Дар Унт Мария

На взгляд Отмира, удар вышел довольно корявым и каким-то смазанным. Но Сорвик, судя по всему, вряд ли бы с ним согласился. Вой оборвался. От как будто бы несильного удара голова бугая мотнулась за спину так, что Отмиру на мгновенье показалось, что она не удержится на плечах. Детина бухнулся на колени. Лицо у него сделалось по-бараньи бессмысленным, а потом из его носа двумя резвыми струйками сбежала кровь, и он упал лицом в траву.

«Второй», – пронеслось в голове у Отмира.

Заметно побледневший уздолец тем не менее не собирался праздновать труса. По крайней мере, в храбрости ему нельзя было отказать. Вытянув из ножен меч, он взялся за рукоять обеими руками, покрутил шеей, потом выставил вперед присогнутую левую ногу и вперил мрачный взгляд в ведуна. Ощерившись по-звериному, уздолец быстро крутанул в воздухе мечом, выписав острием клинка сверкающий круг. Этот разбойник явно был сведущ в искусстве боя больше, чем его злосчастные товарищи.

Глядя на то, как мягко и в то же время надежно уздолец стоит на чуть согнутых ногах, на то, как он держит оружие, Отмир понял, что на этот раз ведуну будет не так-то просто одолеть врага. Но на выручку снова не кинулся. Даже как-то и не подумал об этом…

Оглянувшись на нового неприятеля, ведун недобро усмехнулся и шагнул навстречу. И снова его меч остался в ножнах. Уздолец и впрямь оказался опытным бойцом. Его атака была молниеносной. Прыгнув вперед, он без замаха с пугающей быстротой рассек… воздух в том месте, где только что был его противник. Однако уздолец и впрямь был хорош: не успел поднырнувший под его меч ведун распрямиться, как он на обратном движении ударил его навершием меча в висок. Вернее говоря, ударил бы, будь на месте ведуна обычный человек, потому что обычный человек наверняка не смог бы уйти от такого удара. Собственно говоря, не смог и ведун. А может, не захотел. Вместо этого он подставил под удар уздольца открытую ладонь, и меч самозванца мгновенно остановился, будто налетев на глухую стену (при том, что ладонь ведуна ни на волосок не изменила своего положения!).

Уздолец болезненно сморщился и мгновенно отскочил в сторону. Ведун выпрямился и с холодной улыбкой покачал головой. Отмир решил было, что сейчас он предложит разбойнику сдаться. Но нет – не предложил. Самозванец зашипел по-змеиному и, закрутив мечом сверкающий узор, пошел на ведуна. А тот стоял, не двигаясь с места, и все с той же улыбкой спокойно глядел на приближающегося разбойника.

Отмир замер. Еще шаг, и уздолец сможет дотянуться своим мечом до груди ведуна! Почему тот медлит? Не рассчитывает же он просочиться невредимым сквозь сверкающую паутину, сотканную разбойничьим клинком?! Если да, то он сумасшедший, а если нет – на что он рассчитывает?!

И вот решающий шаг сделан. Отмир дернулся, намереваясь если не спасти ведуна, то хоть отомстить за его глупую смерть (ведь даже оружия не достал!), и снова замер. В тот же миг, как с губ уздольца сорвался торжествующий крик, ведун, непостижимым образом оказавшийся у разбойника за спиной, быстро обхватил его голову одной рукой за затылок, другой за подбородок, и резко крутанул, будто запуская детский волчок. Оглушительно хрустнули позвонки, и третий разбойник бездыханным упал к ногам ведуна.

Удивительно, но манера боя ведуна показалась Отмиру смутно знакомой. Скупые, выверенные до неуловимости движения, избегания прямого столкновения силы с силой – все это было похоже на его собственное умение, на умение Инциуса. Только у ведуна все получалось короче, быстрее, сильнее и… гораздо безжалостнее. И именно эта жестокость его действий (жестокость, которую вряд ли одобрил бы учитель Отмира) странным образом придавала им в глазах княжича невиданную им доселе законченность и полноту…

Расправа – назвать это боем у Отмира не повернулся бы язык, – или, может, казнь не заняла и трех минут. Ведун оглядел тела мертвых врагов, вздохнул и перевел взгляд куда-то за спину застывшего как изваяние Отмира. И тут княжич с ужасом и стыдом понял, что, заглядевшись на ведуна, совсем забыл о сестре. Не иначе, как тут не обошлось без колдовских чар! Вгоняющий в оторопь свист ведуна, его голос, полностью захватывающий внимание, слушателей – все было слишком необычным, чтобы сойти за простое, неколдовское мастерство…

Отмир тряхнул головой, отгоняя некстати закрутившиеся подозрения, быстро развернулся и замер – чего скрывать! – от страха.

Бледный как полотно последний уцелевший самозванец, вцепившись в волосы Иланы и запрокинув ее голову назад, дрожащей рукой прижимал к шее княжны короткий кривой нож. Оружие выглядело не слишком внушительно, но Отмир прекрасно понимал, что стоит ему или ведуну сделать одно неверное движение, и «игрушечный» ножичек в дрогнувшей руке перепуганного татя с легкостью перережет Илане горло.

Отмир не видел глаз сестры – ее лицо было обращено к издевательски безоблачному небу. Руками княжна придерживала на груди разорванную рубашку. Встретившись взглядом с Отмиром, тощий подонок рванул Илану за волосы, и девушка вскрикнула от боли.

У Отмира потемнело в глазах. Во взгляде самозванца он не увидел ничего, кроме дикого, отчаянного ужаса. Разбойник был сейчас в таком состоянии, что вряд ли до него дошел бы смысл обращенных к нему слов. Да и что ему сказать?! В голову, как назло, не шло ничего дельного. Отмир почувствовал, как где-то в глубине разума холодным сгустком шевельнулось отчаяние. Недостойное мужчины, бесполезное чувство понемногу охватывало душу Отмира, ломая волю, заставляя забыть о чести и безропотно отдаться на милость злой судьбы. Илана… Один взгляд на беззащитное горло сестры, и Отмир снова пришел в себя. Накатившая было слабость в мгновение ока сменилась ледяной яростью. Княжич до боли в пальцах сжал рукоять меча. Если что… если хоть одна царапина! Этот подонок пожалеет, что родился на свет!

Отмир уже открыл рот, собираясь оповестить самозванца о своем решении, но ведун его опередил.

– Отпусти ее, – спокойный, уверенный голос ведуна прозвучал, как гром среди ясного неба.

– Не подходи! – взвизгнул самозванец. – Не подходи, не то порешу девку!!!

У Отмира екнуло в груди, но уже через мгновение он с удивлением заметил, что взгляд разбойника принял более-менее осмысленное выражение. Похоже, слова ведуна подействовал на душегубца отрезвляюще. А ведь тот ничего особенного пока и не сказал…

– Отпусти, – повторил ведун.

– А кто ты такой, чтобы мне указывать? – уже спокойнее осведомился тать.

Рука разбойника перестала дрожать. Отмир украдкой перевел дух: по крайне мере теперь можно было не опасаться, что перепуганный насмерть подонок ненароком дернется и, сам того не желая, полоснет Илану по горлу.

– Прохожий, – спокойно ответил ведун. – Желающий тебе добра.

– Вали-ка ты отсюда, прохожий, – посоветовал самозванец, нервно сглотнув. – И этого… – он кивнул на Отмира. – с собой забери!

Отмир снова забеспокоился: в тоне тощего появилось слишком уж много самоуверенности. Это было не к добру…

– А то вот я сейчас… – тощий с глумливой ухмылкой надавил лезвием на шею Иланы. Княжна не издала ни звука, хотя по ее белой коже медленно поползла капелька крови. Отмир, не в силах дальше владеть собой, рванулся вперед. Он успеет! Должен успеть!..

В следующее мгновенье он с удивлением и досадой понял, что рывок произошел лишь в его воображении, на самом же деле он не сдвинулся с места.

– Замри! – окрик ведуна опередил Отмира всего на миг, но и этого оказалось достаточно. Низкий, утробный, какой-то нечеловеческий голос сковал тело невидимыми, неощутимыми оковами. Не подчиниться было нельзя. И Отмир подчинился, увидев с облегчением, как замер с полуоткрытым ртом самозванец.

– Брось нож, – все тем же «не своим» голосом приказал ведун.

Не в силах пошевелиться, Отмир, не мигая, смотрел, как мгновенно растерявший всю свою самоуверенность самозванец, не спуская с ведуна пустого, бессмысленного взгляда, разжал побелевшие пальцы и выронил нож.

Ведун медленно подошел, осторожно взял Илану за плечи и отодвинул ее в сторону от тощего. Княжна послушно переступила. Она смотрела широко раскрытыми глазами сквозь ведуна и, казалось, совершенно не понимала, где она находится и что с ней происходит. Ее руки, удерживавшие на груди остатки рубашки, безвольно опустились.

Ведун не удостоил открывшееся зрелище даже мимолетным взглядом (чем заслужил уважение и признательность Отмира) и снова повернулся к тощему. Тот вдруг обмяк, как тряпичная кукла, бухнулся на колени и свесил голову.

– Пощади… – проблеял он дрожащим голосом.

– Встань, – велел ведун.

Самозванец медленно поднялся, превозмогая дрожь в коленях. Поднять голову он не решился, ожидая неминуемого удара и смерти.

– Смотри в глаза.

Тощий с трудом поднял голову. Губы его дрожали.

– Если ты еще не понял: я – ведун.

Самозванец глотнул. Острый кадык дернулся и замер где-то на полдороге.

– Я отпускаю тебя.

Отмир не поверил своим ушам. Глаза тощего загорелись слабой надеждой на невозможное.

– Иди и передай всем своим, кого успеешь встретить: пусть бросают это дело. Мстить мы не будем. Но те, кто не уймется, повторят судьбу твоих дружков или твою собственную судьбу. Запомнил?

Тощий, все еще не веря своей удаче, быстро закивал.

– Передашь слово в слово, – жестко приказал ведун. – Ступай.

Этого Отмир стерпеть не мог. Выродок, после того, что он сделал с Иланой, не должен был остаться в живых. Тощий недоверчиво попятился, а потом, втянув голову в плечи, медленно повернулся к ведуну спиной. Отмир, сжав рукоять меча, шагнул вперед.

– Стой! – приказал ведун. Оба замерли.

Ведун шагнул к разбойнику и несильно ткнул его кончиками пальцев куда-то под левую лопатку. Тощий вздрогнул и покачнулся. Но, вопреки его страхам и надеждам Отмира, с ним не случилось ничего худого. Постояв немного и не дождавшись других распоряжений, тощий, с трудом переставляя негнущиеся ноги, медленно побрел по тропе в сторону дороги.

Не успел он пройти и десяти шагов, как Отмир окончательно пришел в себя.

– Ты отпустил его, ведун, – угрюмо процедил он. – Но я не обещал дарить этому подонку жизнь!

Тощий споткнулся на ровном месте и чуть не упал.

– Подожди, княжич, – ведун поднял руку. – Догнать его ты, если захочешь, всегда успеешь. Сначала выслушай меня.

Стоявшая до этого неподвижно Илана застонала и безвольно опустилась на землю. Отмир бросился к ней. Споры были на время забыты.

– Как ты, сестренка? – Отмир схватил Илану за плечи и с тревогой заглянул ей в глаза. Зрачки княжны были неестественно расширены, ее бил озноб.

– Не знаю, – прошептала Илана стягивая на груди остатки рубашки. – Не понимаю, что со мной…

Из пореза на ее шее продолжала сочиться кровь.

– Тебе нужно в замок, к лекарю, – Отмир оглянулся, ища газами своего коня.

– Княжич, – подал голос ведун. – Подожди немного, не тормоши ее. Через пару минут она придет в себя.

– У нее кровь! – не оборачиваясь, бросил Отмир.

– Если позволишь, я могу помочь, – предложил ведун.

Отмир бросил на него оценивающий взгляд. Он слышал о том, что произошло два дня назад во дворе замка. Покалеченного, а потом исцеленного ведуном ратника самым тщательным образом осмотрел потом княжеский лекарь и не нашел у парня ровным счетом никаких повреждений. С другой стороны, Влад – а он видел все своими глазами, – уверял Отмира, что рука и плечо было, самое малое, вывихнуто, да так неудачно, что пользоваться рукой в полную силу он смог бы хорошо, если через неделю. Отмир знал, что бабка, вырастившая Влада, была знахаркой, и сам он неплохо разбирался в таких делах, так что не доверять словам десятника не было никаких оснований…

Что ж, если ведун сможет остановить кровь, в этом, наверное, не будет ничего плохого, решил Отмир. Он слегка отстранился от Иланы, не отпуская ее плеч.

Ведун присел рядом на корточки и осторожно приблизил ладонь к шее девушки. Илана вздрогнула и испуганно уставилась ему в глаза. Отмир стиснул зубы, но сдержался – не оттолкнул ведуна сразу. Тот ободряюще улыбнулся княжне:

– Все хорошо, – и приложил ладонь к порезу. Илана не спускала с ведуна глаз, и во взгляде ее мешались страх и удивление, к которым понемногу добавлялся какой-то недоверчивый интерес.

«Как бы грязи не занес!» – мелькнуло в голове у Отмира. Но ведун уже убрал руку от шеи девушки и, поднявшись, отступил в сторону.

– Все.

Отмир недоверчиво осмотрел шею сестры. Кровь больше не шла и, кажется…

Отмир осторожно коснулся пальцем того места, где только что кровоточил порез, стер кровь. И точно: пореза не было и в помине. Гладкая кожа, перепачканная будто бы невесть откуда взявшейся кровью.

Отмир нахмурился. Колдовство. Богопротивное дело.

А с другой стороны, некоторые деревенские знахарки тоже умели вот так останавливать кровь. Ну, может, только не так быстро и не так бесследно исчезали под их руками чужие раны. И жрец никогда не говорил, что видит в их делах что-то противное воле Богов. Так что, может, обошлось и без колдовства? Отмир решил, что ничего не скажет Инциусу. Ведуну охота – пусть рассказывает, а он промолчит.

Княжич помог сестре подняться на ноги. Илана все еще дрожала, но с лица ее понемногу сходила мертвенная бледность. Услышав за спиной виноватое ржание, Отмир оглянулся. Его конь, стоявший на тропе в десяти шагах от княжича, покосился на мертвых разбойников и нерешительно стукнул копытом.

Ведун негромко свистнул и протянул руку. Отмир не поверил своим глазам: его норовистый Орлик, к которому отваживался подойти не всякий конюх, не говоря уж о ком другом, без колебаний приблизился к ведуну и доверчиво ткнулся носом ему в плечо. Илана, увидев это, удивленно заглянула брату в глаза. Не знающий, что и думать княжич почувствовал укол ревности.

Не глядя на ведуна, Отмир перехватил повод и вскочил в седло, потом легко подхватил с земли Илану и посадил ее перед собой. Бросив взгляд в дальний конец просеки, княжич убедился, что тощий самозванец уже скрылся из виду и недовольно нахмурился. Впрочем, ведун был прав: далеко этому разбойнику все равно не уйти…

– Не трогай его, княжич, – негромко проговорил ведун. – Пусть уходит.

– За то, что он сделал, полагается смерть, – хмуро отрезал Отмир. Он досадовал на себя за то, что случайным взглядом выдал свои чувства и позволил ведуну догадаться о его замыслах.

– Он уже считай, что мертв, – неожиданно сообщил ведун. – Ему осталось жить неделю, самое большее – десять дней. А потом – нехорошая, страшная смерть. Такая, какую тебе никогда для него не придумать.

Отмир недоверчиво посмотрел в глаза ведуну, но спрашивать объяснений не стал. Положа руку на сердце, ему не очень хотелось их слышать.

– Ты сказал, чтобы он передал твои слова своим, – медленно проговорил Отмир. – Значит, таких, как эти… – княжич скривился. – …много? Ты знаешь других?

– Встречаться до сего дня не приходилось, но слышал немало, – ведун криво усмехнулся. – Этакое братство подонков. Времена сейчас неспокойные: нежить звереет день ото дня все сильнее, с нелюдью у людей отношения разладились, да и вообще… Вот эти добры молодцы и пользуются моментом. Уж не знаю, как они сговорились и до такого додумались, а только действуют складно и с размахом. Бродят вот такими небольшими отрядами по селам и городкам, называются ведунами и предлагают местным жителям избавление от чудовищ. Плату, естественно, берут вперед. Ну а дальше… – ведун развел руками. – Ищи ветра в поле. Опять, таки, сам видел, если случай подворачивается, то и разбоем эти молодцы не побрезгуют. И тут слава ведовская им на руку играет. Это ты вот такой строптивый оказался, а другой сорок раз подумает: лезть ли в драку с ведуном, или лучше добром откупиться да жизнь свою сберечь. А этим недоноскам только того и надо! И главное, за руку их никак не схватишь – следы они заметают умело, обличье часто меняют, чтоб в другой раз на одном и том же не попасться. И главное, слаженно работают – в одно место два раза с похожей сказкой не придут. И есть у нас все основания думать, что заправляет всем этим непотребством небольшая кучка вожаков, которые все ниточки в руках держат, направляют таких, как эти, в нужные места и свою долю с каждого обмана имеют. Ищем мы их, но пока найти не можем. Но если есть они, найдем обязательно. А то ведь совсем нехорошо получается: нас и раньше-то простые люди не шибко любили, а теперь в некоторых селах чуть не кольями встречают.

Ведун вздохнул. Без особого, впрочем, сожаления.

– Так что, княжич, если ты сейчас его убьешь, то только услугу ему окажешь – избавишь от лютой смерти. А доберется он до своих – будет им урок. Может, кто и задумается, а на худой конец хоть глупостей натворит со страху да себя раскроет.

– Так тем более не следовало его отпускать, – буркнул Отмир. – На дыбе-то враз рассказал бы, и кто вожаки, и где их искать! А нет, так и каленым железом можно…

Илана вздрогнула, и Отмир тут же пожалел о своих последних словах.

– Нет, – ведун покачал головой. – Он слишком мелкая сошка. Такие о вожаках знают еще меньше нашего. Так что ничегошеньки он бы тебе не рассказал, хоть ты насмерть его запытай!

– А тебе откуда это ведомо? – подозрительно прищурившись, поинтересовался Отмир.

– Да уж ведомо! – ведун неопределенно пожал плечами, а глазами украдкой показал Отмиру на сестру. Дескать, может, хватит при девке такие разговоры разговаривать?

Отмир подумал, потом нехотя кивнул и тронул каблуками бока коня. Орлик мотнул головой и зашагал в сторону дороги. Проехав десяток саженей, Отмир оглянулся на ведуна. Тот стоял на месте и молча оглядывал мертвецов. Сердце Отмира сжалось в недобром предчувствии. Интересно, что ведун собирается делать с трупами? В общем-то, с этими… Отмир брезгливо поморщился, пусть бы делал что хотел, но не в двух же шагах от замка!

– Ты идешь?

Ведун внимательно посмотрел на Отмира, вздохнул.

– Нужно их упокоить.

Отмир остановил и развернул коня. Ему показалось, что он ослышался.

– Ты собираешься разводить Возносящий Огонь для этих… для этой падали? – удивленно спросил он. Илана укоризненно толкнула брата локтем.

– Дело не в Огне, княжич, – покачал головой ведун. – Просто негоже бросать их вот так. Ни к чему нам самим приучать здешнюю нежить ко вкусу человеческого мяса. Да и вообще…

– Я пришлю людей, их закопают, – предложил Отмир.

– Нет, – ведун снова покачал головой. – Я сам.

– Я хочу знать, что ты собираешься делать! – Отмир упрямо нахмурил брови. Он чувствовал, как в нем закипает злость – не хватало еще, чтобы души этих выродков попали в Вышний Мир!

– Главное не что, а как, – помолчав ответил ведун. – На худой конец, можно сделать и по-твоему. Уздольцы закапывают своих мертвецов в землю, а, по крайней мере, двое из этих были из Уздолья…

– Тогда какая разница, кто их закопает? – раздраженно осведомился Отмир. Он все еще не хотел оставлять ведуна одного с мертвецами, хотя и сам не мог понять – почему?..

– Разница есть, княжич, – твердо проговорил ведун. – Твои люди закопают их как падаль. А этого делать нельзя. Во всяком случае не в этот раз. Я не могу такого допустить. Мы с ними теперь связаны – их кровь на моих руках. Мертвым все равно, сгорят их тела в огне или сгниют в земле, им важны не наши действия сами по себе, а то, с каким настроением они совершаются.

Отмир недовольно нахмурился. Он чувствовал, что слова ведуна пусть и неявно, в каких-то трудноуловимых оттенках смысла, но все ж таки противоречат учению жрецов. А слушать богохульства Отмир сейчас был совсем не расположен.

– Мертвым нужно наше уважение и почитание, – продолжал между тем ведун. – Хотя, пожалуй, нам это нужно не меньше…

– Ведун, ты сам слышишь, что говоришь?! – удивленно воскликнул княжич. – Ты предлагаешь мне почитать и уважать скотов, которые чуть не убили мою сестру и меня самого?!

– Да ни в коем разе! – ведун пожал плечами и энергично помотал головой. – Ты просто не понял, княжич! Скотов, о которых ты говоришь, уже нет, они остались лишь в твоей памяти. А я предлагаю тебе уважать МЕРТВЫХ. Да нет, даже и не предлагаю, просто прошу – не мешай!

Отмир сидел, угрюмо набычившись, и исподлобья смотрел на ведуна.

– Это хорошо, княжич, что ты к жизни чужой уважение имеешь, – продолжил ведун. – Убивать без особой нужды гнушаешься. Хотя, конечно, до правильного понятия этой самой нужды тебе еще далеко… Ну да ладно, это дело наживное, коли уж встал на правильный путь – дойдешь. А плохо то, княжич, что не имеешь ты уважения к Смерти. К живым можно по-разному относиться, Жизнь все перемелет. И в пресечении чужого бытия особой беды нет, потому как жизнь наша мимолетна, и все мы так или иначе в смерти уравняемся. Кто раньше, кто позже. Жизнь дается на время, княжич, а вот Смерть – это уже навсегда. Смерть это великая сила, которая над всеми нами беспредельную власть имеет. И уважать ее нужно не меньше, чем Жизнь. А то и больше. Потому как тому, кто к Смерти почтения не имеет, и Жизнь вряд ли мила будет. А кто со Смертью подружится, тот и силу возымеет, в ней заключенную, да и к Жизни поближе прочих будет… Так что езжай, княжич, и людей своих сюда не присылай. Я сам все сделаю.

У Отмира по спине пробежал холодок. Странные вещи говорил ведун. Странные и страшные. По-разному люди к смерти относились: Инциус говорил о ней с покорностью и почтением, ратники отцовские с веселым презрением, остальные – со страхом. Но вот таких, кто бы со Смертью дружбу водил, Отмир пока еще не встречал. Оттого, видать, и запали ему в душу слова ведуна.

И потому еще запали, что сказаны они были по-особому. Вроде и обычным голосом говорил ведун, а только показалось вдруг Отмиру, что ощутил он на своем лице невесомое дыхание близкой смерти. Будто полыхнуло у него перед глазами пламя Возносящего Огня. Только обжигало это пламя не жаром, а ледяной стужей…

Отмир тряхнул головой, отгоняя наваждение. Ничего не случилось вокруг: по-прежнему светило солнце, щебетали птицы, теплый ветерок ласкал кожу. И все же что-то изменилось. Отмир не понимал что, но чувствовал, что мир стал другим.

Илана осторожно коснулась его руки. Ее пальцы были холодны как лед. Отмир окончательно очнулся и с тревогой посмотрел в лицо сестре. Илана была бледна, но глядела без страха. Отмир улыбнулся, постаравшись, чтобы улыбка вышла спокойной и уверенной. Потом, стараясь не смотреть на ведуна, он развернул коня, и тот сам, без понукания, быстрым шагом пошел прочь от места недавнего боя.

Уже выезжая с просеки на каменные плиты дороги, Отмир сделал над собой усилие и оглянулся.

Ведун стоял среди мертвых тел и, сложив руки на груди, смотрел вслед княжеским детям. Было далеко для того, чтобы быть уверенным, но Отмиру показалось, что он видит скользящую по губам ведуна холодную улыбку…

Проехав по дороге три десятка саженей, Отмир снова направил коня по едва приметной тропинке в заросли: Илана попросила остановиться у какого-нибудь ручья – смыть грязь да и просто привести себя в порядок. Хоть немного. Ехать в замок чумазой и растрепанной ей не хотелось. Отмиру, впрочем, тоже. Он понимал, что теперь их одиноким прогулкам пришел конец – после того, что случилось, отец не выпустит их кататься даже вокруг замка. По крайней мере до тех пор, пока не уляжется вся эта кутерьма с оборотнем. Жаль, но ничего не поделаешь…

Отмир остановил коня у первого же попавшегося ручья, благо в окрестностях замка их было немало. Илана отошла немного вверх по течению и, сбросив одежду, вошла в воду. Отмир остался караулить за кустами.

Укрытый от солнечного света переплетением дубовых крон ручей имел в ширину десяток локтей. Течение почти не ощущалось. Прозрачная вода, сквозь которую было видно земляное дно с редкими водорослями, была теплой и в самом глубоком месте доходила княжне до середины бедра. Илана присела, а потом, подумав, зажала нос и окунулась в воду с головой. Ей казалось, что она все еще чувствует на себе прикосновение липких рук лже-ведуна, а от ее кожи пахнет его вонючим потом. Просидев, придерживаясь за торчащий из дна скользкий корень, под водой, насколько хватило дыхания, Илана встала, тряхнула головой, разбрасывая брызги, и, пригладив волосы, направилась к берегу. Конечно, нельзя сказать, что как следует вымылась, но делать нечего – придется потерпеть до замка. Согнав ладонями воду с кожи, Илана зябко поежилась. В лесу было тепло, но на нее временами все еще накатывали волны нервной дрожи. Девушка криво усмехнулась – погуляли, называется!

С замиранием сердца (она, конечно, уже не так боялась крови, как в детстве, но все же…) осмотрев себя, Илана убедилась, что серьезно не пострадала – так, несколько неглубоких царапин, ссадины на локтях и коленях, ну еще синяк на плече – вот, в общем-то, и все. Конечно, лица своего Илана не видела, а лесная тень не давала как следует рассмотреть отражение в ручье, однако на ощупь и просто по ощущениям девушке показалось, что лицо в основном осталось целым. Хоть в этом повезло! Вылетев так, как она, на полном скаку из седла, можно было запросто свернуть себе шею. Так что, считай, дешево отделалась!

Вспомнив боль, причиненную ей ножом уздольца, Илана подняла руку и осторожно, кончиками пальцев, ощупала шею. Странно – совсем никакого следа, а ведь она чувствовала, как стекает по коже теплая кровь, и была уверена, что на шее остался глубокий порез. Что же такое сделал с ней этот ведун?! Илана вспомнила его взгляд и задумчиво покачала головой: такого взгляда она до сей поры не видала ни у кого из знакомых ей людей. Смотришь в его глаза и весь остальной мир как будто исчезает… Девушка улыбнулась уголками губ: а интересно, как бы он выглядел без этих шрамов на лице?

Тряхнув головой, Илана отогнала глупые мысли и оглядела свою одежду. Оглядела и почувствовала, что одеваться в эти грязные, изодранные тряпки ей совсем не хочется. Однако деваться было некуда. Илана кое-как отряхнула пыль со штанов, ополоснула в ручье сапожки, хотя больше всего ее огорчала, конечно же, рубашка. Разорванная спереди почти на всю длину, вся в пятнах грязи и раздавленной зелени, она совсем не походила на наряд благородной княжны. Тем не менее выбора, опять-таки, не было. Илана, вздохнув, влезала в остатки рубашки, сколола их на груди чудом уцелевшей заколкой из прически и, оглядев себя, решила, что выглядит из рук вон плохо. Настроение у княжны совсем испортилось.

Подумав, Илана решила, что им с братом придется как следует поломать голову, чтобы придумать, как поубедительнее соврать стражникам у ворот. Вопросов ведь наверняка будет целый воз: уехали чуть свет на двух лошадях прогуляться, а вернулись на одной, да еще в таком виде, будто на них напала стая одичалых котов. Как такое объяснишь? Только сейчас вспомнив про свою кобылу, Илана всхлипнула от жалости. Она помнила свою Звездочку совсем еще маленьким жеребенком и очень ее любила, разговаривала с ней как с подружкой, старалась побаловать чем-нибудь вкусненьким. А теперь… Илана почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Кто теперь глянет внимательным черным глазом, толкнет лбом в плечо, ткнется доверчиво носом в ладонь? И главное – за что? Ладно, они с братом, но кобыла-то в чем перед ними виновата? Вот ведь зверье поганое!

Всхлипнув еще пару раз, Илана вытерла слезы и прерывисто вздохнула. Мысли ее вновь вернулись к страже. Что же такого им соврать? Хотя… Девушка горестно скривила губы. Рано или поздно отец все равно узнает, не от них с братом, так от ведуна – тому-то с чего молчать? И тогда прощайте, конные прогулки! А уж ее-то, может статься, и вообще престанут выпускать из замка, а то и в замке станут за ней следить – так, для порядка. С отца станется! Он то, казалось, напрочь забывал о существовании дочери, а то вдруг ни с того, ни с сего окружал ее таким отстраненно-неусыпным вниманием, что ни вздохнуть, ни охнуть! Вот прикажет, как бывало, няньке да служанкам глаз с нее не спускать, так ведь те со страху-то и не спустят! Почувствовав, как зашлось сердце, Илана прижала кулачки к груди. А как же тогда… Нет, это уж совсем никуда не годится!

Где-то чуть выше по течению плеснула вода в ручье. Илана подскочила как ужаленная и, резко развернувшись всем телом, вперила взгляд до предела распахнутых глаз туда, откуда, по ее мнению, донесся подозрительный звук. Плеск больше не повторился, и княжна, понемногу успокоившись, вымученно усмехнулась. Вот уж верно говорят: пуганая ворона куста боится! Теперь ей наверняка еще долго в каждом шорохе будут слышаться шаги душегубцев да лихоимцев. А ведь поди всего и делов-то – любопытная лесная вила решила взглянуть, кто это плещется в ее ручье! Илана покачала головой и, вздохнув, шагнула к кустам, за которыми ждал Отмир. Княжич встретил сестру тревожным взглядом, но, увидев улыбку у нее на лице, облегченно улыбнулся в ответ.

Выбравшись из леса, княжеские дети с удивлением увидели, что на дороге их поджидает ведун. Княжич отметил про себя, что их спаситель не потратил много времени на отдание последних почестей мертвецам. Интересно, что он успел сделать с телами за такой малый срок? Подумать-то Отмир об этом подумал, но вслух спрашивать не стал, поскольку крепко подозревал, что ответ ведуна – буде он вообще ответит, – не укрепит его душевного спокойствия. А так – меньше знаешь, крепче спишь.

– Ну, как вы? – участливо поинтересовался ведун.

Илана поправила на груди рваную рубашку и, неопределенно пожав плечами, слабо улыбнулась.

– Да вроде ничего…

Встретившись взглядом с ведуном, Илана сразу же опустила глаза. В его присутствии она ощутила странную робость, и, пожалуй, не удивилась бы, узнав, что и Отмир чувствует нечто подобное. А в голове вновь промелькнула давешня мысль: каким было бы лицо ведуна, не будь на нем уродливых шрамов? Судя по уцелевшей половине…

– С нами все нормально, – хриплым голосом поддержал сестру Отмир.

– Ну и ладно, – ведун с улыбкой кивнул и развернулся, собираясь уходить.

– Ведун, – окликнула его Илана, сама удивленная собственной смелостью.

– Да? – на лице обернувшегося ведуна не промелькнуло ни тени удивления.

– Можно тебя попросить? – Илана почувствовала, что неудержимо краснеет, но головы не опустила и глаз не отвела.

– Проси, – разрешил ведун. – Обещаю, что постараюсь выполнить твою просьбу.

– Ты… не говори ничего отцу о том, что сегодня случилось! Ладно?

– Да я и не собирался, – пожал плечами ведун. – Только сами-то что говорить будете? – поинтересовался он, окинув княжеских детей красноречивым взглядом.

– Да мало ли! – встрял в разговор повеселевший княжич. – Придумаем что-нибудь!

Слова ведуна принесли Отмиру некоторое облегчение. Ему и самому не хотелось говорить отцу о случившемся. Признавшись в том, что они нарушили запрет Рольфа и, отъехав далеко от замка, подвергли свои жизни смертельной опасности, трудно было рассчитывать на вспышку отеческой любви, в существовании которой Отмир так недавно уверял сестру. По словам ведуна (а у Отмира не было оснований ему не верить), самозванцы второй раз в одно место не сунутся, тем более туда, где они получили такой урок, как сегодня. Значит, с этой стороны опасность им больше не грозит. А раз и Илана не хочет, чтобы отец узнал о нынешнем происшествии, так, может, и правда не стоит поднимать из-за этого шум? Тем более, что Отмир уже решил для себя, что так далеко от замка, как сегодня, они больше не заедут. По крайне мере до тех пор, пока ведун не разберется с оборотнем. А отец, коли узнает правду, наверняка пошлет погоню за уцелевшим доходягой и, значит, порушит все планы ведуна. Нехорошо получится…

– Скажем, например, что кобыла понесла, – предложил Отмир. – Илану выбило веткой из седла, она упала в куст, ну и…

– А если кто-нибудь найдет Звездочку? – опустив голову, тихо проговорила княжна. – А у нее в шее нож…

– Насчет этого не беспокойтесь, никто ничего не найдет, – пообещал ведун.

– Точно? – в один голос недоверчиво переспросили брат и сестра.

– Точнее не бывает, – ведун уверенно кивнул. – Можете говорить в замке все, что сочтете нужным, не заботясь о следах. А мое дело – сторона. Я вас сегодня не встречал, вы меня не видели!

От слов ведуна, уверявшего в том, что он УЖЕ успел уничтожить ВСЕ следы происшедшего на лесной прогалине, у Отмира по спине пробежал холодок. Он нерешительно переглянулся с сестрой, не зная, что сказать в ответ. Между тем ведун, не дожидаясь благодарностей, молча прошел мимо и, нырнув в заросли, скрылся из виду. А Отмир и Илана остались с открытыми ртами глядеть ему вслед.

Кусты шелохнулись и замерли так, будто и впрямь не было мгновенье назад на дороге никакого ведуна…