 г. мы видим, что дальше перспективы просто нет, только падение жизненного уровня населения и спад производства.

Сейчас можно все сваливать на войну (хотя это не так), ну а в условиях мира – как было в 2008–2009 гг. – причиной было только бездарное управление. К слову сказать, меня особенно возмущало, что, имея собственный опыт антикризисного управления в 2002–2003 гг., решительные действия в конце 2004 г., в 2006 г., в 2010 г., изучая ошибки 2005 и 2008–2009 гг., мы в 2013 г. повторяли те же самые ошибки. Я четко и ясно это видел. Экономика стала пробуксовывать. Все мои усилия по большому счету свелись к недопущению обвала экономики. Когда же я ушел в отставку, то в самый короткий срок этот обвал произошел, потому что «держать вожжи» было уже некому.

Еще раз изложу суть антикризисного подхода, который мне удалось апробировать на практике.

1. В условиях открытой и экспортно ориентированной экономики, при рисках и реальном закрытии внешних рынков (или их значительной части) все внимание должно быть заблаговременно сосредоточено на развитии внутреннего рынка товаров и продуктов собственного производства.

2. Внутренний рынок развивается только при повышении покупательной способности населения.

3. В той мере, в какой закрываются внешние рынки, необходимо закрывать собственный рынок от импорта, четко разграничивая критический импорт и импорт общего назначения. При этом все ограничения должны действовать только на период закрытия внешних рынков.

4. Все необходимые стимулы должны быть реализованы в области импортозамещения, в том числе серьезные программы государственной поддержки (гарантии, удешевление кредитов, прямая господдержка).

5. Необходимо последовательно контролировать рост доходов населения, чтобы он четко координировался с ростом предложения на внутреннем рынке товаров, продуктов и услуг.

6. Эмиссионная и денежно-кредитная политика Национального банка и бюджетно-налоговая политика правительства вместе должны работать над увеличением объемов внутреннего рынка.

7. Значительную роль в развитии страны в этот период должны играть инфраструктурные программы, использующие в основном отечественные товары, услуги.

8. Очень важна в этот период активная работа по лоббированию и закреплению внешних рынков, на это должны быть нацелены дипломатия, внешнеполитические контакты, усилия «Эксимбанка» и других учреждений правительства.

9. В этот период крайне опасна жесткая монетарная политика. Умеренная инфляция, обусловленная монетарной политикой в этот период, – лекарство для экономики, а не яд. Но, безусловно, все элементы и составляющие монетарной политики должны быть увязаны и согласованы с общей экономической политикой правительства. Минимум раз в неделю руководитель Национального банка и руководитель правительства должны обмениваться информацией и при необходимости корректировать политику. Например, правительство может или ускорить свои платежи, или замедлить. Может их увеличить или уменьшить. Национальный банк может, в свою очередь, увеличить финансирование банковской системы, а может уменьшить. У правительства и Национального банка есть масса рычагов, чтобы влиять на ситуацию в стране: на инфляцию, на курс национальной валюты, на кредитование и т. д., что в совокупности позволяет создавать либо условия для развития, либо доводить экономику до стагнации.

10. Конечно, в такой период крайне важна работа с бизнесом, с руководством крупных государственных монополий, предприятий. Тарифы на газ, электроэнергию, транспортные перевозки, услуги в портах; цены на дизельное топливо, удобрения; объем налоговой нагрузки; конъюнктура рынков; перспектива их развития – все это должно быть в центре внимания правительства.

Вся эта махина вопросов и проблем не может быть взвалена на плечи одного премьера, здесь очень важна расстановка и распределение обязанностей его заместителей. Помимо профессионализма их должно объединять и общее понимание задач.

Необходимо иметь в виду, что во время общего экономического подъема самая главная задача правительства не мешать, не создавать препятствий, но во время спада или кризиса самая главная задача правительства – помогать развитию экономики, создавать стимулы. А это задача на порядок сложнее и ответственнее.

Если правительство в условиях кризиса не только не допускает обвала, а еще и обеспечивает хоть небольшой, но рост экономики, оно уже заслуживает удовлетворительной оценки, а если обеспечивает приличный рост в пять и более процентов в год, то это уже «хорошо», а более 10 % – уже «отлично».

У меня происходили очень серьезные дискуссии с экономическим блоком правительства по поводу перспектив на 2014 г. Все расчеты, которые мне готовили финансисты и экономисты, предполагали серьезную стагнацию экономики Украины в 2014 г., обусловленную в основном закрытием рынков, высокой ценой на газ и рядом других негативных факторов. Я и сам это понимал не хуже их всех. Но в это время велась очень интенсивная работа с руководством России.

Окончательно все вопросы были урегулированы после визита Президента В.Ф. Януковича в Москву 17 декабря 2013 г. Мы получили оптимальную цену на газ – 268,5 долл. за 1 тыс. м3, кредиты, инвестиционные деньги в общем объеме примерно 20 млрд долл. Чтобы не углубляться в расчеты, приведу только несколько цифр.

В соответствии с договоренностями в страну должна была прийти общая сумма финансового ресурса, эквивалентная примерно 17 % нашего ВВП. Кроме того, за счет снижения цены на газ мы бы экономили на внешних платежах еще порядка 4 млрд долл. Имелась также договоренность о реструктуризации задолженности за газ. Таким образом, значительная часть российских финансовых ресурсов могла бы пойти на развитие в рамках «программы активизации экономики». Именно такие расчеты и были заложены в проект закона о Государственном бюджете на 2014 г.

Мы могли бы в 2014 г. обеспечить серьезное ускорение развития страны, значительное увеличение доходов населения и, уж конечно, не допустить роста цен, тарифов на жилищно-коммунальные и прочие услуги, а также позорное снижение или даже отмену детских выплат и других социальных пособий.

Все то, что я сказал, было вполне реально и осуществимо.

Еще несколько слов о тогдашней ситуации на Украине. Анализируя имевшие место сообщения и комментарии украинских средств массовой информации относительно моей отставки в качестве премьер-министра, можно подумать, что мы живем в каком-то зазеркалье, где черное принято называть белым, а белое – черным. А других цветов просто не существует.

Чтобы проиллюстрировать то, что я имею в виду, приведу пример. На вопрос «Что труднее, поддерживать экономический рост, сдерживать инфляцию, обеспечивать стабильность цен и тарифов и при этом добиваться роста доходов населения или обеспечить спад в экономике, при этом добиться роста цен и тарифов, раскрутить инфляцию и уменьшить доходы населения?» в стране зазеркалья ответ однозначный: «Для того чтобы добиться экономического спада, девальвации национальной валюты, роста цен и тарифов и падения уровня жизни населения, требуются высокий профессионализм, ум, мужество и вообще – самые наилучшие качества. А чтобы обеспечить экономический рост, стабильность цен и тарифов, рост доходов населения и при этом еще строить больницы, школы, мосты, дороги, развязки – ума много не надо, с этим и дурак справится».

И что удивительно – эти уникальные подходы доверчиво воспринимаются населением, которое, заглатывая их из средств массовой дезинформации, наивно полагает, что, для того чтобы жизнь улучшалась, ее необходимо вначале серьезно ухудшить. А затем даже незначительная перемена к лучшему будет восприниматься как победа. Так же как в известном анекдоте об отце семейства, который пришел к мудрецу и жалуется: «Живем в однокомнатной квартире впятером, две семьи, тесно, трудно». Мудрец советует ему завести собаку и поселить ее вместе с ними. Отец семейства не понимает, но мудрец советует, значит, надо сделать. Жизнь становится еще невыносимее. Отец опять идет к мудрецу. Тот выслушал и посоветовал завести козу: мол, будете молоко пить. И опять отец семейства слушается совета. Жизнь становится совсем невыносимой. Опять приходится идти к мудрецу. Тот удивляется, как же так – все советы не впрок? Ну, попробуй тогда отдать кому-нибудь козу. Послушал отец семейства мудреца, сделал так, как он сказал. Через неделю приходит к нему радостный и говорит: «Отдали козу – отлично стало жить, единственное, что мешает, – это собака. По ночам гавкает, спать не дает». Выслушал его мудрец и снова советует: «Ну, если собака спать мешает, отдай ее кому-нибудь». Отдали собаку. И зажила семья счастливо. Жена испекла торт и говорит мужу: «Отнеси торт мудрецу, благодаря его советам мы наконец зажили хорошо и счастливо. Если бы не его мудрость, мы так бы и мучились до конца жизни».

Вот так, к большому сожалению, происходит и у нас в стране. Вместо того чтобы жить своим умом – живем чужим. А жизнь, если на нее посмотреть трезвым взглядом, становится все хуже и хуже. Пора уже отдать кому-то и «козу», и «собаку». Вопрос только: кто их возьмет?

Слово о государственном бюджете

С понятием «Государственный бюджет» я детально познакомился в 1994 г., после выборов в Верховную Раду Украины, когда в составе организационной группы участвовал в подготовке первого заседания. Я анализировал структуру постоянных комиссий парламента и не обнаружил там специализированной бюджетной комиссии. Меня это очень удивило – в стране жуткий хаос, инфляция, измеряемая тысячами процентов. Не отапливаются больницы, школы, клубы. Нет денег даже на самое необходимое, а когда они появляются, то мгновенно обесцениваются, и между тем в Верховной Раде, парламенте страны, нет бюджетной комиссии. Надо сказать, что исторически парламенты и создавались, прежде всего, для общественного рассмотрения размера налогов и государственных затрат.

Финансово-экономическую ситуацию своего региона я знал хорошо. Четыре года был депутатом и возглавлял постоянную комиссию Донецкого горсовета по экономической реформе. В 1992 г. мы вместе с В.И. Ландиком и В.А. Богуслаевым создали Партию труда, а когда В.И. Ландик был назначен вице-премьером правительства, я возглавил Партию труда, и на выборах 1994 г. в Верховную Раду прошли несколько депутатов от нашей партии. Надо отметить, что те выборы оказались для меня очень трудными, у меня трижды было воспаление легких, я проболел всю избирательную кампанию и практически не участвовал во встречах с избирателями. Все встречи проходили в неотапливаемых помещениях, в которых температура была ниже, чем на улице, и трех-четырехчасовое пребывание на холоде обостряло болезнь. У меня было примерно четырнадцать конкурентов, из них несколько достойных и знающих, но остальные, на мой взгляд, не обладали необходимым опытом и знаниями.

Впрочем, к тому времени я был в области уже относительно известным человеком и все-таки выиграл выборы, затратив на их проведение не больше своего месячного оклада и не прилагая, по вышеупомянутым причинам, значительных усилий. Уже тогда меня поразили некоторые избирательные технологии. Однажды вечером я, несмотря на высокую температуру, смотрел информационный выпуск местного телеканала. И вдруг вижу, как тележурналист берет интервью у прохожих. Вопрос один: «За кого вы будете голосовать на выборах?» И случайные прохожие, а их было не менее 5–6 человек, уверенно отвечали: «Конечно, за Азарова, а за кого же еще?» Ответы были в разных вариациях, но смысл был одинаковым.

Этот сюжет меня искренне удивил. Конечно, я мог предположить, что моя фамилия в какой-то степени известна, но чтобы все так категорично отвечали – это удивительно. Я позвонил руководителю своего штаба и поинтересовался, что он думает по этому поводу. Он посмеялся над моей наивностью и ответил, что телевизионщики оставили только интервью с моими сторонниками, а всех остальных просто выбрасывали из сюжета.

Вспоминая эти выборы, я однозначно могу утверждать, что это были последние выборы, которые более или менее отражали настроения участвующих в них людей. Последующие выборы все больше и больше отдалялись от реального народного волеизъявления, на них стали побеждать те силы, которым лучше удавалось использовать финансовые, административные и, конечно, технологические ресурсы зомбирования избирателей. Как тут не вспомнить классика: «В условиях продажных средств массовой информации простые люди всегда будут легко обмануты, если они не научатся отличать свои собственные интересы от интересов обладающих деньгами власть имущих» (цитирую по памяти).

В правоте этой истины сомневаться не приходится. Тем более она верна в обществе, где уже два десятка лет происходит перераспределение общественной собственности и она за исторически короткий отрезок времени из «принадлежащей всем» становится принадлежащей лишь определенным лицам, а большая часть людей лишается всякой собственности и становится «классическим пролетариатом». В утешение им разрешается приватизировать свои отжившие век хрущевки, дачные участки, то есть то, что и так всегда им принадлежало.

К сожалению, не создан алгоритм, как научить простого человека отличать его интересы от интересов богатых людей, кроме как через «диктатуру пролетариата». Ведь интересы богатых людей, как правило, обслуживает интеллигенция, а уж она-то владеет технологическими приемами «оболванивания» и «зомбирования» людей.

Но вернемся к теме бюджета. Итак, обнаружив отсутствие специализированной бюджетной комиссии в структуре парламента, я предложил создать ее и вскоре стал руководителем этой комиссии. В наследство мне достался толстый том проекта «Государственного бюджета Украины» на 1994 г. с неразрезанными страницами и несколькими короткими и неразборчивыми заметками на первой странице этого талмуда, написанными красным карандашом. Видимо, у моего предшественника не хватило терпения прочитать остальные 300 страниц закона. Вооружившись ножницами и данными Министерства финансов о выполнении бюджета в первом квартале, я начал детально изучать закон. Прежде всего, я увидел, что фактическое его исполнение не имело ничего общего с законом. Абсолютно разные цифры, разные пропорции. Такое впечатление, что закон вроде бы есть, но исполняется он так, как это получается на практике.

Это открытие заставило меня погрузиться в изучение бюджетного законодательства, бюджетной техники и бюджетного планирования. Уже через несколько месяцев я услышал реплику заместителя министра финансов по бюджету С.А. Буковинского: «Азаров лезет во все дырки бюджета и уже стал в нем разбираться». Эта реплика стала для меня большой похвалой, ведь именно Буковинский был самым грамотным и образованным специалистом Минфина в области бюджета. Надо отдать должное тогдашнему министру финансов П.К. Германчуку, который был не только грамотным и опытным специалистом, но и волевым, решительным руководителем. Это его последнее качество на определенном этапе играло и отрицательную роль. Он с пренебрежением относился к народным депутатам, считал их непрофессионалами, и подобное отношение передавалось и другим специалистам Минфина. На все наши запросы мы получали отписки, а на просьбы помочь тому или иному району, области, учреждению – стандартный ответ: «Денег нет».

Из-за этого возникали постоянные конфликты между Верховной Радой и правительством, а я искренне считал, что таких конфликтов не должно быть, что необходима совместная конструктивная работа. Но как этого добиться? И тогда я пошел на необычный прием. К октябрю 1994 г. расхождение между принятым в конце 1993 г. законом о бюджете и его фактическим исполнением достигло невероятных размеров (причиной этого, конечно, была ужасная инфляция). Я убедил П.К. Германчука представить изменения к закону, чтобы учесть фактическое исполнение и закончить год более или менее нормально. И вот в комнате № 11 на улице Грушевского (где сейчас проходят согласительные советы) собралась рабочая группа по обсуждению изменений в бюджете.Зал был набит битком, многим не хватило мест, и они стояли, ведь впервые Верховная Рада дотошно рассматривала бюджет. Присутствовали министры, председатели комитетов, депутаты. Каждый контролировал цифры своего ведомства. Я зачитывал текст закона. Чтение заняло около четырех часов и закончилось уже около полуночи. Дикция Левитана – не мой козырь, и к концу чтения я уже сам стал слабо понимать то, что говорил. Но одно я помню очень четко. Когда я скороговоркой зачитывал позицию «Расходы на государственное управление, администрацию Президента, правительство», я сознательно уменьшил цифру на один ноль, то есть сократил расходы в 10 раз. Ни присутствовавший в зале заместитель министра финансов, курировавший это направление, и никто другой этого не заметили и не обратили внимания. Уже через час все материалы были переданы в размножение, а уже на следующее утро проголосованы, подписаны и переданы в администрацию Президента на подпись.

На другой день раздался звонок замминистра финансов. Он выразил мне свое возмущение и потребовал немедленно исправить эту техническую опечатку в тексте закона, предупредив, что иначе перестанут платить заработную плату в администрации Президента. Я, разумеется, отказал ему, мотивировав свой отказ тем, что это решение Верховной Рады и, чтобы его исправить, надо выносить эту позицию на переголосование, но вряд ли кто-нибудь из депутатов поддержит увеличение в 10 раз расходов на администрацию Президента и правительство.

Целый день я выдерживал нешуточное давление многих ответственных товарищей. В конце дня ко мне, впервые за все время, приехал министр финансов П.К. Германчук. Он сказал, что доложил об этой ситуации Президенту и премьеру, завтра они собирают совещание, страшно возмущены моим поведением и что надо найти приемлемое решение. Разговор у нас состоялся серьезный. Я в свою очередь сказал ему, что в будущем, если позиция Минфина к Верховной Раде не изменится, конструктивной работы не получится. И винить в этой ситуации он должен не меня, а прежде всего себя и работников Минфина, привыкших к тому, что депутаты послушно штамповали все то, что они предложат.

К чести П.К. Германчука, закончили мы этот разговор дружески и, как это водится, выпили по рюмке и исчерпали разногласия. На другой день на совещании у Президента я рассказал о том, как надо выстраивать работу на будущее. Бюджет должен быть инструментом серьезного государственного регулирования, а от слаженной работы правительства и Верховной Рады зависит в конечном итоге сбалансированность бюджета и вся финансовая ситуация в стране.

Инцидент был исчерпан, и конструктивная работа Верховной Рады и правительства стала налаживаться.

Я рассказал об этом эпизоде для того, чтобы читатели поняли, насколько трудно было создать демократическую систему управления доходами и расходами государства, если на четвертом году независимости Украины парламент практически не имел никакого влияния на формирование и исполнение бюджета. Между тем именно парламент, как представитель всех слоев населения и регионов страны, должен был определять основные направления бюджетной политики. И бюджетной комиссии предстояло стать здесь главным инструментом.

Эта идея была заложена в основу законодательства и будущей Конституции 1996 г. Так появилась идея «Бюджетной резолюции», которую готовит правительство, а весной текущего года принимает парламент. На основании этого документа правительство разрабатывает проект Закона о Государственном бюджете. Сам проект Закона о бюджете не позднее 15 сентября текущего года подается правительством в Верховную Раду, и она не позднее начала декабря принимает Закон после нескольких чтений.

Были разработаны процедуры обсуждения бюджета с регионами. Появилась идея создания Бюджетного банка для обслуживания всех бюджетных организаций. Затем эта идея трансформировалась в создание системы Казначейства. Была создана система Пенсионного фонда, Государственной налоговой администрации – словом, всей той современной системы управления доходами и расходами государства, которую мы имеем в настоящее время. Бюджетная комиссия, а впоследствии, после принятия Конституции, Бюджетный комитет приобрел очень большой политический вес и авторитет, стал самым влиятельным органом Верховной Рады. На пост его руководителя претендовали и в разное время его занимали такие известные политики, как Ю.В. Тимошенко, П.А. Порошенко и другие.

Но в те времена, когда задумывались и реализовывались абсолютно естественные для демократической страны нормы и правила, трудно было себе представить, что парламент будет выражать не интегральное мнение всех слоев населения, а лишь мнение нескольких кукловодов, которые либо за деньги, либо за посты покупают депутатские голоса и используют их для решения своих корыстных интересов. Что правительству будут предъявлять ультиматум: либо дайте денег на тот или иной проект, либо мы не будем голосовать. Правительству приходилось лавировать. Трудно было представить, что волна популизма и демагогии захватит и самую чувствительную для государства тему – бюджетной политики, от которой зависит здоровье государства. Но все это будет потом, а тогда я активно работал над реализацией на Украине европейской системы бюджетного законодательства.

В этот период я впервые начал тесное взаимодействие с миссиями Международного валютного фонда и с большим интересом вникал в методологию расчетов анализа финансово-экономического состония страны. Очень скоро я убедился, что, несмотря на очевидную грамотность и высокий профессионализм сотрудников фонда, они не имеют возможности, а иногда и желания получать объективную информацию о ситуации в стране, так как ориентируются исключительно на отчетные данные и на материалы, которые им передавало правительство. Я же очень хорошо знал, что наши данные в ряде случаев не точно совпадают с реальным положением дела, а иногда и полностью не отвечают ему. В силу этого шаблонные, созданные как бы по лекалам рекомендации фонда не только не способны в большинстве случаев улучшить ситуацию, но порой могут только ухудшить дело.

Я довольно откровенно говорил об этом представителям фонда, и в неофициальных беседах они со мной соглашались, но, когда дело доходило до формальных переговоров, твердо стояли на своем. Наши интересы в руководстве фонда тогда представляли Нидерланды, и мне довелось вместе с министром финансов Украины П.К. Германчуком несколько раз встречаться в неформальной обстановке с тогдашними министром финансов Герритом Залмом и руководителем Центробанка Вимом Дуйзенбергом. Отмечу, что во время одной из таких встреч наши аргументы убедили голландских коллег, и Геррит Залм начал активную поддержку Украины. Вскоре мы получили значительный по размеру кредитный транш МВФ.

Не могу не вспомнить о занятной дискуссии между нами во время неформального обеда в уютном ресторане на берегу моря под приятный шум волн. Мы уже обо всем договорились, и Вим Дуйзенберг стал рассказывать об идее создания валютного союза и о введении единой европейской валюты. Упомянул он также и о своем будущем назначении на пост председателя единого Европейского центрального банка и подарил нам только что отчеканенные монеты достоинством 1 евро. Это вызвало у нас большой интерес, и я задал будущему президенту Европейского центробанка вопрос: «Не совсем понятны интересы стран, создающих единый эмиссионный центр (разные экономики, разные уровни развития и многое другое, влияющее на эмиссионную политику). А будет ли создан бюджетный центр? Или каждая страна будет вести самостоятельную бюджетную политику?» На что Дуйзенберг ответил, что единой бюджетной политики не будет, но каждая страна будет придерживаться Пакта стабильности, по которому дефицит бюджета, например, не должен превышать 3 %.

На это П.К. Германчук и я заметили, что это слабая гарантия. Я же еще отметил, что эмиссионная политика для стран, находящихся на различных стадиях экономического развития, должна быть разной. У одних проблема дефляции, у других проблема инфляции. Одним предстоит проведение структурных реформ, другие их уже завершили, одни страны имеют темпы роста ВВП, например, 1 %, другие – 10 %; у одних стран одна конъюнктура экспорта, у других – другая.

Я привожу эти воспоминания для того, чтобы показать, что серьезные кризисы в экономике разных европейских стран требуют проведения разной по сути своей финансово-экономической политики. Прежде всего я хочу подчеркнуть: власть, которая взяла на себя ответственность за развитие страны, не имеет права принимать решения, не соответствующие реальным потребностям своей экономики. Если она это делает, то надо откровенно признать, что это не суверенная власть, а власть, находящаяся под внешним давлением и реализующая какие-то иные интересы, но не интересы своего собственного народа.

Эту идею я проводил всегда, находясь на различных постах государственного управления. Именно она позволяла мне принимать решения, исходя из интересов национальной экономики. Я подчеркиваю это потому, что мои критики всегда навешивали на меня ярлык «пророссийского политика». Между тем я никогда не был таким политиком. Я всегда считал себя человеком, находящимся на службе у украинского народа, и всегда принимал решения, исходя из интересов национальной экономики. По этому поводу мне приходилось вступать в споры и с западными, и с российскими политиками. Как известно, возражений никто не любит. Аплодисментов заслуживают лишь те, кто с легкостью предает национальные интересы и всегда с помощью продажных средств массовой информации находит оправдание своим поступкам.

Правдой является лишь то, что я считал, считаю и буду считать, что развитие и функционирование украинской экономики зависит от глубины и объема кооперационных связей с Россией. Без этого нашу экономику ожидают очень большие трудности, а простых людей очередные испытания и страдания. Такая моя позиция неизменно вызывала раздражение западных политиков, а они никогда не давали себе труда отступить от сложившихся стереотипов. И вот сейчас, когда правота подобной политики очевидна, а противопоставление Украины и России, разжигание между ними конфликта превратилось в кровавую драму с тяжелейшим кризисом украинской экономики, с возникновением громадных проблем для самого Евросоюза, даже сейчас эти политические деятели с упорством, достойным лучшего применения, навязывают нам свою обанкротившуюся политику.

Но вернемся снова к бюджету. Как я уже отмечал, в условиях жесткой нехватки инвестиционных и кредитных ресурсов бюджет является мощным инструментом реализации экономической политики. В условиях, когда ресурсов достаточно и они являются легкодоступными, эта направленность бюджета должна трансформироваться.

В те годы, когда я мог более или менее самостоятельно определять бюджетную политику, мне удавалось делать бюджет инструментом развития, привлекая для этого и другие доступные ресурсы. Иногда мне приходилось идти на непопулярные решения. Вспоминаю принятие бюджета 2007 г. После провала 2005 г. экономика Украины с трудом выкарабкивалась из того хаоса, который был присущ стране при популизме Ю.В. Тимошенко и временном премьере Ю.И. Еханурове, которого через несколько месяцев после назначения по инициативе все той же Тимошенко отправили в отставку.

Учитывая сложившиеся обстоятельства и очень низкую репутацию Украины на внешних финансовых рынках, а также проблемы, возникшие в жилищно-коммунальном хозяйстве, я принял решение подготовить на 2007 г. максимально сбалансированный бюджет, с тем чтобы стабилизировать финансово-экономическую ситуацию, накопить достаточные финансовые ресурсы для проведения в 2008 г. структурных реформ. (Забегая вперед, скажу, что эту задачу нам удалось решить полностью и мы имели к концу 2007 г. на остатках Казначейства 24 млрд грн, что примерно соответствовало 5 млрд долл.)