Разгадай меня (сборник) Мафи Тахира
Резко поворачиваюсь на голос.
Это Джеймс.
Он подбегает ко мне в коридоре возле столовой. Волосы у него все такие же светлые, глаза ярко-синие, совсем как у его старшего брата. Но я скучала по Джеймсу по-своему, мне очень не хватало его, но при этом свою тоску по отношению к мальчику я никак не связывала с Адамом.
Джеймс — необычный парнишка. Он очень сообразительный для десяти лет, просто его очень часто недооценивали. Сейчас он спрашивает меня, могли бы мы поговорить. И указывает мне на пустой коридор, где мы можем уединиться.
Я киваю. Следую за ним в туннель.
Очень скоро он останавливается, и мне кажется, чувствует он себя дискомфортно. Мне странно слышать, что он вообще решился поговорить со мной, ведь за три недели, пока мы находимся здесь, мы с ним ни разу не перебросились даже парой слов. Он начал проводить все свое свободное время с другими мальчишками, обитающими в «Омеге пойнт», и мы сразу же потеряли контакт. Джеймс перестал улыбаться мне при встрече, не махал больше рукой в знак приветствия, когда мы виделись с ним в столовой. Мне всегда казалось, что это все происходит из-за слухов обо мне, которые распространяют другие мальчишки, и я решила, что мне лучше пока оставаться в сторонке и не лезть к нему со своей дружбой. Но теперь, после всего того, что произошло с Адамом, — и тем «спектаклем», который мы с моим возлюбленным устроили в коридоре возле столовой, — я буквально поражена желанием Джеймса вообще иметь со мной что-то общее.
Он не поднимает головы и шепчет:
— Я на самом деле очень злился на тебя.
И швы, стягивающие мне сердце, начинают лопаться один за другим.
Наконец он осмеливается посмотреть на меня. Он глядит так, словно пытается определить, расстроили меня его первые слова или нет. Буду ли я на него сердиться за то, что он решил вызвать меня на откровенный разговор, или все обойдется. Я не знаю точно, что он видит на моем лице, но, похоже, он уже сам обезоружен. Он сует руки в карманы. Чертит носком кроссовки какие-то невидимые круги на полу. И продолжает:
— Ты раньше мне не говорила, что убила человека.
Я нервно вдыхаю и задумываюсь над тем, как лучше всего отреагировать на данное заявление. Интересно, а кто-нибудь еще, кроме Джеймса, вообще осмелился бы когда-нибудь обратиться ко мне с таким обвинением? Думаю, нет. Итак, я осторожно киваю. И говорю:
— Прости меня. Конечно, я должна была рассказать те…
— А почему не рассказала? — пронзительно кричит он, повергая меня в ступор в очередной раз. — Почему ничего не сказала? Почему об этом знали буквально все? Все, кроме меня?!
На мгновение я цепенею. Меня обескураживает боль в его голосе, боль и обида. И еще гнев, сверкающий в его глазах. Я никогда и не подозревала, что он считает нас с ним друзьями. А надо было бы! Джеймс вообще видел мало людей за всю свою жизнь. Адам по большому счету сам стал целым миром для своего младшего брата. А Кенджи и я были теми единственными взрослыми людьми, с которыми он близко познакомился до переезда в «Омегу пойнт». Для осиротевшего ребенка было очень важно завести новых друзей. Но я была так увлечена своими собственными проблемами, что мне и в голову не пришло разобраться с тем, что происходило в это же время с Джеймсом. Я и подумать не могла, что мое упущение он посчитает самым настоящим предательством. И что слухи, которые донесли до него другие мальчишки, ранят его так же сильно, как в свое время ранили и саму меня.
Поэтому я решаю сесть рядом с ним на пол прямо здесь, в туннеле. Я жестом приглашаю его устроиться рядом с собой. И говорю ему чистую правду:
— Я не хотела, чтобы ты возненавидел меня.
Он смотрит куда-то в пол и выдает:
— А я не питаю к тебе никакой ненависти.
— Правда?
Он хватается пальцами за шнурки. Вздыхает. Качает головой.
— И мне совсем не нравилось все то, что они говорят про тебя, — сообщает он мне, но уже гораздо тише. — Другие мальчики. Они говорят, ты вредная и гадкая, а я им сказал, что нет. Я говорил, что ты спокойная и милая. И что у тебя очень красивые волосы. А они мне не верят и думают, что я вру.
Меня как будто ужалили в сердце. Я шумно сглатываю.
— Ты и вправду считаешь, что у меня красивые волосы?
— Почему ты убила его? — спрашивает меня Джеймс. Он широко раскрыл глаза, он готов выслушать меня и понять. — Он что же, хотел сделать тебе что-то плохое? Ты испугалась?
Перед тем как ответить, я несколько раз вдыхаю и выдыхаю.
— Ты помнишь, — начинаю я, чувствуя себя при этом не слишком уверенно, — что Адам тебе рассказывал про меня? Ну, то, что, когда я прикасаюсь к кому-нибудь, это вызывает сильную боль?
Джеймс кивает.
— Ну так вот, что-то в этом роде и произошло, — говорю я. — Я коснулась его, и он умер.
— Но почему? Почему ты трогала его? Потому что ты хотела, чтобы он умер?
Мое лицо становится фарфоровым. И я чувствую, как оно раскалывается на кусочки.
— Нет, — отвечаю я, мотая головой. — Но я тогда сама была еще девочкой, года на два постарше тебя. Я не понимала, что я делаю. И я не знала, что могу убивать людей одним только прикосновением. Это было в магазине. Он упал, а я хотела помочь ему подняться на ноги. — Долгая пауза. — Это было не нарочно, несчастный случай.
Некоторое время Джеймс молчит.
Он смотрит на меня, потом на свои кроссовки, на колени, подтянутые к груди. Наконец, на землю, после чего начинает говорить:
— Прости, что я так злился на тебя.
— Прости, что не рассказала тебе сразу всю правду, — шепчу я в ответ.
Он кивает. Чешет кончик носа. Смотрит на меня:
— Значит, мы снова будем друзьями?
— А ты хочешь быть моим другом? — Я часто моргаю, чтобы прогнать жалящие глаза слезы. — Ты меня не боишься?
— А ты будешь делать мне больно?
— Никогда.
— Тогда почему я должен тебя бояться?
Я смеюсь в основном потому, что мне не хочется расплакаться. Я киваю ему снова и снова, не в силах остановиться.
— Да, — говорю я, — давай снова будем друзьями.
— Хорошо, — отвечает он и поднимается со своего места. — Потому что я больше не хочу в столовке сидеть за одним столиком с теми мальчишками.
Я тоже встаю и отряхиваю пыль со своего костюма.
— Тогда питайся вместе с нами, — предлагаю я. — Ты можешь подсаживаться за наш столик.
— Отлично. — Он кивает. Потом снова смотрит куда-то в сторону. Тянет себя за мочку уха. — А ты знала, что Адам постоянно ходит такой грустный? — И он обращает ко мне взгляд своих синих глаз.
Я не могу говорить. Не в состоянии выговорить ни единого слова.
— Адам говорит, что ему грустно из-за тебя. — Джеймс смотрит на меня так, будто ждет, что вот сейчас я скажу что-то такое, что опровергнет его слова. — Ты ведь тоже случайно причинила ему боль, да? Его переводили в медицинский отсек, ты об этом знала? Он болел.
Мне начинает казаться, что сейчас я распадусь на составные части, прямо здесь и сейчас, но этого почему-то не происходит. Я не могу ему лгать.
— Да, — говорю я Джеймсу. — Я случайно сделала ему больно, но теперь… теперь я к нему не подхожу. А поэтому я больше не могу причинить ему боль.
— Тогда почему он все равно грустный? Если ты больше не делаешь ему больно?
Я мотаю головой, сжимаю губы, потому что не хочу плакать и не знаю, что ему ответить. Похоже, Джеймс все понимает.
Он внезапно обнимает меня.
Обнимает меня. Прижимается ко мне и просит меня не плакать, потому что он верит мне. Он верит в то, что я причинила боль Адаму случайно. И тому маленькому мальчику тоже. Потом внезапно добавляет:
— Только сегодня будь осторожна. И надери им задницы как следует, ладно?
Я поражена. И не только тем, что он употребил грубое слово, но он впервые сам коснулся меня. Я стараюсь не нарушать этого контакта по возможности дольше, но мне кажется, что мое сердце растаяло окончательно и теперь плещется где-то на полу крохотной лужицей.
И только потом до меня доходит: о нашей операции здесь знают буквально все.
Джеймс и я вместе заходим в столовую, и я уже вижу, что на меня смотрят по-другому. Лица, обращенные на меня, полны гордости, надежды и понимания. И никакого страха. Никакого подозрения. Значит, я совершенно официально стала одной из них. Я буду сражаться вместе с ними, за них, против нашего общего врага.
Я понимаю их взгляды, потому что начинаю вспоминать, что это за чувство.
Надежда. Это как капля меда, весеннее поле цветущих тюльпанов. Это свежесть дождя, обещание, произнесенное шепотом, безоблачное небо. Это идеальный знак препинания в конце предложения.
И единственное в этом мире, что продолжает держать меня на плаву.
Глава 30
— Мы, конечно, не хотели, чтобы все происходило именно так, — говорит мне Касл, — но, к сожалению, далеко не все всегда идет по плану.
Меня, Адама и Кенджи готовят к операции. Мы собрались в одной из комнат для тренировок. Кроме нас тут присутствуют еще пять человек, которых я раньше вообще не знала. Они отвечают за оружие и наше обмундирование. Это просто невероятно — каждый человек в «Омеге пойнт» имеет свою определенную работу и занят конкретным делом. Каждый вносит свой вклад в достижение обшей цели.
И все они работают вместе.
— Кроме того, мы до конца так еще и не поняли, мисс Феррарс, как и почему вы способны делать то, что вы способны делать. Я только надеюсь на то, что, когда наступит нужный момент, ваша энергия проявит себя должным образом. Такие стрессовые ситуации идеальны для того, чтобы спровоцировать наши способности. Дело в том, что семьдесят восемь процентов членов «Омеги пойнт» узнали о том, что обладают своими талантами именно в критических ситуациях, когда их жизни угрожала опасность.
Да уж… Я ничего ему не отвечаю, но, похоже, он абсолютно прав.
Касл берет у одной из присутствующих в комнате женщин какой-то предмет. Кажется, ее зовут Алия.
— И вам не следует ни о чем беспокоиться, — добавляет он. — Мы будем рядом и, в случае чего, отреагируем как следует.
Правда, я ни разу и ничем не дала ему понять, что обеспокоена. Во всяком случае, вслух я ничего такого не произносила.
— А вот ваши новые перчатки, — объявляет Касл и передает мне их. — Примерьте.
Эти перчатки короче предыдущих и мягче. Они доходят мне ровно до запястий и застегиваются на кнопку. Они немного тяжелее и толще старых, но сидят на руке идеально. Я сжимаю кисть в кулак. Улыбаюсь.
— Просто невероятно, — говорю я ему. — Помнится, вы говорили, что ими занимался Уинстон?
— Да, — тихо отвечает Касл. Лицо его погрустнело. — Он только вчера принес их мне.
Уинстон.
Именно его лицо я увидела первым, когда очнулась здесь, в «Омеге пойнт». Я хорошо помню его крючковатый нос, пластиковые очки, волосы песочного цвета. И еще то, что он занимался психологией. И любил отвратительного вкуса кофе.
Я вспоминаю разбитые очки в найденном рюкзаке.
Никто не знает, что с ним произошло.
В комнату возвращается Алия с какой-то хитроумной кожаной штуковиной в руках, напоминающей сбрую. Она просит меня поднять руки и помогает мне надеть это приспособление, в котором я узнаю наплечную кобуру. Кожаные ремни перекрещиваются у меня на спине, а спереди имеется целое переплетение тонких ремешков чуть выше талии — прямо под грудью, что отдаленно напоминает какое-то подобие бюстгальтера, только без чашечек. Алия скрепляет кое-где эти ремешки, но я пока что не понимаю предназначение этого снаряжения. Придется ждать дополнительных объяснений.
Затем мне приносят пистолеты.
— В записке, между прочим, про оружие не было сказано ни слова, — напоминает Касл, а в это время Алия передает ему два автоматических пистолета, которые я легко узнаю. Только вчера я училась стрелять именно из таких.
И у меня неплохо получалось.
— Поэтому я не вижу причин отпускать вас безоружной, — продолжает Касл. Он показывает мне, где именно находится кобура для каждого пистолета, учит меня, как удобнее выхватывать оружие, как вкладывать его назад, где находятся запасные патроны.
Правда, я почему-то не говорю ему о том, что не знаю, как перезаряжать оружие. Кенджи не дошел до этого этапа в моем обучении. Он только настоятельно просил меня не размахивать пистолетом, когда задаешь вопросы, и вообще стараться не жестикулировать, когда в руке находится оружие.
— Я надеюсь, что пистолеты пойдут в ход только в самую последнюю очередь, — говорит мне Касл. — В вашем личном арсенале имеется достаточно другого оружия. Да вам и не нужно ни в кого стрелять. И вот еще что. Если вы решите использовать свой дар, чтобы разрушить что-либо, я попрошу вас надеть вот это. — С этими словами он предлагает мне примерить то, что на первый взгляд весьма напоминает изысканные по своему дизайну кастеты. — Они были разработаны и выполнены специально для вас, — добавляет он.
Я перевожу взгляд от Алии на эти удивительные предметы. Касл сияет. Я благодарю девушку за то, что она потратила немало времени, чтобы разработать такие штуковины специально для меня. Она, запинаясь, бормочет что-то невнятное и густо краснеет, словно не может поверить, что я сейчас разговариваю с ней.
Я смущена.
Я забираю кастеты у Касла и внимательно рассматриваю их. Внутренняя сторона представляет собой четыре концентрических круга, спаянных вместе, диаметром они напоминают набор колец, которые плотно прилегают к моим перчаткам. Я продеваю в них пальцы и переворачиваю руку, чтобы посмотреть на верхнюю, внешнюю, часть кастета. Она напоминает небольшой щит, собранный из множества крохотных металлических частиц, покрывающих костяшки моих пальцев и кисть руки. Я могу легко сжать кулак, и при этом металл в точности повторяет мои движения. К тому же сам кастет, как выясняется, не такой уж и тяжелый, как это может показаться на первый взгляд.
Я надеваю второй. Сгибаю пальцы. Тянусь к пистолетам.
Все это я проделываю с удивительной легкостью.
У меня все получается.
— Вам нравится? — спрашивает Касл. Никогда еще не видела, чтобы он улыбался так широко и так искренне.
— Очень, — киваю я. — Все идеально. Спасибо.
— Вот и отлично. Я рад. Ну а теперь, — говорит он, — надеюсь, вы меня простите, но мне нужно еще кое-что проверить перед началом операции. Я скоро вернусь. — Он слегка кивает мне и выходит из комнаты. За ним следуют несколько человек. В тренировочной остаемся только я, Кенджи и Адам.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, как вооружены ребята, и у меня буквально отвисает челюсть. Я не могу произнести ни слова.
Кенджи одет в костюм.
Он плотно прилегает к его телу, но совсем не похож на мой. Он черный от головы до пят, причем черные волосы Кенджи и угольные глаза прекрасно гармонируют с этим нарядом, а сам костюм будто стал продолжением его самого, до того плотно он прилегает к телу. На первый взгляд он кажется сделанным из какой-то синтетики, чуть ли не из пластика, так он поблескивает в свете флуоресцентных ламп. К тому же он несколько неуклюжий. Но это впечатление обманчиво. Кенджи начинает медленно вытягивать руки, плавно перекатываться с носков на пятки, и костюм в точности повторяет его движения, будто это не твердое вещество, а какая-то жидкость. Кенджи обут в ботинки, но на руках у него я не вижу перчаток. На груди такая же сбруя-кобура, как у меня, правда, немного другая: сами пистолеты расположены под мышками.
Адам.
Адам неотразим в темно-синей футболке с длинными рукавами, которая плотно прилегает к его груди, готовая разорваться в любой момент. Так мне кажется, хотя я понимаю, что этого, конечно, не произойдет. Я не могу отвести от него взгляд, я разглядываю все детали его снаряжения. Я невольно вспоминаю, что я чувствовала, когда находилась рядом с ним, когда пребывала в его объятиях. Он стоит сейчас передо мной, и я так тоскую по нему, как будто мы не виделись уже много лет. Черные штаны с огромными карманами на бедрах заправлены в такие же черные невысокие сапоги, какие он носил в самый первый день нашей встречи в сумасшедшем доме. Они высотой до середины голени, достаточно узкие, сшитые из тонкой кожи. Мне даже кажется, что они были сделаны именно для него. Но я не вижу на нем никакого оружия.
Это меня так удивляет, что я отваживаюсь задать вопрос в связи с этим.
— Адам.
Он поднимает голову, смотрит на меня и застывает. Он беспомощно моргает, приподняв брови и чуть приоткрыв рот. Его взгляд переходит с моих рук на туловище, на ноги и обратно. Затем он задерживает взгляд на сбруе, оплетающей мою грудь, и пистолетах, расположенных у талии.
Он ничего не говорит, а просто смотрит на меня, наконец, он отворачивается. Мне кажется, ему сейчас не хватает воздуха, как будто его ударили в живот, и теперь он задыхается. Адам проводит ладонью по волосам, прижимает руку ко лбу и говорит что-то вроде того, что сейчас вернется. С этими словами он уходит из комнаты.
Мне становится не по себе.
Кенджи довольно громко прокашливается. Качает головой и говорит:
— Ух ты! Слушай, ты решила угробить парня, что ли?
— Что?
Кенджи смотрит на меня так, будто я полная идиотка и ничего не понимаю.
— Это все равно как если бы ты вслух произнесла что-то вроде: «Ой, Адам, смотри скорее на меня, посмотри, какая я сексуальная в своем новом прикиде». А потом еще похлопала ресницами, как ты это умеешь делать…
— Похлопала ресницами? — рычу я на него. — Ты это о чем? Я никогда не хлопала ни перед кем ресницами. А в этом костюме, между прочим, я хожу каждый день!
Кенджи ворчит. Потом пожимает плечами и признается:
— Не может быть. Ну, в любом случае именно сейчас он выглядит как-то не так.
— Ты с ума сошел!
— Я просто хотел сказать, что если бы я был на его месте, а ты была бы моей девушкой… — Кенджи поднимает вверх руки, делая вид, что сдается. — И ты вот так бы ходила передо мной, а я бы при этом сознавал, что не могу даже коснуться тебя… — Он отворачивается и снова пожимает плечами. — Ох, и не завидую же я бедолаге!
— Но я не знаю, что я могу сделать, — шепчу я. — Я не хочу причинять ему боль…
— Черт! Ладно, забудь про все, что я тут наговорил. — Он отмахивается от меня. — Серьезно. Это не мое дело. — Он бросает на меня беглый взгляд. — Только не сочти это за приглашение обсудить с тобой твои тайные чувства и переживания.
Я прищуриваюсь:
— А я и не собираюсь делиться с тобой чувствами.
— Отлично. Потому что мне это неинтересно.
— Послушай, Кенджи, у тебя вообще когда-нибудь была девушка?
— Что?! — Он выглядит так, будто я его смертельно обидела. — Разве я похож на парня, у которого никогда не было девушки? Ты же меня знаешь…
Я закатываю глаза к потолку:
— Ну, теперь ты забудь о том, что я тебя спросила.
— Не могу поверить, что ты вообще могла такое сказануть.
— Ты сам все время только и говоришь о том, что не хочешь обсуждать самые сокровенные тайны и чувства, — огрызаюсь я.
— Ерунда, — отвечает он. — Я сказал, что не хочу обсуждать твои чувства. Что касается разговоров о моих, тут нет никаких проблем.
— Значит, будем обсуждать твои?
— Да нет же!
— Но…
— Нет.
— Хорошо. — Я отворачиваюсь. Подтягиваю ремни, которые немного жмут на спине. — Так что насчет твоего костюма? — спрашиваю я.
— Что ты имеешь в виду? — Он хмурится. Проводит ладонями по своему телу. — Костюм шикарный.
Я едва сдерживаю улыбку:
— Я хотела спросить, почему ты в костюме? Почему у тебя такой есть, а у Адама нет?
Он пожимает плечами:
— Адаму такой и не нужен. Такой наряд вообще мало кому пригодился бы. Все зависит от персональных способностей. Мне, например, он облегчает мою задачу. Я не всегда хожу в таком, но, когда предстоит серьезная миссия, он мне просто необходим. Ну например, когда надо срочно слиться с общим фоном, — поясняет он, — мне легче изменить один цвет, чем несколько. Когда я весь в черном, задача решается достаточно просто, мне не приходится заботиться о каждом оттенке моего наряда, не приходится думать о том, все ли детали моей одежды стали похожими на окружающий пейзаж. В общем, так мне легче превращаться в хамелеона. Кроме того, — тут он демонстративно сгибает руку в локте, — я в этом костюме выгляжу исключительно сексуально…
Тут мне приходится собрать в кулак всю свою силу воли, чтобы от души не расхохотаться.
— Ну хорошо, а как же насчет Адама? — спрашиваю я. — С костюмом все ясно, а вот разве оружие ему тоже не требуется? По-моему, это неправильно.
— А у меня есть оружие, — заявляет Адам, возвращаясь в комнату. Он смотрит на свои руки, которые сжимает в кулаки перед собой и тут же снова разжимает. — Просто его не видно.
Я не могу отвести от него взгляд. Для меня это невыполнимая задача.
— Что, невидимые пистолеты, да? — ухмыляется Кенджи. — Остроумно. И как же это столь уникальное изобретение прошло мимо меня?
— Сейчас на моем теле спрятано целых девять видов оружия, — заявляет Адам, пристально глядя на Кенджи. Можешь выбрать любое, чтобы я именно из него выстрелил тебе прямо в твою наглую физиономию. Рискнешь?
— Я пошутил, Кент. Вот черт! Это была шутка…
— Всем внимание!
При звуке голоса Касла мы все резко оборачиваемся.
— Вы готовы? — спрашивает он, оглядывая нас троих по очереди.
Я говорю:
— Да.
Адам кивает.
Кенджи говорит:
— Давайте же сделаем это.
— Тогда идите за мной, — приказывает Касл.
Глава 31
Сейчас половина одиннадцатого утра.
Значит, остается полтора часа до встречи с Верховным главнокомандующим.
Наш план такой.
Касл и наиболее способные ребята из «Омеги пойнт» уже заняли свои позиции. Они ушли полчаса назад. Сейчас они прячутся в брошенных домах, окружающих территорию, обозначенную в записке как место встречи. Наши будут готовы пойти в наступление по условному сигналу Касла, а этот сигнал он подаст, разумеется, только в случае реальной опасности.
Адам, Кенджи и я отправимся на задание пешком.
Кенджи и Адам хорошо знакомы с местностью, потому что еще раньше, когда они оба были солдатами у Уорнера, им полагалось хорошо изучить неконтролируемые земли. Никому не разрешается разгуливать по этой земле, когда-то застроенной домами и принадлежавшей простым гражданам. Теперь это всего лишь разрушенный мир, напоминающий о прошлом: пустынные улочки, тупики, старые рестораны и офисные здания. Это все теперь запретная зона.
Кенджи говорит, что место встречи назначено в одном из бывших жилых домов в ближайшем пригороде. Это место он хорошо изучил в свое время. Очевидно, еще солдатом он получал различные задания, связанные с этой местностью. Ему нужно было оставлять какие-то секретные свертки в старых почтовых ящиках. Ему, правда, никогда не говорили, что таилось в этих свертках, и у него хватало ума ни о чем не расспрашивать.
Кенджи говорит, что весьма странным остается тот факт, что некоторые из зданий на вид кажутся обитаемыми. Тем более если учесть, что Оздоровление строго-настрого запрещает гражданским возвращаться в свои бывшие дома. Более того, почти все жилые кварталы были снесены сразу после того, как Оздоровление пришло к власти и выкупило за гроши все дома у населения. Вот почему странно видеть кое-где оставшиеся целыми и невредимыми постройки. Тем не менее в записке черным по белому так и было указано: улица Платанов, дом 15–42.
Мы должна встретиться с Верховным главнокомандующим в чьем-то брошенном доме.
— И как ты себе это представляешь? Ты подойдешь к двери и просто нажмешь на кнопку звонка? — Кенджи ведет нас к выходу из «Омеги пойнт». Я смотрю прямо вперед, передвигаясь по полутемному туннелю, стараясь не обращать внимания на стайку дятлов, решивших поселиться у меня в животе. — Ты сама как считаешь? — снова интересуется Кенджи. — Может быть, это уже будет чересчур? Может, лучше просто постучаться? Будет как-то скромнее.
Я делаю вид, что мне смешно, но смех получается какой-то вымученный.
Адам упрямо молчит.
— Ну хорошо, хорошо. — Кенджи переходит на более серьезный тон. — Как только мы подойдем к дому, действуем так, как договорились. Сцепляем руки. Я делаю невидимыми всех троих. Я в середине, вы по бокам. Это понятно?
Я киваю, стараясь при этом не смотреть на Адама.
Это будет первая серьезная проверка для него и его способностей, ему придется отключить свой дар, пока он будет находиться рядом с Кенджи невидимым, под его «опекой». Если ему это не удастся, тогда защита Кенджи не сработает и Адам окажется в опасности.
— Кент, — говорит Кенджи, — ты же хорошо понимаешь риск, на который идешь? Ты уверен, что справишься со своей задачей?
Адам кивает. Лицо его остается бесстрастным. Он говорит, что каждый день тренировался с Каслом и учился управлять своими способностями. Он уверяет нас, что все будет в порядке.
При этих словах он смотрит на меня.
Мои эмоции словно выпрыгивают из самолета без парашютов.
Я даже не замечаю, что мы приблизились к поверхности, и теперь Кенджи жестом приглашает нас следовать за ним вверх по лестнице. Я взбираюсь по ступенькам, в голове снова и снова повторяя все детали плана, который мы тщательно проработали сегодня рано утром.
Добраться до места — самая простая его часть.
А вот зайти в дом — совсем другое дело. Вот тут и начинались сложности.
Мы должны были притвориться, что готовы на обмен. Судя по всему, заложники находятся где-то рядом с Верховным главнокомандующим. И мне следовало убедиться в том, что их действительно освободят. И все должно выглядеть как самый настоящий обмен.
Меня на них.
Но все дело в том, что в действительности мы сами не знаем, что произойдет дальше. Например, нам неизвестно, кто откроет дверь. И вообще откроют ли ее нам. Мы даже не совсем уверены в том, состоится ли сама встреча внутри дома или возле него. Не знаем мы и того, какую реакцию ожидать от противника, когда он увидит Адама и Кенджи в самодельном обмундировании и во всеоружии.
А вдруг они сразу же начнут стрелять?
Вот это и пугает меня больше всего. Я боюсь даже не столько за себя, сколько за Адама и Кенджи. Они представляют собой элемент неожиданности в нашей операции. Они либо сыграют роль нашего единственного преимущества, которым мы сумеем воспользоваться, либо дело кончится тем, что их попросту пристрелят в момент обнаружения. И теперь мне начинает казаться, что весь наш план никуда не годится.
Я начинаю сомневаться в том, что у меня все получится. Наверное, я все-таки ошибалась.
Но поворачивать назад уже слишком поздно.
Глава 32
— Ждите здесь.
Кенджи приказывает нам молчать, а сам высовывается из выхода на поверхность. Он почти сразу же исчезает, растворяется на общем фоне. Сейчас он должен дать нам знак, что вокруг все тихо.
Адам и я представляем собой воплощение тишины и покоя. Мы ждем.
Я слишком сильно нервничаю, поэтому предпочитаю молчать.
Я с трудом соображаю.
«У меня все получится, у нас все получится, у нас нет другого выбора, мы обязательно все сделаем». Вот эти слова я повторяю про себя снова и снова.
— Пошли, — раздается голос Кенджи где-то наверху. Адам и я преодолеваем последние ступеньки лестницы. Сегодня мы пользуемся одним из запасных выходов «Омеги пойнт», о котором знают всего семь человек, если верить Каслу. Мы приняли все возможные меры предосторожности.
Адам и я протискиваемся в узкий проход и оказываемся на поверхности земли. Я чувствую холод, и в тот же миг рука Кенджи касается моей талии. Холодно, очень холодно здесь, наверху. Легкий мороз прорезает воздух, как миллион крошечных ножиков, вознамерившихся исполосовать мне кожу. Я смотрю вниз, но не вижу собственных ног, только легкое мерцание там, где должны были бы находиться мои полусапожки. Я подношу руку к лицу и отчаянно шевелю пальцами.
Но ничего не вижу.
Я оглядываюсь по сторонам.
Ни Адама, ни Кенджи, и только невидимая рука переместилась на мою поясницу.
Сработало! Значит, у Адама все получилось. Я испытываю такое облегчение, что мне хочется петь.
— Ребята, вы меня слышите? — шепчу я, счастливая еще и потому, что никто сейчас не видит мою улыбающуюся довольную физиономию.
— Угу.
— Да, я здесь, — отзывается Адам.
Читать бесплатно другие книги:
