Пламя и лед Беров Иван

Глава четвертая Архатра

Никсалорд почему-то был не удивлен тому, что его уже давно дожидались маги Мейриярда.

Выделив из многоликой шумной толпы рослую фигуру Стража Леса, младший из молодых магов сразу же перешел к порученному ему заданию.

— Никсалорд Летаврус, полагаю?

— Вы кого-то конкретно ожидаете? — Никс сразу же понял, что события в бывшем городе крестоносцев породили бурный резонанс в Ложах Магов.

Но пока что события шли своим чередом.

Встречающий Никса маг был еще молодым, а по возрасту едва ли не младше самого Летавруса. Короткие волосы пшеничного цвета легко всколыхнулись на ветру, когда гладко выбритый худой подбородок наклонился в приветливом кивке.

— О вашем визите в столицу нас проинформировал маг Мендир из города Майри.

— Старина Войт, — Летаврус сдержанно подавил смешок, вспоминая опасения Кантра и Велмы по поводу сообщений учтивого мага.

А вот коллега Мендира по профессии был слегка изумлен таким совпадением событий.

— Вы лично знаете мага Войта Мендира?

— Он обучал меня и моих одноклассников магии. — Небольшой походный мешок за плечами Летавруса быстро впорхнул в жилистую руку.

— Нет-нет, — засмущался маг, давая понять, что волшебные вещи, спрятанные в мешке, не предназначены для большинства любопытных глаз. — Прошу за мной.

Никсалорд успел краем глаза заметить десяток странно одетых людей, чьи руки медленно что-то искали под длинными плащами и рылись в слишком глубоких боковых карманах поддетых под плащи сюртуков. Летаврус мог поспорить с кем угодно, что эти люди заранее готовились к любым неожиданностям. Так, неприметные на вид, но несущие секретную службу по приказу самого Гнара, а отчеты доставляющие лично королю Эверхарду. Оружие, которое они могли явить на свет из потаенных мест своих одежд, могло причинить немалый вред даже бойцу со средней подготовкой.

«Неужели вы подумали, что я могу оказать сопротивление тем, кого выучен защищать?» — Никсалорд догадался, что отряды агентов короля не случайно расположились недалеко от него. Ведь если бы Никсалорд оказал сопротивление, то королевские агенты вступили бы в бой, защищая жизнь мага.

— Не обращайте внимания на любопытную толпу.

Летаврусу очень хотелось обратить внимание мага на то, с какой легкостью он ответил в тон его мыслям.

— Кстати, — маг протянул руку, — меня зовут Михаил.

— Никсалорд, — Летаврус ответил на рукопожатие. — Но можно просто Никс.

— Нам лучше взять небольшой экипаж для сокращения времени, — Михаил быстро улыбнулся уголками губ. — Надеюсь, вы не возражаете?

— Нет, — Летаврус очень даже не возражал, учитывая, что путешествия по городским улицам на экипажах могли себе позволить только аристократы и высоко привилегированные горожане, пользующиеся всеобщим почетом.

И, как всегда, маги, не вписываясь ни в одну из этих социальных категорий, могли, подобно королю или министру, доставить нужного им человека, используя самое комфортное и быстрое средство передвижения.

— Я должен вам всего лишь передать пару книг, — как бы невзначай напомнил Михаилу Летаврус о цели своего визита.

— Нервничаете?

— Нет, — Летаврусу было действительно немного не по себе при мысли о том, что резиденцию магов экипаж успел миновать, а на лице Михаила не дрогнул ни один мускул.

— Просто с вами хотелось встретиться ее всемогуществу Первой Волшебнице Лаударума.

— Леди Архатра мной заинтересовалась? — вот это действительно было интересно. Впрочем, Никс сам давно желал встретиться с этой дамой. Тем более что в народе любили приукрашивать слухи о том, как волшебницы с помощью магии меняют свои тела и возраст.

— Вы очень даже интересны внешне, и к тому же получили титул Стража Леса.

— Вы мне льстите.

— Я лишь озвучиваю то, что читаю на лицах молодых особ, провожающих вашу плечистую фигуру влюбленными глазами.

— А к происшествию в городе крестоносцев это имеет какое-то отношение? — Летаврус как Страж Леса обязан был знать о подобных происшествиях в королевстве, поэтому смело задавал вопросы.

— Вы имеете в виду взрыв в Хатке?

Никсалорд задумчиво кивнул.

Здесь все же Михаил слегка приумолк, думая над ответом. Летаврус понял, что перед ним будет стоять далеко не Войт Мендир, и что магам от него нужно гораздо больше, чем простой набор магических диковин из мешка. Поэтому предстоящие разговоры с магами обещали быть не из приятных.

«Конечно, — разозлился Никс, — сначала по приказу магов одной из Лож бандиты нападают на меня и мирно идущий обоз, а потом представители Лож хотят, чтобы я стоял перед ними и благодарил за любезную встречу». В том, что маги замешаны во многих произошедших с ним недавно событиях, Летаврус не сомневался. К тому же еще ни одного Стража Леса, приносящего в Мейриярд древние артефакты, не встречала целая делегация тайных агентов короля Эверхарда и равнодушный ко всему происходящему парламентер. Да еще и Первая Волшебница соизволила проявить к персоне простого наемника свой интерес.

«С чего бы это?» — размышлял Никсалорд, также с улыбкой не отводя глаз от лица молодого мага.

— Думаю, — произнес маг, — это личный интерес.

Летаврус чуть не поперхнулся слюной. Безусловно, он уже видел Архатру раньше и мог подтвердить обоснованность людской молвы о ее неземной красоте. Робар как-то поспособствовал тому, чтобы подросток Летаврус удостоился чести быть представленным самой красивой женщине во всем королевстве. И, как обычно бывает, с той минуты в его сердце поселился росток любви к недостижимому идеалу. Только тогда он был глуп и молод, и весь мир новых впечатлений казался для него настоящим сокровищем. Сейчас годы принесли ему опыт, и наемник только посмеивался над мечтами своего детства. А когда-то он всерьез думал о том, что сможет взять саму Архатру в законные жены, совершив перед этим какой-нибудь великий подвиг. Конечно, это было давно, да и подвигов разного рода он вдоволь насовершался. Но вот что Первая Волшебница проявила интерес к его персоне, далеко не самой заметной в королевстве в плане золотых запасов в кошельке, было странно.

— Вот мы и приехали на место.

Лошади последний раз цокнули копытами и послушно встали.

— Дальше вы пойдете один, — монотонно произнес Михаил. — Не заблудитесь?

Учитывая, что маг подвез Никсалорда до белоснежной лестницы башни Первой Волшебницы, заблудиться дальше по пути было очень трудно.

«Интересно, как это магам удалось проехать половину густонаселенного города, да еще и днем, и за такое короткое время?»

— Я рад, что мы с вами не опоздали, — Михаил по-дружески махнул на прощание рукой, и синего цвета экипаж неторопливо тронулся с места.

— Опоздать куда? — спросил Летаврус у белоснежной колонны, увенчанной скалящейся головой льва.

Изумрудные глаза посмотрели на вырезанные из мрамора глазницы зверя. Каменный истукан банально промолчал, но слова Никсалорда безответными не остались.

Стоявшие по бокам широких ступеней факелы неожиданно вспыхнули синеватым ярким огнем.

Никсалорд теперь точно знал, что именно его и ждут внутри. «Почему все волшебницы живут в башнях?» — задал Никс сам себе этот вопрос, неторопливыми шагами поднимаясь по лестнице и попутно рассматривая тонкие каменные подставки, на которых горели синие огни. Казалось, будто камень вопреки всем законам природы не ощущает жара от огня. А впереди ожидали лишь открытые двери, которые, как и положено в башне магини, открылись сами собой, стоило только гостю подойти к входу.

Тонкий запах алхимических ингредиентов наполнял горьковатым ароматом владения Первой Волшебницы королевства Грифона — одного из самых крупных королевств в мире Лаударума.

Просторное помещение, сочетающее в себе сад, библиотеку, лабораторию и кладовую, было трудно назвать простой, хотя и очень большой комнатой. Древние шкафы из редких пород корабельного дуба хранили на своих полках редчайшие магические фолианты с рецептами и формулами, а хранившимся здесь собраниям звездных калейдоскопов мог позавидовать любой астролог. Растущие прямо из пола диковинные растения превращали каменную комнату в живописный уголок дикой непокоренной человеку природы. А цветы, привезенные из разных уголков мира, покрывали стены помещения благоухающим зеленым ковром. Цветущие бутоны наполняли роскошные покои яркими красками разноцветных лепестков, создавая тем самым естественный узор такой красоты, какая не подвластна ни одному художнику.

Аккуратный обеденный стол, шкафы с фарфоровой посудой, просторная кровать и несколько стульев с широкими спинками придавали помещению атмосферу домашнего уюта и тепла. Кружевные салфетки, украшавшие мебель, белая скатерть на столе и царившие везде безупречная чистота и порядок говорили о том, что здесь распоряжается женщина.

Хозяйка, как всегда в утренний час, сидела у невысокого фонтанчика, бьющего струйкой прохладной воды. Древний том собрания трудов по некромантии и чашка ароматного чая дополняли облик статной рыжеволосой женщины.

Никс шумно вдохнул, когда портал перехода выбросил его прямо посреди роскошного сада. Наемник по-прежнему находился в башне, и все вокруг него было настоящим. Никсалорд сам пока что плохо понимал, как волшебница смогла все это создать и уместить в своем жилище.

Нахальная пчела, заметив грозного чужака в своих цветочных владениях, тут же направилась в его сторону.

— Это их дом, воин, — голос Первой Волшебницы королевства Грифона вовремя остановил быструю руку, приготовившуюся убить насекомое.

— Они здесь живут.

И пчела, приободренная доброй волей своей покровительницы, нанесла легкий укол в незащищенный участок кожи наемника.

Никсалорд, привыкший иметь дело с уловками Кантра и загадками настоятеля Робара, быстро сообразил о возможном подвохе, и его пальцы аккуратно сжали спину насекомого, отстраняя его жало от шеи. Так что пострадала лишь фаланга пальца, да и то несильно — жало не вошло глубоко под к ож у.

— Какие нежными стали Стражи наших Лесов! — покачала головой Архатра.

— Ваше насекомое пыталось меня ранить, — Никс щелчком отправил пойманную пчелу в шуршащие заросли какой-то древовидной травы, а затем медленно и осторожно растер пальцы друг о друга, чувствуя, как назойливое жало покидает плотную кожу.

— Такого крепыша маленькому насекомому не пробить, — сетовала волшебница. — А вот вам обижать жителя наших лугов и лесов не хорошо. Уже большой мальчик, все-таки.

— Но ее жало было всего лишь в миллиметре от вены, — Летаврус был спокоен и абсолютно твердым голосом аргументировал свои возражения. — В случае если бы я не успел, вам бы пришлось меня реанимировать.

— Ты не доверяешь моему уровню владения магией Родона? — в голосе волшебницы зазвучали нотки недовольства. — Или ты думаешь, что твоя безопасность превыше всего в этом Лаударуме?

— Отчасти.

— А вот здесь вы заблуждаетесь, мистер Летаврус, — волшебница с помощью левитации поставила интересовавшую ее колбу с зельем на алхимический стол.

— Меня зовут Никсалорд, — монотонно вставил свою часть реплики Страж Леса.

Рыжая грива переливающихся волос каскадом игриво всколыхнулась волнами, когда рассерженная женщина взглянула в изумрудные глаза.

— А вы, однако, не так глупы, Никсалорд Летаврус, — Архатра еще не привыкла с вызовом смотреть в глаза тем мужчинам, кто открыто не боялся ее власти и был выше ее ростом. Задранный вверх изящный подбородок превращал волшебницу с верхнего ракурса в рассерженного на родителей подростка. — И смелы к тому же. — Голову Архатре пришлось опустить — все-таки ее учили чаще смотреть на страницы книг с формулами и заклинаниями, нежели тягаться с закаленными воинами в силе воли.

— Мощный парень с мышцами, значит, — зеленые глаза волшебницы с некой долей презрения всматривались в изумрудную бездну.

Летаврус даже не моргнул — ему было нечего бояться.

— Ну, конечно, — Первая Волшебница хмыкнула. — Только такой самоуверенный тип, как вы, может устроить сильнейший магический шторм в и без того разрушенном распрями и временем городе.

— Моя задача состояла в том, чтобы спасти невинную жизнь. А насчет города…

— …вам было наплевать, ведь так? — закончила волшебница за Стража Леса.

— В Хатке меня поджидали…

— Троица головорезов во главе с большим людоедом?

— Значит, о них вы не предаетесь сожалениям, — Летаврус отбросил тот факт, что его собеседница являлась магом, и притом одним из сильнейших в Лаударуме. Как человек, привыкший воевать мечом, а не магическими трюками, Никсалорд и в этот раз полагался на свой аналитический ум и логическое мышление. А все сходилось к тому, что в Мейриярде власти хорошо знали обо всех преступлениях троицы головорезов. Сообщили ли обо всех подробностях Кантру перед поручением задания? Как староста школы Стражей Леса, мастер меча обязан был знать всю информацию о предмете задания.

— Вот здесь вы правы, — волшебница поняла, что играть с подобным типом в подростковые игры — «у кого воля сильнее» — бесполезно. Ведь стоявший перед ней человек успел уже пофехтовать с мастерами боя древности, восставшими из могил, а также своими стрелами расчетливо поражал тела живых врагов. — Но за услугу, оказанную вами королевству Грифона, ругать вас я не стану.

Волшебница медленно прошлась вдоль каменных клумб с оранжево-желтыми цветами.

— Услу г у?

— Шайка Линя отличилась не только в окрестностях города Майри, — начала Архатра. — Ложи магов имеют все основания подозревать этих трех преступников в сговоре со шпионами личей. Сумасшествие думстера может служить куда как более чем убедительным доказательством.

— Профессия Греха состояла в том, чтобы казнить людей — от этого любой бы свихнулся.

— А его неуязвимость при побеге из тюрьмы Мейриярда вы тоже сможете объяснить?

«Мне никто не говорил о том, что Греха сажали в тюрьму! — Летаврус сжал кулаки, выражая тем самым обиду на начальников гарнизонов, что отдают объявления о розыске. Подумать только — ведь если бы он знал это раньше, то цена контракта включала бы стоимость Греха. Живой или мертвый — это было уже вопросом вторым. А вот лишние сто золотых монет, не попавшие в его карман, заставляли задуматься об ответственности столичного руководства. — Тогда мне казалось, что Линь был самым опасным. Обладавший умом и силой, этот людоед вполне мог представлять явную угрозу даже для меня, сведи нас судьба в ближнем бою на равных. Но вот то, что ими кто-то командовал и давал им силу, — это уже серьезнее. К тому же морлок сказал, что их всех поднял на авантюру некий маг. А не может ли он быть связан с троицей Линя?»

— Простите? — волшебница с самой своей лучшей улыбкой вежливо обратилась к Летаврусу.

Никсу стало неловко — он задумался слишком рьяно, к тому же в ходе ответственной беседы.

— В Хатке нас ждал какой-то маг, — как во сне, произнес Летаврус.

— Вы в этом уверены?

— Да, — твердо ответил Никс, но волшебница лишь рассмеялась.

— Нельзя быть уверенным ни в чем, — Архатра глубоко вздохнула, отчего ее тяжелая грудь картинно поднялась вверх. — Дайте мне ваши руки.

Никсалорд послушно протянул свою правую руку расслабленной ладонью вверх.

— Обе руки.

Летаврус выполнил просьбу волшебницы.

— Расслабьтесь… — договорить Архатра не успела, поскольку, как только ее ладони коснулись ладоней Никсалорда, волшебницу просто парализовало от нахлынувших образов и воспоминаний. Волшебница сама не ожидала такого ощутимого эффекта, когда поняла, в кого или во что ей предстоит превратиться.

Хрупкая чувственная женщина вдруг предстала в новом облике — настоящего убийцы и разрушителя, обладающго неимоверной силой. В ее руках крошились гранитные булыжники и хрустел сланец, а под напором массивных плеч и высокого сильного тела способна была прогнуться даже пятидесятилетняя ракита. Все выглядело так, будто женщина сама это проделывала — ловила за шкирку прыгавшего на нее лесного волка и одним ударом сильных пальцев пробивала ему брюхо. А потом, мчась через весь лес, ее тело будто само подбегало к краю широкого обрыва и, успев оттолкнуться от острого края скального выступа, прыгало через пропасть. «Только не это!!!» — Архатра не знала, вырвался ли этот крик из ее горла в настоящем мире, и способно ли ее сердце перенести тот всплеск гормонов, что овладел ее новым образом. Волшебница поняла, что влезла не в тот момент памяти Стража Леса. Чувствуя, что ее слова заклинания заглушаются ревом бегущей на дне пропасти реки, волшебница готова была воззвать ко всем богам, населяющим Лаударум, как вдруг ее цепкие пальцы успели ухватиться за что-то очень острое и жесткое. Голова слегка дернулась от удара о шершавый выступ, получив на лбу ссадину, из которой текла горячая кровь. В животе отдавалось неприятным жжением. Сделав небольшое усилие, тело напрягло мышцы брюшного пресса и пару раз глубоко вздохнуло, а потом резко сделало мощный выдох, пробуя языком на вкус скопившуюся во рту слюну. Солоноватого привкуса не было — значит, внутренних повреждений и переломов нет. Волшебница поняла, что не все так плохо, когда ее новое тело напрягло сильные руки и в одно движение руками, лопатками и ключицами выбросило себя наверх.

«Защищайся!» — молодой поджарый воин стоял напротив нее, и Архатра поняла, что от удара поднявшегося в воздух меча ей уже не уклониться. Чирк! — и струя крови льется из пореза на груди, а затем раздается громкий женский голос: «Ты что же делаешь с нашим Никсом, изверг?!» «Дальше!» — приказала себе Архатра, пробиваясь сквозь слои чужой памяти. Дальше в ее руках оказалось оружие Греха. Топор думстера, хоть и здорово поврежденный, но все же вращался как ветряная мельница в ураган, сметая тела хищных морлоков. Узкие глазенки, жилистые тела и скалящиеся клыками пасти… Сверкающий адамантиевый меч разрубил летящую точно в лоб стрелу. Длинную и толстую, вырезанную специально для тугого арбалета людоедов. Да, в этот раз все население Хатки ополчилось на незваного вторженца. А сверху за всем происходящим наблюдала фигура. Не очень большая, одетая в черную мантию, она как будто отдавала приказы этому клыкастому морю живоглотов, как и куда нанести удар. «Это действительно маг», — поняла Архатра, как вдруг почувствовала, что чужая память ее выбрасывает из своих архивов. Но перед этим волшебница смогла запечатлеть еще один кадр. Статная женщина неимоверной красоты с гривой ухоженных белоснежных волос и большими глазами изумрудного цвета. Незнакомка стоит к ней лицом и показывает, как можно вызвать магический огонь у себя на ладони, не испытывая никаких неудобств. Таким потенциалом обладает далеко не каждый маг Мейриярда, а об этой даме вообще никто никогда не знал. А статус Первой Волшебницы королевства обязывает знать все о подобных магах. И притом красивых. «К-кто ты?» — волшебницу так и подмывает узнать о своей потенциальной сопернице, причем не только по части магии, но ее новое тело молчит, наблюдая за действиями другой волшебницы. В расшитом золотыми нитями голубом платье она подходит к ней и ласково говорит: «Запомнил, Никсалорд? Это тебе пригодится». «Да кто ты такая?!» — Архатра понимает, что ее гордыня и тщеславие могут разрушить весь психотип сформированной личности, в чью память она влезла, но ее действия тонут в наивной медлительности, а затем детский голосок произносит: «Мама!»

У волшебницы так заболело в груди, словно ей только что нанесли удар тяжелым предметом.

Вырвав несколько стеблей и разбив алхимический стол, волшебница пролетела несколько метров назад, упав во влажную почву своего личного сада.

Стражу Леса досталось не меньше — сильное тело просто отбросило назад, припечатав к стене. Глухо звякнуло стекло в оконной раме. Нет, оно не разбилось. Просто тяжелая рука воина в падении задела край оконной коробки.

— Ч-что это было? — сквозь зубы выдавил из себя Летаврус, оценивая количество полученных ушибов.

— Я не учла, что откат от заклинания будет таким сильным, — Архатра, привыкшая к миру магии, уже приходила в себя, вспоминая, где лежат целебные зелья.

— Но ведь вы же не использовали магию?

— У вас есть дар? — Архатра ожидала услышать что угодно, но только не эти слова. И уж тем более не от необразованного Стража Леса.

— Нет, — Летаврус тяжело дышал, но быстро приходил в форму.

— Я… — Архатра только сейчас заметила, что на виске Никсалорда алеет кровоточащий порез и из носа текут несколько капель крови.

— Странно, — произнесла волшебница. — Магию применила я, а вам досталось сильнее. Почему?

— Вы узнали, что хотели? — спросил приходящий в себя Страж Леса. Ему явно досталось сильнее обычного. Волшебнице самой было очень интересно, как такое могло случиться. Все было так, будто что-то насильно выпихнуло ее из памяти этого здоровяка. Но это невозможно! Никто не мог мериться силами с самой Первой Волшебницей, да еще и в сонном состоянии, да еще и в ее же собственной башне. В первый миг Архатра ощутила явную неприязнь к этому человеку. Кто-то, сделавший все не так, мог очень сильно повредить если не ей самой, то ее репутации.

«Нужно, чтобы этот наемник поскорее ушел вон, а я смогла бы разобраться в происходящем!» — решила Архатра, намереваясь как можно быстрее избавиться от вынужденного гостя.

— Да, — Архатра кивнула, — вы были правы. Там был маг, и довольно сильный. И он поджидал вас.

— Спасибо, — проговорил Летаврус.

— Не за что.

— Вы можете оставить свои находки вон там, — волшебница показала пальцем в дальний конец комнаты. — На столике.

Никс как зомби достал из мешка врученные Менгиром фолианты, но затем вдруг застыл.

Он только что упустил что-то очень важное, но пока что не мог вспомнить, что именно. Не спеша уходить, Никс подошел к тому самому окну, что чуть не разбил. Так он надеялся пробудить в себе встрепенувшуюся память. Но волшебница его перебила.

— Что вам еще угодно, воин в не сияющих доспехах? — эти слова хозяйка странных апартаментов адресовала фигуре наемника, вырисовывающейся в проеме одного из четырех окон.

Вот уж чего она явно не ожидала — так это того, что гость вдруг встанет как статуя и задержится в ее покоях, да еще и произведя перед этим столько шума.

— Ничего. — Стоявший на подоконнике человек прислонился плечом к оконной раме и спокойно продолжил стоять и осматривать помещение. Одинокого странника вполне устраивал каждый уголок в этой комнате, но он все же продолжал изучать открывшуюся его взору картину. Не было ни вздохов, ни удивлений — казалось, незнакомца все вполне устраивало в господствующей обстановке. Его взгляд свободно блуждал по помещению, прогуливаясь по содержимому книжных шкафов. Стража Леса не интересовало ни содержимое книг, ни их название, но магические руны на обложках древних фолиантов вспыхивали яркими голубыми огнями, как только взгляд незнакомца смотрел на них. Лепестки цветов также чувствовали присутствие постороннего человека. Они колыхались влево — вправо, словно волны в океане цветов.

Летаврус, безусловно, видел все это, и ему нравилось, как дети магии и природы воспринимают его. Единственным человеком, кому не по нраву было присутствие постороннего, — была сама хозяйка диковиной комнаты.

«Почему простое чтение мыслей так подействовало на этого силача?» — Архатра сама думала над ответом, наградив застывшего в ступоре гостя злобным взглядом. «Что ж, — решила волшебница, — хочешь постоять и посмотреть на мои покои — пожалуйста. Ты ведь только что провел телепатический удар и сделал это быстро, сильно и аккуратно. Но сейчас главное, чтобы ты не впал в ступор, — Архатра немного поджала губу. — Надо попытаться тебя разговорить». Как волшебнице Архатре были известны некоторые пределы возможностей задержавшегося в ее покоях Стража Леса, но у Архатры имелось еще много вопросов относительно его пристрастий.

— Вы всегда ведёте себя подобным образом в домах у незнакомых людей? — Архатра — Первая Волшебница при дворе короля Эверхарда — даже картинно села спиной к Летаврусу и продолжила изучать паутину магических иероглифов древней некромантии. Магическая аура и несложное заклинание «третьего ока» помогали волшебнице обозревать всю окружающую обстановку. Ей было не обязательно поворачиваться лицом к Летаврусу, чтобы видеть его физиономию, на которой ясно читался взгляд отдыхающего человека, разглядывающего… О-о! Отнюдь не плавный изгиб ее спины, а внутреннее убранство помещения.

— У незнакомых людей — нет.

— Что ж, маги столицы в моем лице закончили все имевшиеся к вам дела. Вы можете быть свободны, мистер Летаврус. И… отдельное спасибо вам за службу королю.

— Еще не все здесь закончено, — выдавил из себя Летаврус.

— Ах, вот как! — Архатра поймала себя на том, что почти случайно картинно повернулась боком к непрошеному постояльцу, и на ее лице промелькнула озорная девичья улыбка. Быстро прекратив выглядеть глупой девочкой, волшебница подошла к своему широкому креслу и грациозно опустилась на мягкие подушки. — Означают ли ваши слова, что мы с вами где-то встречались?

— Нет, уверен, что нет.

— Но вы так смотрите на мои покои, будто что-то хотите увидеть или найти.

— Это место все создано с помощью сильной магии, и я чувствую бурлящие здесь силы, — Никсалорд не делал из своих ощущений секрета, поскольку волшебница уже прикоснулась к его памяти и многое знала о нем. То, что разум Никса сумел прочитать в мыслях самой Архатры, об этом Летаврус молчал. Но жившая в нем магия ламбирдов и магия этого места притягивались друг к другу.

— Вы способны чувствовать переплетение силовых линий?

— Да, — честно признался Никс.

— Страж Леса, чувствующий магию, это интересно. — Теперь волшебнице было уже самой любопытно, что за сила сокрыта внутри Летавруса. Отложив старую книгу и поставив чашку ароматного чая, успевшего остыть, на стол, женщина повернулась в своем широком уютном кресле так, чтобы продолжить разговор с гостем лицом к лицу.

— Значит, вы утверждаете, что мы с вами знакомы, но при этом ни разу не встречались. — Гость утвердительно кивнул. — Вы очень странный человек, рыцарь в не блестящих доспехах. Извините за мою неготовность, но я боюсь, что не могу привести в порядок ваши раны, поскольку я имею дело с сильной магией, а из готовых зелий ваше крепкое тело не сможет перенести ни одного. Поэтому, если вы ждете чего-то, то…

— Нет-нет, — Никсалорд сделал пару нетвердых шагов в сторону ароматных цветов.

— Вижу, на вас моя магия возымела слишком сильное действие. — Никс кивнул. — Вы понимаете в магии? — Летаврус сделал отрицательное движение головой.

— Но вас ведь обучали?

— Верно, — Никс кивнул опять. — Войт Мендир, местный маг Майри, проводил обучающие курсы для студентов школы Стражей Леса.

«Похоже, ты приходишь в себя, герой, но не так быстро. Неужели в тебе есть мощный магический зародыш? Надо будет расспросить мага Мендира о твоих успехах. А пока… хочешь поговорить и посидеть — я не против».

Летаврус уже дышал ровнее. Архатра видела это. Ей даже захотелось помочь этому размахивателю мечом пережить свое первое магическое крещение, но при таких последствиях от магического воздействия ее пациенту может стать только хуже.

— Что ж, рыцарь в не сверкающих доспехах, — начала Архатра, — может, скажешь что-нибудь о себе? Раз уж ты здесь застрял.

— Чтобы творить добро, не обязательно самому быть в золоте.

Архатра искренне рассмеялась:

— Если вы хотите поговорить о добре и зле и о классовом неравенстве, то могли бы и не утруждать себя забираться так высоко. На рыночной площади, в Палате Мыслителей и в Храме Солнца всегда много философов, мыслителей и купцов, готовых целые дни проводить в рассказах и беседах о том, что могло бы быть сегодня с миром Лаударума, если бы не было великих войн с горными племенами, нашествий гоблинов, троллей и всякой прочей нечисти. Уверена, что вам бы у них понравилось, а вы бы, в свою очередь, приобрели среди рассказчиков большую популярность.

— Для меня это слишком большая честь — посещать Палату Мыслителей. Рыночная площадь изобилует торговцами, продающими товары. Им все равно, что продавать — одежду или еду, правду или ложь, прибыль — вот, что для них главное. А в Храме Солнца и без меня много людей, нуждающихся в помощи.

— Именно поэтому вы отвлекаете от работы Первую Волшебницу королевства?

Последние слова магини вогнали Никсалорда в смущение, он даже на минуту потерял дар речи. Конечно, она сама настояла на этой процедуре, из-за которой у Летавруса перед глазами все плыло, но и он тоже хорош — зачем согласился открыть свою память Первой Волшебнице, да еще и в ее башне?

— Извините, — голос гостя дрожал, выдавая неподдельное чувство стыда за свои действия, — я не хотел вам мешать. Пожалуйста, не обращайте на меня внимания, продолжайте.

Архатра сделала все наоборот: легким и быстрым движением волшебница покинула своё уютное кресло, подошла к крепкому книжному шкафу, открыла стеклянную дверцу и поставила «Основы Призыва» на полку. Затем, не обращая внимания на гостя, нежно провела пальцами по ярким лепесткам цветов, разглаживая и распрямляя их — растения живо откликались на ласку волшебницы и наполняли комнату сладким ароматом.

— Так все же, какова цель вашего поиска? — Архатра продолжала аккуратно водить пальцами по мягким, нежным лепесткам цветов, успев заметить, что ее гость что-то внимательно искал среди стеблей травы и книжных полок.

«Я показал ей нечто, чего она не должна знать, — признался наконец себе Летаврус, устремляя взгляд верх, — не стоило так рьяно всматриваться в окружающие предметы в поисках того, чего нет».

А вот волшебница ждала ответа. В конце концов, совесть не позволяла Архатре просто взять и выкинуть Летавруса на улицу. Никсу оставалось только выкручиваться и ждать. Его мысли вот-вот должны были прийти в себя, а сознание — проясниться.

— Мне нравится смотреть, как вы работаете. — Опытная волшебница, повидавшая много вещей и привыкшая разрешать самые конфликтные ситуации, искренне рассмеялась от прозвучавших слов. Как это было сказано: по-детски обиженно, по-старчески грустно и по-мальчишечьи с вызовом. Как давно она в последний раз слышала подобные фразы в свой адрес. Сколько лет прошло с того момента, как ей в последний раз кто-то дарил цветы, ухаживал за ней. Воспоминания бурной волной вот-вот готовы были захлестнуть ее.

— Значит, вот в чем причина столь задержавшегося визита — вас просто привлекают зрелые женщины, не так ли? — эта догадка привела волшебницу в еще больший восторг, нежели слова незнакомца.

— Я не хотел оскорбить вас.

— А вы этого и не сделали, уважаемый Никсалорд Летаврус. Дело в том, что мы с вами очень хорошо знакомы. — Теперь Архатре нравилось видеть смущение на лице гостя. — Удивлены? — брови гостя слегка выгнулись вверх, — Что стоят отдельные слова, вырванные из контекста целой книги? Я начала задавать вам прямые вопросы и получала от вас столь же прямые ответы. Вы были искренны со мной, а я, в свою очередь, с вами, но искренны вы были не до конца.

Взгляд Летавруса резко остановился на волшебнице: он внимательно слушал ее.

Волшебницу только еще больше развеселило, что исследователь старины из таинственного незнакомца превратился в напроказничавшего ученика.

— Вижу, вам очень интересно узнать о наших с вами неявных встречах, — Архатра ловко прищелкнула пальцами и в ее руке появилась чашка с ароматным чаем. — Не хотите? — Летаврус отрицательно покачал головой. — Жаль. Ну, так вот. Наше знакомство происходило благодаря вот этим самым трудам прошлого, — свободной рукой волшебница медленно провела в направлении книжных шкафов с древними книгами, отчего рунные знаки на их корешках засветились. — Вы — единственный человек во всем королевстве, кто решился в одиночку прогуляться по старым кладбищенским катакомбам личей. Именно от вас ко мне попали такие шедевры древней магии, как «Основы Призыва», «Четыре стихии» и «Дитя магика».

— А вы, оказывается, не только умны, но и хорошо образованны, если сами проводите анализ древних текстов, — прозвучавший от охотника за стариной комплимент не просто перебил слова волшебницы, а вогнал ту в глубокие раздумья.

Для Архатры не являлось секретом, что по меркам магов ее стовосемнадцатилетний возраст не являлся критерием старости. Для старых магов она была, есть и будет еще не одну сотню лет цветущей женщиной, добившейся небывалых успехов в чародействе. Ее кожа была такой же бархатной и упругой на ощупь, как и сотню лет назад. Полные груди, которые со временем только стали пышнее и привлекательнее, озорно натягивали шелковое платье, превращая всех встречавшихся мужчин в потенциальных слуг, готовых на все ради сладкой награды. Стройные ноги и роскошные бедра никого не оставляли равнодушными к своей хозяйке. Сколько богатых купцов и лордов из самых знатных родов боролись за ее руку! Даже сейчас она находилась во всеобщем мужском внимании. Единственное, что для красавицы являлось сюрпризом, так это то, что…

— Что такой страстный любитель мертвых городов нашел особенного в не мертвой волшебнице? — Архатру этот вопрос очень интересовал, поскольку наемника влекло не к ней, а к ее магическим способностям.

— Мне интересно наблюдать за вашей работой. Я могу доставать разные диковины из подвалов разрушенных замков, но мне не хватает смелости открыть эти бесценные фолианты или прочитать содержимое древних манускриптов.

— Означает ли это, что вами движет простое любопытство?

— Я такой же живой человек, как и вы.

— В самом деле, — волшебница подошла поближе к окну, чтобы получше видеть своего собеседника, — только почему все свое время вы тратите на созерцание мертвых катакомб и подземных казематов? Я какое-то время была вами — не забывайте, пожалуйста, об этом, и поэтому я кое-что знаю о вашем далеко не таком ясном прошлом. В ваших жилах течет благородная кровь, но все в этом городе даже не знают о вашем существовании, хотя вам нет и тридцати от роду. Ваш век не так долог, как вам хотелось бы, поэтому для вас просто глупо тратить свою жизнь на созерцание древних фресок на стенах заброшенных городов. А теперь вы приходите ко мне с предложением провести для вас экскурсию работы с магией. — Архатра встряхнула головой, отчего волна густых рыжих волос водопадом рассыпалась по зеленому шелковому платью. — И что же я должна, по-вашему, делать?

— В своих суждениях вы ошиблись трижды.

— В чем же?

— Я не живу мертвой жизнью, я просто проникаю в секреты минувших эпох и беру от них…

— Сокровища, которые по чистой случайности не достались расхитителям могил, побывавшим там до вас, — Архатра отошла дальше от собеседника. — Вы простой охотник за наградой, испытывающий свою удачу и надеющийся, что рано или поздно ему повезет. Пока что удача вам не изменяла, но когда — нибудь придет час и на вашем пути встанет действительно грозный противник.

— Надеюсь, этого не случится.

— А — а — а… Надеетесь на свои крепкие бицепсы, — взгляд зеленых глаз волшебницы с неподдельным интересом пробежал по фигуре гостя. — Сказать по правде, не такие уж они у вас и большие, — Архатра издала издевательский смешок и пристально посмотрела на Летавруса.

— Сила в схватке не всегда все решает, — парировал Никсалорд, полной грудью делая вдох. Он уже чувствовал, что силы вернулись к нему и от последствий магического вторжения не осталось и следа. Но их беседа вдруг переросла в какое-то подобие домашней перепалки.

«Хорошо же откат от сопротивления дал мне по ушам», — хмыкнул Летаврус, в полной мере осознав, как он сейчас выглядит: как взъерошенный воробей после проливного дождя.

— Почему же? — волшебнице нравилось спорить с этим странным человеком, продлившим к ней свой визит столь необычным образом. Она нежно провела по своим волосам, распрямляя их. — Что держит меня от простого решения позвать прислугу или стражу? И даже если вам удастся быстро спуститься по натянутой веревке, то каким бы интеллектом и хитростями вы ни обладали, вас все равно схватит городская стража и затем оправит в темницу.

— Это будет неинтересно, — незнакомец в очередной раз ответил спокойно и точно — Архатру это только раззадорило:

— Вы полагаете, что ваш публичный арест будет для меня не очень интересным? — Летаврус отрицательно покачал головой.

Волшебница подошла почти вплотную к окну, о подоконник которого облокотился ее гость. Рана на голове уже не кровоточила, а ноги стояли ровно, пружинисто и сильно, обеспечивая крепкому телу надежную точку опоры.

— Вы меня плохо знаете, — Архатра со шкодливостью ребенка хлопнула в ладоши, и озорная улыбка промелькнула на уголках ее губ.

Молоденькая послушница открыла большую входную дверь и вежливо поклонилась своей госпоже. Волшебница быстро повернулась к вошедшей служанке.

— Что угодно моей госпоже? — девушка покорно сложила руки на груди в ожидании указаний хозяйки.

— Это вы плохо себя знаете, — монотонный голос гостя мгновенно испарился, уступив место игривому тону.