Пассажирка из Кале (сборник) Гриффитс Артур

Глава XX

Всего нас было семеро, более чем достаточно для одного купе, поэтому мы поехали не вместе. Милорд щедро приобрел билеты в первый класс для всей нашей компании, но полковник заплатил за жандармов. Он отказался ехать в одном вагоне с благородным графом, откровенно и без малейших зазрений совести заявив, что предпочитает нашей компании общество честных старых солдат. Л’Эшель, все еще сохранявший нейтралитет, как мне показалось, примкнул к полковнику.

Приехав в Экс-ле-Бен, мы нашли омнибус, выполняющий service de la ville[45], но полковник отказался садиться на него и заявил, что пойдет пешком. Он, похоже, не испытывал ни малейшего унижения от того, что шел по улицам, как арестант, между двумя жандармами. Он сказал, что для него это честь. Ему явно хотелось обернуть происходящее в фарс, и многие прохожие хохотали при виде этого хорошо одетого джентльмена в залихватски сдвинутой набекрень шляпе, который шагал, уперев одну руку в бок, а второй фамильярно держа сержанта под локоть.

Он встретил и нескольких друзей, среди которых был один господин, весьма напоминающий его самого развязностью и высокомерием. Он приветствовал его, когда мы проходили угол площади рядом с «Отель д’Экс».

– Эй! Бэзил, мой мальчик! – воскликнул незнакомец. – Тебя замели? В полицию тащат? Что ты натворил? Ограбил церковь?

– Идем с нами, скоро узнаешь. Нет, правда, идем. Ты мне можешь понадобиться. Меня сейчас потащат к судье, и ты мне будешь нужен, чтобы засвидетельствовать мою личность.

– Конечно. Тут еще есть наши: Джек Тиррелл, Бобус Смит… Все из «Марса и Нептуна». Если нужно, они все поручатся. Куда нам идти?

– В mairie, ратушу, – ответил полковник, уточнив у своих конвоиров. – У меня там встреча с мсье комиссаром и достопочтенным графом Блэкаддером.

– А, этот благородный господин? А что с ним? Что он тебе сделал или ты ему?

– Я всего лишь ударил его по голове, вот и все.

– Значит, он это заслужил. Но Чарли Форрестер будет доволен. Счастливо оставаться, скоро увидимся. Я приведу всех, кого найду на улице и в гостиницах.

Наша процессия двинулась дальше, впереди полковник с жандармами, за ними мы с Тайлером и в конце л’Эшель.

Милорд уже ждал нас. Он уехал вперед на фиакре и теперь стоял сам у входа в полицейский участок, расположенный на первом этаже «Отель де Вилль», красивого старого серокаменного здания, обращенного фасадом к Establissement Thermale, знаменитым источникам, которые и дали этому городу название Экс-ле-Бен[46].

– Сюда? – спросил милорд и, коротко махнув рукой, хотел войти первым, но жандармы довольно грубо оттолкнули его и пропустили вперед задержанного.

Однако, когда мсье комиссар, сидевший там напротив своего greffier[47], встал и сдержанно поклонился, осведомившись о цели нашего прихода, милорд вышел вперед и вежливым голосом начал на неплохом французском:

– Я – потерпевшая сторона и требую наказать обидчика. Я требую правосудия… у вас.

– Pardon, monsieur, je vous prie[48]. Для таких случаев существует определенный порядок, и позвольте вас заверить, во Франции правосудие превыше всего. Не нужно требовать его таким тоном.

Комиссар, человек степенный, держался крайне официально и напыщенно – обычное дело для французских государственных чинов, особенно низшего ранга. На нем был черный костюм, над тугим белым воротничком с обязательным для французских официальных лиц белым галстуком громоздилось непроницаемое лицо.

– Позвольте спросить… – сухо произнес он.

– Я сейчас все объясню, – торопливо начал милорд.

– Подождите, мсье, я хочу услышать объяснения не от вас. Это обязанность присутствующих здесь представителей закона, которые, я уверен, готовы доложить. Слушаю вас, сержант.

– Но вы должны выслушать меня, мсье комиссар. Я требую, чтобы вы это сделали. Этот человек, – он указал пальцем на полковника, – напал на меня. Я лорд Блэкаддер, английский пэр, и имею право требовать к себе внимания.

– Каждый человек, даже самый бедный и низкий, имеет на это право в республиканской Франции. Вам будет уделено все необходимое внимание, но только тогда, когда я посчитаю нужным. Сначала я должен выслушать своих людей. Продолжайте, сержант.

– Протестую, – настойчиво воскликнул милорд. – Вы обязаны выслушать меня. Я буду жаловаться вашему начальству… Я поставлю в известность британского посла. Вы хоть понимаете, кто я?

– Вы – человек с неуправляемым темпераментом и ведете себя непозволительно. Я прошу вас держать себя в руках и уважать convenance[49], в противном случае я буду вынужден указать вам на дверь.

– Я не позволю себе затыкать рот. Я буду говорить, я… я…

– Успокойтесь, мсье. Я еще раз прошу вас сменить тон и проявить уважение к моему чину. – С этими словами комиссар выдвинул ящик стола, достал трехцветный кушак, медленно обвязался им и снова вопросительно обратился к сержанту.

– Не произошло ничего серьезного, мсье комиссар, – заявил вероломный жандарм. – Обычная потасовка. Один удар, возможно, удар в ответ, обычная rixe[50].

– Между двумя порядочными людьми? Fi donc![51] Да обычные voyous, rdeurs de barrire[52] не повели бы себя так. Это не по-французски. Мужчины чести здесь выясняют отношения иначе. Они не приходят в police correctionnelle[53].

– Тольк не подумайте, что это была моя идея! – вмешался в разговор полковник с присущей ему несдержанностью. – Я предлагал лорду Блэкаддеру решить наш спор по-джентльменски, и я готов встретиться с ним, когда и где он сам захочет.

– Нет, сударь, дуэли противоречат нашим законам. Но я хочу посоветовать вам выяснять отношения где-нибудь в другом месте и не занимать мое время.

– Это неслыханно! – возопил милорд, теряя терпение. – Вы не выполняете свои обязанности, мсье комиссар, и это нельзя терпеть.

– Я перед вами не отвечаю, сударь, и действия свои объясню qui de droit[54], тем, кто имеет право задавать мне вопросы. Дело закрыто. Жандармы, отпустите задержанного. Попрошу всех освободить помещение.

Мы всей компанией вышли на площадь, где уже собралась довольно большая группа людей, по-видимому, друзей полковника, потому что, как только он появился, они громогласно приветствовали его.

– Заключенный покинул суд с незапятнанной репутацией, – закричал полковник в ответ на посыпавшиеся со всех сторон шумные вопросы.

– Но что произошло? Почему вас задержали? – не унимались они.

– Спросите у этого господина, лорда Блэкаддера. Возможно, кто-то из вас знает его. Во всяком случае, вы о нем слышали. Мы с ним разошлись во мнениях, и мне пришлось его наказать.

Ту же посыпались грубоватые шуточки:

– Познакомьте меня с его светлостью, – сказал кто-то.

– Ваша светлость надолго в Экс? Мы вам никак не пригодимся?

– Не обижайтесь на Бэзила Эннсли, он такой выдумщик.

– Надеюсь, он вас не сильно помял? Он не хотел, правда!

По лицу графа я видел, что он с трудом сдерживает ярость. Потом, процедив что-то насчет «хамов» и «сброда», он протолкался сквозь толпу и зашагал прочь, крикнув нам последнее указание присоединиться к нему как можно раньше в гостинице «Откомб» на холме.

Мы быстро последовали за ним, и нас сразу же провели в его частные апартаменты. Было крайне необходимо обсудить и принять какой-нибудь план действий. Однако, когда я спросил у него, что он предлагает делать дальше, мой безобидный вопрос был встречен ураганом брани и упреков.

– Вы жалкие, бездарные идиоты! Я что, должен рассказывать вам, что нужно делать? За что я вам плачу? И правда! Вы не сделали ничего полезного, напротив, это по вашей милости я оказался в унизительном положении и стал всеобщим посмешищем. А ко всему этому вы еще и провалили дело. Я послал вас найти моего ребенка, а что сделали вы? Где эта гнусная женщина, которая выкрала его у вас из-под носа? Мерзавцы! Растяпы! Болваны! Безмозглые ослы!

– Прошу прощения, милорд, – кротко вставил Тайлер, ибо, признаюсь, я после подобного совершенно незаслуженного выговора не мог бы говорить вежливо, – но я могу заверить вашу светлость, что очень скоро все наладится. Поверьте, положение не безнадежно. Мы не сегодня-завтра найдем беглецов. У меня есть зацепка и, с позволения вашей светлости, я займусь этим немедленно.

Он несомненно поверил в то, что леди поехала на запад, и я почувствовал, что обязан предупредить графа о возможной ошибке Тайлера.

– В этой версии ничего нет, милорд. Это чистой воды предположение, не имеющее ни единого доказательства.

– Расскажите, что это за версия, – попросил его светлость. – Я решу, чего она стоит.

И Тайлер огласил свою версию.

– Все было бы так, – вставил я, – если бы я не знал, что все было иначе. Леди с ее сопровождением видели, когда они ехали в противоположном направлении. Мне это точно известно.

– А я точно так же уверен в том, что видел сам, – сказал Тайлер.

Его светлость смотрел то на меня, то на Тайлера, явно озадаченный и со все нарастающей злобой.

– Черт возьми, какое счастье, когда на тебя работает пара беспомощных существ, которые настолько запутались, что даже не могут придумать общий план действий. Как я должен решать, что лучше, если вы мне не помогаете?

– Если ваша светлость позволит, у меня есть предложение, – произнес я серьезно и, надеюсь, с достоинством, потому что хотел показать ему, что мне не нравится, как он с нами себя ведет. – Куда поехала леди, на юг или на север, на восток или на запад, пока что непонятно, и, хоть я не сомневаюсь, что точно знаю направление, предлагаю дождаться развития событий, прежде чем продолжать погоню. На мой взгляд, ключ к решению находится здесь, в наших руках. Нам нужно лишь немного подождать. Этот полковник сам нам укажет путь.

– Полагаете, у него с беглецами есть какая-то связь?

– Не сомневаюсь. Я уверен, что леди во многом полагается на него и, вероятнее всего, скоро позовет его или хотя бы сообщит ему, как у нее дела.

В первый раз за весь этот разговор его светлость посмотрел на меня одобрительно. Тон его изменился, воинственный запал стих.

– Вы правы, Фальфани, и я полностью поддерживаю ваше предложение, – искренне произнес он. – Займемся этим немедленно. Установите наблюдение за этим негодяем Эннсли. Не спускайте с него глаз.

– Сначала придется найти его, – угрюмо буркнул Тайлер.

– Это не будет сложно, ведь он был здесь всего полчаса назад, да и л’Эшеля можно найти. У меня есть причины надеяться, что он на нашей стороне и знает, где полковник.

– Сделайте это. Я доверяю вам. Результаты сообщите мне незамедлительно. После этого посоветуемся и решим, что делать дальше. Теперь оставьте меня.

Я кивнул и направился к двери, но Тайлер задержался, и я услышал, как он несмело произнес:

– Прошу прощения, ваша светлость… Я надеюсь, вы не сомневаетесь, что я готов исполнять поручения вашей светлости… Но есть одна вещь, которую я бы очень хотел сделать.

– Продолжайте.

– Я бы хотел проверить свою версию. Она верная, я в этом уверен, и я понимаю, что неправильно, даже преступно от нее отказываться. Вы дадите мне пару дней? Этого хватит, чтобы все проверить и разобраться. Если окажется, что я не прав, я тут же вернусь, а если след окажется верным, на что я надеюсь и чего жду, уверяю вас, вы не пожалеете.

– В этом что-то есть. В любом случае это направление тоже нужно проверить, – веско произнес его светлость. – Я согласен подождать два-три дня, пока вы не вернетесь с отчетом или пока не появится что-то определенное в другом направлении. Я полагаю, его можно отпустить, Фальфани?

– Здесь его использовать никак не получится, поэтому лучше отпустить. Пусть поищет ветра в поле. Очень скоро он убедится, что я был прав.

– Увидим, – запальчиво и самоуверенно ответил Тайлер, и я с готовностью признаю: мы действительно увидели, что он был совсем не так глуп, как мне казалось.

Глава XXI

Оставив его светлость, я спустился к парадному входу гостиницы, намереваясь заглянуть на огонек к полковнику. Хотя в это время года в Эксе гостиницы забиты, город этот небольшой, и когда появляются новые лица, их видят все. Есть там пара общественных мест, где каждый бывает хотя бы раз или два за день. Cercle, или казино, и его succursale[55] «Вилла де Флер», с их многочисленными просторными помещениями, читальными и концертными залами, комнатами для игры в баккару, с их ресторанами, прекрасными садами, весь день переполнены изысканно одетыми людьми самых разных национальностей.

В ожидании частного омнибуса я вышел на лестницу, ведущую из гостиницы в город, и вдруг услышал за спиной свое имя. Обернувшись, я увидел Жюля л’Эшеля.

– Здравствуйте, – сказал я, подозрительно осматривая его. – Что вы здесь делаете?

– Полковник, мой хозяин (вы же знаете, что я поступил на службу к нему), послал меня сюда проверить, можно ли здесь снять номер.

– Почему он выбрал именно эту гостиницу? – недовольным тоном спросил я, хотя сердце у меня затрепетало от восторга.

– Она считается лучшей в городе. Вы здесь остановились?

– Не я, лорд Блэкаддер, но это совсем другое дело. Все-таки есть определенная разница между ним и полунищим полковником, которому, вероятно придется туфли постояльцам чистить, чтобы отработать счет. Здесь слишком высокие цены

– Я думаю, полковник может за себя заплатить не хуже других. Как бы то ни было, он собирается остановиться здесь.

– Надолго?

– Наверное. Он обмолвился, что хочет пройти весь курс процедур, полечиться на источниках, в банях, и среди прочего просил меня найти лучшего доктора.

– То есть, он собрался пробыть здесь не меньше трех недель.

– Почему бы нет? Он сам себе хозяин.

– Значит, он бросил носиться с этой леди. Обжег пальцы и не добился ничего хорошего.

– Откуда мне знать? Это не мое дело. Зато я нашел себе уютное местечко, непыльную работенку. Это лучше, чем застилать постели в спальных вагонах или трястись в экспрессах.

– Хорошо платят, если мне позволено спросить?

– Пятьдесят франков в неделю, pour tout potage[56].

Я пристально посмотрел на него, раздумывая, как лучше к нему подступиться. Л’Эшель был швейцарцем и, как большинство его соплеменников, знал себе цену. За сколько удастся его перекупить?

– Хорошо. И как успехи? Нашли номера? Полковник поселится здесь?

– А что скажет его светлость? Наверняка ему это не очень понравится. Может, отговорить полковника? Я могу сказать, что номеров свободных не оказалось. Я сделаю, как скажете.

– Весьма любезно с вашей стороны.

– Я всегда говорил, что готов помочь… за определенное вознаграждение, разумеется.

– Назовите цену. Но не забывайте, что вам уже кое-что перепало. Вчера вечером я дал вам пятьсот франков.

– Что такое пятьсот франков! Мне нужно намного больше. Тысяча франков и пятьдесят франков на каждый день, пока я буду работать на вас. Согласны на мои условия?

– Милорд не согласится. Он деньги на ветер не бросает и не станет платить такие суммы за кота в мешке.

– Значит, я найду другого покупателя для своих котов. Пожалуй, расскажу полковнику, что вы пытались меня подкупить. Он в этой гостинице с вашим патроном не уживется.

– Что ж… – Я заколебался, не желая показывать волнение. – Давайте предположим на минуту, что вы получили то, что просите, или нечто близкое к этой сумме. Я не в том положении, чтобы обещать даже половину, но что вы готовы делать для нас?

– Все, что скажете.

– Вы будете преданы нам душой и телом, будете ставить интересы милорда выше интересов полковника, будете сообщать нам обо всех шагах полковника? Будете читать его письма и пересказывать их нам, будете шпионить за ним, следить, куда он ходит, чем занимается, с кем встречается?

– Я обещаю делать все это, если вы обещаете не выдать меня. Обещаете сохранить это в тайне и защитить меня от полковника? Если он прознает, что я его продаю, я потеряю место, да еще, думаю, вдобавок он мне голову оторвет.

– Ни одна живая душа не узнает об этом кроме милорда и меня. Я должен сообщить ему, иначе вы не получите денег.

– Но есть еще один человек, тот, который присоединился к вам в Кюло и был с вами в комиссариате. Я его не знаю. Это кто-то из ваших?

– Да, это Тайлер, он с нами. Приехал со мной из Лондона. Но полчаса назад он уехал.

– Совсем? Уволен, сам ушел или что?

– Отправился за своей добычей. Он думает, что знает все лучше других. Он решил, что леди поехала обратно, и собирается ехать за ней в Амберье, Макон, Париж, а то и в Англию. Бесполезная это затея, конечно, но милорд согласился проверить это направление.

– А вы не согласны?

– Как я могу соглашаться, если точно знаю, что он ошибается? Ее видели в экспрессе, который едет через Модан и Мон-Сенисский туннель. Сначала она собиралась в Италию, там ее ждет сестра, разведенная леди. Мы это знали с самого начала. Надо же, вернуться в Англию! Что за чушь! Я остаюсь при своем мнении, что бы ни говорил Тайлер.

– Значит, сделка? Я могу рассчитывать на деньги? Как скоро выясните? Я бы хотел начать сразу. Я могу прямо сейчас рассказать вам кое-что такое, что вас очень заинтересует. Но у меня правило: деньги вперед.

– Я сейчас сбегаю наверх, спрошу его светлость. Подождите пять минут.

Милорд дал согласие не слишком охотно. Мне удалось его убедить, насколько выгодно иметь шпиона в стане врага. Вскоре он получил возможность убедиться в моей правоте, когда л’Эшель спрятал в бумажник банкноты и сообщил свою новость.

– Теперь, когда я стал человеком его светлости, могу сообщить вам вот что. Полковник не собирается задерживаться в Эксе надолго. Он ждет вестей.

– К нему кто-то должен прийти?

– Да. Он хочет, чтобы вы думали, будто он здесь долго задержится. В действительности он уедет в ту же минуту, когда она его позовет, исчезнет вот так. – Л’Эшель щелкнул пальцами. – И вам найти его будет не так-то просто.

– Это хорошо. Вы стоите своих денег, я уже вижу это. Только будьте старательны, следите внимательно и сообщайте нам все важное. Мы вам доверяем.

– Ваше доверие будет оправдано. Принимая деньги, я служу хозяину преданно и изо всех сил, – произнес он с искренним выражением лица, чем полностью завоевал мое доверие.

Боже, боже! Как же лживы люди! И как глупы! Я мог бы догадаться, что не стоит доверять человеку, который, как мне было прекрасно известно, служил двум господам.

Почему я решил, что его преданность милорду окажется крепче верности полковнику?

Глава XXII

Остаток первого дня в Эксе не ознаменовался какими-либо существенными событиями. Мы были несколько удивлены, что полковник так и не появился в гостинице, но объяснение этому дал л’Эшель, с которым я, как было условлено, встретился вечером. Из его рассказа я понял, что полковник решил остаться в городе, где у него много друзей и жизнь веселее. Ибо, как все знают, Экс-ле-Бен в сезон превращается в очень оживленное место, и центром местной жизни становится казино. Полковник поселился в соседней гостинице, и я то и дело встречал его, то прогуливаясь в тени деревьев и слушая оркестр, то за игорным столом, где я пару раз ставил несколько мелких jetons[57].

Каждый раз он встречал мой взгляд, когда я смотрел на него, как будто чувствуя, что я наблюдаю. И каждый раз начинал смеяться. Если кто-то находился рядом с ним – а его почти все время окружали красивые женщины и мужчины одной с ним закваски, – он неизменно привлекал ко мне их внимание, и те тоже, глядя на меня, начинали смеяться. Все это было довольно унизительно. Он явно всем им рассказывал, чем я занимаюсь, несомненно, в самых нелицеприятных выражениях, выставляя меня на посмешище и описывая на свой лад все, что было между нами.

Один раз он имел дерзость подойти ко мне, когда я стоял перед зеленой доской, на которой вывешивают телеграммы.

– Где мы встречались? – с развязной улыбочкой начал он. – Кажется, ваше лицо мне знакомо. Ах, да! Мой старый друг Фальфани, частный сыщик, участвовавший в деле Блэкаддера. Кажется, мы не так давно встречались.

– Попрошу вас не обращаться ко мне. Я вас не знаю и знать не хочу, – ответил я с достоинством. – Я отказываюсь вести с вами какие бы то ни было разговоры. – И я отошел от него.

Но несколько его шумных друзей окружили меня и заставили слушать его колкости.

– Как его светлость? Надеюсь, все хорошо, и небольшая утренняя contretemps[58] ему не испортила настроения. Могу ли я просить вас передать ему мои глубочайшие сожаления в связи с тем, что произошло, и пожелать ему от меня скорейшего выздоровления? Если я могу что-то сделать для его светлости, если ему нужно что-нибудь узнать от меня, надеюсь, он знает, что я всегда к его услугам. Он надолго решил здесь остановиться?

– Его светлость… – попытался его прервать я.

– Позвольте порекомендовать ему не откладывать дело в долгий ящик и пройти весь оздоровительный курс как можно скорее. Теплые источники творят чудеса. Это не только приятно, но и весьма полезно для успокоения и восстановления нервных сил. В Эксе ему нужно полечиться. Я этим занялся и ему советую, так и передайте.

– Полковник, что вы себе позволяете? – взорвался я. – Я не потерплю подобного обращения! Оставьте меня в покое, я не собираюсь больше с вами иметь дело.

– А стоило бы. Я – единственный человек, который может быть вам полезен. Вам придется обратиться ко мне, так что лучше будем друзьями.

– Спасибо, обойдемся без вас, – отрезал я. – Его светлости вы не нужны. Он может сам себе выбирать агентов.

– Своим подлым, трусливым способом, – быстро ответил полковник и бросил на меня такой многозначительный взгляд, что я испугался, не прознал ли он, что мы подкупили его человека. – Но в эту игру могут играть двое, когда-нибудь вы в этом убедитесь.

В тот же вечер встретившись с л’Эшелем в «Кафе Амадео», что в «Пляс Карно», я спросил его напрямую, подозревает ли о чем-то полковник, но он твердо ответил, что это совершенно невозможно.

– О том, что я встречаюсь с вами, он, разумеется, знает, только думает, что я это делаю в его интересах. Ему хочется знать, чем занимаетесь вы, не меньше, чем вам наблюдать за ним. Кстати, от вашего человека никаких вестей?

– Зачем это мне вам рассказывать?

– О, просто если бы я подбросил полковнику какие-нибудь новости, кто знает, он мог бы чем-то выдать свои планы. Если Тайлер на правильном пути, он может захотеть отправиться за ним, а если нет, полковник захочет помочь в другом направлении.

– Звучит разумно, признаю. Но я могу только сказать, что часа два назад мы получили от него телеграмму, и, похоже, пока особых успехов у него нет. Она была отправлена из Лиона, оттуда открыта дорога в Париж, а он едет на юг! Идиот!

– Несчастный. Но что поделать? Не всем же быть хорошими сыщиками, друг Фальфани. Повезло графу, что у него есть вы.

Расстались мы как друзья. Чем чаще я видел л’Эшеля, тем больше он мне нравился. Работать со столь проницательным человеком было одно удовольствие, я ему об этом так и сказал.

Вечером и на следующий день не случилось ничего заслуживающего внимания. Я не отдалялся от полковника и постоянно, но ненавязчиво держал его под наблюдением, надеясь, что достаточно хорошо знаю свое дело для этого.

Меня поразило изменение в его поведении. Он стал очень молчалив, что заметили все. С его лица не сходил озабоченный вид, выдававший внутреннее беспокойство. Что-то ему не нравилось, какое-то сомнение, какой-то затаенный страх снедали его, и несколько раз мне показалось, что ему хотелось спрятаться, не чувствовать на себе моего цепкого, проницательного взгляда.

– Вы правы, – сказал л’Эшель. – Счастье отвернулось от него, и он не хочет, чтобы вы это видели. Ему нужны новости, но те не спешат. Сегодня он десять раз спрашивал меня, нет ли для него телеграммы, еще и сам постоянно ходит к администратору справляться. От Тайлера новости были?

– Да, еще одна безумная телеграмма, на этот раз из Марселя. Только представьте! В следующий раз она придет из Константинополя, из Каира или Тимбукту. Что еще ему взбредет в голову?

– Что говорит милорд?

– Много чего. И не особенно приятные вещи. Он уже рвет и мечет. Его и веревкой не удержишь. Хочет мчаться за Тайлером и, если он это сделает, провалит все дело. Надеюсь, ваш полковник скоро раскроет карты.

– Вы же понимаете, что я не могу его заставить. Но ничего, copain[59], все наладится.

И все наладилось, как это часто бывает, когда казалось, что хуже быть уже не может.

Я всегда встаю рано, а в Эксе так и подавно просыпался чуть свет, потому что в такую жару самая приятная погода стоит ранним утром. Примерно в семь утра я, заканчивая туалет, услышал стук в дверь, и в следующий миг, не дожидаясь разрешения, в комнату ворвался л’Эшель.

– Уже оделись? Какая удача! Нельзя терять ни секунды. Идемте скорее! У входа ждет фиакр.

Он назвал адрес, и вскоре мы уже мчались вниз по склону холма, на котором стояла гостиница. По дороге л’Эшель поделился новостью:

– Эта чертова телеграмма наконец пришла. Именно такая, какую он ждал, могу поклясться. Он прямо от счастья запрыгал, когда ее прочитал.

– Но что было в послании? Продолжайте! – закричал я в возбуждении.

– Не могу сказать, потому что не видел.

– Вы меня за дурака держите?

– Да как же я мог ее увидеть, если он сразу сунул ее в карман? Но я думаю, что очень скоро увижу ее. И вы тоже.

– Вы хотите сказать, что выкрадете ее? Залезете ему в карман?

– Что может быть проще? Он уехал в баню, ранняя пташка, и сейчас принимает душ, а это означает, что он снял себя всю одежду, которая сейчас висит в раздевалке и ждет, пока я отвезу ее домой. У меня будет четверть часа и даже больше, прежде чем они привезут его в гостиницу в простынях и уложат в кровать.

– Ха! – воскликнул я. – Прекрасная идея! Как собираетесь это провернуть?

– Достану телеграмму из кармана его жилета, прочитаю или передам вам.

– Передайте мне, это самое лучшее, – быстро сказал я, почувствовав укол подозрения.

– Но нужно будет положить ее обратно, – продолжил л’Эшель, – потому что он наверняка спросит про нее, как только вернется в гостиницу.

За несколько минут он успел войти в баню и выйти с одним из черных холщовых мешков, в которых valets de chamber[60] носят вещи господ. Проходя мимо, он подмигнул мне, и мы вместе направились в отдаленный, скрытый тенью уголок на небольшой площади рядом со стоянкой экипажей, где сели в газетном киоске на плетеные кресла у кафе «Сентраль».

– Читайте! – сияя, промолвил он и протянул мне знакомый голубой листок.

«Благополучно добрались с няней и малышом. Молю вас приехать как можно скорее. Не терпится продолжить путь. Клэр, гостиница “Кавор”, Милан».

– Превосходно! – воскликнул я, хлопнув себя по бедру. – Теперь сомнений не осталось. Так и надо этому дураку Тайлеру. Милорд будет вам очень благодарен. – И я вернул ему телеграмму, переписав ее себе в блокнот слово в слово.

– Надо полагать, теперь вы тоже поедете в Милан? – спросил л’Эшель.

– Конечно! Первым же поездом. Не думаю, что вы сможете раньше нас выехать.

– Несомненно. Веселая компания соберется! Прямо как в старые времена.

Глава XXIII

У меня нет причин жаловаться на события, увенчавшиеся происшествием в Кюло. Свое нападение на лорда Блэкаддера я оправдываю тем, что это была вынужденная, обусловленная обстоятельствами мера, хотя мне было очень жаль его, особенно из-за того, какое впечатление он произвел на судью и жандармов. Но я не мог забыть той роли, которую он играл в этом деле, точно так же как я не мог отказаться от своего решения помогать женщинам в беде. Любой настоящий мужчина повел бы себя так же, и я в глубине души чувствовал, что добиваться благосклонности леди Клэр меня не в последнюю очередь подталкивали нежные чувства.

Я все еще не знал точно, что произошло между сестрами, когда прикрывал их бегство в Кюло. У меня не было возможности узнать, состоялась ли подмена, и я не осмеливался задавать вопросы, чтобы не вызвать подозрения и поставить под удар все дело. Получить весточку от леди Генриетты я не надеялся, потому что она скорее всего не знала моего адреса. Леди Клэр же, несомненно, телеграфировала бы мне через Лондон при первой же возможности. Я не забыл послать из Кюло телеграмму распорядителю моего клуба с указанием пересылать мне всю корреспонденцию без малейшей задержки.

Затем, продолжая блуждать в потемках, я, как прозорливый полководец, стал выяснять, чем занят противник. Противник в лице лорда Блэкаддера и его двух преданных приспешников, Фальфани и Тайлера, находился здесь, в Эксе. Я услышал, как он назначал им встречу в гостинице «Откомб», и стал думать, как мне выведать их планы. К счастью, после разговора с полицейскими я попросил л’Эшеля, проводника спального вагона, пойти со мной. Я спросил у него, согласен ли он поступить ко мне на службу.

– Я готов выплачивать вам полное жалование, – пообещал я, – если вы захотите оставить свое нынешнее место. Вы станете моим камердинером и личным помощником. Я, возможно, отправлюсь в путешествие по Европе, и вам придется поехать со мной.

Предложение ему, похоже, понравилось, и он быстро согласился с моими условиями.

– После вчерашних событий, л’Эшель, – продолжил я, – думаю, я могу вам доверять. Уверен, вы будете выполнять мои указания, и обещаю вам, что не забуду этого. Разведайте, чем занимается другая сторона, и попытайтесь как-нибудь узнать планы лорда Блэкаддера.

– Как далеко я могу зайти? – прямо спросил он. – Они наверняка попытаются подкупить меня. Они уже это делали. Принимать их предложение? Это самый простой способ выяснить все, что вас интересует.

– Это же ужасная подлость, – возразил я.

– Вы просто отплатите им той же монетой, – ответил он. – Мне так будет легче, и вы не проиграете.

– Ей-богу, не нравится мне это. – Я все еще медлил, но его доводы были столь убедительны, что я в конце концов отбросил колебания, и не пожалел.

(Читателю уже было рассказано, как Фальфани ловко взял в оборот л’Эшеля и нашел его, как ему казалось, легкой добычей. Мы знаем, как поддерживалась связь между двумя противостоящими лагерями, как Фальфани обманом заставили думать, будто он следит за полковником Эннсли глазами л’Эшеля, как последний сообщал своему истинному хозяину настоящие новости об успехах Тайлера. Когда стало понятно, что преследователь не отстает и уже добрался до Лиона, полковник, почувствовав опасность, решил, что нужно предпринять более деятельные меры, чтобы сбить со следа погоню. Далее продолжит сам полковник.)

Известие о том, что Тайлер прислал телеграмму из Лиона, меня сильно обеспокоило. Я четко увидел, что это означает. В следующем послании будет названо местопребывание леди Клэр, в то время единственной леди, участвовавшей в деле, как они считали, леди с настоящим ребенком. Очень скоро у меня уже не будет возможности использовать вторую леди с фальшивым ребенком. Тут следует кое-что уточнить. Я, хоть и не мог знать этого наверняка, придерживался той мысли, что маленький лорд Аспдейл находится с тетей, а не с матерью, которая, как мне искренне хотелось верить, уже добралась до Фуентеллато.

Теперь было необходимо убедить моего лорда Блэкаддера и его людей в обратном и сделать так, чтобы они как можно скорее отправились в Италию.

Поэтому мы с л’Эшелем изобрели хитроумный план, как сбить их с пути. Организовать отправку телеграммы из Милана мне в Экс было не сложно. По нашей просьбе это сделал какой-то миланский друг л’Эшеля, но выглядело все так, будто она пришла от леди Клэр. У моего человека было множество знакомых в железнодорожной службе, и каждый день через Экс проезжал кто-то из них на идущих в разные стороны экспрессах. Щедрое вознаграждение помогло осуществить эту хитрость.

Липовое послание достигло меня утром третьего дня нашего пребывания в Эксе, и вторым действием нашего предприятия л’Эшелю предстояло сделать так, чтобы телеграмму увидел Фальфани. Свою задачу он выполнил весьма искусно, сделав вид, будто выкрал у меня телеграмму, и подсунув ее Фальфани.

Третьим действием был мой незамедлительный отъезд из Экса. Тайны из этого я не делал, даже наоборот. В гостинице было дано указание подготовить счет, на вокзале мое имя было вписано в список пассажиров отправляющегося в 13:41 поезда до Модана и Италии. Я не сомневался, что мне не позволят уехать одному.

Но вдруг, как гром среди ясного неба, произошло событие, изменившее все. Не успел я расправиться с утренним caf au lait[61] и круассанами (типичный для Франции petit djeuner[62]), как к моей кровати, где я, опять же по местной традиции, отдыхал после бани, принесли письмо.

Писем я не ждал, никто, кроме администратора моего лондонского клуба, моего адреса не знал, и, после того как я отправил ему телеграмму, прошло слишком мало времени, чтобы письмо от него успело дойти до меня обычной почтой.

Я покрутил в руках странное послание, внимательно рассмотрел написанный незнакомой мне женской рукой адрес, как делает озадаченный человек, пытающийся в уме решить загадку вместо того, чтобы сразу вскрыть конверт.

Когда я наконец распечатал его, мой взгляд сразу устремился на подпись. К своему величайшему изумлению, я прочитал имя «Генриетта Стандиш». Отправлено письмо было из гостиницы «Модена», Экс-ле-Бен. Это небольшая частная гостиница находится за городом на дороге к Гранд-Порт.

«Дорогой полковник Эннсли,

Страницы: «« « 12345678 » »»