Никому не верь Парк Линда Сью
Он первым зашел в крохотную кабинку, внимательно осмотрел ее, а потом впустил Аттикуса и оставил его в одиночестве, за что мальчик саркастически поблагодарил брата.
Джейк подождал под дверью, а на обратном пути обшаривал глазами пассажиров. Все люди старше двенадцати лет выглядели либо просто подозрительно, либо подозрительно невинно.
Аттикус задремал. Джейк, твердо вознамерившись не спускать с брата глаз, попросил у Дэна сведения о Весперах.
Дэн прислал ему файл.
— Взгляни, — тихо проговорил он. — Это вот Эразм получил от Макентайера. Я иногда просматриваю все заново, но так пока ничего и не понял.
Файл содержал список географических названий — и больше ни единой фразы, никакого объяснения.
Катманду
Помпеи
Окленд
Тонга
Кадьяк
Кито
Сьерра-де-Кордова
Дели
Араукания
Манила
Стамбул
Ньяньяну
О двух местах Джейк никогда не слышал — Араукания и Ньяньяну, — но все остальные знал.
«Они собраны воедино не просто так. Должна быть какая-то причина. Ну ладно, начнем с очевидного. Помпеи… Первое, что приходит в голову — извержение вулкана».
Глаза Джейка расширились.
Не может быть!
Неужели все так просто?
Он несколько раз глубоко вздохнул, успокоился и стал мысленно перебирать прочие места из списка.
Дели, землетрясение.
Окленд, землетрясение.
Стамбул, землетрясение.
Кито, землетрясение.
— Субдукция! Зоны движения по разломам, — прошептал он и перегнулся через спящего Аттикуса пихнуть Дэна в бок. — Твой список — это зоны субдукции, движения по разломам. Места, где земная кора нестабильна, где пролегают трещины. Сам знаешь, там происходят землетрясения, извержения вулканов, все такое. — Джейк снова сверился со списком. — Я не все места отсюда знаю, но даже их слишком много для простого совпадения.
Дэн обернулся к Эми, которая равнодушно смотрела в окно.
— Можно твой телефон на минуточку? — вежливо попросил он.
Ребята разговаривали с Эми так, будто она стеклянная и разобьется вдребезги от любого громкого звука.
Девочка молча протянула ему телефон. Дэн нажал пару кнопок.
— Вот, от Иана, — сказал он, показывая Джейку письмо. — Он прислал его нам после разговора в Йеле. Выслеживая Изабель, он составил перечень мест, где она за последнее время побывала. Предположительно — со своей благотворительной организацией «Айдворксвандер». Сравни оба списка.
Аляска
Кито
Дели
Непал
Стамбул
Джейк переводил взгляд с экрана телефона на экран компьютера, где был уже открыт присланный Дэном список.
— Кито, Дели и Стамбул есть в обоих списках, — заметил Дэн. — Но остальные два?
— Тоже совпадают, — объяснил Джейк. — Аляска — Кадьяк. Непал — Катманду.
— Отлично. Но что это значит? Йен уверен, что благотворительность Изабель — всего лишь ширма для каких-то темных делишек.
— Что ж, если предположить, что Изабель пытается попасть во все места из списка Весперов…
Джейк увидел, как побледнело лицо Дэна.
— Изабель и Весперы, — прошептал мальчик. — Изабель — как раз один…
— Один? В смысле, она — одна из них? Прости, я что-то упустил? Мы и так это знаем, ведь она открыла охоту на Аттикуса!
Дэн покачал головой:
— Ты не понимаешь. Я имел в виду не то, что она с Весперами, а то, что она и есть Веспер-Один!
На лице Дэна вдруг появилось странное выражение — чуть ли не радость.
— Но если она — Веспер-Один, значит, это не папа…
Он резко умолк.
Джейк растерянно замигал:
— Папа? Чей папа?
— Неважно, — торопливо ответил Дэн. — Я хотел сказать… ну, плохо дело. Очень плохо.
Джейк поежился.
Изабель, стоящая во главе разрушительной мощи Весперов — невообразимый ужас и абсолютный кошмар!
До сих пор Веспер-Один был для друзей зловещей загадочной тенью. Однако теперь все изменилось. Кэхиллы на себе испытали жестокость и безжалостность Изабель. Чтобы сразиться с Изабель Кабра, понадобится весь арсенал доступных средств.
В том числе — сыворотка.
«Надо иметь ее под рукой, — в сотый раз твердил себе Дэн. — Не обязательно использовать. Пусть лучше будет, на всякий случай…»
Одно он знал наверняка: они уже потеряли Феникса и Алистера. Больше смертей быть не должно — особенно когда за все отвечает он, Дэн. Никаких смертей, любой ценой.
Дэну удалось достать тридцать два ключа. Тридцать третий — сама формула — хранился у него в голове. Значит, недоставало еще шести. Надо раздобыть их — и как можно скорее приготовить сыворотку. Для этого потребуется лаборатория.
Придуманная Дэном стратегия — задействовать мадригальские связи для охраны доктора Сиффрайт — оказалась на диво плодотворной и в данном случае. Мальчик отослал несколько писем по электронной почте, и машина пришла в действие. К тому времени, как самолет приземлился в аэропорту Кеннеди, Дэн уже получил несколько ответов, где подтверждалось: недостающие шесть ингредиентов, лаборатория в Колумбийском университете и аспирант-химик будут в его распоряжении в любое время.
В Нью-Йорке было чуть-чуть за полдень, но четверо путешественников совершенно выдохлись.
— Вполне можно и поспать, пока не получим от нее вестей, — заявил Дэн.
Никто даже не спросил, кого он имеет в виду.
Джейк с Аттикусом расположились в номере по соседству с Эми и Дэном. Дэн растянулся на кровати и закрыл глаза, но засыпать не стал — лежал и ждал, пока дыхание Эми сделается медленным и ровным. Потом он встал и написал записку:
«Эми, не могу заснуть, пойду поброжу с Аттикусом.
Д.».
Выйдя на цыпочках из номера, он тихо постучал в соседнюю дверь.
— Это я.
Открыл ему Джейк.
— Эми спит, — сообщил Дэн. — Не стоит ее беспокоить — ей нужен отдых.
— Уж кто-кто, а я спорить не стану, — пожал плечами Джейк.
— Ладно, я тоже вздремну, — сказал Дэн.
Вернувшись в номер, он поставил телефон Эми на режим вибрации и прихватил рюкзак. На выходе из отеля попросил дежурного никого с номером не соединять.
Дэну ужасно не хотелось оставлять сестру, но другая возможность уйти одному вряд ли представится. Во всяком случае, несколько часов его никто не хватится, а Джейк Эми в обиду не даст.
Дэн вышел на улицу, послал по телефону очередное сообщение и подозвал такси:
— В Колумбийский университет.
Глава 21
— Мне вот это надевать?
Йона смотрелся в зеркало в туалете лондонского аэропорта Гэтвик. Гамильтон принес одежду: однотонную серую футболку, брюки цвета хаки и синюю нейлоновую ветровку на молнии.
— Да, — отрезал Гамильтон. — И никаких побрякушек!
— Ох, ладно тебе, — простонал Йона. — Нельзя мне хотя бы надеть что-нибудь черное?
Он вспомнил об Эразме — тот всегда ходил в черном. О Фениксе Йона старался не думать вовсе, но лицо кузена ежеминутно всплывало в памяти.
— Мы это уже обсуждали, — вздохнул Гамильтон. — Слушай, мы на задании, а ты повсюду собираешь толпы поклонников. Так нельзя. Считай… считай, что ты работаешь под прикрытием.
Под прикрытием. А что, звучало вполне в духе Эразма.
Выбившись в суперзвезды мирового уровня, Йона привык считать себя крутым парнем. Теперь он знал горькую правду.
Эразм был выше всякой крутизны. Неимоверно выше.
Его не волновали ни побрякушки, ни наряды, ни толпы фанатов, ни деньги. Это все внешнее. Эразмова крутизна шла изнутри.
Йона еще не совсем уяснил, в чем тут фишка, но нюхом чуял: не стоит заботиться о своей репутации — она сама сложится.
Странно… Эразм был крут именно потому, что ничуть не заботился о своей крутизне.
— Эх, ладно, — согласился Йона и натянул последний предмет экипировки: синюю кепку, самую простую, даже без логотипа.
— Другой стороной, приятель, — напомнил Гамильтон.
Йона неимоверным усилием воли сдержал недовольную гримасу и повернул кепку козырьком вперед.
Прилетев из Лондона в Палермо, Гамильтон с Йоной на такси доехали до отеля в Сиракузах. Они прибыли в город вечером, начинать изыскания было поздно. Следующим утром на стойке консьержа Гамильтон нашел брошюру с рекламой тура, организованного компанией, предлагавшей в прокат скутеры марки «сегвей».
Друзья обменялись эсэмэсками с Аттикусом по поводу Архимеда, да и сами кое-какие справки уже навели. В Сиракузах нашлось два места, достойных тщательного изучения: район Ортигия в центре города и участок археологических раскопок на северной окраине.
— Смотри. — Гамильтон протянул Йоне брошюру. — Тур начинается на площади Архимеда, а кончается в гробнице Архимеда. Удачнее и не придумаешь. Ты когда-нибудь ездил на этих сегвеях?
— Ага, — кивнул Йона. — На гастролях, пару лет назад. Очень все круто было устроено — такой выезд на сцену, дым, вспышки… Публика только и видела, что мою голову и плечи. Казалось, я плыву. — Лицо у него вдруг вытянулось. — Помню еще, Феникс сказал, как, мол, здорово…
Гамильтон несколько мгновений разглядывал Йону, а потом задумчиво спросил:
— Как по-твоему, я быстро навострюсь, чтоб за тобой угнаться?
Йона заморгал и, расправив плечи, хлопнул друга по спине:
— Легче легкого, чувак! Пять минут практики — и готово.
От похвалы Йоны Гамильтон просиял, точно многопудовая новогодняя лампочка. Йона гордился собой.
«Эразм поступил бы точно так же. Хватит дуться, пора делать дело. Гэму тоже пришлось несладко».
После гибели Эразма и Феникса Гамильтон Холт стал для Йоны последней опорой в жизни: не отходил от приятеля ни на шаг, оберегал, как не сумеет даже самый преданный телохранитель. Взял на себя все заботы, покупал билеты, бронировал номера в отелях, следил за правильным питанием и даже разработал программу регулярных тренировок, где заплывы в гостиничных бассейнах чередовались с силовыми упражнениями.
— От спорта вырабатываются эндорфины, — говорил Гамильтон, вытаскивая Йону из постели и запихивая в тренировочный костюм. — А от эндорфинов лучше себя чувствуешь.
Единственная проблема с методом восстановления по Холту состояла в том, что на первых порах от нее становилось не лучше, а гораздо хуже. Мышцы Йоны уже много лет не знали подобных нагрузок, а заплывы в бассейне не уменьшали душевную боль. Впрочем, сейчас Кэхиллы не смели долго предаваться грусти.
В лицо им дышал гнилостным духом последний срок, установленный Весперами.
Площадь Архимеда служила еще и разворотным кругом. Легковушки и грузовики влетали сюда на головокружительной скорости. Похоже, ни тормоза, ни педали газа в итальянских машинах не работали, если водитель не жал на гудок.
Уберите машины — и запросто можно представить, что площадь принадлежит к какому-то иному, давнему веку. Благородные древние здания окружали фонтан с внушительной статуей, однако скульптура не имела никакого отношения к Архимеду.
— Это нимфа, которая, спасаясь от преследующего ее бога, обратилась в ключ, — сообщил Гамильтон, почерпнувший эти сведения из брошюры.
— В ключ? — удивился Йона. — Большой и железный?
Способ бегства показался ему странноватым.
— Не такой ключ, — покачал головой Гамильтон. — Водный. В смысле — родник. И расположен он тут, в Сиракузах.
— Ну, сбежать-то она сбежала, а потом так и осталась родником до конца жизни? — пожал плечами Йона. — Чудные они, эти греческие мифы и легенды.
Пункт проката скутеров-«сегвеев» оказался в двух шагах от площади. Как и предсказывал Йона, управлять ими было легко, и вскоре друзья отправились на аудиотур по Сиракузам.
Выбранный ими тур длился три часа. Боясь пропустить что-нибудь важное, Йона с Гамильтоном честно прослушали всю запись и узнали много о Сиракузах, но очень мало про Архимеда.
По крайней мере, ездить на скутерах было весело. После первого часа Гамильтон до того сроднился с «сегвеем», что воспринимал его как часть тела. Скутер ехал вперед, когда Гамильтон наклонялся, и останавливался, если он откидывался назад. А если нажать кнопку на руле и чуть сдвинуться влево или вправо, скутер туда и заворачивал. Для прыжков и каскадерских трюков «сегвей» не годился, но для передвижения по узким улочкам Ортигии подходил идеально.
В гробницу Архимеда туристов не пускали. Впрочем, друзей это не разочаровало.
— Никто ведь точно не знает, чья это могила! — заметил Йона.
Могила Архимеда и в самом деле находилась на территории Сиракуз. Цицерон обнаружил ее в семьдесят пятом году до нашей эры и упомянул в своих трудах, но теперь никто и понятия не имел, где именно она расположена.
— Жаль, мы не знали этого с самого начала, — сказал Гамильтон. Почему-то ни один из интернетных источников не сообщал, что гробница Архимеда на самом деле — вовсе не гробница того самого Архимеда.
Друзья решили сделать еще одну остановку: в археологическом музее — огромном современном здании, выстроенном в форме гигантского шестиугольника. По-прежнему не слезая с «сегвеев», Йона и Гамильтон последовали по указателям к входу.
Гамильтон въехал на специальную парковку для скутеров и мотоциклов. Там уже стоял один «сегвей», но гораздо больше оказалось «весп» — компактных мотороллеров, любимой марки горожан-итальянцев.
— Йона, смотри! — крикнул Гамильтон.
Наклонившись вперед, он разогнал «сегвей» до максимальной скорости — двенадцать миль в час. Так… так… чуть нагнуться… ПОРА!
Нажав кнопку поворота, Гамильтон резко отклонился вправо. В предыдущих попытках этот маневр давал точнехонький разворот на триста шестьдесят градусов и остановку. В этот раз Гамильтон опоздал на долю секунды.
— Гэм! — Йона еле успел отпрыгнуть с дороги.
За миг до столкновения Гамильтон соскочил с «сегвея». Пролетев вперед по инерции, скутер с грохотом врезался в стройные ряды припаркованных мотороллеров. «Веспы» посыпались друг на друга, точно опрокинутые костяшки домино.
Йона с Гамильтоном поднялись на ноги. Йона порвал новенькие джинсы на коленке, но в целом не пострадал. Гамильтон ободрал об асфальт правую ладонь и левый локоть.
— Ты как? — хором спросили они друг у друга.
— Неудачно вышло, — подытожил Гамильтон, вытаскивая «сегвей» из общей груды.
Приятели начали поднимать опрокинутые «веспы»: их было восемь штук, и оказались они неожиданно тяжелыми.
Когда друзья наконец поставили последнюю «веспу», Гамильтон — а может, и Йона — слишком рано разжал руку. Мотороллер накренился и упал, сбив соседний — и восемь «весп» снова рухнули одна за другой.
— Они что, нарочно? — проговорил Гамильтон, не веря своим глазам.
Йона застонал. Виновницу происшествия установили прямо и двинулись вдоль ряда, поднимая остальные.
— Осторожней! — Гамильтон добрался до последнего мотороллера и не хотел завалить все сызнова. — Давай, раз, два…
— Ladro![1]
Со стороны музея к ним мчался какой-то человек, неистово махая руками.
— Ladro!
Друзья недоуменно повернулись к нему и невзначай выронили мотороллер.
Восемь «весп» снова повалились на землю.
Глава 22
Ночью Кэхиллам и братьям Розенблюм спалось плохо — к последствиям смены часовых поясов добавилось чудовищное нервное напряжение. В шесть утра пришло послание от Веспера-Один. Дэн прочитал его вслух:
«Обожаю украшения! Мне необходимо ваше милое колечко, последний экспонат для моей коллекции. Положите в портфель кольцо и то, что получили от дорогой Сиффрайт. Да, кстати, мне еще и есть хочется. Не откажусь от вкусненького чизбургера с беконом. Его тоже положите в портфель. Центральный парк, Земляничные поля! В вашем случае — 8.35 утра, встреча с Златовлаской. И, само собой, не пытайтесь за ней идти. Последствия вам известны».
Кольцо.
Кольцо Мадригалов.
Мадригалы много веков хранили и оберегали древнюю реликвию, в глубокой тайне передавали из рук в руки, ценили кольцо превыше жизни. Ни Дэн, ни Эми не знали, почему оно так важно, но им и не требовалось объяснений: Грейс завещала беречь кольцо как зеницу ока.
Сейчас кольцо было вделано в часики Эми и образовывало круг на циферблате. Ювелиры двух кланов — Мадригалов и Екатерины — изготовили часы: водонепроницаемые, пуленепробиваемые, небьющиеся, огнеупорные и так далее.
Зачем Весперам кольцо? Что Веспер-Один имел в виду, называя его «последним экспонатом»?
Ладони у Дэна вспотели, в горле пересохло. Он пошел в ванную, налить себе стакан воды. Телефон снова звякнул — пришло очередное сообщение.
Это оказался видеофайл: лицо Нелли крупным планом. Девушка выглядела ужасно — грязные волосы висели унылыми прядями, под глазами черные круги.
— Привет, малышня, — шепотом произнесла она.
Вся история их взаимоотношений в двух словах: Нелли с первого дня знакомства называла их «малышней». Что бы ни происходило, Эми и Дэн всегда оставались для нее «малышней».
К горлу мальчика подкатил тугой комок любви и страха.
Камера медленно начала отъезжать.
Дэн ахнул.
К левому виску Нелли был приставлен пистолет. Палец на спусковом крючке чуть дрогнул.
Изображение исчезло.
В четверть восьмого Джейк позвонил в службу доставки еды в номера и заказал чизбургер с беконом. Джейку ответили, что для такого блюда еще слишком рано. Однако внушительные чаевые, поделенные между управляющим и поварами, обеспечили выполнение заказа.
От запаха чизбургера Дэну чуть плохо не стало.
«А ведь когда-то я их любил», — подумал он.
— А почему чизбургер? — спросил Джейк. — Изабель потребовала бы шампанского и икры.
— Не беспокойся, скоро узнаем, — промолвил Аттикус.
Дэн никому не показывал видео с Нелли. Зачем? Ей все равно сейчас не поможешь. А так никто, кроме него, не будет страдать раньше времени.
Он в тысячный раз за утро покосился на Эми. Сестра понуро сидела в кресле. С момента приезда в Нью-Йорк она словно бы спала на ходу — как будто была не здесь, а где-то еще. Дэн испробовал все известные ему способы, чтобы пробиться через окружавшую сестру незримую стену — безрезультатно. Стоило ему взглянуть на Эми, внутренности скручивались от гнетущего чувства вины.
Дэн попробовал еще раз позвонить Гамильтону и Йоне: бесполезно, всякий раз включался автоответчик. Эх, если бы они нашли хоть какую-то подсказку, в чем же состоит план Весперов! Хоть какую-то зацепку, чтобы использовать ее против врага…
Восемь утра.
Сердце Дэна глухо забилось. Он взялся за последние приготовления. Портфель мальчики купили в сувенирной лавке при гостинице. Аттикус открыл его, а Дэн сунул внутрь лист рукописи и чизбургер, обернутый в салфетку.
«Осталось самое трудное».
Он подошел к креслу в углу.
— Эми, мне нужны твои часы.
Девочка дернула головой, словно встревоженный дикий зверек, и зажала часы рукой. В широко распахнутых глазах застыла тревога.
— Нет, — хрипло выговорил она. — Грейс доверила их мне.
Дэн торжествующе стиснул кулак.
«Если она это помнит, ее дух все еще тут, с нами…».
— У нас нет выхода, — мягко сказал он. — Нелли. И Фиске. И все остальные.
Эми понурилась еще сильнее, не отрывая взгляда от часов на запястье, а потом яростно затрясла головой.
— Не могу… — прошептала она. — Грейс…
Дэн заглянул ей в глаза:
— Эми, Грейс бы поняла.
Он потянулся к запястью сестры.
— Нет!
Эми подтянула коленки, забилась глубже в кресло и отвернулась, загораживая часы всем телом. На миг Дэну показалось, что она сейчас оскалится на него.
Дэна била мелкая дрожь. Пришлось сделать глубокий вздох, чтобы успокоиться. Что ж, добрячка дальше разыгрывать не выйдет.
— Эми! — заговорил он громким и твердым голосом.
Джейк с Аттикусом оцепенели.
— Мне нужны твои часы. Честное слово, я верну их, если смогу. Отдай их мне!
Еще один вдох.
— Дай часы. Сейчас же!
Он почти кричал на сестру. Боль в ее глазах убивала.
Но метод сработал. Эми обмякла и вяло протянула брату левую руку. Опустившись на колени, Дэн расстегнул часы, а потом нежно пожал запястье сестры.
Она опустила свободную руку ему на плечо.
Брат с сестрой замерли, крепко держась друг за друга.
Дэн зажал портфель под мышкой, взялся за ручку двери и замер на пороге. Было решено, что он отправится один — Джейк останется в отеле, стеречь Аттикуса.
«Дэн… идет встречаться с Весперами совершенно один…»
Слова всплывали откуда-то из глубины — и наконец прорвались на поверхность.
— Я с тобой.
Какая-то часть существа Эми удивилась, услышав свой голос. Она будто находилась где-то вне тела, наблюдая за собой со стороны. «Испуганная Эми и затаившаяся Эми в безопасности. Затаившаяся Эми не хочет ни в чем принимать участия. Просто наблюдает за испуганной Эми, которая не может отпустить Дэна одного».