Когда растает снег Березнева Дарья

Возгласы.

Катька! С ума сошла!

Катюш, брось всё, побежали!

Сейчас начнётся! Скорее!

Пошли, Катя!

Катя.

Девочки, бегите, я сейчас!

Катя забирает с собой документы и деньги, выбегает последней.

Станция метро «Маяковская».

У входа в метро собирается толпа народа, слышны крики, детский плач.

Возгласы.

Эй, вы, аккуратнее!

Гражданка, что вы пихаетесь?

А ты куда лезешь?

Пустите, Христа ради! Ребёнка совсем задавили!

Рожа пьяная! Смотри, куда прёшь!

Руку, руку придавили!

Ох, грехи наши тяжкие!

Граждане, не толкайтесь! Сохраняйте спокойствие, граждане!

Катя ищет глазами подруг. Её оттесняют в самую гущу толпы и она сталкивается с Зоськой. Это худенькая еврейская девочка лет пяти. Большие тёмные глаза, испуганное бледное личико, две растрёпанные косицы. На ней лёгкая летняя одежонка, на ногах – стоптанные башмаки на несколько размеров больше.

Зоська.

Простите, тётенька, в какую сторону мне идти?

Катя.

Ты что же, одна здесь?

Зоська.

Да.

Катя (беря её за руку).

Будем держаться вместе.

Раздаётся взрыв. Зоська вскрикивает и прижимается к Кате.

Катя.

Скорее в укрытие!

Они с трудом пробираются вперёд, сзади толпа. Зоська подворачивает ногу, хнычет.

Зоська.

Тётенька, больно!

Катя.

Идти можешь?

Зоська.

Не пойду! Больно!

Катя поднимает Зоську на руки и протискивается вперёд.

Переполненное бомбоубежище.

Шумно. Люди размешаются прямо на холодном полу, кто успел захватить с собой узелки с вещами, садится на них. Кричат и плачут дети, матери их успокаивают. Какая-то женщина кормит младенца грудью, но ребёнок, пососав немного, заливается плачем. Очевидно, у матери пропало молоко. Женщина прижимает ребёнка к груди, и укачивает, он не унимается. Несколько детей сгрудились в кучку у стены и оживлённо переговариваются. Крупный план – на чумазой ладони одного из них мы видим грязную заржавленную монетку. Кто-то из детей нашёл её, и теперь они увлечены игрой в орла и решку. На их худых изнурённых лицах видна безмятежная радость. Катя и Зоська останавливаются поближе к дверям.

Катя (опускаясь на колени перед Зоськой).

Скажи тёте Кате, как тебя зовут?

Зоська молчит, испуганно смотрит на неё.

Катя (подбадривая Зоську).

Скажи, не бойся.

Зоська (тихо).

Зося…

Катя.

И далеко ты, Зося, живёшь? Где твои родители?

Зоська.

Раньше на Тверском жила с мамкой, папкой и братьями. Потом наш дом разбомбили. Мои дома были, а меня за хлебом послали. Когда начался налёт, я вместе со всеми в бомбоубежище спряталась, а мамка и вся родня не успели…

Слышен гул самолётов где-то поблизости.

Зоська (испуганно).

Вот, опять! (Шёпотом.) Тётенька, это те самолёты. Зачем они прилетели? Я очень-очень боюсь их. (Плачет, слёзы текут по лицу.) Ау-уууу! (Сжимается у стены в комочек.)

Катя (обнимая Зоську).

Ну, не бойся, маленькая моя! Прошу тебя! (У Кати приступ, она начинает задыхаться, ловит ртом воздух.) Видишь, тётя тоже боится, тёте тоже страшно! (Как бы про себя.) Спокойно, спокойно, надо взять себя в руки, ради ребёнка!

Постепенно Катя успокаивается, Зоська в её руках затихает. Катя прислушивается к неровному дыханию девочки и чувствует, как та дрожит от холода. Катя поспешно снимает с себя платок.

Катя (закутывая её как куколку).

Так-то лучше. А то ещё простудишься.

Зоська.

А Вам не холодно будет?

Катя (с улыбкой).

Не бойся, не холодно.

Постепенно вой сирены стихает, раздаётся команда: «Отбой тревоги, отбой!», люди начинают расходиться.

Катя.

Видишь, всё обошлось. Напрасно ты боялась.

Зоська (тихо).

Простите меня. Мне так стыдно.

Катя.

Перестань. Такое с каждым может случиться.

Молчание.

Зоська (робко).

Я пойду. (Спохватившись, снимает с себя и протягивает Кате платок.) Вот, это Ваше.

Катя (ласково).

Можешь оставить его себе.

Зоська (смущённо).

Спасибо.

Катя.

А как же твоя нога?

Зоська.

Ничего, я потихоньку…

Катя (решительно).

Нет, так не годится. Ты же замёрзнешь совсем.

Зоська.

Я привыкла. (Укутываясь в платок.) А теперь мне ещё теплее будет.

Катя.

Куда же ты пойдёшь, если у тебя дома нет?

Зоська молчит, не уходит.

Катя.

А, давай, Зоська, я тебя к себе возьму. Хочешь?

Зоська (недоверчиво).

А Вы это точно? Вы не передумаете как тётя Таня? Она меня тоже сначала у себя держала, а потом выгнала.

Катя.

Нет, я не передумаю. Можешь оставаться, если тебе у меня понравится.

Девочка счастлива. Они вместе идут к выходу. Катя держит Зоську за руку, чуть склонившись, говорит ей что-то. Уходят.

Комната Кати.

Катя пропускает вперед себя Зоську, слегка подталкивает её.

Катя.

Ты проходи, не стесняйся.

Зоська (несмело входит, осматривается).

Тут у Вас беспорядок, я всё приберу.

Катя.

Постой, я тебе помогу.

Вместе убирают комнату – раскладывают по местам разбросанные вещи.

Зоська (снимая платок).

А здесь тепло.

Катя.

Где же тепло? Это ты за уборкой согрелась.

Зоська.

Всё равно тепло. Теплее, чем там. (Кивком головы указывает на окно.)

Катя.

Ты разве на улице жила?

Зоська.

Ну да. Когда тётя Таня, соседка наша, с новой квартиры меня выгнала, я на улицу пошла, милостыню просить, я в подвале жила.

Катя.

За что же она тебя выгнала?

Зоська.

Ни за что. Надоело ей со мной хлебом делиться. Сказала, что самой есть нечего.

Катя (спохватившись).

Прости, Зоська! Совсем забыла! Ты располагайся тут, а я пойду воду поставлю, горячего чаю с тобой выпьем.

Катя уходит. В это время Зоська замечает на полу возле комода фотокарточку. Она поднимает её и внимательно рассматривает. Возвращается Катя.

Катя (весело).

Ну всё, поставила, теперь ждём!

Зоська.

Тетенька, это Ваше?

Катя (подходит к ней, берёт карточку, взволнованно).

Где ты её нашла?

Зоська.

На полу валялась, я подняла.

Катя.

Наверное, из документов выпала. А я думала, что потеряла её, совсем.

Долго смотрит на фото. Крупный план – портрет молодого офицера.

Москва-река. Мост.

На экране появляется надпись: «22 июня 1941 года. Позднее утро».

Голоса за кадром.

Держите вора! Держите вора!

На мосту собирается толпа зевак. Все с любопытством наблюдают, как какой-то тип в сером брючном костюме и в кепи бежит через дорогу, в руках у него маленькая женская сумочка. За ним, чуть отставая, – девушка лет восемнадцати. Это Катя. На ней простое голубое платье в белый цветочек, туфли на высоком каблуке. Раздаются автомобильные гудки, машины останавливаются. Свистки милиционера. Бегущие не обращают на них внимания. Оказавшись на противоположной стороне моста, вор на мгновение останавливается, чтобы сообразить, куда бежать дальше, и в этот момент путь ему преграждает офицер. Растерявшись, вор роняет сумку и убегает в противоположную сторону. Прибегает Катя.

Офицер (поднимает с земли Катину сумку).

Смотрите-ка, это не Ваша сумка?

Катя.

Ой, да, спасибо!

Катя хочет забрать у него сумку, но он ловким движением прячет её за спину.

Офицер.

Э-э-э, нет, гражданочка! Между прочим, за нарушение правил дорожного движения полагается штраф.

Катя.

Хорошо. Деньги в сумочке. Отдайте мне её, и я заплачу Вам.

Офицер (протягивает ей сумку, как ни в чём не бывало).

Берите, пожалуйста.

Катя выхватывает у него сумку, что-то в ней ищет и, не найдя, вытряхивает её содержимое на тротуар. Опускается на колени, закрывает лицо руками, плачет.

Офицер.

Что-то пропало?

Катя.

Пропало.

Офицер.

Неужели деньги?

Молчание. Катя безутешно плачет.

Офицер.

И много было?

Катя (всхлипывая).

Да.

Офицер.

Выходит, мошенник успел-таки стащить у Вас деньги! Вот негодяй! Вот мерзавец!

Катя собирает всё в сумку, встаёт с колен. Она явно смущена.

Катя.

Я… я не могу Вам сейчас заплатить.

Офицер.

В таком случае я не буду брать с Вас штраф, но при условии, что, во-первых,(весомая пауза, Катя слушает, затаив дыхание) Вы разрешите мне проводить вас до дома.

Катя (не понимая).

До дома?

Офицер (продолжает).

Во-вторых… (Подумав.) Второе условие я скажу Вам позже. А сейчас идёмте.

Некоторое время они идут молча, не глядя друг на друга.

Катя (указывает рукой).

Я живу в том доме напротив.

Офицер.

Значит, Вы приезжая?

Катя.

Я из Рыбацкой деревни в Подмосковье. В прошлом году окончила школу.

Офицер.

Ясно, можете не продолжать. Дайте-ка угадаю. Вы, молоденькая деревенская провинциалочка, приехали в столицу учиться на артистку, в Москве никого знакомых нет, квартиру покупать дорого, приходится снимать комнату в общежитии. Ну как, угадал?

Катя (смеясь).

Почти. Только я не артисткой буду, а учительницей.

Офицер.

Что так? (Оглядывая Катю.) Внешность у Вас артистичная. Сейчас молодёжь из провинции всё больше в театральные вузы стремится, а Вы, значит, в педагогический собрались.

Катя.

Моя мама была учительницей.

Герман.

Вот это да! Моя мать тоже педагог. Она преподаёт в школе русский и литературу. А Ваша?

Катя (останавливается).

Мама умерла, когда мне было три года.

Герман.

Извините, я не знал.

Катя (продолжает идти, грустно улыбаясь).

Ничего, Вы ни в чём не виноваты.

Герман (смотрит на Катю).

У Вас сильный характер.

Катя.

Целеустремлённый. Просто я верю в свою мечту, в своё настоящее призвание, верю, что с моей помощью мир станет лучше.

Офицер.