Одесский юмор: Антология Коллектив авторов

Человек. Беда, Василий Игнатьевич! Конвейер встал!

Директор. Как? Прямо во время спектакля?!

Человек. Да в том-то и дело! Только в образ вошли, а тут шестеренка – хрясь! У меня над ухом – вжик! И прямо в зрительный зал! Хорошо еще, что там никого, а то бы жертвы были!..

Директор. Ты, Федорыч, вот что! Ты мне эти страхи не рассказывай! Ты лучше скажи, что предпринимаете конкретно?!

Человек. Конкретно ничего не предпринимаем. Сидим на сцене, курим…

Директор. Да у вас там что, шестеренку заменить некому?! Вы же там все заслуженные-перезаслуженные, по триста рублей в месяц заколачиваете!.. В общем, так: что хочешь делай, но чтоб к концу спектакля продукция была! Хоть до утра играйте! У меня все!.. (Кладет трубку. Посетителю.) А вы говорите – трубы! Разве с такими артистами у нас могут быть трубы?!

Посетитель. А завпост говорил, что есть… Подпишите, а?… (Протягивает бумаги.)

Директор. Ох, и что же это за организация там у вас такая, которая без наших труб обойтись не может?… (Читает бумаги, оживляясь.) Ага! Тоже театр и тоже областной?! Родственное предприятие, значит?…

Посетитель. Ну конечно!

Директор. И зачем же вам трубы?

Посетитель. Так спектакль же ставим про нефтяников! Понимаете?… Стали скважину бурить прямо на сцене… ну и забурились! Премьера на носу, а труб не хватает!.. Подпишите!..

Директор. Ой, я не знаю… Осталось у нас где-то тонн пять после генералки…

Посетитель. Да вы не сомневайтесь! Мы со своей стороны тоже чем-нибудь поможем!..

Директор. Чем? Нефтью?!

Посетитель. Ну почему только нефтью?! У нас, между прочим, тоже репертуар будь здоров! Вот недавно «Вишневый сад» выпустили!

Директор. А что это, что это? Не слышал.

Посетитель. Да гарнитуры такие. Из вишни. Мы, значит, там в спектакле сад рубим и мебель делаем. Не пожалеете!.. Там шкаф, я вам скажу, особенно нашими покупателями глубокоуважаемый!..

Директор. Так вот с этого нужно было и начинать! (Подписывает бумаги.)

§ 1. В связи с ожидаемым приходом на спектакль известного театрального критика приказываю 16.3 с. г. играть данный спектакль не только в костюмах и в декорациях, но и со словами.

§ 2. 18.3 с. г. открыть в театре Малую сцену. 19-го произвести там инвентаризацию, 20-го – закрыть.

§ 3. Категорически запретить:

суфлеру театра т. Седых И. И. вместо текста классических произведений подсказывать актерам реплики из пьес собственного сочинения;

машинисту сцены тов. Хомяку В. П. во время спектакля катать на поворотном круге знакомых девушек.

§ 4. Перевести по возрасту артиста Параконова В. Г. из амплуа героя-любовника в любовники-наставники.

§ 5. Завпоста Киреева Л. Г. и его помощников Кирюшина М. Н. и Кирьянова С. И. из театра уволить. Основание: превратное истолкование термина «пропитка декораций».

§ 6. Артиста Степанова А. Я., не вернувшегося в положенный срок с киносъемок, считать киноартистом.

§ 7. Актрисе Евсеевой Н. И., исполняющей главную роль в современной производственной комедии «Болваночка», несмотря на похвальное желание хоть как-то рассмешить публику, категорически запретить произносить вместо фразы «Полюбила я тебя, Захар, за твои золотые руки» фразу «Полюбила я тебя, Зураб, за твои золотые зубы».

Подпись: Директор.

Думали в Гало-театре и о подрастающем поколении. Думали довольно долго… И наконец придумали: «Все лучшее – детям!»

Претворяя в жизнь этот благородный девиз, коллектив Гало-театра поставил перед собой задачу познакомить детей с лучшими образцами мировой драматургии для взрослых.

Так в недрах репертуарного портфеля театра возникла написанная по мотивам знаменитой пьесы А. Гельмана «Премия» (в ней шла речь о вопиющем для тех времен факте: бригада строителей отказалась от премии) детская, проблемная, глубоко психологическая производственная драма под названием

Действие происходит в передовом детском саду в конце 70-х. Кабинет заведующей детским садом.

Заведующая (нажимая на клавишу селектора). Мария Ивановна, гуляйте младшую группу! Как спит старшая группа?… Вы что, с ума сошли?! Конец квартала, у нас двести часов недоспано! Всем спать! Заснете – доложите!

Вбегает повариха, в руках у нее ведро.

Повариха. Валентина Филипповна, у вас есть валидол?

Заведующая. Есть.

Повариха. Вот вы его и глотайте!

Заведующая. А что случилось?

Повариха. У нас ЧП. Старшая группа отказалась от добавки!

Заведующая (в ужасе). Не может быть!

Повариха. Вот ведро манной каши. Я хотела разлить, а они встали и ушли. И первым – Потапов.

Заведующая. Может быть, они были сыты?

Повариха. О чем вы говорите?! Наши обычные порции!

Заведующая. Так, может быть, каша была просто невкусная?

Повариха (возмущенно). Как это наша каша может быть невкусная! У меня ее каждый день вся семья лопает, за уши не оторвешь! И дочкины, слава Богу, вот такие растут! А эти! Вот молодежь пошла!

Заведующая. Ну ладно, разберемся… Собирайте людей. Старшую медсестру, уборщицу, воспитательницу, главного зачинщика… И кого-нибудь из детей, кто мог бы олицетворять наш эталон упитанного ребенка. (Все собираются.) Стенографируйте!.. Товарищи, вы все, наверно, слышали, что в нашем деткомбинате «Светлячок» произошло ЧП. Старшая группа, предводительствуемая Потаповым, отказалась от добавки. Но прежде чем перейти к обсуждению этого безобразного случая, я хотела бы напомнить собравшимся, что коллектив нашего прославленного «Светлячка» вот уже пятый год держит переходящий торт, учрежденный районо и санэпидстанцией! Из наших стен вышли такие выдающиеся дети, как Коленька Петров – победитель межрайонного смотра коротких детских надписей на заборе! Коллектив нашего «Светлячка» первым в отрасли выступил инициатором почина по замене маркировки детских шкафчиков, заменив традиционные вишенки и яблочки на прогрессивные огурчики и помидорчики! А наш тихий час – самый мертвый в области! Да, нам есть чем гордиться! И вдруг – такая неприятность!.. Прошу высказываться.

Уборщица. Разрешите мне… Я человек простой, прямо от швабры. Бабка моя мыла пол, мать мыла и я мою. Так вот я хочу спросить: сколько можно сорить?!

Заведующая. Гм-м… Спасибо, Марья Степановна… Кто еще хочет выступить, товарищи?

Повариха. А чего тут говорить! Пусть Потапов сам расскажет, как их угораздило от нашей каши отказаться.

Потапов. Я не о себе сказу. Мне много не надо. Я о людях хоцю сказать. Вот вы говорите, тетя Нина, экономия. Это по-васему, по-взрослому, экономия, а по-насему, по-ребячьему, это называется… это… хищение общественного продукта!.. Ну съедим мы сегодня эту добавку, завтра съедим, а послезавтра сто кусать будем?… Мы с ребятами так сцитаем: если основная порция по калорийности будет соответствовать стандарту, тогда и добавки не потребуется! А сто мы на сегодняшний день видим в насей ребячьей тарелке? Недолив, недосып, недовес!

Воспитательница. Это ложь! Клевета! Вот такое пятно на весь коллектив! (Показывает, какое пятно.)

Потапов. Спокойненько! Вот тут у меня тетрадоцка имеется… Сам я, извините, неграмотный, но нужда заставила, и пришлось… Мы тут кое-сто прикинули с ребятами в обед… Интересно полуцается.

Заведующая. А ну разреши-ка полюбопытствовать…

Все склоняются над тетрадкой.

Повариха. Нет, товарищи, как вам нравится! Еще молоко на губах не обсохло, а он уже его жирность меряет!

Воспитательница. Научили на свою голову!

Заведующая. А мне все-таки непонятно, откуда он мог взять эти цифры, эти, в сущности, закрытые данные?… А ну, позовите калькулятора. (Входит женщина.) Катерина Дмитриевна, тут по вашей части. Посмотрите-ка эти каракули, может, вы что-нибудь поймете?

Калькулятор. А чего смотреть? Это ж я и писала…

Заведующая. Вы?… Но зачем?!

Калькулятор (всхлипнув). Жалко их стало… Пришли ко мне… Этот худющий – аж светится. И с ним еще такие же. Посчитайте нам, говорят, тетя Катя, выход круп и жиров на одного человекоребенка, а то что-то кушать хочется.

Упитанный мальчик (эталон «Светлячка»). А я вообще не понимаю, как можно отказываться, когда дают?! Положено – дай! А не положено – сам возьму тарелку и положу!

Голос из окна. Федя! Федя!

Потапов. Цего тебе?

Голос. Наши кушать начали!

Потапов. Не мозет быть!

Повариха. Ну вот все и в порядке! Я знала, что не выдержат! Дети – они и есть дети. Поешь, Феденька!

Потапов. Нет!

Воспитательница. Подумай о себе! Посмотри, какой ты зеленый! Ты ж растешь. Тебе сейчас кушать надо, а не правду искать.

Потапов. А как же моя ребячья совесть?!

Заведующая. Нет, товарищи, я вижу, это серьезный симптом! И мне кажется, что я как честный воспитатель после такого случая не могу оставаться заведующей вверенного мне «Светлячка». Как ты считаешь, Федя?

Потапов. Не мозете, тетя!

Заведующая хочет уйти.

Голоса. Нет! Нет! Мы вас так не отпустим! Вместе заварили эту кашу, вместе и расхлебывать!

Вбегает раздатчица.

Раздатчица (торжественно). Валентина Филипповна! Разрешите сообщить. Коллектив кухни добился новой трудовой победы. Благодаря прогрессивной технологии варки за сегодняшний день удалось сэкономить пять килограммов вермишели!

Заведующая (с гордостью). Вот, товарищи! Вот как мы работаем! (Потапову с укоризной.) А ты… Эх… (Машет рукой. Раздатчице.) Спасибо!..

Раздатчица. Пожалуйста! (Деловито.) Так я зашла спросить: вы свой килограмм сами заберете – или мне его вам в кабинет занести?…

Немая сцена.

В связи с проведением в Гало-театре смотра творческой молодежи, дирекция рассмотрела жалобы молодых актеров на недостаточную загруженность в театральном процессе. Считая впредь такое положение недопустимым, приказываю:

1. В период проведения смотра все звонки перед началом спектаклей, включая третий (самый ответственный), давать только силами творческой молодежи.

2. В плане подготовки самостоятельных работ поручить молодежи театра провести Шестую всетеатральную перепись номерков в гардеробе самостоятельно.

3. Доверить молодым на этот период и другие важнейшие участки работы. А для начала – работу на участке директора театра в садово-дачном кооперативе работников искусства «Доходное место».

Подпись: Директор.

Продолжая размышлять о жизни Гало-театра, мы можем смело сказать, что была она не только многогранной, но и разносторонней.

А если что и омрачало ее порой – так это досадная необходимость ставить спектакли.

И родилась Мечта! Вот бы поставить такой спектакль, который позволил бы коллективу театра уже больше никогда ничего не ставить! Другими словами, создать такое, как говорится, произведение искусства, чтобы его можно было показывать когда угодно, где угодно и кому угодно! Даже зрителям!

Прекрасная мечта! И, на первый взгляд, неосуществимая.

Но настал День, и вошел в кабинет Главного режиссера человек, от которого никто уж точно не ожидал никаких осмысленных предложений по части репертуара, то есть Завлит, и ликующе объявил: «Есть!» – «А не рано ли есть? – спросил Главный, посмотрев на часы. – Ведь только что завтракали!..» – «Я о другом! Пьеса есть! – сказал Завлит и положил на стол увесистую папку. – Вот! Современно, смело, безопасно! На все случаи жизни! Можете ставить, не читая!..» – «Что, и герой положительный?» – с робкой надеждой спросил Главный. «Более чем положительный! – ответил Завлит. – Что на работе, что в быту!.. Можно сказать, дважды герой нашего времени!..» – «А называется как?» – «Отлично называется!» – заверил Завлит и торжественно раскрыл перед Режиссером папку. На титульном листе значилось: «ЛИПА ВЕКОВАЯ»…

А теперь несколько слов о создателе этой «Липы».

Автор Гало-театра. Известен своей широкой известностью. Впрочем, предоставим слово тем, кто знает его лучше других: жене Автора, самому Автору и районному врачу-психиатру.

Жена. Являясь на протяжении многих лет (в разное время, разумеется) супругой многих драматургов и режиссеров, я как театральный критик всегда видела свою задачу не только в обучении их слову «амбивалентный», но в первую очередь в популяризации их творчества. Имея возможность сравнивать этих людей (как творческих личностей, разумеется), могу сказать, что данный муж (драматург) является хорошим семьянином, прекрасно владеющим формой, активным общественником, мастером современной интриги.

Не буду говорить о своем вкладе в его творчество, о нем скажут потомки. Кстати, у нас их двое – мальчик и девочка… Скажу одно: знакомя данного автора (мужа) с произведениями других современных драматургов, я каждый раз видела, как жадно он впитывал каждое слово, сцену, а иногда даже целое действие. Но самое поразительное, что потом все это выходило из-под его пера таким ни на что не похожим, каким может быть только уже совсем гениальное произведение искусства. Так создавалась и «Липа вековая»…

Автор. От себя могу добавить, что были у меня в работе и трудности. Например, с главным героем. Правда, тут уже не по моей вине!.. Просто ввиду отсутствия у наших современных драматургов положительного героя, так сказать, нужной степени положительности мне пришлось брать его чуть ли не из головы…

Врач-психиатр. Ну что я могу сказать о своем пациенте?… Всякий талант есть отклонение от нормы. Но такого отклонения от нормы не знал еще ни один талант!..

А теперь, дорогие читатели, пришла пора познакомить вас с последним произведением нашего Автора.

На сцене уходящая вдаль перспектива неперспективной деревни Липовки. На переднем плане у полуразвалившейся курной избы работы неизвестных мастеров XVI века сидит древняя мудрая старуха Варфоломеевна. Она вяжет лыко. Рядом – еще более древний и мудрый старик по прозвищу Пунктик. Он лыка не вяжет. Они беседуют.

Варфоломеевна. Все я, Пунктик, своим умом превзошла. Все тайны мне окрест открылися. Только две вещи для меня непостижимые есть: звездное небо надо мной и нравственный закон во мне.

Пунктик. Так это же еще и ентот… Иммануил Кант не постигал!..

Варфоломеевна. Вот ты о Канте заговорил, а я сразу свово старшенького вспомнила – адмирала. У него тоже допрежь канты были. А теперь лампасы… Чтой-то не едет он давно. Да и другие тоже. И средненький – замминистра, и младшенький – торговый представитель по закупке лицензионных ананасов за рубежом…

Пунктик. А чего им сюды ехать?! Тут же затоплять будут. Вон уже соседние села затопили, райцентр. Не сегодня-завтра, говорят, областной город топить начнут… Одна ты тут сидишь на пути прогресса! Можно сказать, мешаешь всеобщему затоплению… Да пойми ты! Какое дело тормозишь?! Люди океан строят! В нашем районе!..

Варфоломеевна. У, ироды… Океан!.. Нет чтобы водопроводную трубу вовремя залатать!.. Не дам! Не дам затоплять последний памятник крепостному праву! (Крепко обнимает избу.)

Слышен шум подъехавшего «Мерседеса». Появляется Валетов – элегантно одетый во все заграничное молодой человек с парикмахерской внешностью.

Валетов. Здравствуйте, бабушка! Я у вас эту дачу купить хочу. Мне ее местоположение очень нравится. Я до вас двенадцать суток по болотам шел и машину «Мерседес» на себе нес… Продайте! Вам она все равно ни к чему, а мы с друзьями тут будем безалкогольные оргии устраивать…

Пунктик. О, смотрите, кто пришел!..

Валетов. Да вы не сомневайтесь! Я вам за вашу избу много денег дам! (Протягивает Варфоломеевне чемодан с деньгами.)

Варфоломеевна (гневно). Нет у тебя, ирод, таких денег, чтобы я за них свою малую родину продала!..

Валетов. У меня есть! (Протягивает ей еще один чемодан.)

Варфоломеевна (слабея). Нет!..

Валетов протягивает третий. Варфоломеевна хватается за сердце.

Голос с неба. Держитесь, мама! Я лечу!..

Слышен шум крыльев. У овина приземляется дельтаплан. Из него выходит Николай – младший сын Варфоломеевны по закупке лицензионных ананасов. Валетов с чемоданами прячется.

Варфоломеевна (оживая). Соколик мой!.. А что ж это ты не за границей?

Николай. Не могу я там больше, маманя! Приемы, банкеты, отели роскошные!.. Да сколько же может человек из-за каких-то ананасов вот так мучиться?! Все! Буду теперь их тут выращивать!.. Вон на нашу липу привью – и пусть себе колосятся!.. (Озирая орлиным взором окрестность.) Земля-то у нас какая!.. Ткнешь палку – и та расцветет! (Втыкает палку – та расцветает.) А площадя какие!.. В общем, хватит нам равняться этим самым четырем Франциям!.. Пусть теперь они на нас равняются!.. Все четыре!..

Варфоломеевна (в воодушевлении). Вот, правильно! И женим мы тебя здесь!..

Слышен шум хорошей музыки. В густых ветвях вековой липы наплывом, как бы материализуясь, возникает заветная мечта всех героев современных драм, по тем или иным причинам оторвавшихся от родной почвы, – Девица-краса – натуральная коса. Девка ладная, добрая, она все понимает без слов. Но смышленое выражение лица дает основание предполагать, что с годами начнет понимать и слова.

Варфоломеевна. Точно, женим!..

Николай. Я не против!.. Да боюсь, жена не согласится…

Варфоломеевна. Почему?! Как ты на ней женился, она же согласная была!

Николай. Оно-то так… Но с годами люди меняются…

Пунктик. Правильно!.. Это еще и ентот… Гераклит говорил: нельзя, мол, дважды войти в одну и ту же воду!..

Слышен шум воды.

Николай. Это еще что?!

Варфоломеевна. Да это так… Затопляют нас, сынок. Не обращай внимания…

Николай (сразу все поняв). Не бывать же этому!.. Всё! Еду в Москву!.. Позвольте, маманя, вашим «Мерседесом» воспользоваться?!

Варфоломеевна. Это не мой.

Николай. Ну тогда тем более…

Садится в «Мерседес» и уезжает. Валетов сидит на чемоданах.

Кабинет среднего сына Варфоломеевны – Петра, заместителя министра. Во всю стену – карта, утыканная разноцветными флажками, обозначающими границы затапливаемых министерством территорий.

Петр (в который раз пытаясь выпроводить Николая). Но и ты, брат, меня пойми! Помнишь, как в детстве мечтали по океану поплавать?… А тут как раз идея возникла такое сооружение соорудить. Да где же, думаю, как не в наших краях!.. Вот я и предложил в первую очередь Липовку залить… Пусть не мы с тобой, так хоть наши односельчане поплавают!.. Но, с другой стороны, и ты прав! Ананасы для нас сейчас важнее. За ананасами у нас пока еще очереди. А за океаном – нет!.. Так что правильная твоя позиция!.. Матери передай: приеду. Вот, значит, как у вас ананасы на липе начнут цвести, так и заявлюсь!..

Затемнение. Столичная квартира Николая. В прихожей его встречает жена.

Жена (обнимая Николая). Пожалел бы ты себя, Эдуард! А то смотри на кого похож стал!..

Николай. На кого?

Жена. На Николая!

Николай. А я и есть Николай!..

Долгая, мучительная для обоих пауза, во время которой жена готовит обед, стирает белье, вяжет. А муж – обедает, просматривает газеты, скопившиеся в доме за двадцать лет его отсутствия, затем начинает ремонт квартиры.

Николай (после паузы, заканчивая ремонт). Об Эдуарде спрашивать не стану… Зачем ворошить прошлое?… (Берет жену за руку.) Давай начнем все сначала?…

Жена (глядя ему в глаза). Давай!..

Николай. Вот и хорошо!.. Значит, ты с Эдуардом, а у меня тут тоже кое-что намечается…

Целуются.

На сцене снова Липовка. Появляется Человек от театра. Он рассказывает о том, что произошло в деревне за время антракта.

Воспользовавшись отсутствием Николая, вероломный Валетов заманил Девицу-красу в темный лес и там, напав на беззащитную девушку с ножницами и импортным феном, лишил ее самого дорогого, что у нее было. То есть косы. Деревня в смятении. С одной стороны, все считают, что теперь, как честный парикмахер, он должен на ней жениться. С другой стороны – в деревне никто не знает, бывают ли вообще на свете честные парикмахеры.

Вернувшийся Николай узнает о случившемся, и в его душе поднимается буря, которая перерастает в настоящую. Слышен шум гребных винтов. Появляется Адмирал – старший сын Варфоломеевны.

Варфоломеевна (не узнавая его). Степан?! Ты ли это?!

Адмирал. Погоди, мать! Тут сперва с более важным вопросом разобраться надо. Беда у меня! Корабль в океане тонет!.. Так вот. Приехал я к тебе за мудрым материнским советом. Как думаешь, спасать нам его или не спасать?…

Пунктик. А чего тут думать? Тут сельсовет собирать надо! Это же его прямое дело – такие вопросы решать!

Варфоломеевна. Погоди, Пунктик!.. (Адмиралу.) А в каком океане тонет, хоть знаешь?

Адмирал. Дак рапортовали, что в вашем, местном. Северном Липовитом!..

Варфоломеевна. Нет у нас тут никакого океана! Отменили его!

Адмирал. Ты гляди!.. (Глядит вокруг.) И вправду отменили!.. А рапортовали, что построили…

Поняв бессмысленность дальнейшего продолжения, буря стихает. Появляются спасенные матросы, тут же демобилизуются и остаются в селе трудиться на липово-ананасных плантациях.

Николай (обнимая Девицу-красу – бывшую косу). Не плачь, милая!.. Без косы я тебя еще больше любить буду!.. А косу мы тебе с получки новую справим. Еще натуральнее!..

Слышен шум жены Николая.

Жена (появляясь). Не могу я без тебя, Коля! Совсем не могу!..

Николай. Почему?…

Жена. Потому что Эдуард пропал!..

В душе героя снова готова подняться буря. Адмирал тревожно поглядывает на барометр. Матросы надевают спасательные жилеты.

Николай (глядя одним глазом на жену, другим – на невесту). Что же нам теперь делать?…

Валетов (появляясь). Может, постричься интересуетесь?…

Жена (увидев его). Эдуард?!

Все целуются: жена с Эдуардом, муж с Девицей, адмирал с матросами. На липах пышно расцветают ананасы. Появляется замминистра Петр, вышедший на пенсию в связи с переходом на другую работу.

Варфоломеевна (умиленно). Ну что вам сказать, дети мои?… Любите друг друга!..

Пунктик. Вот это правильно… Это еще и ентот… Шопенгауэр говорил. Своим детям…

Фамилия Шопенгауэр как громом поражает присутствующих. Все застывают на своих местах и в глубоком раздумье жуют липовые ананасы.

ЗАНАВЕС.

Под силу Гало-театру были и другие неожиданные поступки. Так, желая помочь зрителям театра разобраться в своих хороших впечатлениях от спектаклей, коллектив принял смелое решение: в театре была заведена «Книга восторженных отзывов».

Вот некоторые из первых записей:

«Вчера всем стройотрядом были у вас на спектакле. Спасибо за доверие! Если нужно, придем еще! Молодежь всегда там, где трудно!..»

«Никогда не видел ничего подобного! Прекрасный буфет! Отличный зал ожидания! Никаких очередей у кассы!.. Жаль, до перрона далековато, но это мелочи… Словом, огромное спасибо всем работникам нашего вокзала!

Командированный».

«Большое и нужное дело делают работники театрального искусства, выключая во время спектаклей в зале свет!

Петюнин Г. Н., экономист».

«Раньше, до встречи с искусством, я, признаться, выпивал. Но теперь, побывав в вашем театре, а главное – поближе познакомившись с актерами, бросил. Понял, как это ужасно…

П. Р-ов».

«Всегда с большой радостью покидаем ваш театр!

Семья Бугровых».

А теперь еще одна тема из жизни нашего храма искусства: «Гало-театр и международные связи».

Вообще говоря, об их недопустимости парторг театра предупреждал всю труппу еще перед поездкой коллектива в Болгарию… Но сейчас не об этом!.. Согласитесь, было бы странным, если бы то, что шло на нашей сцене, рано или поздно не заинтересовало бы западных режиссеров… В конце концов, хоть кого-нибудь это же должно было заинтересовать!..

Взявшийся поставить популярную советскую пьесу английский режиссер перед началом репетиций встретился с нашими журналистами.

Режиссер. Нам, деятелям английского театра, очень бы хотелось понять проблемы вашей жизни. Поэтому нас глубоко заинтересовала весьма проблемная и глубоко жизненная пьеса под названием «Шолом-Алейхема, 40». В ней, как вы помните, идет речь о том, что решение двух молодых людей эмигрировать из страны вызвало в сердцах их родителей бурю негодования и протеста. Крайне неодобрительно отнесся к этому и весь одесский двор, где жила семья.

Сейчас мы пытаемся эту пьесу поставить… Стараясь сделать ее более доступной простому английскому зрителю, мы изменили имена персонажей, перенесли действие в Англию… Да и называется она у нас не «Шолом-Алейхема, 40», а «Чарльза Диккенса, 42». Но тем не менее еще не все в ней нам самим окончательно понятно… А чтобы вам было понятно, что именно нам непонятно, приглашаем вас на репетицию…

Обстановка репетиции в английском театре.

Режиссер (актерам). Итак, господа, в прошлый раз мы остановились на том, что вернувшиеся домой на рождественские каникулы сыновья миссис Лоуренс – Гарри и Майкл сообщают матери сногсшибательное известие. Сыновья готовы?

Сыновья. Готовы.

Режиссер. Мать готова?

Мать. Готова.

Режиссер. Звучит Биг-Бен! (Слышен удар гонга.) Сообщайте!

Гарри. Дорогая мама! Понимая, что наше сообщение может тебя убить, мы ничего не хотели говорить тебе до завтрака. Но сейчас, когда завтрак уже окончен, мы можем сказать тебе правду. Знай же: мы с Майклом решили переехать на постоянное жительство в Россию.

Мать. О-о-о!

Майкл. Да! В Одессу, на Шолом-Алейхема, 40.

Мать. Ну что ж, решили так решили. Счастливого пути, дети.

Режиссер. Стоп! Стоп! Что это вы играете?! Что значит «счастливого пути»?! Вы же слышали: по пьесе это сообщение должно вас убить!

Мать. Да, сэр, но я все-таки не понимаю, почему… В конце концов, мои дети находятся в таком возрасте, когда человек уже просто обязан побывать в разных странах, пожить в разных городах.

Режиссер. Да. Но они же собираются поселиться в Одессе! Вы понимаете, какая это для вас трагедия?!

Мать. Ну, это скорее для них трагедия, я-то тут при чем?!

Режиссер. Так! Господа, мы же с вами говорили: пьеса эта для нас сложная, в ней много загадочного! Поэтому я прошу строго придерживаться ремарок! Вот! (Читает.) «Услышав сообщение о том, что дети собираются ехать за границу, мать в ужасе рвет на себе волосы и падает в обморок». Прошу вас!

Мать. О Боже! Какой это ужас – ездить за границу! Ах! (Рвет на себе волосы, падает в обморок.)

Режиссер. Вот! Молодец! Нормальная человеческая реакция! Идем дальше.

Гарри. Мама! Поверь! Там нам будет лучше.

Режиссер. Так, так! Уговаривайте ее!

Гарри. Ты же знаешь, здесь мне не дают ходу! Ну кто я здесь?! Простой врач! А там? О, там я могу стать главврачом!.. (Режиссеру.) Простите, сэр, а что, собственно, означает это странное слово – «главврач»?