Пассажирка из Кале (сборник) Гриффитс Артур
– На это я согласиться не могу. Между мною и вами, лорд Блэкаддер, не может быть ничего, что касалось бы непосредственно меня, ничего такого, что нужно было бы скрывать.
– То, что я хочу сказать, может оказаться очень неприятным для вас, полковник Эннсли. Я советую вам согласиться на то, чтобы наш разговор никто посторонний не услышал.
– Не вижу причин прятаться. И, должен сказать, мне совершенно все равно. Говорите, что хотите, милорд, и как угодно громко, только, пожалуйста, побыстрее.
– Что ж, прекрасно, если вы так хотите. Я хочу сказать вам, полковник, что вы допустили непозволительную вольность, вмешавшись в мои дела.
– Для меня это новость.
– Не советую со мной связываться, сэр. Вы ведете себя непростительно, недостойно джентльмена.
– Осторожнее, милорд, – горячо воскликнул я.
– Люди, которые забываются так, как вы, должны отвечать за свои поступки, и я вам обещаю, что призову вас к ответу.
Этот разговор порядком меня раздражал, но я держал себя в руках.
– Мне ваше мнение не интересно, и не вам судить о том, что такое джентльмен. Со мной согласится каждый, кто хоть раз открывал газету в последнее время.
– Как смеете вы, сэр, говорить о моем поведении или осуждать его? – взорвался он.
– Что вы, для меня огромное удовольствие сказать вам, что я о вас думаю, лорд Блэкаддер, и, поскольку я готов ответить за свои слова, я не стану себя сдерживать.
– Ятребую сатисфакции.
– Пожалуйста! Это легко устроить. Здесь и до Франции, и до Италии рукой подать. В обеих странах этот древний способ решать дела чести все еще в ходу. Секундантов найдем в ближайшем гарнизоне. Я с удовольствием в любое время встану с вами к барьеру.
– Вы грубый, наглый задира! – вскричал он возмущенно, но заметно сник. – Я под присягой заявлю, что вы мне угрожали.
– Сделайте это непременно. Это ведь в вашем духе. Человек, который может шпионить, который может так жестоко обходиться с женщиной, способен на все. Способен делать заявления, которые не может воплотить, способен угрожать вещами, которые не осмелится сделать.
– У меня есть самые убедительные доказательства моих слов. Вы решили вторгнуться в мою жизнь…
– Если это так, то я об этом очень сожалею.
– Вы будете отрицать, что присоединились к моим врагам, что поддерживали их план и хотели вместе с ними обманом лишить меня моей… моей… собственности, которую я ценю и почитаю превыше всего?
– Не знаю, о чем вы говорите, лорд Блэкаддер. Но, чем бы вы ни были раздосадованы, мне не нравятся ни ваш тон, ни ваши манеры, и я больше не стану с вами разговаривать.
Я отвернулся и пошел прочь.
– Постойте, постойте. Вы должны меня выслушать, я еще не закончил. – Он торопливо догнал меня и пошел у меня за спиной, говоря все громче и громче. – Само ваше присутствие здесь – преступление. Вы не имеете права здесь находиться.
– Вы полагаете, что вся Швейцария принадлежит вам, мой благородный граф? – бросил я через плечо, не сбавляя шага. – Это не ваша страна, чтобы мне указывать.
– Я вам обещаю, вы не останетесь здесь, не будете злоумышлять против меня. Я запрещаю! И я покончу с этим. Предупреждаю.
– Вы сами знаете, что говорите вздор. Я буду делать то, что посчитаю нужным, а вы поступайте, как хотите.
И там, на пороге гостиницы, я лицом к лицу встретил Фальфани, который возбужденно выбежал на порог, держа в руке голубой конверт. Весь вид его говорил о том, что он только что получил важные новости.
Я на миг замер, надеясь, что он проговорится и мне удастся узнать, что случилось. Фальфани не подвел.
– Послание из Женевы, милорд, от Людовика Тайлера, – громко начал он, но был прерван самим милордом, который назвал его идиотом и с многозначительным жестом в мою сторону повел его подальше от гостиницы.
Но поздно. Я уже услышал достаточно, чтобы понять, что второй сыщик наконец подал признаки жизни и что его сообщение, судя по ликованию Фальфани, было в их пользу. Чем довольнее была другая сторона, тем хуже было нашей.
Глава XV
Возможно, я был слишком резок с моим лордом Блэкаддером, но лишь те немногие, кто не знает обстоятельств его развода, упрекнут меня. Скандал произошел совсем недавно, и дело Блэкаддера было у всех на устах. Об этом писали все газеты, и оценки, по большей части, были не в пользу его светлости. Однако ему удалось склонить присяжных на свою сторону, и на основании данных показаний судья расторгнул брак.
И все же общественное мнение сочувствовало графине Блэкаддер. Это был несчастливый союз, неравный брак по расчету, навязанный слабой девушке равнодушными и бессердечными попечителями, которые только и ждали, как поскорее отделаться от двух сестер-двойняшек, леди Клэр и Генриетты Стандиш, сирот, не имевших близких родственников.
О богатстве лорда Блэкаддера ходили легенды, но он был человеком низких моральных устоев, rou[30] и повеса, к тому же обладал весьма хилым телом и был напрочь лишен тех качеств, которые могли бы увлечь женщину.
Вскоре после рождения сына, наследника титула и громадного состояния, они начали отдаляться друг от друга. Милорд был намного старше своей прекрасной юной супруги и отчаянно ревновал. Искра недоверия переросла в огонь подозрений, и бушующее пламя охватило его, когда после службы за границей вернулся давний предмет воздыханий леди Генриетты Чарли Форрестер из отряда «Черная лошадь» и их имена стали упоминаться вместе досужими бездумными сплетниками, всегда готовыми опорочить имя красивой женщины. Об этом так много говорилось, так часто нашептывалось на ухо лорду Блэкаддеру, что он в конце концов пришел в неописуемую ярость и решил любыми способами, правдой и неправдой отделаться от жены, поручив ловким и опытным адвокатам состряпать против нее правдоподобное обвинение.
Леди Блэкаддер ненавидела и презирала мужа, но невольно играла ему на руку. На самом деле она ни разу не поступила дурно, о чем в один голос говорили все ее друзья, особенно сестра Клэр, верная и преданная душа, но неоднократно давала повод для домыслов.
Один очень неоднозначный случай, который невозможно было опровергнуть, в конце концов стал основанием для обвинения. На суде было доказано, что она решила бросить лорда Блэкаддера, более того, что она собиралась бежать с майором Форрестером. Рассказывали также, хоть и с меньшей долей уверенности, что она встретилась с ним на вокзале Виктория. Их видели рядом, они ехали одним поездом, и имелось сильное подозрение, что они вместе прибыли в Брайтон. Некоторые из служащих вокзала подтвердили это под присягой.
Сама леди Блэкаддер категорически отрицала это и приводила иную версию событий. Да, она ездила в Брайтон, но одна. Майор Форрестер проводил ее, но они расстались у двери вагона. В Брайтон она ездила для того, чтобы проведать старую служанку, некогда служившую у нее, которую она очень любила и у которой часто искала утешения в минуты волнения или беды. Возможно, думала она, это станет первым шагом на пути к разрыву с милордом.
Эта служанка искренне умоляла ее остаться с мужем и вернуться на Гроувенор-сквер.
Поездка в Брайтон стала краеугольным камнем дела против леди Блэкаддер. Ее извратили и выставили доказательством проступка самого отвратительного характера. Нашлись и доказательства. Свидетели под присягой заявили, что видели ее с майором Форрестером и в Лондоне на вокзале Виктория и в Брайтоне, из чего и был сделан вывод, что в Брайтон они приехали вместе.
Доказательств обратного не было. Служанка, жена бывшего то ли французского, то ли швейцарского курьера, по фамилии Бруэл, на суде не выступала просто потому, что ее не удалось разыскать в Брайтоне. Предполагалось, что эта пара содержала там меблированные комнаты, но поселились они в Брайтоне недавно, в справочник внесены еще не были, и потому их адреса никто не знал. Лорд Блэкаддер доказывал, что таких людей не существовало вовсе и что они были придуманы для того, чтобы поддержать изобретательную, но несостоятельную защиту.
Недвусмысленно намекалось, что они были похищены, и это не первые исчезнувшие загадочным образом важные свидетели этого запутанного дела, которое вели господа Гадекер и Гоби. Таким образом, удовлетворительного, да что там удовлетворительного – хотя бы правдоподобного объяснения посещения леди Блэкаддер Брайтона так и не было выдвинуто и тем более установлено, и надежды у нее не осталось. Отсутствие Бруэлов привело к тому, что она проиграла дело. Судья решил в пользу лорда Блэкаддера, и ему было присуждено право опеки и содержания ребенка, младенца виконта Аспдейла.
Поняв, с кем мне придется иметь дело, я не испытывал ни малейших сомнений в том, что несчастная мать в отчаянии решила исправить свои, как она думала, ошибки и каким-то образом смогла забрать ребенка до того, как его отняли у нее.
Я встретил ее на Энгадинском экспрессе, когда она бежала.
Что дальше? Ее перехватят и лишат – законно, разумеется, но все равно жестоко – ребенка, ее плоти и крови? Суд мог принять такое решение, но я, как мужчина и человек чести, должен был предотвратить это и оказать ей полную и твердую поддержку.
Я, полный решимости помочь леди Блэкаддер, все еще был погружен в такие раздумья, когда л’Эшель, помогавший мне проводник, срочно вызвал меня и сообщил, что, по его мнению, остальные собирались покинуть Бриг.
– Я видел, как Фальфани и милорд листали indicateur[31], и услышал, как они шпотом упоминали Женеву. По-моему, они собираются сесть на ближайший поезд.
– Несомненно, – согласился я. – Мы сделаем то же самое. Их нельзя упустить.
Когда началась посадка на отправлявшийся в 18:57 поезд до Женевы, мы – я и л’Эшель – появились на платформе, и лорд Блэкаддер понял, что мы задумали. Это ясно отразилось на его лице. Он негодовал, он гримасничал, он обращался к Фальфани, пару раз подходил ко мне со сжатыми кулаками, и я начинал думать, что он наконец решится меня ударить. Увидев, что я вошел в один с ним вагон с явным намерением не выпускать его из виду, он откинулся на подушки сиденья с видом человека, смирившегося с неизбежным злом.
Поезд тянулся ужасно медленно, и в Женеву мы приехали после одиннадцати вечера. Вышли мы на вокзале Корнавен. Они двинулись в сторону выхода, и я последовал за ними, думая, что, если они возьмут экипаж, мне придется пуститься в погоню, но они продолжили путь пешком, явно направляясь в какое-то место неподалеку. Как оказалось, в гостиницу «Корнавен», расположенную совсем рядом с вокзалом.
Войдя, они подошли к стойке администратора, за которой дежурил ночной портье. Я услышал, как они спросили человека по имени Тайлер, и портье, не заглядывая в записи, сердито ответил:
– Тайлер! Тайлер! Ma foi![32] Ваш Тайлер – недостойный человек. Он сбежал из-за обеденного стола, не заплатив по счету!
– Я с этим разберусь, – высокомерно ответил лорд Блэкаддер, назвав свое имя и положение, после чего портье низко поклонился. – Позвольте спросить, – продолжил его светлость, – останавливалась ли у вас некая миссис Блэр, леди с ребенком и няней?
– О да, милорд. Они уже несколько дней снимают у нас салон и семнадцатый номер.
– Что ж, хоть что-то хорошее, Фальфани, – с удовлетворенным вздохом произнес лорд Блэкаддер. – А что же ваш друг? Тайлер? Этот болван, вероятно, уже спит?
Тут к Фальфани подошел какой-то оборванец и, прикоснувшись к потертой шляпе, протянул ему листок бумаги со словами:
– Верно, это вам, мсье. Я услышал ваше имя…
– Ага! Это от Тайлера, милорд! Теперь все понятно. – И он протянул записку графу.
– Провалиться мне, если я что-то понимаю! Он пишет, что они уехали, а этот человек, – он указал на портье, – уверяет нас, что они находятся здесь, в этой гостинице. Ничего не понимаю!
– Это какая-то новая уловка, милорд, можете не сомневаться. Эта женщина и дьявола перехитрит. Но мы разберемся. Дождемся вестей от Тайлера, а сама леди здесь у нас под рукой.
– Так ли? Этот человек может ошибаться. Откуда вам известно, – обратился он к портье, – что миссис Блэр все еще в гостинице? Когда началась ваша смена? Что если она ушла, а вы не заметили?
– Это невозможно, милорд. Вот посмотрите, в журнале все записано. Номер 17 занят, а его миссис Блэр снимает.
– Но ее может не быть внутри. Понимаете? Она может его снимать, но не жить в нем.
– Смотрите, милорд, смотрите, там ее спутница, – вклинился Фальфани и кивнул на женскую фигуру, стоявшую поодаль в тени лестницы.
Это была Филпоттс, горничная «миссис Блэр», и она пыталась привлечь к себе мое внимание. Лорд Блэкаддер ее не увидел, потому что его взгляд упал на меня.
– Вы! Вы! – яростно зашипел он. – Вы продолжаете за мной следить? Это возмутительно! Это уже настоящая травля. Как вы смеете вторгаться в мою личную жизнь? На каком основании? Убирайтесь, или я не отвечаю за последствия.
Признаюсь, я всего лишь рассмеялся и остался на месте, хотя крики милорда привлекли внимание. К нам подбежало несколько человек, они уже обступили меня, когда мне на ухо шепнули:
– Идемте, сэр. Незаметно удалитесь. Моя хозяйка очень хочет видеть вас. Она ужасно расстроена.
Глава XVI
Графиня встретила меня тепло, я сразу заметил, что мое появление обрадовало и успокоило ее.
– Я и не надеялась на такое везение! – искренне воскликнула она. – Я не знала, что вы поблизости. Корила себя за то, что отпустила вас. А вы тут как тут, как раз когда мне стало труднее всего. Но постойте… Я все еще могу рассчитывать на вашу помощь?
– Конечно же, леди Блэкаддер!
– Леди Блэк… – Она посмотрела прямо на меня, как мне показалось, испуганно и удивленно, потом, покраснев, продолжила: – Я могла бы и догадаться, что вас моя маскировка не провела, но не называйте меня леди Блэкаддер. Мне этот титул не принадлежит.
– Если мне будет позволено вторгнуться в столь деликатную область, могу заверить вас, что я на вашей стороне. Все были на вашей стороне. Надеюсь, вы поверите, что я и теперь, и всегда буду к вашим услугам.
– Да-да, я уверена в этом. Я знаю, что могу целиком на вас положиться, и сейчас мне это больше всего нужно. Вы знаете, что лорд Блэкаддер в эту минуту находится здесь, в гостинице?
– Я пришел с ним. Я следил за ним и за сыщиком Фальфани с тех пор, как его светлость появился на сцене. Мы с ним поспорили и повздорили. Дело чуть до драки не дошло.
– Он бы не стал драться! Жаль, что вам не удалось его хорошенько вздуть, он того заслуживает. Но сейчас этим делу не поможешь. Как мне сбежать от него?
– С ребенком?
– Конечно. Сама я его ни капельки не боюсь.
– Вы хотите оставить ребенка у себя?
– Для этого я все и начала.
– Что бы ни говорил суд, вы одна имеете на него право. Вы ведь его мать.
Она снова вспыхнула и заулыбалась, довольно забавно.
– Я ни в коем случае не собираюсь отдавать его лорду Блэкаддеру. Во всяком случае, без борьбы. Но он подобрался так близко…
– Ребенок там? – Я кивнул на соседнюю комнату. – Действительно, близко. Что собираетесь делать?
– Все должно было пройти без заминки. Да, все уже почти закончилось, но потом кто-то или что-то меня подвело. Возможно, я слишком многого ждала? Теперь нам снова угрожает опасность.
– Что вы, леди Блэкаддер, будьте мужественной. Давайте поговорим и решим, что делать. Нужно разработать новый план. Не сдавайтесь теперь. До сих пор вы были так отважны, оставайтесь же такой и дальше.
– Спасибо, полковник Эннсли. Обещаю, я буду храброй. – Она с очаровательной откровенностью протянула мне руку, ее прекрасные глаза благодарно засияли. Любой мужчина пошел бы на многое, вынес бы многое ради такого взгляда.
– Уже поздно, но вы должны выслушать мой рассказ, прежде чем мы начнем обдумывать следующий шаг. Будете слушать? Я вас не утомлю. Но это долгая история. Сперва позвольте объяснить, с чего все началось. Я должна вывести вас из заблуждения. Я не леди Блэкаддер… Нет-нет, поймите меня правильно, это не из-за развода. Я никогда не была леди Блэкаддер. Леди Блэкаддер – это Генриетта Стандиш, а я – Клэр Стандиш.
– Какой же я глупец! – вскричал я. – Я должен был догадаться.
– Как вы могли догадаться? Но позвольте продолжить. Я до конца своих дней не забуду того отвратительного судилища, тех ужасных дней бракоразводного процесса, когда адвокаты дрались и спорили из-за моей дорогой сестры, как собаки из-за кости, скалили зубы и рычали друг на друга, пока судья восседал над ними, как старый важный филин, и даже не шевелился.
Генриетта наотрез отказалась появляться на суде, несмотря на то что адвокаты ее к этому подталкивали. Она могла бы пролить свет на темное прошлое, она могла бы отмести трусливые обвинения и ложь, которой окружили ее имя. Если бы присяжные хотя бы увидели ее милое, грустное лицо, если бы они услышали рассказ обо всем, что с нею произошло, из ее красивых губ, они бы вынесли совсем другое решение. Но сестра ни в какую не соглашалась. Она не хотела защищаться, не хотела побеждать. Она хотела просто дождаться, когда все кончится, и спряталась в укромном уголке в Апеннинах, где я должна была присоединиться к ней с ребенком, малышом Ральфом.
О том, что она могла потерять его, вопрос вообще не стоял, иначе она бы заставила себя бороться, чтобы не лишиться того, что ценила больше жизни.
Для меня решение суда стало громом среди ясного неба, хотя, признаюсь, под конец слушаний у меня начали появляться нехорошие предчувствия. Судья решил доверить наследника заботам лорда Блэкаддера и отнять у милой, кроткой Генриетты ее самое большое сокровище, лишить ее счастья. Невинное дитя должны были отдать на воспитание чужим людям, состоящим на услужении у его бессердечного, бесчувственного отца.
Я собрала все свое мужество и выслушала то, что было сказано на суде, весь поток чудовищной лжи, изливавшийся из клятвопреступников и лжесвидетелей, чьи показания принимались на веру, как Божье слово. Одним из них был известный вам Фальфани, который не раз исполнял презренную роль шпиона.
Как только судья огласил свое жестокое решение, я выскользнула из зала, выбежала на Странд, запрыгнула в двуколку и помчалась в Гамильтон-террас. У меня давно был готов план, и я собиралась незамедлительно начать действовать.
Верная Филпоттс уже ждала меня, приготовив все, как я велела. Мы быстро запеленали малыша – он, золотце, даже не заплакал, – взяли багаж, собранный еще несколько дней назад, вещи, необходимые для поездки в Фуентеллато, и отправились в путь.
Я знала, что погоня не заставит себя ждать, но у нас была фора, дававшая надежду выехать в Италию беспрепятственно. Когда я впервые увидела вас в Кале, меня охватил жуткий страх, который, впрочем, быстро прошел. Вы не были похожи на сыщика и успели стать моим другом до того, когда в Амьене на поезд сел Фальфани, этот негодяй.
(После этого леди Клэр Стандиш начала описывать свою поездку из Базеля в Лозанну и хитрость, при помощи которой она избавилась от второго сыщика, о чем читателю уже было рассказано.)
Добравшись до Женевы, я сразу же связалась с Генриеттой. Мне казалось, что теперь, когда я зашла так далеко, ей стоило присоединиться ко мне, чтобы мы вместе решили, как поступать дальше. Первой и главной нашей задачей было любой ценой оставить у себя ребенка и защитить его от кого бы то ни было. Я не знала точно, до каких границ простирается действие английских законов, но не верила, что суд по бракоразводным делам и его агенты доберутся до нас даже в глухой итальянской деревеньке. Больше всего я боялась лорда Блэкаддера. Он до того самоуверен и беспринципен, что, если бы ему не помог суд, он бы пустился на хитрости или даже применил силу, чтобы добиться своего. Мы не могли бы чувствовать себя в безопасности до тех пор, пока он ищет нас. Лучший способ уберечься от его когтей – сделать так, чтобы он не знал, где мы находимся.
Фуентеллато для этого не подходило, потому что хоть ему и не было известно, где именно нашла убежище Генриетта, он наверняка о чем-то мог догадаться, выяснив, куда я еду. Если бы ему не удалось перехватить меня по дороге, он бы приехал прямо туда. Я бы сделала все, чтобы он нас не нашел, но куда еще мы могли уехать? Дальше за границу? На край земли? Мы не сомневались, что лорд Блэкаддер не остановится ни перед чем, пойдет на любые крайности, чтобы вернуть наследника.
Поэтому было крайне важно, даже необходимо отделаться от его агентов, которые шли за мной по пятам. Это было еще одной причиной объединить усилия с сестрой. Я придумала хитрый способ запутать и сбить с толку моих преследователей, сделать отвлекающий ход, пустить гончих псов по ложному следу, чтобы лисичка успела юркнуть в норку.
Глава XVII
Два Ричмонда выйдут в поле![33] Таков был мой большой план. Появятся две компании, две группы людей, состоящие из одной леди, одной горничной и одного младенца, совершенно одинаковые и неотличимые. В нужное время мы должны разделиться и разъехаться в противоположных направлениях, и я надеялась, что мне хватит хитрости увлечь за собой преследователей, чтобы дать спастись другой стороне.
Я все точно рассчитала. Фуентеллато находится недалеко от Пармы, на той же железнодорожной линии. Если бы сестра выехала сразу через Пьяченцу в Турин, она могла бы успеть на Мон-Сенисский экспресс, идущий через Модан и Кюло, где можно пересесть на поезд до Женевы, чтобы добраться до меня во вторник.
Так и случилось. Сестра в точности выполнила мои указания, и я встретила ее. Я сняла номер здесь, в этой гостинице, потому что она расположена близко к вокзалу, но Генриетте лучше было поселиться в другом месте, чем дальше от меня, тем лучше. Она поехала в «Пьер Фатио», гостиницу на другом конце города.
Это долгая история, полковник Эннсли, но уже мало что осталось добавить. Хотя самая интересная часть еще впереди.
Мы занялись подготовкой к исполнению нашего плана. Мы, четыре женщины. Наши горничные, обе прекрасные швеи, оказали нам огромную помощь. Вскоре все было готово. В Женеве можно купить все. Здесь огромное количество хороших магазинов и опытных работников, и мы вскоре обзавелись всем необходимым для маскировки: длинные серые пальто, шляпки и все остальное. Мы стали неотличимы, как солдаты одного полка.
Филпоттс и Викторина, горничная сестры, тоже оделись одинаково, и мы сделали куклу, которую никто не отличил бы от настоящего ребенка.
Все было готово к этому утру, и я решила, что сестра с малышом Ральфом должна уехать, но другим путем, пока я буду отвлекать сыщиков. Можно было не сомневаться, что они скоро прослышат обо мне и снова меня найдут. Я надеялась, что они попадутся на наш крючок и я смогу увлечь их за собой, давая Генриетте возможность переехать в Лион и дальше на юг в Марсель. Конечно, по Ривьере добираться до Турина дольше, но эта дорога была открыта и, я надеялась, свободна. Что думаете о моем плане?
– Восхитительный план! – воодушевленно воскликнул я. – Вы поразительно умный человек, леди Клэр. Прошу, продолжайте. Наверняка все вышло, как вы задумали?
– Увы, нет. Все было продумано и подготовлено, и сегодня вечером мы заработали первое очко в игре. Генриетта поехала в Амберье с пересадкой в Лионе. Она вышла прямо из гостиницы, одна, потому что мне, разумеется, нельзя было показываться, чтобы нашу тайну не раскрыли. Отчасти так и произошло. Сегодня в Женеве появился один из сыщиков, не главный, а второй, который увязался за мной в Базеле. Я столкнулась с ним нос к носу на мосту Монблан и попыталась улизнуть, но он последовал за мной. Я запрыгнула на трамвай, он тоже. Чтобы усыпить его внимание, я с ним заговорила и подружилась, посоветовала остановиться в этой гостинице. Потом я вышла, оставив его в трамвае, и направилась в гостиницу «Пьер Фатио», только чтобы его запутать, шла я кругами, через узкие улочки и переулки, чуть сама не заблудилась.
Мне показалось, я отделалась от него, во всяком случае, когда я входила в гостиницу, рядом его не было, и все же, наверное, он проследил за мной и что-то пронюхал. Мне уже известно, что он поехал в Амберье за Генриеттой…
– Вы в этом уверены?
– Она прислала мне телеграмму из Амберье. Я получила ее меньше часа назад. К ней подошел какой-то человек, приняв ее за меня. Он решил, что она – миссис Блэр, и сказал ей, что не хочет ее снова потерять из виду. Поэтому, как видите…
– Если она поедет через Лион в Марсель, он последует за ней. И это означает, что ваш план не сработал?
– Вряд ли. Я не думаю, что он может ей как-то сильно помешать или сделать что-нибудь плохое. К тому же в Марселе она может полностью изменить планы. Есть множество способов сбежать из порта. Она могла бы сесть на первый же пароход на Восток и уплыть в Индию или Цейлон, в Австралию или Китай.
– И что может помешать?
– Генриетта, моя сестра, сдалась. Мужество покинуло ее в эту самую важную минуту, когда она на волоске от успеха. Она боится путешествовать одна с Ральфом и возвращается ко мне завтра утром первым поездом в пять или шесть часов.
– Сюда? Прямо к ним в руки?
– Вот именно. И весь мой большой план будет погублен. Естественно, они об этом проведают, и мы никак не сможем узнать, что они после этого захотят предпринять. Лорд Блэкаддер, я знаю, готов на все. Поверьте, полковник Эннсли, я в отчаянии. Что мне делать?
Она жалобно посмотрела на меня полными слез глазами и протянула ко мне руки жестом одновременно трогательным и очаровательным.
– Что нам делать, леди Клэр, – поправил ее я. – Меня это тоже касается, если мне будет позволено так сказать, и я хочу дать вам совет.
– Я приму его с благодарностью, обещаю.
– Сейчас нужно действовать только решительно. Вы должны еще раз поменяться с сестрой, леди Блэкаддер…
– Зовите ее леди Генриетта Стандиш. От другого имени она полностью отказалась.
– Конечно. Значит, леди Генриетта решила сесть на первый поезд из Амберье в… У вас есть «Брадшо»? Спасибо… В 5:25 утра. В 6:48 она будет в Кюло. Вы должны, если это возможно, поменяться детьми и одновременно поменяться ролями. Я не сомневаюсь, что вы не побоитесь отправиться в Марсель с настоящим младенцем.
– Ни капли! – пренебрежительно усмехнулась она. – Но Генриетта… А что будет с ней?
– Этим займусь я. На самом деле сейчас не это главное. Главное и первое, что вам нужно сделать, это забрать маленького Ральфа. И сделать это придется прямо под носом у врага, потому что есть все основания бояться, что они не станут сидеть сложа руки. Второй сыщик, этот Тайлер – я слышал, как они называли его этим именем, – сообщит им о передвижениях ее светлости и призовет их, или хотя бы Фальфани, к себе.
– Если я сяду на утренний поезд, они наверняка сделают то же самое, но они не должны меня увидеть, иначе догадаются о двойниках.
– И все же вы должны сесть на этот поезд, иного пути нет.
– Конечно, можно было бы немного изменить внешность, но этого мало. Что если мне прийти на вокзал намного раньше их и спрятаться в каком-нибудь заранее заказанном для нас купе?
– Это можно устроить. Можно выкупить все места.
– Деньги значения не имеют.
– Они многое могут, особенно в Швейцарии. Оставьте это мне, леди Клэр. От вас требуется одно: будьте готовы завтра утром, очень рано. До пяти.
– Если нужно, я вообще не буду ложиться.
– Значит, решено. Я к вам зайду, а вы не забудьте выпить кофе.
– Филпоттс приготовит. Никто в гостинице не должен знать. Будет счет за номер…
– Я разберусь. Вернусь после того, как вас отвезут на экипаже с задернутыми занавесками. Обставим все, как будто больная дама едет в Экс-ле-Бен через Кюло и ее нельзя беспокоить. Неважно, если при этом увидят меня. Даже будет лучше, если там окажется милорд, потому что у меня есть свой маленький план, леди Клэр… Нет, пожалуйста, не спрашивайте пока, но, я думаю, нам это поможет.
– Вы мой самый верный и преданный друг, – сказала она, протянула мне руку и пожелала спокойной ночи. Ее ладонь задержалась в моей лишь на какую-то секунду, но мне захотелось думать, будто ее мягкое теплое прикосновение означало, что я заслужил ее особую благодарность.
Глава XVIII
Выйдя из семнадцатого номера, я спустился на первый этаж в поисках курительной комнаты и чего-нибудь горячительного, которые помогли бы мне выбрать наилучший план завтрашних действий.
Проходя по коридору, я заметил л’Эшеля, которого считал своим человеком. В укромном углу он о чем-то оживленно шептался с Фальфани. Вряд ли они увидели меня, во всяком случае, л’Эшель об этом не упомянул, когда подошел ко мне через какое-то время и спросил, будут ли распоряжения на утро. Я ответил строго:
– Что вам только что говорил Фальфани? Правду, пожалуйста, или от меня больше ничего не услышите.
– Да он vaurien и fainant[34], думает, что вокруг него все такие же, как он. Он сказал, что милорд готов заплатить мне пятьсот франков, если я расскажу, чем занимались вы и находится ли здесь, в гостинице, леди, которая в воскресенье ехала с нами в Базель.
– Я не возражаю, чтобы вы взяли эти деньги, если скажете мне кое-что. Как долго милорд собирается оставаться здесь? Вам это известно?
– Они все утренним поездом поедут в Кюло или куда-то дальше. Пришла срочная телеграмма от их человека в Амберье.
– Вот как! В таком случае можете передать им, что я тоже поеду этим поездом. Отделаться от меня будет не так-то просто. Передайте им это. И если им нужна леди, пусть ищут ее. Здесь ее нет.
Это была ложь во благо. Я как джентльмен должен был так поступить, и, думаю, мне это простится.
На вокзале деньги сделали свое дело. В начале шестого утра меня встретили у отдельного входа и вместе с моей драгоценной свитой провели обходным путем к тому месту, где поезд дожидался, когда его отгонят к платформе для посадки. Для леди Клэр уже было готово двухместное купе, и она заняла свое место. Никто ее не видел кроме исполнительного работника вокзала, который это все и организовал.
Потом я вернулся в гостиницу и дождался в фойе, пока Блэкаддер с компанией вышли и отправились к вокзалу. После этого я попросил у администратора гостиницы счет леди Клэр, оплатил его и пошел на вокзал, заняв купе недалеко от леди Клэр. Проходя возле вагона, я легонько постучал в окно. Мы заранее договорились, что это будет условный сигнал, что все идет по плану.
Не думаю, что лорд Блэкаддер видел меня тогда. Однако в Бельгарде, на швейцарской границе, где мы простояли полчаса, пока шла таможенная проверка – процедура, всегда вызывающая раздражение, но на этот раз проведенная с вовсе выводящей из себя дотошностью, всем пассажирам было велено выйти на платформу, и я на минуту испугался за леди Клэр, но обращение к французскому бригадиру, «un galant homme»[35] от имени леди, которой так нездоровится, что ее решительно нельзя беспокоить, возымело действие, тем более что было подкреплено двумя пятифранковыми банкнотами.
Лорд Блэкаддер стоял на платформе вместе со всеми. Увидев меня, он подошел ко мне со своим обычным высокомерным видом, на этот раз забавным образом оттененным признаками обиды и беспомощности.
– Предупреждаю вас, полковник Эннсли, это плохо закончится. Я обращусь к властям. Мы скоро будем на французской земле, а я хорошо знаю французские законы. Они защищают людей от таких, как вы.
– Если вы так говорите, могу вам посоветовать искать защиты у жандармов или полиции, – воскликнул я, но тут же себя одернул.
Я уже решил, что с ним делать, но время для этого еще не пришло.
– Ваша дерзость, сэр, переходит всякие границы, и вы ответите за это, обещаю.
Но тут послышались крики «En voiture! En voiture!»[36], и нас настоятельно стали заталкивать в вагоны. Лорд Блэкаддер поспешил на свое место в хвосте поезда, в нескольких вагонах от наших купе. Увидев, что дорога открыта, я, проходя мимо купе леди Клэр, постучал условным стуком, достал свой ключ и скользнул внутрь.
Она встретила меня милой, искренней улыбкой, лучшей наградой, которую только может просить мужчина.
– Настала решающая минута, леди Клэр, – загадочно начал я. – Нам нужно поговорить напоследок. Теперь наше будущее будет во многом зависеть от того, как сложатся события, но мы должны, насколько это возможно, подготовиться к ним. Пока что у нас все получилось. Я думаю, лорд Блэкаддер не догадывается, что вы в поезде, и я очень сомневаюсь, что он рассчитывает на встречу с леди Генриеттой в Кюло. Думаете, она там?
– Я уверена.
– Значит, все зависит от вас. Будьте внимательны, будьте готовы ко всему. Вам предстоит найти ее с фальшивым ребенком, как только поезд остановится.
– Я найду ее.
– Для вас это первейшая и главнейшая задача. Вы должны найти ее сразу. На все про все у вас несколько минут. Найдете сестру, поменяетесь детьми и пошлете ее на поезд до Экс-ле-Бена. Он уже будет там стоять. После этого вы срочно возвращаетесь сюда, в это купе, сидите здесь тихо и, если все будет хорошо, едете дальше в сторону Амберье. Враг даже не узнает, что произошло.
– Один вопрос. А что будет делать в Кюло враг? Вдруг они тоже увидят Генриетту?
– Я на это надеюсь. Я рассчитываю, что они ее увидят, потому что это входит в мой план.
– Они же поймают ее, остановят, отнимут милого Ральфа.
– Подождите, все увидите. Через минуту все устроится. Но, пока есть время, давайте договоримся, как вы будете выходить на связь со мной. Мы оба будем передвигаться, и самый надежный адрес, который я мог дать, это Лондон. Телеграфируйте туда в мой клуб «Марс и Нептун» на Пикадилли. Я отправлю туда указание, чтобы они все телеграммы открывали и сразу телеграфировали мне. О своем местопребывании я буду им сообщать ежедневно. Но мы уже в Кюло. Будьте осторожны, прошу вас.
Все вышло как нельзя лучше. В тени карликовых платанов, даже не пытаясь прятаться, стояла точная копия леди Клэр, ее сестра-близнец, леди Генриетта Стандиш, до недавних пор леди Блэкаддер. Она внимательно следила за нашим поездом, наверняка высматривая в окнах сестру.
– Подождите минуту, – бросил я леди Клэр, выпрыгивая из купе. – Сейчас увидите, зачем.
Не успел я это произнести, как увидел, что преследующая сторона тоже заметила ту, ради которой было затеяно это путешествие. Они высыпали на платформу и бросились к ней. Если у них и оставались какие-то сомнения, их развеяло появление человека, который выбежал откуда-то из глубины вокзала и отчаянно замахал им.
Настал мой выход. Я рванул вперед с решительностью регбиста, вклинивающегося в драку за мяч, схватил лорда Блэкаддера за горло и затряс.
Глава XIX
Когда этот наглый и несдержанный английский полковник потерял голову настолько, что на вокзале в Кюло напал на достопочтенного графа Блэкаддера средь бела дня у нас на глазах, я даже обрадовался. Ибо ужас, охвативший меня при виде подобного безобразного поведения, не помешал мне в тот же миг понять, что уж теперь-то он получит по заслугам. Французские власти не станут терпеть бесчинства на железнодорожном вокзале, и правосудие должным образом покарает нарушителя. Этот негодяй полковник, зачинатель драки, несомненно будет немедленно арестован.
Свалка, естественно, привлекла к себе всеобщее внимание. Несколько носильщиков подбежали и вместе с Тайлером и мною попытались вырвать милорда из рук хулигана. Вокруг нас мигом сгрудилась толпа из пассажиров и простых зевак, которые появились как будто ниоткуда, привлеченные неодолимым любопытством. Все разом загомонили, начали задавать вопросы и давать ответы, кое-кто засмеялся над незавидным положением милорда, несколько человек выказали возмущение и заявили, что подобного нельзя допускать и что учинивших скандал нужно призвать к ответу.
Вскоре появились жандармы (на французских вокзалах всегда дежурит патруль) и, оценив положение с первого взгляда, резким властным окриком заставили толпу замолчать.
– Пусть говорит кто-нибудь один. Объясните, что происходит. – Бригадир, или, по-нашему, сержант, обратился ко мне, несомненно увидев, что я стою впереди всех и похож на важную персону.
– Напал этот мсье, – сказал я, указывая на полковника, который, несмотря на наши усилия, все еще крепко держал милорда, – как вы сами можете видеть. Прошу вас усмирить его. Он может серьезно ранить милорда.
– Один из них английский милорд, hein[37]? А кто второй?
– Грязный vaurien! – горячо вскричал я. – Настоящий бандит! Он попрал все мыслимые и немыслимые законы, для него нет ничего святого…
Тут полковник так грубо отодвинул меня в сторону, что я до сих пор чувствую боль в плече.
– Довольно, друг мой. С вашего позволения, я сам за себя отвечу. Прошу прощения, мсье бригадир, – продолжил он, вежливо козырнув. – Вот моя карточка. Я, как видите, офицер английской армии и обращаюсь к вам как к товарищу по оружию, ибо вижу по вашим наградам, несомненно заслуженным, что вы ancien militaire[38]. Я прошу у вас справедливости и защиты.
– Защиты, несомненно! – презрительно вставил я. – Как волк, или тигр, или змея ждет защиты от своей жертвы.
Мне было противно видеть, как он заискивает перед жандармом, тем более что это, похоже, подействовало на старого вояку, который смотрел на pkins, обычных штатских, как на людей второго сорта.
– Если это необходимо, защиту мы вам обеспечим, mon colonel[39], – учтиво, но осторожно произнес сержант.
– Я прошу об этом, потому что они напали на меня. Они пытались избить меня, даже, боюсь, ограбить, и я был вынужден защищаться.
Прежде чем я успел опровергнуть эту чудовищную ложь, вмешался милорд. Он уже освободился и постепенно приходил в себя, горя желанием поквитаться за унижение.
– Это неправда! – воскликнул он. – Совершеннейшая ложь, и он знает, что это неправда. Ему прекрасно известно, что я лорд Блэкаддер, и ни я, ни мои люди его пальцем не тронули. Это нападение на меня беспричинно и не имеет оправдания.
– Пусть решают представители власти, – хладнокровно обмолвился полковник. – Отведите нас к начальнику вокзала или вызовите комиссара из города. Я не возражаю.
– Да, да, commissaire de police[40], судью, любого блюстителя порядка. Пусть приедут высшие чины! Я требую ареста, тюрьмы и строжайшего наказания, – продолжил милорд.
– Да! – вскричал полковник. – Пусть этим занимается кто угодно. За работу, mon brave[41], только вы должны взять либо всех, либо никого. Я настаиваю. Это мое право. Давайте все предстанем перед комиссаром.
– Здесь, в Кюло, нет комиссара. Придется ехать в Экс-ле-Бен. Пятнадцать миль отсюда.
– Почему бы нет? Я готов, – с непонятным мне рвением произнес полковник. Мне начало казаться, что он ведет какую-то игру.
– Я тоже готов, – подхватил милорд. – Пусть этот бандит предстанет перед законом, и пусть это вопиющее хамство будет примерно наказано.
Я обратил внимание на то, что после этих слов по лицу моего товарища Тайлера пробежала тень. Он явно не одобрял горячее желание милорда наказать обидчика. Почему?
Когда я встретился с ним глазами, он, увидев мой вопросительный взгляд, подошел ко мне и шепнул на ухо:
– Разве вы не видите? Он, – дернув пальцем в сторону полковника, – специально тянет наше время, пока леди уезжает от нас все дальше и дальше.
– Где она?
– Где? Уже не здесь, это точно.
Поезд, на котором мы приехали из Женевы, уже покинул вокзал. Никто из нас в пылу ссоры не заметил его отправления. Тут меня осенило. Все это было устроено специально для того, чтобы отвлечь наше внимание, пока она ускользает.
– Но секунду, Людовик. Этот поезд ехал в Макон и Париж. Леди ехала в другую сторону… Туда. Вы сами с ней приехали. Зачем ей возвращаться обратно?