Пленники Зоны. Сталкеры навсегда Коротков Сергей

Двойник Орка вообще подмигнул хозяину, отчего здоровяк побледнел, крякнул и впал в ступор.

Копия Фифы зевнула громко и протяжно, словно спала два дня подряд, затем начала поправлять прическу, сняв «скафандр» РЗК. Анжела замерла и поначалу густо покраснела, не сводя гипнотического взгляда со своего близнеца, но спохватилась и крикнула:

– Блин, дура, живо надень маску!

Оба сталкера повернули к девушке одинаковые лица, закрытые «Панорамами», и в унисон произнесли:

– Она же неживая, она не ощущает радиации.

Только настоящий Корсар сказал это вслух, а его близнец беззвучно шевелил губами. Клоны всех членов отряда все вместе разом обернулись на говорящих и почти одинаково заулыбались.

Это было так комично и одновременно жутковато, что Истребитель невольно выругался. Тут же его копия, опустив ствол ППШ, поднесла указательный палец к губам – типа «тс-с-с», отрицательно помотала головой и снова улыбнулась.

– Атас, коматозники какие-то, – нарушил немую сцену Холод, – а винтарь моего клона тоже может стрелять, или это бутафория?

Теперь в группе откровенно и громко засмеялись, зашевелились, нарушая стройность построения, снимая стресс и скованность. Родео слишком увлекся или осмелел, подойдя к своему клону, и протянул руку для приветствия:

– Здорово, братишка.

Тот ответил рукопожатием и вдруг мгновенно исчез с тихим бульканьем.

– Опс. Ну пипе-е-ц, – расстроился Родео и сморщился, – какого хрена я…

– Не прикасайтесь к клонам, – спохватился Корсар, – они пропадают при контакте с хозяином. Осторожно.

– А если чужого задеть? – Пыть-Ях сделал движение в сторону близнеца Баллона.

– Стоять, хант, ё-мое! – воскликнул пулеметчик, дернувшись между ними. – Вали давай к своему. Не фиг моего лапать.

Снова заулыбались, но, встретившись взглядами со своими копиями, вмиг посерьезнели и задумались.

Тишину нарушил Никита:

– Так, бойцы, это все хорошо, но мы здесь как мишени на полигоне. Бегом марш на двенадцать часов, в укрытие вон той техники. Корсар, давай, веди. Не хер любоваться фантомами этими.

Отряд встрепенулся, начал выстраиваться в шеренгу, часто поглядывая на клонов. Те, в свою очередь, тоже засуетились, столпились, но не так организованно и чётко, как их живые хозяева.

– Эй, Никит, – крикнул Истребитель своему близнецу, – строй живее своих и валим отсюда. Сбор вон за тем грейдером. Выполнять.

Клоны, рожденные аномалией, видимо, не могли разговаривать как люди, только общались жестами, мимикой и какими-то ментальными импульсами. Но они скоренько так построились и быстрее своих живых оригиналов трусцой побежали к брошенной спецтехнике, стоящей в ста метрах поодаль.

– Ого. Орлы! – вслух удивился Холод. – Ишь, припустили, строевые мои.

– Молорики. Еще сработаемся, повоюем, – ответил Никита, жестом призывая своих к началу движения.

– Это вряд ли, командир, – на секунду обернулся сталкер, – они, должно быть, недолго держатся. Скоро начнут исчезать.

– Думаешь?

– Конечно. Слышал такое уже. Да и «радуга» сейчас улетучится.

И, словно подтверждая его слова, аномалия заискрила и с легким потрескиванием стала исчезать, таять и через минуту вовсе пропала. Очарованные необыкновенным оптическим эффектом, бойцы замедлили шаг, глазели и вслух обсуждали диковинное явление. Только отряд клонов, равнодушных ко всем процессам Зоны, продолжал трусцой удаляться от центра поля.

Вскоре к ним присоединилась и группа «натуралов».

Старая, ржавая, в проплешинах мха и кострищ спецтехника, выстроенная в ряд вдоль заросшей проселочной дороги, служила хорошим прикрытием от чужих глаз и ветра, а также позволяла нормально обдумать маршрут и изучить клонов. Чем и занимались следующую четверть часа.

Разговаривать двойники не могли, трогать их тоже было нельзя, поэтому обошлись жестами, гримасами и междометиями. Клон Георгия, увлеченный изучением лжехвоща на обочине, угодил в аномалию «стеклоток» и, пошипев секунд пять, лопнул и исчез. Профессор очень расстроился и даже прослезился, будто бы потерял знакомого или товарища. Его попытались успокоить.

Когда на поле с пропавшей «радугой» раздались выстрелы, почти все в группе вздрогнули и беспокойно засуетились. Лица вмиг стали напряженными и тревожными, у некоторых откровенно испуганными. К тому времени бойцы по приказу командира и с согласия сталкера-проводника успели снять костюмы радзащиты, упаковать их и спрятать в рюкзаки. Мокрые от пота головы, спины и ноги с удовольствием подставили утренней прохладе и млели от блаженства, вытираясь всем, что попадалось под руку. Отряд клонов смиренно наблюдал за действиями хозяев, их возгласами и разговорами. Они сгрудились возле полуразвалившейся будки «Газона», ожидая команды старшего.

– У меня горячо, – сообщил Ден за секунду до канонады, – наблюдаю до отделения противника на два часа в нашем направлении. Командир?

– Вот ёлы-палы, – Никита зыркнул на Корсара и метнулся к накренившемуся кузову грузовика, – всем сгруппироваться вместе и ждать команды.

Он даже не стал заморчиваться контролем выполнения его распоряжения, по которому группа сравнительно быстро собралась в плотную толпу и ощерилась стволами в стороны. Корсар присоединился к командиру рядом со смятой кабиной, из которой в окна наружу пробивались заросли чертополоха.

– По нашу душу. Стопудово, – прошептал Никита, чуть высунувшись с биноклем из-за края кузова, – чётко идут. Ровно. Да и вооружены дай бог. Не «Бастион» ли к нам пожаловал?

– Они самые, – подтвердил Корсар, в оптику рассматривая цепочку врага, – кто-то их хорошо спугнул, ядрен батон. Ишь, сыпанули.

Только эхо первых выстрелов улетучилось, как пальба вновь возобновилась, а цепь бастионовцев распалась на звенья по два бойца. Две двойки мигом рассредоточились по лужайке, потеряв только одного человека убитым, заняли положение «лежа» и ответили огнем в сторону «зеленки» на той стороне поля. Три другие двойки ускорили шаг и успели проникнуть в заросли этой лесополосы, на конце которой спряталась группа спецназа и отряд клонов. До серо-стальных фигур преследователей было метров триста с гаком, предрассветный сумрак окончательно исчез, а только что объявившееся над Неманом солнце пропало в свинцовых тучах, все же позволяя разглядеть детали боя.

Из «зеленки», в которой недавно отдыхала группа спецназа и бродили кабаны, по залегшим бастионовцам велся интенсивный огонь как минимум из трех стволов. Пулемет «Печенег» усердно буравил пригорки поляны с отстреливающимися сектантами, ему вторили два автомата с дистанцией в десяток метров друг между другом. Фанатики в серой униформе постоянно меняли позиции, перекатываясь, стреляя и снова отползая в стороны. Слабым прикрытием служили пара трупов карликов по краю лужайки, редкие мешки в таре МКР с сельхозхимией да бревно с бочкой. Это еще как-то могло спасти от автоматных пуль, но никак не от пулеметных. Через минуту еще один брат секты распрощался с жизнью, а другой случайно залез в «плешь». Аномалия сковала его ноги, когда он отползал от ураганного огня противника, застыла, мало того, обездвижила беднягу и сдавила, отчего тот страшно завопил.

Орал боец недолго. Прямо напротив НП Истребителя через поле из кустов треснула СВУ четвертого лесного «партизана». Пуля пробила горло бедолаге в «плеши», и он затих. Оставшийся бастионовец забеспокоился, заерзал и нервно стал оглядываться на лесополосу. Фонтаны земли вокруг него ложились все ближе и ближе к цели, бренча полупустой бочкой.

И помощь к нему пришла.

Из лесополосы застрочил пулемет, и ударила снайперская винтовка. Потом ухнул РПГ-7Д, послав на ту сторону поля гранату. Бой вступил в новую фазу.

Никита не терял времени даром, ожидая конец баталии и кинжальный удар сбоку из кустов. Кратко отдав команды своим и мысленно поблагодарив незнакомых бойцов в «зеленке», он соскочил с грузовика, махнул рукой клонам и повел группу подальше от этого места.

Повторять нелепые ошибки бастионовцев, ринувшихся через открытое пространство между двумя полосами «зеленки», разведчик не желал. Тактически, да и стратегически это было глупо и заведомо опасно. Но если сектантов на такой маневр толкнули безысходность, отставание во времени и отсутствие иного маршрута в обход, то командиру ГОНа в незнакомой местности, имея больше вариантов движения, действовать таким же образом и выбирать путь всей оравой по открытому полю в заслуги не шло никак.

А впереди до уже недалеких мачт и сфер Энергопостов расстилалась голая болотистая местность с многочисленными пучками травы, редкими окнами воды и ивовыми кустами. Раздолье для снайпера или пулеметчика. Да и просто для любого стрелка.

По флангам картина была примерно та же. Вдалеке слева виднелись края гидроканала и стены Немана, справа местность уходила в заросшие жуткими чащобами холмы, до которых чапать километр, а то и больше.

– Звиздец ландшафтик, – выдохнул Холод, опытным взором снайпера окинув периметр, – командир, какие будут ЦУ?

– Да уж, болото столом – это верный полигон для этих громил, – Никита нахмурился, лихорадочно соображая варианты оптимальной рекогносцинировки.

Сбоку топтались бывшие заложники, нетерпеливо охая и переминаясь возле густого куста ольхи. Время действительно утекало водой в песок.

– Тротил, ставь в этом кустарнике сюрпрайз, только что-нибудь хитрое. Учти, за нами не дилетанты идут, – начал раздавать распоряжения Никита. – Корсар, срочняком веди народ вон на тот куст, видишь, правее какой-то светящейся хрени?

– Да.

– Только живей. Если встретишь аномалии, пометь как-нибудь их и дальше топайте. Курс на тот ближний шар с обломками стены.

– Ясно, командир. Это остатки крайней сферы энергоцентрали питания АЭС, – ответил сталкер.

– Мне насрать, Корсар, что это. Давай пулей.

– Это… как его… Так чем я помечу говнистые места, да еще так быстро? – замялся сталкер. – В болотах полно опасностей, а времени нет, командир.

– Мля, Санек, ну давай сядем, покумекаем, чай сварим, костерок сообразим, ёптеть, а?! Это меня спрашивает опытный проводник? – вскипел Никита. – Да я хрен знаю, чем ты будешь метить. Все, ёпрст, двигайте. Холод. Баллон. Дуйте с Корсаром, займете исходную за кустом в центре этого болота, мать его за ногу! Прикроете нас. Выполнять.

– Есть. А вы?

– Выполнять, Холод. Я с Тротилом и клонами отвлечем «Бастион».

– Понял. Удачи, Никит, – Ден сжал плечо командира и друга, – прикроем.

– Командир, а может… ну их, близняшек наших однояйцевых. С собой заберу. Отмычками. Чё их жалеть? Чай, не родня нам, а так, фантоми… э-э… пушечным мяском, – предложил Корсар.

– А что, Никит, это дело!? – поддержал сталкера Ден.

– Клонов? – Истребитель закусил губу, секунду помедлил, разглядывая толпу ожидающих команды двойников. – Давай так. Эй, майор, ко мне.

Копия Никиты радостно кивнул, подбежал к хозяину и вытянул руки по швам. Разведчики хохотнули.

– Ёп, да я ваще-то не такой в жизни! Харэ ржать, бандерлоги, – покраснел Никита, зыркнув на бойцов, и обратился к клону: – Так, майор, оставляешь мне Холода, Баллона, Орка и Корсара. Сам тоже тут. Остальных цепочкой отправляй по прямой вон на тот куст. Дистанция пять метров. В случае обнаружения аномалии пусть обходят и снова на куст. Там сбор. Подчинение ему.

Никита показал на стоящего Корсара. Истребитель-два кивнул.

– Ясен приказ?

Тот опять закивал. В мутных зрачках Лжеистребителя отразилась щенячья готовность и преданность. Этот сделает! Хоть прямиком в минное поле пойдет. Жалко, конечно. Но жалко известно в чьей попке!

– Блин, фигово на душе. Посылать их… себя… на убой, – прошептал Ден, когда клон Никиты отбежал, жестами раздавая команды, – как-то аж поджилки напряглись, а, Никит?

– Да уж, есть такое. Так. Все. Харэ эмоции. Работаем.

– Есть.

Пятачок лесополосы вмиг опустел. Пыть-Ях, засевший в схроне, подал знак и пригнулся. Никита кивнул и тоже присел ниже, почти залег за ржавым остовом «уазика», вросшим в землю до самых дверей. Из него выскочил крысак и нарезал в кусты, испугав человека.

Никита успел жестами отогнать Пыть-Яха с передовой, Тротила разместить за бочкой, а клонам дать залечь, как в просвете между деревьев лесополосы показался силуэт врага. Он крался медленно и осторожно, дабы не угодить в возможные ловушки, аномалии и под пули противника.

Тротил искоса взглянул на командира, но Истребитель отрицательно помотал головой в шлеме, чуть оторвавшись от прицела ППШ.

«Наверное, эта игрушка будет похуже их броников!» – подумал он, но менять оружие уже было поздно. Разведчик ждал определенный момент. Когда преследователи заметят в болоте уходящие цели и откроются. И это ожидание оправдалось.

Звуки канонады на поле утихли – видимо, там образовалась заминка или перемещение сил, потому что столь быстрая победа одной из сторон казалась нереальной. Учитывая маскировку, дистанции, нехилую экипировку и подготовку бойцов.

Ветерок снова зашелестел небогатой листвой кустов, сбоку заскрипела полуоткрытая дверца «газона», отвлекая внимание. Но только не профессионалов!

Головной дозорный сектант, призывая остальных «братьев» из глубины лесочка, уставился на болото, вскинул ВСС и прильнул к оптике. «Стрелять вот так, с ходу он не будет. Им нужно занять огневой рубеж и вдарить всем скопом, а потому есть еще минута!» – то ли успокаивал себя, то ли констатировал факты Никита, держа на мушке ППШ фигуру в сером камуфляже у дерева.

Кроме снайпера из кустов показался еще один боец, и замаячил нечетким силуэтом третий. Они явно готовились к стрельбе по мишеням, и этими мишенями торчали на открытом болоте товарищи и друзья Никиты. Он бросил короткий взгляд на уходящую вдаль цепочку.

«Мда-а, отсюда положить их можно в два счета. Особенно со снайперки и пулемета. Или парой "Мух". Так. Сколько их? Шестеро в лес с поля. Короткий бой. Если допустить, что из них никто не выбыл ни "трехсотым", ни "двухсотым" от тех неизвестных мстителей, то так же шестеро и притаились на огневом рубеже, но минус один в охранение тыла… Так. Пятеро максимум. Троих видно. Пора», – решил Никита, кивнул Тротилу и Пыть-Яху, засевшим по флангам, и выдохнул. Затем нажал спусковой крючок.

Трескотню ППШ перебили два АКМа товарищей. Три магазина через пять секунд опустели. Кусты лесополосы в сорока метрах от спецназовцев как косой срезало. А вместе с ними и троих бастионовцев, не успевших даже ойкнуть. Пока Истребитель менял диск, а Тротил рожок, Пыть-Ях, молодчина, ухнул из подствольника, добавляя уверенности в победном исходе противника.

Никита перемигнулся с Тротилом и резво сменил позицию под прикрывающим огнем того. Три, пять метров вправо. Корявая чугунная балка, торчащая из плодородной земли, стала кое-каким прикрытием ему. Не давая преследователям опомниться, он вскинул раритетный автомат и уже короткими очередями стал поражать все подозрительные места и затемнения утреннего лесочка. Старый ППШ вдруг умолк на последней трети диска, заклинив подачу патронов.

– Мля-я, я пустой! – крикнул Никита и упал на бок, снижая вероятность попадания по себе.

– Командир, я-я! – откликнулся радист, и с его стороны затрещал автомат.

– Тротил, хрен ты прилип там? Меняй позицию! – гаркнул Истребитель, сам уходя зигзагами вбок и меняя оружие.

ППШ улетел за спину с третьего раза из-за мешающих РД, «Мухи», «Шмеля» и суеты боя.

– Может, «мухой»? – крикнул Петро, но получив отрицательный жест, вынул гранату и, спустя две секунды, метнул ее широким взмахом. – Граната. Бойся.

Взрыв глухим дымным разорвавшимся пузырем затмил опасный сектор, позволив бойцам стремглав поменять исходные. Никита приготовил немецкую «колотушку», мешающую сгибаться в поясе, а заодно рванул с плеча «Вал». Он оглянулся. Цепь группы почти достигла середины болота, отдельной фигурой выделялся Холод со своим «веслом», прикрывающий отход остальных. Вот тюкнула его СВД – кого-то заметил в лесополосе.

– Респект тебе, Ден, – шепнул Никита и взглядом поискал в кустах клонов. – Эй, майор!

Как из земли вырос Лжеистребитель с «Валом» наперевес и кивнул, ожидая приказа.

– Сейчас брошу гранату и со своими ухожу в болото. Вы прикрываете нас, пока не скроемся. Затем идете вслед нам. Сбор вон в той точке, где стена и крайний Энергопост. Ясно?

Двойник помотал головой.

– Выполнять, – закончил Никита.

Тот что-то шепнул, беззвучно шевеля губами, и побежал к своим. На миг Истребитель ощутил спазм в груди, будто посылал на смерть дорогого человека, а не бездушного фантома.

Справившись с колющим сердце чувством, он свистнул Тротилу и радисту, знаками показал им отходить назад и вправо, а сам выбрал момент и открутил колпачок деревянной рукоятки гранаты. Потянул. Нить оборвалась, оставив колпачок в ладони.

– Мля, вот старье залежалое, – буркнул Никита, выуживая пальцем нить из торца ручки-деревяшки, – да чтоб тебя, киянка гребаная!

– Командир, отходим? Помочь? – бросил Петро, шурша ветками.

– Прикрою. Уходим. Готовь шашку. С завесой валим.

– Понял. Не задерживайся, Никит, – Тротил тронул плечо командира и, грузно переваливаясь с тяжелой ношей за спиной и на плечах, стал на ходу доставать «дымовушку». Пыть-Ях, постреливая короткими, также уходил вправо.

Никита, справившись с нитью капсюля, потянул нежно и аккуратно. Получилось. Отсчитывая секунды, на четвертой запустил «колотушку» в небо. Сам, не дожидаясь результата, побежал в болото, чуть не угодив в куст с сюрпризом Тротила.

Граната разорвалась в изрядно постриженном и задымленном кустарнике, добавив завесы на весь край лесополосы. И осколков, конечно, тоже.

По следам целого взвода, протоптавшего тропинку в смачном этой весной мху, идти было легко и безопасно. Аномалии потрескивали в сторонке, гудели, свистели и полыхали, но искусный Корсар чётко провел группу до цели. Тротил оставил позади шашку, затмившую путь отхода облаком сизого дыма, но Никита успел заметить у края лесочка вскочивших клонов. Они размахивали оружием, руками, бегали вдоль лесополосы, пытаясь стрелять по врагу. Но… Их автоматы молчали. Оказалось, что оружие фантомов из «радуги» не может наносить вред. Аномалия копировала все, что пропускала сквозь себя, но не в реалиях физико-химических структур материнского материала. Одним словом, клоны были только видимыми оболочками.

Поняв это и сжав челюсти до скрипа зубов, Никита снова впал в короткий депресняк. Захотелось развернуться и устремиться на помощь своим близнецам – таким беззащитным и наивным. Он оступился и увяз в жиже, очнулся, дернулся, но сразу выбраться не удалось. Пыть-Ях развернулся и зашлепал к командиру.

– Я сам, дуй за нашими, – пробурчал Истребитель, но вытащить ногу, ушедшую по колено в грязь болота, не удавалось.

Где-то рядом хлопнул выстрел СВД. Холод снова поймал цель. Молодец! Дым завесы окутал край болота, скрыв группу от глаз противника, но в одном месте получилось окно. Аномалия «воронка» закрутила облако и рассеяла его вверх.

Пыть-Ях помог Истребителю выбраться из трясины, и они снова зачавкали по тропе дальше. Сзади прозвучало несколько выстрелов, но не по уходящему спецназу.

– Что за игрушки? Не пойму по звуку, – вслух раздумывал Никита, бредя за радистом, – значит, «Бастион». Живы там еще. Вот жопа-а…

– Живей, Никит, – крикнул спереди Холод, – прикрою.

– Красава, Ден. Поддержи наших… э-э… близняшек.

– Корсар, ты и Баллон накрылись. Ну, в смысле, клоны. Своего не вижу. Орк бегает там, внимание отвлекает. Молодец, – сообщил Холод, не отрываясь от оптики винтовки.

– Он и в жизни такой, – ответил Никита, добравшись до куста ивы и лежащего в укрытии травяной кочки друга, – жаль клонов. Как частичку себя потерял, ё-мое.

– Так и есть, – буркнул Ден и снова выстрелил, – я отослал всех к Энергопосту, чё им тут светиться, а, командир?

– Лады, принято. Давай, братишка, задержка одна минута и за нами. Там я прикрою.

– Есть. Чешите, а то дым сносит.

Никита с Пыть-Яхом бросились дальше вслед Тротилу. Сзади громыхнула СВД.

Вскоре отряд снова очутился в безопасности и в сборе. Никита залег с «Валом» за обломком бетонной стены и ожидал Холода, осматривая местность в оптику. Никого. Выстрелы затихли, от дыма не осталось и следа. Тина и ряска медленно заволакивали тропу, пробитую множеством ног.

Появился Ден, плюхнулся спиной к ржавому баку, отдышался. Показал вверх большой палец. Закрыл глаза.

– Орк, секи болото, – коротко приказал Никита, сам осмотрелся и побелел, – а где остальные?

В группе не хватало Корсара с Димоном и всех клонов кроме копии Фифы. Последняя молчаливо сидела на куске цементного блока и с безразличным видом пялилась в спину настоящей Анжелы. Контуры ее тела начали таять, размываться, силуэт был похож на наполненный дымком прозрачный пакет.

– Корсар с Димоном в разведку пошли. Тут недалеко. Чтобы всем не встрять на засаду. Скоро будут, – сообщил Кэп, – клоны все полегли в аномалиях. Отмычками.

– Блин, – Анжела аж прослезилась и ойкнула, завидев, как ее копия исчезла в нагреваемом солнцем воздухе.

– Ясно, – Никита утер лицо, приподнялся, постучал кроссовками по бетону, стряхивая грязь, – привал десять минут. Ждем Корсара, потом идем дальше. Из-за укрытия не высовываться. Возможно, остался снайпер из «Бастиона». Все молодцы, всем отдыхать и чистить обувь, иначе все сейчас корками покроется. Ну, и аминь нашим двойникам. Помогли, отвлекли, провели. В сердца запали за этот короткий миг знакомства. Пусть им там будет легко и хорошо! А встретим «радугу», снова их увидим. Да, Анжел? Вытирай слезки, харэ мокроту тут разводить. И еще. Прошу внимания. Холоду, Кэпу и Подполу от лица руководства операцией и от себя лично объявляю благодарность за чёткое выполнение приказа и прикрытие основной группы у Бункера. И молодцы, что остались живы в этой мясорубке! Спасибо, парни.

Троица героев заулыбалась и кивнула, пробурчав положенный отзыв. Все устали до изнеможения и еще не отошли от боевого возбуждения.

– Все, братцы, десять минут. Кэп, перекуришь, потом смени Орка.

– Есть, командир.

Отряд занялся перекуром, чисткой обуви и одежды, утолением жажды. Никита сменил в ППШ диск, вскрыл заклинивший и стал в нем ковыряться. Разжевывая галету, он задумался о результатах скоротечного боя, отходе, клонах и тех неизвестных «партизанах» в «зеленке», принявших бой с бастионовцами. «Кто это мог быть? Надо бы со сталкером перетереть».

Минут через пять Орк сообщил, что видит Холода. Точнее его клон. Денис, казалось, задремавший возле бака, вскочил и бросился к стене. Выглянули почти все. По болоту пробирался в их сторону близнец Холода, без винтовки и рюкзака, понуро свесив голову и почти не разбирая смутной тропинки.

– Офиге-еть! – вырвалось у Дена. – Вот, красава! Один уцелел. Блин, тоже исчезает уже. Уходит мой двойняшка. Эх-х.

Вдруг вскочил Георгий и замахал в воздухе белым носовым платком:

– Денис, давайте сюда. Сюда-а-а…

Не успел Никита цыкнуть на него, а рядом сидящий Полкан одернуть профессора, как далекий выстрел из лесополосы оборвал зов ученого. Пуля пробила ему шею навылет, Гоша повалился, разбрызгивая кровь, но руки товарищей подхватили тело.

– А-а, с-с-у-у-к-а-а! – заорал Орк и выпустил длинную очередь из немецкого МГ-42 в сторону вспышки.

К нему присоединился Холод, Баллон вскочил, но не справился одной рукой с пулеметом, оступился на куче бетонной крошки, упал, застонал. Никита тоже припал к оптике «Вала», водя по горизонтали и выискивая врага. Фифа заревела, судорожно схватившись за горло.

– Держи рану… держи, твою мать! Рукой держи, – бросил Доктор, спешно доставая нужные лекарства и бинты из подсумка.

– Вот мля-я… вот хлещет, – ворчал Фотон, обливаясь кровью из шеи раненого, который червяком скорчился на куче строительного мусора.

Рядом помогали Тротил и Полкан, следуя матерным ЦУ военврача. Но попытки спасти раненого были напрасны – Георгий выгнулся и затих, уставившись мертвыми глазами в еще пасмурное, кое-где пронзаемое солнечными лучами небо.

– Все. Откинулся профессор наш, – сухо прошептал Тротил, продолжая сидеть на коленях с окровавленными руками.

– Вот ганд…ны! – воскликнул Орк и сполз с бруствера кирпичной кладки, прилегающей к бетонной стене.

– Завалил гада? Ты завалил его? Чё молчишь? – сердито затараторил Родео, трясущийся от страха.

– Да кто его разберет там? Полил свинцом весь участок. Не знаю, – проговорил Орк, искоса наблюдая за действиями Доктора.

Тот прикрыл голову трупа и багровую лужу под ним его же курткой, встал и начал искать, чем помыть руки. Фотон истуканом застыл в позе сфинкса с окровавленными по плечи руками и забрызганным кровью лицом, он представлял собой жуткую картину.

– Холод пропал вконец, – сообщил Никита, не оборачиваясь, – в смысле, клон твой, Ден. До последнего боролся за жизнь под нашим огнем. Эх-х, бродяга!

Настроение бойцов упало ниже уровня болота. Фифа утирала слезы, Ахмад скороговоркой запричитал молитву, Родео чуть не вырвало – его явно тошнило.

Ден оторвался от винтовки, сполз с кучи щебня и бетонной пыли, нервно сплюнул и вытер губы:

– Вот, ёптеть, засада! Нелепо-то как, а?! Вот засада, мля-я.

Прибежали сталкер и Димон. Сапер резко остановился, осел на колени и опустил голову. Корсар тихо подошел, приоткрыл ткань, секунду глянул и опустил ее обратно. Подсел к Никите.

– Снайпер? С «зеленки»?

Разведчик кивнул.

– Эх-х, Гоша, Гоша! Что ж ты так?!

– Не углядели. Не успели. Вскочил, давай звать того… клона Холода. И на тебе. Как в яблочко. Белый платок им, козлам, уже ничего не значит. Вот уроды-ы! – процедил сквозь зубы Никита, сжимая кулак. – С Чечни, с зиндана тащили его и на тебе. Так глупо.

– Ладно, командир, то ли еще будет, – «успокоил» сталкер, легонько задев старшего, – хороним профессора да валим дальше. Мы там с Димоном нашли путь среди полей «энерго». И телепорталы там, аж несколько штук.

– Это что еще за хрень?

– Как что? Типа того, через который вы сюда попали. Только не «пространственный пузырь», а портал, создаваемый в аномальных электромагнитных полях кое-где по Зоне. Сам раза три в такие попадал.

– И? Каково?

– Ну, как видишь, живой, только опасно это, летать в другом измерении на большие расстояния. Ладно, если без потери времени, а то можно ушуршать и не в свое. Типа вас.

– Ну, это нам знакомо! – сказал Никита и обратился к плачущей Фифе: – Анжел, ну все, харэ, девочка. Слезами его не вернешь. На вот тебе шоколадку, погрызи. Сладкое помогает при стрессах.

Он достал и протянул Фифе маленькую плитку шоколада, та взяла, развернула фольгу и откусила на один зубок:

– Он там, в яме у этих бородатых, самым добрым, порядочным был. Поддерживал, помогал, делился со мной и Анной последним. Рассказывал истории, про работу свою, исследования. Туризм любил. В экспедициях бывал, столько видел, а сейчас…

Девушка снова уткнула лицо в ладони. Никита проглотил ком в горле, обнял ее за плечи, прижал:

– Будет, Анжел, будет тебе. Успокойся. Надо идти дальше. Правильно говорит проводник – то ли еще будет! А наша задача – с наименьшими потерями выполнить приказ и обернуться в два дня туда-обратно.

Он ощутил, как девушка прильнула к нему, почувствовал ее тепло, даже аромат ее тела. От нее не несло как от других бойцов потом, куревом и нестираной одеждой. Он вздрогнул от приятной волны в ногах и животе и отстранился. Мягко и неохотно.

– Так. Орк, Кэп, Ахмад и Пыть-Ях. Подготовить Георгия к захоронению. Фотон… Эй, майор, ты как? Давай-ка, возвращайся на землю. Нечего витать в облаках. С Тротилом приведите себя в порядок, а то как со скотобойни. Воду беречь. Так, дальше. Холод, постереги нас. Пыть-Ях, кстати, что у нас со связью? Не проверял больше?

– Так я рацию в бункере оставил же, – радист виновато посмотрел на командира и на Подпола, лежащего на куске толя, – как ненужную в Зоне и бессмысленную.

– Я понял, понял. Правильно. Не фиг таскать ящик этот по аномальной территории. Я про местную связь. Проверь гарнитуру, блоки питания. Хотя бы чтоб нам здесь друг друга слышать. Сделай, дружище.

– Понял. Есть, командир. Займусь.

– Козуб. Баллон. Как вы?

– Живой, – проворчал здоровяк-пулеметчик, сдувая пыль с РПК.

– Обуза я вам сейчас, – медленно проговорил Подпол, – угораздило же в ногу, чёрт побери.

– Гоше вон еще хуже. Так что благодари бога, что живой.

– Это да. Согласен. Ничего-о, вытяну, майор.

– Лады. Так, бойцы. Как только попрощаемся с Георгием, встаем в цепь и за Корсаром. Ни шагу в сторону. Проходим Энергопосты, на том краю привал, завтрак. И до Лунинска сегодня как с добрым утром. Хотя какое оно доброе?! Ну все, выполнять.

Разбрелись, засуетились. Никита поднял платок профессора с пятнами крови, помял в руке, прищурился. Затем нашел взглядом Димона.

– Димыч, найди, сооруди дощечку. Напишу на ней кое-что. Давай.

– Есть.

Истребитель взглянул на остальных, отошел в сторонку. Заметил обугленный то ли молнией, то ли «жаровней» остов тележки. От когда-то деревянных ручек остались чёрные головешки. Он отломил парочку угольков, уселся и дождался, когда Димон принесет кусок плоского шифера. Отпустил сапера, начал черкать слова на будущей погребальной табличке. Инициалы, дату смерти. Задумался. Какой год ставить? Ну, ясен перец, нынешний, две тысячи шестнадцатый. «Погиб при исполнении», – дописал Никита, вздохнул и направился к товарищам.

Орк тем временем снял с убитого все лишнее и нужное в рейде: боеприпасы, рюкзак с провизией, старый костюм химзащиты с противогазом, бережно свернутый в рулон. Одежду и обувь оставил. Кэп с Ахмадом вырыли куском арматуры, ножом и руками углубление у подножия кучи щебня, чтобы потом легче было засыпать. Отрезали и постелили на дно полоску толя, таким же куском накрыли и сверху, когда тело ученого положили в могилу. Все сгрудились вокруг ямы, отчего стало теснее и темнее. Солнце как раз спряталось за тучу, навеяв на местность мрак, тоску и прохладу.

Бойцы посмотрели на командира, отчего Никите стало не по себе. Он понял, что нужно сказать что-то в адрес погибшего, кашлянул и попытался собраться с мыслями, пока ребята закапывали могилу. Фифа аккуратно накрыла лицо профессора его платком, затем загнула край толя. Поднялась, уже не плача.

Холмик соорудили быстро, используя щебенку с кучи. Воткнули арматурину, проволокой привязали табличку из шифера с чёрными буквами, словами, цифрами. Снова уставились на командира.

Никите в голову ничего, как назло, не лезло. Только хаос. Сумбур.

– Товарищи. Друзья. Бойцы, – он замялся и, играя желваками, продолжил: – Мы потеряли нашего соотечественника, прекрасного ученого, человека, мужика. Он успел вынести боль, страх, мучения и тягости плена, он стойко держался и в рейде, начиная с Чечни и до этого места. Он нес добро, заботу, мир. Он до последнего боролся за человечность, взаимопомощь, за спасение товарища, гм… пусть и не совсем живого, но попавшего в беду. И он погиб, исполняя свой долг – долг человека и защитника. Погиб в боевой обстановке плечом к плечу с нами, военными, и со своими соратниками. Он пал от пули ненавистного убийцы, сектанта, стрелявшего в безоружного человека с белым платком в руке. Он погиб с белым флагом перемирия. Перемирия с теми, кому оно чуждо и несвойственно. Спи, Георгий, человек ты наш дорогой, и не думай ни о чем плохом. А мы клянемся, что отомстим этим подлым и злым нелюдям, голодными крысами преследующим нас, и бросившим вызов не только российской армии, но и всему ученому миру в твоем лице! Прости, что не уберегли. Прости и прощай, Георгий!

У Никиты перехватило дыхание, он не мог уже говорить, поэтому до хруста сжал кулаки, отошел и уставился в одну точку.

Фифа зарыдала, Димон смахнул слезу с запыленного лица. Лица остальных, словно бледные печальные маски, выражали глубокую скорбь.

– Все, братцы, пора, – шепнул Корсар и, отходя от могилы, положил Никите руку на плечо, – молодец, командир! Сильно. Если и над моей могилой так скажешь, я вылезу обратно и расплачусь. А если серьезно, то за тобой хоть в жопу кроторога, Никит.

– Угу, – Истребитель кивнул и задумчиво произнес: – Только мы с тобой там уже были.

Через пять минут на этом месте никого уже не было, только ветер бренчал табличкой на куске арматуры, воткнутой на краю серого холмика, и пылил по куче щебня, разнося его частички по болоту и всей Зоне.

Возле третьего куполовидного генератора Энергопоста, мимо которого шествовала группа, обнаружились порталы. Их никто бы и не заметил, если бы не острое чутье проводника. Он указал рукой на торчащие в небо сваи когда-то недостроенного, а потом еще и разрушенного корпуса. Изувеченная полусфера третьего генератора изредка била толстой электрической дугой-молнией в это здание. Кривые токи паутиной бегали по стройке и шумно трещали, наполняя воздух оглушительными щелчками и озоном. Кругом десятками голубоватых змей извещали о себе «энерго».

– Писец какой-то! Ты куда нас завел опять, Сусанин-герой? – проворчал Ден, шарахаясь от каждого треска разрядов.

– Спокойно, ребята, я сам здесь впервой! – закончил известную шутку-афоризм сталкер. – Шучу, бывал тут по разным делам. Если тихо и ровно идти за мной, то через полчаса минуем Энергопосты.

– А они после новой этой Вспышки не сдвинулись или не увеличились? – задал уместный вопрос Подпол, ведомый Тротилом и Фотоном.

– Может статься и так. Но я впереди и пасу это дело.

– А где твои телепорталы?

– А вон они, – сталкер показал на ряд свай с чернеющей за ними пустотой, – видите? Ни кустика, ни зверька, ни аномалий.

Цепь бойцов забрала влево, чётко следуя за проводником. До возможных порталов было метров пять. Здесь, вблизи, они стали явно различимы: как будто окна между сваями из переливающегося в воздухе марева. Будто вода стеной лилась, но чистая, без пузырьков, волн и пены.

– Ого. Похоже на мою «плазму» там, в подвалах Бункера, – заметил Никита и, засмотревшись, уткнулся в Кэпа.

– Ну, типа того, – ответил громко Корсар, – тоже безобидная аномалия навроде «радуги», но может закинуть тебя в любую точку Зоны живым и невредимым. Вот только куда забросит, хрен его знает. Тут путеводителей и расписания нет. Захочет, в бар или в лес, а может в Бункер или на Поле Чудес в аномалии. Никто не знает природу и условия порталов, но уже многие их испытали на себе.

– И как? Удачно?

– Ну не все, конечно, живыми остались – смотря куда попали.

– Прикол.

– Да уж-ж, занятно. Может, и нам нырнуть, глядишь, в Туманске очутимся, на Войнича, тринадцать. А?

– Холод, тебе бы все шутковать. А может, тебя обратно к «Бастиону» подбросит или в кипящее озеро лавы, – отметил Никита, стоя за Кэпом.

Сзади пыхтел Орк, наблюдая за голубоватыми потоками наверху стройки. Бойцы, разинув рты, разглядывали аномалии, почерневшие кости зверей и людей, но никто не заметил выражения лица чеченца.

Тот медленно стянул со спины тройной БК, опустил РПГ-7 без выстрела, оставив на плечах рюкзак, взглянул на рядом стоящего Кэпа.