О любви не говори Фритти Барбара

– Здесь ты не прав! Думаю, именно предстоящая свадьба и натолкнула Джулию на мысли о своем происхождении. Она задумалась о том, что скоро у нее появятся семья, дети, что она возьмет твою фамилию, и ей захотелось побольше узнать о своем прошлом. Застраховаться, так сказать, на случай непредвиденных сюрпризов.

– Что бы она там ни накопала в своем прошлом, мое отношение к ней остается неизменным. Как она не понимает этого?

И снова Лиз задело его простодушие. Диву даешься, насколько мужчины могут быть близоруки!

– Ты замечательный парень! – невольно вырвалось у нее. – Повезло нашей Джулии с тобой!

– Вот ты ей это и скажи!

– Поверь мне на слово: говорила, и не раз!

Майкл взглянул на дом.

– Хочешь, я покажу тебе дом изнутри? – неожиданно предложил он. – Скажешь мне свое мнение о сюрпризе для Джулии.

– Так я и знал! – неожиданно взбеленился Алекс уже на подходе к дому. На стоянке остановился «Мерседес» серебристого цвета, и из него вышла Кейт Мэннинг. Неожиданное появление матери не сулило ничего хорошего. Он не хотел с ней больше разговаривать, тем более в присутствии Джулии. На сегодня ему уже с лихвой хватило. Но, к несчастью, мать уже успела заметить их и теперь нетерпеливо поджидала, стоя на тротуаре.

– Кто эта женщина? – спросила Джулия.

– Моя мать! – тяжело вздохнул Алекс.

– Судя по вашему вздоху, вы совсем ей не рады.

– Это уж точно, не рад! Моя мама – это настоящий черт в юбке!

– Так уж и черт?

– Да вы ее просто не знаете! Давайте договоримся так! Вы сейчас поедете к себе, а я заскочу к вам чуть позже.

– То есть вы хотите меня бросить? – удивилась Джулия. – А я думала, мы станем искать негатив вместе.

– Я позвоню вам, как только его найду! – Он бросил взгляд в сторону матери. Кейт Мэннинг уже нетерпеливо постукивала каблучком об асфальт.

– А ваша мать в курсе? – в голосе Джулии послышалось недоверие. – У меня такое чувство, что вы любой ценой хотите отделаться от меня.

– Алекс! – окликнула его мать. – Мне надо срочно переговорить с тобой!

Кейт Мэннинг решительно направилась к ним, и Алексу оставалось лишь подтянуться к ней навстречу.

– Что стряслось? – поинтересовался он недовольным тоном.

– Для начала познакомь меня со своей приятельницей!

– Джулия, это моя мать, Кейт Мэннинг!

– Очень приятно! – улыбнулась Джулия.

– И я очень рада познакомиться с вами. Редко выпадает возможность поздороваться с подружками сына. Он всегда старательно прячет их от меня.

– Зачем ты приехала, мама? – перебил ее Алекс.

– Я же сказала: мне надо срочно поговорить с тобой. Надеюсь, ты пригласишь нас к себе? Можешь даже предложить мне аперитив. А мы пока поболтаем с твоей приятельницей.

– Она мне не приятельница!

– Вот спасибо на добром слове! – шутливо возмутилась Джулия.

– Джулия, мама вкладывает в слово «приятельница» совсем не тот смысл, что обыкновенные люди. Как только она видит рядом со мной женщину, так сразу же воображает, что я с ней сплю.

– И чаще всего оказываюсь абсолютно права! – не преминула уточнить мать.

Кажется, избавиться от навязчивых спутниц в ближайшие полчаса ему не удастся, вздохнул про себя Алекс и с тяжелым чувством открыл дверь в подъезд, приглашая следовать за ним.

– Алекс, тебе пора подыскать квартиру побольше и в доме поприличней! – попеняла ему мать, слегка запыхавшись от подъема по лестнице на третий этаж. – Во всяком случае, хотя бы с лифтом! Материально ты вполне можешь позволить себе такую роскошь! Мой сын очень успешный фотожурналист, – добавила она, обращаясь уже к Джулии. – За его фотоснимками гоняются журналы самых разных стран. Весь в отца!

– Это я уже поняла! – поддакнула Джулия. Восторги матери в адрес сына ее забавляли.

– Между прочим, журнал «Знаменитости» включил Алекса в список десяти самых завидных женихов Америки на сегодняшний день!

– Надо же! – подыграла Джулия чувствам женщины. – Впечатляющая информация!

– Вы давно знакомы с моим сыном?

– Скоро будет двадцать четыре часа.

– Правда? – ошарашенно уставилась на нее Кейт – А я думала…

– Меньше думай, мама! – оборвал ее на полуслове Алекс и, открыв дверь в квартиру, жестом пригласил дам следовать за ним. – Прошу! – В холле он раздраженно швырнул ключи на журнальный столик и, уперев руки в бока, поинтересовался грозным тоном: – Итак, что тебе надо, мама?

Но мать встретила его суровый взгляд не моргнув глазом. Она расправила плечи и, глядя сыну прямо в глаза, сказала:

– Мне нужна твоя помощь. Я встречаюсь с одной журналисткой в редакции газеты «Трибьюн» сегодня вечером. Она ведет колонку «Люди говорят». Кристина Делани. Ты, наверное, слышал о ней.

– Я не интересуюсь светскими сплетнями.

– Она хочет взять у нас с тобой интервью в связи с открывшейся выставкой. Словом, я хочу, чтобы ты поехал вместе со мной. Статья станет прекрасной рекламой. Да и тебе не помешает.

– Мама, я очень занят! Надеюсь, ты справишься и без меня!

– Но она очень хочет побеседовать именно с тобой! – стояла на своем мать. – Боюсь, без тебя у нас и разговора с ней не получится.

Алекс увидел, какой ледяной стала улыбка его матери, услышал стальные нотки в ее голосе и все же решил не сдаваться:

– Мама! У меня неотложные дела!

– Твой отец…

– Вот эту карту, пожалуйста, не разыгрывай! – строго предупредил он мать. – Популярность в первую очередь нужна тебе! Не так ли? Ну, так вперед, за славой! Уверен, ты найдешь нужный ракурс для того, чтобы достойно преподнести свою историю репортерке. А меня разговоры с нею не интересуют!

В комнате повисло напряженное молчание. Глаза матери блеснули откровенной злобой, но она, по-видимому, решила обойтись без сцен, тем более в присутствии Джулии. А все же есть хоть какая-то польза от того, что она притащилась, подумал Алекс.

– Как знаешь! – Мать повернулась к Джулии и одарила ее ослепительной улыбкой. – Прошу простить меня, если я вам помешала!

– О, что вы! – сказала Джулия, растерянно уставившись на Алекса.

Почему они так враждебно настроены друг к другу, подумала она. Но Алекс отнюдь не был расположен отвечать на ее немой вопрос. Он лишь с облегчением вздохнул, увидев, что мать направляется к выходу. Однако радость оказалась преждевременной. Уже стоя в дверях, Кейт вдруг остановилась и, обернувшись, снова внимательно посмотрела на Джулию.

– Мы с вами раньше нигде не встречались?

– Думаю, что нет!

– Но ваше лицо мне очень знакомо! И эти глаза… У меня такое чувство, что я вас уже где-то видела. У меня хорошая память на лица. А ваше лицо, оно…

Алекс торопливо распахнул дверь на лестничную площадку, надеясь выпроводить мать из квартиры еще до того, как она успеет вспомнить, где именно она могла увидеть Джулию. Но было уже поздно! Кейт звонко щелкнула пальцами и воскликнула:

– Фотография! Девочка на фоне сиротского приюта! Конечно! – Она бросила выразительный взгляд на сына. – Так вот зачем тебе понадобились негативы!

– Не глупи, мама!

– И не собираюсь! – отрезала Кейт, чей острый ум моментально свел все факты воедино. Какое-то время она молча разглядывала Джулию, а потом сказала, обращаясь к сыну: – Что ты задумал, Алекс? Неужели ты полагаешь, что Джулия и есть та самая девочка?

– Мама, ты опоздаешь на свое интервью!

Кейт посмотрела на часики.

– Ты прав, сынок! Мне пора! Но нам определенно есть что обсудить! Вернемся к этому разговору позже! Рада была познакомиться с вами, Джулия, или как вас там зовут на самом деле! – проговорила Кейт с иезуитской улыбкой на устах.

Алекс захлопнул дверь за матерью и воскликнул:

– Ну, наконец-то! Слава богу!

– Почему вы не сказали матери, что она права? Вы ведь тоже так считаете.

– Не хочу ее втягивать в свои дела! – отмахнулся от нее Алекс. – Она у меня, знаете ли, очень деятельная особа. К тому же, умеет отлично манипулировать людьми. Едва ли вам понравится, если она вцепится в вас.

– Не очень-то вы доброжелательны по отношению к своей матери! – упрекнула его Джулия.

Наверное, он и правда немного переборщил по части черной краски, рисуя портрет матери, но слишком противоречивы и запутанны были чувства, которые он к ней испытывал.

– Забудьте на время о моей семье! – наставительно заметил он. – Займемся негативами!

– Что значит «забудьте»? – возразила Джулия. – Она же – ваша мать!

– Я уже давно вырос из того возраста, когда дети нуждаются в материнской опеке. – Алекс заметил, как легкая тень грусти скользнула по лицу Джулии. Она ведь недавно потеряла мать. И, судя по всему, очень ее любила. – Итак, переключаемся от моей матери на вашу семью и на вашу жизнь!

– Ваша мать очень красивая женщина! – не унималась Джулия. – Она замужем?

Алекс подавил еще один тяжелый вздох. Нет, эта девушка от него не отвяжется, пока не удовлетворит свое любопытство. Лучше рассказать все самому!

– Хорошо! Так и быть! Вот вам моя версия биографии мамы. Моя мать привыкла получать от людей, главным образом от мужчин, все, что ей надо! За свою жизнь она не проработала ни одного дня, но при этом живет припеваючи, потому что умеет выгодно выходить замуж и периодически повторяет эту процедуру. Она вышла замуж за моего отца, потому что на тот момент он был многообещающим фотокорреспондентом, и она рассчитывала, что будет греться в лучах его славы. К сожалению, отец все время находился в разъездах, а свои фотографии предпочитал публиковать без указания фамилии. Спустя два года после гибели отца мама вышла замуж за врача. У него были деньги, огромный дом, новенький «Порше». На свою беду, он оказался игроком. На восьмом году супружеской жизни он спустил в Лас-Вегасе тридцать тысяч долларов за один вечер, и мать выставила его вон. Тремя годами позднее она снова вышла замуж, на сей раз за преуспевающего юриста, члена муниципального совета и все такое. Хороший был человек, но, к несчастью для него же, завел интрижку с одной старшеклассницей. Связь с несовершеннолетней поставила крест на его карьере и разрушила ему жизнь. А заодно подпортила и жизнь матери. Они расстались. С тех пор прошло три года. Вполне вероятно, на подходе у нас муж номер четыре. Понятия не имею, кто бы это мог быть. Да меня это и мало волнует. У матери своя жизнь, у меня – своя. Все! Конец истории! Вы удовлетворены?

– Да! – кивнула головой Джулия, воздержавшись от комментариев.

Ее лаконичный ответ удивил Алекса. Его также поразило и то, что он сам, по собственной инициативе, рассказал ей так много. Но, как говорится, слово – не воробей, и что сказано, то сказано.

– Негативы в коробке на журнальном столике! – бросил он, направляясь в гостиную.

Джулия последовала за ним и села на диван. Странным образом ее молчание действовало ему на нервы. Но надо на время забыть и о ней, и обо всем на свете и заняться наконец делом! Но тут Алекс бросил на девушку случайный взгляд и увидел в ее глазах столько сочувствия и сострадания, что лед отчуждения растаял сам собой. Будь она не ладна, эта Джулия!

– Скажите же что-нибудь! – потребовал он.

– Что сказать?

– Что вы думаете, и тогда мы сможем перевернуть эту страницу и идти дальше.

– Давайте лучше займемся негативами.

– То есть о моей матери вам уже говорить расхотелось, да? – Невероятно! Большинство женщин, с которыми он был знаком до сих пор, проявляли просто невиданное любопытство ко всему, что касалось его личной жизни.

– Важно не то, хочу ли я. Важнее то, что вам самому не хочется говорить о ней. А я лишь уважаю ваши чувства.

– Хорошо, пусть будет по-вашему! – Алекс уселся на край стула и придвинул к себе коробку с бумагами. И сердце защемило у него в груди, когда он увидел фотографию, лежавшую сверху. Нет, то был не очередной шедевр, сделанный отцом. Обычное семейное фото, запечатлевшее их троих еще тогда, когда они были одной семьей. Ему лет шесть, и он сидит счастливый, с глуповатой улыбкой на лице, между мамой и папой. Наверное, представляет себе, что и вся остальная его жизнь будет такой же безоблачной и счастливой. Какого черта, в самом деле, он полез в прошлое? Там не осталось ничего хорошего. По крайней мере, для него. – Пустяки все это! – пробормотал он вполголоса, выкладывая фотографию на стол.

– Что это? – Джулия взяла фотографию и проговорила после короткой паузы: – У вас троих здесь такой счастливый вид.

– Иногда фотографии лгут! Особенно если люди знают, что их снимают. Вот почему лично я всегда предпочитаю фотографировать свои модели, настигая их врасплох. Тогда на лицах сохраняются истинные чувства, без какой бы то ни было фальши. И никаких дежурных улыбок!

– Почему вы считаете, что ваши улыбки были дежурными?

– Потому что спустя два года после того, как был сделан этот лучезарный снимок, мои родители расстались. Они бы и официально развелись, да не успели. Отец погиб.

– Жаль, что все так вышло! – проронила Джулия.

– Что ж, что было, то прошло!

– Удивляюсь, почему смерть отца не сблизила вас с матерью. Ведь вы же остались только вдвоем!

– Наша семья распалась исключительно по ее инициативе. Я тогда был страшно зол на нее за разрыв с отцом. А когда моя злость немного утихла, она уже успела выскочить замуж вторично. – Алекс протянул Джулии стопку фотографий и негативов. – Просмотрите вот это!

Следующий час они работали молча, скрупулезно просматривали каждую бумажку, лежавшую в коробке: фотографии, негативы, вырезки из газет, какие-то документы.

– Его здесь нет! – раздраженно бросил Алекс. Он ведь был абсолютно уверен, что негатив до сих пор хранится в бумагах отца. – Не понимаю! Все остальные негативы на месте, включая и те, которые были сделаны в ходе поездки в Москву.

– Мало ли что с ним могло случиться! Столько лет прошло! – Джулия извлекла со дна коробки конверт и уставилась на него. – Странно! Конверт адресован какой-то Саре. Между прочим, мою маму тоже звали Сарой.

Глаза ее потемнели от дурного предчувствия. Совпадение? Или рок?

– Внутри пусто! – Она потрясла конвертом в воздухе. – Но это же не моя мама, правда?

– Само собой! – согласился Алекс.

– На свете миллионы женщин, которых зовут Сара! И миллионы матрешек! И миллионы кулонов в форме лебедя! – Голос Джулии сорвался на крик. Она отшвырнула от себя конверт и встала с дивана. – Безумие какое-то! Мне пора!

– Уже?

– У меня дела! Скоро свадьба, и жених ждет меня. А я занимаюсь всякими глупостями! – Она раздраженно махнула рукой в сторону бумаг, сваленных на стол. – Негатива нет! Ничего нет! И не надо!

– А я думал, что вам нужна правда! – Алекс взглянул на девушку и понял, что она не владеет собой.

– Зачем мне ваша правда? Я вот сейчас уйду и все забуду! Простите меня, Алекс, что втянула вас в эту глупую затею. И спасибо за помощь! Но с меня довольно! Я выхожу из игры.

Джулия схватила сумочку и исчезла за дверью прежде, чем он успел остановить ее. Пусть уходит. Решила поистерить, да и можно ли винить ее за это? Он взглянул на конверт. Что, если его отец действительно был каким-то образом связан с матерью Джулии? И вдруг неожиданно для самого себя вспомнил темноволосую женщину, с которой у его отца была назначена встреча в Москве на Красной площади.

А если это была Сара?

Воскресное утро Джулия встретила в церкви Святого Марка, куда семейство Демарко явилось в полном составе на утреннюю мессу. Они заняли целых три ряда. Вот она, ее семья, размышляла Джулия, пока священник рассуждал об общности людей в этом мире. У нее даже возникло чувство, что священник обращается непосредственно к ней. Это ей он говорит о том, как важно помнить о тех, кто рядом с тобой, как нужно оберегать и лелеять своих близких. Проповедь лишь укрепила решимость Джулии раз и навсегда покончить со всем тем, что имеет отношение к фотографии девочки.

Она страшно испугалась, увидев имя матери на пустом конверте. Конечно, незнакомая ей Сара, вполне возможно, не имеет никакого отношения к ее матери. Просто в тот момент она со всей очевидностью увидела, что делает: своими руками рушит тот фундамент, на котором зиждилась вся ее прежняя жизнь. Сама разрушает свое прошлое и уничтожает память о матери. И это ее ужаснуло. Она убежала прочь. Наверное, Алекс решил, что она спятила. Продолжит ли он свои поиски без нее? Скорее всего, да. Ведь у него имеется свой интерес к фотографии.

Но это уже его дело, и ее оно не касается. Она вышла из игры, и точка!

Как ей выбросить все из головы?

Наверное, дело все же не столько в фотографии, сколько в самом Алексе. Она увлеклась им больше, чем следовало бы. И его жизнь неприкаянного художника ее страшно интересует. Он ведь рассказал ей лишь малую часть того, что связано с ним. А ей бы хотелось узнать побольше о его взаимоотношениях с матерью, с отцом. Понять, что толкнуло его на путь бродяжничества по белу свету в поисках сюжетов для своих фотографических шедевров, очень часто с риском для жизни.

Но этого ей уже никогда не узнать, а потому и печалиться не стоит.

Может быть, все даже к лучшему. Она же обручена. А следовательно, ей надо думать только о Майкле. Вот и сейчас он нежно взял ее руку и пожал, словно почувствовал, что мысли ее витают далеко отсюда, и захотел снова вернуть в привычный мир, рядом с собой. Славный он парень! И она по-своему любит его! И лишь только в самых дальних уголках сердца притаилось крошечное сомнение. А та ли это любовь, о которой она мечтала?

Служба окончилась, Джулия поднялась со своего места вместе с остальными и замерла в ожидании, пока по проходу прошествует священник. После чего прихожане потянулись к выходу. Торжественная атмосфера воскресной службы немедленно разбавилась людским гомоном. Выйдя из церкви, многочисленное семейство Демарко, весело переговариваясь друг с другом, праздничной толпой двинулось к дому тети Люции, где по воскресеньям устраивались общие семейные застолья.

Джулия была даже рада тому, что они идут в окружении родни. Конечно, ей следует переговорить с Майклом наедине, рассказать ему о своем решении прекратить поиски, но не обязательно сейчас, надо выбрать подходящий момент.

К тому времени как они подошли к двухэтажному дому тети Люции, он уже битком был забит народом: тети, дяди, многочисленные племянники и племянницы. В столовой организовали буфет с закусками. Мужчины сразу же потянулись в гостиную смотреть футбол по телевизору, женщины хлопотали на кухне, сновали туда-сюда, поднося все новые и новые закуски и не забывая перекинуться между делом парой слов о своем, о женском. Дети оккупировали двор и мансарду, где внуки Люции соорудили самую настоящую крепость.

Лиз перехватила Джулию на входе и, схватив за руку, потащила на кухню.

– Пойдем, поможешь мне!

– Я скоро! – извиняющимся тоном сказала Джулия, обращаясь к Майклу. Тот молча кивнул и тоже пристроился возле огромного телевизионного экрана.

– Вчера не получилось с тобой поговорить! Когда я вернулась с работы, ты уже спала. Что-нибудь выяснила насчет кукол?

– Не совсем, – уклончиво ответила Джулия.

– Встречалась вчера с этим парнем, как его? Сыном того фотографа!

– Алекс Мэннинг. Да, у меня вчера был с ним разговор, но…

– Вот вы где, мои красавицы! – в дверях появился Джино. – Мои дорогие доченьки!

Джулия получила по поцелую в каждую щеку и с улыбкой наблюдала за тем, как отец перешел к целованию Лиз. Джино Демарко, добрейшей души человек, всегда не чаял души в своих девочках. Большой, улыбчивый, шумный, открытый на проявление чувств, он, входя в любое помещение, казалось, тут же заполнял его полностью. Мать была гораздо сдержаннее. Она всегда старалась вести себя незаметно, предпочитая оставаться в тени мужа.

– Хочу поговорить с тобой, Джулия, о предстоящей свадьбе! Люция ругает меня, что я уделяю мало внимания предстоящему событию. Так вот он, я! Весь к твоим услугам! Какая нужна от меня помощь? Помимо чека, разумеется, который я радостью готов подписать хоть сейчас.

– Пока не надо, папа! У нас все идет по плану.

– По плану? – эхом повторила за ней Лиз. – Да у вас еще конь не валялся! И не ты ли вела переговоры с Майклом о том, чтобы отложить свадьбу?

Джино бросил встревоженный взгляд на старшую дочь.

– Что-то случилось, Джулия?

– Ничего, папа! Все замечательно. Переговорим об этом чуть позже, ладно?

Джулия отступила в сторону, пропуская вперед одну из своих тетей, которая выплыла из кухни с огромным блюдом лазаньи.

– От всего сердца желаю тебе, доченька, чтобы день свадьбы стал для тебя самым счастливым днем в твоей жизни! Как это было у нас с твоей матерью. – Голос Джино дрогнул, а на глаза выступили слезы.

Джулия тоже смахнула украдкой слезу. Одно она знает совершенно точно: ее мать и Джино любили друг друга, и их брак был по-настоящему счастливым. Все остальное можно подвергать сомнению, но только не это! Тетя Люция отозвала Лиз к себе, чтобы та помогла ей с бутербродами для мужчин в гостиной. Лиззи последовала за теткой с большой неохотой. А Джино взял Джулию за руку и, к ее удивлению, повел в одну из спален на втором этаже.

– Ты вчера копалась в маминых вещах, сложенных в сарае, – начал он, когда они наконец остались одни. И напряженные морщинки моментально залегли возле глаз и вокруг губ. – Что-то искала?

Джулии не хотелось начинать неприятный для них обоих разговор прямо сейчас. И так отец все еще пришиблен тяжким грузом своего горя. С другой стороны, такой удобный момент! Что сказать? И стоит ли начинать? Разве что она задаст пару наводящих вопросов, и на этом все!

– Я хотела отыскать среди маминых вещей что-то такое, что относится к тем годам, когда я только появилась на свет, – начала она издалека, чтобы Джино не подумал, что она занялась поисками родного отца – ей вовсе не хотелось огорчать Джино. Он был ей прекрасным отцом, быть может, самым лучшим отцом на свете! Она взглянула на него и увидела, как он нахмурился.

– Твоя мать всегда боялась, что наступит день, когда ты станешь задавать ей вопросы, на которые она не хотела бы отвечать.

– Так вы говорили с ней на эту тему? – удивленно переспросила Джулия.

– Конечно!

– И что тебе мама рассказала?

– Немногое! Она говорила, что ей слишком больно вспоминать былое.

– И мне она не раз повторяла то же самое! Но я чувствую себя какой-то потерянной без… – Она запнулась в поисках нужного слова. – Понимаешь, не сохранилось никаких фотографий из моего раннего детства, я никогда не видела фотографий своих бабушки и дедушки, не знаю, кто был моим настоящим отцом. Я ничего не знаю о том времени, пока мы жили с мамой одни, пока она не вышла за тебя замуж. Впрочем, я ничего не знаю и о том, как она жила до меня, как она выглядела в молодости, где училась. А мне вдруг захотелось узнать все это.

– Мамы больше нет, и спросить больше не у кого! – проговорил Джино с такой скорбью в голосе, что Джулия поняла, что напрасно они боятся, что отец пропил все свои мозги за последние полгода.

– Конечно, ты прав! – согласилась она с ним, решив пока не заводить разговор о девочке с фотографии. – Но что-то же ты знаешь о маминой жизни до того, как вы с ней встретились!

– Сара училась в Северо-Западном университете возле Чикаго. Она рассказывала мне, что в студенческие годы жила с подружкой на Университетской улице, в доме, где на первом этаже располагался магазин, торговавший кофе. Там она и пристрастилась к этому напитку. Как же звали-то ее подружку? Дай бог памяти! – Джино озабоченно потер лоб рукой. – По-моему, Джеки. Да! Ее точно звали Джеки!

– А я думала, мама училась в Нью-Йорке! – удивилась Джулия. – Она говорила, что родилась в Буффало. А после университета приехала в Калифорнию в гости к подруге да так и осталась здесь навсегда.

– Насколько я помню, все это случилось гораздо позднее, – возразил Джино. – Мама рассказывала мне, что она приехала на свадьбу к подруге, когда тебе было уже три годика. И ей так понравилось в наших краях, что она решила остаться. Говорила, что в здешнем климате у тебя исчезли все проблемы с аллергией.

– У меня никогда не было никакой аллергии.

– Правильно! Здесь у тебя действительно никогда не было аллергии!

– А я думала, что родилась в Беркли. Мы же жили в Беркли! – Джулия растерянно покачала головой.

– Вы действительно жили в Беркли, когда я познакомился с твоей мамой, – подтвердил Джино.

Да, но как долго они там прожили? Мать вышла замуж за Джино, когда Джулии было четыре с половиной года. А что было до Беркли?

– Расскажи мне, папа, как вы познакомились! – попросила она отца. Конечно, она хорошо знала историю знакомства своих родителей, но вдруг Джино вспомнит подробности, на которые она раньше не обращала внимания.

– Сара привела тебя к нам в ресторан. А до этого она познакомилась с Люцией в магазине тканей. Они же обе любили шить. Люция рассказала ей о нашем ресторане, и Сара привела тебя к нам, чтобы ты посмотрела на живых лобстеров. Ты была такая хорошенькая! Я влюбился с первого взгляда в вас обеих! – Джино растроганно улыбнулся. – Потом Люция подала мне идею, чтобы я заказал у Сары кое-что из столового белья для ресторана. Всякие там скатерти, салфетки, занавески на окна. Я согласился. А через три месяца мы с Сарой поженились. Воистину, Люция стала моим ангелом-хранителем! Это же благодаря ей я получил и тебя, и маму! – Голос его сорвался, и он смахнул слезы с глаз. – Никогда в жизни я не встречал такой преданной и любящей женщины, как твоя мать! Ради меня она пожертвовала всем!

– Что ты имеешь в виду? – переспросила Джулия, пораженная последними словами Джино. – Чем именно она пожертвовала ради тебя?

– Как «чем»? – Джино задумался. – Ради меня она бросила своих друзей в Беркли. А когда я сказал, что хочу еще одного ребенка и чтобы она сидела дома и занималась домашним хозяйством, она немедленно согласилась на все мои требования. Сара воистину стала частью меня. Я даже затрудняюсь объяснить тебе, Джулия, как это у нас ней было. Конечно, я был эгоистом, что там говорить! Меня мало интересовало, почему у нее нет друзей, почему она всегда сидит дома. Мне даже нравилось, что в нашей семье никогда не возникало конфликтов по поводу того, где отмечать праздники. Конечно, дома и только дома. – Джино снова вздохнул. – Наверное, тебе хочется спросить меня о том, знаю ли я, кто был твоим настоящим отцом.

– Но вовсе не потому, что у меня плохой отец! – поспешила заверить его Джулия. – Дело не в отце! Хотя мне не все равно, кто он и откуда. Меня интересуют в первую очередь мама и ее родители. Я даже не знаю их фамилию, живы ли они, чем зарабатывали себе на жизнь, хотели ли они когда-нибудь меня увидеть. Мне очень хотелось бы узнать о них хоть что-то!

– Фамилию я их знаю! – резко сказал Джино. – Генри и Сьюзан Дэвис! Вот их имена!

Джулия почувствовала, как замерло ее сердце.

– Откуда ты знаешь?

– Сара сказала. Уж и не припомню, о чем мы говорили, но она упомянула и своих родителей.

– Но ведь девичья фамилия нашей мамы – Грегори! Разве ты забыл?

– И в самом деле! – Джино уставился на дочь в немом изумлении. – Может, я что-то путаю, и родителей Сары звали Грегори, а не Дэвис. Не буду врать, Джулия! Не помню! Одно знаю: они сами отказались от дочери, узнав о ее беременности. И Сара не захотела восстанавливать отношения с ними. А я счел за благо не вмешиваться в семейные дела. По правде говоря, мне было все равно, кто там у Сары был до меня, и дополнительные сведения мне были ни к чему. К тому же я был на седьмом небе от счастья, заполучив вас двоих. А уж когда ты стала носить мою фамилию, то счастью моему вообще не было предела. И ты, доченька, выросла настоящей Демарко! Я горжусь тобой! Хотя и понимаю, что тебе, наверное, не все кажется правильным в таком раскладе.

Кто его знает, что считать правильным, а что неправильным, подумала Джулия. Пока же ясно, что ни на один из ее вопросов Джино не может дать ей точного ответа. Но вслух она постаралась развеять все сомнения отца:

– Тебе не в чем себя упрекать, папа! Я прожила вместе с тобой прекрасную жизнь и рада, что продолжаю жить рядом!

– Еще вопросы есть?

– Да! Расскажи мне, где мы с мамой жили в Беркли. Может быть, ты помнишь адрес или имена ее друзей?

– Вы жили в небольшой квартирке прямо над гаражом. Сара сказала мне, что вы прожили там недолго, всего лишь пару месяцев. Улица Фремонт или Фэрмонт. Пригодится такая информация?

– Очень может быть! К тому же теперь я знаю, как звали моих дедушку и бабушку. А это уже кое-что! Последний вопрос. Я нашла в сарае русскую матрешку. Мама тебе не говорила, может, она бывала в России?

– Наша мама? – Джино расширил глаза от удивления и расхохотался во весь голос. – Да ты шутишь, доченька! Твоя мать терпеть не могла всяких путешествий. Уверен, мама никогда не выезжала за пределы Штатов.

– Предположим, она бывала за границей еще до того, как познакомилась с тобой. Но тогда у нее должен быть заграничный паспорт, так? В сарае я не обнаружила никаких документов.

– Кое-какие бумаги я забрал с собой на новую квартиру. Они в коробках, но там в основном деловые документы, касающиеся нашего бизнеса. Никаких паспортов среди них я не видел. Ты же знаешь, мама вела всю бухгалтерию, оплачивала счета, следила за платежами. Я никогда не вмешивался в ее дела и даже не знаю, что она там хранила.

– А можно мне будет взглянуть на эти бумаги?

– В любое время дня и ночи, Джулия! Все?

Отец смог сообщить ей немногое, но некоторые подробности уже заставили ее усомниться в том, не поторопилась ли она выходить из игры, которую они затеяли на пару с Алексом. Не рано ли она прекратила свои поиски?

– Ну, раз все, – проговорил Джино уже утвердительным тоном, так и не дождавшись ответа, – тогда идем, насладимся хорошим вином, вкусной едой и приятными разговорами за столом. Согласна?

– Да, папа.

Спустившись вниз, они разошлись в разные стороны. Джино подался к импровизированному бару, организованному прямо на кухне, а Джулия пошла в столовую. Майкл уже был там и слонялся возле стола с закусками.

– Ты куда пропала? – поинтересовался он, обнимая ее за плечи. – Все в порядке?

– Да. Мы разговаривали с отцом.

– Слушай, у меня есть идея! Как смотришь на морскую прогулку под парусом после обеда? – Майкл широко улыбнулся. – Такой денек сегодня хороший!

– Майкл, ты что, забыл? Я же по воскресеньям работаю. С часу до трех у меня передача.

В его глазах мелькнуло недовольство.

– Как жаль, что ты никак не можешь избавиться от работы по выходным! Можно было бы больше времени проводить вместе.

Майкл уже не раз ворчал на эту тему, и Джулия понимала, что, да, ему действительно хочется проводить больше времени с невестой. Но почему же он забывает о том, как важна для нее работа?

– Неужели ты не понимаешь, Майкл, какая это удача вести собственную программу именно по выходным? Аудитория слушателей увеличивается многократно в сравнении с будними днями, когда наша программа идет в эфир уже ближе к полуночи. И потом, ведь у тебя же сегодня рейс!

– Да, поздно вечером, уже после захода солнца. Если хочешь, присоединяйся! К тому времени ты уже наверняка освободишься.

– Пожалуй, я так и сделаю! – проговорила она задумчиво. Против вечерней морской прогулки она не возражала. Правда, у нее скопилась куча дел, всякие мелкие хлопоты по хозяйству, которые она специально откладывала на то время, когда Майкл отправляется в рейс. Надо отнести белье в прачечную, разобраться со счетами, да и просто посидеть дома и перевести дыхание, а то что-то завертелась она в последние дни. Все дела, дела, дела…

– Джулия! – подбежала к ним Лиз, держа в руке ее сотовый. – Звонил в твоей сумочке, вот я и взяла. Говорит, это важно.

Джулия взяла телефон, мельком отметив недовольное выражение лица сестры.

– Слушаю! – проговорила она в трубку, отходя в сторону.

– Джулия, это Алекс! Нам надо срочно переговорить. Кое-что случилось.

– Я же сказала вам, я вне игры! – Джулия поспешно бросила взгляд на Майкла. Слава богу, его внимание отвлекла Лиз, и они о чем-то оживленно беседовали друг с другом. Она направилась в гостиную, где ее разговор уже точно никто не мог подслушать.

– Мне только что позвонила журналистка, та самая, с которой встречалась моя мать! – не обращая внимания на ее слова, продолжил Алекс. – Судя по всему, матушка наболтала ей, что я нашел самую известную в мире сиротку. И даже назвала ваше имя.

– Что? – переспросила шокированная Джулия. – Вы смеетесь! Зачем она это сделала?

– Наверное, исключительно для того, чтобы еще больше подогреть интерес публики к выставке. Я попытался убедить журналистку в том, что мать все неправильно поняла, но дамочка оказалась на редкость настойчивой. Уверен, скоро она вас найдет. Хочу, чтобы вы были готовы к такому повороту.

– Изумительно! И что мне ей сказать?