В объятиях наследницы Робинсон Мэгги

Книга Кэтлин шлепнулась на пол. Чарлз нагнулся, поднял ее и вручил хозяйке, мельком взглянув на зеленую с золотом обложку. «Прерванный роман». Боже, сохрани!

– Благодарю, мистер Норвич.

– Пустяки. Кто этот Робертсон?

– Наш шофер, хотя я сомневаюсь, что ему часто приходилось водить «Даймлер». Тетя Грейс ненавидит автомобили. Но теперь все изменится, потому что я вернулась домой.

Но Чарлз не доверял ее веселой улыбке.

– Чем вас так привлекают автомобили, Луиза?

– Право же, сама не знаю. Мне так нравится, когда ветер прямо в лицо!

– А еще насекомые и пыль, – добавила Кэтлин. – Пусть лучше Робертсон ведет, мисс Луиза. Я слышала, он подумывал о том, чтобы подать прошение об уходе. Ни одному мужчине не нравится чувствовать себя бесполезным.

– Ты слышала? Кэтлин, это тебе маленькая птичка на хвосте принесла? Что ж, вот и объяснение тем таинственным письмам, что приходили тебе из Роузмонта. Клянусь, ты получала больше корреспонденции, чем я, притом что тетя Грейс совала нос в мои дела при каждой оказии. – Повернувшись к Чарлзу, Луиза подмигнула.

Рыжеволосая горничная сунула книгу в саквояж и решительно щелкнула замочком в знак окончания разговора.

– Насколько мне известно, закон не запрещает писать письма.

– А если бы и запрещал, ты бы все равно их писала. Вы водите машину, капи… Максимилиан?

– У меня не было такой возможности. – С него вполне достаточно лошадей, и его карьера кавалериста доказывала, насколько опытен он в верховой езде.

– Значит, я вас обучу.

Кэтлин фыркнула и уставилась в окно.

– Будет весело! – настаивала Луиза. – Свобода открытой дороги – с этим ничто не сравнится!

Чарлз решил не высказывать своего мнения по данному поводу. Бывали времена, когда он искал свободы. Свободы от доброжелательной опеки Джорджа Александера и от обид собственной семьи. Он отказался от возможности учиться в университете ради того, чтобы пойти в армию, и теперь гадал – неужели его стремление к независимости обернулось против него самого – и как впечатляюще!

Все знали, что война – это ад. Но Чарлз не представлял, что рухнет настолько глубоко, прямо в чертово пекло.

Остаток пути Луиза провела, поддразнивая Кэтлин рассуждениями насчет ее шофера. Поезд подкатил к одной нарядной станции, затем к другой, пока не добрался до станции Стрэттон. На красной черепичной крыше крошечного белённого известкой домика сидела целая стая чаек, которые с криками взмыли в воздух и унеслись прочь, когда подошел поезд.

Как только Чарлз ступил на платформу, он был просто ошеломлен запахом соленой воды. Во время своих морских переходов он не показал себя хорошим моряком, так что опасность пойти по стопам родственников Луизы была исключена. В любом случае приближалась зима. Не самое лучшее время для того, чтобы лезть в воду.

Но Чарлз всегда любил море, его простор и мощь. Очень скоро он получит возможность любоваться им с безопасного расстояния, из-за оконного стекла. Роузмонт возвышался на вершине мелового утеса, нависающего над собственным – если верить описанию «Иллюстрейтед джорнел» – усыпанным мелкой галькой берегом. Если у Луизы и были свои резоны сбежать из дому, то вовсе не из-за скудости пейзажа за окном.

Прибывших ожидали двое слуг и конный фургон, который должен был взять их багаж. Еще там был молодой человек в ливрее, предположительно, Робертсон, стоящий возле темно-зеленого «Даймлера». Если Кэтлин ожидала, что милый ее поцелует, она, должно быть, была разочарована. Шофер держался строго официально и всего лишь приподнял перед дамами форменную фуражку. Он хранил деловитое молчание, помогая слугам погрузить чемоданы, после чего занял свое место за рулем машины.

Не очень любезный прием, и Чарлз почувствовал себя неловко. Даже Трещотка Стрэттон казалась смущенной. Во что именно он ввязался?

Глава 6

Луиза мечтала увидеть развевающиеся флаги, цветочные гирлянды и небольшую толпу встречающих на железнодорожной станции. Она где-то читала, что именно такой прием оказывают наследнице, возвращающейся домой после медового месяца. Но тетя Грейс не стала попустительствовать подобной расточительности. Пожалуй, это и к лучшему. Ведь Луиза возвращается отнюдь не после настоящего медового месяца. Иначе даже эта встреча показалась бы ей особенной.

– Боже правый.

Они, наконец, свернули на подъездную аллею. Робертсон вел машину гораздо медленней, чем обычно водила сама Луиза. Она попыталась увидеть Роузмонт глазами капитана Купера. Глазом! Ей нужно быть осторожной, не забывать о его увечье. Все равно как если бы она спросила человека в инвалидной коляске, нравится ли ему гулять по саду. Намерения-то у нее добрые, но глупый язык постоянно подводил.

На ее взгляд – двумя глазами, – дом, как всегда, казался высоким и неприступным. Он был выстроен в тысяча восемьсот пятьдесят шестом ее дедом. Банкира Джорджа Стрэттона одолевала мания величия, которая была под стать разве что пэру английского королевства. Кирпичные стены, странная смесь готики и классики, с крутыми крышами и башенками, и бесчисленные окна – вымыть их все было нелегко. На каждом выступе и фронтонах, как на шестах, возвышались горгульи с оскаленными мордами. Когда Луиза была маленькой, она придумала имя для каждой.

– Дом, милый дом, – весело сказала она.

– Он похож на тюрьму. Или на приют умалишенных.

– Там внутри обитает немало жильцов, которые с пеной у рта будут доказывать, что они не менее добродетельны и разумны, чем вы или я.

И это будет ложь, подумала Луиза.

– Летом дом выглядит красивее, потому что фасад увивают розы. Видите ли, дом так и назвали- Роузмонт, «розовая гора». Горы, однако, здесь нет, но дедушка обожал свои розы. С этой стороны дом чудесен, не правда ли? Но жить здесь по-прежнему несколько одиноко.

Серо-зеленое море сегодня было спокойным, но Луиза помнила, каким оно может быть бурным. Она глубоко вдохнула соленый воздух.

– Конечно, сейчас слишком холодно, чтобы плавать. Но, может быть, попозже, после того, как устроимся, мы сможем прогуляться вдоль берега.

Машина въехала во внутренний дворик. Не прошло и минуты, как на порог парадного высыпали слуги и выстроились в шеренгу. Сидя рядом с Луизой, капитан Купер судорожно сглотнул.

– Они здесь, чтобы встретить вас, Максимилиан, – шепнула Луиза. – Начинайте действовать так, как вам и полагается.

– Что, черт возьми, это значит?

– Тише. Максимилиан не использует столь вульгарных выражений в присутствии дам. Слуги отдают вам дань уважения, и вы должны принять это как нечто само собой разумеющееся. Вспомните, что прислуга в замке бросалась исполнять любой ваш каприз. Впрочем, вам нетрудно угодить. Но не стоит держаться с ними слишком дружески – этим вы уроните себя в их глазах. С другой стороны, не будьте слишком холодны. Я бы никогда не вышла замуж за сноба.

– Значит, буду стремиться к «золотой середине». Златовласка регулярно устраивала бы маневры – разбивала бы кресла и кровати, складывая обломки в кучу вот такого размера!

Казалось, дорога утомила капитана Купера. Но, выходя из автомобиля, он вдруг вскинул подбородок и расправил плечи. Учтиво протянул руку Луизе, и она легонько ее пожала.

– Ну, с богом! Представление начинается. Всем доброго дня! – сказала она с напускной веселостью. – Я так рада вернуться домой. – Луиза повисла на руке капитана, как и положено любящей – но не чрезмерно любящей – молодой супруге. – Позвольте представить вам моего мужа, мистера Максимилиана Норвича.

Луиза помогла Чарлзу познакомиться со всеми, в то же время принимая искренние поздравления. Кое-кто из слуг был ей вовсе незнаком, и на помощь пришел дворецкий Гриффит, который жил в доме еще со времен ее деда. Капитан Купер кивал и улыбался с самым величественным видом, едва показывая зубы. В своей новой одежде он производил поразительное впечатление. Тетя Грейс не сумела бы обнаружить ни единого изъяна в его представительной наружности.

– Гриффит, как поживает моя тетя?

Дворецкий закудахтал:

– Не очень хорошо, мисс Луиза, не очень хорошо! О-о! Мне следовало сказать – миссис Норвич. Осмелюсь сказать, что мне придется привыкать к вашему новому имени. Миссис Уэстлейк давно не встает с постели. Она выражает горячее желание, чтобы вы направились прямо в ее покои, повидаться с ней, как только приведете себя в порядок с дороги, разумеется.

– А мой кузен? Он здесь?

– В Лондоне, мадам. Какие-то дела в банке. Мы ожидаем его возвращения со дня на день.

Что ж, хоть это хорошо. Перспектива подвергнуть Максимилиана Норвича строгому суду кузена Хью Луизу пока не вдохновляла.

– Лулу, дорогая!

Стоящий рядом с ней Чарлз вздрогнул.

– Лулу? Неужели?

Подавив стон, Луиза поспешила толкнуть локтем капитана Купера – не хватало ей еще его насмешек! Из парадной двери выбежала Изобел, звеня жемчугами и путаясь в широких рукавах и многочисленных шарфах. Луиза оказалась в объятиях кучи обильно надушенных ароматом пачули шелков. И едва сдержалась, чтобы не чихнуть.

– Ну, разве он не божественное существо, твой супруг? Прекрасно понимаю, отчего ты сбежала, моя дорогая. Какие плечи! – И в самом деле, кузина Изобел провела рукой по плечу капитана Купера, чем немало его смутила. – Я – троюродная сестра Лулу, Изобел Крейн. Я так счастлива с вами познакомиться! Теперь вы должны рассказать, как именно вы ее очаровали. Мы уже и не надеялись, что найдется человек, который сумеет это сделать.

– Изобел, отпустите же Максимилиана, вы наставите ему синяков. Позже у нас будет много времени, чтобы наговориться. Уверена, что моему супругу хотелось бы взглянуть на наши комнаты, прежде чем мы пойдем к тете Грейс. Гриффит, куда нас поместила миссис Лэнг? – Экономки почему-то не было среди встречающих.

– В комнате ваших родителей, миссис Норвич. Миссис Лэнг просила меня извиниться за нее. Вчера были похороны ее матери, и она еще не вернулась.

– Боже, как ужасно! – Луиза не знала точно, что именно имеет в виду – то ли смерть, то ли необходимость делить спальню с капитаном Купером.

– Кушетка, – сказал Купер ей на ухо.

– Тише. Я позабочусь, чтобы ее поставили, если миссис Лэнг еще не распорядилась. Обычно она ничего не упускает из виду. – Луиза недолюбливала миссис Лэнг, но признавала, что экономка она превосходная.

Вслед за Гриффитом они поднялись по ступеням парадного и вскоре очутились в огромном холле. На столике в центре холла красовалась композиция из тепличных цветов. Когда Луиза была маленькой, она почти все время пряталась в оранжерее, и теперь сразу поняла, что эти цветы выращены в Роузмонте – она сама когда-то ухаживала за ними.

– Чудесно, – сказала она дворецкому.

– Тетя Грейс сама составила букет, чтобы приветствовать ваше возвращение домой.

Луиза удивилась. Тетя Луизы не отличалась ни добротой, ни особой хитростью.

– Значит, она вставала с постели?

– Нет, миссис Норвич. Ей все принесли в комнату, а потом доставили сюда, вниз.

Китайская ваза, даже пустая, весила чуть ли не тонну.

– Как обременительно для слуг. В следующий раз я буду рада составить букет сама. Кажется, скоро наступит время для венков из сосны и остролиста.

– Да, мадам. Позвольте сказать, как мы все счастливы, что вы проведете с нами Рождество. В прошлом году без вас было совсем не то.

И у нее прошлое Рождество вышло не таким, как обычно. Они с Кэтлин пообедали индейкой и шампанским во Франции, в сельской гостинице, в очаровательной маленькой столовой, где было тепло и уютно. Не было этих бесконечных рождественских завтраков из двадцати блюд, и тетя Грейс не сверлила ее взглядом.

– Надеюсь, Гриффит, что вы с миссис Лэнг поможете мне приготовить подарки для новых слуг. Я видела несколько новых лиц.

Дворецкий откашлялся, прочищая горло:

– Да, мадам. Ваша тетя настояла, чтобы мы взяли новых слуг взамен тех, кто, по ее мнению, работал недостаточно хорошо.

Грейс решительно не должна была делать это теперь, когда Луиза официально вступила в свои права. Но как она воспользовалась своей властью? Сбежала из дому.

– Хорошо. Слава богу, вы все еще здесь. Не знаю, что бы в Роузмонте делали без вас.

– Уверен, вы бы справились. – Но Гриффит был явно польщен ее похвалой. – Однако если вернуться к действительности, мы, слуги, приготовили небольшой свадебный подарок для вас с мистером Норвичем. – Гриффит щелкнул пальцами в перчатке. Щелчка не было, но немедленно примчался лакей с огромной, разукрашенной лентами коробкой в руках. Слуги уже собрались в холле и стояли в выжидательном молчании.

Капитан Купер вытаращил глаза.

– И это маленький подарок?

– О, Гриффит! Не нужно было! Как мило с вашей стороны, и я благодарю вас всех! Максимилиан, дорогой, помогите мне открыть коробку.

– Конечно, Луиза, дорогая! – Максимилиан потянул один конец серебряной ленты, Луиза потянула другой. Повозившись с крышкой, они увидели внутри облако мягкой ткани, скрывающей нарядный керамический вазон.

– Чтобы посадить одну из ваших орхидей, миссис Норвич! Мы знаем, как вы любите цветы.

– Чудесно! – Луиза едва удержалась, чтобы не поцеловать старика-дворецкого в щеку. Это было бы неприлично и привело бы беднягу в ужас. – Не могу дождаться, когда наполню его землей. Большое спасибо!

Последовали учтивые хлопки. Каждый из слуг внес свою лепту из собственного, с таким трудом заработанного жалованья. Несомненно, Гриффит пожертвовал больше всех. Луиза не сомневалась, что тетю Грейс нельзя назвать щедрой хозяйкой. Она решила, что как-нибудь исправит положение при первой же возможности.

– Гриффит, вам не нужно провожать нас наверх. Я знаю дорогу. Идемте, дорогой Максимилиан!

– Да, Луиза, дорогая!

Луиза оглянулась через плечо. Выражение лица капитана Купера было обманчиво смиренным. Так не пойдет. Максимилиан был человеком сильным и властным, который привык, чтобы ему подчинялись. За исключением тех случаев, разумеется, когда он делал уступку ее исключительно чувствительной и ранимой натуре.

– Прекратите, – прошипела она.

– Что прекратить?

– Хватит делать вид, что вы такой… тряпка, а не мужчина.

– Что за выражение!

– Вы понимаете, что я имею в виду.

– Да, дорогая.

О, это будет нелегко. Луиза уже в сотый раз проклинала себя. Угораздило же ее выдумать этого невозможно очаровательного, невозможно безупречного Максимилиана Норвича! Разве живой мужчина может с ним сравниться? Тем более Чарлз Купер, который, похоже, решил свести ее с ума.

Луиза с сожалением прошла мимо дверей своей старой спальни и пошла дальше, повернула за угол, еще раз за угол, пока не оказалась в конце коридора. Двойные двери анфилады родительских покоев были открыты настежь. Охапки цветов украшали каминную полку в гостиной. В камине весело горел огонь, согревая комнату. Серо-кремовые обои были новыми. Мебель была заново обита скучной серой жаккардовой тканью, цветом напоминающей воду зимой. Не очень весело! В отделке комнаты явно чувствовалась суровая рука тети Грейс. Подойдя к одному из многочисленных окон, Луиза поставила на подоконник новый цветочный горшок.

– Мне никогда не надоедает смотреть на волны.

– Впечатляет.

Капитан встал у нее за спиной, и это единственное слово, что он произнес, пощекотало ее затылок.

– Не правда ли? Комнаты расположены так, что море видно из каждого окна, даже из окна ванной.

– Надеюсь, чайки не станут рассказывать всем желающим, как я выгляжу, когда моюсь.

В мозгу Луизы молнией пронеслось видение – Чарлз нежится в ванне, его грудь блестит серебряной влагой водяных струй, голова запрокинута, глаза закрыты, – и она встряхнула головой, прогоняя видение прочь. Она не собирается любоваться его обнаженной смуглой кожей, как бы ее ни одолевало любопытство, если обстоятельства не заставят.

– Если хотите, можете закрывать ставни, и ничто не нарушит вашего уединения.

– Думаю, не стоит. Слишком красивый вид.

Луиза кивнула:

– По крайней мере, тут мы с вами согласны. Но вы не должны соглашаться со мной абсолютно во всем. Довольно этой чепухи – «да, дорогая». Я не стану уважать человека, у которого нет своего мнения, да и моя тетя тоже. Она и без того полагает, что я слишком своевольна и что мне необходима сильная мужская рука. Но это глупость. У нас с Максимилианом равноправные отношения.

– В самом деле? Вряд ли такое возможно, учитывая, что мы с вами – двое избалованных детей, единственных у своих родителей. В конце концов, я вырос во дворце.

– Во французском замке, и я вовсе не избалована.

– Будет вам! Вы росли среди всего этого великолепия. А мне придется разбрасывать хлебные крошки, как Гансу и Гретель, чтобы найти сюда обратную дорогу.

– Могу нарисовать для вас карту.

– Возможно, мне придется воспользоваться вашим предложением. Вся моя семья обитала в домике размером с половину этой комнаты.

Действительно, гостиная была просто огромной. А спальня еще просторнее. Луиза решила, что следует поскорее осмотреть свои новые владения. Дверь в спальню была почти незаметна на фоне серых деревянных панелей. Право же, будь она замужем по-настоящему, она бы чувствовала себя так, будто находится на боевом корабле. Если ей придется здесь задержаться, нужно все переделать. О чем только думала тетя Грейс?

Это Луизе было хорошо известно. Кроме цветов – а их, скорее всего, принесли слуги, – ничто в этой гостиной не говорило ей «добро пожаловать домой».

По крайней мере, спальня была такой, как оставили ее родители. Мебель и обивка выцвели под лучами утреннего солнца, которые заглядывали сюда в течение многих лет. У Луизы сохранилось весьма смутное воспоминание о том, как она сидела на обитом тусклым ситцем диване возле окна и мама обнимала ее. Хотя, наверное, это было скорее ее тоскующее воображение, нежели настоящее воспоминание. Луиза быстро прошлась по гардеробной матери. Пустые шкафы стояли нараспашку. Она распахнула дверь в ванную. Черные и белые плитки пола сверкали, но ей почему-то не хотелось мыться с дороги.

– Господи, помилуй! Ванная размером с бассейн.

– Не обращайте внимания. Нам нужно найти вашу кушетку, капи… Максимилиан.

Оказывается, это ужасно непросто – называть его правильно. Луизе следовало поупражняться в этом еще в поезде.

Другая дверь вела в гардеробную отца. «Гардеробная» – не совсем подходящее слово. На самом деле это была маленькая спальня, в которой стояла односпальная кровать, возле нее – удобное кожаное клубное кресло. Был также камин. Спальня имела собственный выход в коридор, так что капитану не придется ходить через ванную, ее гардеробную и спальню, и Луиза не рискует тем, что он застанет ее неодетой. На прикроватном столике лежала стопка книг. Читал ли ее отец эти книги? Луиза так мало знала о привычках собственных родителей.

Капитан Купер сел на спружинивший матрас.

– Жестко. Но это лучше, чем спать в яме. И вы будете довольно далеко, так что мои ночные хождения вас не потревожат.

Ах да. Его ночные кошмары. Она должна позвонить доктору Фентрессу.

– Я рада, что вам все подходит. По правде говоря, меня не было здесь долгие годы, поэтому я забыла, какая тут обстановка. Двери всегда были закрыты на ключ.

– Сколько вам было лет, когда вы лишились родителей?

– Четыре. – Разумеется, она получила драгоценности матери, но больше ничего. Тетя Грейс постаралась, чтобы в комнатах не осталось ничего, что бы напоминало ей о родителях. Может быть, что-то из их вещей уцелело на чердаке? Как мило было бы представить себе маму в одном из ее платьев от Уорта!

– Всего четыре. Как мало. Моя мать умерла, когда мне было пятнадцать.

– Значит, ваш отец до сих пор жив?

– Нет.

Капитан Купер не стал уточнять, и Луиза оставила грустную тему. Оба они сироты, и Максимилиан Норвич – тоже. Нетрудно убить вымышленное лицо, которое стало вдруг мешать. Трудно жить с настоящей потерей.

– Наши чемоданы должны поднять сюда с минуты на минуту. Не желаете ли воспользоваться… – Настоящая жена не стала бы смущаться, предлагая мужу вымыться или воспользоваться уборной. Но она же не настоящая жена.

– Сначала дамы. Я подожду здесь. – Он втиснул свое длинное тело в отцовское кресло и закрыл глаза.

Боже всемогущий. Луиза надеялась, что капитан Купер ничего не услышал, когда она облегчалась. Чтобы было наверняка, она открыла краны и стала напевать. Рановато для рождественских гимнов, но она никогда не признавала правил рождественского поста, не станет этого делать и сейчас. По ее мнению, эти унылые песнопения давно пора оставить в прошлом.

После нескольких куплетов «Доброго короля Венцеслава» она вымыла лицо и руки и внимательно осмотрела зубы на предмет остатков ланча, съеденного в поезде. Тянуть больше нельзя. Пора идти к тете Грейс.

Но когда Луиза вернулась в гардеробную отца, она обнаружила своего «мужа» крепко спящим в кресле. Он даже тихонько похрапывал. У Луизы не хватило духу его будить – последние дни и для нее самой выдались очень утомительными. Она на цыпочках вышла из комнаты, решив принести тете извинения. Несколько часов промедления – какая разница? Капитан Купер будет в распоряжении Луизы целый месяц. Ей хватит времени, чтобы настрадаться под тяжелым взглядом тети Грейс, сущей горгоны.

Глава 7

Синие бархатные шторы были задернуты, чтобы препятствовать проникновению в комнату неярких лучей полуденного солнца. Но запаха болезни или близкой смерти здесь не ощущалось. Тетя Грейс в кружевном капоте сидела в постели, выпрямив спину. Очки для чтения сползли на кончик носа, выцветшие светлые волосы аккуратно зачесаны наверх. Поверх стеганого одеяла громоздилась куча светских газет. Тетя отложила выпуск «Татлера» и поверх очков уставилась на Луизу пристальным взглядом темных глаз.

– А, племянница! Как приятно, что ты снова с нами, ведь тебя так долго не было. Полагаю, нам следует дать в газеты объявление о твоем замужестве. Просто неприлично, что мы до сих пор этого не сделали. Мне кажется, они захотят взять у тебя интервью; хотя мы, разумеется, будем избегать излишней огласки. И как тебе это – уже четыре месяца супружеского счастья? – Она всматривалась в полумрак за спиной Луизы. – Где же твой молодой человек?

О господи! Луиза не планировала ни объявления, ни интервью.

– Он шлет вам свои сожаления, тетя Грейс. Боюсь, его мучит старое ранение.

– Ранение? Что еще за ранение?

– Кажется, я забыла о нем упомянуть. В юности он повредил глаз во время матча по боксу. Боюсь, время от времени он испытывает ужасные головные боли. Путешествие его утомило.

– Ты не поспешила приковать себя к беспомощному инвалиду, а, Луиза? Из твоих писем у меня сложилось впечатление, что мистер Норвич – само совершенство.

– Максимилиан – само совершенство, это правда. Лучшего мужа я не могла бы желать.

– Твоя преданность неоправданна, если он недостоин ни тебя, ни твоего состояния. Вся эта чушь насчет искусства! Какой мужчина станет тратить дни на то, чтобы глазеть на картины в музеях? Наверное, он не мужчина, а тряпка.

Луиза подавила смешок. Капитана Купера ни в коем случае нельзя назвать бабой.

– Разумеется, нет. Он собирает произведения искусства для своего замка. В определенных кругах он слывет знатоком.

– Полагаю, ты захочешь осесть во Франции и оставишь меня управлять Роузмонтом?

Да, быстро же старуха раскрыла карты.

– Мы еще ничего не решили.

Луизе следует держаться уклончиво. Если все пойдет в соответствии с ее планом, она прогонит Грейс и Хью. Роузмонт, наконец, окажется в ее руках. Или, по крайней мере, она сможет вернуться на континент и еще год наслаждаться свободой.

– Кроме того, мне не следует утруждать вас, тетя Грейс. Хью писал, что вам нездоровится.

Тетка взмахнула рукой. Сверкнули бриллиантовые обручальные кольца. Она вышла замуж за младшего брата виконта, хотя брак долго не продлился, бедняге повезло умереть.

– О, пустяки. Пару раз упала в обморок. Сама виновата – нечего было заигрывать с модными диетами. Никому не хочется с годами испортить фигуру. Когда-нибудь ты сама в этом убедишься. Если, конечно, безрассудное поведение не сведет тебя в могилу раньше срока. Доктор Фентресс дал мне железистые капли, и я становлюсь сильнее день ото дня.

Луиза сдержала свой неугомонный язык.

– Рада это слышать, однако наступило время, чтобы вы могли подумать о себе. Вероятно, вам подойдет дом поменьше.

– Дом поменьше? Что за чушь! Роузмонт находился на моем попечении больше двадцати лет. Ты и пылинки не найдешь под собственной кроватью! Не думаешь ли ты, что я пренебрегала своими обязанностями?

Разумеется, Грейс не ползала самолично под кроватью с тряпкой в руках. Сейчас Луизе не хотелось спорить с теткой, хотя было ясно, что та рвется в бой. Она пыталась властвовать над каждым встречным-поперечным и слишком долго держала Луизу в робком подчинении. Но больше этому не бывать. Луизе уже двадцать шесть; практически старуха. Год независимой жизни умудрил ее некоторым опытом, и она не собирается дрожать под испытующим взглядом Грейс.

– Я не хочу вас утомлять, тетя Грейс! Мы можем поговорить завтра.

– Завтра! С какой стати? Сегодня вечером я устраиваю обед в честь твоего возвращения. Я пригласила доктора Фентресса, чету Мервин, мистера Бакстера и еще кое-кого. Надеюсь, головная боль у твоего мужа пройдет – мы все умираем от желания увидеть его.

Вот черт. Луиза надеялась, что у нее будет больше времени до того, как бросить Чарлза Купера в океанскую пучину светского общества Роузмонта. Мистер Бакстер, деловой человек, вел ее банковские дела. Вдруг он начнет интересоваться юридическими вопросами ее замужества? Вот досада. Она не подумала попросить миссис Ивенсонг снабдить ее свидетельством о браке. Собственно, эта дама не выражала особого желания совершать самый настоящий подлог.

– О, не следовало трудиться! Вы хорошо себя чувствуете, чтобы сойти вниз к обеду?

– Разумеется! Надеюсь, ты можешь сказать то же самое о себе. Не похоже, чтобы ты прибыла сюда прямо с борта корабля, – заметила Грейс. – Ведь ты провела несколько дней в отеле «Клариджез», верно? До Хью доходили слухи, что ты носилась по улицам в этом твоем ужасном маленьком автомобиле, пугая лошадей.

Хью! Луизе очень повезло, что Хью не попытался увидеться с ней, пока она была в Лондоне. Было бы сущей нелепицей предъявлять Максимилиана, когда она еще не была с ним знакома.

– Что ж, мы пробыли несколько дней в городе. Максимилиан должен был заняться кое-какими делами. – Луиза видела потрепанные тетради, которые он сунул под мышку, покидая пансион. Они возбуждали ее немалое любопытство. Сейчас тетради, вероятно, лежат под стопкой новой одежды в его чемодане. Но было бы некрасиво с ее стороны рыться в его чемодане, правда?

Или оно того стоило?

Луиза должна была признать, что она находила капитана Купера весьма загадочным, и не только из-за повязки на глазу. Он легко признался в своем низком происхождении, так что его прошлое не представляло собой тайны, но было нечто…

– Ты слушаешь меня, Луиза? Ты или щебечешь, точно сорока, или уходишь в свой маленький мир. Клянусь, ты доведешь меня до смерти.

О таком счастье нечего и мечтать.

– Прошу прощения, тетя Грейс. Я вспоминала Монте-Карло.

– Ты играла с этими иностранцами. Как вульгарно. А что было в Монте-Карло? – сердито спросила Грейс.

– О, ничего важного. Увидимся вечером. – Луиза нагнулась, чтобы с неохотой поцеловать теткину щеку, и поспешно удалилась. Она направилась вовсе не в апартаменты родителей, а в свою довольно скромную девичью спальню. Комната оставалась в точности такой, как она оставила ее прошлой осенью. Потускневшая до черноты серебряная щетка для волос на туалетном столике. Из ящика комода торчал кусок ленты. Вот, значит, как Грейс следила за тем, чтобы в доме был безупречный порядок.

В гардеробной висели старые платья, давным-давно вышедшие из моды. Тетя Грейс говорила, что покупать новые наряды – пустая трата денег, раз Луиза почти никуда не выезжает, кроме церкви. Она дожила в условиях, сравнимых с домашним арестом, до своего двадцать пятого дня рождения, выбираясь время от времени лишь к пожилой чете Мервин, к обеду. Под крышей ее собственного дома всегда было полно народу, поэтому недостатка в компании она не знала – компании избранных.

Нужно отдать все эти платья Кэтлин, на продажу. Теперь у Луизы достаточно элегантных парижских туалетов. Будет из чего выбрать сегодня вечером! Черт! Нужно подготовиться к этому обеду, да и капитана Купера подготовить. Она должна думать о нем как о Максимилиане; жаль, что она не назвала своего выдуманного мужа именем попроще.

Например, Чарлз.

Пройдя петляющим коридором, она открыла дверь в свою гостиную. Чарлз Купер, в рубашке и жилете, забрался с ногами на серый диван, держа на коленях иллюстрированную книгу по истории искусства, которую дала ему миссис Ивенсонг. При появлении Луизы он немедленно вскочил.

– Где вы были?

– Сядьте, прошу вас. Я ходила повидаться с тетей. Вы заснули, и я не хотела вас беспокоить.

– Вам следовало меня разбудить. Что она подумает?

– Она думает, что у вас с дороги разболелась голова.

У него был такой вид, будто она оскорбила в нем мужчину.

– После нескольких часов в поезде? Что я за убогий тип в ее глазах.

– Я сказала, что это из-за глаза, если хотите знать. Я не хотела, чтобы это стало для нее сюрпризом позже, когда она увидит вас и начнет задавать грубые вопросы. Она умеет быть очень… неприятной.

– Это ваш метод сказать, что она настоящая сука?

Луиза усмехнулась:

– Что за способ выражаться! Максимилиан никогда бы не прибегнул к столь уничижительному определению.

– Я решил, что она наверняка сущий дракон, если вы сбежали от нее на ту сторону Ла-Манша.

– Она любит все делать по-своему, и я тоже. По мере того как я взрослела, наши отношения становились все более затруднительными. Она хотела, чтобы я вышла замуж за кузена Хью. Когда я отказалась, дело стало хуже некуда.

– Итак, у меня будет соперник. – Чарлз приподнял темную бровь.

– Конечно, нет! Мы с вами уже женаты.

– Почему-то мне кажется, что это не помешает вашему кузену осыпать вас комплиментами. Брак можно расстроить, знаете ли. Особенно наш, поскольку его не существует в действительности.

– Да, хорошо, что напомнили. Сегодня вечером к обеду приезжает мой банкир. Он и еще несколько экзальтированных особ, которых пригласила тетя Грейс. Боюсь, нас с вами подвергнут испытанию огнем.

Лицо капитана не дрогнуло.

– Я готов. Целая армия народу притащила сюда наши чемоданы и распаковала вещи. Вот что, собственно, меня разбудило.

– Вы готовы? А я нет. Я надеялась, что у меня будут несколько дней, чтобы подготовить вас. Осторожней с мистером Бакстером. Он уже долгие годы живет в кармане у тети Грейс. С моим банковским счетом творится что-то подозрительное, и я намерена расспросить об этом Бакстера.

– Я думал, что теперь вы сами распоряжаетесь наследством.

– Так и есть. Но первым делом все проходит через руки мистера Бакстера. Именно он уполномочен класть деньги на мой счет. Там гораздо меньше денег, чем должно быть.

Капитан Купер пожал плечами:

– Некоторые инвестиции приводят к потере денег.

– Да знаю я! Я вовсе не пустоголовая дура.

– Никто вас так не назвал. Хорошо. Если нам сегодня предстоит поразить воображение публики, кто первым пойдет в ванную?

Луиза поняла, что краснеет.

– Идите вы первым. Я хочу сходить на кухню. Распоряжусь, чтобы нам прислали сандвичей и чаю. Или вы хотите виски, для смелости?

Капитан Купер захлопнул книгу.

– Никакого виски. Разве это не запрещено правилами игры?