Боги, которые играют в игры Кащеев Глеб
© Глеб Кащеев, 2015
Недоуменцы
— Прохоров, с вещами на выход, — крикнул лейтенант, проходя мимо двери.
— Блин, что еще? — выскакиваю следом
— Опять «Недоуменцы». Шесть трупов. Эксперты уже выехали, — кричит он, быстрым шагом идя к выходу.
— Ох, елки палки. И опять у нас.
Это уже третий случай за месяц. Говорят, что раньше тоже были, но куда реже, и трупов было каждый раз меньше. А теперь зачастили. Я уже знал, что увижу на месте преступления. Хоть рвотный пакетик заранее готовь. Растерзанные на куски тела, причем, растерзанные так, что не сразу и поймешь, где, чей кусок лежит. В прошлый раз только по генетическому анализу и опознали.
И опять, наверняка, никаких свидетелей. Хотя в позапрошлый раз двоих выживших даже нашли — отец с сыном так обнявшись, посреди всей этой кровищи и лежали — нетронутые. Только толку с них было — как с козла молока. Помнит, что открылась дверь, потом, говорит, взрыв, и сознание потерял. Только при нас и очнулся. В комнате, говорит, семья целая была — незадолго до этого зашли. То ли врет, то ли совсем контузило. В комнате мы даже останков не нашли — не было там никого.
После этого случая лейтенант у нас в отделении и появился. Фээсбешник. Думал, они себе все дело возьмут, а этот говорит, мол, не фиг. Ты первых свидетелей за сорок лет нашел, тебе и карты в руки. Удачливый ты, говорит, Прохоров. Так что теперь на все связанное с Недоуменцами мы так вдвоем и ездим.
У меня уже и работы иной, кроме этих Недоуменцев не осталось, а значит и приработка. Нет, я взяток не беру, в отличие, скажем, от большинства в нашем отделении. Вор должен сидеть в тюрьме, преступник должен понести наказание. Это железно. И никакими деньгами у меня преступника не отмажешь. Но от вознаграждения за то, что сволочь какую нашел и наказал — никогда не отказываюсь. Вон полгода назад у одного бизнесмена дочь изнасиловать пытались. «Найди», — говорит мне: «но сначала мне скажи кто». Нашел. И, прежде чем за решетку закрыть, позвонил по указанному телефону. Оба сами приползли, избитые в мясо. Один аж без глаза. По собственному признанию написали. А потом бизнесмен конвертик принес. Насильников закрыли, а я заработал. Все довольны. Я считаю — в таком случае я вполне честный мент. И тут вдруг эти Недоуменцы.
Никто собственно и не знает, откуда слово взялось. Говорят, еще с пятидесятых, или с сороковых годов их так кто-то из чекистов назвал. То ли недоумки, то ли недоуменные чем-то. А первый случай-то еще при немцах был. Вот этих сволочей кто-то из чекистов Недоуменцами и обозвал. Так, говорят, и повелось. По слухам, даже они сами себя уже так называть стали. Понравилось, дескать, название это. Психи, одним словом.
Я как про них узнал, так даже спать плохо стал. Не ожидал, что такое в наши дни возможно: секта, на счету которой трупов, поди, уже с полсотни, а о них никто ничего, кроме названия, и не знает. Раньше было просто — ну вор, ну бандит. Фигуры понятные и, главное, при встрече, даже если случиться в темном переулке, обоим ясно: я — власть. За моей спиной не пустое пространство, а сотни других ментов, которые горло за своего перегрызут — только тронь. Моя корочка, даже когда я в штатском — такие чудеса с людьми творит — это что-то. Потому, как встанешь против меня — значит идешь против всей системы, которая перемелет любого как козявку — только под колеса попади.
У Недоуменцев же, никакого понимания нет. Люди не от мира сего. Устраивают человеческие жертвоприношения так, словно специально власти пощечину дают. Первый раз, когда я с ними столкнулся, например — это же надо, в приемной префекта ад устроить. Хорошо, самого его не было на работе. Камеры показали, как двое входят в здание — и все, конец записи. А внутри уже кровавый ад. Причем, всех опознали — этих двоих среди трупов не было. По фото и их опознали — по сути никто и звать никак. Какой-то мэ-нэ-эс с женой. Детей нет. Характеристики из его института ровные, что значит никакие. Не привлекались, ни в чем замечены ранее не были. Даже штрафов нет никаких. Жили, говорят впроголодь — что и понятно, от сытой жизни ни в секту, ни к террористам не пойдешь. И, с тех пор, оба как исчезли — в розыске федеральном уже три месяца, а толку ноль. В квартире не появлялись, у родственников тоже, на вокзалах и аэропортах не светились, мобильники выключены.
А самое главное — совершенно непонятно орудие убийства. Медики говорят, что раны нанесены практически одновременно и сразу, причем, разрезов-то нет — просто кто-то очень быстро разорвал человека на куски. И ладно одного — до десятка трупов за раз доходило. Логично, что это может быть только взрыв. И свидетели подтверждают. Вот только взрывотехники руками разводят. Не было, говорят, тут взрыва. Комната, из которой взрыв типа вырвался — цела-целехонька, следов взрыва снаружи, где кровавое месиво, тоже никаких. Даже обои не повреждены. Летёха фээсбешник мне что-то говорил про берсеркеров — типа у викингов были такие люди, что в транс входили, да в бою людей голыми руками разрывали. Врет, поди, да и откуда викинги в центре Москвы?
Ранее Недуоменцы все больше в деревнях хозяйничали. Там и трупов то почти не было, поэтому нельзя понять реальные масштабы. Местные не всегда и ментов то вызывали, а наши, в свою очередь, при советской то власти, предпочитали замять. Ну нашли мужика, на части разорванного, в доме, а жена пропала, или там сосед. Так, значит, медведь подрал или волк… Я вот в медведя в городе охотнее поверю — он так разорвать может, нежели в берсеркера какого-то.
На этот раз Недоуменцы нагрянули в риэлторскую контору. Я как вошел, так сразу чуть, поскользнувшись, в кровь не бухнулся. А мы же еще до помещения с трупами и не дошли — кровища уже по всему офису растеклась. Я особо старался не глядеть дальше. Да и зачем — там, где фээсбешные эксперты прошли мне делать нечего. Уцелевших нет. Картина опять типичная. Комната с открытой дверью, внутри никого и никаких следов взрыва или насилия, а перед комнатой кровавый ад. На сей раз трое, но метко — директор, главбух и какой-то из главных менеджеров.
Есть и свидетель — заикающийся охранник. Он первый трупы увидел, он же ментов и вызвал. Заикаться он только сегодня стал. Сидит весь бледный, руки трясутся, зуб на зуб не попадает. Я сержанта поймал, послал в ларек ближайший за водочкой. Этого свидетеля трезвым допрашивать нельзя.
Два каких-то эксперта уже видеозапись просматривают у подъезда. Подхожу к ним. Косятся, но на вопросы отвечают. Есть запись — четверо входят в подъезд. Мужчина, женщина и два ребенка, по виду лет десять и семь — два мальчика. Больше, говорят, на видео не появлялись — то есть из здания не выходили до самого убийства. Дальше, как обычно, камеры отключились на фиг. Экспертам я вслух не сказал, но отметил, что мужчина перед тем как зайти, что-то в урну кинул.
С ума сойти — с детьми пришли. Это что же — они детей учат людей кромсать? Совсем психи.
Иду на улицу, надеваю перчатки и лезу в урну. Так и есть — сверху лежит совсем свеженькая скомканная бумажка. Под ней уже слякоть вчерашняя. Оказывается, это распечатка компьютерной карты. С номером дома отмеченным, где, значит, урна и стоит. То есть дали людям адресок, они в компьютере нашли быстро, распечатали и пошли людей на кусочки рвать.
Раз дело компьютерное, придется листочек летёхе показать. Он у нас спец, клавиши топтать.
Лейтенант оживился весь, аж глазки заблестели. Мало что слюну не пустил. Сейчас, говорит, мы их мигом вычислим — на бумажке даже время отпечатано, когда они на принтер листок отправили.
Позвонил куда-то. Через минут десять говорит, что все — есть у него их айпи. Ну и что, говорю, мне с твоего айпи? Оказалось, это адрес такой. Семеновская десять, квартира пятьдесят два. Едем туда, но и так все ясно, сценарий обычный уже. Хозяев нет и можно зуб в залог дать — уже и не будет никогда.
Навел справки, выяснилось, что семья в нищете прозябала. Хату за долги описали, детей органы опеки начали оформлять в детский дом, так как условий для их содержания у родителей типа нет. Хотя странно — еды в доме нет, из одежды только тряпье, а комп стоит. Старенький. Словно из прошлой жизни остался. С детьми органы опеки, наверное, перебрали. И вот результат — три трупа и вся семья в бегах. Подали их, конечно, всех в федеральный розыск. Я уж думал, толку опять не будет, однако ж, ошибся.
Домой прихожу, по привычке ящик почтовый проверяю, а там глядь — неожиданно письмо. На конверте красный штемпель стоит и полоска красная какая-то мерзкая. Приношу домой, распечатываю — жена то через плечо подглядывает. А там бред какой-то написан. Квартира то у меня ипотечная — на двадцать пять лет оформили. Вся моя зарплата на нее, считай и уходит — жили на подарки мои, про которые я уже говорил, да жене изредка денежка какая-то перепадала за переводы. А тут в письме как гром среди ясного неба — в связи, дескать, с изменением цены вашей квартиры, ее стоимость не перекрывает величины кредита, и предлагаем вам заплатить разницу в течение пяти дней. И сумма с шестью нулями. Это, значит, за мою двушку. Мы, когда из Одоева переезжали в Москву, старую квартиру продали, ипотеку взяли и двушку купили. Детей-то уже двое было.
Жена, как бумажку прочла, запричитала вся. Я ей сказал, чтобы успокоилась. Позвоним в банк, все решим. Не звери же они, в конце концов. К начальству схожу — может, пособит чем. МВД контора сильная, своих не бросает в беде.
Ошибся я, значит, по всем пунктам. В банке мне какой-то офисный прыщ вежливо, но твердо объяснил, что, либо я за 5 дней вношу необходимые деньги, либо приставы описывают квартиру за долги, и все те же деньги я, все равно, остаюсь банку должен. Времени там мало дают, потому, что, дескать, письмо уже повторное. В первом, значит, срок больше был.
К начальству пошел, так мне подпол наш жестко поставил. Ты, значит, буржуй. Некоторые тут в общаге прозябают, а у него жемчуг мелкий и двушка слишком много денег требует. Вот откололся от коллектива, на неизвестно откуда взявшиеся нетрудовые, вот сам, теперь, и вертись. Я от него вернулся как пыльным мешком стукнутый. Вот тебе и сила, вот тебе и власть. Оказалось, на поверку то я для какого-то плешивого банка все равно, что вошь подзаборная. Раздавит играючи и не заметит. И корочка моя не спасет.
Начал друзьям звонить. Всех — вплоть до однокашников вспомнил. Все как о деньгах услышат, сразу твердить начинают «кризис, кризис, старина» и в кусты. Только один, Витька рыжий — он в газете какой-то работает, договорился встретиться, поговорить.
А тут вдруг мне еще звоночек. Связался со мной хозяин кафе неподалеку. Увидел, говорит, бумажку новую, про тех, кто в розыске. Знаю, там одного, вчера у меня был, сидел весь вечер, ждал кого-то. Я сразу смекнул, что он про одного из недоуменцев вчерашних говорит. Сорвался, поехал. Не зря съездил. Официант на фото отца семейства пальцем тыкнул и сказал, что вчера вот он конкретно сидел часа два, кофе глушил. Мелочью еще расплачивался, как будто с паперти. И выглядел как бомж. Потом к нему на встречу тип пришел, элегантный такой, весь в черном, но не скинхед какой, нет. Пальто дорогое, шапочка такая необычная, с узором серебром. Вроде как тюбетейка, но не совсем. Высокий, тощий. Поговорили они, потом высокий встал и ушел, а этот бомж чего-то на бумажке нашкрябал и тоже свалил.
Вот, значит, как ему адрес передали. Это уже зацепка. Ибо тип в тюбетейке явно из руководства. И нерусский, к тому же. Эдак я на какую-нибудь алькаиду еще выйду… Напарника своего, фээсбешника, я, пока в детали посвящать не стал. Вот доведу дело до конца, сдам главаря своим, глядишь, и премию подкинут. Может, за его голову награда объявлена. У меня теперь внезапно вопрос денег на первое место вышел.
На следующее утро я пошел с Витьком встречаться. Сели в кафе, сначала то, да сё, как жизнь, сколько лет и так далее. А потом я с плеча рубанул — говорю, ты прямо скажи — сможешь помочь? Он и отвечает, что, дескать, деньгами не поможет, но на банк воздействовать и по-иному можно. Ему как раз статью про зверства банков заказали, и он пишет про обиженных учителей и других госслужащих. А у меня случай, по его словам, яркий. Обычный милиционер, семья, дети еще в школу ходят. И государство не защитило, и банк обидел по самое не балуй. Это, говорит, ударная статья будет. Во все информеры пойдет. Банку на тебя насрать, но ему такой антипиар на фиг не нужен, так что ему уже дешевле выйдет тебе отсрочку дать, нежели в лобовую идти и выселять из квартиры. Поверил я ему, рассказал все как есть. Другой помощи-то неоткуда взять.
Выхожу из кафе и тут как громом ударило — вижу на другой стороне улицы хлыща в темном пальто и в тюбетейке, серебром шитой. Так точно его тот бармен описал, что я сразу понял — он. Пристроился вслед, иду, не отсвечиваю. Благо не в форме — на встречу с Витьком в штатском пришел. Дошли мы до стройки какой-то заброшенной. Тип в пальто в дырку в заборе то и нырнул. Мне, с одной стороны, стремно туда одному ломиться — а с другой, взялся за гуж…
Протиснулся вслед. Прислушался — слышу, гулкие шаги по лестнице вверху. Пистолет достал, на всякий, и вверх тихо пошел. Так до самой крыши добрался. Вышел — никого. Уже уходить собирался, тут окликнул кто-то. Смотрю, на соседней крыше стоит тот тощий в пальто. Между нами пропасть, метров десять шириной. Мне что б до него добраться, надо вниз до первого этажа переть, а потом наверх столько же. А у него только с крыши три пожарных лестницы, да еще само здание не маленькое — по нему полдня бегать в прятки можно. Обыграл он меня, короче. Я на него пистолет наставил, говорю, чтобы стоял, не двигался. А он ржет. Фиг, говорит, ты в меня попадешь из макарыча, да с такого расстояния. И то верно — он почти весь за трубой стоит, одна голова высовывается.
«Ты зачем меня искал», — спрашивает. Ладно, допрос и так вести можно. Ты, говорю, про недоуменцев слыхал? Тот кивает и лыбится. Ты же вчера адресок этим убийцам дал? Тот сначала непонимающую рожу состроил, а потом говорит, дескать, вся я шиворот навыворот понял. Адресок он дал нуждающимся людям, которые на краю. Им только шаг осталось сделать, чтобы за край перейти, да в Лете оказаться. Он и помог. А что при этом кто-то умер, так те, дескать, заслужили и сами того хотели. Ну, ей богу псих. Ты, говорю, про рай для террористов своих говоришь? Нет, отвечает, рай после смерти бывает. А Лето — при жизни. Оттуда даже весточку прислать можно. Видит, что я молчу и слушаю, и давай рассказывать. Дескать, в первый раз, два друга от фашистов так спаслись. Один нашел комнату, и дверь в лето открыл. А второй испугался с ним идти. А как дверь закрылась, так все фашисты в фарш порублены оказались. Этот друг первым про комнату и рассказал. Комната эта, говорит, каждый раз в новом месте появляется. Кто-то ее чувствует, а кому-то подсказать надо. Как в комнате оказался, так рецепт простой, наклеить на дверь закрытую бумажные ленты, или скотч белый крест-накрест, и выбить дверь что есть силы. Тогда дверь откроется сразу в две стороны. Изнутри комнаты — в лето. И каждый, кто, как искренне в душе своей считает, лета достоин, туда уйдет. А другая сторона двери откроется на темную сторону. И с другой стороны, у кого совесть нечиста, тот, кто заслуживает ада, туда и отправится, пошинкованным в фарш. А невинные души живы останутся в живых. Это все, говорит, тот второй друг рассказал, после того как дверь в лето еще раз открыл. И инструкцию оставил.
Нет, говорит, дескать, он и его друзья людям про комнату рассказывают, тем, кто на краю или близко. Также он комнату чувствует и может подсказать, где для кого откроется. Вот и ты, говорит, если к краю подойдешь, приходи сюда же на крышу. Я тебе, говорит, тут адресочек напишу. Я аж плюнул с досады. Тут он повернулся и с крыши исчез. Я, конечно, попытался, его внизу перехватить, да лишь зря бегал.
А на следующий день грянуло. Подпол меня к себе вызвал, и статьей Витька в морду тыкал. Однокашник мой там расстарался. МВД с грязью смешал еще круче, чем банк. Тут командир мне и заявляет, что, оказывается, я, недоумок, уже неделю как в органах не работаю, и что сейчас я сижу и пишу задним числом заявление, иначе же хуже будет.
Нечего делать, написал. Вернулся домой, и чудом не запил. Дети и жена удержали. Фээсбешник мой, когда я заступиться его просил, брякнул, что, мол, хорошо, что я журналисту про Недоуменцев не слил, иначе бы он сам меня в бетон закатал. Ну, я ему в ответ ничего про типа в тюбетейке говорить не стал.
А дальше с каждым днем только хуже было. Пришли приставы, описали квартиру. Сказали, что выставят на торги, как новый покупатель найдется, так он нас выселит. Настала зима, денег не стало совсем. Горячую воду отключили. В декабре позвонил мне сержант один, из нашего отделения — я его прикрыл когда-то здорово — сказал, что у них там какая-то проверка растраты выявила, и что подпол все на меня списал, так, что со дня на день меня закрыть могут вообще.
Тут я понял, что совсем труба. Даже голову в петлю думал сунуть, да как про детей подумал — каково им без отца еще будет в такой жизни то, так остановился. Жена начала уговаривать в деревню уехать. Найдем, говорит, дом, заброшенный какой, чай хозяева не появятся вообще. Я дуру — бабу не переубеждаю, не знает она каково в деревне зимой без дров и денег-то. А у самого мысль в голове бьется про деревню и лето.
Вот тут и прозрел я. Понял, о чем тот хлыщ в черном говорил. Вот он край. Дальше некуда. Дальше только петлю. И все Недоуменцы, которых я помнил, уходили в такой же ситуации, как и я сейчас. Кончилась моя жизнь здесь. Дальше либо лето, либо уж пускай в фарш, лишь бы детей отправить туда, где им хорошо будет.
Как подумал я это, так и словно почувствовал, что тянет меня в родное отделение. Сначала не понял к чему это, а потом осознал. Не надо мне на крышу лезть за адресочком. Сам почувствовал. Взял жену и детей и пошел к отделению. Дежурный офигел, конечно, но я ему наврал с три короба, дескать, сдаваться начальству иду, с повинной, а жена свидетель. Только пошел я не вверх, а вниз, к обезьянникам. По пути сержанта встретил знакомого. Жаль его стало, поэтому говорю, ему, что жену его только сейчас видел, с хахалем каким-то шла. Помчался он домой как миленький. И то хорошо.
Зашел я в обезьянник, семью внутрь завел, стал бумажные ленты на решетку клеить. Тут подпол сверху сбежал, кричит что-то, а я клеить закончил, отошел от двери и как-то тут так спокойно стало. А сынок младший, что всю дорогу хныкал, вдруг замолчал и говорит: «Папа, а тут у вас летом пахнет».
— Да, — говорю, — сынок, летом пахнет. Теперь все будет хорошо.
Чувствую — и действительно, свежескошенной травой пахнет. Посмотрел я в глаза подполковника через решетку. И ударил ногой по двери со всего маха…
Игра
Старт
Москва, 2004 год
Глеб шел по подземному переходу между станциями метро «Библиотека им Ленина» и «Арбатская» как вдруг почувствовал легкое головокружение — окружающий мир резко потерял краски, звуки чуть притихли, а перед его глазами, видимые только ему, побежали ярко рубиновые строки:
Внимание!
Объявляется начало Игры.
Приз один. Стандартный. Количество игроков 9 — стандартное.
Координаты местонахождения метки приза, на сей раз, разбиты на 4 части, содержащие в себе отдельно: данные о градусах широты и долготы и о минутах широты и долготы.
Время для сверки местоположения участников игры — ежедневно в полночь по московскому времени.
Внимание!
Изменение в правилах: вводится один полуигрок, который не участвует в поисках приза, но обладает дополнительной информацией о всех игроках. Его координаты не сообщаются в полночь как координаты остальных девяти игроков.
Начальные стартовые позиции игроков:
Игрок 1 — Ресторан «У Палыча», ул. Нежинская д 13…
Далее перед глазами прошли еще восемь московских адресов, среди которых последними появились координаты самого Глеба: «подземный переход между станциями метро Библиотека им Ленина и Арбатская». Значит в этот раз он под девятым номером. Мысленно вознеся хвалу всем известным богам за то, что сегодня он из-за пробок решил воспользоваться метро и отказался от машины, и не успел еще доехать до дома, и, следовательно, домашний адрес не засвечен остальным игрокам, он быстро пошел к эскалатору, стараясь быстрее убраться с объявленного всем места. Остальные координаты игроков вызывали скорее раздражение уровнем соперников, нежели давали какую-либо пищу для анализа. Чего стоили, например, адреса одного из подразделений ОМОНа и всем известный адрес уважаемого заведения на Лубянке. Или, например, адрес телестудии Останкино… Но раздражение пришлось отложить на потом — текст, видимый только ему, тем не менее, продолжался:
Данные по четырем частям координат приза.
— Вы, как можно скорее, купите билет лотереи Русское лото. Последние три цифры номера билета у всех девяти игроков означают номера депозитных ячеек в центральном отделении банка United Bank of Switzerland. В одной из этих ячеек находится первое число. Остальные пусты.
— На вершине горы Дхаулагири-I, имеющей координаты 28°42' с. ш. 83°30' в. д., на высоте 8167 метров установлена мачта высотой 1.5 м. Отвинтив ее верхнюю часть, вы найдете контейнер со вторым числом.
— Третья часть координат в двоичном виде содержится в разрабатываемой новой версии пакета программ Microsoft Office в файле Dlgsetp.dll после последовательности 000111000111001100110011010101000000000 (следующие 7 разрядов — третье число координат).
— Четвертое число знает министр обороны США. Он только что получил эту информацию и не знает, что означает это число, но хорошо его запомнит и отметит.
Информацию о полуигроке можно получить в квартире номер 136 жилого комплекса Алые Паруса на южной стене самой большой комнаты.
С данного момента игра считается запущенной.
Стоя на эскалаторе, Глеб быстро достал КПК и записал туда только что полученную информацию, затем, сойдя со ступенек подошел к одному из продавцов лотерейных билетов, которые сидели почти в каждом переходе в метро и купил билет «русского лото». Достав из кармана свою визитку, он записал на ней последние три цифры номера билета — 338. Затем справа он дописал цифры 23–32, превратив, таким образом, эту запись в подобие телефонного номера. Визитку он спрятал между страниц паспорта, а билет разорвал на мелкие кусочки и отправил его в ближайшую урну, после чего быстро пошел к выходу в город.
В то же время, в одном из небольших ресторанов на окраине Москвы сидела шумная и уже изрядно выпившая компания коротко стриженых парней в классических, для этого сорта людей, темных пиджаках и кожаных куртках. Они были практически единственными посетителями этого ресторанчика, так как производимый ими шум давно распугал несколько пар пытавшихся поужинать в этом заведении. Анекдоты, смачно сдобренные матом, и какие-то истории из жизни вот уже на протяжении часа вызывали громкий гогот всех сидящих за тремя сдвинутыми в ряд столами. Но, если бы кто-то пригляделся к этой компании более внимательно, то мог бы заметить, что один из них, явно занимавший несколько более высокое положение, чем окружающие, внезапно замер, как-то слишком осмысленно для пьяного человека глядя перед собой. Это заметили не сразу, но когда его сосед за столом, опрокинув очередную стопку водки, взглянул на него, то хлопнув друга по плечу, воскликнул:
— Васек, а ты чего завис-то?
Тот, кого назвали Васьком, вздрогнул, пустым взглядом посмотрел на соседа, а затем, достав из кармана авторучку, записал на салфетке странную последовательность нулей и единиц, прибавив к этому еще какие-то неясные английские буквы. Сидящий рядом поперхнулся икрой от такого странного поведения старого друга:
— Васек. Ты чё? Торкнуло, что ль, конкретно?
— Да нет, — наконец пришел в себя друг, — нормалек. Просто опять того мента вспомнил. Сразу грустняк пробил.
— Какого мента?
— А я тебе неговорил? Тут один хлопец из ОМОНа со мной поиграть вздумал. Моча ему в голову, что ли, ударила — не знаю. Оборзел в конец, решил наехать. Денег хочет.
— Салага, что ль, какая?
— Лейтенантик… Может поможешь мне, а? Твои-то ребята в любом случае под подозрение не попадут.
— Без вопросов — уберем. Пиши адресок.
— Завтра скажу. И только давай по-быстрому — а то я ему долго мозги дурить не смогу — малый может заметаться…
— Без базара.
И тут же оба собеседника загоготали над анекдотом, рассказанным кем-то напротив.
Спустя несколько минут Васек опять сделал странную вещь, на которую, впрочем, никто особо не обратил внимания — подозвав молодого парнишку с другого конца стола он сказал ему смотаться к метро и купить билет Русского лото. Парнишка удивился, но возражать не посмел.
Как только он вышел из ресторана, в стоящей напротив ресторана машине с неработающими фарами человек в темной куртке, под которой, как определил бы опытный взгляд, явно скрывались кобура и бронежилет, сказал в рацию — Саш, как ты и говорил, один из них вышел и пошел к метро. Да. Да, берем, когда будет возвращаться. Нет, не похоже… наверное, шестерка…
Все произошло так, как и предсказывал человек в машине. Когда молодой человек с билетиком русского лото возвращался обратно, его быстро и профессионально скрутили люди в черных масках и запихнули в автобус, стоящий за углом ресторанчика. Молодому человеку, лежащему на полу, для профилактики пару раз пнули тяжелым ботинком по почкам, после чего задушевно спросили: «Кто тебя за билетиком-то посылал?» Совсем оторопев от неожиданного вопроса молодой человек пролепетал: «Чугун… то есть это… Василий… Петрович…».
— Это тот, который спиной к окну сидит, в пиджаке?
— Эээ… да…
— Ну что, доигрался? — спросил офицер, нагнувшись к самому уху Василия.
— Опередил сука… — только и смог он ответить.
Никто из соратников офицера московского ОМОНа Александра Паленова и не обратил внимания, что отнятый у молодого человека в автобусе билет русского лото тот аккуратно спрятал в нагрудный карман.
Ровно в это же время закончились занятия спортивной секции, арендовавшей помещение в школе номер 47. Немногочисленная группа мужчин и девушек, вышедших из здания школы, направилась к метро. Среди них была и невысокая девушка приблизительно двадцати пяти лет, которую окружающие ее молодые люди называли Дарьей. Возле станции она отделилась от основной группы и, попрощавшись с друзьями, пошла по небольшой и темной аллее, предварительно купив у лотка с надписью «Лотереи» билетик лото и журнал Geo в соседнем киоске, где, по счастливой случайности, публиковалась информация о самых высоких вершинах мира и истории их покорения. Внимательный наблюдатель мог бы отметить, что за этой группой от самой школы, на некотором удалении шли двое милиционеров. Если бы этот наблюдатель еще и разбирался бы в знаках отличия, то он бы поправился, что это не обычная милиция, а ОМОН. Впрочем, именно такой разбирающийся человек присутствовал неподалеку от этого места, среди деревьев, стоящих вдоль аллеи. Честно говоря, его трудно было назвать именно случайным наблюдателем, так как он следовал за той же группой людей, что и двое омоновцев от самой школы. Специалистом по наружному наблюдению он был гораздо более высокого класса, чем двое милиционеров и прекрасно видел, что девушка давно обнаружила за собой хвост, и сейчас проверяет свою догадку, пытаясь оторваться, ускоряя шаг и неожиданно выбирая самые немноголюдные тропинки. Милиционеры, также поспешив и ускорив шаг, догнали ее приблизительно на середине безлюдной аллеи. Окликнув девушку, они, как и следовало ожидать, попросили у нее документы. Пока один из них, обладатель шикарных рыжих усов, тщательно перелистывал паспорт, второй совершенно наглым образом, плотоядно улыбаясь, рассматривал ее спортивную фигуру. Затянувшаяся пауза была прервана фразой усатого, насладившегося созерцанием записей в паспорте.
— Пройдемте-ка в отделение, Дарья Михайловна.
— А в чем дело? — испуг девушки выглядел вполне натурально.
— Там и узнаете, пройдемте, — отозвался второй и потянулся чтобы схватить ее за руку. В этот момент некоторые факты явно уложились в ее голове в единую картину, и она быстрым кошачьим движением отклонилась от руки омоновца. Он еще удивленно продолжал тянуться, нагибаясь вперед, когда она перехватила его руку неожиданно сильными пальцами и, резко повернувшись, выбросила ногу назад снизу-вверх. Удар пришелся усатому ровно в то место где горло переходит в подбородок. С легким хрустом его подбросило вверх и назад. Его напарник в это время попытался выдернуть руку из захвата Дарьи, и как ни странно это ему почти удалось — рука неожиданно легко пошла назад, потом как-то болезненно заломилась, и он был вынужден упасть на спину, чтобы не сломать себе кисть. В следующий момент нога девушки врезалась ему снизу в нос, ломая хрящи и вдавливая их в мозг.
Если бы двое бывших омоновцев были чуть поопытнее, например как тот неслучайный наблюдатель, заснявший всю сцену на видео, и уже выяснивший к этому времени, что Дарья Михайловна Фродинская вела в спортивном зале той самой школы секцию восточных единоборств, а точнее стиля у-шу «Вин Чун», причем, преподавала она не новичкам, а людям имевшим свои группы, что говорило о том, что по уровню мастерства она стояла достаточно высоко в иерархии знатоков у-шу в Москве, то, наверное, они бы вели себя по-другому, и, вероятно, остались бы живы. Забрав из рук еще дергающегося трупа свой паспорт, Дарья тщательно и довольно хладнокровно для столь молодой девушки обыскала все карманы убитых. Ее не заинтересовали ни деньги, ни документы — она искала билет Русского лото, видимо посчитав, что один из милиционеров был тем самым игроком омоновцем, чьи координаты она получила час назад. Не найдя билет, она чертыхнулась. Затем, забрав у убитых пистолеты и запасные обоймы к ним, быстро скрылась между деревьев. Незамеченный наблюдатель бесшумно последовал за ней.
К счастью или к сожалению, большинство начальных адресов игроков было достаточно абстрактными или указывали на места где обычно присутствовало очень много людей. Это то и помешало подозрительно молодому для своего звания майору ФСБ отправить подобных наблюдателей ко всем игрокам.
В этот момент он сидел за большим старомодным дубовым письменным столом и раскладывал на нем 8 карточек, на которых были написаны пока очень скупые данные об остальных игроках. Однозначно пока он сумел идентифицировать только сотрудника ОМОНа и арестованного им и выбывшего из игры на длительное время мелкого криминального авторитета. Новый доклад, который он получил только что, дал ему имя третьего игрока — Дарьи Фродинской.
С остальными кандидатами были проблемы. Разработка адреса крупного частного банка не дала ничего. Как и полагается по закону подлости, в это позднее время там отмечали какой-то корпоративный праздник, и идентифицировать игрока в выходящей из банка толпе не было никакой возможности. Конечно, первым делом он проверил директора банка, но он не подходил по возрасту — тот был старше, чем положено быть игроку на 15 лет. Никто, из выходящих из банка и дошедших до метро, билетами русского лото не заинтересовался. С оставшимися четырьмя карточками было еще хуже. Адрес станции метро не давал ничего, равно как и адрес Кутузовского проспекта между двух домов — человек явно ехал в автомобиле. Студия Останкино в вечерние часы была более чем переполнена, и найти там игрока было невозможно. Четвертый адрес был очень конкретным — номер квартиры дома номер 11 по улице Планетная. Через пятнадцать минут после объявления начала Игры в этой квартире был обнаружен свежий труп. Застреленный, причем, профессионально: двумя пулями — в сердце и голову. По возрасту он вполне подходил под игрока, но какое-то интуитивное чувство, не раз сослужившее майору отличную службу, мешало послать последнюю карточку в мусорное ведро. Он решил подождать полуночи. Возможно, потом информация про остальных четырех игроков значительно пополнится, и первая стадия Игры — сбора информации — будет закончена. После уже начнется наблюдение и постепенное устранение конкурентов. Майор вполне представлял себе всю сложность пути к каждой части координат и не собирался сокращать количество игроков сейчас, до того, как хотя бы один из них достанет часть подсказок.
Оставалась таинственная квартира в Алых Парусах. Она не принадлежала никому, и менеджер из агентства, продающего квартиры в этом комплексе, впоследствии, с удовольствием показал ее сотруднику ФСБ. Вся южная стена самой большой комнаты была тщательно обследована, но никакой информации кроме одинокого зеркала на ней обнаружено не было. Зеркало аккуратно заменили на другое и отправили на экспертизу, которая подтвердила, что оно не является ничем, иным, кроме как простым куском стекла со стандартным покрытием. Отложив эту головоломку на потом, майор установил за квартирой наблюдение и выкупил ее в собственное пользование. Исключительно для того, чтобы остальным игрокам не так просто было в нее попасть.
Ольга уже начинала нервничать. Окончание прямого эфира задерживалось, а полночь была уже близко. Если два раза подряд ее засекут в одном и том же месте, то вероятность того, что ее вычислят, будет очень высока. Как только съемка закончилась, она, не снимая грим, стремглав добежала до лифта, несколько раз стукнула по кнопке вызова. Нервно притоптывая ножкой с трудом дождалась момента, когда кабина, наконец, приедет, сдерживая порывы рвануть вниз по лестнице. Спустившись и пробежав фойе, она выскочила на улицу, и, не обращая внимания на начинающийся дождь, побежала к парковке. Через три минуты она встретила полночь, уже несясь в потоке машин по проспекту Мира.
Практически в то же время Дарья, заскочив домой, переодевшись и собрав необходимые вещи в массивный баул вышла на улицу и поймала машину. Доехав до Парка Победы, она вышла из такси и пошла пешком. Пройдя безлюдную полосу лиственниц и сосен в конце парка насквозь, несколько раз оглянувшись, и убедившись, что за ней никто не идет, резко сбежав вниз по склону к Минской улице еще раз поймала машину и поехала в другую часть города. Полночь застала ее, как и многих игроков в этот вечер, в дороге. Она не могла видеть, как наблюдатель, тщательно следовавший за ней по пустынному парку на значительном расстоянии, пытался успеть поймать машину, чтобы поехать за ней, затем, поняв бесполезность своих попыток — где уж молодому человеку спортивного вида соревноваться в скорости подманивания частников с молодой красивой девушкой — разочарованно сплюнул под ноги и пошел обратно через парк…
Борис в это время уже сидел в Спорт-баре на Новом Арбате и, попивая пиво, изучал проспект о высочайших вершинах мира. То, что среди заданий будет нечто подобное экспедиции в Гималаи или на дно океана он предполагал заранее, и именно поэтому туристическое агентство, которое он возглавлял, занималось экстремальным туризмом. Остальные три части координат он решил пока оставить на совести других игроков. Он быстрее всех может собрать экспедицию и взять именно высокогорный приз.
Он и не подозревал, что всего в 15 метрах от него сидел второй игрок. Глеб также вышел из дома для встречи полночи и, по странному стечению обстоятельств, приехал именно в Спорт-бар. В отличие от Бориса, он не был его завсегдатаем и выбрал именно это место из-за его многолюдности. Перед ним на столике также лежали бумаги, но на них, незадачливый посетитель, заглянувший через плечо мог бы с удивлением обнаружить не описание горных маршрутов, а детальные схемы самолетов Боинг 747.
За минуту до наступления полуночи, майор ФСБ Сергей Кудрявцев разложил у себя на столе карточки игроков и приготовил ручку, хотя интуитивно догадывался, что новичков в игре нет, и все игроки встретят полночь в нейтральных местах.
Именно в это время, у всех девяти людей, именуемых игроками, поплыли перед глазами строчки.
Игрок 1 — Камера предварительного заключения Бутырская Тюрьма
Игрок 2 — Красная площадь
Игрок 3 — Проезжая часть Проспекта Мира возле дома 70
Игрок 4 — Спорт бар, Новый Арбат
Игрок 5 — Проезжая часть Шоссе Энтузиастов возле дома 36
Игрок 6 — Старое здание ФСБ, Лубянская площадь
Игрок 7 — Казино Golden Palace
Игрок 8 — ул. Старый Арбат возле дома 10.
Игрок 9 — Спорт Бар, Новый Арбат
Ни одна из координат приза еще не получена игроками.
Первый день игры
Несмотря на то, что все адреса действительно были практически неинформативными, Сергей получил очень важную информацию. Во-первых, второй игрок вовсе не был трупом в квартире, а, скорее всего, был убийцей. Это давало шанс раскрыть его. Сотрудник банка все-таки был высокостоящим руководителем, если мог проводить время в казино. Более того, в любом казино всегда присутствует база клиентов, и сличение двух баз — списка сотрудников банка и списка посетителей казино в этот вечер давало высокие шансы на однозначное определение и этого игрока. Можно ограничится списком топ-менеджеров. Секретарше это было бы не по карману… Хотя… секретарша может иметь состоятельного спонсора, но это нетипично для активных типов личности, какими являлись все игроки. Тот факт, что банкир входил в разряд руководителей, опять-таки, сужало круг подозреваемых до десятка — другого человек.
И еще … майор очень хотел бы посмотреть, что же сейчас происходит в Спорт баре.
Когда Глеб увидел, что игрок номер 4 также находится в баре, он быстро повернулся к большому зеркалу на стене и, слегка опустив голову, исподлобья начал наблюдать за залом. Когда текст дошел до него, имеющего девятый номер, то он заметил, как один из сидящих в другом конце зала вздрогнул и обернувшись, окинул зал взглядом. Затем, спохватившись, попытался создать иллюзию, что повернулся он для поиска официантки.
Подождав, пока пройдет некоторое время, а бармен нальет второму игроку очередную порцию пива, он двинулся к выходу. Будучи уже опытным игроком, он был готов к подобным сюрпризам, в отличие от Бориса, который все пытался тайком оглядеть зал, словно надеясь по каким-либо внешним признакам определить второго игрока. Усмехнувшись про себя, Глеб вышел на улицу — тот второй новичок явно еще просидит некоторое время в баре, тщетно вглядываясь в окружающих — и доехал до ближайшей аптеки. Когда, он вернулся в бар, Борис действительно все еще сидел там.
Побывав как-то в шкуре театрального режиссера, Глеб не утратил вкус к театральным эффектам и импровизации. Проходивший мимо в стельку пьяный мужчина, заранее получивший некоторую сумму за этот спектакль, якобы случайно споткнулся и практически упал на Бориса. Несколько стоящих рядом, включая Глеба, подхватили его под руки и помогли подняться на ноги. В легкой суматохе, образовавшейся вокруг, Глеб, одной рукой помогая стащить с Бориса пьяного мужчину, быстро высыпал в кружку на столе смесь из только что приобретенных в аптеке средств.
Поставленный в вертикальное положение выпивоха принялся долго и пространно извиняться, как это умеют только крайне нетрезвые люди. Борис внимательно и с подозрением осмотрел его, но, поняв, что этому алкоголику явно больше сорока лет, отмахнулся от него и, сев обратно за стол отхлебнул пива…
Через пять минут Глеб подхватил незадачливого игрока, готового уже свалиться со стула, собрал его бумаги и потащил к выходу. Охранники равнодушно проводили его взглядом — еще один клиент нажрался до потери автопилота и его друг, слава богу оставшийся вполне трезвым, тащит его домой.
Спустя час, отправив начавшего просыпаться Бориса на такси домой, Глеб уже имел на руках ксерокс его паспорта, переписанный номер лотерейного билета, который игрок по глупости не догадался спрятать или выкинуть, копию бумаг, лежащих на столе в баре и постоянную информацию о координатах данного игрока, благодаря совсем маленькой микросхемке, от которой Борису, скорее всего, еще долго не избавиться.
Второй — десятый дни игры
Следующие дни были неделей затишья перед бурей. Каждый из игроков готовился к захвату первой, намеченной для себя части координат. Каждая полночь давала минимум информации, кроме того, что все девять человек живы и до сих пор находились в Москве.
Ольга, наконец-то, смогла убедить главного редактора программы, что снять очередной выпуск с ней на вершине одной из высочайших вершин мира сильно повысит рейтинги. Несколько дней тот отмахивался от предложения как от назойливой мухи, пока Ольга не принесла ему подробный план экспедиции с точными сроками, стоимостью и схемой восхождения. Более того, проинформировала, что нашла спонсора, готового оплатить все расходы. У редактора оставался единственный довод…
— Я не понимаю, какая хрень тебя в задницу укусила, что тебе так в Гималаи неймется? Ты понимаешь, что восхождение на такую гору — это тебе не в парке с собачкой прогуляться? Там здоровенные мужики не справляются. Ты же на первой тысяче метров сдохнешь от усталости…
В ответ на это Ольга подошла к двери кабинета, открыла ее, но вместо того чтобы выйти, неожиданно ухватилась кончиками двух пальцев за верх дверной коробки и легко подтянулась несколько раз на одной руке. После чего, даже не запыхавшись, она повернулась к редактору и спросила:
— И много из твоих «здоровенных» мужиков смогут это повторить?
Видимо, проработав с этим человеком несколько лет, она уже хорошо знала, как наиболее быстро и просто его убеждать, потому как после этого импровизированного шоу редактор, странно посмотрев на нее, без лишних слов подписал план экспедиции…
Майор ФСБ Сергей Кудрявцев получил данные от МВД об интересующем его убийстве. Кроме того, что его совершил профессионал, полезной информации они в себе не несли. Параллельно он разрабатывал руководство в банке, но, когда обнаружил, что как минимум десять человек подходят под нужный возраст, и почти все они компанией отдыхали в казино, понял, что зашел в тупик. Установив слежку за всеми десятью, он перекинулся на другую работу. Около трех дней он провел в аналитическом отделе, а точнее беседовал со специалистами по формированию общественного мнения и со спецами по раскалыванию подозреваемых. Его интересовало только одно — как можно простыми вопросами или действиями заставить человека неосознанно выдать информацию, которая для него не представляет никакой ценности. И постепенно у него рождался все более реальный план.
Борис за эту неделю нашел необходимых людей и практически полностью оснастил экспедицию и на следующий день готовился уже вылететь в Непал.
Игрок, проводивший дни и ночи в переполненной камере Бутырки, получил известие от адвокатов, что его дело будет рассматриваться в суде достаточно скоро — всего через 2–3 месяца. Это означало, что он полностью выбыл из игры.
Тот самый загадочный сотрудник банка был на самом деле его главой. Если бы майор ФСБ смог копнуть поглубже, в дебри организационной структуры и системы подчинения внутри банка, то быстро бы понял, что официальный президент — не более чем марионеточная фигура, которую научили говорить красивые и правильные речи. Более того, по всем действительно важным вопросам он обращался к тому, кто реально вел все дела и занимал пост вице-президента. Именно этот человек, всегда предпочитавший роль серого кардинала, обладал властью над всеми финансовыми средствами данного Банка, которые сейчас все были подчинены одной цели — взять приз. Он уже отправил часть верных ему людей в Швейцарию и Америку. К сожалению, на поиск сотрудника компьютерной корпорации, который оказался бы достаточно жадным и смелым, чтобы быть способным за большие деньги открыть исходные коды нового перспективного продукта, требовалось много времени. Как ни странно, поиск продажного клерка из швейцарского банка закончился гораздо быстрее — практически первый же кандидат согласился обеспечить себе безбедное существование на Багамах, в обмен на право доступа к определенным ячейкам в депозитарии.
За предыдущие десять дней ситуация практически не изменилась, за исключением того, что координаты трех игроков — Банкира, омоновца и киллера переместились в Швейцарию, а еще двух в Непал. Это дало майору ФСБ еще одну небольшую зацепку относительно определения фигур игроков — за указанный период времени в Непал вылетела съемочная группа одной из популярных передач, но, к сожалению, более половины из них подходили под необходимый возраст.
В этом цикле великой многовековой игры, то ли по роковому стечению обстоятельств, то ли по злому умыслу невидимого режиссера — а в том, что он есть, никто из игроков не сомневался — все участники приступили к активным действиям практически одновременно.
Одиннадцатый день игры
На одиннадцатый день игры в самолет до Денпасара зашел молодой человек в странном комбинезоне с рюкзаком и небольшой сумкой. Приблизительно на пятом часу полета, глубокой ночью, он достал из сумки немного доработанное для усиления чувствительности GPS устройство, и начал тщательно следить за его показаниями. Еще через пол часа он, стараясь производить, как можно меньше шума он снял с полки рюкзак и сумку и пошел по салону в ту часть фюзеляжа, где располагался лифт в грузовой отсек. Заметивший это и подбежавший с криком стюард увидел, что на странном пассажире надета кислородная маска, какую обычно носят альпинисты. От этой неожиданности стюард, на мгновение, замешкался и тут же получил короткий, но крайне эффективный удар по уху, после которого ощутил себя лежащим на полу, судорожно глотающим воздух. Потенциальный террорист действовал стремительно, точно и жестко. Все, кто за это короткое время пытался его остановить, были отправлены в бессознательное состояние раньше, чем они успевали поднять тревогу. Опустившись в грузовой отсек, странный молодой человек, сверившись со схемой, начал копаться в проводке возле головного шасси. Спустя минуту пилот получил экстренный сигнал о начале выпуска шасси и резком падении давления в кабине. Рефлекторно отправив самолет в резкое снижение хотя бы до 9000 метров, ибо ниже опускаться не позволили бы горы внизу, пилот несколько раз нажал кнопку «убрать шасси». К его громадному облегчению, шасси послушно убралось обратно. Давление стало выравниваться, и пилот вернул самолет на прежний курс. То, что в это время борт покинул как минимум один пассажир, он пока не знал.
Через несколько секунд, когда падение немного стабилизировалось и его перестало крутить, как белку в колесе, Глеб раскрыл парашют, находящийся в рюкзаке. Сверившись с показаниями GPS, он развернул параплан к северу и уже через несколько минут совершил приземление на вершине горы «Дхаулагири I». Не отстегивая параплан, Глеб развинтил находящуюся на вершине короткую оранжевую мачту и, достав оттуда пластиковый квадратик с двухзначной цифрой, положил вместо него бумажку из нагрудного кармана, после чего завинтил мачту обратно и спрыгнул с западного, практически отвесного склона горы вниз.
Его расчет был верен, и он остался незамеченным двумя группами альпинистов, совершающих восхождение по более пологим южному и северному склонам.
К тому времени, как самолет, на котором он летел, совершал вынужденную аварийную посадку в ближайшем аэропорту, на вершину горы добрались практически одновременно обе группы альпинистов. Борис, взошедший на вершину первым, не смог потерпеть даже минуты и бросился к мачте. Он играл в первый раз, и нельзя было передать тот азарт, что охватил его в данный момент. Казалось, что главный приз практически уже у него в руках. Дрожащими и срывающимися с обледенелого пластика руками он еще откручивал верхнюю часть мачты, когда практически одновременно с его группой на этот небольшой пятачок вышла и группа с другого склона. Дальше события начали развиваться с потрясающей скоростью. Скинув верхушку мачты Борис, не глядя, схватил лежащую там бумажку и бросился к скинутому на пол дороге рюкзаку. На его странное поведение обратили внимание не только ошеломленные люди из только что появившейся съемочной группы, но и альпинисты пришедшие вместе с ним. Все вокруг как будто впали в оцепенение и, не шевелясь, наблюдали, как медленно появляется из рюкзака короткое дуло автомата, поворачивается в сторону подходящих с юга конкурентов и, словно в замедленном кино начинает содрогаться, выплевывая огонь… как с застывшей маской изумления и боли на лице начинают падать первые два человека из группы конкурентов, шедшие впереди остальных, как неожиданно из-за их спин появляется и неторопливо, но неотвратимо летит в сторону стрелка неизвестно откуда взявшийся ледоруб… и как в сумасшедше расширенных глазах автоматчика отражается понимание неотвратимости смерти.
Ледоруб с хрустом вошел точно в переносицу стрелявшего и в тот же миг время для всех участников возобновило свой привычный бег — с криками на снег упали трое человек, вокруг которых тут же начали расплываться красные пятна на снегу. Борис, пошатнувшись, опрокинулся навзничь. И рукоять ледоруба смешно и нелепо торчала у него изо лба вертикально вверх.
Кто-то кричал от страха или от счастья, что пуля прошла мимо, кто-то запоздало упал на снег. Люди из группы, пришедшей вместе с Борисом на грани истерики кричали, что они не при чем и не собираются отвечать за действия своего сумасшедшего руководителя. В этой суматохе Ольга, как ни старалась, все равно не смогла пробиться к трупу первой — оператор из их группы уже наклонился и разжал руки Бориса, освободив автомат и подняв выпавшую из ладони смятую бумажку. Ей оставалось только спросить у него: «что там?»
— Цифра какая-то… 47… и все.
— Шиза… полная. — Ольга отвернулась и посмотрела на неумелые попытки сослуживцев перевязать раненных. После стольких увиденных, пережитых, да и нанесенных самой ран, ей было ясно, что один из раненых не проживет и получаса — пуля попала в печень. Остальные двое, в принципе, отделались ранениями средней тяжести и при грамотной и своевременной помощи могли бы выжить.
— Где ты так топоры научилась метать? — выпрямившись и смотря под ноги на торчащий из головы трупа ледоруб, спросил оператор — от пережитого шока он задавал нелепые вопросы, хотя и сам понимал всю их несвоевременность.
— Само… от страха получилось, — бросила Ольга, отходя. — Надо вертолет вызывать на базу и срочно спускать раненых.
«Хорошо, что этот псих не успел заглянуть в бумажку… как хорошо, что он не успел… иначе бы была вероятность, что координаты были бы переданы всем», — подумала она про себя.
Вечером этого же дня майора Кудрявцева вызвал к себе его непосредственный руководитель. Подходя к дверям его кабинета, Сергей еще раз в уме проигрывал легенду, объясняющую необходимость всех его действий за последние дни и, в частности, задействование большой группы наблюдателей. Но разговор начался для майора совершенно неожиданно.
— Видишь ли, Сережа, два дня назад к нам обратился некий священник из православного храма. Нес он абсолютную чушь, с которой людей обычно прямиком в психушку отправляют, причем прямо из приемной — дескать, некие высшие силы проводят на нашей планете некую Игру. Что посланы на землю демоны, маскирующиеся под людей и что, дескать, есть у них приз, за который они борются и убивают друг друга, а заодно и всех, кто под руку подвернется. И не знают они в своих играх никакой жалости к окружающим их людям, воспринимая их не более, чем инструменты для достижения цели…
За время театральной паузы, сделанной полковником, Сергей тщательно пытался не выдать наружу никаких следов от той бури, что царила сейчас в его сознании. Но когда он попытался что-то сказать, голос вдруг предательски охрип.
— Типичный случай… Апокалипсис он не предсказал? И что же помешало его отправить на скорой помощи к прочим пророкам? И при чем тут я?
— Вот Сережа к этому и подхожу — он назвал точные фамилии и адреса этих самых демонов. Мы потом проверили — вроде люди как люди, но все почему-то в последнюю неделю срочно покинули Россию. Кроме двоих. Это-то кстати насторожило следователя, выслушавшего весь этот бред, и удержало его от посыла попа к психиатру. А еще среди прочих имен он назвал именно тебя.
Долю секунды Сергей лихорадочно соображал, какую же реакцию ему выдать, наконец, решил просто удивленно вскинуть брови.
— Да, да, именно тебя. Так как ты у нас сотрудник, особо не светящийся на публике, то нам надо задуматься, как твое имя выплыло наружу, и что именно заставило этого попа назвать именно его.
— Пока нет никаких предположений. Последние несколько лет никаких контактов с попами не имел. — Сергей мысленно облегченно вздохнул — разговор все-таки переходил в безопасное русло. Как выяснилось, обрадовался он преждевременно.
— Это я знаю — как только мне сообщили об этом инциденте, я тут же проверил твои контакты по работе в последнее время, и вот тут-то нашел нечто интересное. По твоему распоряжению в последние десять дней активно ведется наблюдение за некоторой группой людей. И что интересно — все они либо находятся в списке названных попом так называемых «демонов», либо активно с ними контактируют. Как ты это можешь объяснить?
Все подготовленные Сергеем объяснения разваливались на глазах. Но придумать логичную и непротиворечивую историю сходу не было никакой возможности. И он начал излагать заранее подготовленную версию о некой секте, возможно потенциально опасной, проверкой которой он занимался в последнее время. Он говорил и чувствовал внутренне, что делает ошибку. Что все доводы теперь кажутся нелепыми, но ничего поделать уже не мог. Добавил только предположение о том, что члены секты таким хитрым ходом хотели его нейтрализовать.
— Ну что же… — Полковник выдержал длинную паузу. По его глазам Сергей понял, что ему мало того, что не поверили — ему изначально не собирались верить. Ни единому слову, что бы он ни произнес.
— Решим пока так, — прервал паузу Полковник, — ты отдохни некоторое время. Наблюдателей я снимать не буду, но информацию они будут поставлять пока напрямую мне. Ты временно отстраняешься от дел, пока я не пойму, что тут творится. Рекомендую взять отпуск на некоторое время. Город не покидать. Через неделю мы поговорим с тобой более детально. Все ясно?
— Так точно. Можно идти?
— Иди.
Отойдя от кабинета на приличное расстояние, майор со злости залепил кулаком по стене…
Через 10 минут полковник вызвал в кабинет к себе еще троих сотрудников и дал им прослушать запись разговора с Сергеем. После чего добавил:
— Как уже говорил, с большой вероятностью он завтра же вылетит в Штаты, либо в Швейцарию. Вероятнее в США. Сопровождать — и не дай бог упустите. Готовьте эвакуацию его из штатов дня через три. Пусть сначала сделает то, что задумал, а потом мы с ним еще раз поговорим.
После того как подчиненные ушли, полковник разложил перед собой карточки с данными об игроках, скопированные вчера с тех, что были в кабинете Сергея, и углубился в их изучение, сверяя со списком фамилий, полученных от священника.
Двенадцатый день игры
На следующее утро Сергей уже летел самолетом в Соединенные Штаты, прекрасно осознавая, что в Россию ему уже возвращаться нельзя.
До этого все участники Игры узнали о первой гибели Игрока. Как всегда, в полночь был дан список только из восьми адресов и сообщение о том, что один из игроков покинул Игру.
В остальном, расклад был таков: за исключением заключенного в Бутырке, в России пока остались только игрок, который был известен майору под именем Дарьи Фродинской, трое находились в Швейцарии, еще один до сих пор оставался в Непале, и последний игрок летел рейсом из Таиланда в Москву.
Двенадцатый день стал одним из рекордных за всю историю игр по числу жертв в течение суток.
Начался день с того, что самолет, следовавший рейсом из Таиланда ночью потерпел аварию при посадке, причем, по предварительным данным, все указывало на грамотно спланированный теракт. В результате крушения погибло более 200 человек. Собственно, это действительно был теракт, и майор ФСБ, прослушавший информацию о катастрофе перед собственной посадкой на рейс Амстердам — Нью-Йорк с удовлетворением вычеркнул из картотеки девятого игрока, удивившись, однако, что тот не успел получить информацию о координатах Приза, иначе сейчас бы ее уже автоматически получили все остальные участники Игры. Правила Игры не позволяли информации бесследно потеряться. Если погибал носитель ценной информации, необходимой для обнаружения приза, и добыть эту информацию было уже невозможно, то она тут же доносилась до всех участников.
Однако то, что майор не получил те знания, которыми владел девятый игрок имели под собой совсем иную причину — Глеб, зарегистрировавшись на рейс, садится в самолет не стал и прилетел в Москву совсем другим рейсом несколько часов спустя, зарегистрировавшись по другому паспорту.
В полдень того же дня в здание швейцарского банка United Bank of Switzerland вошел респектабельно одетый молодой человек. В дверях его встретил один из служащих банка и проводил его в помещение депозитария. В руках этот господин имел тщательно выверенный список билетов Русского Лото, проданных в строго определенных точках Москвы, за определенный период времени. Никто не знает, каких трудов ему стоило получение этого списка, но список возможных номеров ячеек с искомой координатой был сокращен всего до 120 штук. Из них занятыми в депозитарии оказались всего 40. Подкупленному клерку было заранее обещано, что изыматься из открытых им ячеек ничего не будет, что разыскивается только одна бумажка с определенной цифрой, которую богатый мистер Икс из России и возьмет себе. Именно в тот момент, когда была вскрыта первая ячейка, в здании банка внезапно оказалось большое количество вооруженных людей. Притворявшиеся обычными посетителями они заранее распределились по банку и теперь, профессионально обезоружив охрану, укладывали всех остальных на пол. Расчет омоновца, руководившего этой бандой, был прост. Банкира он вычислил сразу — связавшись со знакомыми из налоговой и совместно покопавшись в бумагах, он понял, кто действительно владеет банком. Следя за ним еще из Москвы, он был уверен, что банкир в данный момент просто проверяет свою ячейку. Сам лейтенант обладал двумя билетами, а соответственно, двумя номерами ячеек, которые вместе с той, что открыл банкир, должны были составить ровно одну треть от общего количества, что составляло достаточно большую вероятность. В случае, если все эти ячейки оказались бы пусты, был придуман второй план, также обеспечивающий ему достаточно безопасный выход из банка после завершения операции.
Пока банда наверху совершала ограбление, пребывая в полной уверенности, что это и есть основная их цель, человек в черной маске ворвался в депозитарий как раз в тот момент, когда клерк и российский банкир закрывали первую ячейку, оказавшуюся пустой. Выражение их лиц о многом сказало вбежавшему и он, не колеблясь, выстрелил практически в упор в голову ничего не понимающему Игроку и, наставив пистолет на клерка, велел ему открыть еще две ячейки.
Ровно минута потребовалась ему, чтобы убедиться, что и его ячейки оказались пусты. После чего клерка постигла та же судьба что и его неудачливого банкира, а человек в маске принялся раскладывать вокруг сейфов небольшие бледно желтые прямоугольные куски, отдаленно напоминающие хозяйственное мыло. Основная масса пластита, конечно, находилась не здесь, а в грузовике, на котором подъехала к банку ничего не подозревающая банда, но необходимо было с гарантией разрушить ячейки депозитария.
Взрыв прозвучал именно в тот момент, когда к банку начинали подтягиваться силы полиции. Взрывная волна была такой силы, что легко опрокинула полицейские машины, и нанесла значительные повреждения соседним зданиям. От здания банка остались практически всего две стены с остатками перекрытий.
Полиция, так и не успевшая оцепить здание, теперь срочно вытаскивала раненых коллег из покореженных машин, и поэтому никто не мог видеть человека, покинувшего банк через окно первого этажа, выходящего во внутренний двор, незадолго до взрыва.
Он подозревал, что, скорее всего, опоздает с реализацией своего плана, и поэтому, на всякий случай, снял квартиру именно с прекрасным видом и, соответственно, сектором обстрела на площадь перед банком и на его внутренний двор. Впервые он сидел в засаде со снайперской винтовкой не для заказчика, а для самого себя. От этого внутри просыпалось какое-то странное и давно забытое чувство восторга от выполняемой работы.
Он машинально отметил странного рода группу, которая по одному, но с небольшими перерывами зашла в здание. Когда прозвучал взрыв, и перед его глазами поплыли строчки
Уничтожена ячейка банка с одной частью координат приза.
Уничтоженная часть координат — 12
он тщательно старался не упустить из перекрестия оптического прицела фигурку бегущего человека, некоторое время назад выбравшегося из окна банка. В тот момент, когда омоновец обернулся и, взглянув на руины, улыбнулся, винтовка, коротко дернувшись, выплюнула тому в лицо смерть.
Итого, к концу двенадцатого дня в игре осталось всего пять активных игроков. Количество погибших из-за игры обывателей достигло 388 человек.
Тринадцатый день игры
Глеб ожидал, что по прибытии в Москву, непосредственно после пересечения границы его начнут пасти, если не арестуют сразу же. Он сильно засветился из-за своего трюка с самолетом. Поэтому, в Россию он въехал по купленному, но вполне настоящему ирландскому паспорту, обошедшемуся ему три года назад в несколько десятков тысяч долларов. И все-таки хвост был. Это он понял сразу же, как отъехал от аэропорта. Вероятно, искали не только по фамилии, но и по фото, что изрядно его озадачило. Регистрировался на тот рейс он не под своим настоящим именем и достать его фото, ориентируясь только на данные о пассажирах, было невозможно. Камеры слежения в аэропорту не дали бы такого качества, чтобы опознать лицо в толпе выходящих. Раскрывать свое новое место жительства не входило в его планы, поэтому от хвоста пришлось отрываться. Следили за ним специалисты, но их опыт, исчисляемый десятками лет, не мог сравняться с его школой. Он начинал учиться отрываться от погони и путать следы несколько сотен лет назад, и не в городских улочках, где сделать это проще простого, а в лесу и даже в заснеженной степи, предательски показывающей все следы преследователям. Оставив такси на Новом Арбате, он легко ушел арбатскими двориками от преследователей и растворился в толпе. После этого он поехал на съемную квартиру, где теперь лежали его вещи. То, что со своим домом ему придется попрощаться, было понятно еще до отлета в Непал, но теперь было очевидно, что его полностью раскрыли по каким-то альтернативным каналам. Единственный логичный путь получения информации о нем он видел только от «полуигрока». Выходит, что этого неизвестного уже нашли и допросили. С небольшой вероятностью, этот кладезь информации мог быть еще жив и поэтому стоило бы тоже его найти.
Сам же «полуигрок» — отец Петр — сидел в кабинете на Лубянке с самого утра.
— Я еще раз повторю, что не знаю ничего, что предшествовало этой их так называемой «Игре». Ни откуда она взялась, ни кто ее проводит, ни откуда появились в России эти «Игроки». Знаю только, что по сути они — демоны. Знаю, что не нравится вам это слово, но как еще обозвать существо, которое живет столетия, из века в век продолжая играть в эту «Игру».
— Да, святой отец, я это уже слышал и понял, хочу уточнить еще раз две вещи. Первое — повторите еще раз для моего коллеги, который не присутствовал при начале нашей беседы, откуда к вам попала данная информация, и, потом, для нас обоих, подробнее об этих ваших демонах.
— Я знал, что вы, в конце концов, поверите. Вначале выслушаете и прогоните, а потом опять позовете и станете уже слушать. Видимо, Демоны уже начали убивать? Человеческие жизни для них ничто, для них главное — цель… приз в «Игре». Скажите только — многих уже убили?
— Гм… Точно пока не скажу. Считаем пока. Если все подозрения подтвердятся, то и взрыв банка в Швейцарии, и крушение самолета вчера — дело их рук.
— Сотни людей… — Отец Петр прикрыл глаза и молчал несколько секунд. Потом дотронулся рукой до креста на груди и что-то прошептал, лишь затем, открыв глаза, продолжил — моя вина в том числе. Надо было раньше к вам прийти… Все думал, что может самому показалось… Еще не чаял вначале, что поверите… — Он глубоко вздохнул, держа одну руку на кресте. — Одна радость, что эти демоны, похоже, сами друг друга скоро перебьют. Всего пятеро теперь осталось.
— Откуда у вас такая информация? — оба следователя буквально вонзили свои взгляды в священника.
— Так мне же каждую полночь сообщают, кто из демонов где находится.
У следователей возник минутный шок.
— Так что ж вы раньше то молчали о самом главном?
— Всему свой черед… и об этом расскажу, тем более что ничего вам эта информация не даст. Они знают, что в полночь им всем о друг друге информацию дают и стараются быть в таких местах, где узнать их невозможно — все время среди толпы. Но начну, как просили, по порядку. Однажды вечером, после вечерней, сидел один. Вдруг вижу глас… не знаю ангела ли, демона ли…
— Слышите голос, наверное, вы хотели сказать, — автоматически поправил старший следователь.
— Нет — именно вижу. Буквы огненные в воздухе плывут снизу-вверх. Пишут сначала для меня, значит, что есть такая игра, где игроки борются за приз. Похоже на то, как дети в клад играют — им, значит, подсказки разные дают, а они должны клад найти, только в кладе том не деньги, а что-то иное, что — мне не ведомо, но они — знают. Игра эта проводится на земле не первый раз. Повторяют они ее. Каждый раз через новый срок — когда через век, а когда через 40–50 лет. Игроки тоже меняются — некоторые проводят несколько игр, некоторые только одну — две. Но все они живут века, причем смерть им не помеха — рождаются заново, помня все, что было с ними до этого.
— Переселение душ что ли? — решил блеснуть знаниями младший по званию…
— Не может у демонов быть души! Нечему переселяться. Рождаются они заново — и даже внешность вроде та же. С небольшими изменениями чтобы быть похожим на народ в той стране, откуда Игра стартует. Знаю, что одно из условий игры — одинаковый возраст игроков, чтобы, значит, начальные условия были одинаковы. Рождаются они примерно в один срок и в одном городе. После того, как проплыли эти буквы для меня, пошли еще буквы. Для всех, значит, — и для меня, и для игроков. О том, что подсказки о призе — координаты места на Земле где клад зарыт, разбиты на 4 части. Где они находятся, я вам уже говорил.
Младший следователь кивнул.
— Дальше информация о начальном положении игроков — главный, стало быть, для них сюрприз — игра-то внезапно началась. А потом опять специально для меня — так и было написано — более подробно о каждом игроке, кого как зовут, и кто где живет. Тогда, сначала, подумалось мне, что привиделось все это, заснул, дескать, и приснилось наваждение какое-то. Ночью потом не спал. И в полночь снова буквы — опять об игроках — кто где находится. Два дня колебался я, прежде чем к вам прийти. Не люблю я вашу службу… но потом понял, что страшных бед натворят они, демоны эти. Как сердцем чуял. К тому же, должен я в людях разбираться. Я как глянул на одного из них… так понял — быть беде. Эта ни перед чем не остановится, по трупам пойдет как по дорожке ковровой…