Пятая авеню Смит Кристофер

Глава 20

Пройдя через массивные, из бронзы и стекла, двери дома Гарольда на 81-й улице и почувствовав на своем лице теплые ласкающие лучи утреннего солнца, Лиана решила пройтись по всем выбранным адресам пешком, вместо того чтобы ехать на такси. Она наметила посмотреть несколько квартир в Виллидже, а кроме того, побывать у ювелира своей матери на Парк-авеню, которому намеревалась продать свои драгоценности.

Ей стало гораздо лучше. И не только потому, что синяки и кровоподтеки на лице прошли, а рассеченная губа затянулась – теперь она знала, что ей делать. У Лианы появилась надежда на будущее. Впервые в жизни она занялась хоть каким-то реальным делом. Вскоре, думала она, у нее будет собственная квартира и деньги, необходимые на то, чтобы обставить ее удобной мебелью. За завтраком Гарольд пообещал подыскать ей работу.

И в ее жизни снова появился Марио.

Он позвонил ей сегодня утром и пригласил поужинать. Сказал, что им надо поговорить о чем-то важном и что этот разговор нельзя откладывать. Лиана согласилась, но с условием, что за еду заплатит она. Хотя в душе ей хотелось от Марио большего, чем дружба, Лиана решила поддерживать с ним исключительно приятельские отношения. Она не будет спать с Марио, пока он женат.

«Но об этом я еще подумаю», – решила она после недолгих сомнений.

Продолжая свой путь, она дошла до автомата по продаже газет, возле которого толпились люди. Толпа чуть подалась в сторону, и она смогла увидеть набранный крупными буквами заголовок на первой полосе «Дейли ньюс», от которого у нее по телу пробежала дрожь и подкосились ноги. Заголовок и последние снимки Эрика Паркера буквально взывали к ней: «БЫВШИЙ ФИНАНСОВЫЙ ДИРЕКТОР КОМПАНИИ «РЕДМАН ИНТЕРНЭЙШНЛ» ИЗБИТ В СВОЕЙ КВАРТИРЕ».

Лиана неотрывно смотрела на заголовок, затем перевела взгляд на фотографии Эрика. На одной его вывозили на каталке из здания. Внимательно вглядевшись в лицо, она рассмотрела на нем множественные переломы.

Она вспомнила шок, охвативший Селину прошлым вечером. Вспомнила она и то, как парни Марио поспешно увели ее из толпы к лимузину. У нее в ушах снова прозвучала пронзительная сирена кареты «Скорой помощи», проезжавшей мимо них.

Интересно, мелькнуло у нее в голове, что подумает Селина сегодня утром. Но эту мысль девушка сразу же отогнала прочь. Ведь лично она ничего Эрику не сделала.

Почувствовав кого-то за своей спиной, она обернулась и лицом к лицу столкнулась с мощного вида мужчиной в черном костюме и темных очках. Его черные волосы были коротко острижены. Он тоже внимательно смотрел на заголовок.

Их взгляды встретились, и он, качая головой, изобразил на лице гримасу отвращения.

– Теперь даже в своем доме не чувствуешь себя в безопасности, – произнес Винсент Спокатти.

Этот прохожий кого-то смутно напоминал Лиане. Ей казалось, что она встречала его где-то раньше, но не могла вспомнить, где именно.

Пожав плечами, девушка ответила:

– Кто его знает, может быть, он заслужил это.

– Вы, похоже, шутите.

– Я по воле случая знакома с этим человеком, – заявила Лиана. – И я не шучу: он это заслужил.

И она пошла дальше в Виллидж, оставив заинтригованного Спокатти возле газетного автомата.

Она намеревалась посмотреть две квартиры – студию и лофт[23]. Именно лофт и привлек внимание Лианы.

Его окна выходили на Вашингтон-сквер, ее самое любимое место в Нью-Йорке, а сама квартира, расположенная на пятом этаже дома предвоенной постройки, была большой и солнечной. Она была перспективной во многих отношениях, хотя Лиана понимала, что здесь требуется небольшой ремонт; два стекла в окнах были с трещинами, а ковер, покрывающий пол, был вытертым и требовал замены. Столярку надо будет заменить, подумала она. А кое-что придется подштукатурить.

Несмотря на трещины и другие изъяны, лофт не был безлик, а имел свой собственный стиль. В голове Лианы начали рождаться планы: нужно вымыть стены, выкрашенные краской под слоновую кость, украсить их картинами и фотографиями. «Я должна придать этой квартире такой вид, чтобы сразу чувствовалось, что это помещение принадлежит мне, а не кому-нибудь другому», – подумала она.

Хозяйка дома, тощая женщина с постоянно улыбающимся лицом, стоя посреди жилого пространства, разводила руками по сторонам. При этом медные браслеты на ее тощих запястьях звенели и брякали.

– Вся мебель, которая здесь стоит, – ваша, – сообщила она, надеясь этим скомпенсировать внешние недостатки квартиры. – Кровать, письменный и обеденный столы и стулья – все ваше. Один чудаковатый художник оставил их, когда выезжал, в придачу к запаху кошачьей мочи. Не почисть я после него ковры, вы бы не могли выдержать здесь и минуты. – Женщина, сморщив нос, сделала через него несколько вдохов и неуверенно посмотрела на Лиану: – Ведь вы же не чувствуете запаха кошачьей мочи, верно?

– Чувствую, – ответила Лиана, а про себя добавила: «А еще я чувствую ваше отчаяние и безысходность».

Подойдя к окну, она наблюдала, как группа малышей гонялась за голубями по пустой чаше дворового фонтана. Птицы взметнулись вверх, превратившись в густое серо-черно-белое облако, чему дети шумно обрадовались. Лиана мысленно вернулась к тому последнему дню, который она провела в этом парке. Это был тот самый день, когда взорвались бомбы на крыше здания ее отца.

Это был тот самый день, когда ее преследовал тот человек.

Хозяйка квартиры стояла за ее спиной.

– Прекрасный вид, верно?

Вид из окна был действительно прекрасный, и Лиана это подтвердила.

– А ведь было время, когда в ясную погоду вы могли видеть Всемирный торговый центр.

Женщина вдруг выпрямилась и преклонила колени. Она поцеловала кончики пальцев и закрыла глаза, как будто начав молиться.

Лиана относилась к тому дню так же, как и любой другой человек, у которого погибли там близкие. Произошедшая там катастрофа затронула каждого. Но то, что делала хозяйка, – это был явный перебор. Это было шоу. Объявите же, черт возьми, антракт.

Женщина скрестила руки; дзинь-дзинь – зазвенели медные браслеты.

– Вы что-нибудь надумали? Первоначально я брала двадцать тысяч в месяц, но вы, похоже, милая девочка, которая не доставит мне проблем, поэтому с вас я возьму восемнадцать с половиной тысяч плюс уплату за месяц вперед, – она со щелчком раздавила во рту пузырек из жевательной резинки и подняла глаза к потолку, ожидая, что скажет Лиана. – Итого тридцать семь тысяч, разумеется, с учетом задатка.

У Лианы едва ли была такая сумма на сберегательном счете. Она знала, что ее финансовое положение упрочится после того, как она продаст драгоценности, но она не хотела давать этой женщине денег больше, чем реально стоила аренда этой квартиры.

– Это слишком дорого, – сказала она. – В особенности с учетом того, что ваш прежний постоялец не мог следить за своим котом. Моя цена – десять тысяч долларов.

– Не пойдет, – покачала головой женщина.

– Давайте рассуждать логически. Здесь есть определенная проблема – запах. И, как вы понимаете, это реально снижает стоимость квартиры. И я, или какой-нибудь другой съемщик, как я, будет вынужден найти и нанять кого-то, кто сможет ликвидировать этот запах. Итак, ваша последняя цена?

Женщина повернулась к Лиане лицом и, сделав несколько вдохов через нос, объявила:

– Пятнадцать тысяч и не меньше.

– Хорошо, – твердо сказала Лиана. – Двенадцать тысяч пятьсот, и считаем сделку заключенной. Я выписываю вам чек на двадцать пять тысяч, и мы обе счастливы. – Лиана обвела взглядом комнату. – Да, и вы берете на себя ремонт окон, оплачиваете половину расходов, связанных с окраской стен, и разоряетесь на покупку пары вентиляторов. Как это ни смешно, но воздух здесь такой, что любой кот сразу помрет.

Дама попыталась состроить обиженно-оскорбленную мину, но Лиана увидела в ее глазах явное облегчение.

– Вентиляторы, окна и покраску я смогу осилить.

– Я тоже думаю, что сможете.

Некоторое время она внимательно смотрела на Лиану, словно изучая ее.

– А вы упорная. К тому же у вас хорошие данные к тому, чтобы преуспеть в бизнесе. Мне такие женщины нравятся. Простите, как ваша фамилия? Вы называли себя, но я, скорее всего, не расслышала.

– Нет, я не называла ее вам, – ответила Лиана. – Моя фамилия Редман.

В глазах дамы что-то вспыхнуло, и подбородок ее приподнялся.

– Тогда все понятно, – сказала она. – Вы такая же упорная, как ваши отец и сестра.

– Я еще более упорная, чем они.

– Не сомневаюсь.

Лиана выписала даме чек.

Позже, придя в банк, она в сопровождении заместителя заведующего вошла в хранилище, где вдоль стен стояли ряды блестящих ячеек-сейфов для хранения ценностей.

Сопровождающий ее мужчина прошел в заднюю часть хранилища, чтобы вставить свой ключ в замок одной из ячеек. Лиана стояла в дверях, думая о семи драгоценных предметах, лежащих на сохранении в ее ячейке. Хотя каждый из них мог не без основания претендовать на то, чтобы считаться самым ценным, но ничто не могло сравниться с ожерельем с бриллиантами и могокскими рубинами. Эта драгоценность принесет ей большие деньги, когда она сегодня днем продаст ее ювелиру.

Эта драгоценность обеспечит не только пропитание, но и красивую мебель в ее новую квартиру.

Мужчина, пришедший с нею, кашлянул, прочищая горло. Лиана посмотрела на него и поняла, что он ждет, когда она вставит в замок свой ключ. Девушка извинилась и подошла к нему. Она открыла свою сторону ячейки и перенесла ее на маленький столик, закрепленный слева. Мужчина подошел к ней.

– Я хотела бы остаться одна, – сказала Лиана.

Пристальный взгляд мужчины остановился на ней. Его лицо искривилось в гримасе, по которой она поняла, что он хочет остаться и посмотреть на то, что находится внутри ячейки. Служащий банка остался стоять на месте.

– Вы имеете что-то против? – спросила Лиана.

Мужчина, быстро поклонившись, пошел к двери.

Лиана проводила его взглядом. Он остановился у входа в хранилище и, сложив руки на груди, стал наблюдать за ней.

Она повернулась к нему спиной и открыла ячейку.

Внутри было семь черных бархатных футляров разного размера. Выбрав один из них, Лиана открыла его, и ее сразу приветствовал яркий блеск бриллиантов. Другой открытый футляр вознаградил ее сиянием сапфиров. В третьем оказалось то самое ожерелье с бриллиантами и могокскими рубинами.

Она вынула ожерелье из футляра и надела его на шею. Прохлада и ощутимый вес камней согревали ей душу. «Хотя бы на время, – подумала она, – ты доставишь мне удовольствие покрасоваться на моей шее».

Проверив остальные футляры и спрятав их в своей бездонной соломенной сумке, она поставила коробку на прежнее место, закрыла ячейку и вышла из банка, сопровождаемая вооруженной охраной.

Солнце было ярким, палящая жара действовала угнетающе, поднимаясь горячими волнами от плит тротуара. Трое мальчишек на роликах прошмыгнули сквозь заполнившую тротуар толпу, чуть не сбив при этом с ног пожилую женщину.

Лиана, не теряя времени, пошла дальше. Подойдя к бордюру, чтобы поймать такси, она после четвертой попытки села в свободный автомобиль, который и повез ее к ювелиру на Парк-авеню.

Винсент Спокатти, поджидавший ее возле банка, сделал то же самое, чтобы не упустить ее след.

Магазин «Ювелиры Куимби и Сай» выглядел солидно и респектабельно: ливрейный швейцар и два вооруженных охранника в вестибюле. Только самые богатые люди покупали и продавали здесь драгоценности. Для того чтобы попасть сюда, необходимо было предварительно договориться о дате и времени встречи.

У входа Лиану встретил Филипп Куимби, владелец магазина и хороший приятель ее матери. Это был низкорослый мужчина в безупречно сидящем костюме, с коротко стриженными седеющими волосами и голубыми глазами – настолько голубыми, что их цвет казался неестественным. Внутри, как обычно, было пусто.

– Я очень рад видеть вас, Лиана, – приветливо произнес Филипп слегка гнусавым голосом. – Прошу вас в мой офис, выпьем по чашечке чая.

Его просторный кабинет, стены которого были декорированы панелями черного дерева, как бы подчеркивал своим видом серьезность и устойчивость компании. Тому же способствовали и подобранные со вкусом картины старых мастеров. Он предложил ей чаю. Когда Лиана отказалась, он с милой улыбкой произнес:

– Ну тогда, по крайней мере, хоть капельку мартини?

– Только если вместе с вами.

– А как же иначе, – с галантным поклоном согласился Куимби.

Приготовив напиток, он протянул один бокал Лиане и жестом указал ей на середину комнаты, где стояли два кресла в стиле эпохи королевы Анны[24]. Они сели, и Лиана пригубила коктейль. Немногое может доставить такое удовольствие, как глоток холодного мартини в жаркий день.

– Итак, – произнес он. – Что вы хотите мне предложить?

Поставив бокал на приставной столик, Лиана открыла сумку, и, вынув из нее семь обтянутых бархатом футляров, положила их на столик перед ювелиром. Она сказала:

– Вот это. Все эти украшения были куплены здесь.

– Надеюсь, что это так. – Куимби знал Лиану с тех времен, когда она была совсем ребенком, а поэтому позволил себе допустить вольность и подмигнуть ей. – Уверен, что я еще не забыл их. Поймите, они для меня как дети.

Филипп Куимби один за другим открыл все футляры. Бриллианты, изумруды и рубины, появляясь на дневной свет, ярко вспыхивали.

– Какая прелесть! – воскликнул он. – Господи!

Прижав руку к груди, он искоса посмотрел на нее.

– Вы хотите получить за все это наличными? Сегодня?

– Если это возможно.

– В этом я сомневаюсь, – замялся Куимби. – Банки скоро закрываются. Все эти ленивые клерки, президенты и мелкая банковская обслуга отправятся по домам. Но я посмотрю, что я могу для вас сделать. Разумеется…

– Если вам все это нравится и если мы сойдемся в цене, то мне необходимо получить деньги сегодня. Вы можете оказать мне любезность: попросить кого-нибудь позвонить в банк и сообщить, что документы по сделке уже оформляются?

– Ну что только для вас не сделаешь!

Он, взяв в руку телефон, дал соответствующие указания, а затем, вставив в глаз окуляр, вынул из футляра кольцо с огромным бриллиантом желтовато-канареечного цвета. Держа кольцо в своих тонких ловких пальцах, он поднес его к свету и несколько раз повертел его перед глазом, в котором торчал окуляр.

– Х-мм, – пробормотал он и потянулся к ожерелью с бриллиантами и могокскими рубинами. Взглянув на Лиану, он принялся рассматривать содержимое остальных футляров. Когда он закончил, лицо его чуть покраснело.

– Что-нибудь не так? – спросила Лиана.

Он повернулся к ней и в упор посмотрел на нее глазом, закрытым окуляром.

– Вы все это покупали здесь?

– Вы же знаете это не хуже меня. Вы сами их мне продавали.

– Я продавал, но не эти.

– Простите…

– Это все подделки, – сообщил Филипп Куимби. – Это всего лишь граненое стекло и кубики циркония. Все до одного. Совсем не мой ассортимент.

Лиана почувствовала, как кровь прилила к ее лицу.

– Они не могут быть поддельными.

– Как ни печально, но я должен заверить вас, что это именно так.

– Но ведь стоимость этих ювелирных изделий превышает миллион долларов.

Куимби достал из кармана пиджака белый конверт и протянул его Лиане.

– Это прислал мне ваш отец, – начал объяснять Филипп. – Он позвонил мне и попросил меня не вскрывать его до тех пор, пока я не увижу вас. Прошу меня понять, я не в курсе того, что происходит, и, честно говоря, меня это не касается. Но что-то подсказывает мне, что ответ на свои вопросы вы найдете в этом конверте.

Надорвав плотную бумагу, Лиана заглянула внутрь. В конверте была записка.

«Лиана!

Сообщаю тебе о том, что если ты хочешь, чтобы эти драгоценности стали твоими, ты можешь сделать это, но на свои, а не на мои деньги. Подлинные драгоценности вместе с остальными твоими украшениями находятся дома, где им – как, впрочем, и тебе – надлежит быть. Так почему бы тебе не бросить свои глупости и не вернуться домой? Тебе давно пора образумиться.

Твой отец».

Лиана перечитала записку, сложила ее пополам и сунула в сумку. Джордж Редман был твердо убежден, что на свои деньги она не сможет вернуть себе эти драгоценности. Он был в этом убежден… Ей показалось, что в этот момент что-то острое вонзилось ей в сердце. Ну что было в ней такого, что давало ему повод считать ее никчемной неудачницей?

Взяв из футляра одно из ожерелий, она спросила:

– Ну а это хоть что-нибудь стоит?

В глазах ювелира вспыхнул интерес, но уже совсем иного рода.

– Должен признать, что это прекрасные подделки, – сказал он. – И только опытный глаз, подобный моему, может определить, что это фальшивки. У меня не будет проблем продать их в костюмерную Голливуда. Вы же не думаете, что, когда они поднимаются по красной дорожке, на них настоящие драгоценности? Не смешите. Они надевают на себя вот такие цацки.

– Так что вы мне можете предложить?

Лицо его на секунду стало задумчивым, потом оживилось, и он, сдвинувшись на край кресла эпохи королевы Анны, объявил:

– Двадцать тысяч.

– Выкладывайте тридцать, и по рукам.

Они сошлись на двадцати пяти тысячах.

Когда в конце дня Лиана вернулась в дом Гарольда, она обнаружила его сидящим в одиночестве в кабинете: развалившись в кресле, он перелистывал папку с документами по «УэстТекс». Девушка с трудом нашла в себе силы на то, чтобы улыбнуться, когда он поднял на нее глаза.

– Мне необходимо с кем-то поговорить, – мрачно произнесла Лиана. – У тебя найдется несколько минут?

– Конечно.

Встав с кресла, он прошел к дивану, стоявшему в углу комнаты, и жестом пригласил ее присесть.

– Ну рассказывай, только все, – сказал он, расположившись с ней рядом. – Почему ты такая мрачная?

Склонив голову к его плечу, Лиана рассказала обо всем, что случилось.

– Но как у Джорджа оказался ключ от твоей банковской ячейки?

– Моему отцу не нужен никакой ключ. Он Джордж Редман.

– Но это же незаконно.

– Он Джордж Редман.

– И ты думаешь, что кто-то из банковских клерков помог ему в этом?

– Возможно, он в качестве награды за хлопоты выкупил их закладные.

– Что ты собираешься делать?

– Ну а что я могу сделать?

– Пойди и потребуй у отца подлинные драгоценности. Ведь, в конечном счете, они же твои.

– И доставить ему удовольствие видеть меня униженной и пресмыкающейся перед ним? Об этом не может быть и речи. У меня будут свои собственные деньги.

– Откуда?

– Сегодня утром ты говорил что-то о том, что подыщешь мне какую-нибудь работу. Это было бы для меня хорошим началом того, чтобы самой зарабатывать на жизнь.

– Я сомневаюсь в том, что тебе действительно нужна работа, – ответил Гарольд.

– Это почему? – вспыхнула Лиана, отпрянув от него.

– Я не уверен, что тебе это действительно нужно.

– Позволь мне самой судить об этом, – сказала она. – Гарольд, ну пожалуйста, если ты уже подобрал для меня что-то, то хоть скажи, что это за работа. Дай мне хотя бы шанс.

– Ты и вправду решила работать?

– У меня ведь не остается ничего другого. К тому же я хочу, чтобы мир узнал, что у Джорджа Редмана есть еще одна дочь – более толковая, более настойчивая и более успешная, чем Селина в самые удачные моменты ее жизни.

– Значит, ты вознамерилась стать успешной, – заметил Гарольд. – Ты понимаешь, что делаешь?

– Понимаю, – кивнула Лиана. – Конечно, Селина молодец. И кстати, я почти восхищена ею – но ведь у нее был шанс поучиться у отца. Но это не значит, что у меня ничего не получится. Это не значит, что у нее больше способностей, чем у меня.

– Да, – согласно кивнул Гарольд, – конечно, не значит. – Он, сунув руку в карман пиджака, вытащил из него карточку с написанным на ней адресом. Протянув ее Лиане, он сказал: – Если ты так хочешь найти работу, то зайди сегодня в четыре часа по этому адресу.

Лиана была в указанном месте за пятнадцать минут до назначенной встречи.

Оказавшись в вестибюле высотного офисного здания и поднявшись на семьдесят шестой этаж, она назвала секретарше свое имя и прошла вслед за ней в прохладную, тихую и не заставленную мебелью приемную. Стены в ней были серо-стального цвета. Длинный ряд окон на противоположной от двери стене выходил на Манхэттен.

Отдавая отчет в том, что первое впечатление нередко бывает решающим, она выбрала черный костюм от Диора. Она не воспользовалась духами, легкий макияж лишь скрыл следы от синяков, а волосы были уложены так, чтобы лицо оставалось открытым.

Сейчас она чувствовала себя так, словно участвует в маскараде.

Со своего места в приемной Лиана наблюдала кипучую активную деятельность, происходившую в огромном помещении за перегородкой. Мужчина, сидевший за письменным столом, на котором громоздились горы бумаг, неистово колотил по компьютерной клавиатуре; стоявшая над ним женщина нетерпеливо понукала его. Позади них две офисные помощницы с лицами, истомленными поиском, но отнюдь не творческим, безуспешно пытались что-то обнаружить на стеллажах, заполненных папками. Человек, сидящий за другим столом и прижимающий трубку к уху, прекратил надрывно кричать в нее и, прикрыв микрофон рукой, протрубил «Тише!», однако компания, громко спорившая возле его стола, не обратила на его призыв ни малейшего внимания.

Лиана почувствовала зависть к этим людям.