Рыжее наследство Ромич Инна
Эрика никогда не видела такого большого города. Что и говорить, она была поражена, увидев вблизи огромные стены из серого камня добрых пятидесяти ярдов высотой, окружавшие гордый Эдинбургский замок, стоявший на Замковой скале. Древняя резиденция шотландских королей... Если честно, Эрика представляла ее себе менее мрачной. За более низкой стеной, ограждавшей город, редкие шпили церквей и крыши домов образовывали сплошной лес — по крайней мере, так казалось девушке.
Далхуази, как и обещал, появился не один. Утром вместе с условным свистом в лагере материализовался торжествующий Оуэн. Мальчишка пребывал в отличном расположении духа и был полон сил и энергии. Она и опомниться не успела, как уже знала все новости. Оказывается, Дуглас сидит в Эдинбурге вот уже неделю, объявил по всему королевству, что у него украли невесту. Порт перекрыт, у всех ворот города стражники подкуплены и каждый вечер сообщают Дугласу обо всех прибывших. Но он, Оуэн, еще им всем покажет. Приблизительно так обстояли дела в изложении шустрого пажа.
Ричард же, наоборот, был в таком мрачном настроении, что она так и не решилась ни о чем расспросить его. Теперь на Эрике опять красовался мужской костюм, который ужасно ей не нравился. Жесткая куртка из плохо вываренной буйволовой кожи по-дурацки топорщилась на спине и груди, воротник резал шею, плед сползал на лоб, и девушке то и дело приходилось поправлять всю эту непривычную конструкцию. Килт она надеть наотрез отказалась. Еще чего — заголять ноги выше колена! Она все-таки леди!
Они с Диком и Оуэном медленно подъехали к городским воротам, и Эрика ощутила себя весьма неуютно перед четырьмя стражниками, охранявшими въезд в Эдинбург. Огромная чугунная решетка была поднята, словно пасть чудовища, готового проглотить ее. Она невольно поежилась, но тут же, вспомнив наставления Ричарда, напустила на себя нахальный вид.
— Куда направляетесь? — хмуро спросил стражник.
— Наше судно «Святая Маргрете» завтра отплывает во Францию, — уверенно ответил Дик. — Я — рыцарь из свиты графа Мара, а это два моих оруженосца.
Он потряс перед лицом стражника замшелым пергаментным свитком, на который тот покосился с заметным уважением.
— Что ж, проезжайте, — буркнул он.
— Мелковатых оруженосцев подбирает себе граф Мар, — услышала Эрика его слова, сопровождавшиеся добродушным смехом остальных.
Она вздохнула с облегчением. Никто не выхватил оружие, не набросился на них с криками: «Это они, вяжи их!» Что ж, попасть внутрь было легко. А вот как им удастся ускользнуть из этой мышеловки? Въезжая в ворота, она с плохо скрываемым страхом оглядела толстые стены, смыкавшиеся где-то высоко над ее головой.
Девушка чувствовала себя здесь не в своей тарелке. Этот огромный чужой город пугал ее. Окруженная со всех сторон домами, она ощущала себя словно в каменном мешке. Они миновали громаду Эдинбургского замка, окруженного глубоким рвом, быстро проехали полупустую рыночную площадь и теперь, судя по полуразвалившимся домишкам, находились где-то на окраине Старого города. Эрику поразило то, что дома в таком огромном городе были такими же, как и в самом бедном селении: крыша крыта дерном, стены обмазаны илом, окон нет...
Ричард ехал впереди и упорно молчал. Ей ужасно хотелось подъехать к нему и спросить, куда же они направляются. Но Далхаузи даже не смотрел в ее сторону. Это был какой-то совершенно новый Ричард. Собранный, решительный, отдающий приказы, которые хотелось беспрекословно исполнять. Глаза шотландца были напряженно сужены, рука лежала на мече, готовая в любой момент выхватить смертоносное лезвие. Она всей кожей ощущала опасность, исходящую от рыцаря.
Зато Оуэн чувствовал себя тут как рыба в воде: тарахтел без умолку, надувал щеки, делал таинственное лицо — в общем, всячески показывал, что полностью в курсе происходящего. Они еще и дня не пробыли вместе, а он уже надоел ей до смерти. И как только Дик его терпит?
— Приехали, — услышала она.
Перед ними стояла длинная покосившаяся хибара, правда, стены ее были сложены не из тростника, а из деревянных досок. Над дверью в заведение красовалась весьма почтенного возраста вывеска, на которой было намалевано нечто маловразумительное — то ли уродливая рыба, то ли толстый меч с одним глазом.
— Что это? — не сдержала удивления Эрика.
— Таверна «Тихая гавань», — радостно сообщил ей Оуэн. — Мы здесь всегда останавливаемся! Это лучшее заведение в городе. Кормят прилично и берут недорого, — хозяйственно заметил паж.
Ричард уже расседлывал своего коня. Девушка окинула скептическим взором хибару и вздохнула. Да уж, по всему видать, не хоромы. Но после ночевок под дождем она была рада и этому. Эрика молча соскочила со своей гнедой, по привычке принимаясь расседлывать ее.
— Эй, Оуэн, помоги ей, — вполголоса бросил через плечо Дик. — И отправляйся.
Девушка удивленно подняла одну бровь. Она всегда сама ухаживала за своим конем, и помогать ей вовсе незачем. Но Оуэн уже сноровисто ослабил подпругу, оттеснил ее от лошади и взялся за повод, собираясь вести животину в стойло.
Ричард внимательно огляделся и поманил ее за собой. Они прошли вдоль стены, куда-то свернули и вскоре оказались перед маленькой дверцей.
— Сюда, — коротко приказал шотландец.
Войдя в темное помещение, Эрика на мгновение ослепла. Она обо что-то споткнулась и неловко уперлась в спину Далхаузи.
— Ох, прости, — поспешила она извиниться.
Шотландец молча зажег светильник, и в комнате тут же завоняло прогорклым бараньим жиром, которым был пропитан фитиль.
— Давай руку, — он обернулся к ней и протянул свою ладонь.
Эрика взялась за нее, робко взглянула на него и замерла.
Почему-то ее смутил его упорный взгляд — совсем как тогда, в Бархеде. Показалось, что сейчас Ричард притянет ее к себе, обнимет, и она ощутит на своих губах вкус его поцелуя... Господи, какие глупости лезут в голову. Дуглас где-то рядом, ищет ее, а она неизвестно о чем думает!
Дик с досадой отвел глаза, заметив, как она смутилась.
— Спасибо, — пробормотала девушка, садясь на жесткую лавку, по-видимому, служившую в этой комнатке единственной постелью. — Здесь мы и будем жить?
— Только переночуем. «Святая Маргрете» отплывает завтра.
Он принялся хозяйственно расставлять на колченогом столе какие-то миски.
— Как? — переполошилась Эрика. — Завтра?! А мы успеем?
— Не волнуйся, успеем, — успокоил ее рыцарь. — Накануне отплытия у Дугласа меньше шансов найти тебя в городе. Хозяин харчевни — мой старый друг, он нас не выдаст. Нам удалось попасть в город — значит, полдела уже сделано. Конечно, порт забит людьми Черного рыцаря, но у меня есть один план... Однако сперва дождемся Оуэна.
Он не договорил, а она не стала спрашивать. Этому новому Ричарду сложно было задавать глупые вопросы. Шотландец молча вышел из комнаты и через некоторое время вернулся, неся с собой горшок восхитительно пахнущей похлебки, от которой поднимался горячий пар.
— Ой! — обрадовалась Эрика.
Он усмехнулся такому искреннему проявлению чувств. Пока его не было, она немного прибрала здесь, и теперь, насколько это было возможно, комнатенка обрела жилой вид. Они молча сели за стол, с удовольствием хлебая горячее варево. Глядя, как он, обжигаясь, ест, девушка улыбнулась.
— Ты чего? — подозрительно спросил ее Дик, осторожно дуя на ложку горячей похлебки.
— У меня такое чувство, будто мы дома, — сказала она, кладя голову на свои руки и глядя на него.
Шотландец поперхнулся, захлопал себя по спине.
— Больше так не шути, — строго сказал он, откашлявшись.
После ужина они, не сговариваясь, разошлись по разным углам комнаты, дожидаясь Оуэна. Темнело. Девушка чувствовала, что после сытной еды ее начинает клонить в сон. Она попыталась поудобнее устроиться на жесткой лавке. Было сыро и неуютно, к тому же последние слова Дика обидели ее. Почему он так странно к ней относится? То притягивает, то отталкивает ее, словно боится.
На постоялом дворе уже стояла тишина, только дождь уныло тарабанил по крыше. Ей взгрустнулось. А может быть, у Далхаузи есть невеста — пришла ей в голову простая, в общем-то, мысль. Ей стало как-то совсем нехорошо. Да, наверное, так и есть. С чего бы это у него не могло быть невесты? Он парень видный, да к тому же еще и рыцарь. Эрика почувствовала, что начинает тихо ненавидеть эту неизвестную ей девушку. Наверняка какая-нибудь уродина...
Тихо скрипнула дверь, и она испуганно подпрыгнула на своей лежанке. Шотландец резко обернулся, в руках его сверкнуло лезвие кинжала.
— Это я, хозяин, — прошептали оттуда.
— А, это ты, Оуэн, — с досадой проговорил Ричард. — Я же просил тебя не называть меня хозяином!
— Хорошо, хозяин, — хихикнул паж, выходя в круг тусклого света. — О, еда!
Он небрежно бросил на пол какой-то мешок и стремглав бросился к столу, на ходу вытаскивая из-за пазухи чудовищных размеров ложку.
— Вот поэтому я никогда не ем с ним из одной посуды, — сообщил слегка опешившей девушке шотландец.
Паренек принялся жадно уплетать похлебку, давясь и чавкая, вылавливая самые вкусные куски и запихивая себе в рот.
— В порту все с ума посходили, — с набитым ртом стал рассказывать Оуэн. — Я только что оттуда. Сунулся было к нашей шхуне, просто так, проверить, но меня живо сцапали и облапали всего, словно я девица. Но я им так ответил, что они живо отстали! Люди Дугласа обыскивают все повозки и проверяют всех пажей и оруженосцев. Уже двое наших ребят подрались с ними, — радостно сообщил он.
— Ты принес все, что я просил? — строго спросил Далхаузи, перебивая нескончаемый поток слов, готовый излиться из мальчишки.
— Конечно, — уверенно отвечал хитрый паж, показывая в улыбке щербатые зубы. — Когда бывало, чтобы я подводил вас, хозяин?
Он тщательно облизал свою «скромную» ложку и спрятал ее на прежнее место. Вытащив большой мешок на середину комнатки, он проворно вывернул его прямо на пол. Оттуда посыпалось разнообразное тряпье. Ричард, ничуть не удивленный, наклонился и стал сосредоточенно перебирать все, что принес его юный оруженосец.
— Годится, — радостно одобрил он. — Молодец, Оуэн!
Веснушчатый паж просиял.
— А как там наши, все ли готовы? Ты нашел кого нужно? — деловито раскладывая принесенное Оуэном на лежанке, спросил рыцарь.
— Гарри и Джек с вечера на местах, — четко рапортовал мальчишка, — вещи и кони уже на корабле. Сэмми со своими будет утром в порту. Он сказал, что помнит свой должок и готов отдать его хоть сейчас! И я нашел еще двоих рыжих! — торжествующе выпалил он.
Казалось, Оуэн сейчас лопнет от гордости.
Эрика не выдержала.
— Кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит, в конце концов? — она возмущенно топнула ногой. — Мы что, собираемся на маскарад?! Что все это значит?
Девушка двумя пальцами брезгливо подняла какую-то огромную холщовую юбку. У Оуэна надулись щеки от едва сдерживаемого смеха.
— Совершенно верно, — подтвердил Ричард Далхаузи. — Устроим небольшой маскарад.
— Что?! — возмутилась Эрика. — Вы собираетесь одеть меня в это рванье? Да таких, как я, сюда четверо поместится!
Она растянула ее, демонстрируя объем одежки.
— Надеюсь, ты хорошо сыграешь свою роль, иначе попадешь прямиком в лапы сэру Уильяму Дугласу, — невозмутимо продолжил рыцарь, забирая у разъяренной девушки балахон. — Думаю, пустоту мы чем-нибудь заполним.
Он подмигнул Оуэну, тот стремглав выскочил на улицу и через несколько минут вернулся с огромной охапкой соломы.
— Дик, — жалобно попросила Эрика, — объясни, пожалуйста... Я ничего не понимаю.
Лицо рыцаря вновь приняло озабоченное выражение.
— Ты сама слышала, что говорил Оуэн: Дуглас проверяет в порту всех, кто кажется ему подозрительным. Нам надо провести тебя на корабль, так?
Девушка кивнула. С этим трудно было не согласиться.
— Сначала мы собирались спрятать тебя в мешок с чечевицей, но потом по вполне понятным причинам передумали. Оуэн сам видел, как Дуглас пропорол мечом несколько мешков, проверяя их.
Эрику передернуло.
— Оуэн, иди сюда, — позвал он. — Мы решили разыграть небольшое представление. Правда, придется тебе кое-что вытерпеть, но уж это дело такое...
Трое заговорщиков уселись в тесный кружок, Ричард наклонился к ним и принялся тихо излагать свой план.
Рабочее утро в эдинбургском порту, как обычно, началось рано. Еще до восхода солнца хмурые рыбаки стали стекаться к пристани, чтобы выйти в море на своих весельных лодках и фишботах[49]. По широкой причальной стенке важно прохаживались двое торговцев, зорко следивших за погрузкой своего товара, отправлявшегося во Фландрию. Бочонки с ворванью, толстые пласты кож, тяжелые мешки с шерстью сгружались работниками на деревянный настил, где их придирчиво осматривали суетливые приказчики. Матросы помогали с погрузкой либо терпеливо дожидались, когда груз будет уложен и можно будет взойти на корабль. Рядом с некоторыми из них суетились жены, провожавшие своих мужей в далекое плаванье, кое-где слышался плач. Все деловито сновали туда-сюда, каждый был занят своим делом.
Постепенно порт заполнялся разнообразным народом — матросами, пажами, слугами, рыцарями и их оруженосцами... Пожалуй, такого столпотворения порт Эдинбурга не видывал давно — еще со времен владычества англичан, когда грозный Эдуард Большеногий захватил Эдинбург. Сегодня отсюда на помощь своему традиционному союзнику — Франции отплывал большой шотлансдсшй отряд под предводительством графа Мара. Этот поход был его гордостью. Шотландские рыцари рвались взять реванш за Халидон-Хилл и Невилле-Кросс...[50]
Здесь же присутствовал и сам регент Шотландии — Уильям Дуглас. Грозный граф казался мрачнее тучи. Его вид полностью оправдывал прозвище «Черный рыцарь». Стоя особняком и не принимая никакого участия в приготовлениях к отъезду, он зорко наблюдал за портовой суетой. Время от времени к нему подбегал кто-то из его людей, и рыцарь внимательно выслушивал очередное сообщение. С каждой минутой его худое угрюмое лицо становилось все более злым.
Граф Мар, высокий седой старик с резким лицом, на котором выделялся крупный нос, подошел к нему и скрестил руки на груди. Дуглас неприязненно взглянул на него. За сегодняшнее утро этот надутый болван надоел ему хуже горькой редьки. Первым делом он выразил надежду, что регент примет участие в походе против англичан. Но, услышав вежливое «нет», переменил тон.
— Сэр Уильям, вы зря теряете время, — как бы между прочим заметил старый граф. — Ее здесь нет, этой вашей невесты.
Последнее слово он произнес так, словно хотел нанести рыцарю оскорбление. Весь тон старого аристократа ясно говорил о том, что присутствие регента на пристани ему неприятно, как и сам регент.
— Милейший Мар, мне и самому хотелось бы в это верить, — задушевно отвечал Черный рыцарь. — Но что-то подсказывает мне, что она здесь. Может, это святое чувство, называемое любовью? — Граф притворно вздохнул и резко сменил тему: — Кажется, молодой Ричард Далхаузи собирался плыть на вашем корабле во Францию? Что-то я его не вижу. Хотелось бы его проводить в дальнюю дорогу.
— Я знаю, на что вы намекаете, Дуглас, — резко сказал граф Мар. — Ловите свою невесту, если уж так приспичило жениться, но не путайте личные дела с благом Шотландии! Ричард предан своей родине больше, чем кто-либо из нас, это я могу засвидетельствовать лично!
Черный рыцарь окинул непрошеного советчика холодным взглядом.
— Любезный граф, вы, видимо, забыли, что его отец Александр тоже был предан делу Шотландии, и это не помешало ему сдать Карлайл англичанам, — зло промолвил он. — И я прошу вас не вмешиваться в дела, которые вас не касаются.
Он усмехнулся, видя, как старик изменился в лице. Это было откровенной наглостью, но почтенный граф молча проглотил реплику. Побагровев, старик развернулся и пошел прочь. Он знал, что ничем не сможет помешать рыцарю из Лидденсдейла вести себя так.
«Они все меня боятся», — подумал Дуглас. И правильно делают. Благо Шотландии! Что они все понимают в этом? Он умнее всех этих надутых лэрдов, вместе взятых. Когда они узнают, что за невесту выбрал себе Дуглас, то радостно загалдят, как стадо индюков!
Рыцарь принялся нетерпеливо вглядываться в толпу, что прибывала на пирсы. Черт, где же эта маленькая дрянь? В том, что она здесь, сэр Уильям не сомневался. Как еще иначе ей удастся попасть к королю? Эта рыжая ведьма теперь знает о наследстве и обязательно попробует оттяпать его у своего дядюшки. О, он хорошо изучил эту семейку Перси! Эти своего не упустят.
Помимо воли он заскрежетал зубами. Привычная боль резанула по сердцу, словно острым ножом. Эйлин, Эйлин, как ты могла... как ты могла предпочесть этого английского выскочку! Теперь он вынужден узнавать в чужом ребенке эти чудные глаза, которые когда-то ему были так дороги, знакомые черты лица...
Он сам не мог точно определить те чувства, которые испытывал к Эрике Тейндел. Ненависть и страстное желание обладать этой девчонкой сплелись в ядовитый клубок, который разъедал его сердце. Она здесь.. . И никуда от него не денется! Вдруг внимание рыцаря привлек один странный человек. Крепкий, голубоглазый, со спокойным лицом, в котором сквозило что-то хищное. Человек, как и он сам, внимательно наблюдал за толпой, грузившейся на корабли. На мгновение их взгляды пересеклись, и Дуглас почувствовал неясную опасность... Холодные голубые глаза смотрели прямо на него, ничего не выражая, кроме жестокого любопытства.
Спустя мгновение все прошло. Человек взвалил на плечи мешок и, согнувшись под его тяжестью, зашагал к дальнему причалу. Дуглас поискал его взглядом, но тот будто в воду канул. Через секунду рыцарь уже забыл о нем — сейчас его интересовало совсем другое.
...У крайних пирсов величественно покачивались на темной воде две каракки[51] и одна ускиера[52]. На фоне маленьких фишботов они казались огромными китами, случайно всплывшими среди стайки стерляди. Там царило веселое столпотворение: рыцари в последний раз перед дальней дорогой проверяли свое снаряжение, вокруг суетились пажи. Тут же прогуливались крепкие портовые девки, вертя крутыми бедрами, шастали разнообразные шарлатаны и торговцы мелким товаром, предлагая всевозможные снадобья и лакомства.
Погрузка продуктов и воды кое-где уже была окончена. Оруженосцы начали осторожно заводить упирающихся лошадей по высоким сходням на палубу толстой, словно неуклюжая рыбина, ускиеры.
Несколько рыбаков с любопытством наблюдали за тем, как огромные дестроеры[53] тяжело поднимались на борт корабля. Сгрудившись вокруг мешков с провиантом и лениво попивая эль, моряки увлеченно обсуждали достоинства коней. Неподалеку от этой веселой группы стояла молодая парочка, по виду муж и жена.
Наверное, молодой муж отправлялся в далекое путешествие впервые, так как пышнотелая красотка вовсю висла на нем, не желая отпускать его до самых сходней. На ней ладно сидела длинная холщовая юбка, волосы были скромно заправлены под чепец, открывая высокий чистый лоб без единой морщинки. Огромные зеленые глаза горели тревогой, она то и дело нервно поправляла платок, небрежно наброшенный на плечи. Моряк, высокий, чуть сутулый крепыш, держался солидно. Он время от времени наклонялся к своей женушке и что-то шептал ей на ушко — видимо, успокаивал перед разлукой.
— Видать, дорогие кони-то, — лениво сказал один из моряков, с завистью глядя, как обнимается парочка. — Слышь-ка, хватит обниматься! Всю душу растравили. Моя-то прощаться со мной уж давно не ходит — дома чмокнет, и довольно.
Шотландцы беззлобно загоготали.
— Ясное дело, молодые, — важно заметил седой лоцман, явно пользовавшийся большим уважением в компании. — А ладная у тебя женка, — обратился он к парню. — Не боишься оставлять ее тут одну? А ну как уведут?
Молодой моряк нежно улыбнулся жене и покачал головой.
— Не боюсь, — спокойно ответил он.
— Молодец! — высказался еще один моряк, смуглый горбоносый малый в засаленном берете. — А что, ребята, выпьем, чтобы и нас так ждали на берегу, как этого парня!
Шотландцы сдвинули глиняные кружки, кто-то крикнул: «Еще эля!», и о них забыли.
— Фух, — вытирая мокрый лоб, перевела дух Эрика, — я думала, что все, не отстанут. Ты думаешь, никто не догадался?.. Слушай, ты опять выпрямился. Ссутулься!
Дик незаметно поправил съехавший с плеча пучок соломы и согнулся.
— Извини, забыл, — сказал он, наклонясь к самому ее уху, словно говоря какую-то нежность. — А ты как?
— Нормально, — шепотом отозвалась девушка. — Только солома очень колется. Неужели необходимо было так много набивать ее туда?
— Зато теперь ты выглядишь как настоящая жена моряка. Побольше нежности во взгляде, моя дорогая, — предупредил ее Ричард. — Не забывай, ведь мы женаты.
Он хитро подмигнул ей, и помимо воли девушка покраснела. Сейчас Эрика вынуждена была признать, что план удачный, хотя поначалу она наотрез от него отказывалась.
— Скоро уже? Я вся мокрая от страха, — призналась она.
— Видишь вон тот корабль, что стоит дальше всех? — спокойно сказал Дик, показывая на двухмачтовую каракку. — Это «Святая Маргрете». Нам нужно дождаться подходящего момента. Помни, как только последний человек поднимется по сходням на палубу, тут-то мы и должны действовать. В этот момент поднимут якорь и корабль начнет отчаливать. Гарри и Джек позаботятся о том, чтобы сходни не подняли раньше времени. Как только увидишь, что якорь поднимают, беги со всех ног на корабль.
— Я боюсь, Дик, — прошептала Эрика.
— Не бойся, — сказал рыцарь. — Я рядом.
Его уверенный тон подействовал на нее успокаивающе.
— Ты у меня такая пышечка, дорогая, — вдруг громко сказал Ричард, не отводя внимательного взгляда от ближнего причала. — Просто пампушечка!
Там, кажется, произошла какая-то заварушка. Двое здоровенных парней тащили от сходней упиравшегося изо всех сил мальчишку. Мальчишка был замечательно рыжий, так что любо-дорого было взглянуть.
— Да что ж это происходит, а, люди добрые? — закричал кто-то из матросов. — Второго рыжего хватают.
— Что там? — услышала Эрика громкий повелительный голос, который заставил ее замереть от ужаса.
Стражники протащили мимо них орущего благим матом мальчишку. Уильям Дуглас бросился к своим людям, расталкивая плотную толпу. На мгновение застывшей в испуге девушке показалось, что Черный рыцарь смотрит прямо на нее. Потеряв над собой контроль, она рванулась прочь, нс чья-то железная рука прижала ее к себе, не давая возможности пошевелиться.
— Не волнуйся, дорогая, — громко сказал рыцарь, — наверное, какого-то воришку поймали. Ну-ка, быстро, поцелуй меня, — услышала она его шепот.
— Что?! — возмутилась Эрика.
Она хотела сказать, что такого уговора не было, но Дик вдруг быстро привлек ее к себе, не давая времени на раздумья. Не успев опомниться, она вдруг поняла, что целуется с ним. Целуется по-настоящему, без всякой игры, среди этой огромной чужой толпы, и ей это страшно нравится. Ей дела не было до Дугласа, наемных убийц дядюшки, а также всех окружающих, более того, до Англии, Франции и Шотландии — тоже... Она испытывала сумасшедшую радость оттого, что это чудо повторилось с ней и она снова чувствует его чудесные губы, дотрагивается до них нежно-нежно, у нее начинает кружиться голова... Ричард целовал ее совсем по- другому, чем тогда в Бархеде, — не было этого сумасшедшего злого напора, была только нежность.
— Смотри-ка, все никак не намилуются, — раздался над ними чей-то веселый голос.
Компания моряков по-доброму загалдела, принявшись вновь обсуждать счастливую молодую парочку. Дик как-то судорожно вздохнул и выпустил девушку из объятий. Они молча стояли друг напротив друга, тяжело дыша.
— Ты... — медленно сказал Ричард. — Это было здорово.
Опомнившись, Эрика рванулась в сторону, но он быстро схватил ее за рукав.
— Ты что, — зашипел он ей в лицо. — С ума сошла?! Сейчас они все поймут! Нам надо идти к кораблю, если мы хотим успеть. Сейчас начнется.
— Что начнется, Дик? — жалобно спросила девушка.
Она уже успела забыть, зачем они сюда пришли, и казалась совершенно сбитой с толку. Шотландец, не слушая жалкого лепета девушки, потащил ее к крайнему пирсу.
Со стороны, наверное, казалось, что жена решила под конец закатить уезжающему мужу истерику. Впрочем, Далхаузи сейчас было некогда думать, как все это выглядит со стороны. Он пробивался сквозь толпу к «Святой Маргрете». Не надо было ее целовать! «Ну же, соберись, болван!» Обзывая себя последними словами, шотландец протиснулся поближе к сходням.
Кажется, пока все шло по плану. Огромная ускиера медленно отчалила от берега, присоединяясь к уже уходящей из залива каракке. Толпа, словно единый организм, испустила громкий вздох, кто-то восторженно засвистел. Столь величественное зрелище не каждый день увидишь даже в таком большом порту, как Эдинбург. Будет что рассказать детям... Огромный корабль торжественно прошел между пирсами, его широкие паруса наполнились ветром, и ускиеру вынесло в море.
Неподалеку раздраженно орал на своих слуг Дуглас, но его жуткие ругательства тонули в общих прощальных криках толпы. Казалось, напряжение в порту достигло высшей точки. Ричард выдохнул сквозь крепко сжатые зубы.
— Приготовься, — приказал он Эрике. — Сейчас Сэмми отвлечет их. Запомни, как только начнут поднимать якорь, сразу же беги! Беги не оглядываясь! У тебя все получится.
Девушка словно не слышала его. Она смотрела куда-то мимо него расширенными глазами, в которых светилось безмерное удивление. Рыцарь резко обернулся и увидел, как голубоглазый крепыш, стоящий за их спиной, холодно прищурившись, замахивается и с силой бросает нож прямо в грудь Эрики. Холодная сталь, брошенная профессиональной рукой, коротко сверкнула на солнце. Дик прыгнул. Одно мгновение растянулось для него в тысячу лет. Он видел, как неестественно расширились зрачки девушки и разом отлила кровь от щек, окрасив их в мертвенно- бледный цвет, рот раскрылся в беззвучном крике...
— Падай! — заорал он, сбивая ее с ног.
Что-то нестерпимо горячее оцарапало его левое плечо, прочертив на нем полосу жаркой боли, но он уже распластался на земле, прикрывая дрожащую девушку всем своим телом, вжимая ее в себя... Сердце Дика бешено колотилось в груди. Раздался пронзительный женский визг, чьи-то крики, кто-то тяжело затопал деревянными башмаками по настилу. Одну секунду он знал только одно: она здесь, она жива. Он повторял себе эти слова как заклинание, прижимая ее рыжую голову со сбившимся чепцом к себе. Потом он вспомнил, что им нужно бежать.
— Все, все, — зашелтал он ей в маленькое ушко, — все закончилось. Все в порядке. Ты жива! Поднимайся. Делай вид, что ничего не произошло. Нам нужно бежать, слышишь?
Эрика подняла на него безумный взгляд, и шотландец увидел, как сильно у нее трясутся губы.
— Ты можешь идти? — спросил он, беря в ладони это испуганное, милое, дорогое лицо.
Она слабо кивнула. Поддерживая дрожащую девушку, Дик помог ей подняться. «Дело дрянь», — подумалось ему. Вокруг сбилась плотная толпа любопытных, все охали, ахали, выражали сочувствие...
Выругавшись, Ричард вытер свою кровь с ее щеки. Ему повезло — лезвие кинжала застряло в набитом соломой плече, проникнув в него самую малость: лишь прочертило глубокую царапину на лопатке. Голубоглазый крепыш бесследно скрылся, и это радовало. Они стали потихоньку выбираться из толпы. Дик поднял голову и с отчаянием увидел, как на «Святой Маргрете» начинают медленно разворачивать парус.
— Быстрее, — сквозь зубы прошептал он, увлекая девушку за собой.
Рыцарь уже начинал надеяться, что все обойдется...
— Стоять! — раздался позади страшный голос.
Казалось, вся пристань замерла, услышав этот рык. Далхаузи страшно выругался и рванул из ножен под курткой кинжал.
— Именем короля, я приказываю вам, стойте!
Дуглас, окруженный своими людьми, разбрасывая столпившийся на узкой пристани народ, пробивался к ним с другого конца пирса.
— Эти люди преступники! — услышала Эрика. — Она англичанка, ловите ее!
Девушка обернулась и почувствовала, как ее ноги прирастают к пирсу. Грозный взгляд Черного Дугласа настиг ее, парализовав волю. Девушка застыла, не в силах отвести глаза от этого страшного человека, неукротимо надвигавшегося на нее. Дуглас с лязгом вынул из ножен меч, и народ вокруг него попятился. Эрика судорожно скомкала в руках передник. Ее маскарад показался ей сейчас особенно жалким. Растрепанная, несчастная, она стояла перед ним, и в ее огромных зеленых глазах светился первобытный ужас.
Внезапно гора бочек, сложенных одна на другую и связанных множеством веревок, угрожающе накренилась. Веревки, казавшиеся такими крепкими, лопнули, словно по волшебству, выпуская на волю круглых вертящихся бестий.
— А-а-а! — выдохнула толпа и шарахнулась обратно, напирая на опешившего рыцаря.
Бочки катились прямо на испуганных людей, сбивая с ног всех, кто попадался им на пути. Кто-то полетел с края пирса в воду...
— Бежим! — услышала Эрика над самым ухом вопль Дика.
Выйдя из оцепенения, она со всех ног бросилась к «Святой Маргрете». С высокого борта каракки доносилась страшная ругань, вокруг творилось черт знает что — люди метались, сбивая друг друга и только усиливая панику. Эрика с ужасом увидела, как широкие деревянные сходни корабля медленно ползут вверх.
— Мы не успеем! — отчаянно закричала она.
Расстояние между караккой и пирсом неуклонно увеличивалось. Просмоленный борт корабля нависал прямо над беглецами, им оттуда что-то кричали, но среди всего этого шума было не разобрать что.
— Прыгай! — страшно зарычал Ричард.
Эрика остановилась, взгляд ее упал вниз, на бурлящую темную воду.
— Прыгай, кому говорю! Прыгай, ты, трусиха!
Она дико посмотрела на шотландца, потом отбежала на несколько шагов назад... В ее глазах зажглась отчаянная решимость. Девушка рванулась вперед, оттолкнулась от пристани и плашмя упала прямо на сходни. Вцепившись обеими руками в доски, набитые поперек, срывая ногти, девушка поползла наверх. Сходни опасно накренились, но сверху кто-то навалился на них, и четыре руки подхватили беглянку, затаскивая ее на борт.
— Рича-а-ард! — раздался оттуда отчаянный крик Эрики.
Корабль медленно отходил от пристани. Шотландец оглянулся: Дуглас и его люди уже почти пробились сквозь затор, образованный бочками.
— Держи веревку! — раздалось с каракки.
Сверху в воду шлепнулась веревочная лестница, которыми пользуются при штурмах. Далхаузи разбежался и прыгнул ногами вперед в бурлящую воду. Волны, сомкнувшись вокруг корабля, несколько раз с силой ударили его о борт, едва не затопив. Ему удалось оттолкнуться ногами от борта и вынырнуть. Тремя мощными гребками рыцарь достиг веревки и вцепился в нее обеими руками.
— Тащи! — крикнули с корабля. — Он ухватился!
Сильными рывками его стали поднимать на борт. Корабль, медленно разворачиваясь, стал отдаляться от Эдинбургской пристани.
— Стреляйте в него! — раздался яростный вопль графа Дугласа с берега.
Несколько стрел просвистели в воздухе, одна вонзилась прямо в фальшборт. Ричард Далхаузи перевалил через деревянное ограждение палубы и скрылся с глаз. Толпа на берегу свистела и улюлюкала, выражая восхищение смелостью беглецов.
— Спасибо, Сэмми! — донес ветер чьи-то слова с корабля.
Смуглый горбоносый моряк в засаленном берете незаметно спрятал в высокие гетры небольшой нож с черной рукоятью и, посвистывая, направился прочь. Разрезанные веревки валялись возле того места, где он стоял минуту назад.
— Не за что, — весело проговорил морячок, быстро исчезая в лабиринте знакомых с детства портовых строений. — На то и существуют друзья.
— ...Итак, мой любезный Ноллис, ты не желаешь рассказать мне что-нибудь новенькое?
Голос звучал издевательски, словно спрашивающий сам не верил в свои слова. Джон поднял голову со скамьи и открыл один глаз. Второй, заплывший, не открывался совсем.
— Например, что твоя миссия выполнена и я могу спать спокойно, не опасаясь неприятных сюрпризов?
Сэр Джеффри любезно наклонился к нему, прикладывая ладонь к уху. Не услышав ответа, он махнул кому-то невидимому рукой.
— Жаль, — сказал он. — Я надеялся, что ты окажешься расторопнее на этот раз.
— Я сделал все, что мог, — прохрипел слуга. — Это не моя вина, что у нее объявился защитник.
В воздухе просвистела палка, с размаху опустившись на его оголенную спину. Он вскинулся и закрыл глаза. Ну, не так уж и больно, попробовал утешить себя Ноллис. Бывало и похуже.
Граф осуждающе зацокал языком.
— Но-но, Джон, не надо упрямиться. Я знаю, ты человек терпеливый, но на двадцатой палке, по-моему, можно и покричать. Понимаешь, мне неприятно, когда ты говоришь мне, что в случившемся нет твой вины. Это ведь именно твоя вина, Джон, и только твоя. Я не хочу, чтобы ты думал, будто можешь легко отделаться в следующий раз.
Ноллис вздохнул. Кажется, сэр Джеффри все-таки окончательно рехнулся. Видать, ему каждую ночь мерещится, что в Беверли явится законная наследница и отберет у него графство. Ишь, разоделся, словно на прием к королю. Он крякнул, поудобнее примащивая живот на жесткой скамье. Черт побери, дожил — охаживают палками, как провинившегося виллана. Он застонал, стиснув зубы. А больно, потроха Вельзевула!
— Хватит, — смилостивился лорд. — Ступай прочь!
Он небрежно махнул рукой, отсылая палача. Тот что-то почтительно промычал и быстро ретировался. Сэр Джеффри Перси присел на чистую скамью, брезгливо поддернув расшитое серебряной нитью черное шелковое блио[54].
— Как же ты сплоховал, мой любезный друг? — задумчиво спросил он, оглядывая наемника с плохо скрываемым презрением.
— Эта девчонка оказалась хитрее, чем все ведьмы Шотландии, вместе взятые! — пробурчал Ноллис, вытирая кровь с разбитого подбородка.
Они разговаривали спокойно, словно ничего и не случилось. А что, обычное дело — слуга провинился, и господин немного вспылил... Но Джон чувствовал в глубине души, что что-то в нем рьяно сопротивляется такому положению вещей. Может, дело в том, что за эти полгода он привык к свободе, привык к тому, что ему подчиняются, а не он. Привык быть сам себе хозяином, вот что. Наемник сплюнул кровавой тягучей слюной на пол, и молодой граф недовольно поморщился.
— Ты опять упустил ее, — мрачно проговорил он, вертя толстую золотую цепь на шее.
— Не я один, — так же мрачно заметил Ноллис. — Черный Дуглас тоже уехал несолоно хлебавши. Любо-дорого было посмотреть на его перекошенную физиономию.
— Замолчи! — крикнул граф.
Джон равнодушно пожал плечами — мол, я-то что, могу и помолчать. Сэр Джеффри вскочил и стал нервно ходить из угла в угол. Когда он узнал о том, что Уильям Дуглас тоже ищет наследницу, то просто рассвирепел. Носился по конюшне, сшибая все, что попадалось под руку, и ругаясь на чем свет стоит. Впрочем, Ноллис его понимал. Когда за дело берется Дуглас, то тут уж не до смеха.
— Дьявол, — прошипел граф.
Его холеное лицо исказила гримаса ненависти.
— Дьявол, как это все меняет. Откуда он узнал обо всем, этот чертов Дуглас!..
Он задумался. Дело плохо. Его хваленый слуга все испортил, упустив девчонку в самом начале, и теперь она жива и на свободе. Ему даже подумать было страшно, что случится, если сэр Уильям Лидденсдейлский захватит законную наследницу Нортумберленда. Мало того что его графство может оказаться весьма урезанным, разразится еще и страшный скандал. Если их рыцарственный государь узнает о том, как именно младший Перси стал графом... Это может очень плохо кончиться. Джеффри вытер пот, мгновенно выступивший на лбу. Он постарался успокоиться и рассуждать логично.
У него есть неоспоримое преимущество перед Черным рыцарем Шотландии. Преимущество во времени и месте. Эрика, кажется, собирается достичь двора английского короля? Который, правда, сейчас во Франции... М-да. Но графу Перси гораздо легче будет перехватить ее в ставке его величества, чем графу Дугласу.
— Это война, — задумчиво промолвил он, глядя в пространство.
Война... Как странно — чтобы предотвратить свою войну, он вынужден ехать на чужую.
— Я бы легко мог повесить тебя, Джон, но ты мне нужен живым, — ласково сказал он. — Даю тебе последний шанс исполнить то, что ты должен был сделать. Но на этот раз я сам прослежу, чтобы все было сделано как нужно.
Граф с досадой отряхнул со своего роскошного блио приставшие соломинки. Впредь будет ему наука. Если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, делай это сам.
Глава 17
Дверь в маленькую комнатку была приоткрыта, и оттуда доносился радостный детский смех. Странно было слышать его здесь, посреди военного лагеря. Прямо у двери на складных козлах стоял маленький стол, за которым сидели двое мальчишек и что-то азартно бросали на стол.
Читать бесплатно другие книги:
