Соблазны бытия Винченци Пенни
– Слушай свое сердце. Если ты встретила человека и чувствуешь, что сможешь построить с ним совместную жизнь, я не посмею тебя отговаривать. Повторяю, доверяй своему сердцу. Тебе ведь уже… Кстати, сколько тебе лет?
– Сорок восемь. Самой не верится, но это так.
– Мне ты и сейчас кажешься ребенком. Но ты уже достаточно большая девочка, чтобы спрашивать совета, выходить тебе замуж или нет.
– Себастьян, если бы я не нуждалась в ваших советах, я бы их не спрашивала. Спасибо вам. Я обязательно прислушаюсь к ним. Обещаю.
Но что значит, она «прислушается»? Прислушаться к чужим советам не значит им последовать. Можно слушать Себастьяна, Иззи, Дженну и еще много кого, но решение все равно должна будет принимать она сама. Это была ее жизнь, о чем ей без конца твердили. Так оно и есть. Барти изо всех сил пыталась решить, нравится ли ей ее нынешняя жизнь и станет ли ее жизнь лучше, если она выйдет за Чарли Паттерсона.
– Привет, Иззи!
– Джорди!
– Как ты?
– Прекрасно. А ты как? Как тебе Чикаго?
– Холодно. Ветрено. Одиноко. Жаль, что рядом нет тебя.
– Джорди! Ну что за глупые мысли!
– Ничуть не глупые.
– Куда… куда ты собираешься потом?
– На другой конец Штатов. На Западное побережье. Ты когда-нибудь там была?
– Нет. Ни разу.
– Жаль. Тебе бы понравилось.
– Не знаю.
– Я решил позвонить и попрощаться. Если ты, конечно, не готова прилететь ко мне в Лос-Анджелес. Оттуда я возвращаюсь в Англию.
У Иззи кольнуло сердце.
– Поцелуй за меня Адель. И Нони тоже.
– Поцелую. Спасибо тебе за удивительное время. Это было так здорово.
– Ох… – Иззи замолчала. Подобные словесные игры до сих пор давались ей с большим трудом. – Нет, Джорди. Тебе спасибо. Было очень здорово. До свидания.
Положив трубку, Иззи смотрела на аппарат. Взгляд у нее был очень ласковый. У наблюдавшего за ней Ника Нилла сжалось сердце. Ника обуревали весьма сложные чувства.
Она решила: нужно честно и откровенно поговорить с Чарли. Сказать, что она не может выйти за него. Она по-прежнему в восторге от многих его качеств. Безумно благодарна ему за прекрасно проведенное время и надеется, что они и впредь останутся друзьями… но стать его женой она не может. Это было бы нечестно по отношению к нему, поскольку она не настолько любит его. Он заслуживает другой женщины, которая бы по-настоящему обожала его. Женщины много моложе Барти, способной родить ему детей. Она не хочет быть эгоисткой и ломать ему жизнь. И говорить об этом нужно немедленно, чтобы Чарли не питал напрасных надежд.
Барти ожидала, что с принятием решения ей станет лучше. Но ей стало еще хуже. Вместо успокоения – раздражение, подавленность и упадок сил. Ее пугало даже не это. Ее невероятно пугала перспектива снова остаться одной. Возможно, она прощалась со своим последним шансом на счастье. Но она должна это сделать.
Наверное, после разговора с ним ей станет лучше. Эта двойственность и является причиной ее отвратительного состояния. Конечно, трудно будет и потом, пока Дженна не перейдет в другую школу. Она осторожно спросила Чарли насчет Дана-Холл и оказалась права: это было ему не карману. Точнее, это было не по карману его теще. Среди множества отрицательных моментов Барти отмечала и один явно положительный: исчезновение Кэти из ее жизни. Чем взрослее становилась дочка Чарли, тем меньше она нравилась Барти. Эти бесконечные разговоры о парнях, этот маникюр и прически. Даже Дженна стала не выдерживать. А скрытность Кэти с возрастом только усилилась. Барти все это крайне не нравилось. Она навела справки, можно ли отправить Дженну в Дана-Холл не осенью следующего года, а пораньше. Ей было невыносимо думать, что придется еще целый год видеться с Чарли, забирать Кэти на выходные и отвозить обратно. Мало того, эту противную девчонку придется взять в Саут-Лодж и теперь, и на все следующее лето.
– Барти, можно войти?
В дверях ее рабочего кабинета стоял улыбающийся Себастьян.
– Конечно. Входите.
– Не хочешь отправиться со мной на обед?
– Себастьян, огромное спасибо, но я уже приглашена на обед.
На обед с Чарли, где она сообщит о своем отказе выйти за него.
– Жаль. Иззи и Кит отправились обедать с ее, как она говорит, «мальчиками». Меня тоже звали, но я отказался. Я там явно лишний. Зачем им призрак на празднике?
– Вы напрасно не пошли.
– Я ничуть не жалею. Уж лучше поеду домой и пообедаю с твоей дочкой. Кстати, а ты с кем обедаешь? С Чарли?
– Да. Я могла бы и вас пригласить, но…
– Меня не вдохновляет роль посредника.
– Себастьян, не говорите глупостей! – довольно резко сказала Барти. – Я бы такое вам никогда не предложила. Я просто хочу поговорить с ним, только и всего. Поговорить о…
– Не надо рассказывать, – улыбнулся Себастьян. – Честно говоря, я даже не хочу об этом знать.
– А мне как раз хочется вам рассказать. Я решила… словом, я решила не выходить за него замуж.
– Боже милостивый! – От неожиданности Себастьян опустился на стул возле ее стола. – Чувствую, ответственность за это ложится на меня.
– Нет. На меня не подействовала ни одна из названных вами причин. Фактически вы почти качнули маятник в другую сторону. Вы очень ошибались насчет него. Он не ленив, и ему вполне можно доверять.
– Тогда почему…
– Нет. Дело в том, что он не Лоренс.
– А вот теперь ты говоришь полнейшую чушь.
– Нет, Себастьян. Возможно, мои слова и звучат глупо, но я понимаю, о чем говорю. Лоренса я любила очень сильно. Таких чувств к Чарли у меня нет. Выходить за человека, не слишком его любя, – это нечестно. Так ему сегодня и скажу. Знаю, как это по нему ударит. Он будет убит.
– Бедный парень! Может, желаешь пропустить рюмочку для храбрости? Для куражу?
Барти наградила Себастьяна благодарным взглядом. Неплохая мысль. Она собиралась встретиться с Чарли сразу после работы. Почему бы не отложить встречу хотя бы на час? Возможно, это трусость, и тем не менее…
– Да, пожалуй, – медленно проговорила она. – Вы можете подождать полчасика? Мне нужно подготовить несколько писем.
– Барти, посмотри на часы. Какие письма? Уже четверть седьмого. Твоя несчастная секретарша возвращается домой или ночует на работе?
Барти ощутила новую волну раздражения.
– Естественно, она возвращается домой… когда я заканчиваю свою работу. Но если вы не можете ждать, не буду вас задерживать.
– Я подожду, – согласился Себастьян, доставая из портфеля какие-то бумаги.
Ее верная секретарша, с которой она работала почти девять лет, сейчас болела. Барти временно взяла другую. Услышав, что нужно срочно напечатать письма, девица пришла в ужас:
– Мисс Миллер, а им нельзя подождать до завтра? У меня свидание. И потом… – секретарша посмотрела на часы, – уже седьмой час.
– Нет, нельзя! – возразила Барти. – Это важные письма. Чем раньше вы их напечатаете, тем раньше пойдете на свое свидание. Берите блокнот и идемте ко мне в кабинет.
– Да, мисс Миллер, – буркнула секретарша.
Еще через сорок пять минут письма были напечатаны. Барти их подписала и велела секретарше немедленно отнести письма на почту.
– Я немного приведу себя в порядок, а потом, мистер Брук, я в вашем полном распоряжении, – сказала она Себастьяну.
– Замечательно. А я тут читаю конспект новой книги Кита. Превосходный сюжет.
– Приятно слышать, – язвительно ответила Барти. – «Уэсли» безмерно счастливы, что Кит доверяет им публиковать свои произведения.
– Барти! Это совершенно на тебя не похоже. Кит покинул «Литтонс» вовсе не по моей вине.
– Конечно не по вашей, – тихо сказала Барти. Ей вдруг стало стыдно за свои слова. – Простите, Себастьян. Я ужасно устала. Я сыта всем по горло и с ужасом жду сегодняшнего разговора.
– Хорошо тебя понимаю, – произнес Себастьян. Он встал и протянул к ней руки. – Я тебе очень сочувствую. Дай я тебя обниму.
– Нет. Я… Себастьян, я очень надеюсь, что поступаю правильно. Я ужасно боюсь.
Барти подошла и уткнулась Себастьяну в грудь, зарылась лицом, стараясь не расплакаться. Она совсем забыла, что дверь кабинета полуоткрыта и что временная секретарша видела эту сцену.
Хлопнула входная дверь. Кэти быстро спрятала под тетрадями «Тайны Голливуда» – журнал, который только что читала. Отец не одобрял ее увлечения звездами кино и их частной жизнью. Но можно было не волноваться. Отец ничего не узнает о ее сегодняшнем походе в кино. Вообще-то, Кэти не должна была оказаться в кино, но оказалась благодаря несостоявшемуся уроку музыки. Ее учительница неважно себя чувствовала. А может, врала. Кэти было все равно. Она терпеть не могла эту старую ведьму. Не нужны ей никакие уроки музыки.
Чарли прошел в комнату, где работал. Вот уже несколько недель, как он отказался от своего офиса на Третьей авеню, строго запретив Кэти рассказывать об этом Дженне. Она все-таки рассказала, взяв с подруги клятву, что та будет молчать.
Кэти решила сделать отцу чай. Вернувшись домой, он любил выпить чаю. Он говорил, что это напоминает ему времена, когда была жива ее мать.
Иногда Кэти жалела, что совсем плохо помнит мать. Но ведь ей тогда было всего три года. Память о последнем годе жизни матери состояла из туманных, разрозненных эпизодов. Мама лежала в больнице, и отец никогда не брал Кэти с собой. Раньше она не особо задумывалась, считая, что так и нужно. Но, став старше, не могла понять отцовской логики. Ведь если ее мать была тяжело больна и находилась при смерти, ей тем более хотелось почаще видеть свою маленькую дочь. Кэти напрягала память, пытаясь вспомнить еще что-нибудь. Кажется, мать попадала в больницу несколько раз. Когда она оттуда возвращалась, вид у нее был совсем не как у больной. А потом она умерла, и это произошло как-то внезапно. Ее увезли на «скорой помощи». Кэти помнила, как мама лежала на полу в прихожей и ждала, когда подъедет машина.
Став постарше и начав кое-что понимать, Кэти прочитала о больных раком. В книгах писали, что эти люди долгое время страдают от невыносимых болей. Ее мать почему-то не жаловалась на боль. Дома она выглядела просто замечательно. Наверное, она принадлежала к числу редких счастливчиков, не чувствующих боли.
Мать у нее была очень красивая. Это Кэти тоже помнила. Они играли, гуляли в парке. Мама часто расчесывала ей волосы и заплетала косички с красивыми бантиками. Правда, бывали дни, когда мама лежала у себя в комнате, и Кэти туда не пускали. Тогда отец был вынужден оставаться дома и ухаживать за ней. Но обычно это длилось недолго.
Кэти на цыпочках вышла в коридор. Она решила сделать отцу сюрприз: угостить его кусочком торта, который они с Дженной сделали в воскресенье. Дверь отцовского кабинета была полуоткрыта. Отец сидел за столом и крутил диск телефона. Кэти тихо прошла дальше, на кухню. Там она вскипятила воду и заварила чай в маленьком чайнике. Поскольку от торта остался скромный кусочек, Кэти добавила несколько печений, красиво разложив все на подносе. Она даже постелила кружевную салфетку, чтобы отцу было приятнее. Открыв кухонную дверь, Кэти услышала отцовский голос. Отец был чем-то огорчен. Интересно, чем это? В последние дни он выглядел совсем усталым и обеспокоенным. Он постоянно кому-то звонил.
Взяв поднос, Кэти бесшумно направилась к кабинету. Ей хотелось послушать, о чем говорит отец.
– Да знаю я, знаю, черт возьми! – говорил Чарли. – Но она до сих пор думает и не приняла решения… Не знаю, сколько времени ей нужно… Что? Да, я не теряю надежды… Конечно, без крайней необходимости я бы не стал брать этот последний заем. Больше мне там ничего не дадут… Нет, этого я не могу. Она бы… – Он вдруг увидел в дверях Кэти и швырнул трубку на рычаг. – Кажется, я уже не раз говорил тебе, чтобы не подслушивала мои телефонные разговоры!
Таким сердитым и расстроенным Кэти его еще не видела.
– Я… чай принесла, – промямлила она. – Торт.
– Не хочу я сейчас никакого торта. Отнеси на кухню. И чай сам налью, когда освобожусь.
Кэти отнесла поднос на кухню и пошла к себе. Ей стало совсем грустно.
Барти прошла в женский туалет. Себастьян ожидал ее внизу. Она обещала не задерживаться. Дверцы обеих кабинок были закрыты. Барти причесывалась, разглядывая свое лицо. Боже, какая же она усталая и старая. Куда подевалась та Барти, которая двадцать лет назад впервые приехала в Нью-Йорк и в которую Лоренс влюбился с первого взгляда? Где та Барти, которую он безумно любил: с львиной гривой волос, высокая, сильная, полная кипучей энергии? Вместо той Барти из зеркала на нее глядела бледная, худая, измученная женщина с тревожными глазами. Может, подкрасить губы? Нет, от этого ее глаза станут еще страшнее. Или…
– Старая ведьма! – вдруг послышалось из одной кабинки. – Не женщина, а надсмотрщица какая-то. Представляешь, ей перед самым концом работы приспичило печатать пять длиннющих писем!
Это был голос ее временной секретарши. Барти застыла, боясь пошевелиться.
– Просто у нее нет никакой личной жизни, – откликнулся другой голос, менее знакомый. – Ее мужа, кажется, убили на войне. Может, правда, а может – красивая отговорка. Просто взял и ушел от нее.
– К ней тут приходил старик-англичанин. Видела я их. Обнимались у нее в кабинете.
– Что?! Не ври! В их-то возрасте? Смотреть противно.
– Это молодым противно. А когда обоим уже нащелкало, они и морщин друг у друга не замечают. Однако он заметно ее старше.
– А кому она еще нужна? Те, кто помоложе, на нее не посмотрят. Грустно, конечно. Представляешь, одна и одна. Девчонку сама растит.
– По-моему, ей это даже нравится. Кого мне жалко, так это ее дочку. Иметь мамочку с таким характером… Тут пару дней назад…
Зашумела вода в бачке. Барти выскочила из туалета, опрометью вбежала в свой кабинет, захлопнула дверь и оперлась на нее спиной. Она тяжело дышала, пытаясь совладать с охватившей ее паникой и подступающими слезами.
Через два часа, встретившись с Чарли Паттерсоном в «Четырех сезонах», Барти сказала, что охотно выйдет за него замуж, если у него еще есть желание взять ее в жены.
Часть вторая
Глава 15
– Леди и джентльмены, предлагаю тост. За невесту и жениха!
Все подняли фужеры с шампанским. По залу поплыл гул, в котором различались слова «невеста и жених». Невеста лучезарно улыбалась. Жених тоже улыбался, но слегка неуклюже.
Невеста поцеловала жениха. Он ответил ей поцелуем, затем встал с довольно серьезным видом.
Венеция находила своего зятя обаятельным и очень сексуальным. Она всегда хорошо замечала и ощущала мужскую привлекательность. Его наполняла достаточно жесткая, постоянно подавляемая им самим энергия. Он был необычайно умен. Селия постоянно указывала Венеции на это его качество. Зачем? Естественно, чтобы ее позлить. Это доставляло Селии извращенное наслаждение. Однако зять Венеции действительно был умен. В этом она ничуть не сомневалась. Вот только он понапрасну растрачивал свое интеллектуальное богатство. Его нынешний род занятий требовал весьма скромных умственных способностей.
– Прежде всего я хотел бы поблагодарить мистера и миссис Уорвик за то, что они благосклонно приняли меня в их семью. Хочу заверить вас: я сделаю все, что в моих силах, чтобы позаботиться об Элспет.
«Ты бы лучше позаботился о ней четыре месяца назад», – с раздражением подумала Венеция. Она и сейчас с трудом принимала замужество дочери.
– А еще я хочу поблагодарить моих родителей за все, что они для меня сделали, и за все жертвы, принесенные ими. Предлагаю тост за моих родителей: Дору и Роберта Браун.
Возникла неловкая пауза. И вдруг:
– За Дору и Роберта! Поздравляем. Вы вырастили прекрасного сына.
Голос лорда Ардена, прорезавший тишину, очень вовремя спас положение. Селия посмотрела на него через стол и впервые за многие месяцы вспомнила, почему ей хотелось выйти за него замуж. Точнее, почему она думала, что ей хочется выйти. Она тоже встала, улыбнувшись сначала ему, а затем чете Браун.
– За Дору и Роберта! – твердо проговорила она.
Гости подхватили тост. Родители Кейра были польщены и смущены, но искренне улыбались. Впервые за весь день.
– Банни, это было очень вовремя, – улыбнулась мужу Селия. Их разговор происходил уже в гостиной. – А то, боюсь, мы все туговато соображали.
Было шесть часов вечера. Новобрачные отправились в недельное свадебное путешествие по шотландским высокогорьям. Брауны поехали в скромный лондонский отель. Они собирались пробыть в Лондоне еще пару дней. Они хотели посмотреть достопримечательности столицы и показать их двоим младшим сыновьям. До сих пор никто из них в Лондоне не был. Венеция пошла наверх отдыхать после душевных травм этого дня. Оставшимся гостям Бой предлагал напитки.
– Ты о чем, дорогая? – не сразу понял лорд Арден. – А-а, тост. Да, конечно. Они такие милые люди. Очень милые. Мне особенно понравилась Дора. Очень умная женщина. Мы с ней так интересно побеседовали.
– И о чем же? – спросила Селия. – Банни, ты меня заинтриговал. Похоже, ты здесь времени даром не терял.
– Мы говорили про Суэц.
– Про Суэц? – удивился Бой.
– Да. Наша Дора прекрасно осведомлена о событиях в мире. Когда в их магазине не бывает покупателей, она читает газету. По ее мнению, Насер поступил очень правильно, национализировав канал. Должен сказать, я был в восторге от ее рассуждений.
– Никогда бы не подумал, – признался Бой.
– Почему? – спросила его Селия. – Бой, нельзя же быть таким ужасно ограниченным. Я тебе удивляюсь. Почему бы Доре Браун не быть умной? Ведь Кейр свои мозги от кого-то унаследовал. И если человек беден и малообразован, то это еще не значит, что он глуп. Мать Барти едва могла расписываться, а ее отец и вовсе не умел читать. Но посмотрите на Барти.
– Да, – вздохнул Бой, – посмотрите на Барти.
Известие о том, что Барти выходит замуж, вновь вызвало в семье заметное разделение.
Романтики радовались и говорили, что Барти заслужила счастье. Реалисты были настроены скептически. Они подчеркивали, что у будущего мужа Барти нет ни денег, ни серьезной работы. К тому же он на несколько лет моложе Барти и у него есть дочь от первого брака.
Себастьян и Кит оба искренне поздравляли Барти. Им было особенно приятно, что они первыми узнали эту новость, если не считать девчонок, пришедших в неописуемый и неуправляемый восторг. Правда, впоследствии, летя домой, они обменялись мнениями, и мнения совпали. Замужество Барти почему-то настораживало обоих, но еще больше их настораживала личность Чарли Паттерсона.
Иззи – главный романтик – искренне, с полной верой в то, что говорит, защищала Чарли от чужого скептицизма. Она утверждала, что знает Чарли лучше, чем кто-либо, называла его прекрасным человеком и ничуть не сомневалась в его настоящей любви к Барти. Иззи негодующе отрицала все утверждения, будто Чарли женился на Барти из-за денег.
Эту невообразимую, крамольную мысль впервые высказали вслух мальчики – работодатели Иззи.
– Он наверняка ловкий парень, – сказал Ник Нилл, не став вдаваться в подробности.
Майк Паркер был откровеннее:
– У самого ни гроша за душой, да и работы тоже нет.
– У него есть работа! – взвилась Иззи, возмущенная тем, что мальчики не желали слушать ее дифирамбы Чарли.
– Прошу прощения, я забыл. Риелторский бизнес, которым он занимается, пока дочь в школе. Экономит даже на секретарше. Это не работа, а работенка. И вдруг он женится на женщине, имеющей миллионы. Что тут скажешь? Отлично сработано, Чарли. Ведь… не буду произносить этого слова… рождаются каждую минуту. Но я бы никак не подумал, что Барти Миллер принадлежит к их числу.
– Майк, вы не имеете права так говорить. Чарли – милейший человек.
– Разве я в этом когда-нибудь сомневался? – улыбнулся Майк. – Милейший человек тоже может быть ловкачом.
– Кстати, богатство Барти слишком преувеличено. Из наследства первого мужа ей мало что досталось. И Дженне тоже. Он ведь погиб…
– Мы все это знаем. Внушительный особняк в Саутгемптоне, дом на одной из Верхних Восьмидесятых улиц, издательство с отделениями в Нью-Йорке и Лондоне. Это что, мало? Спуститесь на землю, Иззи. Чарли Паттерсон может быть милейшим человеком, почти ангелом. Возможно, в очереди у Бога он стоит сразу за Билли Грэмом [11]. Возможно, у него еще целый букет достоинств, но все они не отменяют простого факта: этому парню невероятно, немыслимо повезло.
– Вы оба жуткие, несносные люди, – объявила им Иззи. – Обязательно попрошу Барти, чтобы вычеркнула вас из числа гостей на свадебном приеме.
– И это говорит добросердечная Иззи? Вы не сделаете такой гадости.
– Сделаю, если не перестанете поносить Чарли. А сейчас мне пора работать. Не хочу сегодня засиживаться допоздна.
– Никак у леди Изабеллы горячее свидание?
Услышав, как ее зовет отец, мальчики теперь поддразнивали Иззи, называя леди Изабеллой.
– Не угадали. Просто хочу посмотреть предлагаемые квартиры. И не называйте меня этим дурацким именем.
– Я люблю тебя. Очень, очень люблю.
– И я… тебя люблю.
Она чуть замешкалась, на какую-то секунду. Но так было всегда. Чарли улыбнулся. Если он почувствовал паузу, то не придал особого значения. И не должен придавать. Еще в тот вечер, когда Барти дала согласие на брак, она сказала, что их супружество должно строиться на четких и честных условиях. Она не любила Чарли так, как любила Лоренса. Такое было бы невозможно. Но он вызывал у нее самую глубокую симпатию. Ей нравилось быть рядом с ним. Она хотела прожить с ним до конца своих дней. Это ведь так просто. Чарли должен понять.
И Чарли понял. Он ничего не требовал, не пытался соперничать с Лоренсом. Он говорил, что невероятно счастлив. Барти не пожалеет, согласившись выйти за него. Он сделает ее счастливой. Это было его главной целью.
Барти напомнила себе, что, как бы она ни любила Лоренса, он очень редко делал ее счастливой. Эти слова она мысленно твердила себе, ложась с Чарли и засыпая в его объятиях глубоко удовлетворенной.
Первыми о браке узнали девочки. Дженна и Кэти слушали внимательно, и с каждой минутой их глаза округлялись и становились ярче. Они сидели, держась за руки, попеременно глядя то на Барти, то на Чарли. Иногда они переглядывались. Обе долго молчали, а потом Дженна сказала:
– Значит, теперь Кэти будет мне сестрой и вместе со мной поедет учиться в Дана-Холл.
Чарли с ласковым удивлением посмотрел на Барти. Ей всегда нравилось, когда он так смотрит. Ей нравилось, что он всегда так легко читает ее мысли. Взяв Чарли за руку, она сказала:
– Конечно.
Она искренне радовалась, что такое волшебство ей по плечу.
Потом о новости узнали Себастьян и Кит. Оба были неимоверно рады за нее. Они пожали Чарли руку и пригласили на ланч. Чарли мгновенно согласился, однако Барти, виновато улыбаясь, сказала, что у нее на это время запланирован ланч с весьма важным для нее литературным агентом. Она несколько месяцев пыталась с ним встретиться, и это никак нельзя перенести на другое время.
– Извините, но я должна там быть. Такие встречи не отменяются. Давайте вместо ланча устроим обед.
Но позднее, сидя в такси и отправляясь на встречу, Барти вдруг подумала, что рассуждает в точности как Селия…
Она послала Селии телеграмму, чувствуя необходимость как можно раньше сообщить о своем замужестве. Барти очень не хотелось, чтобы Селия узнала об этом из других источников, на уровне сплетни. Барти не представляла, какой будет реакция Селии. Та ответила быстро, тоже телеграммой. Реакция оказалась вполне предсказуемой.
РАДА. БЕЗОТЛАГАТЕЛЬНО СООБЩИ ДАТУ СВАДЬБЫ. ОТПРАВИЛА ПИСЬМО. ЦЕЛУЮ. СЕЛИЯ.
Ни вопросов, ни удивления. Вообще никаких эмоций. Барти всегда помнила слова матери Селии – леди Бекенхем, – считавшей публичное выражение эмоций уделом простонародья. Телеграмма намекала на то, что Селия собирается приехать на свадьбу. В этом не было ничего удивительного. Вот только…
– Похоже, мне придется пригласить их всех, – сказала она Чарли.
– Почему?
– Тебе этого не понять. Нельзя приглашать только кого-то одного из Литтонов. Так не принято.
Чарли помолчал, обдумывая ее слова.
– Но ты же хотела скромное торжество в узком кругу.
– Да, хотела. А ты?
– И я хотел того же. – Он опять помолчал. – Представляешь, если бы у нас были матери? Они, наши девочки и, само собой, Иззи.
– Но наших матерей нет в живых.
– Знаю. Леди Селия тебе почти как мать. Я мог бы позвать тещу. Они плюс девочки – это было бы здорово. Никакой суеты с приглашением всяких кузин и кузенов, двоюродных бабушек и старых друзей времен колледжа.
Барти задумалась:
– Превосходная идея. Она мне очень нравится.
– Отлично. У меня есть еще одна идея. Не знаю, как ты к ней отнесешься.
– И какая же?
– А почему бы мне не попросить Джейми быть моим шафером?
– Джейми?
– Да. Это было бы чудесно. Он тогда очень по-доброму отнесся ко мне, и я подумал…
– Неужели у тебя нет близких друзей? Обычно они становятся шаферами.
Барти спрашивала, чтобы выиграть время и подумать над столь неожиданной затеей Чарли. Она не представляла, в чем именно проявилась доброта Джейми. Насколько она знала, кроме встречи за ланчем, Джейми ничем конкретным ему не помог.
– Когда-то были. Но за последние годы я их растерял. Я решил, тебе моя идея тоже может понравиться. Ты ведь очень высоко ценишь Джейми. Он тебе в свое время здорово помог.
– Да, – согласилась Барти.
Идея Чарли нравилась ей все больше. В этом Барти видела способ примирить прошлое и будущее. Она и вправду горячо симпатизировала Джейми. Он разительно отличался от Лоренса: легкий в общении, доброжелательный. Здесь бы не возникло… Чего не возникло? Барти тут же подавила пробивавшуюся мысль.
– Да. – Она поцеловала Чарли. – Это великолепная идея. Спасибо. Джейми будет очень рад.
– Хорошо. И где мы устроим торжество?
– Только не в Саут-Лодже, – быстро произнесла Барти и тут же устыдилась своего порыва.
– Конечно не там, – так мягко и понимающе ответил Чарли, что это лишь усилило ее стыд. – Я бы никогда не решился предложить тебе Саут-Лодж. Нет, ни в коем случае. Может, «Уолдорф»? «Плаза»? Мое логово? – (Барти засмеялась и поцеловала его.) – Тогда уж лучше в моем логове. Мы зарегистрируем брак в городской ратуше. Потом – ланч в кругу семьи. А торжество – попозже. Так тебя устраивает?
– Меня очень устраивает.
– Рад слышать. Жду не дождусь, когда встречусь с Селией.
– А вот это большой вопрос, – сказала Барти. – Возможно, что встреча и не состоится. Она сама себе закон. В ее симпатиях и антипатиях нет никакой логики. Так было всегда.
– Она привезет с собой этого благородного лорда?
– Кого? А-а, лорда Ардена. Я бы не обольщалась надеждами. Мы не можем ставить ей условия, привозить или не привозить. Но Себастьян говорит, что в последнее время она почти везде ездит одна.
– Разве он не может настоять?
– Поверь мне, не может, – ответила Барти.
– А скажи мне… – непринужденно произнес Чарли.
– Что?
– Селия и Себастьян… похоже, у них весьма близкие отношения.
– Они большие друзья, – осторожно произнесла Барти. – Дружат с очень давних времен.
– И не более того?
– Чарли, мне не хочется говорить на эту тему.
– Почему? Меня это заинтриговало.
– Такой разговор выходит за рамки допустимого, – заявила она. – Извини, но я не могу рассказывать чужие истории.
– Значит, история все-таки есть.
– История есть у каждого человека.
Барти почувствовала раздражение. С тех пор как она дала согласие на брак, Чарли делался все более настойчивым. Конечно, это касалось мелочей, но ни одну из них он не забывал и стремился настоять на своем. Он выбирал, какие фильмы им смотреть, в какие рестораны ходить. Возможно, он просто заботился о ней, а она отвыкла от подобной заботы.
– Понимаю: это чужая тайна, и оттого она еще сильнее интригует.
– Ты о ней все равно не узнаешь, если только Себастьян или Селия сама тебе не расскажет. А вот тут я сильно сомневаюсь. Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом?
Чарли улыбнулся ей своей открытой, бесхитростной улыбкой:
– Извини. Остался еще один пункт нашего плана. Как насчет твоего дорогого брата? Наверное, мы должны пригласить и его.
– Я очень сомневаюсь, что он приедет. У него крупное фермерское хозяйство. Не так-то легко куда-то отлучиться. Однако ты прав: его обязательно надо пригласить. Его и Джоан. Возможно, правда, мы с ними увидимся в Англии. Но тогда…
– Нет, давай пригласим их сюда. А потом поедем в Англию.
– Хорошо, я согласна. Мне очень хочется познакомить тебя с Билли. Тебе бы он сразу понравился.
Читать бесплатно другие книги:
