Мой желанный принц Александровская Елена

К счастью, в этот раз родительского ума хватило, чтобы назначить «раут» на вечер субботы.

Мудрый Димка, когда Алексей рассказал ему об очередных гениальных планах родителей, честно назвал это смотринами. Но потом, увидев выражение лица друга, все-таки чуть смягчился и ограничился «балом невест».

– А, что в лоб, что по лбу, Дим!

– Ну не скажи! Смотрины – это следующий этап.

Оба друга усмехнулись, но у Алексея сейчас не было ни малейшего желания улыбаться. Это, вне всякого сомнения, были именно смотрины. Ну, и бал невест в том же флаконе.

Родительские гости фланировали по саду с бокалами, мило улыбались друг другу и не спускали глаз со своих дочерей, которые всеми силами пытались привлечь внимание двух завидных женихов: его, Алексея, и его двоюродного брата.

– Леха, по-моему, на нас объявлена охота!

– Ты еще сомневаешься в этом, Жор? Конечно, объявлена! Причем, боюсь, нас заставят не просто взять всю эту ораву в жены, но даже сделать вид, что мы это сделали по любви.

– Всю ораву? Их же тут человек пятнадцать!

– И что? Вон в гаремах и пятьсот красавиц томится иногда.

Брат посмотрел на Алексея с испугом. Шутки он вообще понимал с трудом – если они, конечно, были не компьютерные. Тем более сейчас – отмытому и причесанному, одетому ради редчайшего события в приличный костюм вместо драных джинсов, – ему было явно не до смеха.

Алексей тоже особенно всему происходящему не радовался, да и взгляды девиц были какими угодно, но только не кокетливыми. Легкий интерес, густо замешанный на алчности, вот что без всяких ошибок читалось в их поведении, заигрываниях и щебетании.

Прошло, должно быть, уже больше часа этой пытки, но сцена не менялась – старшие фланируют, младшие щебечут, объекты щебетания содрогаются. Алексею все это стало надоедать, он уже повернулся, чтобы осведомиться у отца, вся ли эта цирковая программа или запланированы еще номера, но тут увидел, что к террасе спешит высокий тучный господин в сопровождении ослепительно красивой женщины и… Жанны.

– Ну вот, наконец, все в сборе, прощу!

Распахнулись двери, и гости, как во все тех же мыльных сериалах, отправились в гостиную, чтобы уже там продолжить вращаться, беседовать, щебетать и кокетничать, но теперь не только с бокалами, но еще и с тарелками в руках.

Появление Жанны стало для Алексея настоящим спасением. Знакомое лицо, приветливое и в какой-то степени уже даже близкое, милый голос и живой интерес к каждому его слову. Что еще надо? Тем более, что почти сразу нашлась и преинтереснейшая тема для беседы – музыка, причем, о чудо, оказалось, что Жанна и тут почти полностью разделяет его вкусы.

– …Понимаешь, Жаннуль, я не могу назвать всех этих современных, с позволения сказать, творцов творцами. А фразочка какого-нибудь певца-актера «мое творчество» просто выводит меня из себя. Да какой ты, на фиг, творец! Марионетка, кукла, в лучшем случае, кукла с зачатками мозга, которой хорошо удается изобразить то, что придумал автор!

– Да-да, Леша, это так верно!..

– Причем прошу заметить, что те, кто на самом деле творит, пишет книги или музыку, ставит фильмы или спектакли, кто, одним словом, опирается в первую очередь на свое воображение и фантазию, никогда не скажет «мое творчество». Потому что это процесс мучительный, тяжелый, изматывающий, лишающий всех сил!.. Без которого жить невозможно, но от которого временами так хочется отдохнуть, пусть и совсем ненадолго!..

Жанна, улыбаясь, кивала.

– И произведения, созданные таким адским трудом, остаются надолго, живут в веках. А вот творения нынешних, пардон, властителей эфира, думаю, вряд ли доживут до следующего сезона. Ну максимум проживут пять лет. А что потом?

– А потом появятся новые творцы, Леша.

– Такие же, Жанночка, заметь, такие же!

В полемическом задоре Алексей взмахнул рукой и едва не вылил все шампанское на платье собеседницы – той удалось отскочить просто чудом. И, конечно, эта милая мелочь еще больше сблизила Алексея и Жанну.

Раут шел своим чередом, музыка играла, кто-то из гостей делал вид, что танцует. Девицы, так и не обласканные вниманием «достойных женихов», потихоньку стали исчезать в компании своих разочарованных родителей. Только Жанна была довольна всем происходящим. И наконец суаре подошло к концу – уехал Виктор с семейством, забрав повеселевшего Жорку.

На террасе остались только Рябинины – старший и младший.

– Ну вот, сынок, отличный вечер получился!

– Да, отец, замечательный!

Алексей нисколько не покривил душой. И даже назавтра, рассказывая другу обо всем происходившем, все так же улыбался от удовольствия.

– Понимаешь, Дим, мне и в самом деле было хорошо и спокойно. Может быть, зря я подозревал родителей, а? Может, сейчас шла охота не на меня, а на Жорку?

«Дурачок ты, Леха! И на тебя шла охота, бесспорно. Только ты оказался уже пойманной дичью. Теперь тебя уже достали из силков, усадили в клетку и примериваются, как бы половчее разделать на ужин…»

Но говорить такое было бы глупо – да и не поверит Лешка таким словам. Хотя оставить его с его заблуждениями будет, конечно, еще большей глупостью.

– Леш, тут и сомневаться нечего, охота шла на вас двоих. Ну кто же мог знать, что ты окажешься крепким орешком? И что фигуристые дуры тебя привлекают не больше, чем, скажем, актрисы прошлого века.

– Ну-у, не скажи. Некоторые актрисы прошлого века чудо как хороши! И я бы с удовольствием с какой-нибудь из них познакомился поближе!..

Дмитрий улыбнулся весьма ядовито.

– Чтобы всласть поболтать о старом кино?

– Ну-у, и это тоже! Может быть, и не только…

– Глупенький ты, Леха, хоть и умный. Тебе полк невест понавезли, живых и соблазнительных, а ты о кино да поболтать. Неужели ни с одной ты бы не…

– Да Господь с тобой, Дим! Они же тупые, как пробковое дерево. И желаний вызывают не больше, чем пробковое дерево!

«И это говорит мужик в тридцать три года! Наверное, именно таких и набирают в монахи…»

– Лешка, ты, случаем, в аскеты не записался, а?

Алексей ухмыльнулся.

– «Отнюдь, сказала герцогиня»… Просто весь этот мясной ряд – он для тинэйджеров. А на мой вкус, у женщины должно быть и кое-что в голове. Ну, чтобы я ее захотел по-настоящему.

– А твою фею, Ирину, ты бы захотел?

– Ты знаешь, да! Я б ее еще тогда, в четверг, к себе бы отвез…

– Так что ж не отвез?

– Не решился, обидеть боялся. Поверь – эти вчерашние киски и Ира… Они совершенно разные, ну ничего общего!

– А Жанна?

– Да, Жанна… Она вполне. Думаю, она тоже не такая. Если бы она появилась раньше… Может быть, я бы и смог с ней…

– Раньше?

– Да, до Ирины. Не могу тебе сейчас объяснить этого, дружище, сам еще не понимаю. Вот я разговариваю с Жанной, вроде так хорошо, славно. Она понимает меня. Но… Иногда вдруг я вижу, что она не слышит. Ну, как будто рядом телик: бормочет, а думает о чем-то своем…

«Ох, девочка, где ж ты так проколоться-то успела? Умная вроде, а тут так сглупила… Ай-яй-яй…»

– Тебе показалось, наверное, Леш…

– Да хорошо бы, брат. Хорошо бы, чтобы показалось.

«Наверное, надо ему все-таки попытаться глаза-то открыть. Может быть, и весь этот раут умным Рябининым-старшим был затеян только для того, чтобы девицу крепче к сыну привязать. А заодно уж попробовать и младшенького как-то пристроить. Плохо только, что если я начну все это Лехе излагать, то друга потеряю почти наверняка. Да и он ничего не получит взамен. Разве что жену, которой он нужен будет только как банкомат».

Алексей, глотнув почти холодного кофе (ну как же без Димкиной смолы-то прожить?), продолжил рассуждать:

– И еще одно меня беспокоит, Дим. Как Жанка-то на этом рауте оказалась? Она вроде обычный человек, работает, дома не сидит, в потолок от безделья не плюет. Даже хвасталась, что ей удалось скопить на квартирку – дескать, купила, а отделать-то толком не успела, да и обставила только самым необходимым. Может, ее родители, конечно, с моими знакомы… Но она-то, вроде, самостоятельная уже давно.

Тут уже Дима сдержаться не мог.

– Скопила, говоришь, на квартирку? Вот расскажи мне, дружище, как нормальной работающей женщине, пусть работающей трижды хорошо, удалось за пять, пусть за семь лет скопить на квартирку?

Алексей пожал плечами – он не очень представлял себе уровень цен, но реакция Димки заставила его задуматься.

– Ну, не знаю, может, родители кое-что подбросили…

– Леша, глаза разуй! И калькулятор в руки возьми, если мозгов не хватает! Как она могла скопить? Если моей профессорской зарплаты нужно примерно десять лет, чтобы пристойную двушку в хрущевке купить?! И при этом не есть, не пить, не… вообще ничего!

– Ну, значит, у нее зарплата выше…

– И машинка, поди, есть?

Алексей кивнул. Сеанс разоблачений, оказывается, это штука весьма неприятная, к тому же лишающая даже ростков иллюзий. А вот Димку, похоже, уже было не остановить.

– И привел ее к тебе в кабинет твой дядюшка. И велел опытом делиться, шефство взять… Так? Чего ж тебе еще, гений ты наш?

– Так… Но что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что тебе изящно сделали предложение, от которого ты не отказался. Что твой папаша в скором времени получит невестку, на брак с которой с удовольствием тебя благословит. И что с еще большим удовольствием разделит фирму на три части – согласно им же самим писанному рескрипту.

– Нет, брат, не может быть, что ты прав! Прости, но не может! Не верю я в такое… Не может быть, чтобы Жанна… Вот так, только расчет и ничего больше?..

– Я с удовольствием окажусь неправ, Лешка, честное слово. И с удовольствием выпью на вашей свадьбе – если ты сам убедишься в своей правоте и моих заблуждениях!

От слова «свадьба» Алексей вздрогнул. Думать об этом ему хотелось еще меньше, чем о девичьем коварстве вкупе с расчетливостью.

Глава двадцать девятая

Август 2010

Ирина дремала, откинувшись на подголовник узкого кресла в самолете. Сейчас ей было совершенно все равно, что происходит вокруг, что будет через час, как она доберется до бабушки, что будет вечером… И не потому, что ее разум занимали высокие материи или снедала тревога. Скорее наоборот: вот уже две недели рядом с ней был мужчина, который принимал решения и слова которого никогда не расходились с делом. Рядом с ним можно было расслабить спину, перестать ежеминутно тревожиться о том, что делать, чего не делать и как все устроить. Вполне достаточно было просто делать то, что он советует – или не делать, если он чего-то делать не советует. Теперь рядом с ней был Мужчина. И этим сказано все.

К счастью, Ирина не успела еще влюбиться. Поэтому она достаточно легко разглядела, что Дим Димыч тоже не пылает к ней высокими чувствами. То есть он ведет себя как влюбленный мужчина, но именно «как влюбленный», что движут им куда более приземленные желания: он сознательно завоевывает ее, приучает к себе.

Ире показалось, что она даже услышала его мысли. Словно ее шеф долго-долго выбирал, присматривался, пытался понять, чего же ему самому надо в жизни. Что он и поездку эту организовал, чтобы именно в собственных желаниях разобраться, чтобы определиться. Показалось, что после той ночи, когда они только прилетели, он и сделал для себя какие-то выводы, принял решение.

И теперь приучает ее к тому, что он рядом, что он принял на себя ответственность. Может быть, слово «приучает» и не самое приятное и лестное для женщины, но Иринины ощущения были именно такими: ее, как какое-то дикое животное, славное, но совершенно непредсказуемое, умный и тактичный дрессировщик приучает и приручает, превращая в прекрасное и домашнее.

Быть может, кому-то из феминистски продвинутых дам все это сильно не понравилось бы. Но Ирине в этих ощущениях было вполне уютно – первый раз за последние десять лет ответственность нес кто-то другой. А ей досталась роль второго плана. И это было просто замечательно.

Воздушные лайнеры отечественных авиакомпаний остались такими же, как и были, несмотря на изменение своих названий и даже обретения этими компаниями статуса «элитарных» и «высокотехнологичных». Заслуженный «Ту» ощутимо потряхивало. Дим Димыч, как ни хотел, уснуть не мог – хотя, честно признаваясь самому себе, понимал: жалко ему сейчас спать.

Для него эта командировка стала особенной. Да, Ирина поехала вместе с ним, да, подарила ему необыкновенное ощущение полноты жизни. Но это была лишь половина правды, а вторая заключалась именно в том, что он наконец принял решение. Нет, он его обрел. Теперь он поднялся до ясного понимания того, чего именно хочет для себя в жизни. Так альпинист долго-предолго поднимается, вбивает железные крючья в отвесную стену, подвешивает страховочные тросы, скользит по узким обледенелым карнизам, а потом доходит до вершины – и в единый миг обретает весь мир.

Решение было, конечно, не новым. Но зато теперь Дим Димыч почувствовал, что может перестать метаться, искать каких-то новых ощущений – если Ирина будет с ним, то каждый день его жизни будет настоящим, полным.

«Наверное, Ира и маме сразу понравится… Не может быть, чтобы не понравилась!» Он вспомнил, как пытался познакомить маму со своей последней подругой. И вспомнил, в какой скандал все это вылилось. Может быть, если бы дамы смогли удержаться в рамках, сейчас он был бы вполне женатым человеком. И ни о какой Ирине бы не мечтал.

Однако все сложилось именно так, как сложилось: его избранница (как ему тогда казалось) и мама разве что в драку не полезли. А уж сколько яда они вылили друг на друга, какими колкостями обменивались, ему не хотелось вспоминать и до сих пор.

«Наверняка сейчас все будет иначе! Уж Ира-то не позволит себе называть маму старой ведьмой или скандальной старухой…»

Девушка тихонько вздохнула рядом и положила голову Дмитрию на плечо. Теперь он и дышать старался через раз. Только чтобы не потревожить ее покоя. Хотя следовало себе признаться и еще в одном – он в Ирину не влюблен. Не влюблен так, как влюбляются в двадцать. Да, она хороша собой, да, нежна и ласкова. Да, станет отличной женой. Но… при мыслях о ней у него не кружится голова, ему не хочется схватить ее в охапку и спрятать от всего мира. Желание его куда больше зависит от головы, чем… чем не от головы.

«Наверняка она и матерью будет замечательной, заботливой и уравновешенной…» Но даже мысли о детях и грядущем семейном благополучии не взволновали Дим Димыча. Он принял решение и теперь просто его воплощал в жизнь так, чтобы ему было беспроблемно, комфортно и при этом слегка грело душу. И не более.

К счастью, Ирина, хоть и чувствуя кое-что, все-таки не догадывалась об истинной картине. Ей было комфортно в новом для себя статусе – и она предпочитала не заглядывать в завтра их с Дим Димычем отношений.

Но, старательно не думая о Диме и его намерениях, Ира, тем не менее, не могла не вспомнить о своем Темном Ангеле. Сейчас, возвращаясь домой, в свой мирок, к привычному кругу вещей и к своим обещаниям.

«Я же так ни разу и не написала ему! Я даже не пыталась отправить сообщения! Какая же я свинья все-таки! Чего ж теперь стоят мои обещания…»

К удивлению своему, Ирина себя отчитала больше для порядка – угрызений совести она не ощущала. Собственно, если вспомнить свои обещания, то… В гостинице вообще не было Интернета – вернее, в загородном пансионате Ирина его не нашла. Хотя, наверное, если бы постаралась, то нашла бы – ведь с бабушкой она общалась каждый день по телефону. Может быть, если бы было желание… Но оно как-то не напоминало о себе.

Воспоминания о виртуальном друге не исчезли, конечно, но немного померкли. Уж слишком явной была разница между строками на экране и действительно интересными рассказами Дим Димыча, его постоянной опекой и ласкающими руками. Вряд ли ее виртуальный друг способен вот так полностью отдавать себя своей спутнице, так заботливо и тактично превращать ее в нечто большее, чем просто подругу или любовницу.

Хотя иногда, тут Ира была с собой вполне честна, ей хотелось и отдохнуть от Дим Димыча, побыть одной, просто проанализировать свои чувства. Хотелось подумать о чем-то своем. Хотелось высказать свой взгляд на музыку или книги, еду или одежду, на воспитание и отсутствие оного. Вот здесь ее Ангел был силен – он выслушивал девушку, он не напоказ, а на самом деле интересовался ее мнением, ее вкусами, ее… ее миром. Он, как Ире когда-то пришло в голову, сопоставлял ее и свой миры, чтобы найти, в чем эти миры схожи.

Попытки сравнивать Ирина предпринимала уже не первый раз. И ни разу, следует заметить, в ее воспоминаниях не появился Аристарх, или однокурсник Олег, или еще кто-то из тех, кто когда-то занимал Иринино время. Только эти двое, такие разные – Ангел и Дим Димыч.

Сейчас Ире все яснее становилось главное отличие – Дмитрий ломал, превращал ее в то, что удобно ему, а Ангел-Алексей пытался подстроиться под нее такую, какая она есть. И теперь Ирине предстоял сравнительно простой выбор – понять, что ей больше нравится: опека и превращение во что-то совсем другое или уважение к ней самой, пусть и менее защищающее.

«Для этого надо вернуться домой… Что я вдруг задумалась обо всех этих высоких материях? Могу спорить, что Алексей и не думает меня дожидаться. Наверняка уже и на связи не появляется…»

А раз так, может быть, и выбора-то никакого делать не придется, может быть, выбор-то за Иру судьба уже сделала.

«Я подумаю об этом завтра…» – хоть Ирина не любила ни этого фильма, ни книги, но фраза была одной из тех, которые не раз выручали ее и успокаивали.

Весь остаток полета она проспала – глубоко и спокойно. Она толком не проснулась, когда они спускались по трапу, не пришла в себя и когда проходили таможню. И только в машине у Дмитрия словно очнулась.

– Ой, мы уже дома, да?

– Да, Спящая Красавица. Мы уже дома – чувствуешь, как тепло?

Было, к слову, не просто тепло, было жарко. И это несмотря на то, что солнце еще толком не взошло – суббота, длинная и едва начинающаяся, честно возвращала потерянную две недели назад почти половину суток. Как Дим Димыч и обещал.

– Да, у нас август – это еще лето…

– Конечно, мы еще сто раз с тобой поплавать съездим. Я знаю одно чудесное озеро – вода чистая, народу не очень много. И езды всего час.

– Красота…

Широкая лента пустого в это время дня проспекта угодливо ложилась под колеса. Дмитрий еще не решил, куда везти Ирину – к ней домой или сразу к себе. Вот мелькнул памятник Революции, вот Хазарская плавно перетекла в проспект Науки. И только когда проехали мимо медицинского института, Дмитрий принял решение. Вернее, ему пришла в голову мысль, что дома его могут уже ждать. А встречаться Ирине с ее предшественницей… нет, это будет дешевая мелодрама. Или, что точнее, дешевый фарс.

«Разберусь-ка я сначала со своим прошлым. А потом уже буду заниматься нашим с Ирой будущим…»

– Ну вот, девочка, скоро мы с тобой расстанемся…

Ирина кивнула – до дома было совсем близко.

– Но, думаю, ненадолго. Приведи себя в порядок, поболтай с бабушкой… А вечерком я за тобой заеду.

– Зачем?

– Ну как это «зачем»? Увидеть, конечно, – я же соскучиться успею, а как же мне одному теперь… Да и спать я привык с тобой.

– Дим… Я не знаю, как сказать…

Дмитрий Дмитриевич мягко взглянул на Ирину.

– Я понимаю, тебе надо будет что-то сказать бабушке. Я не тороплюсь, моя хорошая. Давай мы вечерком просто куда-нибудь заедем, может быть, полакомимся какой-нибудь экзотикой. Может быть, просто поболтаем. Я не тороплю тебя. Да и с бабушкой твоей хочу познакомиться. Хочу, чтобы она была спокойна, зная, что ты со мной. Пойми, я не тороплюсь…

Ирина кивнула – румянец смущения залил ей и щеки, и уши, и шею. Дмитрий, конечно, понимал, что фактически сейчас сделал девушке предложение, как бы оно ни звучало. И потому самодовольно улыбнулся – Ирина-то дала ответ, вслух ничего не сказав.

– Запомни, девочка: я никуда не тороплюсь. Но и медлить не намерен…

Ира опустила глаза. Ей стало даже немного страшно… пусть сейчас все идет так, как идет, но вскоре ей надо будет принять решение. Или согласиться с тем решением, которое уже приняли за нее. В любом случае ее миру, привычному и уютному, жить осталось не очень долго. На смену ему вот-вот придет что-то совсем другое. И совершенно непонятно, что именно.

– А теперь отправляйся наверх – бабуля, думаю, уже ждет тебя не дождется.

– А ты? Не поднимешься?

– Не сегодня, девочка… Я не готов к такому визиту. А твоя Марина Борисовна, думаю, готова еще меньше. Вечерком я позвоню тебе, уточнимся. А пока бегом домой!

Ирина поднималась по лестнице. На губах еще остался вкус его поцелуя – уже привычный, уже почти родной, но еще немножко чужой и странный.

«Удивительно, оказывается, еще есть в этой жизни и верные рыцари. Есть и вполне решительные мужчины, не заглядывающие ежеминутно в глаза в поисках решения своих проблем. Есть те, кто привык опираться на себя и самостоятельно принимать решения…»

Ирина подняла руку к кнопке звонка. И только сейчас нашла в себе мужество спросить: а хочется ли ей жить с этим человеком? И что она будет чувствовать, если станет с ним жить?

«Жить с ним – это значит жить за ним. Раз и навсегда отдать ему право решать, право быть лидером. Оставить себе, в лучшем случае, голос совещательный. А то и вовсе никакого – принимать его решения как свои собственные, называть его вкусы своими и его желания – своими желаниями. Хочу ли я такого?»

Увы, ответа на этот вопрос у Ирины не было. Пока не было. Но, к счастью, ей еще и не надо было давать на него ответа.

«Я подумаю об этом… потом» – и девушка решительно позвонила.

Глава тридцатая

Август 2010

Жанна раскрыла глаза – солнце пробралось сквозь щель в шторах и хозяйничало в спальне. Девушка посмотрела на часы. Да, еще можно было бы поваляться пару часов. Но сегодня она спала одна, без Алексея, и потому отлично выспалась.

– Елки-палки, как же я с ним жить-то буду? От его бесконечных рассказов голова кружится… Из-за его храпа я и уснуть-то толком не могу… Да и любовник он никакой… Не мой Митечка… Что ж делать-то, а?

За прошедшие две недели Жанна привыкла смотреть на «Буратину» уже совершенно трезвыми глазами. Собственно, с первого дня она видела в нем только удачную добычу, достаточно легкую возможность обрести спокойную жизнь сразу и навсегда. Дело было только за мелкими техническими подробностями. Но именно эти подробности иногда вызывали желание плюнуть на все и вернуться во время, когда дурища Лялька еще не начала соблазнять ее, Жанну, рассказами об идеях своего папаши.

После того приема, когда Алексей едва не облил ее шампанским, дела пошли веселее. Они виделись каждый день, после работы отправлялись куда-нибудь в «уютное кафе». Или кафе оставляли на попозже, а сначала заходили в мебельный салон или бутик мелочей для дома – сказочка про квартирку, которую Жанна «не успела» обставить, тоже пошла в дело. Буратина оказался жутко ответственным и к каждому ее вопросу, просьбе или намеку подходил на полном серьезе. Как только он раскрывал рот и начинал очередной рассказ, Жанна усердно кивала – отчего ее собеседник просто разливался соловьем. Продавцы или менеджеры с удовольствием присоединялись к этим пространным тирадам – и Алексей раскошеливался ради «новой пустой квартирки», причем делал это с видимым удовольствием.

Не стоит поэтому особо удивляться, что после очередной удачной покупки Жанне без каких бы то ни было усилий, играючи, удалось затащить Алексея к себе. Нет, даже не затащить, скромно пригласить и получить в ответ согласие.

Да и разве могло быть иначе, если Буратина захотел самолично убедиться в том, что купленные им третьего дня жалюзи исправно работают и украшают интерьер именно так, как требуется?

Остальное было делом техники. Жалюзи оказались хороши как в ярком электрическом свете, так и в приглушенном свете полудюжины свечей, не говоря уже о последних закатных лучах августовского солнца. Опустившиеся сиреневые сумерки, «смотри, Жаннуль, как у Моне», мягко перешли в темноту спальни, где никаких жалюзи уже не было.

И тут девушку поджидало огромное разочарование. Алексей оказался не то чтобы совершенно неумел, но на диво неопытен. Она ожидала долгих часов любовной игры, как не раз бывало у них с Митечкой, но… Не прошло и получаса, как удовлетворенный Алексей мирно уснул.

– И что? Это все? – спросила Жанна больше у самой себя.

Солидный храп стал ей единственным ответом.

«И с этим человеком я должна буду провести годы?» В ту, первую, ночь мечта о золотых горах померкла лишь самую малость. Ровно настолько, чтобы утром ответить улыбкой на полусонный поцелуй Алексея.

Еще дважды Буратина оставался у Жанны – и с каждым разом яркость мечтаний о будущей совместной жизни становилась все бледнее. Поэтому когда вчера вечером Алексей чуть виновато сообщил, что сегодня не сможет остаться у нее, Жанна едва не пустилась в пляс. Может быть, это слишком сильное выражение, но зато оно полностью передало радость, которую ощутила девушка.

«Какое счастье!.. Как бы сделать так, Буратина ты тупая, чтобы ты любил меня все сильнее, но при этом жил как можно дальше, а?»

Жанна встала, набросила кружевной пеньюар, который заменил привычный халат с драконами. Она бы с удовольствием продолжала носить любимый китайский, но оскаленные алые пасти, вышитые на черном шелке, вряд ли соблазнили Алексея так, как полупрозрачные кружева. Хотя сегодня, конечно, можно было, пусть и ненадолго, о соблазнении забыть. Просто расслабиться и отдохнуть.

– Нравится, не нравится… А что делать? – пробормотала Жанна.

В модном интерьер-салоне она сдуру ляпнула, что любит восточный стиль и японскую лаконичность. И вот теперь с немалым отвращением смотрела на две тяжелые вазы и светильник, которые Алексей купил для ее спальни и даже самолично установил. Зачем-то перед этим он полчаса ходил по дому с компасом, что-то бурчал под нос, потом снял со стен половину фотографий, а половину оставшихся перевесил на свой вкус. Вернее, сообразуясь со своими взглядами на уют и лаконичность.

Более того, он мягко, но настойчиво посоветовал Жанне освободиться от безделушек, которые так уютно загромождали ее туалетный столик, полки в серванте, на кухне и в ванной комнате.

– Жанна, потоки энергии не могут свободно течь через все эти преграды, – Алексей укоризненно посмотрел на девушку. – Тем более, если тебе по душе восточный лаконичный подход к решению интерьера. Надо избавиться от всего хлама, который накопился в доме. Если ты не брала в руки вещь больше года, она уже мертва: и место ей не на полке, а на свалке. То же самое касается и одежды: если ты ее год не надевала, она перестала быть твоей, твое биополе истончилось и даже полностью сошло на нет. От таких вещей надо избавляться, они загромождают не только дом, но и душу.

Жанна послушно попрятала все, что Алексей считал хламом – выбросить то, что грело душу, она не могла, просто рука не поднималась. Когда же «Буратина» вечером пришел к ней, он одобрительно кивнул и назидательно так произнес:

– Вот смотри, насколько лучше и просторнее стало!

С этим трудно было поспорить: стало просторнее. Но стало так лысо и пусто, что просто жить здесь уже не хотелось. Дом перестал быть родным домом.

– Он переделает все под себя… А что делать мне? Выть от того, что я стала бездомной, как старая собака?

«Ради красного словца не пожалею и отца». И в этом тоже была Жанна – хотя чаще ей удавалось сдержаться. Но сейчас-то наедине с собой, чего ж было молчать?

С каждым днем перспектива скорого обогащения представлялась все менее радужной. Уж слишком чужим был Алексей, совершенно не таким, какого можно было бы, пусть и скрепя сердце, терпеть рядом с собой всю оставшуюся жизнь.

При этом становилось ясно, что придется терпеть именно всю жизнь. Что все эти Лялькины идеи обернутся волокитой с брачным договором, а скорый развод, опять же согласно Лялькиным планам, совершенно простой и естественный, вернет ее к точке, откуда она стартовала, – никакого приличного содержания, никаких мало-мальски достойных денег. Ей не светит ровным счетом ничего. Хотя… если вовремя залететь, а потом развестись, то можно будет требовать алименты. Но и тут велика вероятность, что Алексей отсудит себе ребенка и тогда ей не видать денежек, как собственных ушей.

– Черт возьми, Лялька, ну ты и втравила меня в историю!

Жанна машинально включила кофейник, засыпала зерна, с неудовольствием вспомнив, что их принес Алексей. Он тогда еще сказал, что букет кофе получается более полным и насыщенным, если смешать зерна нескольким близких вкусов или способов обжарки.

– Да бурда, она бурда и есть… – пробурчала Жанна.

Сейчас у нее хватило духу признаться себе самой, что так и не поняла, что в кофе находят ее родители, приятели и подружки. Наверняка просто дань моде…

– Да пошли они все! – Жанна выключила кофейник и решительно налила воды в расписной эмалированный чайник. – Чай хочу! С лимоном и сушками! А вовсе не кофе с сыром!

Огромная чашка сладкого чая вернула Жанне хорошее настроение, а ванильные сушки напомнили, как они с Митечкой весной попали на празднование Масленицы. Огромные самовары исходили жаром, чашки были огромными и веселыми, чай сладким и душистым, блины румяными, а снег – почти настоящим.

– Да, хороший тогда денек был…

Мысль о Митечке окончательно примирила Жанну с миром. Она решила, что сегодняшний день все-таки посвятит Алексею, а вот вечером отправится к любовнику, наплевав на соображения верности «жениху». И хоть самую малость, но отдохнет душой – он-то точно не будет ее учить, как расставлять вазы и куда девать милые сердцу мелочи.

Через час Жанна была готова к решительному наступлению. «Ну пусть Буратина зануда, пусть с ним фигово спать, пусть! Но зато можно будет получить долгожданную свободу…»

– Привет, это я, Лешенька!

– Привет, Жан!

Голос Алексея был слишком сухим – Жанна уже успела отвыкнуть от такого тона, ей казалось, что с будущей невестой можно и помягче обходиться. Она-то изо всех сил ведет себя с Алексеем как с женихом, причем любимым… Почти…

– Лешенька, а мы увидимся сегодня?

– Думаю да. Я тут немножко занят. Позвоню тебе через пару часиков, лады?

– Конечно, мой хороший, я буду ждать!

– Да, давай, пока…

– Дурак! – сказала Жанна замолчавшему телефону. Подумала и прибавила: – Скотина! Занудная скотина!

Однако надо было что-то придумать – ведь не зря же она ему позвонила сейчас. У нее должен быть железный повод, чтобы ему позвонить. У нее всегда должен быть этот самый железный повод! И на сто процентов убедительный ответ на вопрос, зачем она его выдернула из привычного расписания.

Жанна поклацала пультом от телевизора. Наконец нашелся городской канал. Девушка пару минут послушала изнывающих от жары политиков местного разлива, которые с трудом могли связать пару слов, и отправилась в кухню за второй чашкой чая и новой порцией сушек. Примерно на половине чашки политики, к ее облегчению, пропали с экрана, и пошла реклама – доставка суши, сухая химчистка, очередное супер такси.

Девушка уже собиралась выключить болтливое «окно в мир», но тут телевизионные духи (или, может, кто-то повыше) снизошел к ее бедам. На весь экран развернулось ярчайшее полосатое полотно, которое превратилось в мексиканское пончо.

– Ресторан «Мачете-Мехико» ждет гостей! Аутентичная кухня Мезоамерики, эксклюзивная винная коллекция! Квартет гитаристов и певцов каждый вечер! По воскресеньям вы можете заказать блюдо из палитры мастера-шефа! Прекрасных дам по вечерам ждут танцевальные тренеры, которые всего за одно занятие подарят вам мир танцев древнего континента!

Если бы все это услышал Алексей, он бы не просто смеялся – он бы хохотал, ведь такое количество нелепостей можно услышать, должно быть, только в рекламе. Но для Жанны это оказался спасительный круг, протянутый ей в самый нужный момент. К тому же на поиск нелепостей ей не хватало ни знаний, ни вкуса, ни… Много чего, в общем, не хватало. Хотя сейчас, к счастью, о том, чтобы это скрыть, не нужно было так усиленно думать.

– О! Я же ему хотела рассказать, что открылся новый ресторанчик! А я так люблю кухню Мезоамерики!

И от этих слов Алексей бы содрогнулся. Но он их не слышал. Хотя запомнил, что примерно в полдень звонила Жанна и что он обещал перезвонить ей часа через два.

Ангел и в самом деле был очень занят. Он по привычке включил компьютер, дождался, пока загрузится, и с радостью увидел, что его виртуальная подруга вернулась из небытия. Ирина успела прочитать его сообщение, и, более того, карандашик весело бегал по строчке – девушка наконец отвечала.

– Привет, пропажа! – не выдержал Алексей! – В какую же глушь тебя начальство отправило!

– Привет, Ангел! Прости, за всю командировку до толком обжитых мест так и не добралась. Мы побывали на пяти буровых, оформили и подписали целый вагон бумаг! И холодина там ужас какая!

И потом появилась еще одна строчка:

– Неужели скучал?

– Господи, да просто места себе не находил! Уж думал, чем мог обидеть…

Веселый смайлик подмигнул Ангелу.

– Ты меня ни капельки не обидел – я же тебе написала. Просто все как-то скомканно получилось…

– Ничего страшного! Мы же наверстаем, верно?

– Надеюсь, что наверстаем. Только давай в каком-нибудь другом месте, а? «Тремпель» слишком сурьезное заведение.

– Как скажешь, Ирочка. Любой твой каприз!

– Ой, ловлю на слове! – смайлик-поцелуйчик почему-то удивительно обрадовал Алексея.

– А теперь рассказывай, где была, что видела?

– В Ноябрьске была, по буровым ездила. Оборудование мы наше вводили в работу, документы рисовали.

– Все нарисовали? Все, что хотели?

– Да, удивительно, но оно отлично работает. Исправно управляет процессом, даже главный инженер, по-моему, был удивлен.

Алексей порадовался, что ему не надо задавать никаких наводящих вопросов, что Ира сама перевела разговор на тему, которая интересовала его куда больше, чем исправно работающее оборудование.

– Вы вдвоем ездили?

– Да, я ж писала.

– И как твой главный инженер, не обижал тебя?

Целая стайка удивленных смайликов заполнила строку сообщений.

– А почему он должен был обижать меня?

– Ну мало ли. Вдруг он хотел отправиться с кем-то другим, а тут начальство тебя навязало? Или, возможно, он с молодежью не в ладах?

Страницы: «« ... 1213141516171819 »»

Читать бесплатно другие книги:

Широта диапазона Александра Гриценко поражает. В книгу включены повести, рассказы, отрывок из романа...
Цикл волшебных сказок Ю. Кузнецова знакомит читателя с продолжением приключений героев произведений ...
Этот восхитительный, непредсказуемый персонаж принес своему создателю, Морису Леблану, всемирную изв...
В учебном пособии рассматривается широкий круг проблем по работе с разными по форме и содержанию ист...
Ирина Горюнова – поэтесса, прозаик, драматург. Окончила ВЛК при Литературном институте им. А. М. Гор...
В волшебном королевстве живёт дракончик Эге-Ага. Он очень дружелюбный и ещё совсем маленький, – но у...