О любви не говори Фритти Барбара

6

– Зачем ты это сделала, мама? – Алекс вперил возмущенный взгляд в лицо Кейт. Не сумев дозвониться по телефону, он в воскресенье после обеда снова примчался к ней домой. Мать сидела в гостиной, потягивая красное вино, и с невозмутимым видом подписывала приглашения на вечер, который планировала устроить через пару недель у себя дома. – Зачем ты сказала журналистке, что Джулия и есть та самая девочка с фотографии?

– Но ты же сам посоветовал мне найти какой-то способ, нужный ракурс, выражаясь твоими словами, чтобы привлечь ее внимание к моей персоне. Вот я и нашла! – в голосе матери не слышалось раскаяния.

– И ради этого ты решила воспользоваться ни в чем не повинной девушкой?

– Я стараюсь ради выставки! – тут же уточнила мать свой мотив. – Между прочим, не только ради памяти отца, но и для твоего же блага! К тому же, если бы ты согласился пойти со мной на интервью, мне бы не пришлось говорить о Джулии. – Она небрежно откинулась на белоснежную диванную подушку. – Кстати, а откуда взялась Джулия Демарко? Ты мне ничего не рассказывал о ней.

– И не расскажу! Потому что ты из тех людей, кому нельзя доверять.

– Ах, оставь, ради бога, свой обвинительный тон! – небрежно отмахнулась от него мать. – Что я такого сделала? Ну, слегка поторопилась, и только! Я же по твоим глазам вижу, ты уверен, что Джулия та самая девочка. Иначе бы ты не пришел ко мне за негативами!

Алекс растерянно взглянул на мать. Удивительная женщина! Она даже не представляет себе, что может кому-то причинить зло. Она настолько поглощена собой и своей жизнью, что не замечает никого вокруг. И уж тем более такие, как она, не просчитывают все возможные последствия своих поступков.

– Еще вчера утром, – напомнил он ей, – ты советовала мне бросить затею, не ворошить ничего, что связано с московской командировкой отца. Ты даже озвучила предположение, что гибель отца была вовсе не несчастным случаем. – Алекс замолчал, словно давая матери время собраться с мыслями и прочувствовать все то, что он только что ей сказал. – И вот вам, пожалуйста! Внезапно сама начинаешь популяризировать всеми доступными средствами именно фотографию, которая была сделана в ходе той поездки. А ты не задумывалась над тем, что авария на дороге, поездка в Москву и фотография – все это как-то связано между собой?

Мать дрогнувшей рукой отставила бокал с вином на журнальный столик.

– Я… Откуда мне знать?

– Оттуда, что ты сама вчера открытым текстом намекнула мне на такую возможность. Более того, именно ты и внушила мне эту мысль! – раздраженно бросил ей Алекс.

Мать уставилась на сына долгим, пронзительным взглядом.

– Я не знаю, что мне думать об аварии, в которой погиб отец. И журналистке я ничего не собиралась рассказывать. Но Кристина была так разочарована, что я пришла одна, без тебя. Она все время нетерпеливо поглядывала на часы, и я поняла, что она не горит особым желанием писать о выставке. Надо было любым способом подогреть ее интерес к теме. Вот тут я вспомнила о Джулии весьма кстати. Все получилось как-то само собой. Я даже не подумала…

– Вот в этом твоя основная беда, мама. Ты никогда не думаешь прежде, чем открыть рот!

– Ты сам себе противоречишь! – вспылила Кейт. – Ты меня месяцами не видишь. А сейчас вот явился и обвиняешь в том, что я нанесла тебе вред. А я всего лишь стараюсь привлечь внимание людей к выставке. Опять же, выставка нужна не столько мне, сколько тебе. Разве плохо, если люди будут знать, что ты сын своего отца и тоже пошел по его стопам?

– Тебе бы, мама, в политики податься! Тоже можешь выкрутиться из любой ситуации! И все же напрасно ты приплела сюда Джулию! – От Алекса не укрылось виноватое выражение ее лица. – Да ты и сама это прекрасно понимаешь!

– Прости, если я в чем-то подвела тебя! Но ведь все можно уладить, сынок. Уверена, тебе это под силу. Договорись о встрече с Кристиной Делани и убеди ее в том, что твоя мать ошиблась. Подбрось ей пару фактов для очерка, и она, поверь мне, будет на седьмом небе от счастья. Она красивая молодая женщина, тебе не составит труда обворожить ее. К тому же одинокая!

– Мама! У тебя, как я посмотрю, начисто отсутствуют любые моральные принципы.

– Господи! Я же не заставляю тебя спать с ней! Просто обворожить! Честно, Алекс, но ты устраиваешь много шума из ничего. Ты такой же упрямый и непреклонный, как и твой отец. Только ты один прав! А все остальные тебя недостойны! – Мать схватила бокал и сделала глоток. – Будто ты сам ни разу в жизни не оступался! Уверена, ради своих драгоценных фотографий ты на все согласен! Но вот когда тебя мать попросила о небольшой любезности, ты сразу же в сторону! Что ж, тогда расхлебывай сам и последствия! И не смотри на меня с таким видом, будто я предлагаю тебе кого-то убить!

Алекс пристыженно подумал, что в словах матери есть своя правда. Он действительно оступался, и не раз. И правила приличия не раз нарушал, когда вопрос касался дела, его дела. Но тут другое!

– Нашел негатив? – переменила Кейт тему разговора. – Составил себе представление об этой фотографии целиком?

– Негатива я не нашел. Должно быть, его уничтожили.

– И что собираешься делать?

– Поговорю с Джо и со Стэном. Вполне возможно, негатив пылится в журнальных архивах.

– Хорошо! Я со своей стороны клятвенно обещаю тебе больше не высовываться! Хочешь, я позвоню Кристине и скажу ей, что я все напутала?

– Не надо! – испугался Алекс. Не останови мать вовремя, и она влезет в это дело с головой.

– Как скажешь!

Он поднялся, чтобы уйти, но в этот момент вспомнил про конверт с именем Сары. Конечно, нельзя подбрасывать матери новые факты. Кто его знает, что взбредет ей в голову в следующий раз? Но кого еще он может расспросить об этой таинственной Саре?

– Мама, помнится, ты что-то говорила о другой женщине в жизни отца. Это просто подозрения или у тебя были веские основания так считать? Например, тебе было известно ее имя.

– Ее звали Сарой! – выпалила мать, не задумываясь, и плотно поджала губы. – Отец всегда ночами беседовал с какой-то женщиной и называл ее Сарой. Но стоило мне войти в комнату, и он немедленно вешал трубку. Но иногда, стоя за дверью, я слышала, как он смеялся, разговаривая с нею.

Алекс почувствовал себя неловко при мысли о том, что вторгается в личную жизнь отца. Но ведь Сара!

– А фамилию ее ты, случайно, не знаешь?

– Нет! – покачала головой мать. – Я не раз спрашивала отца об этой женщине, но он всегда отвечал мне, что она его старинная приятельница, и только. А у меня, по его словам, развилась паранойя на почве ревности. Но никакой паранойи у меня не было, поверь мне, Алекс. Я точно знаю, что накануне нашего разрыва у Чарльза кто-то был. Я чувствовала, что он лжет мне, что он стал скрытным, постоянно чего-то недоговаривает. Я пыталась вызвать его на откровенный разговор, но ничего не вышло. И тогда я сказала ему, что подаю на развод. И вовсе не потому, что разлюбила его! А именно потому, что любила его больше всего на свете!

Алексу был мучителен сам разговор о причинах краха супружеской жизни родителей. Из детства он вынес впечатления, что там была не только любовь, но и бесконечные ссоры, упреки и даже скандалы. Сколько раз после очередной ссоры отец яростно хлопал дверью и уходил прочь, а мать запиралась у себя в спальне на целый день. Как они вообще сошлись вместе, недоумевал он в такие дни. Правда, во всех семейных раздорах он чаще винил не отца, а мать. Ее крики он хорошо запомнил, а вот уловки и скрытность отца не помнил вовсе.

– У каждой правды, Алекс, есть два конца! – устало бросила мать. – И так всегда и во всем!

Он внимательно посмотрел ей в глаза, словно пытаясь понять ее правду. Не лжет ли она? Не искажает ли она прошлое? Полной уверенности в том, что это не так, у него не было.

– Ну, я пошел! – коротко обронил он. – Пожалуйста, никому больше не рассказывай о фотографии и о Джулии, ладно?

– Значит, ты, сынок, пока никуда не уезжаешь, да?

– Пока не распутаю эту таинственную историю до конца, да.

– У тебя есть какой-то личный интерес к Джулии?

– Мы с ней едва знакомы, – ушел от прямого ответа Алекс.

– Она красива.

Да, черт возьми, она красива, очень красива, и он постоянно думает о ней. С тех самых пор, как девушка появилась на пороге его квартиры в минувшую пятницу. Но личными переживаниями он с матерью делиться не станет.

– Тебе всегда нравилась эта фотография, – задумчиво обронила Кейт. – После смерти отца я не раз заставала тебя за внимательным разглядыванием фото. Каким-то непонятным образом тебя тянуло к девочке.

– Вот именно что непонятным образом. Я и сейчас не знаю, в чем сила ее притяжения. Но собираюсь узнать!

Соло скрипки, звучавшее в наушниках, было необыкновенно прекрасным. Музыка наполняла негой и успокаивала. Джулия почти физически ощущала, как постепенно спадало напряжение с плеч и шеи и стало легче дышать, но тут снова раздался телефонный звонок. Телефон трезвонил весь день, не умолкая, каждые пятнадцать минут, с тех самых пор, как она вернулась домой после дневного эфира. Звонил один и тот же человек: Кристина Делани, репортер «Трибьюн», всякий раз оставляя на автоответчике одну и ту же просьбу: «Пожалуйста, перезвоните мне. Это срочно». Не собирается она ей звонить! Что она ей скажет?

Джулия сняла наушники, чтобы послушать очередной призыв Кристины перезвонить ей, и поймала раздраженный взгляд Лиз. Ее сестра, облаченная в тенниску и кальсоны, на манер тех, что носят йоги, сидела, задрав босые ноги на журнальный столик, держа на коленях ведерко с мороженым, и пялилась в телевизор.

– Да сними же ты трубку наконец! – сказала она, приглушая звук телевизора. – Она просто так не отвяжется!

– И что я ей скажу?

– Что ты – не та девочка!

– А доказательства?

– Это ты их ищешь в Интернете?

Джулия молча уставилась на дисплей. Да, именно этим она сейчас и занимается, воспользовавшись теми крохами информации, которыми с ней поделился отец. Есть же в этом безбрежном море фактов что-то такое, что может иметь отношение к прошлому их матери.

Лиз поставила ведерко с мороженым на стол и подошла к сестре.

– Ты что, просматриваешь регистрационные списки умерших? – удивилась она, глянув на экран. – Зачем они тебе?

– Вдруг я случайно обнаружу среди них имена родителей мамы. Известно, что они жили в Буффало, что их звали Сьюзан и Генри Дэвис.

– И что?

– Кое-что нашла. Правда, фамилия не Дэвис, а Дэвидсон. Генри Дэвидсон! – Джулия показала пальцем соответствующую строчку на экране. – Имя одно и то же, вот фамилии немного отличаются.

– Мамина девичья фамилия была Грегори!

– Да, я помню! Но папа сказал, что родителей мамы звали именно так: Генри и Сьюзан Дэвис. А почему фамилии разные, он у мамы никогда не спрашивал.

– И что там написано про этого Генри Дэвидсона?

– Уроженец Буффало, умер на восемьдесят втором году жизни после тяжелой и продолжительной болезни. По профессии инженер, в браке состоял пятьдесят девять лет, занимался благотворительностью. О дочери – ни слова.

– Это не они!

Джулия взглянула на Лиз и увидела в ее глазах откровенный скепсис.

– Думаешь? Считаешь, что я гребу всех под одну гребенку?

– Да. Имена у них самые рядовые: Сьюзан и Генри. Таких пруд пруди! И фамилия у них другая. И про дочку Сару – ни слова!

Какие они все же с сестрой разные, думала Джулия, слушая Лиз. Младшая сестра всегда и во всем видит только негатив. Она же, напротив, готова обрадоваться любой возможности. Вот и сейчас она уже почти воспарила душой. Ведь это так здорово – отыскать бабушку и дедушку, родителей мамы! Ну да, факты немного не стыкуются друг с другом, но интуиция подсказывала ей, что она на верном пути.

– Зато они тоже жили в Буффало! – возразила она сестре. – Город совпадает. И возраст подходящий. Надо покопаться в их биографиях поглубже.

– А что еще рассказал тебе папа? – Лиз освободила уголок стола и уселась сверху.

– Он сказал, что мама училась в Северо-Западном университете. Квартировала в одной комнате с девушкой по имени Джеки. Они жили на Университетской улице прямо над магазином «Кофе».

– О, кофе мама обожала! – грустно вздохнула Лиз. – Лично мне никогда не требовалось никакого будильника. Я всегда просыпалась вместе со звуками кофемолки. Каждое утро, ровно в семь! Мама говорила, что человеком она начинает чувствовать себя только тогда, когда выпьет свою утреннюю чашечку кофе. – Лиз снова вздохнула. – Не вижу, как все эти сведения могут помочь тебе.

– Я хотя бы знаю, где училась мама. Я всегда считала, что она училась в Беркли. Может, потому, что мы там жили, когда мама познакомилась с отцом. Папа сказал, что он дважды бывал у нас в Беркли. Правда, точного адреса он не помнит. То ли улица Фэрмонт, то ли Фремонт. В Беркли есть обе эти улицы, и обе очень длинные, по семь-десять кварталов каждая. Потребуется целая жизнь, чтобы обойти все жилые дома и навести справки о том, в каком из них проживала двадцать пять лет тому назад молодая жиличка с маленьким ребенком. – Джулия подавленно замолчала. Наверное, Лиз права. Как можно вести поиск, располагая такими скудными данными? Вот и остается разве что шерстить регистрационные книги. Вдруг эта Сьюзан Дэвидсон еще жива? Если да, то, вполне возможно, она сумеет пролить хоть какой-то свет на прошлое ее матери. – Интересно, может ли мне Интернет выдать адрес Сьюзан Дэвидсон? – пробормотала она вслух и застучала по клавиатуре.

– Ну и что тебе с того адреса?

– Вот когда найду, тогда и решу, что с ним делать.

– Предположим, ты найдешь свою бабушку! И что? Что это изменит в твоей жизни? – не унималась Лиз. – Ты останешься сама собой, а та женщина останется тем, кем была: человеком, который в свое время повернулся спиной к родной дочери. Зачем она тебе?

– Затем, что она – моя бабушка. Кстати, и твоя тоже, Лиз!

Лиз ошарашенно уставилась на сестру.

– Мне… мне это как-то и в голову не пришло. Для меня бабушка – это Нонна!

– А чем плохо обзавестись еще одной бабушкой? Неужели тебе не интересно познакомиться с родственниками мамы?

– Нет! – ответила после некоторой заминки Лиз. – И вторая бабушка мне без надобности. У нас огромная семья, Джулия! Иногда я даже устаю от бесконечных семейных праздников. Мне вполне хватает родственного общения, даже с избытком. И я удивляюсь, почему тебе мало! – Лиз жестом остановила сестру. – Понимаю, у тебя более высокие цели в жизни. Понимаю, ты чувствуешь некоторую ущербность, потому что тебя вырастил не родной отец. Но я, даже окажись на твоем месте, все равно бы повела себя по-другому. У нас была прекрасная семья. А вот с уходом мамы все пошло наперекосяк. Папа все никак не может оправиться от утраты. И в этот самый момент ты отвешиваешь ему еще одну оплеуху! Сразу же после маминых похорон начинаешь заниматься поисками родного отца!

Нет, она совсем не этим занимается! Ей не нужен родной отец. Ей нужно узнать больше о прошлом матери. О том периоде ее жизни, который предшествовал замужеству с Джино. И отца она не собиралась обижать! Какие оплеухи? Он всегда был и остается для нее прекрасным отцом! Но почему же Лиз все видит в другом свете? Вполне возможно, и Джино тоже!

– Сегодня я разговаривала с Майклом. После того, как ты пошла на работу, – прервала затянувшееся молчание Лиз. – Он изо всех сил старается проявлять терпение. Он терпел все те месяцы, пока болела мама, потом похороны, потом траур, потом он дал тебе время на то, чтобы ты пришла в себя, и вот новый финт с твоей стороны! Сколько же еще ты собираешься испытывать его терпение, Джулия?

Джулия подавленно молчала. Лиз права. Майкл проявляет по отношению к ней просто ангельское терпение. Но он столько ждал ее. Так что же изменят каких-то пару дней, пока она не разберется с фотографией?

– У нас с Майклом впереди еще долгая совместная жизнь! – начала она, осторожно подбирая слова. – Я прошу лишь о небольшой отсрочке. Заметь, о том, чтобы аннулировать дату бракосочетания, речь пока не идет. Прошло всего лишь два дня с тех пор, как я увидела в музее фотографию. Так дайте же мне еще немного времени, чтобы понять, что в ней есть такого, что тревожит меня.

– Пусть будет по-твоему! – недовольно нахмурилась Лиз. – У тебя тоже есть свои резоны! Просто мне не хочется, чтобы ты потеряла Майкла! Или тем более создала какие-то дополнительные проблемы для нашей семьи.

Не успела Джулия заверить сестру, что в ее планы не входит ни то, ни другое, как в дверь позвонили. Она помчалась открывать дверь. Наверняка это Майкл!

Но на пороге стояла женщина. Последовала внезапная вспышка фотокамеры прямо в лицо, и Джулия моментально догадалась, кто это.

– Мисс Демарко? Я – Кристина Делани!

Джулия отчаянно заморгала ресницами, чтобы сфокусировать зрение на высокой симпатичной брюнетке, стоявшей на лестничной площадке.

– Вижу, сходство есть! Несомненное сходство! – проговорила женщина, опуская вниз камеру. – Я целый день потратила на изучение фотографии.

Журналистка положила фотоаппарат в сумочку и извлекла оттуда каталог фотовыставки. Он был открыт на странице со снимком малышки из сиротского приюта.

Джулия нервно сглотнула слюну, стараясь изо всех сил сохранить самообладание.

– Как вы попали в Штаты?

– Я не могу говорить с вами сейчас! – сказала она, пытаясь закрыть дверь. Но Кристина поставила ногу прямо на порог.

– Чего вы так боитесь? Честное слово, я не кусаюсь! Просто хочу поведать о вашей истории своим читателям. Пусть мир узнает!

– Нет никакой истории!

– Нет, есть! Я тут подняла кое-какие архивные материалы. В свое время снимок произвел сенсацию. Сотни людей хотели удочерить вас. Не сомневаюсь, современному читателю тоже будет интересно узнать, что с вами стало! – Кристина одарила ее лучезарной улыбкой, означающей, что пробил час откровений.

– Прошу простить меня, но я не хочу говорить с вами! – резко возразила ей Джулия. – Пожалуйста, уходите!

– Ах, так вот этот знаменитый снимок! – услышала она за спиной голос сестры. Лиз подошла к дверям и выхватила каталог из рук Кристины. Она помолчала, разглядывая фотографию, а потом взволнованно выдохнула: – Невероятно!

Лицо ее заметно побледнело, и она перевела взгляд с картинки на сестру. В глазах плескались недоверие и страх.

Понимая, что смятение сестры не ускользнуло от внимания репортерки, Джулия молча схватила Лиз за руку и затолкала назад в жилую комнату, а потом так же молча захлопнула дверь перед самым носом журналистки и даже закрыла ее на засов, словно опасаясь, что та может проникнуть в квартиру через дверной замок.

– Когда мы можем с вами встретиться? – взмолилась Кристина Делани через дверь. – Вот вам моя визитка! – Она просунула карточку под дверь. – Обещаю, я расскажу читателю исключительно вашу версию того, что случилось!

Джулия прижала руки к груди, пытаясь унять расходившееся сердце, и побрела в комнату. Кажется, все же эта женщина наконец ушла.

– Малышка с фотографии… – пробормотала Лиз, не отводя глаз от сестры. Она снова взяла в руки каталог. – Она же вылитая копия тебя, когда ты была маленькой.

– Да? А Майкл вот сходства не обнаружил! – Наконец-то сестра поняла, в чем причина ее метаний.

– Просто он тебя не видел маленькой. А я помню! – Лиз снова глянула на фотографию. – Одного не пойму! Как эта девочка может быть тобой? И как ты могла оказаться в московском детском доме? Неужели мама удочерила тебя?

– Понятия не имею! Наверное, в те годы это было не так просто. Холодная война! Вряд ли русские позволяли тогда американцам усыновлять их детей. – Джулия взяла каталог из рук сестры и снова внимательно посмотрела на фотографию. – Судя по всему, малышке здесь не больше трех лет.

– Да! Вряд ли она – это ты! – согласилась с ней Лиз.

– Я ни секунды не сомневаюсь в том, что я родная дочь мамы. Она всегда говорила, что у нас носы одинаковые… И ноги длинные…

Джулия с силой захлопнула каталог. О, если бы вот так же просто можно было прихлопнуть свои сомнения!

– Какие разговоры? – воскликнула Лиз. – Конечно же, тебя родила мама! И ты моя сестра. А та девочка, она просто твой двойник. Говорят, у каждого из нас есть двойник. Вот тебе повезло случайно обнаружить своего.

– Может, ты и права! Тем более я сейчас должна докопаться до правды и доказать, что я была здесь, в Штатах, когда снимали девочку, а та жила в Москве. Ты поможешь мне, Лиз?

В глазах сестры отразилась отчаянная борьба, которая шла у нее внутри.

– Не знаю, Джулия! И вообще, я боюсь! – Лиз подавленно замолчала. – Ты ищешь правды, а мне она не нужна. Я не хочу из-за твоей правды потерять тебя!

– Как ты можешь меня потерять? Мы навсегда останемся сестрами, что бы ни случилось!

– Это ты сейчас так говоришь, а там кто знает…

– Верь мне, Лиз! – с жаром воскликнула Джулия. – Ничего не изменится в наших с тобой отношениях, что бы ни произошло.

– Не знаю, не знаю… Но знаю другое: мне ненавистно все, что происходит с нами в последнее время. Слишком много испытаний! Мама недавно умерла, и вот новый подарок судьбы! Когда же наконец мы снова заживем нормальной жизнью?

Джулия привыкла опекать младшую сестру с пеленок. Она ведь старшая сестра, она обязана быть защитой и опорой для младшей. И вот сестра просит, нет, даже требует прекратить поиски прошлого. Но она на это ни за что не пойдет! Всю свою жизнь она заботилась о Лиз. Не время ли позаботиться наконец о себе самой?

Лиз нацепила на ноги сандалии и направилась к выходу.

– Пойду немного прогуляюсь!

– Я с тобой!

– Нет, хочу побыть одна. Я беру с собой мобильник, не волнуйся. У тебя и так достаточно проблем, из-за которых стоит волноваться.

С уходом Лиз в квартире сразу же стало тихо, очень тихо. Какое-то время Джулия взволнованно расхаживала по комнате, потом снова села к компьютеру. Итак, ее сестра, которая и слышать не хотела ни о каком сходстве Джулии с девочкой на фотографии, моментально уловила это сходство. Тем больше у нее оснований заняться поисками правды. Но не одной же отправляться на эти поиски! Ей нужен помощник. Сегодня есть лишь один-единственный человек, к которому она может обратиться за помощью.

– Спасибо, что заглянул! – приветствовал Алекс Джо, открывая ему дверь. Приятель был одет неформально: выцветшие синие джинсы, ярко-оранжевая майка. Бейсболка известной американской шляпной фирмы «Сан-Франциско Джайантс» довершала наряд.

– Благодарить меня не за что! Я к тебе с пустыми руками! – Джо помахал перед носом Алекса руками, словно демонстрируя, что он говорит правду. – Элли перевернула вверх дном все журнальные архивы. Негативов твоего отца нигде нет!

Алекс предполагал такой исход, но все равно сообщение приятеля расстроило.

– Спасибо хоть за то, что проверили!

– А зачем тебе вдруг понадобились негативы?

– Расскажу как-нибудь в другой раз!

Джо бросил на друга задумчивый взгляд.

– Нарываешься на новый тюремный срок?

– Ты же знаешь: никогда не говори «никогда».

– Или просто соскучился по работе? Так у меня куча заданий для тебя!

Алекс почувствовал знакомый прилив адреналина. Работа! Новое задание, новые вызовы, новые приключения. Ему очень хотелось сказать «да». Но как он может бросить дело, едва начав его? И разве может он подвести Джулию, которая попросила его о помощи? Наверное, мать права. Стоило бы повернуться спиной к прошлому и шагать по жизни дальше, вперед и только вперед. Но не привык он оставлять после себя нераспутанные узелки и удовлетворяться вопросами, на которые у него нет ответов.

– Что ж, твое молчание можно истолковать как «нет». Обычно на то, чтобы сказать «да», у тебя уходят сотые доли секунды.

– У меня тут есть одно небольшое дело, – неохотно признался Алекс, – и я уже на полпути к его завершению. Через пару дней все будет кончено, и тогда я полностью в твоем распоряжении.

– Хорошо! Звони, если нужна будет помощь!

– Обязательно! – пообещал Алекс, выпроваживая гостя на лестничную площадку, и с удивлением обнаружил там Джулию, уже приготовившуюся звонить в дверь.

– Вы дома? – искренне обрадовалась она. – Я не помешала?

– Нет-нет, что вы! Я уже ухожу! – широко оскалился Джо, понимающе глянув на приятеля. – Теперь понятно, почему у тебя нет времени на новые командировки. Хотя давно пора задуматься не только о работе!

Алекс не удосужился представить Джулии своего друга или объяснить тому причину ее появления у него. Девушка тоже не сделала попытки вступить в разъяснения. После неловкой паузы Джо откашлялся и смущенно пробормотал:

– Ну, я пошел! Увидимся!

– Кто это был? – спросила Джулия, проходя вслед за Алексом в квартиру.

– Мой редактор! Итак, зачем пожаловали, моя прекрасная леди? У меня сложилось впечатление, что мы с вами уже окончательно расплескались. Вы устали от поисков, от фотографии – словом, от всего. И при этом начисто забыли о наших договоренностях.

Укоризненные слова заставили Джулию покраснеть. Она бросила на него виноватый взгляд и тихо сказала:

– Когда я увидела имя мамы на конверте, я просто испугалась и убежала. Глупо, конечно! А пришла я к вам снова потому, что эта журналистка, о которой вы мне сообщили по телефону, приходила ко мне домой. И даже умудрилась сфотографировать. Она хочет написать обо мне, требует, чтобы я рассказала ей все, как есть. А что рассказывать? – Джулия замолчала. – Понимаю, вчера я вас достала своей непоследовательностью. Но можно я сделаю еще одну попытку?

У Алекса уже вертелся на кончике языка отказ. Пусть убирается восвояси, ко всем чертям. Без этой девушки его жизнь была бы намного проще, во всех отношениях. С другой стороны, она всего лишь часть дела, которое он пока не довел до конца. Он должен доказать и себе, и всем, что девушка не имеет ничего общего с девочкой с фотографии.

– Проходите, раз пришли! – буркнул он недовольным тоном, приглашая следовать за ним в гостиную. Там он сгреб кипу газет с дивана, освобождая место сесть.

– Столько газет!

– Интересуюсь, знаете ли, тем, что происходит в мире. А заодно держу себя в форме.

– Вы и для газет фотографируете?

Он молча кивнул и уселся в кресло напротив, слегка поморщившись при этом от боли. Сломанное ребро все еще давало о себе знать.

– С вами все в порядке? – встревоженно спросила Джулия, от зоркого глаза которой не укрылась его гримаса.

– Все отлично!

– А этот синяк под глазом? И побои на теле? Я их успела заметить в нашу первую встречу. А потом покопалась в Интернете и узнала, что у вас в Колумбии были неприятности.

– Да, тамошней полиции не очень понравились те сюжеты, которые я выбирал для своих фотографий. Вот они и бросили меня за решетку на пару часов, ну, а тюремные надзиратели довершили все остальное: изметелили меня по первое число. – Алекс задрал ноги на журнальный столик и слегка откинулся в кресле. – Словом, веселенькая получилась прогулка. Но ничего! Как видите, я выжил.

– Ужасно! – Джулия даже внутренне содрогнулась при мысли о том, что пришлось пережить Алексу в тюрьме. – Но зачем вам все это? После всего вы снова хотите отправиться на поиски новых приключений, да?

– Пока я еще никуда не отправился.

– Так отправитесь! Все дело времени.

– Пожалуй, вы правы! – согласился он с Джулией. – Видите ли, я люблю свою работу. В ней есть все, что мне нравится: риск, опасность, чувство новизны. Но главное – я сам себе хозяин. Я ведь фрилансер. Еду туда, где есть интересный материал для съемок, снимаю, а потом продаю результаты своего труда тому, кто больше заплатит.

– И вам не надоело кочевать по свету? Бесконечные перелеты, поездки… Да и условия жизни…

– Иногда устаю. Особенно когда приходится обходиться без душа в течение нескольких дней. Или без приличной еды. Но такой уж я уродился непоседа! Не могу усидеть на одном месте. Тянет меня в дорогу, и все тут. – Алекс бросил быстрый взгляд на девушку. Интересно было бы послушать ее рассказ о своей жизни, но что-то подсказывало ему, что чем меньше он знает о Джулии, тем лучше для него. И все же один вопрос непроизвольно сорвался с языка:

– А вы любите путешествовать?

– Наверное, мне бы понравилось путешествовать, вот только я еще нигде не была.

Джулия машинально тронула кольцо, подаренное женихом на помолвку на среднем пальце, и повернула бриллиант вниз.

Интересно, кто ее жених, мелькнуло у Алекса. Разделяет ли он ее стремление узнать правду о собственном прошлом? Лучше бы он держался в стороне от этих поисков, подумал он, и снова удивился себе.

– Так что пока я путешествую, сидя в кресле. Вместе с музыкой. Надеюсь, в один прекрасный день побывать в разных странах и лично.

– Почему не начать прямо сейчас?

– У меня есть обязательства… перед близкими. Последние два года и вовсе было не до поездок. Мама болела, и я боялась оставлять ее надолго.

– Зато сейчас ничто не мешает вам спланировать себе шикарное свадебное путешествие.