Соблазны бытия Винченци Пенни

Глава 17

– Мамочка, давай же, рассказывай. Как он тебе? Понравился? А Барти? Она действительно счастлива? Кто еще там был? И его дочку видела?

Селия закурила, глубоко затянулась сигаретой и взяла фужер с шампанским, налитым Венецией.

– Я нашла его невыносимо ужасным, – сказала она.

Поездка глубоко разочаровала Селию. Барти сама встретила ее в Айдлуайлде и отвезла домой. По дороге она болтала как заведенная, стараясь тем самым избегнуть расспросов.

Барти сильно похудела и выглядела усталой совсем не так, как должна бы выглядеть женщина накануне свадьбы. Селия сказала ей об этом. Барти отшутилась, свалив все на чрезвычайную загруженность и непростую ситуацию на книжном рынке.

– Зато теперь я невероятно счастлива, – добавила она.

Чарли с девочками встретил их на пороге дома. Дженна сразу же бросилась Селии на шею и принялась целоваться. Селия с удовлетворением отметила, что дочь Барти сильно вытянулась и повзрослела. Стала менее озорной, меньше пререкалась и обладала пугающе взрослым чувством юмора. Единственным признаком прежней эксцентричности остались часы, красующиеся у нее на обеих руках.

– Вы же помните, что я их коллекционирую. У меня их целая куча, вот и приходится одновременно надевать по две штуки.

Вторая девочка особых симпатий не вызвала. Хорошенькая, вежливая, но уж больно себе на уме. Странно, что Дженна считала ее своей лучшей подругой.

И наконец, сам Чарли. Первой реакцией Селии на него был неподдельный ужас. Он тщательно выбрал позу, словно актер на сцене. Чарли стоял рядом с девочками, улыбаясь открыто и заразительно. Потом он протянул Селии руку и сказал, что очень много слышал о ней и теперь невероятно рад познакомиться. Да, Барти постоянно говорила о леди Селии, о том, как много та сделала для нее. Такое начало очень не понравилось Селии. Похоже, ей здесь определили роль благодетельницы, отчего она почувствовала себя весьма старой и чем-то похожей на королеву-мать. Желая видеть реакцию Чарли, она так и заявила ему. Он ни капли не смутился и изрек очередной комплимент, сказав, что ее считают умнейшей в мире женщиной.

– И к тому же одной из красивейших женщин мира.

Это еще сильнее испортило ее мнение о Чарли, словно Барти и впрямь могла поведать ему подобные вещи. Не ответив на его дифирамбы, Селия прошла в дом.

К концу обеда она не представляла, хватит ли ей сил выдержать пять дней, которые она намеревалась пробыть в Америке. Чарли был просто отвратителн, невзирая на его любезность и почтительность. Он внимал каждому ее слову и умолял побольше рассказать об Англии, о ранних днях «Литтонс». Его интересовало, какой Барти была в детстве, он хотел услышать о ее родителях и других «детях», как он называл братьев и сестер Барти.

– Должно быть, у вас сложились неверные представления, – отчеканила Селия. – Я не удочеряла Барти и не внушала ей иллюзий, будто она одна из моих дочерей. Барти всегда оставалась Миллер, и я всемерно старалась сохранять ее отношения с родными.

– Конечно. Она мне говорила. Барти очень признательна вам за это.

Селия хмуро посмотрела на него:

– А теперь, мистер Паттерсон, расскажите о себе.

– Прошу вас, зовите меня Чарли.

– Чарли? Полагаю, ваше настоящее имя – Чарльз? Оно меня больше устроит, пока мы с вами не познакомимся ближе.

– «Чарльз» звучит несколько чопорно.

– Должна вам сказать, Чарльз, что я и сама несколько чопорна. Я принадлежу к поколению, где манеры всегда ценились очень высоко. Ведь я родилась в Викторианскую эпоху.

– Поверить не могу. Вы выглядите так молодо.

Селия проигнорировала и этот комплимент.

– Я бы все-таки хотела узнать о вас. Насколько полагаю, вы агент по продаже недвижимости?

В двух словах Чарли сообщил ей, чем занимается, после чего заговорил о тяготах жизни после смерти жены. Он рассказал о жене, о ее смерти от рака и о пяти с лишним годах одинокой жизни, которую вели он и Кэти, пока на его пути не встретилась Барти.

– После этого я уже не чувствовал себя одиноким.

Он снова перевел разговор на свой бизнес. Осенью девочки поедут учиться в закрытую школу, и тогда работать ему станет намного легче.

– Но вам уже легче, – заметила ему Селия. – В доме есть служанка, и девочек можно поручить ее заботам.

– Да, конечно. – Чарли ослепительно улыбнулся, пытаясь за улыбкой скрыть не слишком-то понравившиеся ему откровенные слова Селии.

– Это меня убедило в его абсолютном шарлатанстве, – сказала она Венеции. – Любого нормального человека мои слова разозлили бы, а этот продолжал строить из себя веселого, добродушного парня.

В первую ночь Селия почти не спала. Одолевали тревожные мысли о Барти и о той чудовищной ошибке, какую та совершает. Утром они на такси отправились в «Литтонс». Улыбающийся Чарли проводил их, стоя у порога. Сам он собирался свозить девчонок в Нью-Джерси, навестить их школьную подругу.

– Дорогая, можно я возьму твою машину? – спросил он Барти. – Моя барахлит.

– Конечно бери. Чарли, тебе давно пора избавиться от этого старья. Такая машина портит твою репутацию. Мы купим новую.

– Я так привык к старой, она мне долго служила. Однако ты, пожалуй, права.

– А ведь он не понравился вам, правда? – спросила Барти.

В ее тоне не было агрессии. Говорила она спокойно и даже бесстрастно.

– Раз уж ты меня спрашиваешь напрямую, не стану скрывать: я от него не в восторге. Он не из тех мужчин, кому я симпатизирую. Но и отвращения он у меня не вызвал. И потом, не я же собираюсь за него замуж.

– Что вам не понравилось в Чарли?

– Он стремился мне потрафить и явно переигрывал. Такое меня всегда раздражает.

– То есть вам это показалось неестественным? Чарли не знает, как его примет вся семья, и очень нервничает. Ваше мнение для него важнее всего.

– Я бы не сказала, что он ведет себя неестественно. И не надо ничего предпринимать, чтобы мне понравиться. К тому же я знакома с ним меньше суток. Думаю, ты его знаешь гораздо лучше. Так что…

– Сомневаюсь, что я знаю его лучше, – призналась Барти. – На самом деле…

– Ты собираешься сделать решительный шаг, – помолчав, продолжала Селия. – Нужно хорошенько узнать человека, с которым ты хочешь вместе идти по жизни. – Селия внимательно поглядела на Барти. – Думаю, тебе стоило бы немного повременить с замужеством.

– Этого, Селия, я сделать не могу, – отрешенно проговорила Барти. – Все уже спланировано. И девочки ждут не дождутся.

– Не ахти какие убедительные причины. Планы можно изменить или отменить. Девчонки в таком возрасте, что они постоянно чего-то ждут. Завтра их взбудоражит новое платье или еще что-то. Я могу вернуться домой.

– Прошу вас, не надо. У меня обыкновенная предсвадебная лихорадка, – сказала Барти. – Надеюсь, вы успокоите мои нервы.

– А что о твоем избраннике думает Иззи?

– Она его просто обожает. Если честно, он самый милый и обаятельный из всех мужчин, каких я встречала. Мягкий, рассудительный, очень понимающий.

– А как насчет денег? – резко спросила Селия.

– При чем тут деньги?

– Ты что-нибудь предпринимала в этом направлении?

– Нет. Пока ничего. Только то, что каждый из нас становится законным опекуном. Я – его дочери, а он – Дженны. Мы посчитали это вполне разумным.

– Согласна. Однако, Барти, в денежных делах у тебя должна быть полная ясность. Это очень важно. Поверь, я не собираюсь критиковать Чарльза. Я лишь констатирую общеизвестный факт.

– Я вас понимаю. Наверное, нужно было уже что-то сделать. Но видите ли, это весьма деликатный вопрос, который я не хотела бы поднимать. Чарли – человек очень гордый.

«Очень гордый, – ехидно подумала Селия. – Настолько гордый, что живет в твоем доме, ездит на твоей машине и практически не работает».

– Когда я вышла за Оливера, у него в кармане не было ни гроша. Мой отец купил нам дом на Чейни-уок. Условия были таковы: если я вдруг умру первой, дом перейдет не мужу, а детям. Только на таких условиях Оливер согласился принять подарок тестя. Это меня восхищало в нем, как, впрочем, и многое другое. Я посоветовала бы тебе сделать нечто подобное.

– Да, вы правы, – согласилась Барти. – Обязательно сделаю.

Селия переменила тему. В конце концов, она здесь только гостья. Время, проведенное в нью-йоркском «Литтонс», заставило ее забыть о предстоящей свадьбе. Здесь она была в своей стихии и наслаждалась всем, что видела. То, что она дважды в год встречалась с Барти для обсуждения финансовых и редакторских вопросов (обычно вместе с Джайлзом или Джеем), роли не играло. Прежде всего сейчас они были с Барти вдвоем и им не мешало ничье присутствие. Они спокойно могли обсуждать последние сплетни издательского мира, а также нью-йоркский книжный рынок. Селию восхищал успех романа «Марджори Морнингстар» [13], вышедшего год назад. Рассказывая о жизни своей героини, еврейской девушки, автор блестяще сумел объединить любовную линию сюжета с линией социального реализма.

– «Марджори Морнингстар» – потрясающий роман, – сказала Барти. – Правда, с обложкой мы ошиблись: краска оказалась неводостойкой. Девочки таскали книгу на пляж и, естественно, закрасили свои белые купальники. Так что нареканий хватало, но на содержании это никак не сказалось.

Селии роман показался эхом ее собственного, нежно взращиваемого проекта. Замысел подсказал ей Кейр: любовь белой девушки и чернокожего парня в современной Англии. Барти с самого начала поддержала этот проект.

– Мне бы очень хотелось взять в руки уже изданную книгу, – призналась Барти. – Вряд ли нам удалось бы напечатать такой роман здесь. Расовые предрассудки в Америке до сих пор очень сильны.

– Это идея Кейра. Ты с ним еще не встречалась. Думаю, он тебе понравится. Родители у него – самые заурядные люди, но сам он очень умный и обаятельный парень. Идеальный муж для Элспет. Между нами говоря, на Кейра я возлагаю определенные надежды.

– Вы серьезно? Это связано с «Литтонс»? Я обязательно должна с ним познакомиться. А он знает о ваших надеждах?

– Разумеется, нет, – ответила Селия.

У Барти в этот день был запланирован ланч с одной из наиболее влиятельных дам в мире литературных агентов. Дама не возражала, если Барти приведет с собою и Селию.

– Ее зовут Энн Фридман, – пояснила Барти. – Мы отправимся в «Мэмитон». Сейчас это очень модное местечко. Подъедем туда в половине первого.

– Рановато для ланча.

– По английским меркам – да. Но здесь время ланча начинается раньше. Бьюсь об заклад, что Энн приедет туда к полудню и успеет глотнуть несколько порций «Мартини».

Ланч прошел с громадным успехом. Легендарная Энн Фридман была счастлива познакомиться с легендарной леди Селией Литтон и забросала английскую гостью вопросами. Энн интересовал лондонский издательский мир и списки бестселлеров. Потом заговорили об издании книг английских авторов в Америке: почему одни из них получают шумное признание, а другие остаются практически незамеченными. Энн сказала, что в Штатах сейчас огромный спрос на книги религиозного содержания и эти книги успешно конкурируют с художественными изданиями. Наблюдается ли нечто подобное в Англии?

– Интерес есть, – ответила Селия. – Я даже хотела сделать книгу с Билли Грэмом.

– Отличная идея, – подхватила Энн. – И что вам помешало?

– Он отказался.

– Возможно, его не удовлетворила сумма предложенного гонорара.

– Возможно.

Энн Фридман позавидовала сексуальной свободе, допустимой в английской литературе.

– Нам здесь приходится очень осторожничать с такими вещами. Америка запаздывает на пятьдесят лет. Хотите пример? Старая миссис Даблдей живет сейчас на Гавайях и читает все книги, выходящие в их издательстве. Руководство вынуждено выслушивать ее комментарии. И это издательство, стоящее двести миллионов долларов! Что вы скажете об этом?

– Почти ничего, – ответила Селия.

Расстались они друзьями. Мисс Фридман получила приглашение, если окажется в Лондоне, непременно навестить леди Селию.

А вот заведующий редакцией Маркус Форрест не удостоился такой же благосклонности. Селия нашла его достаточно самовлюбленным. Правда, вслух она этого не сказала, посчитав сегодняшний лимит критичности исчерпанным.

После ланча они вернулись в издательство и несколько часов обсуждали бюджет.

– Наверное, вечер нам стоит провести дома, – предложила Барти. – Должно быть, вы устали.

– Барти, я ни капельки не устала. Я надеялась, что ты свозишь меня в «Сторк-клаб».

– В «Сторк-клаб»?

– Да. Себастьян уверял меня, что я обязательно должна там побывать. В один из вечеров он видел там Хемингуэя и Джона О’Хару. Думаю, он тебе рассказывал. Я слышала, там очень любит бывать Джон Кеннеди и его жена. Такая чудесная пара. И чета Хёрст тоже туда частенько ездит.

– Про Хёрстов могу рассказать целую историю. Однажды они решили устроить прием на две сотни гостей, и мистер Биллингсли… Наверное, вы знаете: это владелец «Сторк-клаба».

– Разумеется, знаю.

– Он отказался брать с них деньги. Сказал, что тогда он точно не прочтет в газетах Хёрста никаких гадостей о своем заведении.

– Очень разумный поступок… Сегодня я бы не прочь съездить в «Сторк-клаб». Можно взять с собой Иззи. Кстати, у нее есть друг? Тогда пригласили бы обоих.

– Боюсь, что друга у нее нет. Жаль, конечно, – вздохнула Барти. – Иззи – такая чудесная девушка и никак не заслужила одиночества. Кстати, она сняла квартиру и умирает от желания показать вам свое нью-йоркское жилье.

– Насколько помню, перед твоей свадьбой у нас будет еще один выезд в свет. Там я познакомлюсь с работодателями Иззи… Так как насчет «Сторк-клаба»?

– Даже не знаю, сумею ли заказать столик. В подобных местах это делается заблаговременно.

– Чепуха, – отмахнулась Селия. – Если хочешь, я позвоню им и скажу, что я приятельница Хемингуэя и его жены.

– Селия!

– А что? Я несколько раз встречалась с Хемингуэем. Невероятно привлекательный мужчина.

Вечером они поехали в «Сторк-клаб», взяв с собой Иззи. Селии удалось заказать столик, правда не в самом популярном зале.

– Мне даже не пришлось разыгрывать подругу Хемингуэя. Достаточно было упомянуть лорда Бивербрука.

«Сторк-клаб» зачаровал Селию. Ей понравилось все: знаменитая золотая цепь в холле, бар с зеркальными стенами, громадный главный зал, чьи стены тоже были отделаны зеркалами. Селия потягивала «Мартини» и изучала посетителей.

– Наверное, вы знаете, что здесь любили бывать герцог и герцогиня Виндзорские, – сказала Селия, обращаясь к Чарли, который сидел рядом с ней. – Однажды они явились почти что ночью. Мистер Биллингсли уже успел разуться и никак не мог найти свои туфли. Ему пришлось приветствовать высоких гостей, стоя перед ними в носках. Уоллис была изумлена сверх всякой меры.

– Уоллис? Так вы ее знали?

– Да, – небрежно ответила Селия, вставляя в длинный мундштук очередную сигарету. – Они оба были большими друзьями моего мужа.

У Чарли не нашлось слов.

Затем Селия выразила желание потанцевать с ним. Отчасти это делалось ради Барти. Пусть не считает ее злой и критично настроенной к Чарли. Чарли оказался прекрасным танцором, и это несколько повысило его в глазах Селии.

– Я люблю танцевать, – призналась она. – Мой муж… мой первый муж был очень неуклюжим танцором. Меня это раздражало. Хотя моя мать утверждала, что мужчине не пристало хорошо танцевать, поскольку это признак альфонса.

Селия узнала, что Чарли до некоторой степени сноб, и уцепилась за эту ниточку.

Вечер накануне свадьбы Селия провела с Иззи и мальчиками и осталась чрезвычайно довольна. Иззи, замирая от гордости, показывала ей свою квартиру на первом этаже очень милого дома в Гринвич-Виллидж, неподалеку от Юниверсити-плейс. Большая комната служила Иззи гостиной, маленькая – спальней. Кухни как таковой не было. Селия не могла назвать кухней закуток, выгороженный из гостиной. Зато ей понравилась ванная со старой, напоминающей ладью ванной на ножках в виде львиных лап. По середине улицы тянулись деревья, а люди, жившие здесь, как уверяла Иззи, были дружелюбными.

– Жить здесь – одно удовольствие, – щебетала Иззи. – Что ни человек – либо писатель, либо художник. А какие здесь чудесные бары, и каждый – со своей богатой историей. Например, на Юниверсити-плейс находится знаменитый бар «Седар-таверн». Туда заходят выпить такие знаменитости, как Джексон Поллок. Вы о нем слышали?

– Естественно.

– У многих из них дома нет телефона и вечно не хватает денег. И в «Седар-таверн» весь день принимают сообщения для них. А художники забегают узнать, кто им звонил, и попутно чего-нибудь выпить. Расплачиваются своими картинами. Это так романтично. Если хотите, можем туда заглянуть.

– Не откажусь.

– Скоро придут мальчики. Им не терпится познакомиться с вами. Только они… несколько робеют перед вашим титулом. Пожалуйста, имейте это в виду.

– Постараюсь. Но пусть и они имеют в виду, что я живой человек, а не музейный экспонат.

Мальчики и вправду оробели, отвесив Селии нечто вроде полупоклона, когда она протягивала им руку. Первые десять минут оба благоговейно молчали.

– Иззи рассказывала мне, что ей чрезвычайно повезло с такими умными работодателями, – начала светскую беседу Селия.

– Мы… мы стараемся, ваша светлость.

– Пожалуйста, зовите меня просто Селией.

Иззи посмотрела на нее. Похоже, чопорной леди Селии и впрямь понравились эти мальчики из Бруклина.

– А как успехи Иззи?

– Она для нас просто находка. У нее большой талант. Мы ужасно гордимся ею.

– Я тоже, – сказала Селия. – Итак, куда же вы меня поведете?

– Я обещала Селии сводить ее в «Седар-таверн».

– Иззи, ее свет… Селию нельзя водить в подобные места.

– Это почему, черт побери? – поинтересовалась Селия.

– Там собираются по-настоящему грубые типы. И еще там дико шумно.

– Я не ворочу нос от грубых типов. И шум меня не пугает. Я хочу увидеть это место.

В баре Селия уселась на деревянную скамью, напоминающую церковную. Она потягивала бурбон, восхищалась светильниками от Тиффани, деревянными панелями стен и картинами Поллока. Как и говорила Иззи, абстрактные полотна висели у бармена за спиной.

– С бурбоном меня познакомил Роберт Литтон, – рассказывала она Иззи. – Мне всегда нравился бурбон, хотя в Англии я его не пью. Джентльмены, я могу вас соблазнить или вы продолжите хранить верность пиву?

– У нас сегодня просто грандиозный вечер, – сказал Майк Паркер.

В конце вечера, когда мальчики пошли искать такси, Селия и Иззи на некоторое время остались вдвоем.

– У тебя прекрасные работодатели. Очень талантливые парни. Барти заказывает у них рекламу?

– Да, только немного. Я просто восхищаюсь ими, – сказала Иззи. – Они сразу очень по-доброму ко мне отнеслись.

– И ты, конечно же, заметила, что Ник в тебя влюблен.

– Селия, такого просто не может быть, – возразила Иззи, глядя на нее округлившимися глазами. – Не надо так шутить. На самом деле они влюблены друг в друга.

– Ты хочешь сказать, они гомосексуалисты? Я сомневаюсь.

– Я не это имела в виду. Так многие думают, но я имела в виду… они полностью взаимозависимы. Им вполне хватает общества друг друга и, естественно, агентства. Честное слово… Селия, я хотела у вас спросить: что вы думаете о Чарли?

– Первое впечатление – очень приятный человек. Но за пару дней трудно составить верное представление. А тебе он нравится?

– Очень. Такой милый. Дженна его обожает, а это очень важно, правда? Не знаю, как бы я отнеслась в ее возрасте к появлению новой матери. Возможно, с отцом все несколько по-другому.

– Возможно. Но как бы то ни было, через сутки они уже станут мужем и женой. Я так понимаю, они куда-то собираются на несколько дней.

– Да. В Катскильские горы. Чарли предпочел бы провести эти дни в Саут-Лодже, но у Барти странное отношение к тому месту. Точнее, к пребыванию там Чарли. Против нас она не возражает.

– Это понятно. Мы семья… А вот и мальчики с такси. Была очень рада с вами познакомиться. Спасибо за прекрасный вечер. Последний бар на нашем пути был вообще сказка.

Последним был печально известный бар (чаще его называли таверной) «Белая лошадь». Там, если посчастливится, можно увидеть Джека Керуака или Брендана Биэна. Однако сегодня никто из них сюда не заглянул, что несколько расстроило Селию. Тем не менее она прекрасно провела здесь время. Говорила со всеми, кто соглашался слушать, курила сигарету за сигаретой и опрокидывала в себя все новые и новые порции бурбона. А до этого они побывали в «Чамлиз», где Селия сидела под рядами книжных обложек и фото с автографами Хемингуэя, О’Нила, Скотта и Зелды… Где они были перед «Чамлиз», Иззи уже не помнила.

– Утром она будет полумертвой от усталости, – шепнул Иззи Майк.

Майк не угадал. Наутро Селия встала рано, полная сил. Когда Кэти зашла в кухню, лондонская гостья пила кофе и грейпфрутовый сок.

– Доброе утро, Кэтрин.

– Доброе утро, – с некоторой опаской ответила Кэти.

Селия вызывала у нее непонятный страх.

– Сегодня у нас знаменательный день. Насколько я понимаю, твоя бабушка не сможет приехать.

– Да. Она не приедет.

– Я думала, она заболела.

– Нет, не заболела. Просто она не любит… – Кэти осеклась.

– Так чего же не любит твоя бабушка?

– Не любит… больших торжеств, – быстро нашлась Кэти. – Она немного стесняется.

– Вот как? Я всегда считала стеснительность разновидностью высокомерия. Стеснительные люди почему-то считают, что все только на них и смотрят и о них говорят. А ты часто видишься с бабушкой?

– Нет. То есть… иногда. Я к этому привыкла.

– Я почему-то думала, что ей нравится общаться с тобой. Нравится, когда ты у нее гостишь. Я очень люблю, когда у меня гостят мои внуки.

– У нее места мало, – сказала Кэти. – В этом вся причина.

– Неужели твоя бабушка живет в такой тесноте? Но…

Селия остановилась. Какое право она имеет допытываться у ребенка? Однако слова Кэти ее удивили. Барти ей говорила совсем другое. Салли Нортон была вполне обеспеченной женщиной и несколько лет оплачивала учебу Кэти.

– Возможно, вы потом съездите к бабушке. Отвезете ей фотографии, расскажете, как все происходило.

Кэти улыбнулась Селии. Улыбка была приторной, как у отца. Точная копия улыбок Чарли.

– Я… надеюсь, – дипломатично ответила Кэти.

– А где живет твоя бабушка?

– В этом… в Бруклине.

– У нее там дом?

– Нет. Она… Папа пришел.

Увидев отца, Кэти явно обрадовалась. Чарли поцеловал дочку и слегка улыбнулся Селии:

– Какой чудесный день выдался, если судить по утру. Специально для нашей свадьбы. Как прошел ваш вечер?

– Восхитительно. Мы побывали в нескольких барах и обедали в ресторане. Зал был плотно нашпигован посетителями. Я удивлялась, как официанты ухитрялись пробираться к столикам. Люди буквально сидели спина к спине.

– Я просто восхищаюсь вашей энергией. Вчера вы вернулись очень поздно, а сегодня опять полны сил.

– Я очень энергичный человек, – сказала Селия. – Мамино наследие. Она всегда говорила, что усталость – способ потакания собственной лени. В свои восемьдесят с лишним она трижды в неделю охотилась. А во время войны была фактическим директором школы, которую расквартировали тогда в поместье.

– Какие интересные вещи вы рассказываете… Простите, должен на время вас оставить и сходить за кофе. Мария вчера ушла с головой в меню торжества и забыла о простых вещах. Кэти, дорогая, хочешь пойти со мной?

– С удовольствием, – ответила Кэти.

Селия вернулась к чтению «Нью-Йорк таймс». Еще через пять минут в кухню вошла бледная и словно чем-то расстроенная Барти.

– Чарли дома?

– Нет. Вышел купить кофе. Твоя служанка забыла пополнить запас.

– Не забыла. У нас в шкафу было пачки три. Как странно…

– Сделать тебе кофе?

– Да, спасибо.

– Ты хорошо себя чувствуешь? У тебя вид какой-то… напряженный.

– Селия, я…

– Да. Я тебя слушаю.