Вожак кочевников. На службе его светлости (сборник) Шмелев Никита

Глава 15

Власть магов над подданными барона Вульфгарда пала. Это было очевидно. Крестьяне и солдаты потеряли колдовскую защиту. Да и разум у многих вроде бы вернулся на место. Спустя минут десять после того, как сошло заклятье, мы встретились с Робертом Кастлгейтом и баронами у главного входа.

– Эй, ребята, – пробасил барон Штольц, только завидев нас. – Давайте, рассказывайте, что у вас. Мы только к входу подошли, а тут такое! Все эти вояки будто огнем вспыхнули. А потом, – он поскреб бороду и подавил смешок, – все разом и кончилось. Их броня колдовская (чтоб ее!) исчезла куда-то. А сами они, смешно сказать, постояли-постояли, а потом сдаваться начали. Не трогайте нас, говорят, мы больше не будем.

За спиной барона Штольца я увидел внутренний двор. «Собратья», потерявшие свою защиту, не проявляли ни малейшего желания лезть в бой. Они послушно выстраивались в шеренги под выкрики баронских солдат.

– Поверить трудно, – сказал Роберт Кастлгейт, – что только что они насмерть стояли против нас. Слава богам, этот кошмар закончился.

– Еще не закончился, – сказал Альфред. – Азиму и его приспешникам удалось скрыться.

– Что? – барон Штольц моментально покраснел и начал почти буквально закипать. – Как? Куда? Да я его…

– Как это случилось? – спокойно спросил барон Вульфгард, и его друг сразу затих. Когда мы рассказали, что произошло, он подозвал одного из своих офицеров. – Узнайте, кто видел, как оттуда, – он показал на окно спальни, – выбрались трое. И куда они делись.

– А что узнавать, ваша светлость, – ответил офицер, – когда я сам их видел. Когда с наших противников… э… заклятье спало, оттуда, и правда, трое выпрыгнули. Точно не скажу, кажется двое мужчин и женщина. Один мужчина был…

– Да знаем мы, как они выглядят, – нетерпеливо воскликнул барон Штольц. – Ты говори, куда они потом подевались?

– Да трудно сказать… – офицер замялся. – Я тогда еще от боя не оправился, думал, что привиделось. Один из мужчин, когда они выпрыгнули, руки поднял, а вон то дерево… – он показал пальцем. Мы увидели, что одно из ближайших деревьев повалено и верхушкой припадает к стене. – …Само по себе взяло и упало. А потом они трое как будто в тени превратились и, – офицер совсем сник, считая, что несет полную ахинею, – и…

– Сбежали по дереву и исчезли? – подсказал я.

– Так точно.

– Проклятье! – барон Штольц топнул ногой. – Как мы их теперь отыщем-то?

– Отыщем, – барон Вульфгард посмотрел на нас. – У нас есть пленный маг, а значит, его можно разговорить. Эх, придется отложить поездку в Западный Склон и встречу с лордом Зигмундом. Идемте, надо спешить.

Пленный маг Канний по-прежнему был в покоях Роберта Кастлгейта. Его оставили под охраной «черепов» и для верности связали и заткнули рот. Мы встали вокруг него.

– Сейчас тебя развяжут, – сказал барон Вульфгард, – и ты ответишь на наши вопросы. Тебе ничего не будет, если ответы будут честными. И не пытайся произносить заклинания или что-то в этом роде, договорились?

Канний кивнул. От его былой самоуверенности не осталось и следа. Маг выглядел опустошенным и подавленным. Зачесанные назад волосы растрепались, перемотанная рука выглядела совсем безжизненной. Барон вытащил кляп из его рта и задал первый вопрос:

– Кто ты такой?

– Я Канний, – немного дрожащим голосом ответил маг. – Раньше я учился в магической школе.

– Когда и как ты присоединился к «собратьям»?

– Я… это Азим, это была его идея…

– Я знаю. Просто расскажи про себя, вот и все.

– Ну… с Азимом я познакомился четыре месяца назад. Он как раз вернулся в нашу школу. Сказал, что хочет продолжить обучение. Но это была неправда. На самом деле он собирался выкрасть это, – Канний кивком указал на проткнутый фолиант.

– Кстати, что это за книга?

– Это… – Канний покосился на фолиант, словно тот мог его слышать, – список заклятий. На древнем языке, очень древнем. А заклятья там… страшные. Такие книги у нас держали под запретом, только наставники школы могли читать их. Таких книг целая закрытая библиотека. В этой описаны заклинания, с помощью которых маг может проникать своим сознанием в головы других людей. И присоединять их разум к своему. Произносить эти заклинания очень опасно, потому что они сложные. И если сделать что-то не так, то последствия будут… – тут Канний помотал головой, будто словами эти последствия было не описать. – Магический щит, который Азим наложил на наших людей – одно из самых простых заклинаний в этой книге.

– Ого! – вырвалось у Кастлгейта.

– Азим хотел, – продолжал Канний, – с помощью книги создать свое собственное учение. В магической школе он изучал заклинания, связанные с сознанием. Как и его сестра Гана, и Морсай…

– Это тот эльф, с которым они убежали? – спросил я.

– Да, он. Втроем они объединились, а потом предложили мне и еще нескольким ученикам создать общество собратьев. Союз, где мы будем равны. – Тут в глазах Канния сверкнул маленький огонек ненависти. Он заговорил торопливее: – Азим говорил, что нас учат слишком долго. Он убедил нас, что мы можем пользоваться магией, как захотим. Что учителя не смеют нам указывать, что делать. Что мы особенные. Мы верили ему и послушались. – Огонек угас, а Канний еле удержался, чтобы не расплакаться. Очевидно, что он считал себя особенным и умелым, а теперь, потеряв силу, горько жалел, что связался с Азимом.

– Расскажи об Азиме, – сказал барон Вульфгард после паузы. – И о его окружении.

– Азима я знаю плохо, – ответил Канний охотно, но голос у него стал совсем бесцветным. – Когда я поступил в школу магии, он уже ушел оттуда. И… я думал, что Азим как отец нам. Оказывается, он просто бездарный старик, который не смог выдержать той ноши, которой сам добивался. А его сестра Гана… – тут маг повертел головой, как будто убеждался, что ее нет рядом. – Она умная женщина. Правда, слабая. Она, как и Азим, научилась проникать в сознание и подавлять волю. Но у нее это получается только с обманутыми людьми. И с теми, кто сам вольно или невольно стремится к подчинению. На тех, кто понимает, что ее помыслы злые, ее сила почти не действует. Она может проникнуть в сознание человека, который считает ее врагом. Но подчинить – нет.

– А Марсай?

– О, Марсай хороший маг. Пожалуй, самый умелый из нас. Его могущество, конечно, не сравнится с нашими учителями, теперь я это понимаю. Но то, что он сильнее и Азима, и Ганы, несомненно. Марсай и сам мог стать во главе собратьев, но он слишком неактивен, углублен в свои размышления.

– А что по поводу наемника-эльфа? – спросил я.

– Азим встретил его, пока мы добирались до этих земель. Этот наемник – настоящий мастер своего дела. Чтобы расплатиться с ним, Азим использует деньги, которые украл в школе вместе с книгой. Он никогда не отпускает эльфа далеко от себя.

– Ладно, подробности потом, – не выдержал барон Штольц. – Сейчас скажи главное. Куда Азим мог убежать? Он же, говорят, еле дышит. Где он прячется?

– Я не знаю… Может, он в одном из мест, где мы скрывались, пока с нами было мало людей?

– Да здесь где угодно спрятаться можно! – воскликнул Джек.

– Я не знаю, – повторил Канний и жалостливо поглядел на нас.

– Прикажите увести его, – задумчиво произнес барон Вульфгард. – Мы еще поговорим. Если ты будешь честен, это зачтется тебе.

Когда мага вывели из комнаты, барон Вульфгард внимательно посмотрел на нас.

– А теперь давайте подумаем. Что будут делать Азим и его помощники в создавшемся положении?

– Попытаются убежать подальше, – ответил Роберт Кастлгейт. – Другого варианта у них нет.

– Резонно. И, я полагаю, бежать они будут тем же путем, каким и попали сюда. И искать их следует где-то там…

– В окрестностях того злосчастного трактира? – предположил Сераф.

– Надо поговорить с Крауцем, – предложил я. – Он в тех местах все знает.

– Точно, – согласился Джек. – Зря мы его с собой не уговорили пойти, когда первый раз к тем развалинам отправились. Он бы дорогу получше нашел.

– Для верности, – сказал барон Штольц, – бросим туда несколько десятков солдат. Пусть все леса прочешут.

– Боюсь, не выйдет, – возразил Сераф. – Там много болот, трудно пройти.

– И потом, ваша светлость, – вставил я, – от такого количества людей по всей окрестности шум будет. Они сбегут. Надо идти тихо.

– Наши войска сейчас измождены, – барон Вульфгард подошел к окну и поглядел вдаль. – А искать нужно немедленно. Иоганн, найди этого Крауца. Время дорого.

Охотник Крауц нашелся быстро. Он вместе с выжившими ополченцами расположился у стен дома Кастлгейта. В ситуацию вник быстро и сразу начал прикидывать.

– Провести вас смогу, дело нехитрое, – сказал он, – только идти тяжело придется. Места там нехоженые, сами видели. Знать бы поточнее, в какую сторону гады эти убежали…

– Хорошо бы, – согласился я, – но делать нечего, придется прочесать обширную территорию.

– Ну, тогда пошли! – Крауц вскочил на ноги. – Зарекался я туда ходить, ну да ладно. Утро ведь, светает, не так боязно.

Мы было уже собрались сниматься, но тут на дороге к Западному Склону показалась невысокая фигура. Она быстро приближалась и, в итоге, оказалась запыхавшимся от долгого бега Аланом.

– Эй, малец, – окликнул его Джек. – А ты-то тут что делаешь?

Алан попробовал ответить, но из-за одышки ничего путного у него не вышло. Пока Крауц протягивал мальчику флягу с водой, меня что-то кольнуло в мозгу. Слишком уж быстро и просто у нас все получилось. Что-то произошло.

– Найра, – выпалил Алан, отрываясь от фляги. – Они ее забрали, гады, чтоб их…

От усталости мальчуган присел на снег. Правда, дар речи к нему вернулся полностью и расспрашивать его не пришлось.

– Мы с ней из города выбрались, – быстро говорил Алан. Таким взволнованным я его и представить не мог. Из глаз мальчугана начали течь слезы. – Хотели поглядеть, как тут дела. Я, дурак, ее с собой взял. Она ж маленькая еще, пугливая. Если б я один пошел, меня б и не увидел никто. А тут, – он сделал паузу, набирая воздуха, – мы с ней неподалеку в кустах спрятались. Оттуда видно не очень, зато слышно все. Вдруг мимо нас тени пронеслись. Я-то ничего, а Найра испугалась, вскрикнула. И тут перед нами этот старик оказался – тот, главный, за которым мой отец, как собачка, таскался. Только старик этот совсем плохой, как будто болен чем-то. Его женщина какая-то почти что на руках держала. А старик этот как закричит и пальцем на Найру тычет. Я толком не понял, что-то вроде «последняя надежда силу вернуть». И еще «жертва» два раза прокричал. Я встал было, чтоб Найру в охапку схватить и бежать. А передо мной еще дядька какой-то оказался. Тоже один из них, бледный с длинными волосами. У него еще уши длинные, острые. Он на меня как глянул, все сразу закрутилось, и… упал я, без сознания упал. Очнулся – ни их, ни Найры…

Тут Алан остановился и всхлипнул.

– Твари! – вырвалось у меня.

– Что ж они с девчонкой-то сделают? – с негодованием воскликнул Крауц.

– Да все, что угодно, – ответил Джек и с силой бросил нож на землю. Тот вошел в снег вместе с половиной рукоятки. – Этот Азим ради своей силы ничего не пожалеет, подонок.

– Алан, – сказал я, – вспомни, они что-нибудь еще сказали? Их надо найти, но мы не знаем, где искать.

Мальчуган потер лоб, а потом воскликнул:

– Я, когда падал, слышал что-то. Они будто про мельницу говорили, про знакомое место…

– Развалины, точно, – я посмотрел вдаль. – Крауц, надо собираться.

– Я с вами пойду, – заявил Алан. Причем его лицо приняло выражение, не допускающее никаких возражений.

– Еще чего, – охотник аж погрозил пальцем. – Куда ты пойдешь? Там дела недетские будут. Здесь подождешь.

– Она ж сестра моя, – Алан был полон решимости. Я даже устал восхищаться его смелостью, но Крауц был прав.

– Эй, ребята, – обратился охотник к сидящим неподалеку ополченцам, – мальчика этого мы с вами оставим. Никуда не отпускайте. А ты, – он внимательно посмотрел на Алана, – жди. Мы твою сестренку спасем.

Всю дорогу мы почти бежали. Крауц уверенно вел нас коротким путем через завалы и буреломы. Никто из нас не проронил ни слова. Изредка я поглядывал на друзей и читал в их взглядах свои собственные мысли.

«Все, – думал я, – хватит. Азиму дорого придется заплатить. Напасть на ребенка – это уже никакими целями не объяснишь. Только бы успеть, – пробивался сквозь гнев страх. – Только бы успеть».

Под ногами чавкало болото, сапоги наполнились ледяной водой. Но никто из нас не остановился. Крауц шагал впереди, за ним шли мы с Альфредом, братья-наемники замыкали.

– Азим, поскорее, – послышалось вдруг из-за деревьев. Это кричала Гана!

– Бегом! – скомандовал Крауц.

Мы увеличили скорость и выбежали из леса. Та же поляна, те же развалины водяной мельницы. Перед ними прямо на земле лежала Найра. Девочка была без сознания, ее лицо стало еще более бледным. Рядом стоял Азим, еле держащийся на ногах. В руке он сжимал какой-то свиток. Как раз когда мы выбежали, он простонал:

– Сестра, я не могу. Не могу сосредоточиться…

– Будь же мужчиной, – ответила ему Гана, стоявшая напротив. – Сам захотел. Тебе же наплевать, что этот обряд запрещен. Хотел жертву – получи. Поздно отступать.

И Гана протянула ему нож.

– А если сила не вернется? – пролепетал Азим, но, увидев взгляд сестры, принялся читать со свитка. А потом потянулся к ножу. Я не очень-то задумывался над действиями, просто метнул топорик. Тот со свистом рассек воздух и полоснул Гану по руке. Нож полетел в сторону. Гана с Азимом уставились на нас.

– Нет! – прокричала страшная женщина. – Вам не остановить нас снова. Лакс, Марсай!!!

Эльфы не заставили звать их дважды. Марсай возник передо мной словно из-под земли. Его глаза врезались в меня, как два арбалетных болта. От неожиданности я выронил оставшийся топорик и попятился. Маг Канний оказался прав, эльф был самым умелым из «собратьев». Я потерял счет времени, ощущение пространства. Все это было от резано от меня парой светлых глаз. Я не знал, стою я или лежу. Или парю в воздухе. Что-то сдавило грудь, стало труднее дышать. Голова как бы отделилась от тела. Я глубже и глубже проваливался в неизвестность…

Хрясь.

Я все-таки упал. Но вместе со мной упал и Марсай. Он повалился на бок, а из его рта брызнула кровь. Красный поток залил подбородок, по очереди вынося изо рта зубы. Надо мной склонился потирающий кулак Крауц.

– Не зевай, Иоганн, – он протянул мне руку. – Я-то знаю, на что этот остроухий урод способен.

Я встал на дрожащие ноги. Найра по-прежнему лежала на земле, рядом с ней сидела Гана, пытаясь остановить кровь, текущую из раны. Азим успел доковылять до разваленной мельницы и теперь прижимался к ней спиной. Но главной проблемой был, конечно же, Лакс. Эльф-убийца как-то умудрился сбежать из дома Кастлгейта и нагнать своих нанимателей. И вот он стоял один против Серафа и Джека, молниеносно отбиваясь мечом и размахивая кнутом. Альфред лежал неподалеку. Мы с Крауцем понеслись на выручку братьям-наемникам. Увидев нас, эльф пригнулся, уходя от ударов, и прокатился по земле к нам. Тут же в мою сторону полетел кнут, а в сторону Крауца – меч. Охотник, как подкошенный, повалился на снег, сотрясая воздух бранью. Лакс сильно повредил ему ногу. Я успел повернуться, и кнут вместо лица ударил в плечо. Не останавливаясь, эльф прокатился в другую сторону. Этим он выиграл себе время, так как мы с наемниками стали мешать друг другу, пытаясь до него добраться.

– Давайте все разом! – крикнул Джек. – Один раз он уже сбежал, как заяц.

– В тот раз вы не стоили моих усилий, – насмешливо отозвался Лакс. – Сегодня я с вами разделаюсь.

Он быстро обогнул нас и махнул кнутом. Мы увернулись, но это опять дало ему время для маневра. Пританцовывая, Лакс подбежал и атаковал стоящего ближе всех Джека.

– Ну конечно, как же… – сказал Сераф и метнул один из своих мечей в эльфа. Тому пришлось отбить оружие, и мы с Серафом успели подбежать ближе. Отбиваясь от двух ножей, меча и топорика, Лакс начал отступать.

– Остановитесь! – послышалось сзади. Лакс сделал кувырок назад, отодвинувшись от нас на несколько шагов. Мы оглянулись. Гана уже была на ногах. Одной рукой она прижимала к себе Найру, а другой приставила девочке к горлу нож.

– Не двигайтесь, – сказала женщина. – С меня довольно. Если вам дорога жизнь девчонки, стойте на месте.

– Дело плохо, – процедил Джек.

– Азим! – Гана не глядя подозвала своего брата. – Иди сюда, ничтожество. Марсай. Марсай!

Эльф-маг не двигался.

– Бесполезно, дуреха, – с ненавистью сказал Крауц, по-прежнему лежавший на земле. – Он еще полчаса валяться будет.

– Молчать! – женщина смотрела на нас, как на порождение своих ночных кошмаров. – Лакс, ты должен пойти со мной. Мне нужна защита.

– Отпусти девочку, – сказал Сераф. – И так довольно смертей.

– Плевать! Я не собираюсь до конца дней своих гнить в тюрьме. Я уйду отсюда, и мне ничто не помешает.

– Куда ты пойдешь? – спросил я. – Кругом леса и болота. Выхода у тебя нет.

– Найду, – отрезала женщина. – Азим, я устала вечно нянчиться с тобой. Если хочешь жить, пойдешь сам, без помощи. Лакс, прикрывай нас. Если захочешь, потом вернешься и закончишь с ними.

Найра совсем обмякла на руках Ганы. Даже котенок мог лучше защитить себя, чем эта бедная девочка. Один наш неверный шаг, и ей настал бы конец. И тут новая шутка судьбы. С крыши разваленной мельницы прыгнула тень. Она опустилась на Гану с коротким воплем. Женщина заверещала, выпустив Найру и пытаясь скинуть тень на землю.

– Алан! – в один голос воскликнули мы с братьями-наемниками.

Да, сын кузнеца Неда собственной персоной. Значит, сбежал он от ополченцев, пробрался за нами! Мальчуган сидел на плечах женщины, молча выкручивая ей руку с ножом. Гана упала.

– Лакс! – в бешенстве взвизгнула женщина. – Сделай же что-нибудь!

Эльф, как и мы, удивленный появлением Алана, все же направился к суматохе.

– Куда? – крикнул я.

События в очередной раз начали происходить со скоростью, превышающей все возможные размышления. Мы с Лаксом сцепились, хотя с одним топориком мои шансы резко уменьшились. Мне на выручку подбежал Джек, а Сераф бросился к Алану. Мальчуган отступал от Ганы, которая, подобрав нож, сама решила расправиться с ним. И тут Азим начал оседать на землю, выкрикивая непонятные слова. Похоже, от отчаяния, он решил потратить остаток сил на еще одно заклятье. Звуки вокруг начали блекнуть, а пространство вокруг нас темнеть. То же, что было при нашем первом посещении этого гадкого места. Магическая темнота.

– Азим, нет! – проверещала Гана.

Но все вокруг пропало. Последний раз вспыхнули искры, когда мой топорик скрестился с широким мечом Лакса. Наступила беззвучная непроглядная тьма. Я понял, что машу топориком по пустому месту. Сбоку меня схватили за плечо.

– Иоганн, осторожнее, – послышался голос Джека. Он был далеким и нереальным. Я остановился. Метаться по сторонам было бесполезно. Вскоре темнота сама начала редеть. Сил у Азима не осталось, и заклятье спадало быстрее, чем раньше. Я увидел, что почти все были на своих местах. Только Лакс исчез. А Гана уже не стояла на месте, а лежала на снегу.

– Что это? – спросил Крауц.

– Найра, – воскликнул Алан и бросился к сестре. Над ней уже склонился Сераф.

– Без сознания, – пояснил он, осторожно приподнимая девочку, – но, кажется, все в порядке.

Я развернулся и подбежал к Альфреду, до которого уже дополз Крауц. Мой друг открыл глаза и, крякнув от боли, огляделся.

– Альфред, как ты? – я наклонился к нему.

– Ничего, – проговорил он, – кольчуга крепкая, выдержала.

– Надо ему лекаря, – сказал охотник. – Я видел, этот гад его сильно приложил.

– Сам-то как? Как нога?

– А мне-то что сделается! Хотя, конечно, бегать не скоро буду.

Я подошел к Гане. Страшная женщина лежала на снегу, раскинув руки и уперев взгляд в небо. Из ее груди торчал ее же нож.

– Наверное, – задумчиво сказал Сераф, – это Лакс. Когда вокруг темно стало, я почувствовал, мимо меня кто-то пробежал. А она у него на пути оказалась.

У мельницы раздался хрип. Азим, постаревший еще сильнее, был на последнем издыхании. Он не двигался, кожа посерела. Из груди вырывалось хриплое дыхание. Одна рука покоилась на земле, другая сжимала свиток. Азим медленно оглядел все вокруг, а затем его глаза закатились. Хрип стих.

– Надо выбираться отсюда, – сказал я и отвернулся.

– Только давайте быстрее вон того ушастого свяжем. – Джек достал веревку, которая у него, кажется, не заканчивалась. – А то еще в себя придет.

Глава 16

Прошло полторы недели, и мы смогли, наконец, свободно сказать: история с «собратьями» закончилась. В землях барона Вульфгарда наступил мир. Конечно, пережитые потрясения не пропали бесследно. Не все вернулись к нормальной жизни. Некоторые крестьяне (вроде кузнеца Неда) по-прежнему были далеки от реального мира. После потери магической защиты они превратились в ходячие статуи. Ни живые, ни мертвые, они тупо смотрели перед собой, не реагируя на окружающих. Их мысли, если таковые остались, были далеко.

Было пролито много слез, пока вспоминали тех, кто не выжил за время противостояния. Победа почти сразу сменилась разбирательствами, что делать с теми, кто боролся на стороне «собратьев». Мрачное настроение висело в воздухе. Подданным его светлости предстояло еще долго оправляться от всех этих событий.

Барон Вульфгард и Роберт Кастлгейт не спали ночами. Они постоянно разъезжали по городам и деревням, лично выясняя обстановку. Барон Штольц вовсю помогал им. Он вызвал из своих владений еще людей, сам, не смыкая глаз, инспектировал округу. Лорд Зигмунд также внес свою лепту. Перво-наперво он послал гонца с донесением в свои земли. Скоро, отозвавшись на него, прибыли приглашенные для помощи маги. Эти мудрые старцы осматривали всех, кто попал под влияние Азима, оценивая их состояние. Также магам был передан Марсай. Все это время он находился в застенках тайной канцелярии, полностью спеленутый, с завязанными ртом и глазами. К нему у магов был особый разговор.

Работа кипела, и ей было суждено кипеть еще долго. Но, как я говорил, спустя полторы недели первые результаты были положительными. Тогда барон Вульфгард объявил небольшой перерыв. Он созвал нас всех в свой замок на большое собрание. Приглашены были лорд Зигмунд Загреб, барон Штольц, Роберт Кастлгейт, некоторые бароны из соседних земель, предложившие свою помощь. Собрание проходило в самом большом зале замка барона Вульфгарда. Хозяин сидел во главе стола. Когда все расселись, он встал и в наступившей тишине заговорил:

– Господа! Я рад, что мы смогли собраться за этим столом, дабы обсудить наши невзгоды и объединиться, чтобы пережить и побороть их. Мы долго готовились, ожидая прибытия достопочтенного лорда Зигмунда Загреба, советника его императорского величества. Увы, мы не предполагали, что недобрые времена настанут во время этого ожидания. Преступный маг по имени Азим вместе со своими приспешниками попытался захватить власть в этих землях. Его удалось остановить, но последствия его преступления оказались ужасны. Неизвестно, как долго моим подданным придется возвращаться к нормальной жизни. Сколько должно пройти времени, чтобы они смогли забыть весь ужас, в который их втянули. Нам не удалось показать лорду Зигмунду, что мы все стремимся к процветанию и мирному сосуществованию. Ему пришлось видеть разгром и неразбериху. Но, надеюсь, лорд Зигмунд оценит старания, которое приложили мои друзья, чтобы вернуть моим землям мир и покой.

На пару минут зал погрузился в тишину. Каждый перебирал в голове свои собственные мысли. Приехавшие бароны пытались осознать, насколько серьезно все происходящее (некоторые из сочувствия, другие с желанием извлечь выгоду). Потом настало время для речи лорда Зигмунда. Он встал и тоже обратился ко всем:

– В империи многие отзываются о здешних местах, как о бесполезной – даже опасной – глубинке. Считают владения баронов просто куском земли, наполненным необразованными мужланами и бандитами. И сейчас, когда в империи узнают о случившемся, начнутся разговоры. Разговоры о том, что бароны не в состоянии защитить себя и своих подданных. И что они недостойны занять в империи место полноправных дворян. Признаюсь, я и сам был поражен, когда мне сообщили, что тут творится. Но я был здесь и видел все своими глазами. И мой долг известить императора о том, что подданные барона Вульфгарда и его верные друзья, – лорд быстрым взглядом окинул всех нас: Альфреда, который уверенно шел на поправку, братьев-наемников, Себастьяна, Роберта Кастлгейта, барона Штольца, меня, – сделали все, чтобы побороть преступников. Я видел их в сражении, я видел, как они изо всех сил стремятся спасти барона Вульфгарда. Это достойно самой наивысшей награды. Тем более что, победив преступников, вы спасли империю от сильного удара в спину. Страшно представить, на что был бы способен Азим, сумей он подмять под себя все земли баронов. Я обещаю вам, что император узнает обо всем лично от меня. И его мудрость позволит ему понять, что бароны – не враги ему, а друзья. И что барон Вульфгард – настоящий правитель, который принесет империи еще больше величия и могущества. И империя отплатит ему сполна, – лорд Зигмунд поднял стоящий рядом бокал вина. – Слава императору! Слава империи! Слава барону Вульфгарду!

С того собрания минул месяц. Ничто не может длиться вечно, даже уныние. Все вставало на свои места, все возвращалось, все становилось таким, как прежде. Вызванные лордом Зигмундом маги привели постепенно крестьян и солдат в чувство, причем довольно успешно. Сам лорд Зигмунд отправился к центру империи. Вернулся к своим делам и барон Штольц. С ним уехал и Альфред. Мой друг уже бодро ходил на ногах, но его рана еще долго будет напоминать о себе. Сераф и Джек тоже покинули земли барона Вульфгарда. Братья-наемники решили побродить по владениям других баронов, долго сидеть на месте они не привыкли. Но мы условились скоро еще раз встретиться, когда все утихнет.

А я пока что вернулся к своей работе, опять погрузившись в бумаги, заваливавшие мой стол. Счастливые повязка и ожерелье вместе с топориками отправились в ящик под кроватью. Стрела снова была в стойле. Я опять стал чиновником, обыденно выполняющим рутинную работу.

В тот день вьюга сильно разыгралась, ветер стучал в маленькое округлое окошко моего кабинета. Я корпел над очередным письмом, когда мне сообщили, что барон желает меня видеть. Не ожидая ничего сверхъестественного, я поплелся в кабинет его светлости.

Барон Вульфгард сидел один в халате, отороченном мехом. Он как-то заговорщицки на меня поглядел и протянул какой-то свиток. Это было свернутое в трубочку письмо с печатью на веревочке.

– Только что доставили, – сообщил барон. – Вместе с имперским эскортом. Читай, Иоганн.

Я негнущимися пальцами развернул письмо. Прочитал:

«Указ Его Императорского Величества.

Своей волею приказываю:

Земли барона Вульфгарда считать полноправной частью империи, да помогут боги ее силе и процветанию.

Самого барона Вульфгарда отныне считать полноправным членом моего дворянства, все его прочие звания и регалии записать в соответствующих книгах и реестрах, как положено и заведено по обычаям и законам империи.

Незамедлительно начать работы по присоединению земель барона Вульфгарда к империи: перемещение гарнизона имперской армии, ввод имперских чиновников, выделение необходимых средств из имперской казны и прочее».

Ниже стояла личная монограмма императора. Моя челюсть отвисла, я уставился на барона Вульфгарда.

– Такие же приказы разослали всем баронам, – с улыбкой сказал его светлость и, не уставая удивлять меня, протянул другое письмо. – И вот еще, читай. Я принял письмо. Оно было попроще:

«Многоуважаемый барон Вульфгард.

Император по достоинству оценил мой доклад. Я прибыл в столицу, как только смог, и ждал в приемной, пока император не вынес свое решение. Теперь могу с уверенностью поздравить Вас. Открывается новая страница в истории Ваших владений и Вашего рода. Мероприятия по присоединению Ваших земель к империи уже ведутся. В скором времени я навещу Вас. Приказом его императорского величества я назначен одним из ответственных лиц, занимающихся Вашим, если позволите сказать, вливанием в империю. Нам о многом предстоит поговорить. Но я уверен, что все пойдет как по маслу.

Пока что подумайте вот над чем. Присоединение означает смешение ваших подданных с подданными императора. В Ваши земли прибудет и гарнизон имперских солдат, и торговцы, и простой люд в поисках заработка. Вашим подданным тоже дадут возможность свободно распространяться по империи, если они того пожелают. В Ваше личное распоряжение поступят новые чиновники, без которых Вам теперь не обойтись. Все они прекрасно обучены, молоды и готовы к работе. С Вашей же стороны будет очень любезно прислать несколько своих помощников, передав их в распоряжение лордов, подобных мне. Так заведено, и это будет полезно и для Вас, и для империи.

Желаю Вам всех благ. Жду скорой встречи.

С уважением, лорд Зигмунд Загреб».

– Большого ума человек, – сказал барон Вульфгард, когда я дочитал. – Став ответственным за присоединение моих земель к империи лицом, лорд Зигмунд получил немало привилегий. Что ж, он того заслуживает. Ну, что скажешь?

– Что сказать? – я был обескуражен. Приказ императора действовал опьяняюще. – Позвольте мне тоже поздравить вас, ваша светлость. Вы добились своего.

– Не только я. Мы все добились, – барон встал из-за стола и прошелся по кабинету. – Ты представь, Иоганн, как все теперь изменится. Теперь я могу говорить, что кое-что сделал для своих подданных. Скоро надо будет объявить о приказе императора. А пока я хочу с тобой поговорить вот о чем. Мне необходимо отправить несколько своих людей в столицу империи. Скорее всего, их возьмет к себе лорд Зигмунд. У меня есть на примете кое-кто… А что ты думаешь о поездке в империю?

– О… – это меня ошарашило еще больше. – Я… мне трудно сказать ваша светлость. Если вы считаете…

– Ты один из самых верных моих людей. И мне было бы обидно отпускать тебя. Но, с другой стороны, кого же мне отправить, как не преданного человека? Тем более будем говорить по совести… – барон иронично сощурил глаза. – Работа чиновника тебе не слишком подходит, не так ли?

– Пожалуй, ваша светлость.

– Ну, вот! А у лорда Зигмунда тебе найдется иное занятие. Ты молод и, как я понимаю, всегда хотел посмотреть мир. Ну что, возьмешься за это дело?

Я подумал, хотя размышлять особо было не над чем.

– С радостью, ваша светлость.

– Отлично, – барон стал серьезным. – Запомни, Иоганн, там все иначе. Империя большая, и негодяев везде хватает. Не буду врать, возможно, будет туго. Врагов у лорда Зигмунда много, и тебе придется с ними столкнуться. И тебе будет нелегко определить, кто достоин доверия, а кто нет. Я, по возможности, буду часто навещать лорда, так что помни: я всегда готов помочь моему доверенному лицу, то есть тебе. А если меня не будет рядом, – его светлость ухмыльнулся, – и если ситуация будет опасной, пустишь в ход свои топорики.

– Непременно. Пожалуй, заточу я их поострее.

Присоединение земель барона к империи двигалось полным ходом. Прибыл имперский гарнизон, по замку ходили новые чиновники. Даже морозы не мешали, скорее подбадривали. Да, тишина, привычная для владений барона Вульфгарда, переживала свои последние часы. Перемены происходили быстро, и о «собратьях» уже никто не вспоминал. Вернее, почти никто. Во время моих приготовлений к отправке в империю я навестил тех, кому было суждено вспоминать Азима и его окружение всю жизнь.

Западный Склон будил во мне нехорошие чувства. Хотя жизнь в нем приняла прежний оборот, мне было неуютно. Я направил Стрелу к кузне, спешился и вошел внутрь. Там, на лавке, укутанный одеялом, сидел Нед. Вокруг него крутились соседи. Некоторых я видел в рядах войска «собратьев». Теперь они были здоровы, рассудок их полностью очистился. Теперь это были просто жители небольшого городка, обремененные обычными проблемами, погруженные в свой быт. Вызванные лордом Зигмундом маги уверяли, что влияние Азима исчезло бесследно. Я подошел поближе.

– Что вам угодно, господин? – обратился ко мне один из крестьян. Он сидел рядом с Недом, держа в руках плошку с супом.

– Как он? – спросил, оглядывая кузнеца. Нед смотрел в одну точку, в глазах ни одной мысли. Его не удалось вернуть к полноценной жизни. Азиму удалось украсть его мысли, его волю. Теперь это был не совсем человек. Нед был похож на куклу, которую выбросили на улицу и забыли.

– Плохо, господин, – крестьянин жестом подозвал женщину (видимо, свою жену). Та взяла у него плошку и принялась аккуратно кормить кузнеца. – Никак в себя не придет. А говорят, что так и будет сидеть, как истукан. Заколдовали его маги. Уже которую неделю не говорит. Только спит да ест. А ведь какой хороший кузнец был, – крестьянин вздохнул.

– У него было двое детей. Алан и Найра. Не знаете, где они сейчас?

– Нашелся добрый человек, приютил этих сорванцов. Охотник наш, Крауц.

– Ух, ты! – не выдержал я. Этого я не знал.

– То-то и оно, господин. Мы бы их к себе взяли, так у нас самих трое детей. За Недом приглядываем, а за детишками его, куда там! А вы, господин, их знаете, что ли?

– Знаю, – кивнул я. – А как вообще в городе дела?

– Да какие дела! Живем, господин. Теперь, говорят, из империи много кто к нам приедет. Работать и все такое. У нас тоже многие подумывают поближе к императору перебраться.

Я попрощался и вышел. Все возвращается на круги своя, это точно. И забывается, чтобы ни произошло. Чувства у меня были странные. С одной стороны, трудно было поверить, что жители города могут спокойно сосуществовать после того, что случилось. Ведь так недавно они были разделены на два лагеря, и одни были близки к тому, чтобы уничтожить других. Это было дико и странно.

Потом, пока я направлялся к жилищу Крауца, мне пришла в голову одна мысль. Не знаю, насколько наивной она была, но мне сразу стало легче. Ведь получается, что Азим полностью проиграл. Он хотел захватить власть над людьми, заполнить собой их сознание, поработить их волю. И в случае с такими, как Нед, ему это удалось. Но большинство вырвалось из его подчинения. Для большинства Азим останется страшным сном, кошмаром, но не более того. Азима забыли, забыли его «учение», забыли его власть.

Крауц стоял у своего дома, накинув на плечи тулуп и опираясь на палку. Он смотрел, как рядом Алан и Найра кидают друг в друга снежки.

– Ох, Иоганн, – радостно крикнул охотник. – А я все думал, когда ты заглянешь.

– Не мог же я тебя забыть. Как дела? Смотрю, воспитываешь молодежь.

– А то, – Крауц еще раз поглядел на брата с сестрой. – Хорошие они, скажу я тебе. Веселые. Поначалу, конечно, грустили. Такая беда. Ты Неда видел?

– Видел, – я вздохнул. – Мне сказали, что с ним все также плохо.

– Жалко, – Крауц смотрел на детей, его голос дрогнул. – Нельзя, чтоб такие сорванцы пропали, Иоганн. Я их теперь не брошу. Алан из лука стрелять учится. Меткий такой, скоро меня переплюнет. А еще и просит с каким-нибудь солдатом знакомым свести, чтоб мечом махать научил. Надо им хорошее воспитание дать, очень толковые дети, – охотник покрутил ус. – Представляешь, читать попросили научить. Некому их обучить было что ли, не знаю. А недавно оба разом попросились, мол, читать и писать хотят.

Я сам засмотрелся на резвящихся брата с сестрой. Было глупо надеяться, что пережитый ужас никак не отразится на этих несчастных детях. Но сейчас, спустя какое-то время, они могли снова веселиться, а это уже было немало.

– Так научи, – предложил я. – Раз хотят…

– Обязательно, – кивнул Крауц, голос его никак не унимался и дрожал. – Обучу всему, а еще и найду того, кто больше моего знает. Я вот что думаю. Сам видишь, охотник из меня теперь никакой… – он мрачно улыбнулся, посмотрев на поврежденную ногу. – Как весна наступит, думаю взять Алана с Найрой и в империю податься. Слышал, там школы хорошие есть. Детей туда водить буду. А сам в работники наймусь. Руки-то у меня на месте, да и силой не обделен. Как думаешь?

– Думаю, что там мы с тобой еще увидимся.

– Конечно. Будешь заходить, посмотришь, как они растут. Прикипел я к ним, Иоганн. Вроде и о семье никогда не задумывался. А когда мы у той мельницы Найру выручали, так жалко их стало. Без присмотра пропадут.

Алан и Найра со смехом повалились в снег. Я в первый раз видел их такими веселыми. Мы с Крауцем смотрели на них и сами повеселели.