Маракотова бездна. Страна туманов (сборник) Дойл Артур

Глава 2,

в которой описан вечер в странной компании

Романтические отношения между Энид Челленджер и Эдвардом Мэлоуном не вызовут интереса у читателя лишь потому, что совершенно не интересны автору. Невидимый, но всесильный инстинкт продолжения рода характерен для всех молодых представителей человеческой расы. В данном повествовании нам предстоит иметь дело с материями менее распространенными и более возвышенными. Отношения, которые связывали Энид и Мэлоуна, упомянуты только для того, чтобы подчеркнуть, насколько тесными и по-настоящему товарищескими они были. Если человеческая порода улучшилась, по крайней мере, в англо-кельтских странах, то во многом благодаря тому, что отношения между молодыми людьми обоих полов освободились от ханжества и превратились в открытое и честное товарищество.

Искатели приключений на такси проехали вдоль Эджвер-роуд{69} и свернули в одну из боковых улочек под названием Хелбек-террас. Впереди, за скучным рядом кирпичных домов виднелось отверстие. Потоки света вырывались сквозь открытую арку и освещали окрестности. Машина остановилась. Таксист открыл дверь.

– Это и есть церковь спиритуалистов, сэр, – произнес он. Затем, получив чаевые, добавил немного сиплым голосом человека, которому приходится работать при любых погодных условиях: – Сплошное надувательство. – Облегчив таким образом свою совесть, таксист уселся за руль. Секундой позже красный огонек, который отбрасывал задний фонарь автомобиля, исчез в густых сумерках.

Мэлоун засмеялся:

– Глас народа, Энид. Вот вам мнение общественности.

– Наше мнение не слишком отличается.

– Да, но мы готовы их услышать… Клянусь Юпитером, нам придется немало попотеть, чтобы проникнуть внутрь.

Перед входом в церковь собралась толпа. Мужчина, который стоял на верхней ступеньке крыльца, знаками просил собравшихся разойтись.

– Извините, друзья. Мне очень жаль, но мы не можем позволить этого. Нам уже дважды делали предупреждения из-за тесноты. – Мужчина попробовал пошутить: – Никогда не слышал, чтобы подобные проблемы возникали у ортодоксальных{70} конфессий{71}. Нет, сэр, нет.

– Я приехала из Амерсмита! – раздался скорбный вопль. Луч света упал на взволнованное лицо одетой в черное женщины с маленьким ребенком на руках.

– Вы прибыли к ясновидящей, мэм? – участливо спросил привратник. – Я запишу ваше имя и адрес, миссис Деббс проведет сеанс с вами бесплатно. Это эффективнее, чем пробовать свое счастье среди толпы, ожидая, когда до вас дойдет очередь. Миссис Деббс уделит внимание только вам. Нет, сэр, не стоит ничего показывать… Что это, пресса? – Привратник схватил Мэлоуна за локоть. – Вы сказали «пресса»? Пресса бойкотирует нас, сэр. Если сомневаетесь, взгляните на список церковных служб в субботнем выпуске «Таймс». Из газет вы никогда не узнаете о существовании спиритуализма… Какое издание вы представляете, сэр? «Дейли газетт»… Хорошо, хорошо, вы можете войти. Юная леди с вами? Статья о нас? Вот это да! Следуйте за мной, сэр, не отставайте. Увидим, что можно для вас сделать. Запирай дверь, Джо! Успокойтесь, друзья, и расходитесь. Ничего не поделаешь! Когда у нас появится помещение побольше, ждем вас снова. Нет, мисс, пожалуйста, сюда.

Привратник провел нас вдоль улицы по узкой аллее к небольшой двери, над которой горел красный фонарь.

– Я должен буду поместить вас на сцене. В зале не осталось мест.

– Как мило! – воскликнула Энид.

– У вас будет прекрасный обзор, мисс. Если повезет, вы сможете услышать несколько слов медиума. Те, кто находится ближе, имеют больше шансов. Нет, сэр, сюда…

Молодые люди оказались в небольшой не очень чистой комнате с грязно-белыми стенами, сплошь увешанными шляпами и плащами. Сухощавая, сурового вида женщина в очках, из-за которых поблескивали глаза, грела над огнем костлявые руки. Рядом в традиционно английской позе, спиной к камину, стоял полный мужчина с бескровным лицом, рыжими усами и пытливыми светло-голубыми глазами. Здесь также были лысый коротышка в огромных очках в роговой оправе и очень красивый, атлетического сложения молодой человек в синем костюме.

– Остальные уже на сцене, мистер Пибл. Осталось лишь пять мест для нас с вами, – произнес толстый человек.

– Знаю, знаю, – ответил наш провожатый. При более ярком свете он оказался нервным, жилистым, сухощавым мужчиной. – Но это пресса, мистер Болсовер. «Дейли газетт», специальный репортаж… Фамилии журналистов: Мэлоун и Челленджер. А это наш президент, мистер Болсовер. Мисс Деббс из Ливерпуля – известная прорицательница. Мистер Джеймс. А высокий молодой джентльмен – мистер Харди Вильямс, наш энергичный секретарь. Мистер Вильямс собирает пожертвования в строительный фонд. Не спускайте глаз со своих карманов, если мистер Вильямс рядом.

Все засмеялись.

– Сбор денег будет позже, – с улыбкой произнес мистер Вильямс.

– Хорошая статья лучше любого пожертвования, – сказал коренастый президент. – Вам уже приходилось посещать наши собрания, сэр?

– Нет, – ответил Мэлоун.

– Уверен, что вы немного знаете о нас.

– Вы правы, совсем немного.

– Таким образом, нам стоит ожидать сурового разоблачения. Поначалу то, что здесь происходит, многими воспринимается с иронией. Ваша статья, вероятнее всего, будет забавной. Хотя не понимаю, что может быть забавного в появлении духа умершей жены. Все зависит от вкуса и знания. Если кто-то чего-то не знает, то как он может серьезно воспринимать неизвестное? Я не собираюсь никого обвинять. Когда-то мы все были такими. Я, например, работал в Бредлоу под началом Джозефа Мак-Кейба, до тех пор, пока старик отец не вытащил меня оттуда.

– И правильно сделал, – заметила медиум.

– Тогда я впервые почувствовал, что обладаю силой. Я видел отца так же отчетливо, как вас.

– Он был во плоти, как мы с вами?

– Я знаю не так уж много. Но хорошие медиумы добиваются потрясающих результатов…

– Время! – воскликнул мистер Пибл, бросив взгляд на часы. – Садитесь справа, миссис Деббс. Вы пойдете первой? За вами председатель, вы двое и я. Мистер Вильямс, отправляйтесь налево и начинайте пение. Нам понадобится небольшая разминка. У вас должно получиться…

Сцена была переполнена. Вновь прибывшим с трудом удалось протиснуться вперед под приветственный дружелюбный рокот. Мистер Пибл расталкивал и увещевал. На сцене появились два кресла, на которых примостились Энид и Мэлоун. Обстановка была им на руку: спрятавшись за спины окружающих, они могли свободно делать записи в блокнотах.

– Что ты об этом думаешь? – шепотом спросила Энид.

– Пока не впечатляет.

– Меня тоже, – сказала Энид. – Но все равно чертовски интересно.

Когда люди увлечены, они всегда вызывают интерес, согласны вы с ними или нет. Увлеченность собравшихся не вызывала сомнений. Зал был набит до отказа. Взглянув вниз, можно было увидеть плотные ряды обращенных к сцене лиц. Женщины доминировали, но мужчин тоже было немало. Лица не казались особенными, не отличались интеллектом, но светились здоровьем, честностью и здравым смыслом. Опытный глаз Мэлоуна немедленно выделил из толпы мелких торговцев: мужчин и женщин, приказчиков из магазинов, зажиточных ремесленников, домохозяек и немногочисленных молодых людей, которые явились сюда ради любопытства.

Тучный президент встал и поднял руку.

– Друзья, – произнес он, – мы должны были отказать огромному количеству людей, которые желали провести вечер с нами. Все упирается в размеры помещения. Мистер Вильямс будет рад пожертвованию любого из вас. На прошлой неделе мне пришлось заглянуть в гостиницу. Над окошком администратора висело объявление: «Чеки не принимаются». Здесь вы не услышите ничего подобного. Братья Вильямс работают по-другому.

Аудитория встретила шутку дружным смехом. Атмосфера в зале более соответствовала популярной лекции, чем церковной службе.

– Я хочу сказать еще пару слов, перед тем как усядусь на место. Я здесь не для того, чтобы разговаривать, а для того, чтобы сидеть и слушать. Мне хочется попросить вас об одолжении. Знаю, мою просьбу нелегко исполнить: спиритуалисты не должны приходить сюда ночью по воскресеньям. Я прошу освободить помещение для тех, кто желает задать вопросы. Вместо ночной службы вас ожидает утренняя. Для дела, которому мы служим, будет лучше, если к нам придут новые люди. Надеюсь, что все поняли. Господь отблагодарит вас. Дайте шанс другим. – Президент тяжело плюхнулся в кресло.

Мистер Пибл вскочил на ноги. Он, вероятно, был незаменимым человеком. Это был тип, который появляется в любом обществе и вскоре становится его диктатором. Тонкое лицо мистера Пибла восторженно светилось, словно через него проходила нить накаливания, или, скорее, целый пучок нитей. Электрические разряды, казалось, потрескивали на кончиках его пальцев.

– Гимн! – пронзительно закричал он.

Заиграла фисгармония{72}. Аудитория встала. Музыка оказалась звучной и ритмичной.

При исполнении припева в голосах зазвенела истинная экзальтация:

Да, прихожане казались искренними и убежденными. Они мало чем отличались от прихожан других конфессий. Тем не менее, глядя на них, Энид и Мэлоун испытывали сожаление. Как печально стать жертвой беззастенчивых мошенников, которые эксплуатируют самые святые чувства. Что знают эти люди о холодных, незыблемых законах науки? Несчастные, увлеченные, честные, обманутые простаки!

– А сейчас, – воскликнул мистер Пибл, – мы попросим мистера Монро, который прибыл из Австралии, прочитать молитву!

Странного вида человек с клочковатой бородой и блуждающими горящими глазами поднялся с места и несколько секунд не отводил взгляда от пола. Затем он начал читать: очень просто, буднично, без затей. Мэлоун записал первое предложение: «Небесный отец, мы слишком невежественны, чтобы постичь тебя. Нам остается лишь умолять о благодати».

Вся молитва была проникнута духом смирения. Энид и Мэлоун обменялись одобрительными взглядами.

Затем прозвучал еще один гимн, уже не такой зажигательный, как первый. Председатель объявил, что мистер Джеймс Джонс из Северного Уэльса впадет в транс и выскажет мысли своего покровителя Аляша из Атлантиды.

Мистер Джеймс Джонс, решительный и проворный молодой человек в полинявшем костюме, выскочил вперед. Постояв минуту-другую в глубоком раздумье, он вдруг сильно задергал плечами и стал вещать. Если бы не застывший взгляд остекленевших глаз, никто бы не подумал о том, что вещал кто-то другой, а не мистер Джонс из Северного Уэльса, собственной персоной. Следует заметить, что поначалу дрожал только мистер Джонс, но через некоторое время задрожали все присутствующие в зале.

Дух из Атлантиды оказался невероятным занудой. Он бубнил такие банальности, нес настолько бессмысленный вздор, что Мэлоун, не удержавшись, прошептал Энид, что если Аляш являлся типичным представителем расы атлантов, то гибель Атлантиды вполне заслуженна. Наконец, после того, как мистер Джонс, мелодраматически дернувшись напоследок, вышел из транса, на ноги вскочил председатель. Порывистость его движений показывала, что он никоим образом не опасается возвращения тугодума-атланта.

– Сегодня нас ожидает сюрприз! – воскликнул председатель. – Миссис Деббс – широко известная ясновидящая из Ливерпуля. Она щедро наделена способностями, о которых упоминал еще святой Павел. Возможность общаться с духами – одна из них. То, что должно произойти, подчинено законам, которые, к сожалению, нам недоступны. Для того чтобы все прошло успешно, необходима благожелательная атмосфера. Миссис Деббс потребуется ваша добрая воля и молитвы, которые помогут вступить в контакт с теми, кто находится на светлой стороне и готов почтить нас своим присутствием.

Президент уселся на место. Раздались вежливые аплодисменты. Миссис Деббс поднялась со стула. Она оказалась очень высокой, бледной, с орлиным носом и ясными глазами, которые сверкали из-за стекол очков в золотой оправе. Миссис Деббс некоторое время разглядывала исподлобья аудиторию, к чему-то прислушиваясь.

– Вибрации! – наконец закричала она. – Мне необходимы позитивные вибрации. Пусть заиграет музыка!

Фисгармония загудела: «Иисус возлюбленный моей души». Зачарованная аудитория замерла. Зал был слабо освещен, и в углах колыхались мрачные тени. Медиум продолжала стоять с опущенной головой, словно прислушиваясь. Вдруг она подняла руку. Музыка немедленно стихла.

– Сейчас, собственной персоной… Вовремя! – воскликнула миссис Деббс, обращаясь к невидимому собеседнику. Затем повернулась к аудитории. – Чувствую, что сегодня не самые подходящие условия. Я постараюсь. Они также приложат все усилия. Но сначала я должна поговорить с вами.

И она стала говорить. Бормотание, которое доносилось изо рта миссис Деббс, казалось абсолютной бессмыслицей. Пространная речь представляла собой набор обрывочных фраз, лишенных какой-либо связи. Мэлоун отложил карандаш: записывать бред лунатика не представлялось возможным. Увидев нескрываемое отвращение во взгляде Мэлоуна, спиритуалист, который сидел рядом с ним, наклонился и прошептал:

– Она пытается настроиться. Это не так-то просто. Все зависит от вибраций. Ах, вот, началось!

Медиум прервала монолог на полуслове. Ее длинные руки с торчащими указательными пальцами вытянулись вперед. Она указывала на престарелую женщину, которая сидела во втором ряду.

– Вы! Да, вы, в шляпе с красным пером. Нет, нет, не вы. Полная леди впереди. Да, вы. За вашей спиной появился дух. Это мужчина, рослый мужчина, около шести футов. Высокий лоб, глаза… голубые или серые. Длинные, до подбородка, каштановые усы. Вы узнаете его?

Женщина выглядела испуганной, но в знак согласия кивнула.

– Посмотрим, смогу ли я вам помочь. Он держит в руках книгу… коричневую книгу с застежками. Книга похожа на ту, в которых конторщики ведут учет. Я прочитала слова «Каледонская{74} страховая компания». Вам это знакомо?

Полная леди сжала губы и вновь кивнула.

– Отлично! Тогда продолжим. Он умер от длительной болезни. Вижу, что он страдал… кажется, астмой.

Женщина по-прежнему выглядела окаменевшей. Вдруг рядом с ней показалось красное от злости существо небольшого роста.

– Это мой муж, мадам. Скажите ему, что я больше не хочу иметь с ним ничего общего! – Выпалив эту фразу, существо решительно уселось на место.

– Да, вы правы. Дух сейчас приблизился к вам. До этого он стоял рядом с другой. Он желает сказать, что сожалеет. Не стоит гневаться на умерших. Забудьте и простите. Все давно в прошлом. У меня есть послание для вас. Вот оно: «Сделай это, и я благословлю тебя». Эти слова что-то для вас значат?

Гневные складки на лице разъяренной женщины разгладились. Она улыбнулась и довольно кивнула.

– Очень хорошо. – Прорицательница направила палец на людей, которые столпились у дверей. – Следующее послание для солдата.

Солдат, одетый в форму цвета хаки, изумленно оглядывался по сторонам.

– Для меня? – спросил он.

– С вами желает пообщаться военный. У него капральские погоны. Это крупный мужчина с седыми волосами. На рукаве у него желтая нашивка. Я вижу инициалы: «Дж. Х.» Вы знакомы с ним?

– Да, – ответил солдат. – Но он мертв.

Солдат, кажется, не понимал, где находится. Происходящее действо было для него загадкой. Его сосед объяснил растерянному парню, что к чему.

– О Господи! – воскликнул солдат и скрылся за спинами хихикающей толпы.

Во время образовавшейся паузы Мэлоун услышал шепот: медиум обращалась к кому-то еще.

– Да, да, подождите, придет и ваш черед. Говорите громче, мадам. Хорошо, займите место рядом с ним. Откуда я знаю? Хорошо, попробую, если получится.

Сейчас миссис Деббс походила на привратника в театре, который наводит порядок в длинной очереди. Следующая ее попытка закончилась полным фиаско. Солидный мужчина с пышными бакенбардами наотрез отказывался признавать родство с престарелым джентльменом. Медиум работала с восхитительным терпением. Она сообщала новые подробности, но без видимого результата.

– Вы спиритуалист?

– Да, уже более десяти лет.

– Тогда вы понимаете, что возможны трудности?

– Да, прекрасно понимаю.

– Думаю, что на этом мы закончим. Дух, вероятно, посетит вас позднее. Пока мы должны оставить все как есть. Мне очень жаль вашего друга.

Во время паузы Энид и Мэлоун шепотом обменялись репликами.

– Что ты думаешь об этом, Энид?

– Не знаю. Я несколько сконфужена.

– Уверен, что здесь не обошлось без сообщников. Эти люди – прихожане одной церкви. Естественно, что они знают друг о друге все до мелочей. А если и нет, то всегда могут навести справки.

– Кто-то сказал, что миссис Деббс впервые посетила это место.

– Да, но они могли с легкостью натаскать ее. Все это изощренное шарлатанство и обман. По крайней мере, должно быть обманом. Мне страшно подумать, что это не так.

– А если телепатия?

– Возможно, некоторые элементы. Послушай, она опять начала…

Следующая попытка оказалась более удачной. Печального вида джентльмен, сидящий в заднем ряду, с готовностью узнал описание своей усопшей супруги.

– Я услышала имя: Валтер.

– Да, это я.

– Она называла вас Ват?

– Нет.

– Зато теперь называет. «Скажи Вату, чтобы поцеловал детей». Именно так я поняла ее призыв. Она волнуется о детях.

– Она всегда о них волновалась.

– Да, они не меняются. Мебель. Она говорит о мебели. Вы продали мебель, я права?

– Я должен был…

Аудитория встретила откровения вдовца легким смешком. Странно было видеть, как тесно переплелось печальное, торжественное и земное, присущее любому человеку.

– Она желает сообщить: «Заплати все до конца и успокойся. Веди себя хорошо. Ты будешь счастливее на небе, чем на земле».

Мужчина прикрыл руками глаза. Предсказательница колебалась. Юный секретарь поднялся с места и прошептал ей что-то на ухо. Женщина бросила короткий взгляд через левое плечо в направлении публики.

– Я вернусь к этому, – сказала она.

Ясновидящая еще дважды давала описания бесплотных существ, оба раза довольно невнятно. Родные принимали портреты с некоторыми оговорками. Довольно любопытно, но медиум упоминала черты, которые нельзя было разглядеть на большом расстоянии. Так, рассказывая о привидении, которое появилось в дальнем конце зала, она безошибочно назвала цвет глаз и мельчайшие изъяны внешности. Мэлоун записал этот факт, для того чтобы использовать как критический аргумент. Он старательно скрипел ручкой в блокноте, когда голос ясновидящей зазвучал на удивление громко. Мэлоун поднял голову и увидел, что медиум сверкает очками в его сторону.

– Я не очень часто поднимаюсь на сцену, – заявила миссис Деббс. Она повернула лицо в сторону зала. – Но сегодня у нас в гостях друзья, которым наверняка будет интересно вступить в контакт с душами умерших. Я вижу призрака за креслом джентльмена с усами, который сидит рядом с молодой леди. Да, сэр, за вашей спиной. Это мужчина среднего роста или ниже, пожилой, ему не меньше шестидесяти. У него седые волосы, искривленный нос, небольшая бородка. Он не родственник, а скорее друг, насколько я понимаю. Это о чем-нибудь говорит вам, сэр?

Мэлоун с некоторым презрением покачал головой.

– Подобное описание подойдет любому старику, – прошептал он Энид.

– Попробуем подобраться поближе. У него на лице глубокие морщины. Должна сказать, что при жизни этот человек был настоящим занудой. Он был слишком нетерпеливым и нервным. Это описание помогло вам?

Мэлоун снова покачал головой.

– Вздор, полный вздор, – пробормотал он.

– Призрак выглядит чрезвычайно обеспокоенным. Мы должны сделать все, что можем, для него. Он держит в руках книгу. Это научный труд. Призрак раскрыл ее. Я вижу диаграммы. Очевидно, он сам написал ее или учился по ней. Да, он кивает. В свое время он работал учителем.

Мэлоун оставался невозмутимым.

– Не знаю, как еще могу помочь ему. Ах да, еще одна примета: у него небольшая родинка над правой бровью.

Мэлоун подскочил на месте.

– Родинка, одна родинка? – простонал он.

Очки снова сверкнули.

– Две: одна большая, другая поменьше.

– О Господи! – выдохнул Мэлоун. – Это профессор Саммерли.

– Вы все-таки узнали его? У него сообщение для вас: «Передайте привет…» – длинное имя, начинается на букву «Ч». Не удается разобрать. Это что-то значит для вас?

– Да.

Еще мгновение, и медиум отвернулась и стала описывать кого-то в зале, оставив за спиной потрясенного до глубины души человека.

В этот момент, неожиданно для всех, в особенности для обоих журналистов, служба была прервана. Рядом с президентом на помосте появился высокий, бледный, одетый как преуспевающий ремесленник мужчина с окладистой бородой. Он властно поднял руку, как человек, который привык к повиновению. Затем полуобернулся и сказал несколько слов мистеру Болсоверу.

– Познакомьтесь с мистером Миромаром из Далстона{75}, – представил мужчину председатель. – Мистер Миромар желает сообщить новость. Мы всегда рады известиям мистера Миромара.

Репортеры могли видеть лишь часть лица необычного посетителя, но обоих поразило достоинство, с которым тот держался. Они восхищались крупной, благородной формы головой, которая свидетельствовала о необычайно развитом интеллекте. Когда незнакомец заговорил, его голос отчетливо зазвенел под сводами зала.

– Мне велено было передать это послание тому, кто сможет его услышать. Среди тех, кто здесь собрался, таковых достаточно, поэтому я пришел к вам. Те, кто послал меня, желают, чтобы человеческая раса лучше понимала происходящее. Только так можно избежать слишком сильного потрясения и паники. Я один из немногих, кому доверено сообщить об этом.

– Боюсь, что перед нами сумасшедший, – прошептал Мэлоун и заскрипел пером.

Большинство присутствующих в зале с трудом сдерживали улыбки. Но все же нечто в манерах неизвестного заставляло людей вслушиваться в каждое его слово.

– Мы приближаемся к кульминации. Идея прогресса превратилась в идею материализма. Но разве прогресс в том, чтобы быстро передвигаться, иметь возможность немедленно связаться с теми, кто находится по другую сторону океана, или научиться создавать хитроумные механизмы? Все это не что иное, как отступление от истинной цели. Единственный настоящий прогресс – это прогресс духовный. Человечество на словах ратует за него, но направляет свои усилия на движение по фальшивой дороге материальной науки.

Верховный Разум осознал, что наряду с равнодушными существуют такие, кто искренне заблуждается. Поэтому на землю были посланы новые свидетельства. Согласно им жизнь после смерти столь же очевидна, сколь очевидно движение Солнца в небесах. Однако эти доказательства были осмеяны наукой, осуждены Церковью, очернены прессой и наконец благополучно забыты. Это стало последней и величайшей ошибкой человечества.

Теперь аудитория слушала с видимым интересом. Глубокомысленные выражения находились выше понимания большинства присутствующих. Но данная речь превосходно соответствовала их уровню. По залу прокатился одобрительный гул, раздались аплодисменты.

– Положение стало безнадежным. Ситуация вышла из-под контроля. Люди пренебрегли даром небес и заслужили суровое наказание. Беда не заставила себя долго ждать. Десять миллионов молодых людей остались лежать на полях сражений. В два раза больше человек стали инвалидами. Таково первое предупреждение Господа человечеству. Но все оказалось напрасно. Тот же презренный материализм продолжает преобладать, как и прежде. Несмотря на данные свыше годы отсрочки, духовного возрождения так нигде и не случилось, кроме как в церквях, подобных этой. Народы погрязли в новых грехах, а любой грех рано или поздно приходится искупать. Россия превратилась в выгребную яму. Германия не раскаялась в ужасном материализме, который стал главной причиной войны. Испания и Италия погрязли попеременно в атеизме и суевериях. Во Франции не сохранилось более религиозных идеалов. Британия оказалась сконфуженной и сбитой с толку, в стране появилось огромное количество оторванных от жизни сект. Америка не сумела реализовать свой замечательный потенциал и вместо того, чтобы стать любящей сестрой израненной Европе, на заработанные во время войны деньги занялась экономической реконструкцией. Американцы отреклись от подписи своего президента и отказалась присоединиться к Лиге Наций{76}, которая является единственной надеждой на мирное будущее. Все без исключения погрязли во грехе: кто-то больше, кто-то меньше. Каждого ждет кара согласно содеянному.

Ожидать расплаты осталось недолго. Вот об этом меня просили сообщить. Слова послания я прочитаю, чтобы ненароком не исказить их смысл.

Мистер Миромар вытащил из кармана лист бумаги и стал читать:

– «Мы не желаем пугать людей. Наша цель в том, чтобы люди сами изменили себя, начали придавать большее значение духовному началу. Мы не пытаемся заставить вас волноваться. Напротив, желаем, чтобы вы успели подготовиться, пока еще есть время. Мир не может существовать в том виде, в котором он существовал до сих пор, иначе человечество погибнет. Кроме того, мы должны стряхнуть с плеч мрачную тучу теологии, которая стала непреодолимой преградой между человеком и Богом».

Оратор аккуратно сложил лист и сунул его в карман.

– Меня просили передать вам эти слова. Распространяйте новость, где только сможете, где увидите небольшое окошко в человеческой душе. Не уставайте призывать заблудшие души к раскаянию и очищению. Времени осталось не так уж много.

Воцарилась тишина. Оратор собрался уходить со сцены. Чары, околдовавшие аудиторию, развеялись. По залу прокатился легкий шумок. Зрители расслабленно откинулись в креслах. Неожиданно раздался голос с задних рядов:

– Нас ожидает конец света, мистер?

– Нет!

– Вы говорите о Втором Пришествии?

– Да!

Быстрыми легкими шагами проповедник прошел между рядами и остановился у двери. Когда Мэлоун оторвал голову от блокнота и оглянулся, Миромара уже и след простыл.

– Это один из фанатиков Второго Пришествия, – прошептал Мэлоун на ухо Энид. – Их развелось немало в последнее время: христадельфиане{77}, расселиты{78}, Библейские ученики и многие другие. Вынужден признать, что этот оказался довольно впечатляющим.

– Очень впечатляющим, – согласилась Энид.

– Думаю, что всем очень интересно было выслушать то, о чем рассказал наш старинный друг, – поднялся с места председатель. – Мистер Миромар от всего сердца сочувствует нашему движению. Не могу сказать, что он полностью разделяет наши взгляды, но мы всегда рады видеть и слышать его. Что касается пророчеств, то, на мой взгляд, человечество и так столкнулось с множеством проблем. Если наш друг окажется прав, то что мы можем изменить? Нам остается лишь добросовестно выполнять свои повседневные обязанности и продолжать жить с твердой надеждой на поддержку свыше. Пусть Судный день наступит хоть завтра, – добавил он с улыбкой, – но сегодня я все равно должен завезти товар в свою лавку в Хаммерсмите. А пока продолжим нашу службу.

Далее из уст юного секретаря последовал энергичный призыв делать пожертвования в фонд строительства:

– Стыдно говорить о том, что в воскресную ночь большая часть жаждущих остается на улице, так как не помещается внутри. Мы все отдаем на благо дела, которому служим. Никто не берет и пенни для своих нужд. Миссис Деббс приехала сюда за свой счет. Но понадобится еще не менее одной тысячи фунтов, прежде чем мы сможем начать строительство. Среди нас находится человек, который заложил свой дом, чтобы помочь. Вот превосходный пример торжества духовного над материальным. Давайте посмотрим, что вы сможете предложить для общего дела сегодня вечером.

По залу пустили десяток суповых тарелок. Снова заиграла фисгармония. Звуки гимна сопровождали звон падающих в тарелки монет. Мэлоун и Энид перешли на шепот.

– Ты знаешь, профессор Саммерли умер в прошлом году в Неаполе.

– Да, я хорошо помню его.

– А друг, имя которого начинается на букву «Ч», это, безусловно, твой отец.

– Удивительно!

– Бедняга Саммерли: он до конца своих дней не верил в спасение. Но тем не менее спасся… или нам кажется, что спасся.

Суповые тарелки вернулись, наполненные большей частью мелочью. Их немедленно водрузили на стол. Секретарь на глаз попытался определить, сколько денег собрали. Затем маленький, неопрятного вида австралиец прочитал благословение в той же бесхитростной манере, что и приветственную молитву. Здесь не требовалось передачи апостольской благодати или возложения рук. И так было ясно, что слова этого человека идут от чистого сердца и направляются прямиком на небеса. Затем зрители поднялись и стоя исполнили заключительный гимн с запоминающейся мелодией и печальным, трогательным рефреном: «Господи, храни нас до следующей встречи с тобой». Энид с удивлением почувствовала, как по ее щекам заструились слезы. Искренние простые люди и скромная, непритязательная церемония произвели на девушку гораздо большее впечатление, чем пышная служба и торжественная музыка в кафедральном соборе.

Мистер Болсовер – грузный президент – и миссис Деббс вышли в боковую комнату.

– Уверен, что вы не оставите от нас камня на камне, – с улыбкой произнес президент. – Что ж, мистер Мэлоун, нам не привыкать. Мы не имеем ничего против. Но вы сами увидите, как все повернется в ближайшее время, а оценки в статьях изменятся на противоположные.

– Уверяю, что буду писать только правду.

– Замечательно. Нам ничего больше не нужно, – холодно произнесла медиум и тяжело оперлась о стол.

– Вы, кажется, устали, – сказала Энид.

– Нет, юная леди. Я никогда не устаю от общения с духами.

– Могу я вас спросить? – отважился Мэлоун. – Вы когда-нибудь встречались с профессором Саммерли?

Медиум покачала головой:

– Нет, сэр, нет. Все поначалу думают, что я знакома с тем или иным персонажем. Но это неправда. Они приходят, а я лишь описываю то, что вижу.

– А послания, которые они просят передать?

– Я слышу послания. Слышу их с утра до вечера. Несчастные создания постоянно желают вступить в контакт со своими близкими. Они не оставляют меня в покое ни днем ни ночью. «Я следующий… нет, я…», – вот что мне приходится слышать во время сеанса. Я очень стараюсь, но услужить всем выше моих сил.

– Что вы думаете о пророке? – задал Мэлоун вопрос председателю.

Мистер Болсовер с презрительной улыбкой повел плечами.

– Он конгрегационист{79}. Мы относимся к нему, как к комете, которая пролетает мимо. Кстати, ему удалось предсказать начало войны. Что касается меня, то я прагматик, практический человек. Зло и сейчас находится рядом. Нам его щедро отмерили, не беспокоясь о будущем. К сожалению, уже очень поздно. Спокойной ночи! Не судите нас слишком строго.

– Спокойной ночи, – сказала Энид.

– Спокойной ночи, – ответила миссис Деббс. – Кстати, юная леди, вы наделены даром медиума. Спокойной ночи.

Мэлоун и Энид вышли на улицу и с удовольствием вдохнули свежий ночной воздух. После духоты переполненного зала он казался особенно сладким. Минутой позже любознательные газетчики вышли на шумную Эджвеар-роуд. Мэлоун поймал такси и попросил отвезти их обратно в Виктория-гарденс.

Глава 3,

в которой профессор Челленджер высказывает свое мнение

Энид уже устроилась на заднем сиденье. Мэлоун последовал за ней. Вдруг из-за угла выбежал человек. Бегущий был высокого роста, средних лет, неплохо одет, с чисто выбритым, самоуверенным лицом успешного хирурга. Он кричал на бегу:

– Здравствуй, Мэлоун! Остановись!