Приключения озорного мышонка Берг Юдит

Глава пятнадцатая

Всевидящая шкатулка

Когда время подошло к пяти, Роланд вопрошающе взглянул на Балико:

– Что теперь будет?

– Я пошел, – решительно объявил Балико.

– Неужто сумел раздобыть деньжат? – удивился Роланд.

– Нет, – покачал головой Балико. – Но может, удастся как-нибудь договориться.

– По-моему, полная безнадега, – махнул рукой Роланд. – И, между прочим, опять дождь припустил. Нет смысла туда идти.

– Как сказал, так и сделаю, – стоял на своем Балико.

– И волшебник этот, скорей всего, не явится.

– Ну и пусть.

– Не побоишься пойти один? – пытался удержать приятеля Роланд.

Балико молча повернулся и шмыгнул к себе в каюту. Облачился в сухие штаны и рубашку. Куртка была насквозь мокрая, свитер тоже, за эти несколько часов одежда не успела просохнуть. Взгляд Балико упал на соседнюю койку: куртка Руми так и валялась там, где оставил ее хозяин, – у него под одеялом.

«Вот и отлично, – подумал Балико. – Руми не пожалел бы куртки ради друга. Если на то пошло, ведь и вымок я до нитки, пытаясь ему помочь».

Он натянул куртку на себя и с довольным видом застегнулся. Одежка пришлась ему впору, к тому же оказалась очень теплой. Затем он извлек из своих запасов бережно хранимый складной ножик. Вдруг да старый волшебник согласится взять его в обмен на услугу – одним глазком глянуть в шкатулку.

«А приятелю его отдам свой вышитый кошелек. Неважно, что пустой, главное – красивый. И сам по себе стоит два золотых, не меньше», – подумал Балико и двинулся в путь.

Капитан вроде бы не предупреждал команду, что вечером-де запрещено покидать корабль, но Балико предпочел за разрешением не обращаться, а то еще, чего доброго, не отпустят. Палуба оказалась безлюдной, холодная, ветреная погода заставила моряков попрятаться по каютам и в кубрике. Лишь двое вахтенных, Бруно и Франци, совершали обход каждые десять минут. Балико притаился в закутке под трапом и, как только вахтенные прошли мимо, крадучись спустился с судна. Пригнувшись, преодолел открытое пространство у причала и, лишь вступив на территорию базара, выпрямился. По главной базарной улице мышонок припустился бегом. Часов у него, конечно, не было, но он и без того чувствовал, что время поджимает. Дорогу он запомнил отлично и без труда добрался до лавки Руфина Нафталина.

Послышался отдаленный бой часов – ровно шесть.

«Во всяком случае, не обвинят меня в том, что я заставил их ждать», – мелькнула утешительная мысль.

Жалюзи лавчонки по-прежнему были опущены, однако все четыре замка с двери исчезли. Балико оглянулся по сторонам: горбуна-полевки не было и в помине. Он постучал в дверь. Не получив ответа, чуть обождал и опять стукнул. Ответа вновь не последовало. Балико осторожно нажал на ручку двери, дверь отворилась, и мышонок заглянул внутрь.

При слабом свете моргалки он увидел в дальнем углу комнаты Руфина Нафталина и старика лавочника; склоняясь друг к другу, оба увлеченно что-то разглядывали. Осмелев, Балико шагнул внутрь, но старики были настолько поглощены своим занятием, что даже скрип двери не заставил их обернуться. Балико учтиво кашлянул разок-другой и нарушил тишину:

– Добрый вечер!

– Ага, вот и наш мышонок пожаловал! – приветливо откликнулся Руфин. – Проходи, сынок, не стесняйся.

Балико подошел ближе, чтоб повнимательней рассмотреть волшебника. Лоснящуюся шкурку теплого каштанового оттенка укрывал черный бархатный халат. Видно было, что маг уже не молод, но умные глаза его поблескивали такой живостью, что Балико усомнился в словах старого лавочника. Немыслимо вообразить, чтобы волшебнику было триста лет! Руфин улыбнулся и задорно кивнул:

– Представь себе, именно так. Зимой стукнул триста второй годок.

– Как вы догадались, что я… – оторопел Балико.

– За триста лет успел кой-чему научиться. Хорош был бы из меня маг-волшебник, не сообрази я, о чем думает входящий ко мне незнакомец.

– Может, вы даже знаете, зачем я пришел?

Руфин Нафталин рассмеялся:

– Ну, тут уж и вовсе особой мудрости не требуется. Мой друг Поскребыш, – он указал на мышь-полевку, – сказал, что тебя интересует всевидящая шкатулка.

Балико кивнул.

– Надеешься увидеть там своего приятеля.

Балико опять кивнул.

– Ты хоть знаешь, где он находится, твой друг? – волшебник вдруг перешел на серьезный тон.

Балико глянул на него с недоумением:

– Разве не все равно, где он находится?

– Нет, дружок, – тряхнул головой Руфин. – Если тебе известно, что он сидит у себя дома за ужином, тогда все проще простого: указал шкатулке место, и она явит тебе твоего друга во всей красе. Но если сказать ей, что он пропал и желательно его отыскать, шкатулке в поисках придется обшарить все края земли. Это очень трудное колдовское задание, и обойдется оно гораздо дороже, – Руфин испытующе посмотрел мышонку в глаза.

Балико решил, что не даст сбить себя с толку.

– За сколько ваша шкатулка сможет отыскать моего друга? – недрогнувшим голосом поинтересовался он.

Руфин, прищурясь, окинул взглядом Балико с головы до пят. У мышонка возникло ощущение, будто старик ощупывает его карманы, пытаясь определить, сколько у него денег.

– В прошлый раз один дошлый хорек десять золотых выложил, лишь бы узнать, что поделывает дома его дражайшая женушка, не так ли? – вмешался в разговор Поскребыш.

– То был простейший случай, – небрежно отмахнулся Руфин и вновь проницательно глянул на Балико, отчего тот залился краской до ушей.

– Не будем в прятки играть, – сказал мышонок. – Вы и без того видите, что у меня в карманах ни гроша. Вот моя единственная ценность, – он достал свой складной ножик. – Возьмите, пожалуйста, и помогите мне отыскать друга. Боюсь, он попал в беду и нуждается в помощи.

Руфин подумал и лукавым тоном произнес:

– Спрячь свой ножик, он мне без надобности. Но ты можешь дать мне кое-что другое, и тогда я охотно тебе помогу.

– Что же именно? – подозрительно уставился на него Балико.

– У тебя в кармане два мотка ниток. Притом совершенно необыкновенных.

В полном недоумении Балико сунул руку в карман – ни о каких нитках он ни сном ни духом не ведал, – а потом вдруг до него дошло. Конечно же, помнится, бирюльки связали Роланда, Милана и Негро какой-то необычно прочной нитью. Руми освободил их, разрезав путы, и, видимо, сунул обрывки себе в карман.

«Какое счастье, что я надел его куртку», – промелькнуло в голове Балико.

– Ну-ка, покажи, – потянулся к клубку Руфин. – М-да, и не порвешь. Такую в целом свете умеют делать только бирюльки.

– Так вы знаете бирюлек? – обомлел Балико.

– Мне ли не знать? Я даже знаю, что бирюльки стерегут и берегут пуще глаза, – Руфин заговорщицки подмигнул мышонку. – Их драгоценное снадобье способствовало моему долголетию, живу не тужу, без забот без печалей. Но на Бирюлькином острове уже двести лет не бывал.

Балико слушал, разинув рот.

– Словом, за эти два клубка я согласен отыскать твоего друга, – подвел итог Руфин.

Балико протянул ему и второй клубок. Почтенный мастер бережно спрятал их в жестяную коробку, затем подошел к стеллажу, сплошь заставленному какими-то странными предметами неизвестного назначения, и достал небольшую плоскую коробочку. Прежде чем откинуть крышку, правой рукой начертал над ней три круга и с силой потер полою своего халата, чуть слышно бормоча какие-то незнакомые слова. В завершение постучал по крышке и громко произнес нараспев:

Крышка коробочки распахнулась. Руфин сделал Балико знак подойти поближе. Мышонок встал рядышком с магом и заглянул внутрь шкатулки. Однако ничего не увидел, кроме потускневшей, покрытой патиной медной обшивки.

– Как зовут твоего друга? – осведомился Руфин.

Балико ответил.

– Он тоже мышонок, Руми этот?

– Да.

Великий маг и волшебник снова принялся произносить какие-то заклинания. Медная пластинка на дне шкатулки вдруг посветлела, заблестела, засияла все ярче. Затем сияющее свечение вдруг заволокло клубящейся дымкой наподобие тумана. И из дымки проступили очертания мышонка. Балико видел его невнятно, но мастер продолжал бормотать заклинания, и облик Руми вырисовывался все четче. Теперь уже Балико явственно видел своего друга: опершись плечами о темную стену, Руми спал, голова его свесилась на грудь. Выглядел он скверно – осунувшийся, исхудалый. И поза была какая-то странная. Что могло с ним случиться?

– Это он? – вывел его из раздумий голос Руфина.

– Да.

– Похоже, он спит.

Поскребыш тоже склонился к волшебной шкатулке и не сдержал удивленного восклицания:

– Любопытно, почему он связан?

– Ну, конечно же! – хлопнул себя по лбу Балико. Вот почему поза Руми показалась ему странной. – Где он может быть? – поинтересовался он у волшебника.

– А у тебя нет никаких соображений на этот счет? – вопросом на вопрос ответил Руфин.

– Есть у меня подозрение, что пираты схватили его на Скалистом острове и утащили с собой, а вот куда, понятия не имею, – сказал Балико.

Руфин опять пустил в ход заклинания, бормоча их то тише, то громче. В шкатулке появилось изображение какого-то судна, затем другого, однако, прежде чем зрители успели их разглядеть, оба корабля исчезли, а вместо них нечетким пятном проступил некий темный проулок.

– Вроде бы знакомо мне это местечко, – поскреб за ухом Поскребыш.

– Какая-то пустынная, заброшенная улица, – предположил Балико.

– Не улица, а проулок, – прошептал Руфин.

– Верно! – воскликнул Поскребыш. – И знаком нам потому, что мы изо дня в день проходим мимо него. Провалиться мне на этом месте, если это не Узилищный тупик возле Бродяжьей площади.

– А ну, дай взглянуть, – склонился над шкатулкой пониже Руфин, и Балико показалось, что увиденное взволновало обоих старцев.

– Обрати внимание на эту вывеску, – дядюшка Поскребыш ткнул в яркое пятнышко в углу изображения.

– М-да, знакомо, – пробормотал Руфин.

Дядюшка Поскребыш выпрямился, насколько позволяла его согбенная спина, и торжествующе заявил:

– Знаешь, что это такое, Руфин? Лавка Одноглазого Морти!

– Быть того не может!

– Тем не менее это так. Значит, там и держат в заточении малыша Руми.

Волшебник придирчиво изучил картинку. Испробовал кое-какие другие заклинания, однако шкатулка показывала то же самое.

– Поверь мне, Руфин. Мальца захватили пираты, как и подозревает наш новый юный друг, затем приволокли к Морти и продали.

– Пожалуй, ты прав, – промолвил Руфин, по-прежнему недоверчиво разглядывая изображение, которое постепенно стало тускнеть.

– Хоть бы что понять! – вырвалось у Балико, который тщетно пытался уяснить для себя причину взволнованности обоих старцев. – Выходит, Руми здесь, на базаре?

– Вот именно, сынок, – кивнул головой Поскребыш.

– Тогда скажите, где он находится, и я отправлюсь на выручку.

– Полегче на поворотах, дружище, – одернул его старик. – Прежде чем соваться в бандитское логово, не мешает узнать кое-какие подробности.

Балико возбужденно переступал с ноги на ногу. Теперь, когда он узнал, что Руми совсем рядом, ему не терпелось действовать.

– Он в лапах у Одноглазого Морти, – со значением подчеркнул дядюшка Поскребыш.

– Кто этот ваш Морти?

– Крысиная образина с дурной репутацией. Торгует живым товаром.

– Но ведь…

– Разрешения на торговлю рабами у него нет, если ты это имеешь в виду. Зайди к нему в лавку – и не обнаружишь ничего, кроме дешевых безделушек да всякого хлама. Работорговля запрещена законом, поэтому он прячет пленников в подземных темницах.

– Откуда вы знаете? – сощурил глаза Балико. – Вы там бывали?

– Довелось побывать. Но это неважно. Главное, что в темницы проникнуть невозможно. Вход охраняется строжайшим образом.

– Но если вы об этом знаете, то почему не известите полицию или королевскую стражу? На базаре повсюду развешаны объявления о вознаграждении каждому, кто наведет на след пиратов, везде ходят дозоры, а вы, оказывается, знаете, где работорговец содержит своих пленников, и помалкиваете?! – вышел из себя Балико.

– Мы бы сказали, но все бесполезно. Отправься туда хоть тысяча стражников, они ничего не обнаружат.

– Как это? Пленников можно надежно упрятать, но подземелья-то ведь не спрячешь! А там наверняка найдутся следы содержания в неволе.

– Никому не найти спуска в подземный лабиринт, вот в чем беда.

– Убейте, не пойму.

– Весь секрет в волшебном заклинании. Лишь тот способен увидеть дверь в подземелье и лестницу, ведущую вниз, кто знает волшебные слова. Всем известно, что Одноглазый Морти мерзавец, каких свет не видал, и стражники десятки раз делали обыск у него в лавке, а толку чуть!

– Но вы-то откуда обо всем знаете? – сердито спросил Балико.

Руфин Нафталин, который до сих пор ни словом не обмолвился, взглянул на Балико тоскливыми глазами и скупо обронил:

– Заклинание бандиты получили от меня.

Балико окончательно растерялся. Ему казалось, что оба старца терпеть не могут Одноглазого Морти, и вот вам нате-здрасьте, великий маг и волшебник сам сообщает ему слова заклинания, способного защитить бандита от всех стражников на земле… Как это может быть?

– Поверь, сынок, что я ненавижу Морти всей душой, – ответил Руфин на его невысказанный вопрос. – Да ты садись, а мы расскажем все, что тебе нужно знать.

Балико молча присел на подлокотник старинного кресла с траченной молью бархатной обивкой.

– Морти с давних пор занимается этим грязным ремеслом, – начал свое повествование Руфин. – Конечно, он понимал, что рано или поздно все его мерзкие делишки всплывут, вот и размечтался о надежном тайном убежище. Но какие могут быть на базаре тайны-секреты? Королевским сыщикам удавалось схватить с поличным всех негодяев и бесчестных торговцев. Конечно, на их месте появлялись новые, однако месяцы или год спустя и этих отправляли за решетку. И только Морти выходил сухим из воды. Но как-то раз, когда наконец и для него запахло жареным, бандит измыслил жестокую уловку.

Волшебник внезапно умолк, с трудом сглотнул комок в горле и сделал Поскребышу знак продолжить рассказ.

– Морти удумал похитить дочь Руфина. А затем пригрозил ему отпустить Наденьку лишь в том случае, если Руфин снабдит его самым надежным защитным заклинанием. У Руфина не было другого выхода, кроме как выполнить бандитское требование. С тех пор к Одноглазому Морти не подобраться: волшебное заклинание превращает дверь в каменную стену, ее никто не видит, а открыть может один только Морти.

– Неужто нет какого-нибудь волшебного слова против этого заклятия? Или на худой конец проклятия? – с надеждой спросил Балико.

Руфин мотнул головой.

– А что стало с Наденькой? Ее отпустили на свободу? – продолжил расспросы Балико, крайне удивленный тем, что у волшебников, оказывается, бывают дети.

Теперь и дядюшка Поскребыш тяжко вздохнул. Покосился на Руфина и грустно промолвил:

– Покуда ее держали в заточении, она подхватила какую-то хворь. Выпустили ее совершенно больной, и нам не удалось ее спасти.

– И тогда я поклялся отомстить Морти! – взорвался вдруг Руфин. – Хочу засадить его в тюрьму, пускай поплатится за все свои злодеяния. А сейчас, сынок, я не пощажу усилий, чтобы освободить твоего приятеля, пока не поздно.

– Можете рассчитывать и на меня, – торжественно заявил дядюшка Поскребыш. – Я тоже ненавижу Морти.

Балико ответил им растроганным взглядом.

– Советую не тянуть время. Морти старается сбыть свой «товар» как можно быстрее, за день-другой. Готов поручиться, что к завтрашнему дню сыщется покупатель на твоего друга.

– Мы должны сделать свое дело сегодня же ночью, – заключил Руфин.

Глава шестнадцатая

Подземный лабиринт

– Как же нам попасть в подземелье, если дверь обращена в камень, а заклинание нарушить невозможно? – спросил Балико.

– Надо спешно что-то придумать, – сказал дядюшка Поскребыш.

– Знать бы, сколько человек охраняют спуск в лабиринт, – рассуждал вслух Балико. – Схватились бы с ними и одолели их.

– В схватке нет нужды, – вмешался Руфин. – Я бы их попросту усыпил, но дверь-то открыть мы все равно не сумеем.

– Можно бы простучать стену металлическим стержнем и по звуку определить, где кладка потоньше. А там сделать пролом и проникнуть внутрь.

– Нет, – покачал головой Руфин. – Заклинание делает дверь непробиваемой, никаким ломом ее не возьмешь.

– Давайте подождем до утра, – сказал Балико. – Тогда я сумею привести подмогу с «Розы ветров». Затаимся, подстережем момент, когда Морти поведет Руми на продажу, и набросимся на бандитов.

– Ты, конечно, парень храбрый, но и этот план не подойдет, – вздохнул дядюшка Поскребыш. – Морти доставляет своих невольников к покупателям по подземным лабиринтам – с целью избежать нападений или нежелательных встреч со стражниками.

– Должен же быть и какой-то другой вход в подземелье. Пусть маленький, хоть самый крохотный, я все равно смогу протиснуться, – не унимался Балико.

– Ты имеешь в виду расщелину? Какое-нибудь отверстие?

– Ну да! – радостно ухватился за слово мышонок. – Давно, когда мы доставляли груз апельсинов в Долину Изморози, нам с приятелем пришла в голову мысль послушать, о чем разговаривает капитан с матросами в трюме. Мы пристроились на палубе у вентиляционного отверстия и подслушали весь разговор от слова до слова. В коридорах лабиринта наверняка существуют такие отверстия, иначе там можно было бы задохнуться.

– Молодец, сынок! Дело за малым: узнать, где находятся вентиляционные отверстия.

– Это совсем нетрудно, – вскочил на ноги Руфин. – Где-то у меня должен быть старинный составитель чертежей и карт.

– А что это такое? – с любопытством поинтересовался Балико.

Пока Руфин спешно рылся в нижнем ящике комода, изъеденного древоточцем, дядюшка Поскребыш негромко просветил мышонка:

– Это один из лучших приборов Руфина. Изготовлен в стародавние времена одним волшебником, чтобы помочь с легкостью сориентироваться, где бы ты ни находился. Видишь ли, в те поры существовало множество крепостей, дворцов и замков, где было полным-полно всяких богатств и сокровищ. Вот только сокровищницы были надежно спрятаны. Но составитель чертежей, планов и карт тем и хорош, что может в два счета начертить схему любого здания, крепостного сооружения и даже лабиринта. Более того, ежели скажешь, куда тебе желательно попасть, то он даже наметит на карте стрелочками кратчайший путь.

– Как же это у него получается? – удивился Балико.

– Никто не знает, как действует этот хитроумный прибор. Но факт остается фактом: стоит Руфину произнести парочку заклинаний и подуть в соломинку, как оттуда начинают выходить вроде как мыльные пузыри. Но на самом деле из этой трубочки-соломинки выходят вовсе не пузыри, а нечто наподобие тумана. Едва успеет появиться, и сразу рассеивается, а после этого в руке Руфина приходит в движение самопишущее перо и начинает чертить всякие линии. Ну, а под конец эти линии складываются в точнейший чертеж или же карту.

– Вот это да! – ахнул Балико.

– Нашел, – выпрямился Руфин. – Запылился малость, но в работе это ему не помешает.

Балико почувствовал, как в сердце его пробуждается надежда.

– Класс! – восхитился он. – Только бы найти вентиляционное отверстие, а там уж я спущусь по веревке.

– Конечно, если вообще протиснешься, – остудил его пыл дядюшка Поскребыш. – Наверняка отверстие забрано мелкой решеткой.

– Вполне возможно, – пробормотал Руфин и вернулся к комоду.

– Теперь-то ты что ищешь? – поинтересовался его приятель.

– Масленку с жидкостью, разъедающей железо, – пояснил Руфин.

Балико только разинул было рот, чтоб спросить, зачем это, но Поскребыш его опередил:

– Понадобится и веревка, если мальчонке придется спускаться через отверстие.

Руфин кивнул и достал из металлической коробки один из клубков, полученных от Балико.

– Пора поспешить, вот-вот займется заря. Только не хватало столкнуться в проулке с разбойниками Морти. К рассвету в округе их будет полным-полно, – дядюшка Поскребыш открыл входную дверь.

– Фонарь прихватил, Руфин? – не оборачиваясь, бросил он.

– Светлячок послужит лучше, он и места мало займет, – промурлыкал Руфин, засовывая что-то в карман.

У Балико мелькнула мысль, что даже карманы Руфина не простые, а волшебные – во всяком случае они поистине бездонные: сколько ни заталкивай туда старик всякой всячины, они ничуть не оттопыриваются.

Троица вышла в темный проулок. На базаре царила тишина, одинокие фонари отбрасывали тусклый свет.

«Хорошо, что не пришлось идти одному, – мысленно порадовался Балико. – Иначе мне бы ни за что не отыскать в потемках этот Узилищный тупик».

Старцы, судя по всему, дорогу знали. Молча, не переговариваясь, петляли они по извилистым улочкам-закоулкам.

«До чего же неприветливые места», – в страхе передернул плечами Балико, заметив, как в полутьме то тут, то там возникают, шевелятся какие-то тени и вроде бы слышится чей-то шепот. Однако никто не заступил им дорогу. Наконец они вышли на небольшую площадь, освещенную слабым светом двух фонарей, два других слепо уставились в небо.

– Опять бродяги фонари поразбивали, – недовольно пробурчал Поскребыш при виде угасших фонарей.

Площадь со всех сторон была окружена домами-развалюхами, из лавчонок на первом этаже сквозь опущенные жалюзи просачивался запах нищеты.

– Почти пришли, – шепнул Поскребыш мышонку. – Это Бродяжья площадь.

Кивнув, Балико свернул вслед за старцами в проулок, отходящий от самого темного угла площади. Чуть погодя Руфин пошарил в кармане и извлек светлячка. Это оказалось очень кстати, на улице царил непроглядный мрак. Волшебник пробормотал одно-два невнятных слова, и на ладони его вспыхнула крохотная светящаяся точка. Света хватало ровно настолько, чтоб не сломать себе шею в поворотах извилистого переулка. Через несколько минут Руфин остановился, молча указав куда-то вверх. Балико вскинул голову и заметил цеховую вывеску, которую уже видел раньше, в волшебной шкатулке.

– Вот она, – шепотом сообщил Поскребыш, что было совершенно излишне, ведь Балико и сам догадался, что перед ними лавка Одноглазого Морти.

Руфин вновь запустил руку в карман и извлек соломину. Сделал знак Поскребышу подержать волшебный инструмент, покуда сам он извлечет остальные причиндалы. В руках его появились длинное орлиное перо и лист пергамента. Он взял у приятеля соломину, пробормотал заклинание, состоящее сплошь из каких-то непонятных слов, затем с силой дунул в соломину с одного конца. Почти сразу же на другом ее конце вспыхнул желтоватый огонек и заклубилась нежная желтая дымка. Туман поплыл прямиком к двери и растворился, словно проникая внутрь через замочную скважину. К счастью, после него остался слабый отсвет, и Балико сумел разглядеть, как в следующий момент перо в руке Руфина словно бы шевельнулось. Волшебник держал его совершенно свободно, видно было, что Руфин никак не направляет перо, позволяя ему двигаться своевольно.

Время от времени перо на какую-то долю секунды замирало, словно в раздумье, после чего принималось чертить с молниеносной быстротой.

– До чего сложный чертеж, – ахнул дядюшка Поскребыш. – Кто бы мог подумать, что под этакой убогой лавчонкой таится настолько разветвленная система подземелий.

Руфин не произносил ни слова, каждой клеточкой своего существа сосредоточившись на работе пера. Когда карта вроде бы была готова, Руфин проговорил очередную цепочку заклинаний. Перо снова взметнулось над пергаментом, но на этот раз добавило лишь несколько штрихов.

– Готово! – сказал Руфин. – Ну-ка, поглядим… – он поднес светлячка поближе к чертежу. – Как видите, я велел ему наметить путь к вентиляционному отверстию.

– Ага… – пробормотал дядюшка Поскребыш. – Хотя я в этом мало что смыслю.

Но Руфин уверенно двинулся вперед.

– Помните, в конце Узилищного тупика находится кирпичная стена и колодец. Стрелки показывают, что сразу же за колодцем в стене проделано вентиляционное отверстие.

– Как же, как же, помню я тот колодец, – закивал Поскребыш. – Вода в нем грязная, застойная, в рот не возьмешь.

Узилищный тупик, сделав еще один изгиб, уперся в крохотную заброшенную площадку, огражденную сбоку гладкой кирпичной стеной с заброшенным колодцем перед нею. К счастью, уличные хулиганы не добрались до здешних фонарей, так что тут можно было сориентироваться. Все трое обогнули колодец.

– Вот оно! – воскликнул Балико, указывая вниз.

У подножия стены виднелось забранное частой решеткой вентиляционное отверстие.