Мой желанный принц Александровская Елена

Но спрашивать Ирина ничего не стала – Тата торопилась и тянула девушку за руку. Первый этаж был явно отдан под производство – все вокруг «пахло электричеством», как говаривала бабушка. Коридор, увешанный табличками «Не влезай, убьет!», «Высокое напряжение» и «Без перчаток к работе не приступать!» освещало ярчайшее солнце, хозяйничавшее в дальнем помещении и несколькими лучами пробивавшееся внутрь здания. Туда, в это озеро ослепляющего солнца, и торопилась Тата.

Ирина шагнула через порог. Длинная комната с десятком огромных окон была почти пуста – только посредине на широченном железном столе высился серый ящик, обмотанный ярко-зеленым скотчем и толстой пленкой.

У себя за спиной Ирина услышала восхищенный присвист.

– Никогда не думал, что мне повезет увидеть такое!..

Тата оглянулась на голос.

– Помолчал бы, Игорешка!

Потом она перевела взгляд на Ирину.

– Это он о нас с тобой, Ир.

И только в этот момент Ира поняла, что очень похожа на Тату – почти такого же роста, в узких джинсах, светлой футболочке, с почти такой же сумочкой на плече. Вот только Тата была черноглазой и черноволосой, а она, Ирина, рыжей.

– Ты у меня красавица, – повторяла бабушка, гладя Иру по волосам, которые запрещала стричь или красить. – Голсуорси о такой внешности говорил «ботичеллевская»…

– Линялая, – бурчала Ирина, не видя в себе ничего привлекательного.

Хотя тут она была неправа: темно-рыжие волосы все-таки нельзя было назвать каштановыми, светлая кожа с неяркими веснушками, широко расставленные серо-зеленые глаза, высокие скулы. Аристарх как-то сказал, что не помнит дня, когда бы не видел ее улыбки – похоже потому, что уголки рта у Ирины были чуть приподняты. Татьяна Роджерсова как-то назвала ее Моной Лизой – за эту самую едва уловимую улыбку.

Одним словом, в огромное рабочее помещение вошли две весьма похожие девушки, внешне удивительно дополняющие друг друга.

Ирина тоже оглянулась на присвист. И только сейчас поняла, что помещение с железным ящиком вовсе не пустует – как минимум десяток парней с большим интересом смотрели на девушек, а еще двое мужчин постарше курили у настежь распахнутого окна.

– Тата, зови Алексеича, начнем. А вы, девушка, присядьте вот тут, в сторонке, пока мы будет возиться.

– Спасибо, – чуть слышно проговорила Ирина и опустилась на край конторского стула с высокой деревянной спинкой.

– Дим Димыч, вы мою Ирочку не обижайте. Она наша спасительница. Сейчас я шефа позову.

Тата договаривала это уже в коридоре, ее каблучки вскоре зазвучали над головой, а следом раздался и щелчок распахиваемой двери:

– Владимир Алексеич, вас все ждут.

Через минуту Ирина увидела и упомянутого Алексеича – явного шефа и вдохновителя парней, окруживших железный стол со всех сторон.

– Ирочка, иди сюда, ко мне, – Тата уже раскладывала распечатки, схемы и еще какие-то документы, которые вынула из толстой серой папки, только что извлеченной из-под пленки, которой был замотан неведомый Ире агрегат.

Следующие несколько часов Ирина потом вспоминала с дрожью, как то давнее собеседование у Александра Семеновича. И даже вечером, за обязательным чаем рассказывая бабушке о событиях дня, все еще не могла толком успокоиться.

– Понимаешь, ба, они мне задавали вопросы, ответа на которые я не знала и знать не могла. Первые полчаса их этот Алексеич взрывался каждую минуту, кричал «да что вы мне говорите!», «да быть такого не может!». Тот, что помоложе, Тата сказала мне, что это их главный инженер, в конце концов на него рявкнул, тот малость присмирел. И тогда пошла работа. Хорошо, что я дважды этот несчастный перевод делала, хорошо, что кое-что успела в И-нете проверить. Даже термины правильными оказались. Я только когда мы закончили, поняла, что самое-то главное было не в описании, а в пояснениях к схеме, которую они сами видели впервые – хитрые японцы ее спрятали в комплект поставки.

– Сначала купи, потом пользуйся?

– Примерно так. В общем, мы бы за день не управились, если бы этот их главный, Владимир Алексеевич, где-то через час не удалился. Дескать, мне уже все стало ясно, а вы, смерды, продолжайте.

– Что, такой противный?

– Самоуверенный, такой знаешь… как будто ему все заранее известно, и он только убеждается в своей правоте.

– А остальные? Нормальные?

– Нормальные… Славные, веселые… Парни такие, знаешь, ба, умницы, но при этом настоящие гусары. Особенно этот их главный. Внимательный, галантный. Чай-кофе, дескать, Таточка, озаботься. А не пора ли нам отобедать… Он же меня домой и привез.

– Так у тебя теперь новый поклонник появился? А как же Аристарх?

– Бабуль, ну при чем тут Аристарх? И какой поклонник? Просто я поняла, что им здорово помогла тем, что подсказывала по ходу работы, много времени сберегла. А потом, когда оказалось, что там есть еще тексты по-датски – цитаты из статей, использованных для теоретической части разработки этого устройства… Они растерялись, типа, что же делать. Я им и их перетолмачила по-быстрому.

– Я тебе сто раз говорила, девочка, языки – это всегда хлеб!

– Бабулечка, ну кто ж спорит? Ты у меня умница! – Ирина обняла бабушку и счастливо вздохнула. «Какое счастье, что у меня есть ты, ба!»

Марина Борисовна погладила внучку по плечу.

– Да, бабуль, еще вот что. Мы уже почти заканчивали, когда появился еще один начальник, вернее одна начальница, Любовь Игоревна. Она у них директором…

– Какая-то лавка многоголовая, как дракон. Большая хоть?

– Да откуда мне знать, ба? Я ж тебе говорю, что ничего не видела, кроме той комнаты, где они шкаф потрошили и, пардон, туалета.

– Понятно. Ты начала о начальнице рассказывать.

– Да, так вот. Дело уже близилось к финишу, мужики стали документы складывать. Тут она и говорит: «Как вам кажется, Дмитрий Дмитриевич, пожалуй, пришло время нам обзаводиться штатным переводчиком?» Дим Димыч кивнул, потом еще раз кивнул, а потом отвечает: «Я думаю, что нам давно нужен был штатный переводчик, но просто не всякий нам мог подойти так, как подошла умница Ирина!»

Марина Борисовна разулыбалась:

– А ты говоришь, что не поклонник… Молодец, девочка, с одного удара поразила в самое сердце.

– Ба, прекрати!

– Я так поняла, что ты получила деловое предложение?

Ира кивнула с удовольствием.

– Ага, от которого не могла отказаться. Да и не хотела, честно говоря. Знаешь, бабуль, там такой воздух…

– Какой, малышка?

– Такой… нездешний: умные люди делают то, чего еще никто не делал. Парни славные, хакеры все как один… Тата тоже приятная девчонка.

– И когда ты приступаешь?

– Да завтра и приступаю. А чего тянуть? Позвоню Александру Семеновичу, чтобы с Аристархом не объясняться лишний раз, а потом поеду оформляться.

– А зачем тебе им звонить? Или ты собираешься о переводах забыть?

Ирина серьезно задумалась. С одной стороны, не было никакой гарантии, что у нее будет достаточно времени по вечерам, чтобы его хватило на качественную работу. Но с другой стороны, нельзя все яйца складывать в одну корзинку. Бабушка, как всегда, занудно права.

– Не, с переводами я завязывать не буду. Но надо ж их предупредить, что теперь я смогу делать не так много – хотя бы первое время, пока притираться буду.

– А вот это разумно!

Глава девятая
Июнь 2010

Ирина увидела машину Аристарха от калитки: ее бывший шеф припарковался так удачно, что все четыре колеса попали в лужу, единственную на полгорода, оставшуюся от дождей прошлой недели. Увы, временами Старх был настоящим физиком-теоретиком, неумелым и невезучим до крайности.

– Привет, – Ира подставила щеку для поцелуя.

– Ну наконец! Я тебя целую неделю не видел… соскучился страшно.

– Старх, ты же знаешь, мне работу предложили интересную. Вот я и стараюсь соответствовать.

– И платят больше, чем я?

Ира от злости аж задохнулась.

– А это тут при чем? Ты, если мне не изменяет память, платил мне за честно и качественно сделанные переводы… А вовсе не за… другие услуги…

Аристарх понял, что болтнул лишнее – он преотлично знал Ирину и ее отношение ко всем подаркам, содержанию… Представить девушку в домашнем халатике, с улыбкой встречающую его после работы, не мог совершенно – это было равносильно тому, чтобы завести дома тигрицу, или запереть в спальне водопад Виктория.

– Ир, ты меня неправильно поняла, что ты…

– Вот и придержи язык, дружище.

Временами Ира умела быть удивительно резкой. Тем более, что ежедневные поездки в метро удивительно обогатили ее лексику, хотя и не в лучшую сторону.

– Да, прости. Так чем ты теперь занимаешься?

– Тем же самым, Старх, – перевожу технические тексты, инструкции и описания. Но на одну-единственную тему: промышленная электроника. Кстати, вчера я Александру Семеновичу работу отослала – так что тебе вообще грех жаловаться.

– Но я-то тебя совсем не вижу! Я по тебе скучаю!

– Вот как соскучился, сразу и приехал. Кстати, куда ты меня везешь?

– У Татьяны день рождения… Ты все забыла, спорим? Новыми друзьями обзавелась, так старых и вышвырнула вон…

Ира, недобро усмехаясь, посмотрела на часы.

– Друг мой, меня Роджерсы звали на семь. И я ничего не забыла. Думала заскочить домой, привести себя в порядок. Сейчас без четверти шесть. И вместо того чтобы принять душ, переодеться и подкраситься, я выслушиваю твое нытье.

Аристарх вздохнул – он-то думал, что Ира начнет оправдываться, типа, польстилась на легкие деньги. Или просто рассмеется и позволит еще раз поцеловать. Но к такой отповеди он был готов меньше всего.

– Ир, я просто очень скучал по тебе. Давай я отвезу тебя домой? Подожду, пока ты будешь наводить красоту, а потом уж вместе к Татьяне отправимся.

– А теперь у тебя, дорогой мой, нет другого выхода. Ты, как честный человек, просто обязан сначала отвезти меня домой, а потом доставить к Татьяне.

Аристарх с удовольствием заметил, что голос Иры стал мягче. А на губах появилась та полуулыбка, которая так девушку красила. Его же она просто с ума сводила.

Показались хрущевки Петровского Поля. Теперь до Ириного дома путь лежал по воспоминаниям асфальта о тех временах, когда дома только строились. «Рено», тяжко вздохнув, преодолен первую линию колдобин.

– Так, мон шер. Давай-ка я дальше побегу ногами. А ты уж не сочти за труд купить Татьяне цветы.

Ира протянула Аристарху купюру.

– Ир, ты что?

– Ну ладно, тогда не букет покупай, а какую-нибудь композицию. Или корзинку, раз уж от двоих. А я подарок захвачу – он тоже дома.

Аристарху оставалось только кивнуть – гадкий утенок очень быстро превращался в лебедя. Прекрасного, своевольного и категорически не желающего становиться ручным.

«Ну что ж, пусть будет так. Может быть, это и мне знак, чтобы как-то переменить свое отношение? Перестать опекать и как-то… увидеть в ней равного себе человека. Партнера…Может быть, тогда мы с ней, наконец, сможем быть вместе?»

Ох, как смеялась бы Ирина, если бы она узнала об этих мыслях поклонника! Почти семь лет все было хорошо, как в старом анекдоте про молчавшего мальчика. И никогда ему в голову не пришло просто поговорить с Ириной о будущем, об их отношениях. Все было стабильно и не требовало дополнительных усилий. И только почувствовав, что легкая добыча ускользает из рук, Аристарх начал о чем-то задумываться. «Семь лет! – отсмеявшись, с горечью проговорила бы Ирина. – Почти семь лет…»

Теперь ее уже не радовали ни поездки на море, которые стали столь же привычными, сколь и совершенно одинаковыми. Один и тот же отель, примерно одни и те же числа конца мая, банальные прогулки в парке, максимум катание на катерке. Ленивая болтовня ни о чем. И к концу этих десяти дней давящее ощущение, что сама бы провела время с большим удовольствием, и уж точно, не потратила бы волшебство поздней весны на сидение в подвальчике с бокалом нелюбимого вина. Даже любовная игра, чего уж греха таить, в исполнении Аристарха была всегда одинаковой – по нему можно было бы сверять не только часы, но даже их эталон.

После одной из таких поездок Ирина еще подумала, что зря когда-то Татьяна назвала Аристарха таким уж суперским мэном и штучным товаром. Хотя да, он мог украсить любую женщину. Как бижутерия, а не как настоящая драгоценность.

К счастью, Аристарх об Ирининых мыслях не догадывался. Он терпеливо ждал ее под окнами, с удовольствием косился на нее всю дорогу до дома Роджерсов и даже не жалел, что придется весь вечер пить сок и минералку – ради того, чтобы быть с Ирой, он действительно готов был на все.

А вот Ира на все готова не была – восторги Аристарха по поводу ее красоты уже давно ее только бесили, некогда интересные рассказы, услышанные в третий, а временами и в четвертый раз, вызывали отвращение, даже внешность, казавшаяся такой приятной, теперь навевала устойчивые ассоциации с Кларком Гейблом, которого Ирина не переносила.

Бабушка всегда смеялась вкусам внучки.

– Детка, но кого же ты считаешь красивым мужчиной?

– Шона Коннери считаю, ба… – Ирина рассматривала новый журнал по вязанию и потому отвечала «на автомате». – Пирса Броснана, Николаса Кейджа. Васю Ланового в роли Шервинского…

– Детка, они все старые!

– Бабуля, это мужчины. А не слякоть всякая, прости господи. От них за километр веет спокойной силой.

– Бедная ты моя, бедная… Как же ты мужа себе выбирать-то будешь?

– Уж точно не по внешности, бабулечка. Время придет – все образуется.

Именинница встретила Ирину так, словно они не виделись целую тысячу лет.

– Ирусик, наконец-то! Проходи скорее, только тебя все ждали.

– Ого, вот и наша беглянка! – зычный голос Александра Семеновича перекрыл шум улицы из открытого окна. – Что, изменщица, решила вспомнить старые времена?

Ира, улыбнувшись, села за стол.

– Как же я вас забуду, сударь?! Вы же самый лучший учитель на свете!

– Да, – тот довольно захохотал. – Иногда мои ученики перерастают меня. Но ни один не сбежал навсегда.

– Вот и Ирушка никуда не денется! – Аристарх приобнял Иру за плечи. – Правда, дорогая?

– Никогда!

Ира ослепительно улыбнулась, решив, что все выяснения отношений отложит до следующего раза – не лаяться же, в самом деле, с опротивевшим поклонником прямо сейчас, не портить праздник Татьяне, которой и в самом деле многим обязана.

– Ну что ж, хитрюга, рассказывай, на что ты променяла наш славный кружок сумасшедших?

– Представьте себе, Александр Семенович, на другой кружок, и тоже вполне сумасшедших. У них тоже сроки, они порой тоже ничего не понимают в том, что видят перед собой…

– Отлично! Но делают-то они что?

И только сейчас Ира сообразила, что так и не рассказала Роджерсу о том, как переводила «с листа» заумную электронику. И как еще успела подумать, что поехала-то она переводить только благодаря его опеке.

– Я ж ушла в «Энергоэкономию», Саш… Они меня позвали переводчиком в штат… Но вам-то точно не изменяла.

– Да как бы ты нам изменила? Кто б позволил, девочка? – Татьяна была уже чуть навеселе.

– В «Энергоэкономию»? К Бердскому и Дим Димычу… Сразила старого холостяка?

Роджерс, как Ирина поняла, многих из своих заказчиков знал в лицо. А с некоторыми из них даже приятельствовал.

– Которого именно? – Ирина подумала, что заказчики иногда становились для Александра Семеновича не только добрыми знакомыми, но и достаточно близкими друзьями. – Я никого не сражала, да и зачем мне это?

– Да, Сань, зачем ей это? У нее же есть я, верный раб и рыцарь.

Трезвый Аристарх выглядел ничем не лучше нетрезвой именинницы. Но если ей можно было позволить все что угодно, то своему «верному рабу и рыцарю» Ирина ничего спускать не собиралась.

– О да, у меня есть верный раб и рыцарь. А хочется любимого и единственного…

Аристарх промолчал. Он понял: что-то все-таки происходит. И решил с объяснениями не откладывать. Вечером-то Ирину домой везти. Вот и будет возможность спокойно поговорить.

Ира тем временем расспрашивала Александра Семеновича о своей новой фирме – так и есть: они оказались давними партнерами, множество раз заказывали самые разные патенты. И потому смогли если не накрепко подружиться, то стать хорошими приятелями.

– Как-то раз даже твой Дим Димыч приезжал к нам на дачу. Помнишь, Тань, с подружкой своей?

– Ну еще бы не помнить! Такая лошадь, темперамента море, мозгов кот наплакал… Чуть яблоню не сломала, коровища…

– Холоднокровней, Маня… – Роджерс очень любил Бабеля и, малость захмелев, всегда бросался в спор, насколько тот лучше Ильфа с Петровым.

Татьяна иногда сердилась, но чаще смеясь спрашивала, что, с точки зрения мужа, лучше – борщ или варенье.

– Не, точно тебе говорю, как есть корова. Я еще тогда подумала, что эта тетка может командовать полком… а своим Дим Димычем наверняка крутит как хочет.

– Так, может, это его жена?

– Нет, Ирусик, точно тебе говорю – не жена она. Как жена со стажем говорю. Уж очень она перед ним выделывалась…

– Да и Бог с ним, Ирочка. Значит, ты нам не изменила, а это самое главное. Кстати, Галина тебе подготовила новое задание, я захватил с собой, чтобы ты времени на поездку к нам лишний раз не тратила.

– Ох, Саш, вот спасибо! Это здорово!

– Не за что, красавица, не за что. Я уже тебе в сумку папочку сунул. Знал, что не откажешься. Или откажешься?

– Ни за что!

Роджерс довольно улыбнулся. Праздник шел своим чередом. Ира чувствовала себя здесь просто удивительно хорошо – так, как только и можно чувствовать себя среди по-настоящему близких людей. И только навязчивое внимание Аристарха портило ей настроение.

«Господи, вот влипла-то, а? И так совсем немного радостей в жизни, так еще он одну из них портит… Ну что ж, мой верный рыцарь, я не я буду, если тебя не поставлю на место…»

Пожалуй, если бы Аристарх это услышал, он бы не стал вечером лезть с выяснением отношений, подождал бы до более спокойного настроения «своей прекрасной пери». И тогда, быть может, все бы сложилось иначе. Но история, даже история каждого из нас, простых смертных, не знает сослагательного наклонения.

Глава десятая
Июнь 2010

Утро для Ирины началось солнечно и ясно. По случаю субботы будильник был решительно выключен. Бабушка на кухне чем-то очень уютно гремела. У машины ее ждала новая работа, вечер у Роджерсов прошел просто замечательно. Вернее, большая его часть.

Хотя, если взглянуть на ситуацию утренними глазами, то даже выяснение отношений с Аристархом можно было назвать положительными минутами вчерашнего вечера. Ира чувствовала, что с души свалился не просто камень, а целый вагон камней. У нее хватило сил высказать все, что накипело на душе за эти семь лет. И при этом не впасть в истерику, не расплакаться, как дурочка. Даже более того, у нее хватило сдержанности ни разу не обозвать Аристарха ни негодяем, ни подлецом, ни… Хватило сил прикусить язык.

Ира потянулась в кровати и прикрыла глаза, вспоминая события вчерашнего вечера. На память она, как и бабушка, никогда не жаловалась, а к спиртному относилась с уважением – поэтому уходила с вечеринки всегда если не совершенно трезвой, то лишь самую малость навеселе. Ровно настолько, чтобы ослабить обычно туго натянутые струны души, но при этом еще не фальшивить.

– Иронька, нам надо поговорить, – Аристарх дождался, пока Ира усядется поудобнее, но пока не собирался трогаться с места. – О нас, о нашем будущем.

– Надо? Давай поговорим.

Ира подумала, что говорить надо было лет пять назад, ну хотя бы года три. А сейчас все перегорело, и беседовать о будущем просто глупо.

– Я не раз хотел сказать тебе это… Но все не решался… Ир, давай попробуем жить вместе, а?

«Какой молодец, а! Отлично. О чувствах ни слова, вообще ни о чем. Только о себе самом. Молодец, прости господи!»

– Всего через семь лет, Старх? Это серьезный шаг, на него нельзя решиться после такого недолгого знакомства… – Ирина покачала головой.

– Прекрати, не до шуток!

«О-о-о, а вот мы уже и голос повысили. Что ж дальше-то будет?»

– Ну, во-первых, Старх, хорошая шутка никогда не бывает не к месту.

– Ирина, я жду ответа.

– Ну что ж, сейчас дождешься. Нет!

Ирина чуть поерзала на сиденье, поправляя юбку.

– Но почему? Ира, почему? Нам же так хорошо вместе! Ты так умна, хороша собой. С тобой моя жизнь приобрела смысл – теперь мне есть, зачем жить.

– Милый, а почему мы стоим?

– Потому что я хочу услышать ответ. – Ира увидела, что ее поклонник уже готов кричать.

– Ответ ты уже услышал. А если тебя интересует объяснение, то давай ты меня отвезешь домой. И там я тебе все расскажу и объясню. Если тебя такой расклад не устраивает, я могу и на метро домой отправиться, мне нетрудно.

Аристарх тяжело вздохнул – инициатива была потеряна, а металла в голосе прекрасной Ирины стало даже побольше, чем у него самого.

– Ну хорошо, я потерплю. До твоего дома. Но там…

– Я же сказала – ты получишь исчерпывающие объяснения. Не отвлекайся – дороги отвратительные.

Двадцать минут до Ириного дома прошли в полном молчании. Девушка откинулась на спинку, прикрыла глаза и задремала. Во всяком случае, так показалось Аристарху.

«Вот бы так теперь было всегда! Может быть, она передумает? Может быть, я сумею ее переубедить? Может быть, ее чувства будут такими же, как мои?»

И тут Аристарх сообразил, что о чувствах-то не сказал ни слова. О своем удобстве сказал, о своем комфорте вспомнил, а о чувствах… увы. Ну разве что промямлил, что хорошо вместе. Но это ему с ней хорошо. А вот ей – хорошо ли?

Дорога через город располагала к размышлениям. Он вспомнил, каким чудесным было первое путешествие в Ялту. Как цвела улыбка у Иры на губах. С каким удовольствием она плавала, как прятала слезы на представлении в дельфинарии. Да, тогда она наслаждалась каждым мгновением жизни. Вспомнил Аристарх и то, как преображалась Ира в тишине ночи, какой была жадной и требовательной. Вспомнил, как горели от удовольствия ее щеки.

Почти таким же прекрасным были майские на следующий год. И еще годом позже… Но вот только улыбка все реже расцветала на губах девушки, а румянец удовлетворенной страсти и вовсе исчез.

«Но почему я вспомнил об этом только сейчас? Почему она раньше мне ничего не сказала?»

Светофор переключился на красный, давая Аристарху еще пару минут на воспоминания и размышления. Лучше бы их не было, этих двух минут! Потому что он почти сразу вспомнил, что за эти годы ни разу не сказал Ирине о своей любви. Не сказал ни разу! И, конечно, ни разу не услышал от нее самых нужных слов о том, что она любит его…

«А любит ли? Любила ли?»

И ответил себе сам, что сейчас думать об этом уже поздно. Теперь осталось только проглотить последнюю горькую пилюлю. Осталось узнать, почему он теперь свободен и повезет ли ему еще хоть раз сжать Ирину в объятиях.

– Да, я вижу. Приехали.

Ирина открыла глаза и села прямее.

– Ну что ж, продолжим? Ты все еще хочешь услышать, почему я не буду с тобой жить?

– Да, – Аристарх взял в руки сигарету. Так ему было проще собраться, хотя он пытался бросить курить уже не один год

«Ради нее я бы бросил, наверняка. И ради ребенка…»

– Знаешь, было время, когда я просто по тебе с ума сходила. Мечтала о тебе, как дурочка. На Новый год загадывала, чтобы ты позвал меня к себе…

– Милая моя, девочка! Но почему ты говоришь так печально? Мы все вернем!

– Нет, Старх, ничего мы не вернем. И возвращать не будем. Все хорошо в свое время. А потом я от ожидания просто устала. Устала надеяться, что ты вот-вот назовешь меня любимой, что просто скажешь «люблю» после того, как в постели придешь в себя. Но ты молчал даже тогда. Ласкал молча, только при-истально так следил за тем, хорошо ли ты делаешь свою часть работы.

«Вот ужас-то. Неужели она права? Неужели я и в самом деле такая эгоистичная сволочь?»

– Каждая наша встреча, хоть в кафе, хоть в офисе, хоть в койке, до одури похожа на другую. Мне иногда кажется, что у тебя в голове есть такие… аккуратные наборы жестов, слов, улыбок для любой ситуации. А еще мне кажется, что я скоро смогу предсказать каждый твой следующий шаг. Вот только сегодняшний разговор пока предсказывать не получается.

– Любимая! Ирочка! Все изменится! Клянусь! Почему ты мне сразу этого не сказала?

– Это ни к чему бы не привело, Старх. Я больше для нас двоих ничего не хочу, понимаешь. Не хочу, чтобы ты что-то менял. Потому что ты найдешь в себе силы поменять что-то раз, ну, максимум, два. И дальше все покатится, как было. Только по уже измененному порядку. А придумывать за двоих каждый миг жизни, новый сценарий на каждый день… Нет, я такого не потяну.

– Солнышко мое! Давай попробуем! Я прошу тебя. Неужели ты меня ни капельки не любишь?

Печальная улыбка тронула губы Ирины.

– Хороший вопрос. Главное, ты вовремя спросил. Нет, Старх, я тебя не люблю. Даже если раньше и любила. Не люблю. И ничего больше не хочу.

Ирина взялась за ручку дверцы.

– Девочка моя! Но раньше-то любила? Позволь мне попробовать еще раз! Дай еще один шанс!

Ирина отрицательно качнула головой.

– Я не выдержу еще семи лет ожидания.

– Но хоть видеться-то мы будем? Тебя можно будет пригласить в театр? Или отвезти к Роджерсам? Или на море?

– Можно… Только нужно ли? Прощай, Старх, мне было славно с тобой. Только было. Уже не будет.

– Да, я все сказала верно. Не обнадежила его, не обозвала. Все верно…

На Ирин голос в комнату вошла Марина Борисовна.

– Что, моя девочка? Ты что-то говорила?

Девушка улыбнулась.

– Нет, бабуль, это я своим мыслям. Ну, чем ты будешь меня баловать?

– Вот вставай и полюбуйся сама.

Бабушка выплыла из внучкиной комнаты, на ходу надевая очки.

«Ох, бабуль, какое счастье, что у меня есть ты! Какое счастье, что я могу поболтать с тобой за утренним кофе. Или вечерком за чаем. Как хорошо, что у меня такой друг!»