Пленники Зоны. Сталкеры навсегда Коротков Сергей

Только он бросился к раненому, не забывая страховать себя от опасности чужой и жуткой темени подвала, как из еле видимого в легком свечении нимба между двумя бетонными колоннами, словно чёрт из табакерки, выскочил Орк. Зрелище казалось настолько фантастическим и невероятным, что Никита на миг вылупил глаза и открыл рот. Но в фантастику вокруг давно уже поверили все, а реальность смешалась с волшебством и кошмарами настолько, что уже не поражала воображение «попаданцев», и даже не оставляла времени на обдумывание. Как и раньше там, на Большой земле, здесь, в Зоне, наиважнейшую роль выполняли рефлексы спецназовцев, а уж потом соображения.

Истребитель сделал кувырок вбок, направив ствол автомата в сторону выпавшего из портала, но узнав его, опустил оружие.

– Орк, твою мать, ты-ы?!

– Я-а, командир, – ахнул тот, как от огня шарахаясь на четвереньках подальше от портала.

– Ты какого сюда, залетный, прыгнул? – прошептал Никита, снова подбираясь к Кэпу, чтобы осмотреть его и помочь.

– Так, это… за тобой, командир. На выручку. Да и моя вина в том, что «чех» сбежал. Кстати, где он, командир?

– Молорик! Не бросил меня. А «чеха» ищи давай, где-то здесь урод этот. Глянь там, за трубами. В аккурат давай, Орк. Я сейчас… осмотрю наемника.

– Есть, понял.

Орк метнулся в указанном командиром направлении, освещая фонариком подвал. Большой десантный рюкзак, пара одноразовых гранатометов за спиной, раритетный пулемет в руках – все это увеличивало в переливах и тенях, создаваемых движениями аномалий, и без того огромную фигуру спецназовца. И снова, не успев начать осмотр залитого кровью лица Кэпа, Никита услышал сзади булькающий хлопок, шорох и бряцанье оружия.

Молниеносная реакция бросила его в сторону, разворот, изготовка к стрельбе.

– Копать ту Люсю! Мужики, вы чё, спасение девять-один-один устроили? – матюгнулся он, наблюдая, как из телепортала выскочил военврач Полозков и плюхнулся на мокрый бетон пола.

– Командир, ё-мое. Что это? Что это было? Ты живой? Где мы? Где Орк и пленные? Ох-х… – посыпались вопросы обалдевшего военврача, потирающего ушибленные конечности.

Он пополз к командиру, нервно озираясь по сторонам.

– Доктор, а ты-то хоть зачем сиганул за нами?

– Привет, майор, – военврач добрался до Никиты и сидящего на полу спиной к стене наемника, – так какого хрена я вас брошу!? Да и Холод крикнул, чтоб я прыгал за вами. Я больше на автопилоте, чем подумавши.

– Ну, ты орел, капитан, – тихо засмеялся Истребитель, но услышав свист Орка из темноты, встрепенулся, – еще спасатели будут, или это все? Так, Доктор. Осмотри Кэпа и дождись, если кто еще пожалует. Я на выход. Там Орк и, возможно, «чех» этот. Надо его срочняком взять, а то сильно много знает. Да и чересчур борзый оказался. Все, я пошел, капитан. Помоги Кэпу, он вроде наш человек, не гнида.

– Есть, командир. Удачи там.

Никита хлопнул по плечу военврача и устремился в темень подвала. Полозков мельком взглянул по сторонам, вытаскивая из заплечного ранца тубус с медикаментами и удобней устраиваясь возле раненого. Но сел так, чтобы контролировать площадку подвала с телепорталом, оружие положил рядом, сняв с предохранителя.

Снаружи здания еле слышно ухнул выстрел…

В харчевне Кузбасса в это утро народу было немного: человек двадцать, не больше. Вся основная масса посетителей «Теплого стана» еще вчера покинула заведение, разойдясь по округе после окончания Четвертой Вспышки. Человек двести ломанулись во все стороны, в основном, группами по три, пять или десять пеших, хотя были и одиночки, и пары. Многочисленные новые и старые артефакты, чьи-то заначки и хабары в схронах, недоведенные до конца дела и прочие цели – причин поспешно выйти в Зону было достаточно. Остались только те, кто, видимо, дожидался кого-то, либо уже вернулся, обойдясь недалекими суточными походами.

Представители трех группировок расслаблялись пивком, коктейлями типа «Кровь мутанта» и «Энергосбой», водкой, да набивали желудки едой. Это с утра-то! Кумар от курева стоял плотной завесой, плохо выгоняемой вентиляцией.

Сам Кузбасс восседал снаружи стойки на высоком табурете, бесцеремонно ковырялся зубочисткой во рту, сплевывал на пол остатки завтрака и бросал редкие реплики Творогу, таскающему грязную посуду в моечную машину.

Возле наполовину зарешеченной стойки бара приютились члены бандитской шайки, зычно матерясь и громко делясь впечатлениями о вчерашней прогулке вокруг Пади. Кругом за высокими столиками в виде грибков и на скамьях расположились остальные: сталкеры и отваговцы. В углу музыкальный центр со скрипом крутил заезженный до царапин диск, изливая в зал рэп в исполнении какого-то Джигана.

У входа на самодельном стуле кемарил Бергамот, сцепив руки на груди. Местный врачеватель только что опохмелился после вчерашней попойки, где перебрал спирта с водой, а теперь, приняв аспирина, похрапывал в темном уголке зала. На него никто не обращал внимания, впрочем, как и на соседей по столикам. Но в связи с отсутствием иных, более опытных докторов и, к тому же, из-за постоянной медицинской нужды здесь, в Зоне, его никто не обижал, наоборот, делились, угощали, потакали во всем.

Неожиданно идиллию и покой местного приюта нарушил вломившийся в заведение незнакомец. Что-то загрохотало вниз по лестнице на грязный пол зала, и перед посетителями предстал испуганного вида мужик в странном наряде.

Поношенная разномастная одежда, грязь вперемешку с пятнами крови, ошалелое состояние, чёрная борода на пол-лица, бледность, проступающая сквозь загар, – все говорило о долгих мытарствах чужака, мучениях и испытаниях, выпавших на его долю. Как и о его национальности.

Это был Ахмад – сбежавший пленный чеченец из отряда «попаданцев». Но местные не знали, кто он и откуда, поэтому встретили его почти так же, как недавно вернувшегося с АЭС Бродягу, доживающего сейчас в каморке на втором этаже последние часы.

Чеченец показался не только дико напуганным и сумасшедшим, но и смертельно усталым. Все взоры устремились, конечно, на него, да еще когда он с акцентом запричитал, путая русские слова с родными. Шатаясь и сгорбившись, он бросился к одной двери, затем к другой, хватая их за ручки, понял, что они заперты, ломанулся в центр зала. Из его скороговорки стало ясно только одно – за ним гонятся военные, он пленный уроженец Кавказа по имени Ахмад, его убьют и ему нужно поскорее спрятаться.

– Э-э, бородатый, тормози. Ишь, разбежался, кабаняра! – громко окликнул новоявленного Кузбасс. – Куда ломанулся, бомжара?

Ахмад лихорадочно пытался что-то объяснить, стаскивая со спины рюкзак. Его страху не было предела, отчего ситуация выглядела еще более странной и необычной здесь, в чреве Градирни, в до сих пор безопасном «Теплом стане».

Когда в его сбивчивой речи проскользнуло, что он переместился с Кавказа, из две тысячи шестого года, и сейчас бежит с атомной станции, от «Бастиона» и какого-то спецназа, народ загалдел, заржал и снова расслабился.

– Ёптеть, еще один Бродяга! – прогундосил Творог, застыв на полпути с коробкой грязной посуды. – И этот с АЭС?! Ты чё, цхенвале, адресом ошибся? Твой аул маленько в стороне, верст так с тыщу будя.

Снова все захохотали – хоть какое-никакое развлечение появилось в этой скукоте.

– Я чэчэнэц, я правда Кавказ! – снова заблеял Ахмад, ища поддержки вокруг. – Там спэцыназ. Там оны. Суда ыдут. Я ым нужэн. Ахмад хорошый! Нада Ахмад схрон, нада Ахмада прятать.

В углу заелозил Бергамот, почесал лиловый нос и приоткрыл один глаз:

– Это еще чё за чудо? С луны, чучмек, свалился?

Под гогот посетителей чеченец с диким акцентом лепетал нечленораздельные фразы:

– Нэт луны. Я Чэчна. Бастыона там. Труба там. Два труба. Много плоха! Много собака. Стрелалы оны много. Ахмад хорошый. Бэгут за Ахмада. Нада схрон Ахмад.

– Он чё там, от свинорыла чешет? Бастион еще приплел. Две трубы. Точно, поди, с АЭС, – заговорил Творог. – Кто за тобой там может гнаться, христовый?!

– Спэцыназ. Крутой спэцыназ. Ай, плохо Ахмад!

– Да задолбал ты уже, чечен. Какой, на хер, спецназ? Уймись уже, давай, мойся иди, блох притащил, поди…

– Нэлза мойса. Схрона Ахмада нада!

– Ядрена вошь! Заткнись, слышишь?! Ишь, схрон ему надо. Ну и чё там, стоит АЭС? «Бастион» по жопе настучал? А радиацию чё, фуфайкой своей разгонял?

– Гы-ы!

Снова посетители бара заржали, но вмиг замолкли, услышав одно слово из тирады незнакомца – одно совершенно невероятное имя.

Корсар!

– Что ты сказал? Повтори. Да не бред этот свой, а про Корсара. Он жив? Когда ты его видел? Как он выглядит? Корсар? Это точно? Отвечай, мудак, не молчи! – Кузбасс аж побагровел, слезая с табурета.

Наступила тишина, нарушаемая разве что гудением кофемолки в глубине бара да бьющимся в плафоне лампы мотыльком.

Ответ испуганного чеченца не суждено было услышать, потому что в бар вломился… военный.

Четверть часа назад Истребитель присоединился к Орку, отстреливающему двух аасменов в длинном, со множеством боковых ответвлений и комнат, коридоре. Одного мутанта боец уже укокошил, но другой спрятался в одном из помещений, шаркая конечностями по замусоренному полу и разбитым в крошку стеклам. Этим он выдавал себя, не понимая, что приближает свой конец.

Но лучше бы это был сбежавший чечен!

Так думал Орк, медленно пробираясь вдоль стены коридора, поводя стволом автомата, и так же размышлял Никита, выглянувший из проема лестничного входа. Они обменялись жестами, обозначив дистанцию и сектора контроля, а сами тихо продолжили движение.

Беглый осмотр дал понять, что они оказались внутри большого здания – невысокого, но широкого и вытянутого, двухэтажного, с цоколем. На улице рассвело, и редкие лучи бледного солнца еле-еле пробивались сквозь остатки мутных стекол окон, щели дверей и решетки, с трудом освещая внутренности строения. Читать книгу, конечно, при такой видимости было бы невозможно, но различать силуэты и контуры предметов получалось.

Вдалеке, в том конце коридора, брякнула торцевая дверь. Видимо, сбежавший «чех» успел миновать «пост» аасменов.

«Блин, сбежит, гад!» – подумал Никита, понимая, что надо ускоряться. Он цыкнул. Орк обернулся, оставив ствол направленным вперед, уловил знак командира, кивнул.

Перехватив оружие, здоровяк шагнул к правой стороне коридора и, выдохнув, громко побежал вдоль стены.

Как и ожидалось, на шум его шагов среагировал притаившийся аасмен, который выскочил из бокового помещения и оказался между двумя спецназовцами.

Никита свистнул и прицелился. Мутант обернулся к нему и подобрался, готовясь к прыжку. Орк же резко остановился и юркнул в комнату.

И вовремя.

Истребитель дал короткую очередь в морду аасмена и, не дожидаясь результата, выпустил еще одну в тело урода.

Шесть пуль, попавшие в цель с близкого расстояния, разворотили голову мутанта. Тот задергался на пыльном желтом линолеуме и окрасил его в чёрно-бурый цвет. Обрубок противогаза отлетел в сторону, месиво башки аасмена чавкнуло о плинтус, конечности взбрыкнули и затихли.

– Орк, вперед, – крикнул Истребитель и двинулся дальше.

– Есть «вперед», – бросил тот, вынырнув из проема.

Синхронно они миновали коридор, страхуя друг друга и прикрывая.

– Дверь, командир.

– Давай.

Толкнув стволом железную дверь, Орк отпрянул. Тихо и чисто. Перемигнулись и вышли наружу.

Свет утреннего солнца после сумерек коридора показался нестерпимо ярким и резал глаза, но спецназовцы ловко отпрянули в стороны, сразу контролируя сектора.

Рядом, в двух метрах, переливалась знойным маревом аномалия, испепеляя под собой землю. Вокруг расстилался пустырь, поросший кустиками и высокой травой. Слева рельеф менялся, ложбинкой уходя вниз к котловану. За ним мерцала в переливах воздуха полусгоревшая деревушка, свинцовым тусклым цветом в маленьком болотце отливала вода. Справа петляла ржавая железная дорога, теряясь в зарослях ивы и ольхи, виднелись здания из красного кирпича, столб дыма от остова грузовика да огромная, чуть не до неба, «энерго» в виде снопа молний и разрядов.

Прямо впереди, за пустырем, возвышалась странная постройка в виде бетонной стены полумесяцем с налепленными вокруг нее кубиками административных помещений и блоками подсобок. По металлической лестнице наверх скакал беглец Ахмад.

Полозков оказал наемнику первую помощь, остановив кровь, обработав рану и стянув ее края специальной наклейкой, так любимой в спецназе. От укола Кэп отказался: «На хрен? Чай, не маленький!»

Доктор понял, что тот получил сотрясение средней тяжести, но вроде оклемался и «годился к строевой».

Поднялись, собрались. Полозков бросил в ауру телепортала кусок битого кирпича, но тот не исчез, а отлетел к ногам капитана. Ребята «оттуда» больше не появлялись, поэтому ждать, видимо, было некого, да и некогда.

– Ну что, Кэп, валим наверх, к нашим, – скорее сказал, чем спросил Доктор, устраивая за спиной ранец и проверяя затвор автомата.

– Погнали, Док. Благодарю за помощь!

Они устремились по лестнице на первый этаж, оставив подвал с выходом телепортала позади себя.

– Наши, кажись, стреляли, – напомнил Доктор, осторожно появляясь на площадке этажа с уходящим в темень коридором.

– Угу. А вон и причина беспокойства, – ткнул воздух стволом автомата Кэп, указывая на трупы аасменов, – молодцы, ништяк сработали.

– Пошли.

– Давай.

Кэп чуть поморщился от боли в голове и тошноты. Тошнило не сильно, но не от мертвых мутантов. «Хорошо, видать, этот чех шандарахнул меня, аж мутит и толком не помню деталей!» – подумал Кэп, глядя в спину товарища, затем спохватился, затронув того за плечо:

– Я первым пойду. Держи зад, Док. Это мои дела.

– Не возражаю, больной, – усмехнулся военврач, и они поменялись номерами.

– Пошли, капитан.

Взоры всех до одного устремились к вошедшему, точнее, ворвавшемуся в заведение военному. У некоторых даже челюсти отпали, и разлилась мраморная бледность по очумевшим лицам. Такой неслыханной дерзости и казуса здесь не видывали еще с Третьей Вспышки. Чтобы солдафон вломился в бар, да еще так нагло и смело!? И во всеоружии!

До первой фразы, раздавшейся из уст Кузбасса, Истребитель за три секунды успел проскочить половину зала и оказаться перед напуганным чеченцем, отпрянувшим к стене.

– Чё за на хер?! – Кузбасс чуть не поперхнулся своими же словами, ощутив спазм в горле.

– Спокойно, мужик, – Никита бросил косой взгляд на хозяина бара, не упуская из вида Ахмада.

Левая рука, облаченная в перчатку, придерживала приклад автомата, висящего на плече, а правая с открытой взору присутствующих ладонью жестом показала, что все в порядке.

– Охренел, солдатик?

– Во, чудила.

– Вояка, ты чё, в натуре?

Со всех сторон раздались возгласы недовольства и недоумения, и это, видимо, придало сил и самоуверенности чеченцу, который сделал неловкое движение, намереваясь разогнуться или нырнуть вбок.

Реакция офицера-спецназовца была молниеносной. Кулак правой руки метнулся во фронтальном ударе Ахмаду в солнечное сплетение. Бедняга согнулся и подавился в глухом кашле. Никита от души звезданул его в ухо, отправив в нокдаун на оплеванный пол.

Наверное, лучше бы он не делал этого! И вообще не заходил сюда. Но незнание местных законов не освобождает от ответственности и последствий.

– Ну, ты, козел, офигел!

– Капец вояке!

Никита сделал шаг назад, брякнув автоматом и трубой «Мухи» за спиной о стену, и попытался угомонить народ. Некоторое замешательство вмиг обозлившихся мужиков, встающих со своих мест и вслух размышляющих об оружии незнакомого солдафона, дало форы Никите в несколько секунд. Он не знал о таком законе Зоны, как запрет на оружие в питейном заведении, но догадался об этом по отсутствию оного у свирепеющих посетителей «Теплого стана».

«Ах, вон зачем тот вышибала на входе нужен!» – мелькнуло в голове Истребителя. Дальше мелькать начали уже совсем иные мысли вслед кулакам почему-то злых мужиков.

Он тремя телодвижениями успел скинуть весь заплечный скарб на пол у стены под чучелом мимикрима, а разгрузку с амуницией и допоружием уже отстегивал в процессе драки.

Первых двух, особенно смелых и сердитых, он отбросил легко и быстро, пытаясь словами усмирить нападающих и выявить среди них главного. Третьего и четвертого одолел уже медленнее, сам схлопотав кулаком в ухо, прикрытое тактическим шлемом. От удара нападавший, кажется, сломал кисть руки, а Никита несколько оглох и потерялся. Поэтому пятого удалось повергнуть наземь, только подставив бок другим, чем сразу трое и воспользовались.

Сталкеры тоже не дураки, люди бывалые, дикие. Зачем стоять в очереди и ждать, когда можно смять наглеца толпой?! Да и кулаки почесать, заодно вспомнив, кто как тренировался и чем владел.

Никита в армейке рукопашником слыл неплохим, а в разведке вообще занимал первые места, но здесь, в куче нехилых драчунов он, конечно, поплыл, поддался, проиграл.

Редко отвешивая тумаки и больше прикрывая жизненно важные органы, на которые рук и блоков никогда не хватает, он успел заплывшим глазом заметить юркнувшего к его вещам Творога, а также хозяина бара, матом орущего на наглеца-вояку, да и чеченца, ползущего на четвереньках прочь.

Скорее всего, из него сделали бы котлету, кабы не Орк. Дружище подоспел вовремя. Оставив местного вышибалу Тарантаса в его каморке и подперев трубой «Шмеля» дверь, боец услышал звуки драки и бросился по коридору.

Он обезумевшим буйволом вломился в толпу драчунов, по пути опрокинув Бергамота с бутылочной «розочкой» в руке и повалив Творога, прижавшего рюкзак Никиты к груди.

Рукопашный бой приобрел новый оттенок и веселуху. От спецназовца-здоровяка куча разлетелась в стороны, усеяв пол телами и обломками скамеек.

Минута ушла на передышку и обоюдный мат.

– Убью, босота! – орал Орк, хватая оружие.

– Бей вояк!

– Суки-и! Падлы-ы!

Наверное, волна снова хлынула бы на двоих бойцов, если бы не ряд обстоятельств, слившихся в одно целое.

– Корсар верняк сказал, что в Зоне зверье бывает не только за стенами крова, но и среди своих. Козлы-ы, порву всех! – крикнул Никита, утирая кровавое лицо и пытаясь выпрямить осанку.

Вместе с тем он выдернул чеку гранаты и демонстративно выставил кулак с ней перед опешившей, но поредевшей толпой. Орк подхватил обломок скамьи и занес над головой, более чем наглядно намекая на жесткие действия. И в ту же минуту из коридора выскочили Кэп и Док с автоматами наперевес.

Такие весомые доводы: и стволы с гранатой, и решимость крепких бойцов, и имя авторитета Зоны из уст незнакомцев – все сыграло свою роль и заставило умерить пыл, опустить руки, вилки, бутылки, разжать кулаки и трезво осмыслить происходящее.

– Вот теперь поговорим по-человечески, братва, – сказал Истребитель более спокойно, облегченно вздохнув, но тут же ойкнул и напрягся с кривой ухмылкой на разбитом лице, – опс. Я, кажется, колечко потерял от «эфки».

Спустя полчаса помещение бара напоминало мальчишник зрелых мужиков, день Победы и встречу одноклассников одновременно. До оргии еще дело не дошло, но пьянкой попахивало конкретно.

Около трех десятков людей различных группировок набилось в заведении, включая новоприбывших, иных пришлых и тех, кто отдыхал наверху после опасных изнурительных походов.

И Творог, и Кузбасс бегали с едой и алкоголем туда-сюда, не успевая менять посуду, убирать мусор и объедки, пополнять столы закусками. На их лицах уже и след простыл от гонора и суровости, сменившись совсем другими выражениями – дружелюбия и приветливости, подобострастия и угоды.

Еще бы! Такие гости (пусть и военные!) необычные, новые, упакованные. И с хабарами нехилыми, новостями мудреными.

Кузбасс, отвлекшись на минуту от дел насущных, перепрятал аванс военных за предстоящее застолье, небрежно брошенный на стойку бара их командиром – артефакт «рубин». Аккуратно завернув малознакомый в Зоне, а значит, очень дорогой артефакт в фольгу и засунув его за холодильник, хозяин «Теплого стана» довольно крякнул и вновь бросился в круговерть обслуживания. Каждый раз он чесал заскорузлым большим пальцем щетину на потной шее, словно это помогало ему доосмысливать фразы военных за столами. Он старался не упускать ни единой новости, долетающей до его ушей. И хотя гости были скупы на слова и неболтливы, а со сталкерами в основном общался их старший со странным и необычно длинным для этих мест прозвищем Истребитель, Кузбасс жадно впитывал крупинки информации о намерениях военных.

Не отставал от хозяина и Творог, уши-локаторы которого разве что не ходили ходуном, жадно ловя новости и обрабатывая их в неглупой голове.

Нечаянная стычка очень быстро превратилась в панибратство и мировую. Задобренный «рубином» Кузбасс быстро и доступно разрулил конфликтную ситуацию, популярно, но кратко объяснив клиентам, что и почем. Народ к тому же, пообщавшись сначала «по-мужски», а затем минут пять послушав военных, расслабился, утих и сменил гнев на милость.

Ну, а что?!

Вояки пришли не за ними и не права качать или наводить шухер и облавы, в Зоне действительно выглядели новичками, незнакомыми с местными обычаями и законами. Тем более их доводы о прибытии с Кавказа казались убедительными и правдивыми. Щедрость их командира, доказанная на деле, вообще утвердила дружеское отношение к ним.

Вояки добровольно сдали оружие, складировав его в отдельной каморке под замком, чистосердечно извинились перед всеми и Тарантасом, в частности. Последний, очухавшись, хотел было устроить бои без правил, отомстив обидчикам, но, переговорив с ними и хозяином, подобрел и утих. А сотня баксов на пиво, сунутая ему Истребителем, утвердила товарищество.

Да и не вояки они оказались на поверку!

Нормальные простые мужики. Да, военные! Но настоящие цивильные офицеры, да еще спецназ ГРУ, которого здесь не видывали годков цать, с той последней тайной совместной операции СБУ и ГРУ РФ по ликвидации «Бастиона». Неудачной попытки ликвидации.

Фраза Истребителя «Угощаю всех» добавила доброты и дружелюбия угрюмым лицам жителей Зоны. Столы и лавки сдвинули, следы драки дружно прибрали и плотно заняли центр заведения.

Одобрительные возгласы, приятная суета, предвкушение долгого и дружного застолья – все это ощутимо витало в воздухе. Бледного и зачуханного Ахмада посадили за общий стол, причем это сделал Никита, перемигнувшись с Кэпом. Окружающие и это восприняли с пониманием.

Стоит отметить, что никто не чурачился такой позиции, поведения и панибратских отношений. Лохов здесь не было. Да и мирная развязка недавнего буйства только оказалась на руку и всем клиентам бара, и его хозяину.

Напуганный и побитый Ахмад еще долго сидел нахохлившись, но обмяк и успокоился, поняв, что это не подвох со стороны преследователей и деваться ему некуда. Да и незачем. А красное вино тем более затуманило ему мозги (крепкие напитки не позволяла принимать вера). Казалось, и Кэп простил ему все прошлое.

Под всеобщий гвалт скорых приготовлений к вечеринке бойцы успели умыть чумазые физиономии, запекшуюся кровь да освободиться от особенно грязной верхней одежды и разгрузок. По совету местных они приняли внутрь по «Антираду» с водкой, что, говорят, увеличивает эффект действия таблетки.

Застолье ожидалось продолжительное, поэтому Никита сразу пояснил захмелевшим мужикам о срочных делах и лимите времени. Действительно, надо было привести себя в порядок, собраться и выдвигаться на соединение с разделившейся группой. То, что боевые товарищи из подгруппы Холода живы и сейчас подходят к Лунинску, у Истребителя сомнений не было. Это подтвердил КПК с зашифрованным сообщением от Корсара (как и договаривались ранее в бункере). Никита ответил им, что они в «Теплом стане», в районе Пади, что Ахмада нагнали, и в данный момент завтракают за «шведским столом» со шнапсом, икрой, девками и баней. На что получил две СМС – ответ от Холода «вы сволочи, а голодные дети Поволжья умирают», другое сообщение молотом ударило по захмелевшим мозгам. Никита с трудом проглотил застрявшую в горле шпротину, обвел взглядом притихший народ и второй раз вслух прочитал СМС с подписью «ОЗ»:

– Приятного аппетита, спецназ ГРУ. На обед вам и вашим товарищам в Лунинске приготовлена СМЕРТЬ. Молитесь.

– Я ОЗа этого за писюн вон к тому чучелу подвешу, – прервал всеобщее молчание Орк, рукой вытирая жирные от мяса губы, – охренел, борзота.

– Боюсь, офицер, в этот раз ты обознался, – ответил от стойки бара Кузбасс, бледнея и потирая ухо.

– С чего бы? – бросил через плечо Орк, разглядывая побледневшие лица замерших за столом мужиков. Всем своим видом боец показывал, что ему никто и ничто не страшно здесь, да и во всей Зоне тоже.

– Кто этот «ОЗ»? – обратился к хозяину бара Никита.

– Око Зоны. Охраняемое «Бастионом». Его нельзя увидеть, найти. Его невозможно убить или надрать жопу! – Кузбасс ойкнул и зыркнул каким-то испуганным взглядом по потолку.

– А чё вдруг так, дядя? – Орк посмотрел на командира, затем на Кузбасса.

– Он неживой!

– ???

– Он есть, и его нет. Он не во плоти. Это СИСТЕМА. Или субстанция. Или то, и другое. Но я больше никогда не видел тех, кто уходил искать Око. Ни живыми, ни мертвыми.

– Ого! Прям Властелин Колец, ёптеть! – Орк усмехнулся, снова повернувшись к столу с закусками, но уже как-то сдержанно и настороженно.

– Рассказывай, Кузбасс. Не тяни. Все, что знаешь. Про Око это и «Бастион». Хотя Корсар тоже нам кое-что про Око Зоны говорил, а с «Бастионом» мы вообще ночью успели повоевать на АЭС, но инфа лишней никогда не бывает. Давай, бармен, колись! Да потом будем собираться, ёлы-палы. А то наши там голодные и холодные, да маршрут у них больно стремный. Надо к ним идти. Срочняк. Слушаем тебя, боссо. И вас, мужики, тоже. Кто владеет какой-нибудь информацией по «Бастиону» и Оку этому, валяйте. Уверен, каждому из вас есть, чем поделиться с нами. И любой из вас точит зуб на этих отморозков в Бункере. Так, братцы?

Народ закивал, переглядываясь и шушукаясь. Лица их, побитые, опухшие от гематом, похмелья и недосыпа то бледнели, то краснели. И они заговорили. Загундосил и Кузбасс, часто обращаясь к Творогу, чтобы тот поправил его или напомнил детали. И новости из их уст совсем не радовали слух Никиты, да и его бойцов тоже…